CC BY
38
О. В. РАДЗЕЦКАЯ
ИСТОКИ ТВОРЧЕСТВА МОРДОВСКОГО КОМПОЗИТОРА Н. В. КОШЕЛЕВОЙ
Ключевые слова: Н. В. Кошелева, музыка, этнический, женский образ
Key words: N. V. Kosheleva, music, ethnic, female image
Анализируются истоки творческой индивидуальности Н. В. Кошелевой, во многом связанные с древними представлениями мордовского народа о женском начале, как одной из главных основ его этнического мышления и сознания. Это позволило создать композитору галерею ярких женских образов в произведениях различных жанров и стилей.
Origins of the creative individuality of N. V. Kosheleva are analyzed in this paper; they are largely tied to ancient ideas of the Mordva people about female nature as one of the main pillars of their ethnic thinking and consciousness. This allowed the composer to create a gallery of bright female images in the works of various genres and styles.
Музыкальная культура Мордовии неразрывно связана с именем композитора Нины Васильевны Кошелевой (род. 1952 г.). Искренность, особая человеческая теплота и мелодическая яркость ее музыки создают атмосферу духовной чистоты и художественной правды. В произведениях Н. В. Кошелевой оживает самобытный и красочный мир, созданный многовековой историей мордовского народа. В нем звучит таинство древних мифов, легенд и сказок, героика и патриотизм, философская мудрость, острота и публицистика современности, верность народным истокам и основам академической школы, точно выбранная эмоциональная и чувственная нота. «В музыке Кошелевой слушатель всегда ощущает особый фонизм мордовского фольклора, «просвечивающий» в самых традиционных европейских жанрах — оратории, квартете, фуге»1.
РАДЗЕЦКАЯ Ольга Владимировна, доцент кафедры камерного ансамбля Государственной классической академии имени Маймонида, кандидат культурологии (г. Москва).
Этническая красота творчества Н. В. Кошелевой складывается из ее большой любви к народным традициям, с которыми композитор была знакома с детства, из первых впечатлений об окружающем мире, связанных с с. Вертелим Старо-Шайговского района Республики Мордовия. Атмосфера мокшанских песен, бережно сохраняемые обряды, красота народного костюма, его изысканная простота — все это стало источником замысла многих произведений.
Творческое мировоззрение композитора во многом связано с женским архетипом в пространстве Волго-Уральской цивилизации. В. С. Операй в этой связи указывает на то, что «во все времена у всех народов женщина соблюдала и обеспечивала преемственность этнокультурных, нравственных и религиозных устоев»2.
В мифологическом сознании мордвы божественная сущность женщины сосредоточена на ее материнстве, сохранении домашнего очага, оберегающем и покровительствующем отношении к близкому. Женские лики мордовской мифологии — это, прежде всего, Мать Земля и все, что связано с ней. «Мордва почитала Землю как божество, олицетворяло ее и приписывало ей человеческие черты и свойства. В песнях и заговорах дается антропоморфный образ Хозяйки Земли — Мастор авы... Зафиксированы указания на существование у нее дома, хозяйства и детей»3.
В музыке Н. В. Кошелевой мифологические мотивы часто связаны со сказочным миром, являющимся частью ее собственного представления о его художественной природе. Это находит свое отражение в музыкальных сказках «Серебряное озеро», «Козни Ведявы», «Кудатя», «Мордовская легенда».
В сборнике детских пьес «Лесная сказка», где были сделаны переложения для фортепиано из различных спектаклей, в том числе из «Серебряного озера», «Куйгорожа», «Кудати» и др., есть номера, относящиеся к женским сказочным образам. Это «Хор колдуний», «Пляска колдуний», «Кувшинки». И. А. Галкина пишет: «"Лесной" сказка называется не только потому, что ее герои звери и растения. По древним поверьям мордвы, все, что окружало людей — деревья, река, лес, небо — было живое и имело своих волшебных покровителей. Вот в музыкальных пьесах Нины Кошелевой кувшинки, оказывается, совсем даже не цветы, а заколдованные девушки»4.
Значительным потенциалом для определения эстетической сущности творчества Н. В. Кошелевой обладает фольклорная и профессиональная поэтическая традиция. В ней образ мордовской женщины становятся лирическим и духовным центром этнической истории, связующей нитью между архаикой и современностью.
В устно-поэтическом творчестве древней мордвы особое отношение к женщине, заключается в большом количестве пословиц и поговорок, в которых она является символом всего лучшего и значительного, что присутствовало в жизни и быту народов мокши и эрзи: «Без хозяйки (жены) дом — пустой дом», «Семью женщина-мать радует», «Материнское сердце лучше солнца греет».
В творчестве современных мордовских поэтов и писателей женские образы занимают значительное место. Так, сюжетная канва «Масторавы» А. М. Шаронова отличается яркой галереей божественных и простых человеческих образов, в том числе и женских. Интересны и самобытны сказочные женские персонажи в поэме В. К. Радаева «Тюштя». В целом романтическая увлеченность образом мордовской женщины ощущается и в стихах В. А. Гадаева:
Над колодцем облака нависли,
След по снегу вьется кружевной.
На заиндевелом коромысле
У мокшанки два ведра с водой.
Шамурвай — малиновое пламя.
А на поясе — гляди, народ!
Погремушка с алыми кистями.
Снег хрустит. Красавица идет5.
Женский архетип нашел свое воплощение и в музыкальном мире Н. В. Кошелевой. Многочисленные страницы ее творчества связаны с вокально-хоровыми жанрами и испытывают на себе влияние народной поэтики. Для голоса и фортепиано на народные слова написана «Мадинь, удинь а урякай» («Легла, вздремнула невестка моя»), к этому же ряду относятся «Никоноронь Катанясь» («Никонорова Катюша») и «Гаройть Маряц» («Герасимова Марья»), «Мокшанские песни» для голоса и струнного квартета, «Народный триптих» для аналогичного состава, где все части имеют символическую этническую окраску и называются «Вара» («Варвара»), «Мар-люня» («Яблонька»), «Сюмерьге баба» («Старуха Сюмерьге»).
Другим важным элементом женской фольклорной основы произведений Н. В. Кошелевой служит образ березы, как священного дерева мордвы, к которому автор обращается в «Пандо прясо од килей» («На горе молодая береза») и в одной из «Мокшанских песен» — «Луганяса келуня» («На лугу березонька»).
В сочинениях для хора авторская индивидуальность Н. В. Кошелевой раскрывается через ставшее для нее традиционным, обращение к народным текстам. Среди них «Коляда», «Туян, тядакай» («Уйду, матушка») и «Девичий венок». Помимо этого, многие из хоровых опусов исполняются женским составом, включая и произведения духовного содержания, такие как «Мзярда Шкайти ломаньц моли» («Когда человек приходит к богу»), «Вай, Иисус» («О, Иисус») на слова В. И. Нестерова, «Аляньке минь» («Отче наш») в переводе В. И. Мишаниной, «Мирские молитвы» в соавторстве с Г. В. Бутыревой. В других произведениях, написанных для смешанного хора, часто солируют женские голоса. Это «Туян, тядакай» («Уйду, матушка») с партией меццо-сопрано, «Да будет имя Твое» (текст Г. В. Бутыревой), где первый номер «Господи, Боже мой!» доверено исполнять сопрано в сопровождении хора.
В кантате «Мордовские песни», в которой также звучат народные слова, композитор отдает солирующую партию женскому голосу в четвертой части «Вирьса» («В лесу»). С. С. Молина определяет ее, как песню-плач, который «исполняет меццо-сопрано соло на фоне хорового вокализа без сопровождения. Поэтический народный текст рассказывает о грозе и пожаре в лесу. Молния спалила дубок, одинокая береза горько плачет»6.
Символика и метафора музыкального образа березы максимально приближена к единому женскому началу. Она тоскует и оплакивает свою горькую участь. Эта печаль максимально приближена в выразительных средствах к народному песенному колориту за счет подголосочной полифонии в хоровом сопровождении, через которое проходит партия солирующего голоса.
Большое значение в сочинении произведений вокально-хоровых жанров Н. В. Кошелева придает языку и слову, как одному из важных средств передачи эмоционального и духовного состояния. Поэтому в ее музыке так много красок,
связанных с использованием народной поэзии, памятников словесности, сохраняющих колорит мокшанского фольклора. Отсюда в ее творческой мастерской живо и всегда искренне соединяются в единое целое память сердца, привязанность к женскому бытийному началу, как к первооснове жизни. Не случайными оказываются поиски и находки стихотворных текстов, которые принадлежат перу Г. В. Бутыревой, В. И. Мишаниной и др.
Женские образы вокально-хоровых сочинений Н. В. Коше-левой возникли и благодаря поэтической лирике С. В. Ки-някина. Это «Аф апрякан эсот» («Не упрекаю тебя»), «Сембодонга мазыняй» («Самая красивая»). Некоторые из песен написаны на тексты М. С. Моисеева — «Стирень виденьцама» («Девичье признание»), «А мон кельгса вкять» («Я люблю одного») и других литераторов. Среди них можно назвать И. М. Девина, на стихи которого она сочинила свою первую песню на мокшанском языке «Панжи лайме порась» («Когда цветет черемуха», 1979). «Это первая песня, которая неожиданно стала популярной, поистине народной. Для композитора это высшая награда, если народ считает эту песню своей»7. Давние профессиональные отношения связывают композитора с поэтом, прозаиком и журналистом И. Н. Кудашкиным.
В целом, вокально-хоровое творчество Н. В. Кошелевой — это одно из самых ярких событий в музыкальной жизни Мордовии. Композитор создала свой особый мир, в нем ощущается свежесть фольклорных традиций и мастерское владение техническими приемами в передаче их красоты и самобытности.
Женское начало, его чувственная материнская природа угадывается в музыке Н. В. Кошелевой, посвященной детям. Ее искренность, обаяние, простота и изысканность ощущается, как тонкая психологическая тональность, в которой есть место разнообразным проявлениям возраста, характера и ситуации. И. А. Немировская пишет: «Материя детской психологии, детских эмоций, настроений, характеров требует ювелирно тонкого аналитического инструмента ее художественного постижения и воплощения. Любой человек, вглядывавшийся в спокойное детское лицо, даже лицо новорожденного, не раз отмечал в нем серьезное, глубокое,
даже мудрое вопрошание и в то же время странное таинственное знание, непонятное взрослому»8.
Почти все «детские» опусы Н. В. Кошелевой написаны на мокшанском языке, включая и сопутствующую им музыкальную терминологию. Так, в «Кафта ёжуфт» («Два хитреца») рассказывается о мальчике, который ловит рыбу на речке и поет песенку, сопровождаемую характерными кварто-квинтовыми интонациями в мелодии и в сопровождении. В «Катоня» («Котенок») исполнителю доверено самому изобразить мяуканье, ограниченное лишь ритмической основой песни.
Женская скорбь слышится в «Плаче об отце» из оратории «Песнь о воинской славе» (1985), в «Вокализе памяти погибших в Беслане» (2004), в «Солдатских вдовах» из кантаты «Эхо войны» (2005). Духовным величием проникнут мелодизм кантаты «Кому поют колокола», возникшей от оглушительного, со слов самого автора, впечатления от личности Ф. Ф. Ушакова, в котором есть, по выражению С. С. Молиной, «познание Бога, искупление грехов, единение с природой»9.
В инструментальной музыке Н. В. Кошелевой женские образы олицетворяет любовь, духовную сущность, материнское начало и сопровождают композитора на протяжении всей ее жизни. Так, героика и лирика пронзительно и в то же время величественно звучат в музыке балетной сюиты (1979), а затем и балета «Алена Арзамасская» (2001). Но, пожалуй, особым обаянием образов отличается Сюита «Женские портреты» (2001). Их внутренняя эмоциональная сила раскрывается в стремлении композитора почувствовать и представить настроение и пластику работ мордовского скульптора С. Д. Эрьзи, создать вокруг них ауру женственности, нарисовать ее музыкальными красками. Помимо красоты и мастерства, которые были отмечены в многочисленных рецензиях на это сочинение, в них есть и заметное единство профессиональных мнений. В. И. Казенин высказывается так: «В музыке Кошелевой современная техника письма органично соединена с глубинными традициями ее народа»10. У Ю. С. Корева: «Такое бесконечное мелодическое развитие, естественное, как тропинка в поле вьется... И превосходно оркестрована, просто, но очень изысканно»11.
Из большого количества скульптурных работ С. Д. Эрьзи, посвященных женщине, Н. В. Кошелева выбрала те, которые отражают главные этапы ее жизненного пути. В этой обобщенности скрыт глубокий философский смысл, вечная тема человечества: «Утро», «Юность», «Любовь» и «Портрет матери». Изобразительное решение каждой из этих пьес подчинено ее смысловому значению. И если первые из них, «Утро» и «Юность» выдержаны в светлых песенных тонах и более подвижных темпах, то вторая половина цикла, «Любовь» и «Портрет матери» приобретают более сочную мелодическую окраску, проникнуты насыщенным лиризмом, переходящим в возвышенное звучание в последнем номере сюиты.
«Женские портреты» имеют несколько переложений, отличных от оригинального оркестрового варианта: для струнного квартета, а также для фортепиано. В последней версии фактура первого номера разложенными аккордовыми звучаниями передает зыбкость и прелесть пробуждения. На фоне их сопровождения, состоящего, в дальнейшем, из переливов шестнадцатых или их мерном движении, струится нежная мелодия, исполняемая, преимущественно, в октавном изложении. Вторая пьеса «Юность» игрива и танцевальна, в ней преобладает легкая трехдольность, которая ярко и звонко подчеркивает молодость и свежесть музыкального характера, бравурность его мелодики в последних тактах окончания.
«Любовь» пронизана чувственностью и глубокой песенной лирикой. Ее эмоциональный настрой нетороплив и от этого особенно искренен. Кажущаяся бесконечность мелодической линии достигается переменностью в размере и, от этого, музыка отличается свободой, плавностью и отсутствием строгих структурных рамок. «Портрет матери» — это финал всего цикла, его главная мысль. В ней автор вновь приходит к началу всех начал — таинству рождения, святости женщины, дающей жизнь. Поэтому первоначальная тема, написанная в диапазоне квинты-сексты варьируется и в конце пьесы приходит к новому музыкальному материалу, достигающему апогея в Maestoso. «В музыке Н. В. Кошелевой "Утро" и "Юность" — воплощение свежести, весеннего пробуждения, "Любовь" — глубокое, сильное, всепоглощающее чувство,
упоенность жизнью, "Портрет матери" — философское обобщение творящего начала» 12.
Таким образом, эстетические сферы творческой индивидуальности Н. В. Кошелевой находятся в тесной взаимосвязи с женским архетипом, одним из древнейших символов Волго-Уральской цивилизации. Этот самобытный и разнообразный в своих проявлениях феномен позволил композитору создать яркие и красочные женские образы, которые имеют большую эмоциональную и психологическую силу. Среди них особое место занимают сказочные и мифологические персонажи, их живые музыкальные характеристики, в которых соединение древней фольклорной традиции и современных средств музыкальной выразительности, дают возможность ощутить объем и выразительность авторского мышления.
Это нашло свое отражение в музыкальных спектаклях на сказочные сюжеты, в которых Добро и Зло имеют конкретное женское начало. Оно основано на знании устной фольклорной традиции, народной мелодики и ритмики, которые невозможно «выучить», это свойство этнического характера, глубоких культурных взаимосвязей.
Индивидуальное ощущение музыкально-поэтического пространства мордовской культуры является важным источником для творческих опытов композитора. В них галерея женских образов представлена образцами фольклорных текстов, сохраняющих разнообразие сюжетных линий, подлинную народную основу, которая становится для Н. В. Кошелевой ориентиром в работе над произведениями в жанрах вокально-хоровой музыки.
Важные подробности этого процесса связаны с профессиональной деятельностью поэтов, писателей, публицистов, литераторов, чей внутренний мир духовно созвучен музыкальному мышлению Н. В. Кошелевой. В этом контексте звучит не только поэтическая метафора, в нем возникает ее исповедальная, лирическая нота. Она ясно, с тонкими психологическими оттенками читается в детских хорах, песнях, инструментальных пьесах и других сочинениях. Отсюда рождается гармония сознания и мышления, которая звучит в сокровенных глубинах души и сердца, оставаясь манящей тайной для окружающих.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Галкина И.А. Композитор Нина Кошелева. Буклет. Саранск: Тип. «Красный Октябрь». 2002. С. 2.
2 Операй В.С. Женский образ в культуре народов Волго-Камья // Успехи современного естествознания. 2012. № 5. С. 19—20.
3 Юрченкова Н.Г. Особенности женского архетипа в мордовской мифологии // Congressus XI. Internationalis Fenno-Ugristarum Piliscsaba, 9—14. VIII, 2010. С. 55.
4 Галкина И.А. «Лесная сказка» Нины Кошелевой // Лесная сказка: Пьесы для фортепиано. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1999. С. 5.
5 Гадаев В.А. «Мокшанка» // В.А. Гадаев. Собр. соч.: в 3 т. Саранск: Мордов. кн. из-во, 2007. Т. 1.
в Молина С.С. Хоровое творчество Н.В. Кошелевой // Н.В. Кошелева. Кому поют колокола: хоровые сочинения. Саранск: Тип. ««Красный Октябрь», 2007. С. в.
7 Кошелева Н.В. Сотрудничество с поэтами // Рождается мелодия во мне. Саранск: Изд. дом «Книга», 2007. С. 70.
8 Немировская И.А. Микрокосм детства в творчестве Чайковского: «1в песен» ор. 54 // Музыкальная академия. 2010. № 2. С. 1в2.
9 Галкина И.А. Праздник украсили «Женские портреты» Нины Коше-левой // Изв. Мордовии. 2013. 2в дек.
10 Молина С.С. Хоровое творчество Н.В. Кошелевой. С. 11.
11 Там же.
12 Галкина И.А. Инструментальная музыка Мордовии: от фольклорных традиций к профессиональному творчеству: дис. ... канд. искусствоведения. Саранск, 2005. С. 74.
Поступила 06.11.2013.
REFERENCES
1 Galkina I.A. Kompozitor Nina Kosheleva. Buklet. Saransk: Tip. «Krasnyj Oktjabr'». 2002. S. 2.
2 Operaj V.S. Zhenskij obraz v kul'ture narodov Volgo-Kam'ja // Uspehi sovremennogo estestvoznanija. 2012. № 5. S. 19—20.
3 Jurchenkova N.G. Osobennosti zhenskogo arhetipa v mordovskoj mifologii // Congressus XI. Internationalis Fenno-Ugristarum Piliscsaba, 9—14. VIII, 2010. S. 55.
4 Galkina I.A. «Lesnaja skazka» Niny Koshelevoj // Lesnaja skazka: P'esy dlja fortepiano. Saransk: Mordov. kn. izd-vo, 1999. S. 5.
5 Gadaev V.A. «Mokshanka» // V.A. Gadaev. Sobr. soch.: v 3 t. Saransk: Mordov. kn. iz-vo, 2007. T. 1.
6 Molina S.S. Horovoe tvorchestvo N.V. Koshelevoj // N.V. Kosheleva. Komu pojut kolokola: horovye sochinenija. Saransk: Tip. ««Krasnyj Oktjabr'», 2007. S. в.
7 Kosheleva N.V. Sotrudnichestvo s pojetami // Rozhdaetsja melodija vo mne. Saransk: Izd. dom «Kniga», 2007. S. 70.
8 Nemirovskaja I. A. Mikrokosm detstva v tvorchestve Chajkovskogo: «16 pesen» or. 54 // Muzykal'naja akademija. 2010. № 2. S. 162.
9 Galkina I.A. Prazdnik ukrasili «Zhenskie portrety» Niny Koshelevoj // Izv. Mordovii. 2013. 26 dek.
10 Molina S.S. Horovoe tvorchestvo N.V. Koshelevoj. S. 11.
11 Tam zhe.
12 Galkina I.A. Instrumental'naja muzyka Mordovii: ot fol'klornyh tradicij k professional'nomu tvorchestvu: dis. ... kand. iskusstvovedenija. Saransk, 2005. S. 74.
O. V. Radzetskaya. Origins of the Creative Work of a Mordovian Composer N. V. Kosheleva
The paper examines the basics of the musical thinking and style of one of the most interesting and original authors of modern Mordovian culture — composer N. V. Kosheleva. Sincerity, special human warmth and melodic brightness of her music create an atmosphere of spiritual purity and artistic truth. In the works by N. V. Kosheleva, original and colorful world created by many centuries of the Mordva people's history comes alive. Due to these benchmarks, aesthetic features of her creative profile are associated with the feminine archetype, which is largely dominant in the cultural space of the Volga and Urals region.
This is reflected in the numerous works by the Mordovian composer, whose spiritual, artistic and emotional spheres have a «female look». They belong to ancient mythological subjects; they are associated with fairy tale characters, with the heroic past, and with folk and professional poetic traditions. Therefore, there are so many female solo parts in her works. This is especially noticeable in her miniatures dedicated to children, as well as in individual pages of instrumental music, such as «Women's Portraits», where the author deeply and lyrically sounded paintings of spiritual «maturation» of a woman, of her inner world.
RADZETSKAYA Olga Vladimirovna, Candidate of Culturology, Associate Professor at the Department of Chamber Ensemble, Maimonides State Classical Academy (Moscow).
