CC BY
158
ББК 63.50 УДК 39
А.Б. ПАНЧЕНКО A.B. PANCHENKO
ИСТОКИ ТЕОРИИ ЭТНОСА: ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
SOURCES OF THE THEORY OF ETHNOS: TERMINOLOGICAL ASPECT
Создание признаваемой всем научным сообществом терминологии является одним из необходимых условий развития науки. Историографический аспект становления ключевых понятий обеспечивает понимание основных тенденций современной науки. В статье рассматриваются дискуссии рубежа XIX-XX вв. в отечественной и зарубежной этнологии, связанные с созданием единого терминологического аппарата.
One of the most necessary conditions of science development is the creation of terms that would be recognized by all scientific community. The historiographic aspect of the formation of key concepts provides understanding of the basic tendencies of the modern study. In the article examine discussions of the boundary XIX-XX centuries in domestic and foreign ethnology, those are connected with the creation of a single terms framework.
Ключевые слова: теория этноса, история науки, этнология, С.М. Широко-горов, Н.М. Могилянский, Д. Бринтон.
Key words: ethnos theory, history of science, ethnology, S.M. Shirokogoroff, N.M. Mogiliansky, D. Brinton
В настоящее время в науке в целом проявляется все больший интерес к историографическим сюжетам. Появляется все больше исследований, посвященных истории развития науки, вкладу отдельных ученых в ее развитие, роли и месту науки в обществе. Не стала исключением и современная этнология. За последнее десятилетие вышел целый ряд исследований, посвященных оценке того или иного направления в отечественной и зарубежной этнографии и отдельным этнографам. Проявлением той же тенденции стала републикация трудов классиков этнологии. Во многом это связано со стремлением противостоять т.н. «фальсификации истории», из-за которой многие имена основоположников науки оказываются забытыми, их концепции перетолковываются, и реальная картина развития науки искажается. Кроме того, обращение к классикам позволяет установить преемственность в научных методах и подходах, благодаря чему устраняются разрывы в эволюции научной мысли. Как было отмечено С.А. Токаревым, «исторический подход к этнографической науке как раз и обеспечивает максимально полное, максимально глубокое -хотя, может быть, и не всегда систематическое - постижение всей этой области познания» [7, с. 5].
Состояние современной российской этнологии, обозначенное В.А. Тиш-ковым как кризисное, пробуждает интерес к истории науки в поисках выхода из сложившейся ситуации. Одним из проявлений этого кризиса стала критика теории этноса Ю.В. Бромлея и теоретических построений советской этнографии в целом. Популярность в публицистическом дискурсе приобрела теория этногенеза Л.Н. Гумилева, созданная еще в конце 1960-х гг. как альтернатива марксистской теории этноса. Не будучи признанной большинством историков и этнологов, она, тем не менее, получила широкое распространение. В результате этого сторонники конструктивистского подхода в этнологии призывают вообще отказаться от теории этноса, а их оппоненты либо выступают как сторонники теории Ю.В. Бромлея, либо обращаются к наследию дореволюционных этнографов - М.Н. Могилянского, С.М. Широкогорова и других. Практически неизученными остаются разработки в области теории этноса в среде эмиграции. Слабо изученным считается влияние западной этнологии на отечественную (за исключением влияния немецкой школы), практически не анализируются дискуссии о ключевых терминах науки на рубеже Х1Х-ХХ веков.
В то же время составной частью истории науки является рассмотрение эволюции ее понятийного аппарата. «Особого внимания требуют понятия и термины социально-гуманитарных наук, роль которых в настоящее время возрастает, при этом уровень развития и методологическая оснащенность социального познания не соответствуют требованиям науки XXI века» [4, с. 146]. Очень остро стоит проблема терминологии в современной отечественной этнологии, начиная с того, что нет единого понимания по поводу ее названия. В связи с этим актуальным является анализ ключевых понятий науки о народах в период зарождения теории этноса в России и мире.
Зарождение этнографии как науки о народах началось в середине XIX в. В это время складывались национальные этнографические, этнологические и антропологические общества в странах Европы и США. Становление научной этнографии сопровождалось значительным терминологическим разбросом, причем единого терминологического аппарата не существовало не только в рамках национальных школ, но даже у отдельных представителей науки. Чаще всего в качестве синонимов в одной и той же работе могли ис-
пользоваться термины: «народ» («people», «folk», «Volk», «le peuple»), «раса» («race», «rasse»), «народность», «нация» («nation», «natio»). Термин «этнос» («ethnos») использовался достаточно редко и, как правило, применительно к неевропейским народам. Не было единства и по отношению к самой науке, которая называлась разными авторами то «этнографией» («ethnography», «Volkskunde»), то «этнологией» («ethnology», «Völkerkunde»), то «антропологией» («anthropology»), то «народоведением» («Völkerkunde»). Особо остро проблема терминологии встала несколько позже, на рубеже XIX-XX вв., когда начались попытки создания теории этноса, которая должна была перевести науку на качественно более высокий уровень. Как считается, создателем первой фундаментальной теории этноса (1920-1930-е гг.) был С.М. Широкогоров [3, с. 10]. Им же были даны дефиниции основных терминов этнологии, которые в настоящее время признаны классическими. При этом следует отметить, что подобные попытки осуществлялись и до него.
Одна из первых попыток введения строгого разграничения между используемыми в науке терминами была предпринята американским этнологом Д. Бринтоном в работе «The basis of social relation. A study in Ethnic Psychology» («Основы социальных отношений. Исследования в этнической психологии»), опубликованной после его смерти в 1902 г. Исследователь указывал, что «"Группа" ("group") - лучший английский эквивалент греческого этноса, каковое слово, в своем истоке, означает много людей объединенных общими привычками и обычаями в общность... Этническая группа сформирована мыслями и целями жизни ее членов, но не их эфемерными эмоциями и действиями (перевод наш - А.П.)» [10, p. 33]. Он разводил это понятие с другими, используемыми в этнологии: «По сравнению с нацией, семьей или расой - это общий термин; под «нацией» («nation») мы понимаем всех, объединенных под одним правительством; под «семьей» («stock») - тех, чьи разговорные диалекты или языки произошли от одного примитивного языка (языковые семьи); и под «расой» («race») - то объединение с идентичными физическими чертами. «Племя» («tribe») есть просто примитивная форма нации, тогда как в английском «народ» («folk») имеет текущее применение к определенным классам в обществе, а не к нему как целому (перевод наш - А.П.)» [10, p. 33]. В немецком языке аналогом термина «group» выступает «volk», во французском - «le peuple».
В качестве названия науки Д. Бринтон, как правило, использовал термин «этнология» («ethnology»). Ее предметом, в первую очередь, является этническое сознание. Именно общее сознание, в частности, представление об общих целях и идеалах, а не географическая близость и антропологическое сходство, объединяет отдельных индивидов в этнос. С точки зрения автора, этнос (или группа) «не является "естественным" продуктом в объективном смысле,
в котором этот термин используется в "естественных науках". Она - исключительно умственное создание, хотя не менее реальное от этого. Она должна быть рассмотрена и изучена другими методами, а не общепринятыми в биологических науках (перевод наш - А.П.)» [10, p. 31]. Здесь интересно то, что автор противостоит популярным в его время тенденциям считать этнос продуктом окружающей среды. Фактически он утверждает, что этнос - это интеллектуальный конструкт, однако, в отличие от более поздних конструктивистов, Д. Бринтон не считает его от этого менее реальным.
Помимо спора со сторонниками географического детерминизма, Д. Брин-тон выступил и против тех, кто воспринимал этнос как организм, применяя к
нему те же методы исследования, что и для индивидуальных организмов: «Группа - не более организм, чем любой другой психический концепт, как «род Homo» для примера... Аналогия группы и организма - простая выдумка; исторические причины упадка наций не те же самые и не родственны тем, которые приводят к смертности индивида (перевод наш - А.П.)» [10, p. 39-40]. Анализируя особенности этнического сознания в сравнении с индивидуальным, он выделил три закона развития первого: закон непрерывности, закон разнообразия замыслов и закон противоположности. Они подтверждали неприменимость к этносу органицистских метафор и существенное отличие этнического и индивидуального сознания.
Отдельно автор остановился на вопросе о том, за счет чего осуществляется то единство в целях и идеалах, которое создает этнос. Приводя пример американской деревни, в которой одновременно может существовать множество различных групп (религиозных, политических, расовых и т.д.), исследователь подчеркнул всю сложность этого вопроса. С его точки зрения, это единство осуществляется за счет совместной культуротворческой деятельности всех членов группы. Также он отмечал возможность сравнения этносов по уровню их вклада в развитие общечеловеческой цивилизации, фактически находясь в русле традиционной западной науки, которая выделяла более и менее культурные этносы.
Однако взгляды Д. Бринтона не были восприняты научным сообществом. На протяжении длительного времени в зарубежной этнологии и антропологии продолжала господствовать терминологическая неразбериха, когда, например, термин «раса» («race») употреблялся одновременно для обозначения как рас, так и отдельных народов: «Расовые особенности, позвольте этого не забывать, по-видимому, простираются на умственные способности, также как на телесные. Это не просто цвет кожи. Противопоставьте стоического красного индейца оживленному негру; или флегматичного голландца страстному итальянцу (перевод наш - А.П.)» [11, p. 60-61]. При этом, цитируемый автор указывал, что на настоящий момент в антропологии не существовало единого понимания того, что же такое раса: «раса (race) или порода (breed) остаются чем-то, что мы не можем в настоящее время выделить, хотя мы полагаем, что она есть» (перевод наш - А.П.)» [11, p. 92].
В отличие от американской и британской этнологии (антропологии), вопросы терминологического плана практически не поднимались в германской и французской научных школах. Например, Ф. Ратцель, создавший новую научную дисциплину на стыке этнографии и географии - антропогеографию, использовал термины: «народ» («Volk»), «природный народ» («Naturvolk»), однако не давал их четкого определения. Особенностью германской этнологии («Völkerkunde») стало сосредоточение своего внимания на развитии культуры, а не на ее создателях. Это выразилось в создании школ «культурных кругов» Л. Фробениусом и Ф. Гребнером, которые выражали народ через его культуру, не акцентируя внимания на содержании самого понятия «народ». Французская этнография сосредоточила основное внимание на политических институтах и их развитии у разных народов. Сам народ также выпал из сферы исследования.
Не лучшим образом обстояла ситуация в отечественной этнологической науке. Вплоть до начала 90-х гг. XIX в. этнография воспринимается многими как простое собирание сведений о народном быте, о существующих традициях и их истоках, об антропологических особенностях различных групп. Против такого подхода в 1889 г. выступил Д.Н. Анучин, утверждавший, что «Этногра-
фия не может быть наукой чисто описательной, и ее конечные задачи должны заключаться в объяснении и истолковании фактов народной жизни и взаимного отношения и распределения племен» [2, с. 28]. Он разделял этнографию как метод сбора материала и этнологию, понимаемую им как историю первобытной культуры [2, с. 29]. В то же время многие исследователи выступали против разграничения этих понятий, как правило, предпочитая пользоваться термином «этнография». В 1901 г. был издан курс лекций по этнографии Н.Н. Харузина, в котором говорилось следующее: «Материал этнографии определился историческим путем, и уже в то время, когда возникло само название науки, слово eGvog понималось не как народ вообще, а лишь в смысле нецивилизованных, диких народностей, которые и составляли объект исследования и изучения этнографии» [8, с. 27]. О задачах этой науки Н.Н. Харузин писал: «Этнография, таким образом, является наукой, которая, изучая быт отдельных племен и народов, стремится отыскать законы, согласно которым шло развитие человечества на низших ступенях культуры» [8, с. 37].
Известный ученый Д.Н. Анучин тоже не избежал терминологической путаницы, используя как синонимы понятия: «раса», «племя» и «народность». В рецензии на «Курс землеведения» А.Н. Краснова он писал: «Человек во всех расах и племенах обладает языком..., известной техникой..., пользуется украшениями и элементарной одеждой, имеет определенный социальный строй, верования и т.д. С человеком непременно связана, как бы она не была низка, известная культура» [1, с. 109]. Выступая в качестве оппонента на защите диссертации А.А. Ивановского, он оперировал уже понятием «народность», которая трактуется как «этнологическая единица; принадлежность к известной народности определяется общностью языка, исторических судеб, культуры, а не общностью физического типа. Народность может заключать в себе (да обыкновенно и заключает) несколько антропологических типов, а с другой стороны, один антропологический тип может встречаться у многих народностей» [6, с. 240]. Д.Н. Анучин в этом случае использовал понятия «антропологический» и «физический тип» как синонимы термина «раса».
Первым отечественным исследователем, серьезно поднявшим вопросы терминологии, а также предмета и методов этнологии (этнографии) стал Н.М. Могилянский. В своем докладе «Предмет и задачи этнографии» он подробно рассмотрел существующую в России картину развития этой науки. Отметив терминологические разногласия по поводу названия науки, он указал, что «если, в конечном итоге, название науки, ее наименование в ее определении играет наименьшую роль, то все же достигнутое соглашение в этом направлении могло бы избавить от лишних недоразумений и путаницы в словах и понятиях» [5, с. 8-9]. Относительно названия науки он предложил сохранить существующий термин «этнография», однако, поскольку использование термина «этнология» позволит говорить на одном языке с европейской наукой,
в дальнейшем можно произвести терминологическую замену. Основным объектом критики Н.М. Могилянского стало сведение этнографии к истории культуры, в частности первобытной культуры. С его точки зрения, этнография - это народоведение, изучение всех народов, в том числе и цивилизованных. Им было предложено сделать основным объектом науки этнос, понимаемый как «собрание индивидуумов, объединенных в одно целое как общими чертами физических (антропологических) признаков, так и общностью исторических судеб, наконец, общностью языка, этой основы, из которой, в свою очередь, вырастает общность всего мировоззрения, народной психологии, - словом,
всей духовной культуры» [5, с. 11].
Высказав мысли, сходные с взглядами Д. Бринтона, Н.М. Могилянский оказался в схожем положении. На последовавшем за докладом обсуждении
B.И. Иохельсон, Л.Я. Штернберг, П.П. Семенов-Тянь-Шанский высказались против каких-либо терминологических и методологических изменений. По-прежнему сохранился взгляд на этнографию как историю первобытной культуры и на этнос как на нецивилизованный народ. В советской науке эта точка зрения только утвердилась. В работе В.Г. Богораза-Тана «Распространение культуры на Земле. Основы этногеографии» основное внимание уделялось культуре,
а не создавшим ее народам. В этом отношении она схожа работам германской школы «культурных кругов».
Наиболее подробно в отечественной этнологической науке этого периода терминологический аспект был проработан в сочинениях С.М. Широкогорова, оказавшегося в эмиграции в Китае. В своей фундаментальной работе «Этнос: Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений» он четко разделил понятия «этнография» и «этнология». Первая является наукой, изучающей человека в рамках этноса со стороны проявления его духовных качеств. Вторая выступала как синтетическая наука, обобщающая все знание о человеке и этносах как особых формах существования человечества. В этой же работе были даны определения основным понятиям этнографии и этнологии. Так, «этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других групп» [9]. Данное определение трактует этнос скорее как явление социальное, однако в более поздней работе С.М. Широкогоров указывал на то, что «самая замечательная функция этноса - это то, что он является биологической единицей человечества, в которой продолжается воспроизведение вида и в которой имеет место процесс физических изменений (перевод наш - А.П.)» [12, р. 11]. В силу неопределенности и многозначности терминов «народ», «народность» и «племя» С.М. Широкогоровым было предложено отказаться от их использования в науке. Под понятием «род» автором понималась «группа людей, объединенных сознанием единства кровного происхождения по мужской и женской линии, нормирующих на этой основе свои брачные отношения» [9]. Под термином «нация» С.М. Широкогоров понимал «группу людей, объединенных в государство единством обычаев, языка» [9], исключив признак общности происхождения. Однако в силу ряда причин (проживание вдали от крупных научных центров, работа в условиях эмиграции), взгляды С.М. Широкогорова достаточно долго оставались неизвестными в России. Только после признания Ю.В. Бромлеем заслуг
C.М. Широкогорова в создании теории этноса, началось обращение к ним. При этом терминология оказалась по большей части невостребованной. В советскую теорию этноса были возвращены понятия «племя» и «народность»,
в то время, как понятие «этнос» претерпело серьезные изменения.
Сравнивая использование терминов в отечественной и зарубежной это-логической науке, можно выделить несколько существенных методологических отличий. Использование термина «группа» Д. Бринтоном вводило этнос в ряд других человеческих объединений - социальных, политических, религиозных. Отличием этноса от политической партии или профессиональной группы в этом случае становится направление деятельности его членов - культуро-творческое в противовес политическому или связанному с профессиональной деятельностью. Соответственно, при изучении этноса применимы социологи-
ческие методы. Сам Д. Бринтон указывал, что анализ этнического сознания осуществляется с использованием методов статистики и экспериментальной психологии. Это отличало его от большинства этнографов того времени, предпочитавших пользоваться только методом прямого наблюдения и феноменологического описания. Фактически взгляды Д. Бринтона предполагали шаг вперед - от этнографии к этнологии, от сбора материала к его осмыслению. Однако использование методов других наук грозило возможностью исчезновения этнологии как самостоятельной науки, что в дальнейшем и произошло в США, где вместо нее возникла культурная антропология. В то же время, сводя этнос к логическому конструкту, Д. Бринтон выступает в качестве предтечи конструктивизма.
В отечественной этнологической науке в указанный период произошли существенные изменения. До начала широкого использования термина «этнос», предметом этнографии считалась культура, причем, как правило, культура первобытных народов. Сама этнография сводилась к истории первобытной культуры, рискуя утратить свою самостоятельность. После того, как Н.М. Могилянским было дано первое полноценное определение понятию «этнос», необходимо должен был измениться и предмет науки. Поскольку в этом понятии помимо общности духовной культуры и общей исторической судьбы ключевой особенностью этноса являются и общие антропологические признаки. Он из логического конструкта становится физической реальностью. С.М. Широкогоров в своих поздних работах пришел к тому же выводу. Таким образом, исследования этих авторов заложили основы отечественного при-мордиализма. Отказ от изучения только культуры и перенос центра тяжести на исследование феномена этноса позволили не только сохранить этнологию в качестве самостоятельной науки, но и заложили основы теории этноса.
Характеризуя период становления теории этноса, следует отметить следующие моменты. В мировой и отечественной этнологической науке рубежа XIX-XX вв. отсутствовали четкие дефиниции ключевых терминов, включая и название науки. На протяжении трех десятилетий рядом авторов (Д. Бринто-ном, Н.М. Могилянским, С.М. Широкогоровым) предпринимались попытки создания четкой терминологии, которая должна была способствовать развитию науки. Однако научным сообществом предложения этих авторов либо отвергались, либо игнорировались. Лишь в 1960-е гг. практически одновременно в СССР и США произошло второе рождение этих идей. Разница в используемом терминологическом аппарате привела к возникновению двух несхожих идей: конструктивизма в США и примордиалистской теории этноса в СССР.
Литература
1. Анучин, Д.Н. Новый русский курс землеведения [Текст] / Д.Н. Анучин // Землеведение. - 1908. - Т. XV. - Кн. 1. - С. 93-125.
2. Анучин, Д.Н. О задачах русской этнографии [Текст] / Д.Н. Анучин // Этнографическое обозрение. - 1889. - Кн. 1. - С. 1-35.
3. Бромлей, Ю.В. Очерки теории этноса [Текст] / Ю.В. Бромлей; послесл. Н.Я. Бромлей. -2-е изд., доп. - М.: Изд-во ЛКИ, 2008. - 440 с.
4. Макарихина, О.А. История терминов в истории гуманитарной науки (на примере термина «этнос») [Текст] / О.А. Макарихина // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - 2009. - № 1. - С. 146-152.
5. Могилянский, Н.М. Предмет и задачи этнографии [Текст] / Н.М. Могилянский // Живая старина. - 1916. - Т. XXV. - Вып. I. - С. 1-22.
