Истоки и перспективы формирования современной европейской идентичности Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Идеи и смыслы

МЕДУШЕВСКИЙ Николай Андреевич — кандидат политических наук, доцент кафедры культуры мира и демократии Российского государственного гуманитарного университета (115446, Россия, г.Москва, Коломенский пр., 21; Lucky5659@yandex.ru)

ИСТОКИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ СОВРЕМЕННОЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

Аннотация. Европейский союз как интеграционный геополитический проект сегодня переживает период трансформации, обусловленный столкновением двух позиций - сторонников евроинтеграции и евроскеп-тиков. Несмотря на новый контекст реализующегося противоборства, его причины и, возможно, решение кроются в ряде идейных, политических и философских концепций, заложенных в фундамент европейского объединения. Именно их критический анализ, проведенный на стыке истории и геополитики, способен, на наш взгляд, обозначить ключевые проблемы современного интеграционного процесса и, возможно, открыть новые, перспективные механизмы трансформации европейского сообщества. Ключевые слова: евроинтеграция, евроскептицизм, внутренняя геополитика, безбарьерная среда

Европа как единое геополитическое пространство

Для понимания политических процессов, происходящих сегодня на европейском пространстве, большое значение имеет комплекс идей, лежащих в основе современной интеграционной практики. При этом, говоря о такого рода идеях, мы обращаемся не только и не столько к нормативной составляющей, сколько к комплексу идейных политических и философских концепций, которые сделали данные соглашения возможными.

Первичным тезисом, который следует констатировать в данном контексте, является тезис о геополитическом единстве Европы, которое сформировалось исторически и восходит своими корнями к периоду создания Римского государства - первого мощного геополитического образования на исследуемом пространстве.

Формирование на территории Европы исторического центра геополитической силы, просуществовавшего в меняющихся формах на протяжении нескольких тысячелетий, дало основание целому ряду геополитиков уже в XX в. заявлять о том, что Европа исторически сформировалась как целостное геополитическое пространство, включающее несколько условных зон интеграции. Условность предлагаемого зонирования связана, прежде всего, с историческим контекстом и теми основаниями, которые в отдельные исторические периоды служили платформой для сплочения различных европейских государств. При этом зоны интеграции, существовавшие в разные исторические периоды, во многом соотносимы, т.к. всегда существовал центр притяжения, расположенный на территории Западной и Центральной Европы, пояс ближней периферии и барьерный, или дальний периферийный пояс, отделяющий европейское геополитическое пространство от восточных и южных территорий, имеющих альтернативные мощные центры притяжения и политического подчинения.

Актуальную трактовку европейского пространства как пространства, сплоченного католической религией, дал, к примеру, русский культуролог и историк Петр Петрович Сувчинский в статье «Страсти и Опасность», опубликованной в сборнике «Россия и латинство» (Берлин, 1923) [Сувчинский 1923]. В частности, обращаясь к печальному российскому революционному опыту и сопоставляя путь России с общим европейским путем, Сувчинский пишет, что итоги Октябрьской революции демонстрируют противоречивость развития России и Европы. В

том числе он указывает на то, что Россия «таит в себе иной смысл и иное свершение» [Сувчинский 1923]. Иной смысл и иное свершение, в интерпретации Сувчинского, связаны с другой исходной культурно-религиозной традицией, которая на время была соотнесена с европейской, но затем через революцию вернулась на свой собственный путь. В то же время Европа, объединенная католической традицией, исторически не меняла свой путь, лишь корректируя его за счет вовлечения в свой состав территорий с православной верой и преимущественно славянским населением [Сувчинский 1923].

Сборник «Россия и латинство», редактором которого выступил известный русский геополитик Петр Савицкий, содержит и множество других трактовок самостоятельного геополитического значения Европы без России и территорий, входивших в состав Российской империи. Показательны статьи самого Петра Савицкого, а также таких широко известных в России и за рубежом авторов, как Георгий Вернадский («Соединение церквей» в исторической действительности), князь Н.С. Трубецкой (Соблазны Единения), Г.В. Флоровский (Два Завета) и др.

При этом религиозная и культурная идентичность Европы, во многом благодаря которым это геополитическое пространство вошло в хх в. единым фронтом, постепенно начала изменятся, разделяясь на военную, экономическую и идеологическую составляющие. Во многом данное расширение происходило достаточно болезненно, т.к. требовало изменения основ национальных идентич-ностей (следствием стала в т.ч. Вторая мировая война). Итогом формирования новой идентичности стал образ Европы как относительно гомогенного образования, имеющего общие многосторонние ценности и несколько двигателей развития, между которыми существует фундаментальный баланс. Об этом, к примеру, в начале хх в. пишет австрийский ученый Рихард Николаус Куденхове-Калерги. Так, уже в 1921 г. Р. Куденхове-Калерги публикует статью «чехи и немцы», в которой впервые обращается к идее панъевропеизма. Концепция Куденхове-Калерги обращает на себя внимание не случайно, т.к. в ее основе заложена именно идея объединения государств на основе близости идеалов культуры у формирующих их наций. Основным таким идеалом Куденхове-Калерги видел демократическую культуру, находящую свое выражение в индивидуализме и свободе выбора. При этом панъевропеизм был представлен не как идея, а как комплексная идеология, основа которой была заключена в манифесте «Пан-Европа» (1923) [Куденхове-Калерги 2006].

О единстве Европы и едином будущем европейского развития говорят и многие современные авторы. В критическом ключе об этом, к примеру, пишет представитель американской школы геополитики Збигнев Бжезинский в работе «Великая шахматная доска» [Бжезинский 2010].

Американский автор говорит о том, что в Европе сложилось два центра силы в лице Франции и Германии. При этом каждый из этих центров недостаточно силен для гегемонии, что продемонстрировало историческое противостояние. Это же относится и к другим мощным государствам Европы, которые потеряли лидирующие позиции в более ранние исторические периоды, например Испании.

Противостояние, существующее между Германией и Францией, в значительной степени ограничено их общим историческим противостоянием с Великобританией, также являющейся центром силы в Европе, но при этом развивающейся по совершенно иной политической стратегии, в которой место регионального лидера бескомпромиссно отводится исключительно Великобритании.

Современные геополитики выделяют и менее значимые центры силы, в числе которых все чаще называется Польша [Дымшиц 2012], претендующая на лидерство среди стран Восточной Европы.

Политическая нестабильность как стимул к интеграции

Наличие многих потенциальных лидеров исторически представляло угрозу стабильному развитию и неоднократно приводило к масштабным конфликтам, в числе которых Столетняя война, наполеоновские походы, а также обе мировые войны. Каждый из подобных конфликтов, равно как и сотни меньших столкновений в европейской истории, был направлен на насильственную интеграцию иных обществ, народов, культур через подавление и истребление. В то же время полицентризм и рост военного потенциала отдельных государств повлек за собой интенсификацию переговорного процесса и, как следствие, позитивную интеграцию, т.е. интеграцию, основанную на взаимной выгоде, которая набирала все большую силу в контексте увеличения ущерба от конфликтного, прежде всего военного, взаимодействия.

Как следствие, две сосуществующие и интенсивные интеграционные тенденции сформировали современную геополитическую карту Европы, которая, как и более ранние модели, характеризуется геополитической зональностью, но отличается всевозрастающей взаимозависимостью всех ее субъектов.

Данное обстоятельство представляется принципиальным вследствие единства контекста европейского цивилизационного развития и преемственности культурной традиции, которая находит свое выражение в таких общеевропейских явлениях, как распространение христианской религии, Возрождение, Реформация, гуманизм, просвещение, а также в единстве трансформации общеевропейского социально-политического контекста, представленного актуализацией в отдельных социальных группах или обществе в целом различных прав, свобод и политических взглядов.

В данной связи знаковой представляется геополитическая концепция, предложенная французским географом и политологом Ивом Лакостом, который сформулировал модель прикладной, или «внутренней геополитики»1, соответствующей быстро меняющимся вызовам конца XX в., когда были написаны его основные работы [Lacoste 1986].

«Внутренняя геополитика» как способ преодоления исторической зональности

Лакост уходит от макроконцепций геополитики, в числе которых идеология «морского могущества» [Lacoste 2006] или «континенталистская школа» [Дугин 2000]. В качестве объекта рассмотрения он выделяет регионально значимые проблемы и, в частности, вопрос соотношения территорий и политических симпатий проживающих на них людей.

Концепция Лакоста опирается на труды его соотечественника Андре Зигфрида, первым обратившегося к рассмотрению зависимости территориальных факторов (в т.ч. качество почв) и электоральных предпочтений2 [Дугин 2000]. На базе подхода Андре Зигфрида Ив Лакост создал собственную научную школу, в основе деятельности которой было заложено положение о функциональном значении геополитики, в т.ч. применительно к системам информационного обмена и коммуникационного взаимодействия участников социальных и политических отношений.

Лакост и некоторые его последователи в качестве ключевого детерминанта внутренней геополитики рассматривали категорию имиджа, или информационного образа, который в XX в. стал «синтетической формой», объединяющей реальные характеристики и приписываемые им значения. Во многом категорией внутренней геополитики имидж, по мнению Лакоста, сделали средства массовой

1 Фр. — lageo politique interne.

2 Siegfried A. Tableau politique dela France del'Ouest sous la Troisieme Republique. Paris. 1913. Цит. по: Дугин А. Основы геополитики. М.: АРКТОГЕЯ-центр. 2000. 928 с.

информации, в числе которых им особо выделяется телевидение (хотя с современных позиций туда же следует отнести и Интернет).

Геополитическая концепция Ива Лакоста, ввиду ее прикладного значения, интересна не сама по себе, а в контексте реализуемых на региональном уровне трансформаций, в числе которых, несомненно, можно рассматривать и всю совокупность интеграционных процессов, а также формы их детерминирования, например распространение «культуры толерантности».

При этом концепции Лакоста и его последователей содержат еще ряд актуальных для нашего исследования положений. В первую очередь значимой является предложенная им трактовка нации. Нация является, по словам Лакоста, «квинтэссенцией геополитических представлений потому, что опирается на территорию, на государство и на идею независимости, которая подразумевает соперничество как на внутреннем, так и на международном политических уровнях».

Ив Лакост выражает сожаление в связи с тем, что концепция нации монополизирована националистами и отсутствует ее позитивное восприятие. В связи с этим он пишет следующее: «Я боюсь, что ухудшение постколониальных вопросов во Франции вызовет значительный рост крайне правых настроений и обеспечит их популярность в средствах массовой информации и, как следствие, на выборах» [A propos de... 2010]. В книге, состоящей из интервью с Лоро Паскаль, Лакост говорит, что, по его мнению, «иммиграция не станет геополитической проблемой, если нет соперничества держав за территории. По словам Ива Лакоста, этот вопрос постколониальной истории может быть решен с помощью «реализации различных уровней пространственного анализа, так как если гражданин усвоит видение геополитики, в соответствии с которым территория - это общее достояние, а все люди имеют общие черты, то иммиграция перестанет стигматизироваться». Однако на практике данное восприятие во Франции и в других европейских странах не достигнуто и, как следствие, существующее геополитическое мировоззрение приводит к росту агрессии со стороны мигрантов. Враждебность, которую они проявляют по отношению к Франции, привела к беспорядкам в 1980-х и особенно в 2005 г. [A propos de. 2010].

В определенном смысле Лакост видит своей целью дискредитацию мифа о цивилизационной миссии Запада [Lacoste 1976], с защитой которой он связывает подавляющее число конфликтов в мире и в самой Европе. Путь преодоления исторически обусловленной конфликтогенности Лакост видит в «восстановлении географической карты» и указывает на то, что «география» этимологически означает «ничья земля». Под этим подразумевается необходимость вернуть территории народам, проживающим на них, изъяв их из политического противостояния властных элит [Retour de. 2011].

Представления Лакоста о нации неразрывно связаны с представлением о границах, существующих между государствами. По сути, он констатирует важность границ для современного разделенного мира, но указывает на их условность в «правильном» неполитическом (и, можно сказать, «толерантном») мире.

Исходя из трактовки нации как широкого, едва ли не цивилизационного образования, можно сделать предположение, что процесс европейской интеграции не только является закономерным, но и реализуется в соответствии с определенными характерными для данного макрорегиона принципами, одним из ключевых в числе которых на современном этапе является культура толерантности, которая фактически и представляет решение обозначенной Ивом Лакостом задачи преодоления традиции колониального доминирования, а также традиции внутриевропейского патернализма и империализма, хотя следует заметить, что сам Лакост напрямую не пишет о толерантности.

Следуя логике одного из последователей Лакоста Мишеля Фуше, представ-

ленной в работе «Фронты и границы» ^ои^ег 1988], можно констатировать, что толерантность, распространяемая в современной Европе, нацелена на приобщение европейских этнических сообществ к модели позитивной интеграции и изменение традиционного восприятия границ как формы принудительного разделения. В данной связи показательно, что Фуше рассматривает границы в трех плоскостях: реальной, символической и воображаемой. «Прерывистость в реальной плоскости - это пространственный предел действия суверенитета в его специфических формах, граница может быть открытой, полуоткрытой и закрытой. Символическая прерывистость связана с принадлежностью к различным политическим сообществам, существующим на соответствующих территориях. Воображаемая прерывистость имеет отношение к таким понятиям, как "другие", соседи, друзья, враги, т.е. к связям с самим собой, со своей историей; со своими созидательными и разрушительными мифами» ^ои^ег 1988].

В итоге задача, которая стоит перед европейским обществом, сводится к преодолению границ, сложившихся исторически, в пользу гомогенного пространства и безбарьерной среды. Отталкиваясь от работ Лакоста, можно заключить, что данная, безусловно, цивилизационная задача лежит в русле предложенной этим автором концепции «внутренней геополитики» и связана с необходимостью сконструировать новую созидательную мифологию, объектом которой станет не нация-государство или нация-этнос, а макронация или нация-цивилизация.

Вывод

Сегодня на территории Европейского союза уже идет процесс создания новой «нации». В его основе заложен принцип геополитического единства европейских государств, объединенных общим историческим и культурным наследием, гуманистическими ценностями и правовой культурой. При этом очевидно, что данный процесс нелинеен и развивается в тесном противостоянии с евроскеп-тицизмом, находящим свое выражение в политических практиках национально ориентированных партий, в числе которых, к примеру, «Национальный фронт» во Франции или партия «Фидес» в Венгрии. Успехи и длительность интеграционного процесса, тем не менее, оставляют открытым вопрос о его качестве и равноценности интеграционных тенденций на всей территории условного «европейского национального пространства». Но, несмотря на противостояние с евроскептиками, позиция которых подкреплена рядом экономико-социальных кризисов, сотрясающих ЕС начиная с 2008 г., становится все более очевидным, что единая Европа никогда уже не сможет вернуться к той политической карте, которая существовала в доинтеграционный период. Скорее, сегодня речь идет о пересмотре интеграционной модели в сторону реализма, и здесь новое значение приобретают уже ставшие классическими интеграционные концепции. Именно с переосмыслением работ европейских классиков геополитики, в числе которых упомянутые нами Лакост, Фуше и др., в перспективе связано раскрытие нового будущего единой Европы.

Также важно, что речь идет не о направленном развитии от меньшей толерантности к большей, от хаоса - к территориальному порядку, а о борьбе двух начал: коллективного, компромиссного, основанного на позитивной интеграции, и индивидуалистического, лидерского начала [Шкудунова 2011], нацеленного на успех старого национального государства, вокруг которого уже может происходить интеграция более слабых стран-сателлитов. Именно в этой борьбе «интеграционной системы» и индивидуальной политической воли, на наш взгляд, и будет проходить перспективное перерождение проекта единой Европы.

Список литературы

Бжезинский З. 2010. Великая шахматная доска: американское превосходство и его геостратегические императивы (пер. с англ. О.Ю. Уральской). М.: Международные отношения. 254 с.

Дымшиц Н.С. 2012. Польша и новые независимые государства. - Вестник МГИМО-Университета. № 2. С. 276-282. Дугин А. 2000. Основы геополитики. М.: АРКТОГЕЯ-центр. 928 с. Куденхове-Калерги Р.Н. 2006. Пан-Европа (отв. ред. Е. Айзпурвит). М.: Вита Планетаре. 120 с.

Сувчинский П.П. 1923. Страсти и Опасность. - Россия и латинство (под ред. П. Савицкого). Берлин: Книгоиздательство «Геликон». С. 16-39.

Шкудунова Ю.В. 2011. Индивидуальное и коллективное начала в формировании гражданского общества. - Омский научный вестник. № 4-99. С. 92-95.

A propos de Yves Lacoste, entretiens avec Pascal Lorot, Yves Lacoste. La géopolitique et le géographe. 2010. Paris: Choiseul Editions.

Foucher M. 1988. Fronts et Frontières, un tour du monde géopolitique. P.: Fayard. 690 р.

Lacoste Y. 1976. La géographie, ça sert, d'abord, à faire la guerre (ed. Maspero). Paris. 187 р.

Lacoste Y. 1986. Dictionnaire géopolitique des Etats. Paris: Flammarion. 677 p. Lacoste Y. 2006. Géopolitique: la longue histoire d'aujour d'hui. Paris: Larousse. Retour de la géopolitique et histoire du concept: l'apport d'Yves Lacoste. - VOULOIR. Archives EROE. 24.08.2011. URL: http://vouloir.hautetfort.com/archive/2011/08/24/ lacoste.html

MEDUSHEVSKIY Nikolai Andreevich, Cand.Sci.(Pol.Sci.), Associate Professor of the Chair of Culture of Peace and Democracy, Russian State University for the Humanities (21 Kolomensky Pass, Moscow, Russia, 115446; Lucky5659@ yandex.ru

THE ORIGINS AND PROSPECTS

OF MODERN EUROPEAN IDENTITY FORMATION

Abstract. The European Union as a geopolitical integration project is experiencing a period of transformation, the emergence of which is due to the collision of two positions - the position of the supporters of European integration and the position of Eurosceptics. Despite the new context of implementation of warfare, its causes and possible solution lie in the ideological range of political and philosophical concepts inherent in the foundation of European unification. Their critical analysis at the intersection of history and geopolitics, capable, in our view, to identify the key problems of the modern integration process and may open new promising mechanisms of transformation of the European community. Keywords: European integration, Euroscepticism, internal geopolitics, barrier-free environment

КОЛОБОВА Гузель Анисовна — доктор политических наук, кандидат юридических наук, проректор по учебной и воспитательной работе Башкирской академии государственной службы и управления при Главе Республики Башкортостан (450008, Россия, Республика Башкортостан, г. Уфа, ул. Заки Валиди, 40;guzel_kolobova@mail.ru)

О ПРЕДМЕТНОМ ПОЛЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТОЛОГИИ

Аннотация. В статье автор предпринимает попытку проанализировать предметное поле экономической

политологии и дать определение этой области политологических исследований.

Ключевые слова: политология, государство, экономика, бизнес, общество, политические механизмы

Экономическая политология является относительно новым направлением общественной науки. Термин «экономическая политология» был заявлен в отечественной политологии несколько лет назад, научному сообществу представлен ряд диссертационных исследований в рамках этого направления, однако в литературе пока не сложился концептуальный подход к этой сфере политических исследований.

Очевидно, что актуализация исследований в этой сфере обусловлена необходимостью эффективного взаимодействия политической и экономической систем общества. Усложнение экономических отношений (как в мировой системе, так и в национальных подсистемах) требует соответствующих политических средств реагирования на изменение рыночной конъюнктуры. Особенно актуальны эти исследования для государств, в которых не сформированы зрелая рыночная экономика и демократические практики регулирования экономики, в т.ч. для России.

Так что же изучает экономическая политология? А.Д. Богатуров считает, что экономическую политологию «можно определить как область политологии, которая напрямую связана с изучением вопросов обеспечения политической безопасности бизнеса, профилактики политических рисков, с которыми он сталкивается, а также с выработкой оптимальной стратегии поведения бизнеса в отношении общества и государства в политических ситуациях в любых странах, включая его собственную» [Богатуров 2011: 9]. Этот подход воспринят и М.Г. Анохиным [Анохин 2013: 102]. Кроме того, А.Д. Богатуров сформулировал более лаконичное понятие: «экономическая политология - это наука о политической и экономической привлекательности и инструментах ее формирования» [Основы экономической. 2015: 12].

Объектом исследования экономической политологии, по мнению указанных авторов, является триада: бизнес, общество, власть. При этом под бизнесом понимается любой субъект, извлекающий экономическую прибыль из своей деятельности.

Из вышеприведенных представлений следует, что экономическая политология изучает, прежде всего, властные отношения по поводу извлечения прибыли, основываясь на экономическом анализе политических явлений. Проблемное поле экономической политологии определяется как совокупность четырех блоков: теоретико-методологических основ взаимодействия бизнеса с обществом и государством (основной акцент делается на теорию рационального выбора), вопросов обеспечения политической безопасности бизнеса, отношений бизнеса и общества, воздействия бизнеса на государство [Богатуров 2011: 10-11]. Таким образом, ключевым индикатором сущности экономической политологии, по мнению указанных авторов, является термин «бизнес».

Вместе с тем нельзя не согласиться, что экономическая политология есть производная от термина «экономическая политика». И бизнес-сообщество является значимым, но не единственным актором, определяющим взаимодействие политической и экономической сфер в любом обществе. Кроме того, экономическая политика в широком понимании не направлена на извлечение прибыли отдельными субъектами, основная ее цель - обеспечение стабильного и гармоничного экономического развития государства, иногда - путем ограничения доходов отдельных субъектов. В силу этого изложенные ранее позиции, на наш взгляд, не в полной мере раскрывают сферу исследования экономической политологии и требуют уточнения.

Наш подход к этой проблематике заключается в том, что состояние экономической сферы государства, несмотря на наличие собственно экономических закономерностей развития, принципиально определяется политическими факторами, поэтому успешность властного воздействия на экономику оценивается в следующей логической последовательности: «политическая система - политический режим - политическая стратегия в экономике - экономическая политика» [Колобова 2012: 1830]. Именно политические условия определяют основы и векторы развития экономики (например, плановый или рыночный характер экономики), формальные цели и неформальные практики воздействия ключевых для конкретного государства акторов (государства, бизнес-структур, политических партий, иных объединений гражданского общества) на экономическую сферу.

Основным политическим институтом, а следовательно и ключевым субъектом разработки и реализации экономической политики, является государство. Остальные акторы участвуют в этом процессе в большей или меньшей степени, их влияние на экономику может сильно варьироваться в зависимости от страно-вой специфики.

Основываясь на сказанном выше, мы представляем предметное поле экономической политологии как совокупность двух блоков.

Первый блок знаний (назовем его общей частью) охватывает теоретико-методологические аспекты исследования такого феномена, как экономическая политика. В этой части может быть рассмотрен широкий круг теоретических вопросов, касающихся взаимодействия политики и экономики, развивающих положения общей политологии и спроецированных на экономику как сферу политического регулирования (например, соотношение политического режима и поступательного развития экономики, формирование политической стратегии в экономике в разных политических условиях, специфика принятия политических решений в экономической сфере и многое другое).

Второй блок знаний (особенная часть исследований по экономической политике) условно можно разделить на подблоки, посвященные анализу участия в экономической жизни государства наиболее активных политических акторов, т.е. по субъектному критерию.

Так, например, первый подблок раскрывает роль государства как участника и регулятора экономической жизни. Здесь могут быть освещены политологические аспекты государственного регулирования экономики, в т.ч. механизмы, которые могут быть использованы только государством, - политико-правовые, политико-организационные, иной специальный инструментарий, т.е. политико-государственные механизмы регулирования экономики [Колобова 2014].

Второй подблок может быть посвящен сюжетам, которые характеризуют участие бизнеса в экономике и политике, в т.ч. вопросам, обозначенным упомянутыми коллегами, - лоббированию интересов, PR, GR и др. (политико-предпринимательским механизмам регулирования экономики). В качестве отдельного направления исследования в обозначенной сфере можно выделить

воздействие национального корпоративного бизнеса и транснациональных корпораций на политико-экономические процессы. Роль корпораций как субъекта экономики в партийно-политической сфере рассматривается и зарубежными, и отечественными исследователями [Политология 2007: 199-214].

Третий подблок может раскрывать деятельность политических партий, направленную на регулирование экономики, включая формирование экономического блока предвыборных программ, анализ законотворческой деятельности в этой сфере и реальных практик партий и пр., в т.ч. и политико-партийные механизмы воздействия на экономическую сферу.

Четвертый подблок может быть посвящен экономическим интересам профсоюзных организаций и особенностям их реализации в политической сфере. Отдельно можно выделить муниципальные институты, некоммерческие организации (НКО) и другие субъекты, имеющие политические возможности воздействия на экономическую сферу.

Перечень подблоков и набор политологических сюжетов для исследования являются открытыми, привлекательность их научной проработки зависит от состояния экономической сферы, расстановки политических сил в государстве, страновых особенностей и иных факторов.

Данное направление политической науки обусловливает применение целого ряда общенаучных и специальных методов исследования, в т.ч. системного анализа, структурно-функционального, компаративного, институционального и иных научных методов. Обосновано применение междисциплинарного подхода, использование методологического арсенала других наук, прежде всего экономики и юриспруденции.

Таким образом, под экономической политологией мы понимаем весьма обширную область знаний и предлагаем следующее определение: экономическая политология - это область политологии, направленная на изучение политических условий функционирования национальной экономики, анализ участия ведущих политических сил государства в принятии и реализации политических решений в экономической сфере и оценку механизмов их воздействия на экономику.

В полной мере разделяя интерес к формированию нового направления политологических исследований, полагаем, что научные разработки в этой сфере должны быть ориентированы не только на расширение познавательного поля политической науки, но и на обоснование направлений коррекции политико-властного воздействия на экономику.

Список литературы

Анохин М.Г. 2013. Концептуализация взаимовлияния политики и экономики в эпоху глобализации. - Среднерусский вестник общественных наук. № 3. С. 102109.

Богатуров А.Д. 2011. Понятие экономической политологии и особенности ее проблемного поля в России. - Полис. Политические исследования. № 4. С. 8-19.

Колобова Г.А. 2012. Политический режим как ключевой детерминант развития системы политико-государственных механизмов регулирования российской экономики в постсоветский период. - Право и политика. № 11. С. 1829-1837.

Колобова Г.А. 2014. Специфика политико-государственных механизмов регулирования экономики в современной России: дис. ... д.полит.н. Казань. 370 с.

Основы экономической политологии. 2015. М.: МГИМО-Университет. 412 с.

Политология: Лексикон (под ред. А.И. Соловьева). 2007. М.: РОССПЭН. 800 с.

KOLOBOVA Guzel Anisovna, Cand.Sci.(Legal), Dr.Sci.(Pol. Sci.), Vice-Rector for Academic and Educational Work of Bashkir Academy of Public Administration and Management under the Head of the Republic of Bashkortostan (40 Zaki Validi St, Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia, 450008;guzel_kolobova@mail.ru)

ABOUT A SUBJECT OF ECONOMIC POLITICAL SCIENCE

Abstract. The author has undertaken an attempt to analyze the subject field of economic political science and to make the

definition of the above-mentioned area of political science researches.

Keywords: political science, state, economy, business, society, political mechanisms

ОБЩИМ СОБРАНИЕМ ЧЛЕНОВ РАН 27-28 ОКТЯБРЯ 2016 г., СОГЛАСНО УСТАВУ РАН,

ГРОМЫКО АЛЕКСЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ

БЫЛ ИЗБРАН ЧЛЕНОМ-КОРРЕСПОНДЕНТОМ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК.

АЛЕКСЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ!

Поздравляем Вас и возглавляемый Вами Институт Европы РАН с избранием Вас членом-корреспондентом Российской академии наук. Это знаковое событие - не только признание вклада в отечественную науку известного знатока Великобритании, видного специалиста-международника, энергичного организатора науки и активного общественного деятеля. Новый титул - еще и символ доверия ученого сообщества человеку с собственным голосом и самостоятельной позицией, понимающего вызовы, перед которыми оно стоит сегодня. Во времена, когда тема вековечных дебатов российских умов на тему «Россия и Европа» вновь обрела особую научную и политическую актуальность, как никогда востребован бесстрастный научный взгляд, наследующий лучшие традиции Академии наук. Верим, что исследования Института Европы РАН, работы отечественных ученых-европеистов под Вашим руководством будут, как всегда, достойно отвечать этому общественному запросу. Редакционный совет журнала «Власть», благодарный своему члену и автору А.А. Громыко, надеется на продолжение плодотворного сотрудничества!

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ЖУРНАЛА «ВЛАСТЬ» АРКАДИЙ ЛАПШИН, ЧЛЕНЫ РЕДКОЛЛЕГИИ ЖУРНАЛА.

Религия, общество, государство

ПОЛИВАЕВА Надежда Павловна — доктор политических наук, заведующий кафедрой социально-гуманитарных и экономических дисциплин Воронежского института Федеральной службы исполнения наказаний Министерства юстиции РФ, (394072, Россия, г. Воронеж, ул. Иркутская, 1; nadezhda-polivaeva.n@ya.ru)

МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ: НОВЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ

Аннотация. В статье рассматриваются новые направления вероисповедной политики в современной России, связанные с принятием антиэкстремистских законов, а также их взаимосвязь с общеполитическими процессами.

Ключевые слова: государство, церковь, религиозные организации, миссионерская деятельность, антиэкстремистское законодательство

В течение последних 5 лет в России происходят изменения законодательной базы, регулирующей деятельность религиозных организаций. Можно сказать, что впервые кардинально пересматриваются основные положения вероисповедной политики, заложенные в Конституции России и профильном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях».

Федеральный закон № 125, принятый в 1997 г., содержал в себе и либеральные, и консервативные положения, позволяющие традиционным и новым религиозным конфессиям чувствовать себя на равных. С принятием же законов о «Защите чувств верующих»1 и так называемого закона Яровой2 еще более укрепилось положение традиционных конфессий, а деятельность нетрадиционных для России религиозных организаций поставлена в весьма непростые условия. Данная ситуация во многом нарушает демократические основы, а также баланс сил, заложенный в 1990-х гг. как в Конституции РФ, так и в законах, регулирующих сферу религиозных отношений.

Положения закона о защите чувств верующих предполагает уголовное наказание за «действия, совершенные публично, направленные на оскорбление чувств верующих и выражающие открытое неуважение к членам общества». Терминология, которую употребляет в данном случае законодатель, - «оскорбление религиозных чувств граждан» - не имеет правовой определенности. В реальных условиях правоприменения она будет иметь расширительное толкование, приводящее к ущемлению прав и свобод лиц, действия которых гипотетически могут трактоваться как оскорбляющие чувства отдельных граждан или групп граждан, выделяющихся по признаку отношения к религии3.

Поправки, регламентирующие «миссионерскую деятельность» религиозных орга-

1 Федеральный закон РФ от 29.06.2013 N 136-ФЗ «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан». - Российская газета. 2013.

2 июля. Доступ: https://rg.ru/2013/06/30/zashita-site-dok.html (проверено 06.10.2016).

2 Федеральный закон от 06.07.2016 N 374-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О противодействии терроризму" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности». - Российская газета. 08.07.2016. Доступ: https://rg.ru/2016/07/08/antiterror-dok.html (проверено 06.10.2016).

3 Заключение на проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан...». —Религия и право. 25.11.2015. Доступ: http://www.sclj.ru/news/detail.php?SECTION_ID=358&ELEMENT_ID=4797&sphrase_id=237036 (проверено 06.10.2016).

низаций, формируют юридический взгляд на проблематику, отличный от традиционного понимания термина «миссионерская деятельность». Во-первых, миссионерской деятельностью считается деятельность религиозных организаций, «направленная на распространение информации о своем вероучении среди лиц, не являющихся участниками (членами, последователями) данного религиозного объединения, в целях вовлечения указанных лиц в состав участников (членов, последователей) религиозного объединения»1. Во-вторых, закон запрещает «осуществление миссионерской деятельности в жилых помещениях»2. В-третьих, для того чтобы заниматься миссионерской деятельностью, человеку, за исключением руководителя религиозной организации, членов ее коллегиального органа и священнослужителей, необходимо иметь разрешение от данной религиозной организации. Немаловажным является то, что рассматриваемый закон также ограничивает осуществление миссионерской деятельности иностранными гражданами на территории РФ.

Реакция представителей традиционных конфессий вполне предсказуема. Следует отметить, что представители Русской православной церкви даже участвовали в разработке законопроекта и одобряют введение уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих3. Введение норм, регулирующих миссионерскую деятельность, в РПЦ также одобряют4 и считают, что православие данные нововведения не затронут, а ряд положений данного закона поможет «антисектантской деятельности», что послужит национальным интересам России.

Без энтузиазма встретили эти нововведения иные религиозные организации. Законопроект возмутил религиозных деятелей главным образом тем, что разработчики не проконсультировались с ними. Представители мусульманских, еврейских, протестантских общин единодушно говорят о том, что данный закон противоречит Конституции России и направлен против «искренно верующих людей, против церкви, против религии»5. Согласны с данной позицией и некоторые юристы. В частности, президент Гильдии экспертов по религии и праву Роман Лункин говорит, что законопроект ставит под сомнение конституционные основы государства, в частности свободу совести и свободу распространения своих убеждений6.

В этой связи интересна правоприменительная практика вышеуказанных законодательных актов.

В настоящее время, с августа по октябрь 2016 г., возбуждено около 10 дел по «миссионерскому закону», в основном в отношении протестантских церквей7. В

1 Там же.

2 Там же.

3Инокиня Ксения (Чернега). Необходимо ввести уголовную ответственность за оскорбление религиозных чувств. - Православие и мир. 21.09.2012. Доступ: http://www.pravmir.ru/inoMnya-ksemya-chernega-neobxodimo-vvesti-ugolovnuyu-otvetstvennost-za-oskorblenie-religioznyx-chuvstv (проверено 06.10.2016); Закон об уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих. Комментарий юридической службы Московской патриархии. - Официальный сайт Московской Патриархии. 12.07.2013. Доступ: http://www.patriarchia.ru/db/text/3093568.html (проверено 06.10.2016).

4 В РПЦ считают приемлемым принятый закон о контроле деятельности миссионеров. - РИА-новости. 26.06.2016. Доступ: https://ria.ru/religion/20160624/1450941951.html (проверено 06.10.2016).

5 Павел Коробов. Миссионерская оппозиция. - Коммерсантъ. 23.06.2016. Доступ: http://kommersant. 1^^^3019605 (проверено 06.10.2016).

6 Там же.

7 Орловский областной суд оставил в силе приговор, вынесенный баптисту-миссионеру за проведение библейских встреч. - Центр «Сова». 03.10.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/news/ harassment/Lntervention/2016/10/d35525/ (проверено 06.10.2016); Новый штраф и новое дело о незаконном миссионерстве - теперь в Кемерово. - Центр «Сова». 03.10.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/ relLgion/news/harassment/Lntervention/2016/09/d35506/ (проверено 06.10.2016); В Калуге оштрафованы двое граждан США, зашедшие в пятидесятническую церковь. - Центр «Сова». 20.09.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/news/harassment/intervention/2016/09/d35432/ (проверено 06.10.2016); В Санкт-Петербурге за «незаконное миссионерство» оштрафован представитель Украинской реформаторской православной церкви. - Центр «Сова». 06.09.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/ news/harassment/Lntervention/2016/09/d35350/ (проверено 06.10.2016).

отношении организации «Свидетели Иеговы» чаще применяется закон о противодействии экстремистской деятельности. В ряде регионов1 местные отделения данной организации, а также литература последней признаны экстремистскими и запрещены. Некоторые юристы, специализирующиеся в области религиозного права, такие меры расценивают как дискриминационные. Многие из этих дел были инициированы православными активистами в рамках борьбы с сектами. Например, в сентябре 2016 г. в г. Орле был привлечен к ответственности2 и оштрафован за проведение библейских встреч баптистский пастор-миссионер Дональд Джей Оссеваарде.

В сентябре 2016 г. в Кемеровской обл.3 за «незаконное миссионерство» оштрафована гражданка Украины, посетившая несколько протестантских общин и не получившая разрешения на данную деятельность. Второй участник данной ситуации пастор Андрей Матюжов был также оштрафован за осуществление миссионерской деятельности с нарушением требований законодательства. Эта ситуация интересна тем, что женщина выступила с проповедью на дне рождения пастора без разрешения религиозной организации, которую сам пастор и возглавлял. При этом по закону данное разрешение он выдать не мог, т.к. его религиозное объединение существует в виде религиозной группы и не может выдавать подобные документы.

В Калуге двое граждан США оштрафованы за нарушение миграционного законодательства и «осуществление религиозных связей», так как молились в Церкви христиан веры евангельской, въехав в Россию по туристической визе4.

В деревне Мари-Шолнер республики Марий-Эл за «незаконное миссионерство» оштрафован пастор Церкви христиан веры евангельской «Новое поколение». Его правонарушение состояло в том, что он произнес проповедь на празднике в ходе светского мероприятия5.

В разных регионах России организации, близкие к РПЦ, проводят «антисектантские мероприятия»6, которые, как правило, являются отправными точками для организации действий, направленных против нетрадиционных религиозных организаций.

За 2015 г. в России во многих регионах признаны в качестве экстремистских и

1 Минюст подал иск о ликвидации организации Свидетелей Иеговы в Биробиджане. - Центр «Сова». 07.09.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/news/extremism/counter-extremism/2016/09/ d35353/ (проверено 06.10.2016); В Самаре ликвидирована местная организация Свидетелей Иеговы. - Центр «Сова». 26.06.2014. Доступ: http://www.sova-center.ru/misuse/news/persecution/2014/06/d29795/ (проверено 06.10.2016); В Таганроге вновь вынесен обвинительный приговор по «делу 16-ти». - Центр «Сова». 30.11.2015. Доступ: http://www.sova-center.ru/misuse/news/persecution/2015/11/d33339/ (проверено 06.10.2016).

2 Орловский областной суд оставил в силе приговор, вынесенный баптисту-миссионеру за проведение библейских встреч. - Центр «Сова». 03.10.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/news/ harassment/intervention/2016/10/d35525/ (проверено 06.10.2016).

3 Новый штраф и новое дело о незаконном миссионерстве - теперь в Кемерово. - Центр «Сова». 03.10.2016. Доступ: http://www.sova-center.ra/religion/news/harassment/intervention/2016/09/d35506/ (проверено 06.10.2016).

4 В Калуге оштрафованы двое граждан США, зашедшие в пятидесятническую церковь. - Центр «Сова». 20.09.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/news/harassment/intervention/2016/09/ d35432/ (проверено 06.10.2016).

5 В Марий Эл за незаконное миссионерство оштрафован пастор христиан веры евангельской. - Центр «Сова». 01.09.2016. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/news/harassment/intervention/2016/09/ d35326/ (проверено 06.10.2016).

6 В Чите местная епархия провела акцию «Стоп секта». - Центр «Сова». 28.09.2016. Доступ: http://www sova-center.ru/religion/news/interfaith/against-sects/2016/09/d35492/ (проверено 06.10.2016); В Поморье вводят ограничения на незаконную миссионерскую деятельность. - Официальный сайт Архангельской епархии. 17.03.2016. Доступ: http://arh-eparhia.ru/news/184/55278/ (проверено 06.10.2016).

запрещены такие религиозные организации, как Церковь саентологии1, организация «Свидетели Иеговы»2.

В целом, все последние нововведения в вероисповедной области направлены на изменение религиозной палитры в стране, которая косвенно влияет и на внутриполитическую обстановку.

В ситуации экономической нестабильности, политической неопределенности (страх перед «цветной революцией») элиты видят в нетрадиционных религиозных организациях угрозу стабильности и национальной безопасности, так называемую «пятую колонну» Запада. Поэтому элиты стараются ограничить влияние наиболее одиозных, по их мнению, религиозных организаций.

С одной стороны, ограничивая деятельность нетрадиционных религий, власть всячески лоббирует деятельность Русской православной церкви, видя в ней фактор консервативности, стабильности, предсказуемости, устойчивости политической системы.

Однако властям следует смоделировать и спрогнозировать последствия подобных «антиэкстремистских» и «миссионерских» законов, т.к. последователи запрещенных или притесняемых религиозных групп и объединений вряд ли станут членами культурообразующей конфессии: многие из них уйдут в тень, что еще более повысит нестабильность политической системы и может привести к печальным последствиям. Не секрет, что протестанты, к примеру, политически достаточно активны. Это во многом определяется их религиозным мировоззрением.

В этой связи уже сейчас депутатам новой Государственной думы, а также членам Администрации Президента РФ, которая и определяет основные направления внутренней политики, следует подумать над внесением поправок в поспешно принятые законы, для того чтобы не допустить увеличения протест-ных настроений в религиозных организациях, ставших сегодня «религиозным андеграундом».

POLIVAEVA Nadezhda Pavlovna, Dr.Sci.(Pol. Sci.), Associate Professor, Head of the Chair of Socio-humanitarian and Economic Disciplines, Voronezh Institute of Federal Service for Execution of Punishments, Ministry of Justice of the Russian Federation (1a Irkutskaya St, Voronezh, Russia, 394072;nadezhda-polivaeva.n@ya.ru)

MISSIONARY WORK IN RUSSIA: A NEW POLITICAL REALITY

Abstract. The article examines the new directions of the religious policy in modern Russia, associated with the adoption of antiextremist legislation, as well as their relationship to the general political process.

Keywords: church, state, church-state relations, church-government relations, Russian Orthodox Church, missionary, antiextremist legislation

1 Суд ликвидировал Московскую организацию сайентологов. - Центр «Сова». 23.11.2015. Доступ: http://www.sova-center.ru/religion/news/harassment/refusal/2015/11/d33296/ (проверено 06.10.2016).

2 В федеральный список экстремистских организаций добавлены две организации. - Центр «Сова». 14.09.2016. Доступ: http://www.sova-center.ra/religion/news/extremism/counter-extremism/2016/09/d35406/ (проверено 06.10.2016).

УДК 94(571.54+2)

ЦЫРЕМПИЛОВА Ирина Семеновна — доктор исторических наук, доцент, и.о. проректора по научной работе Восточно-Сибирского государственного института культуры (670031, Россия, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Терешковой, 1; irina161073@mail.ru)

РЕГИОНАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ И РЕЛИГИОЗНЫЕ ИНСТИТУТЫ НА ТЕРРИТОРИИ БУРЯТИИ В 1920-1930-х гг.: СПЕЦИФИКА И ТРАНСФОРМАЦИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

Аннотация. В статье на конкретных примерах рассматривается специфика и трансформация государственно-церковных взаимоотношений на территории Бурятии в 1920-1930-х гг. Выявлено, что региональные геополитические и историко-культурные особенности определили эволюцию этих взаимоотношений от партнерства до противостояния. Это показано на примере основных событий этого периода: государственной регистрации, обновленческого раскола, закрытия и ликвидации культовых зданий, антирелигиозных практик и др.

Ключевые слова: государственно-церковные взаимоотношения, религиозные институты, региональная власть, Бурятия

Сложность и пестрота конфессионального пространства современной России, продолжающаяся полемика о месте и роли религиозных институтов в государстве и обществе, отсутствие корректной и взвешенной политики в вероисповедной сфере актуализируют изучение уникального исторического опыта государственно-конфессиональных взаимоотношений. Именно в рассматриваемый период (1920-1930-е гг.) произошла кардинальная трансформация этих отношений - от лояльных и партнерских в годы установления советской власти и Гражданской войны до конфронтации, обусловленной реализацией нормативно-правовой базы по отделению церкви от государства. При этом важным является анализ этого процесса в контексте региональной специфики.

На территории Бурятии региональные геополитические и историко-культурные особенности принципиально влияли на эволюцию государственно-церковных взаимоотношений. При этом стоит отметить, что на территории региона происходило многовековое взаимодействие и взаимовлияние всех основных вероисповеданий, которые внесли значительный вклад в формирование духовной сферы и системы нравственных ценностей общества. Период 1917-1922 гг. характеризовался перманентной сменой власти и политических режимов, постоянными административно-территориальными изменениями, что естественным образом сказывалось на положении религиозных институтов.

Самой крупной и многочисленной конфессией по числу верующих была Русская православная церковь (РПЦ). По данным на 1922 г., на территории Бурятии насчитывалось 211 православных приходов, 154 культовых здания, 83 234 верующих. Следующей по числу верующих (77 830 чел.) была буддийская конфессия. К ее особенностям можно отнести неравномерное распределение 46 культовых зданий - дацанов по территории республики: в восточных аймаках (районах) было 38 дацанов, а в западных - 8. Первенство по численности духовенства принадлежало буддийской конфессии (всего 7 419 чел.), где в среднем на одного ламу приходилось до 10 верующих, в РПЦ, соответственно, один священнослужитель (всего 137 чел.) - на 600 чел.1

1 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 130. Л. 53-54, 59-60.

Следующей по численности конфессиональной группой верующих были старообрядческие общины (22 700 чел.). 81 приход входил в состав Иркутской и Амурской и всего Дальнего Востока старообрядческой епархии (1911 г.), епископом которой был рукоположен о. Иосиф [Васильева 2007: 51].

Центры иудейского, мусульманского и римско-католического вероисповеданий располагались в местах компактного проживания евреев, татар и поляков. Крупным религиозным центром был г. Верхнеудинск (с 1934 г. - Улан-Удэ), где наряду с 12 православными культовыми зданиями имелись синагога, мечеть и костел. В целом, по данным официальной статистики, региональное конфессиональное пространство было представлено следующими данными: 184 784 верующих, 357 религиозных объединений, 299 культовых зданий, 7 656 священнослужителей1.

Конструирование новых государственно-конфессиональных взаимоотношений происходило в начале 1920-х гг. - в годы становления национальной государственности республики. Это был период лояльных взаимоотношений, одним из показательных примеров которых является совместная помощь органов местной власти, различных общественных и религиозных организаций голодающим Советской России. В это же время был начат процесс лишения юридической силы права всех религиозных учреждений на ведение актов гражданских состояний и передачи его местным властям.

Реализация известного декрета ВЦИК РСФСР 1922 г. «Об изъятии церковных ценностей» на территории Бурятии не была осуществлена в полной мере. Этот вопрос рассматривался 3 марта 1922 г. на заседании Бурят-Монгольского обкома РКП(б), на котором было принято следующее решение: «Впредь до утверждения Сиббюро ЦК РКП(б) от проведения в жизнь декрета воздержаться»2. Данное решение стало причиной того, что изъятие церковных ценностей не проводилось в масштабах кампании и не привело к обострению государственно-церковных взаимоотношений.

После образования Бурят-Монгольской АССР (1923 г.) начала проводиться регистрация религиозных обществ как «обществ, не преследующих целей извлечения прибыли». Единственное религиозное сообщество, которое отрицательно восприняло решение государственных органов о регистрации, - старообрядческие общины. Данный вопрос рассматривался 15 января 1924 г. на специальном закрытом заседании бюро Бурят-Монгольского обкома РКП(б), где было предложено осуществить пропагандистские мероприятия в среде старообрядцев для ознакомления с декретом советской власти и «в целях воздействия прибегнуть к опечатыванию двух-трех молельных домов»3. Несмотря на принимаемые меры, регистрация старообрядческих общин стала проводиться только с 1926-1927 гг.

Политика местных властей по отношению к буддийской конфессии определялась общими установками центра по антирелигиозной борьбе, но с учетом особенностей региона. Так, на закрытом заседании президиума Бурят-Монгольского бюро РКП(б) 23 октября 1923 г. рассматривался вопрос «О ламайском духовенстве». Особо отмечалось, что «борьба с ламаизмом должна вестись со всей энергией и всеми средствами и методами, какими обладает Советская власть и Коммунистическая партия. Но, принимая во внимание положение Бурятии, как культурно-политического буфера между СССР и Дальним Востоком, необходимо в деле борьбы с ламством подойти к делу с особенной чуткостью и осторожностью политического такта»4.

1 Там же.

2 Государственный архив Республики Бурятия (ГАРБ). Ф. П-1. Оп. 1. Д. 4. Л. 41.

3 ГАРБ. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 377. Л. 5.

4 ГАРБ. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 247. Л. 27.

Следующим шагом со стороны государства в процессе решения религиозного вопроса стал обновленческий раскол, который на территории Бурятии проявился и в православии, и в буддизме. Отметим, что борьба обновленцев (живоцерков-цев) и староцерковцев (тихоновцев) в РПЦ, обновленцев и консерваторов среди буддийского духовенства была вызвана не только стремлением властей подорвать церковь изнутри, но и стремлением самого духовенства приспособиться к новым историческим условиям. Обновленцы вынуждены были реагировать на политические события и пытались приспособиться к новым социокультурным реалиям. Советская власть, не справившись в первые годы своего существования с влиянием религии, переходит к изменению тактики - к поддержке обновленческого раскола. Власть в целом стремилась, как говорилось в «Тезисах по ламскому вопросу» М.Н. Ербанова, «всеми мерами и путями углубить обновленческое движение и придать ему широкий общественный характер»1. В целом, обновленческий раскол в буддийской и православной конфессиях проявился в борьбе по организационным, экономическим, финансовым, имущественным и отчасти богословским вопросам и сопровождался агитационной кампанией, взаимными обвинениями, захватом храмов и др. Однако это было конформистское движение, получившее поддержку советской власти и потому не нашедшее поддержки у населения [Цыремпилова 2014: 70].

Принятие только 17 декабря 1925 г. постановления ЦИК и СНК БМАССР № 221 о проведении в жизнь декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви обусловило дальнейшее развитие государственно-конфессиональных взаимоотношений2. Задержка принятия документа объяснялась поисками особых форм применения законодательства по отношению к религии в специфических геополитических условиях региона. Большинство пунктов постановления определяли правовое положение буддийского вероисповедания, однако основные положения постановления распространялись на все конфессии.

В ходе реализации постановления Бурят-Монгольский обком партии на заседании от 10 февраля 1926 г. поручил СНК Бурреспублики «а) уничтожить право собственности и право юридического лица религиозных обществ и организаций; б) идти к уничтожению всяких принудительных сборов, собираемых этими организациями и отдельными лицами; в) к прекращению участия духовных лиц в воспитании и образовании молодежи; г) создать гарантию недопущения светского образования в религиозных школах и наоборот религиозного образования в светских школах»3.

В 1925 г. в республике была создана комиссия по религиозным вопросам. Основными задачами комиссии были проработка, руководство реализацией декрета об отделении церкви от государства и контроль за всеми мероприятиями по его осуществлению. 25 декабря 1925 г. постановлением бюро обкома РКП(б) учреждаются аналогичные комиссии по религиозным вопросам при районных (аймачных) комитетах.

С рубежа 1920-1930-х гг. происходит кардинальное изменение государственно-церковных взаимоотношений. Нормативно-правовая база, а именно постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» (1929 г.) ставило жизнь религиозных общин под абсолютный контроль государственных органов. Развернувшаяся на всех направлениях антирелигиозная борьба имела научное обоснование, отвечала задачам экономической и социокультурной модернизации и была востребована обществом.

1 ГАРБ. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 657. Л. 41.

2 ГАРБ. Ф. Р-248. Оп. 1. Д. 189. Л. 39.

3 ГАРБ. Ф. П-1.Оп. 1. Д. 955. Л. 2.

Органы власти начали использовать все возможные способы воздействия на религиозные институты как факты социальной устойчивости и пережитки прошлого. В 1930-е гг. ликвидационный процесс религиозной составляющей включал в себя следующий комплекс мер: изъятие культового имущества, снятие колоколов, ужесточение финансового давления в виде налогообложения духовенства и религиозных организаций и др. Жесткое администрирование, чрезмерное регулирование внутренней жизни религиозных общин, необоснованные факты закрытия культовых зданий, активные формы и методы секуляризации духовно-нравственного сознания населения в полной мере проявились и на территории Бурятии. В фонде секретариата ВЦИК по делам культов (ГАРФ, Р-5263) находится большое число дел о закрытии культовых зданий. Если в 1922 г. на территории республики действовали 357 религиозных объединений и 299 культовых зданий, в 1930 г. - 305 объединений и 247 зданий, то к 1935 г. их число сократилось до 129 и 151 соответственно1.

Закрытые молитвенные здания передавались в так называемое «безвозмездное пользование государству и народу», создавались особые комиссии «на предмет определения возможности и целесообразности использования означенных зданий и установления необходимых для этого ремонтных работ». Так, по г. Верхнеудинску: Николаевская церковь была передана под железнодорожную библиотеку, Вознесенская - под столовую общественного питания рабочих и служащих кожевенного завода, Михаило-Архангельская - под клуб и трудовую школу, Одигитриевский собор - под временные курсы стройкадров (с 1934 г. - антирелигиозный музей), Иннокентьевская часовня - под столовую общественного питания2, еврейская синагога - под еврейскую национальную школу, римско-католический костел - под столовую общественного питания рабочих и служащих водного транспорта. Старообрядческие церкви и молитвенные дома в с. Десятниково, Харитоново, Куйтун Тарбатайского аймака были переданы под зернохранилища и складские помещения колхозов; Чесанский дацан со всеми дуганами - под нужды Чесанской МТС; церковь в с. Большая Кудара Кяхтинского аймака была разрушена, а кирпич и цемент использованы для постройки гаража, в с. Киран - была передана под склад зерна колхоза и т.д.3

Наряду с закрытием культовых зданий на территории Бурятии начались широкомасштабные репрессии против духовенства и верующих. Основным их мотивом было то, что церковь препятствует росту колхозов, торпедирует активность бедняцко-середняцких масс, ведет контрреволюционную, антисоветскую пропаганду. Активные сторонники сохранения религии, сопротивлявшиеся закрытию храмов, арестовывались, приговаривались к различным срокам заключения; часть из них были высланы за пределы республики [Базаров 1995: 72]. Исходя из пополняемой базы данных республиканской Книги памяти жертв политических репрессий, в период 1929-1941 гг. были репрессированы 1 701 служитель буддийской церкви, 101 православный священник, 24 старообрядческих служителя культа4.

В эволюции государственно-церковных взаимоотношений 1920-1930-х гг. большое значение имеют антирелигиозные практики, сыгравшие свою роль в секуляризации общественного сознания. Основными каналами этой работы являлись периодическая печать и личное взаимодействие. С широким разма-

1 ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 130. Л. 59-60.

2 Жалсараев А.Д. 2001. Поселения, православные храмы, священнослужители Бурятии ХУП—ХХстолетий: энциклопедический справочник. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство. С. 248, 252, 255.

3 ГАРБ. Ф. Р-248. Оп. 3. Д. 112. Л. 3; Д. 144. Л. 3.

4 Архив Управления ФСБ России по Республике Бурятия (АУФСБ РФ по РБ). Ф. 3. Оп. 1. Д. 6. Л. 207208.

хом проводилась лекционная работа, вводились новые советские праздники и ритуалы. Распространенными формами агитации и пропаганды были кружки, библиотеки, курсы, кино, митинги, шествия, театральные представления, которые способствовали внедрению в широкие массы нового, антирелигиозного быта1.

Вместе с тем во второй половине 1930-х гг. наблюдается активность религиозных обществ. В оперативных сводках НКВД 1937 г. указывалось на активизацию верующих в связи с принятием Конституции 1936 г. В феврале 1937 г. Центральный совет СВБ провел обследование антирелигиозной работы и деятельности религиозных организаций в БМАССР. Особенно отмечалась активизация ламаизма, шаманства, старообрядчества [История Бурятии 2011: 180].

К 1940 г. был окончательно решен религиозный вопрос. На территории республики была ликвидирована религиозная инфраструктура, не осталось ни одного действующего храма, культовое имущество было национализировано, а духовенство подверглось террору и насилию. Однако в вопросе искоренения религиозного и насаждения атеистического мировоззрения данная политика не принесла ожидаемых результатов. Антирелигиозная пропаганда, напротив, способствовала росту религиозности. Власть не смогла поставить под контроль духовную жизнь общества, верующие вынуждены были скрывать свои религиозные чувства и их проявления.

Таким образом, региональные особенности предопределили специфику и трансформацию взаимоотношений политической и конфессиональной составляющих общественного развития Бурятии в 1920-1930-е гг. Противоречивая реакция верующего населения на происходящие перемены, попытки встраивания религиозных институтов в новые политические и социокультурные реалии, маневрирование региональной власти свидетельствуют о сложности и неоднозначности развития государственно-церковных взаимоотношений.

Список литературы

Базаров Б.В. 1995. Общественно-политическая жизнь 1920-1950-х годов и развитие литературы и искусства Бурятии. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. 193 с.

Васильева С.В. 2007. Власть и старообрядцы Забайкалья (конец XVII — начало ХХвв.). Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета. 233 с.

История Бурятии: В 3 т. Т. 3. ХХ—ХХ1 вв. 2011. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. 464 с.

Цыремпилова И.С. 2014. Обновленческое движение в буддизме на территории этнической Бурятии как социокультурное явление в 1920-е гг. - Известия Иркутского государственного университета. Сер. История. № 9. С. 66-71.

1 ГАРБ. Ф. 581. Оп. 1. Д. 4. Л. 4.

TSYREMPILOVA Irina Semenovna, Dr.Sci.(Hist.), Associate Professor, Vice-rector for science of East Siberian State Institute ofCulture (1 Tereshkovoi St, Ulan-Ude, Republic of Buryatia, Russia, 670031; irina161073@mail.ru)

REGIONAL POWER AND RELIGIOUS INSTITUTES ON THE TERRITORY OF THE REPUBLIC OF BURYATIA IN 1920s-1930s: THE SPECIFICITY AND TRANSFORMATION OF RELATIONSHIP

Abstract. On the concrete examples, the article examines specificity and transformation of the state and church relationships on the territory of the Republic of Buryatia in 1920s-1930s. The regional geopolitical and historical-cultural peculiarities determined evolution of these relationships: from partnership to confrontation. The paper gives examples of the main events of the period, such as state registration, renovation split, closure and elimination of the places of worship, anti-religious practices, etc.

Keywords: state and church relationships, religious institutes, regional power, Buryatia

УДК 24-36

АБАЕВА Любовь Лубсановна — доктор исторических наук, профессор; главный научный сотрудник отдела философии, культурологии и религиоведения Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН(670047, Россия, Республика Бурятия, г. Улан- Удэ, ул. Сахьяновой, 6; lubа-аbаevа@ mail.ru)

КУЛЬТУРНЫЕ, СОЦИАЛЬНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ СОСТАВЛЯЮЩИЕ ПРОБЛЕМЫ АДАПТАЦИИ БУДДИЗМА МОНГОЛЬСКИМИ НАРОДАМИ

Аннотация. В статье автор отмечает, что для автохтонных насельников Центральной и Восточной Азии1, в основном тибетоязычных и монголоязычных этносов, характерны две ведущие тенденции - буддийская религиозная культура и добуддийские религиозные культы, и приходит к выводу, что монгольская метаэт-ническая общность (Хамаг Монгол - все монголы) достаточно органично восприняла буддийскую теорию и практику. Более того, эволюция религиозной культуры монгольских народов фиксирует изменение социальных потенций, политических тенденций и ментальных параметров всей монголосферы в результате адаптации буддизма. Автор также пересматривает хронологические рамки адаптации монгольскими народами буддийской теории и практики.

Ключевые слова: буддизм, монгольские народы, адаптация, культурная традиция, Великий шелковый путь, уйгуры как адепты буддийской культуры, интер- и кросскультурные влияния, хронология

Буддизм, как известно, является одной из самых древних и ранних религиозных традиций, возникшей уже в ту пору, когда культурные и религиозные традиции многих этносов находились практически в зачаточном состоянии вв. до н.э.). Буддизм имеет своих последователей не только в регионах, считающихся традиционно буддистскими, но также и в странах, где вплоть до ХХ в. о нем мало кто был информирован. Возможно, это свидетельствует о способности буддизма инкорпорировать локальные и региональные этнические религиозные традиции

1 Термин «Центральная Азия» автор употребляет для обозначения устоявшегося в ориенталистике региона, отнюдь не подразумевая территорию бывшей Средней Азии.

170

ВЛАСТЬ

2 016'12

и выступать в качестве доминирующей религиозной культуры, ничуть при этом не ущемляя этнические достоинства разных народов. Ярким примером данного феноменального влияния буддизма и его философских, мировоззренческих и поведенческих аспектов на культуру конкретной этнической общности является монгольская метаэтническая общность, или монгольская этносфера.

Историко-культурная составляющая в контексте социокультурных взаимоотношений трансграничных регионов Центральной и Восточной Азии представлена широкой палитрой религиозных традиций в данном регионе. Для Центральной Азии, насельниками которой в основном является тибетоязычное и монголоя-зычное население, характерны две ведущие тенденции - буддийская религиозная культура с особой специфичной формой теории и практики и добуддийские религиозные культы и обряды, до сего времени отправляемые в данном регионе.

Центральноазиатская конфессиональная сфера достаточно разнообразна, т.к. «разбавлена» кросскультурным влиянием христианства и местных этнических религиозных традиций (бон, тэнгрианство, индуизм и зороастризм). Анализ классификационных признаков религиозных традиций свидетельствует о том, что социокультурная идентификация в данном регионе происходит скорее по конфессиональным признакам, нежели по этническим. Регион Великой степи, насельниками которой являются монгольские народы, в этом смысле достаточно традиционен, однако все же социальные, культурные и политические процессы, происходящие в регионе, свидетельствуют о трансформационном и модерниза-ционном изменении многих религиозных обычаев в контексте адаптации буддийской теории и практики. Процесс адаптации при этом имел свои этнодиф-ференцирующие особенности, обусловленные родоплеменными особенностями традиционных религиозных обычаев, ритуалов и верований.

Практически на протяжении всей эволюции человечества сообщества людей организовывали свои группы в основном на основе родственных отношений. Вплоть до нашего времени почти все народы, населяющие нашу планету, имеют свою четко устоявшуюся систему родства. Многие народы хорошо ориентируются в своей этнической истории, до сих пор почитают как своих реальных, так и мифических предков. Почтительное отношение к предкам, а также к основателям тех или иных религиозных культур всегда играло одну из ключевых позиций в потестарных, традиционных, а также индустриальных и постиндустриальных обществах. Как утверждают многие исследователи этнических культур, система родства в различных сообществах всегда играла важную роль как на политическом, экономическом, так и на конфессиональном уровне.

Этнические социальные организации, возникшие на тех или иных территориях, всегда строили свою систему жизнеобеспечения в соответствии не только с ландшафтными характеристиками, но и - что особенно важно - учитывая климатические условия и особенности. В результате возникают различные типы этнических культур, выработавшие свою особую хозяйственно-культурную деятельность. Говоря о религиозной культуре и имея в виду все, что создано в результате творческой деятельности этнических обществ, - первичные религиозные воззрения и ритуальные практики; мифологию, в основном базирующуюся на религиозных мотивах; искусство, которое также в начале своего возникновения носило религиозный оттенок, необходимо подчеркнуть, что весь этот сложный комплекс эволюционировал в векторе социокультурной и политической жизнедеятельности монгольского сообщества.

Религиозные традиции, созданные этническими культурами, независимо от степени эволюции самих этносов и их культурных традиций, на наш взгляд, до сих пор сохраняют доминирующие позиции. Многие элементы духовных тра-

диций каждого этноса во временном пространстве, конечно же, изменялись, модернизировались и трансформировались не только в силу собственных эволюционных процессов, но и в результате кросскультурных влияний - со стороны этносов сопредельных территорий и таких феноменальных явлений, как мировые религии.

Наука - это сфера «человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности; одна из форм общественного сознания»1. В ходе своего развития наука приобретает статус социального института, основной функцией которого является получение эмпирических и теоретических знаний и их результатов. Сумма полученных знаний и результатов методами научного поиска в совокупности образует научную картину мира в той или иной области научных знаний. Буддизм, надо отметить, уже в своей основе имел собственные представления о науках. Так, например, внутри буддийской религиозно-культурной системы уже существовали «Пять больших наук» и «Пять малых наук». К «Пяти большим наукам» относились искусство, грамматика, медицина, логика, так называемая внутренняя наука, включавшая в себя махаянские дисциплины и тантру. К «Пяти малым наукам» буддисты относили астрологию, поэзию, ритмику, лексикографию и драматургию. Непосредственной целью европейской и российской академической науки прежде всего является описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности, происходящих в социуме, природе, окружающей среде и вокруг них. Столь развитое религиозно-философское учение, каковым, естественно, является буддизм, имеет свои собственные взгляды на происхождение мира, его смысл и строение, место в нем конкретного человека, вырабатывая тем самым собственное мировоззрение индивида. Понимание картины мира, выработанное столь мощной религиозной культурой, как буддизм, при встрече с традиционным представлением о строении мира кочевой религиозной культуры народов Центральной Азии, в т.ч. и монгольских, образует уникальную и оригинальную религиозную традицию, основанную на их синтезе [Абаева 2014: 95].

В сознании общества и конкретной личности на рубеже тысячелетий наблюдается деградация позитивного общественного идеала, выразившаяся в интеллектуальной растерянности и апатии. При этом социокультурная нормативность современного общества имеет тенденцию, исторически и генетически вполне объяснимую, к некой миграции - или внутри своей собственной этнокультурной среды, или связанной с полной сменой этнокультурных ареалов. Фиксируются также миграционные потоки с континента на континент. Так, например, монгольские этносы традиционно кочевали не только внутри своих родных кочевий (нутугов), что было четко зафиксировано степными законами и уложениями, но иногда пересекали и разрывали границы своих сопредельных сородичей, создавая тем самым некие этнотерриториальные потоки внутри огромных пространств Великой степи, где традиционно все монгольские этносы считались автохтонными.

Как известно, китайский император Ву Ди еще в 138 г. н.э. послал своего сановника Чжан Цина на запад в поисках союзников против гуннов. Путь Чжан Цина на запад занял у него 10 лет, обратный путь - 2 года. Именно Чжан Цин открыл для Китайской империи Западный край, т.е. страны Средней Азии. В результате его путешествия Великий шелковый путь стал двусторонним: дорога с запада из стран Средиземноморья в Среднюю Азию, разведанная и пройденная еще эллинами и македонскими воинами в процессе их походов, а другая с востока - из Китайской (Ханьской) империи в ту же Среднюю Азию. В столице Кушанской

1 Большая Советская Энциклопедия. 1974. М.: Советская Энциклопедия. Т. 17. С. 956.

172

ВЛАСТЬ

2 016'12

империи того времени Дальверзинтепе, через которую также пролегал Великий шелковый путь, найдены многочисленные обломки буддийских атрибутов. Кроме того, там же археологи обнаружили буддийский монастырь и святилище, которые датируются 1-111 вв. н.э. В центре святилища была расположена буддийская ступа, около нее найдены реликты огромной скульптуры Будды. При раскопках были обнаружены многочисленные статуи различных бодхисатв и других персонажей буддийского пантеона. Нельзя не отметить и знаменитый буддийский комплекс в Каратепе, расположенный на правом берегу Амударьи. Так, Г. Вахидова отмечает: «Каратепе - это монументальный культовый буддийский центр наземно-пещерного типа, датируется 1-111 веками нашей эры. Он состоит из нескольких храмово-монастырских комплексов, а также пещерных помещений, расположенных в холмах и наземных постройках. Храмовый комплекс на Каратепа является одним из самых древних сохранившихся буддийских пещерных монастырей» [Вахидова 2014: 49]. При этом многие исследователи отмечают, что этот буддийский монастырский комплекс является достаточно оригинальным и уникальным с исторической и искусствоведческой точек зрения.

Как видим, вдоль Великого шелкового пути было очень много буддийских памятников, свидетельствующих не только о проникновении буддийской теории и практики непосредственно из северной Индии, но и о действующих буддийских монастырях, датированных 1-111 вв. н.э. Ведь от момента проникновения буддийской религиозной культуры вдоль Великого шелкового пути до появления буддийских монастырей и комплексов должно было пройти немало лет и даже веков. Не известно достоверно, с какого времени монгольские народы были втянуты в экономические, политические и социальные процессы вдоль Великого шелкового пути. Четко фиксируется лишь тот факт, что северная часть монгольской метаэтнической общности была более активно задействована в этих процессах по сравнению с центральной и южной частями.

Мы бы хотели также остановиться на хронологической проблеме адаптации монгольскими народами буддийской теории и практики. Наша гипотеза состоит в том, что, возможно, с буддийской культурой многие монгольские народы были знакомы через интеркультурные связи с религиозной культурой уйгуров, которые уже в VIII в. н.э. считались адептами буддизма. Уйгуры исторически проживали в Таримской долине, ограниченной горными системами Тянь-Шаня и Каракорума; в Джунгарии, в долине реки Или; в районах, примыкающих к Иртышу и Балхашу; в Южной Сибири, в долинах рек Селенга, Орхон, Тола, Керулен, и на севере современных провинций Китая Шаньси и Шэнси [Тургун Алмас 2008: 23]. В современной административной структуре КНР имеется Синцзяно-Уйгурский автономный район, основная масса насельников которого на современный период являются адептами ислама. Но мы говорим об уйгурах, бывших уже в VIII в. последователями буддийской теории и практики. Некоторые буддийские источники впервые переводились на монгольский язык именно с уйгурского, а не с тибетского, как утверждают многие исследователи. На наш взгляд, именно уйгурский вариант буддийской теории и практики был в свое время знаком некоторой части монгольских народов, особенно их северному ареалу. Общеизвестно, что «Лотосовая сутра» была переведена на письменный монгольский в XIV в. По двум фрагментарным данным, найденным при тур-фанских раскопках, было зафиксировано, что они представляли собой именно уйгурский вариант письма, как утверждает японский исследователь хигучи Коичи [Ш§шЫ Кс^Ы 2014: 5]. Фрагменты турфанских рукописей достаточно неоднородны по содержанию - они или слишком короткие, или достаточно длинные. Перевод самого объемного из них был опубликован с факсимиле, транслитерацией и комментариями В. Радловым в 1911 г. в Bibliotheka Buddhica

XIV в. в Санкт-Петербурге [Higuchi КокЫ 2014: 5]. Все фрагменты переведены с китайской версии. По мнению Хигучи Коичи, уйгурские источники в основном переведены с китайской или согдийской версии, а с тибетского языка переводы очень редки, если они вообще есть [Higuchi КоюЫ 2014: 6]. Уйгуры имели также собственную интерпретацию буддийских источников.

Преемственность наиболее общих парадигм религиозной культуры монгольских народов и их историческая устойчивость диалектически сочетались с процессами ее поступательного развития, в котором опыт предыдущих стадий, все его достижения не отбрасывались, а сохранились и синтезировались в целостную систему религиозного сознания и поведения. Одной из высших стадий эволюционного развития религиозной культуры этого региона, несомненно, является система религиозных традиций, сложившаяся в результате синтеза тибетской и уйгурской формы буддизма с традиционными верованиями, культами, обрядами и обычаями тибетского и монгольских народов Внутренней Азии.

Статья выполнена при поддержке гранта международного конкурса РГНФ-МОН «Постсоветское общество и буддийская Сангха: социорелигиозные процессы в России и Монголии». Проект № 15-23-03002.

Список литература

Абаева Л.Л. 2014. Буддизм в контексте письменной культуры монгольских народов. - Власть. № 8. С. 94-99.

Вахидова Г. 2014. Путешествие в древний, таинственный мир буддизма Средней Азии. — Материалы международной конференции «Буддизм в изменяющемся мире». 28-31 мая. Улан-Удэ. Доклады в авторской редакции. Улан-Удэ. С. 45-52. Тургун Алмас. 2008. Уйгуры. 2-е изд. Алматы: ИД «МИР». 510 с. Higuchi Koichi. 2014. How were Mongolian versions of the Lotus sutra translated, compiled and transmitted: through examination of the Turfan fragments. — The materials of the Permanent PIAC Conference in 2014. Vladivostok. P. 4-6.

ABAEVA Liubov Lubsanovna, Dr.Sci.(Hist.), Professor; Principal Researcher of the Department of Philosophy, Cultural Anthropology and Religious Studies, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, Siberian branch of Russian Academy of Sciences (6Sakhyanovoj St, Ulan-Ude, Republic of Buryatia, Russia, 670047; luba-abaeva@mail.ru)

CULTURAL, SOCIAL AND POLITICAL COMPONENTS OF THE PROBLEM OF BUDDHISM ADAPTATION BY THE MONGOLIAN PEOPLE

Abstract. The article suggests that two major trends: the Buddhist religious culture and the pre-Buddhist religious rites are characteristic of the autochthonous inhabitants of Central and East Asia, mostly Tibetan-speakers and Mongolian-speakers. While analyzing many aspects of ethnic specifics of the Mongolian people, the author concludes that the Mongolian metaethnic community (Hamag Mongol - All the Mongols) could rather organically apprehend the Buddhist theory and practice. Moreover, the evolution of religious culture of the Mongolian people fixes that the phenomenon of adaptation of the Buddhism by the Mongolsphere has changed in many respects their social potentialities, political tendencies and mental parameters. The author also reconsiders the chronological framework of adaptation of the Buddhist theory and practice by the Mongolian people. Keywords: Buddhism, Mongolian people, adaptation, cultural tradition, Great Silk Way, Uyghurs as adherents of Buddhist culture, inter-cultural and cross-cultural influence, chronology

174

ВЛАСТЬ

2016'12

ФИЛИН Никита Александрович — кандидат исторических наук, доцент кафедры современного Востока Российского государственного гуманитарного университета (125993, Россия, ГСП-3, г. Москва, Миусская пл., 6; FilinNikita@yahoo.com)

ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ИНСТИТУТА РЕЛИГИОЗНОГО НАСТАВНИЧЕСТВА В ШИИЗМЕ

Аннотация. Иран после Исламской революции 1979 г. стал страной, где власть оказалась организованной на основании религиозных принципов иснаашаритской версии шиитского ислама, одной из основ которой является концепция религиозного наставничества. Главенствующее положение среди шиитских верующих она получила в середине XIX в., однако на практике она имеет более долгую историю. Ключевые слова: шиизм, религиозное наставничество, Иран, верующие, духовенство

Принцип религиозного наставничества, или марджа' ат-таклид, возник из концепции имамата, которому почти столько же лет, сколько и самому исламу. Он появился в результате спора о том, кто должен наследовать власть после основателя ислама Мухаммада. Когда последний умер, в соответствии с арабской традицией большинство членов общины выбрали наиболее знатного и авторитетного последователя пророка - Абу Бакра ас-Сиддика, который получил титул халифа - светского и духовного лидера. Однако многие мусульмане считали, что лидером общины должен стать двоюродный брат и зять Мухаммада Али ибн Абу Талиб. Они были убеждены, что пророк сам этого хотел. В 656 г. Али получил право на халифат, но сделал это в результате убийства третьего халифа и последовавшей за этим гражданской войны. Выйдя из нее относительным победителем, Али пробыл у власти всего несколько лет и был убит в 661 г. После него власть захватил Муавийа ибн Абу Суфьян, ставший основателем и первым халифом династии Омейядов.

У Али и дочери пророка Мухаммеда Фатимы было два сына - Хасан и Хусейн. хусейн объявил себя лидером мусульман и вместе с небольшой группой сторонников в 680 г. поднял восстание против Омейядской династии. Однако оно было подавлено халифом Йазидом, сыном Муавии, а Хусейн был убит. Для шиитов это стало важнейшим историческим событием.

Шииты-двунадесятники, или иснаашариты, которых сейчас абсолютное большинство среди всех шиитских направлений ислама, считают Али, Хасана и Хусейна первыми тремя имамами (слово «имам» на арабском языке означает «руководитель, глава»), которым должна была принадлежать вся власть в мусульманской общине. Кроме них было еще 9 имамов, являвшихся прямыми потомками Хусейна. Последний, 12-й имам Мухаммад ибн аль-Хасан аль-Махди, в соответствии с представлениями иснаашаритов, в 874 г. был взят в «сокрытие» Богом и до сих пор незримо управляет мусульманской общиной.

Именно с идеей имамата связана современная иерархия шиитского духовенства. Большинство духовных лиц составляют муллы (обслуживающие местную общину) и хатибы (проповедники). Выше идут муджтахиды (люди, имеющие право рассудочно толковать нормы шариата). Наиболее уважаемые из них получают титул аятоллы. Отличительной чертой последних является то, что они прошли все три уровня обучения в религиозной семинарии (хавза) и получили право высказывать свою независимую позицию по спорным вопросам исламского права и действовать в качестве представителей скрытого имама. Марджа' ат-таклид, или «образец для подражания», - высшая ступень шиитской духовной иерархии.

Считается, что все верующие шииты должны выбрать для себя марджа' и следовать его наставлениям в широком круге религиозных вопросов и ритуалов.

Человек, который следует марджа' (мукаллид), выплачивает ему часть религиозных налогов. Самым важным из этих налогов является хумс - пятая часть прибыли. В шиизме улемы полагаются на финансовую поддержку верующих, в то время как в суннизме духовенство получает деньги от государства. Поэтому в этих двух направлениях ислама духовенство играет разную роль: суннитские улемы обычно поддерживают политику светских властей, а шиитские религиозные деятели осуществляют деятельность, менее зависимую от государства, и часто конфликтуют с правителями.

В современной отечественной и западной историографии сложилось мнение, что институт марджа' ат-таклид возник в XVIII в. в результате борьбы двух направлений шиизма: ахбаризма и усулизма [Дорошенко 1985: 17-19; Walbridge 2014: 15]. Ахбариты были уверены, что источником шиитского права может быть только Коран, хадисы (высказывания пророка Мухаммеда, не отраженные в Коране) и изречения праведных имамов. Они выступали против иджтихада -использования рассудочного толкования принципов права. Усулиты же давали муджтахидам куда больше пространства и власти, чтобы те сами могли формулировать заключения по правовым вопросам. Усулитская правовая школа выступала за осуществление иджтихада теми людьми, которые получили соответствующее обучение и опыт (то есть, муджтахидами), чтобы они могли формулировать правовые нормы на основе Корана, хадисов и высказываний праведных имамов. Так, Аббас Аманат пишет: «.определяя условия и положения иджтихада и признавая интеллектуальное и моральное превосходство муджтахидов, усулиты провозгласили себя религиозной элитой, обладающей особыми правами и привилегиями и, прежде всего - моральным лидерством в общине» [Amanat 1989: 37].

Усулитские улемы не только добились контроля над большинством аспектов права, включая контроль над гражданскими и торговыми судами, но и смогли убедить рядовых шиитов, что те должны подражать муджтахидам в религиозных практиках так же, как подражали бы двенадцати имамам.

Чтобы не возникло представления, что марджа 'ят - относительно новый феномен, сами шиитские богословы стали разъяснять, что институт марджа'ята восходит ко времени сокрытия 12-го имама в IX в. Был создан список из 31 одного человека, которые были марджа' до начала XIX в. [Kedourie 1987]. Они считали, что историю религиозного наставничества можно разделить на 3 исторических этапа, причем на каждом этапе он становился все более централизованным и консолидированным.

Первая его стадия начиналась с периода имамов и продолжалась до XIV в. В этот период роль религиозного наставничества была неопределенной, поскольку не было сильных религиозно-философских трудов по поводу руководства шиитской общиной. Второй этап продолжался с XIV до XVIII в. Именно в это время появились важные религиозные работы, определявшие место и роль марджа' в шиитском обществе. Далее идет стадия «централизованного религиозного наставничества», начавшаяся с конца XVIII в., что соответствует времени начала марджа'ята, по мнению западных и отечественных ученых. С 1846 г., когда аятолла Наджафи стал единственным марджа' на вершине шиитской иерархии, периоды индивидуального руководства сменились коллективным. Последним единоличным марджа' был аятолла Боруджерди, скончавшийся в 1961 г.

В истории шиитского религиозного наставничества можно выделить и четвертый период, который начался после Исламской революции в Иране 1979 г. Его можно охарактеризовать привлечением политической составляющей в принцип марджа'ята, а также увеличением возможностей муджтахидов доносить свои

идеи до последователей по всему земному шару, возникшим благодаря современным технологическим достижениям.

Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 14-03-00656).

Список литературы

Дорошенко Е.А. 1985. Шиитское духовенство в современном Иране. М.: Наука. 230 с.

Amanat А. 1989. Resurrection and Renewal: The Making of the Babi Movement in Iran, 1844-1850. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press. 461 p.

Kedourie E. 1987. The Iraqi Shi'is and Their Fate. - Shi'ism Resistance and Revolution. Boulder. Р. 135-157.

Walbridge S.L. 2014. The Thread of Muawiya: The Making of Marja Taqlid. Bloomington, Indiana: The Ramsay Press. 165 p.

FILIN Nikita Aleksandrovich, Cand.Sci.(Hist.), Associate Professor of the Chair of Modern East, Russian State University for the Humanities (6Miusskaya Sq, Moscow, Russia, 125993; FilinNikita@yahoo.com)

THE HISTORY OF RELIGIOUS MENTORING INSTITUTION IN SHI'A ISLAM

Abstract. Iran after the Islamic Revolution of 1979 has become a country where authority is basing on religious principles of Ithna'ashari branch of Shi'a Islam with the concept of religious mentoring as one of its foundations. This concept starts its domination in the Shi'a religious community in the middle of 19th century, although its history dates back further. Keywords: Shi'a, religious mentoring, Iran, believers, clergy

Социология

САВЧЕНКО Ирина Александровна — доктор социологических наук, профессор кафедры психологии и педагогики Нижегородской академии МВД России (603144, Россия, г. Н. Новгород, Анкудиновское ш., 3); профессор кафедры философии, социологии и теории социальной коммуникации Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова (603155, Россия, г. Н. Новгород, ул. Минина, 31а; teosmaco@rambler.ru)

СНЕГИРЕВА Людмила Анатольевна — кандидат психологических наук, доцент; начальник кафедры психологии и педагогики Нижегородской академии МВД России (603144, Россия, г. Н. Новгород, Анкудиновское ш., 3; sla_sq@mail.ru)

УСТИНКИН Сергей Васильевич — доктор исторических наук, профессор; декан факультета международных отношений, экономики и управления, профессор кафедры международных отношений и политологии Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова (603155, Россия, г. Н. Новгород, ул. Минина, 31а; sv.ustinkin@gmail.com)

факторы формирования

КОРРУПЦИОГЕННОЙ ЛИЧНОСТИ:

иерархия и экспертные оценки

Аннотация. В статье разрабатывается гипотетический комплекс 7 групп факторов развития коррупцио-генной личности. Комплекс факторов фильтруется и структурируется на основе данных, полученных в ходе экспертного опроса руководящего состава подразделений ОВД г. Нижнего Новгорода. В результате выявляются ведущие и дополнительные факторы, влияние которых на личностное развитие способствует коррупционному поведению.

Ключевые слова: коррупционное поведение, коррупциогенная личность, ведущие и дополнительные факторы, компенсаторные факторы, экспертная оценка, корпоративная деформация

На сегодняшний день проблема коррупции достаточно глубоко исследована с общеправовых [Яновский 2010; Барциц 2010; Красовский 2015; Короткова 2010], психолого-педагогических [Скобелина 2012], административно-управленческих [Ватель 2012], социально-антропологических [Борьба с ветряными мельницами... 2007] и макросоциологических [Добреньков, Исправникова 2009; Дзуцев 2007] позиций. Изучаются коррупционная динамика, влияние коррупции на экономические и политические процессы в обществе, определяются наиболее подверженные коррупции корпоративные сообщества.

Феноменологические и социально-психологические аспекты коррупционного поведения в большинстве случаев остаются в тени. Наименее исследованными на данный момент остаются факторы коррупционного поведения и развития коррупциогенных личностных свойств. Встречаются лишь описания причин коррупционных преступлений, обычно в контексте «нравственного выбора» и «рассогласования мотивационной структуры личности», которое «актуализирует механизмы принятия решения и прогнозирование возможных последствий личностного выбора» [Ванновская 2013].

Таким образом, на сегодняшний день в научной литературе отсутствует системное описание факторов, определяющих склонность человека к коррупционному поведению. Цель данной статьи - частично восполнить данный пробел, определив факторы формирования коррупциогенной (склонной к коррупционному поведению) личности1.

1 Понятие «коррупциогенная личность» предложено О.В. Ванновской в монографии «Психология коррупционного поведения госслужащих» [Ванновская 2013: 7].

178

ВЛАСТЬ

2 016'12

Гипотетические факторы формирования коррупциогенной личности. Инициируя данное научное исследование, авторы стремились учесть взгляды на формирование личности в целом и преступной личности в частности, свойственные представителям различных научных школ и направлений: школы физиогномики и классического психоанализа, индивидуальной психологии, психологической теории деятельности, социологии и психологии труда, педагогической и социальной психологии. Было выделено 7 факторных групп, каждая из которых наполнилась семью гипотетическими факторами, которые, предположительно, могли явиться предпосылками коррупционного поведения личности. В результате была разработана методика экспертного опроса с рабочим названием «7 х 7», цель которой - выделить из 49 возможных факторов действительно влияющие на формирование коррупциогенной личности. Рассмотрим подробнее 7 групп возможных факторов формирования коррупциогенной личности.

1. Генетико-психосоматические факторы. Здесь речь идет о врожденной предрасположенности к коррупционному поведению, т.е. о так называемом преступном (в данном случае - коррупционном) генотипе, описанном в работах Й. Ланге, Ф. Штумпфля, И.С. Ноя, Э. Подольски, П. Джейкобса [Криминология 2015: 216-217]. Действие данной группы факторов, как и многих других, на данный момент не доказано, но и не опровергнуто до конца. Абсолютизация генетического фактора, как правило, выливается в антигуманные биологизаторские теории.

К генетико-психосоматическим факторам коррупционного поведения сотрудника были отнесены: характерные особенности телосложения, форма черепа, черты лица; заболевание, перенесенное в детстве; осложненная беременность матери; черты характера, передающиеся по наследству; гормональный сбой; наследственные дефекты нервной системы; плохая наследственность (например, алкоголизм родителей).

2. Компенсаторные факторы. В данном случае имеются в виду глубинные факторы, продуцируемые так называемыми детскими комплексами, среди которых, безусловно, лидирует комплекс недостаточности (по терминологии А. Адлера), более известный как комплекс неполноценности.

Согласно концепции А. Адлера, стремление преодолеть подавленные детские комплексы и последствия психических травм может побуждать творческих, воле -вых и трудоспособных личностей к большим профессиональным достижениям и личностному росту, т.е. к так называемой гиперкомпенсации. В таком случае принято говорить о положительном влиянии детских комплексов на жизненный путь личности.

Но детский комплекс может порождать не только гиперкомпенсацию, но и простую компенсацию, замену. Так, подавленные детские переживания семейного материального неблагополучия компенсируются деньгами во взрослом возрасте. В случае гиперкомпенсации деньги могут быть следствием личностных достижений. При компенсации деньги могут добываться и незаконными средствами.

3. Воспитательные факторы. Данная группа объединяет факторы, связанные с родительской воспитательной концепцией. В семье могла быть сформирована установка на приоритет денег над всеми другими ценностями. Неумение добыть деньги в принципе становится большим пороком, нежели получение денег незаконным способом. Не все факторы, связанные с родительским влиянием, входят в данную группу. Например, «моральное, психологическое и/или физическое насилие со стороны родителей» входит в группу компенсаторных факторов, поскольку такое насилие не имеет непосредственной цели воспитания в личности корыстолюбия и стяжательства.

4. Факторы корпоративной деформации. В данную группу включены факторы, которые формируются в корпоративной профессиональной среде, где работает коррупционер. Если такая среда «пропитана» коррупцией, поощряет ее или даже заставляет становиться коррупционером изначально законопослушного человека, то в данном случае мы можем говорить именно о корпоративной деформации.

5. Факторы, обусловленные «трудной жизненной ситуацией». В данном случае делается предположение, безусловно, нуждающееся в дополнительной проверке, что в возможны ситуации, когда человек «вынужден» совершить поступок коррупционного характера «по вине обстоятельств»1.

6. Факторы макро- и микросоциального характера. Включение этих факторов в отдельную группу условно, поскольку большинство других факторов также имеют социальную природу. Тем не менее в данную группу включены факторы, обусловленные непосредственным влиянием на личность социальной среды (СМИ, менталитет, семейное окружение и т.п.).

7. Личные качества комплексной или неустановленной этиологии. В данную группу мы включаем личностные черты (жадность, посредственность и т.д.), происхождение которых либо комплексно (например, вследствие воспитания и детских комплексов), либо не установлено до конца. К таким личностным качествам были отнесены зависть, мелочность, эгоизм, посредственность, слабохарактерность, внушаемость, жадность.

Повторимся, мы определили лишь возможные факторы формирования коррупционной личности. Влияние всех семи групп факторов на формирование коррупционно ориентированной личности изначально являлось гипотетическим. Мы исходили из положения, что, возможно, система «7 х 7» должна трансформироваться в менее симметричную форму.

Экспертный опрос. Ведущие и дополнительные факторы. Чтобы приблизиться к пониманию того, какие именно факторы влияют на формирование коррупционной личности, был проведен экспертный опрос «Факторы формирования коррупционной личности». Для этого факторы-индексы были представлены для оценки руководителям полицейских подразделений и служб г. Нижнего Новгорода. Общее число экспертов - 28 чел.

Экспертам предложили оценить, насколько различные факторы-индексы влияют на формирование коррупционной личности, путем ответов «да», «нет», «очень редко», «не уверен». В дальнейшем ответы соответственно трансформировались в следующие характеристики влияния фактора на формирование коррупционной личности: влияние «подтверждено», «не подтверждено», «подтверждено частично», «требует дополнительного подтверждения/опровержения».

Степень влияния того или иного фактора на формирование склонности к коррупционному поведению уточнялась, если определенная оценка фактора преобладала и при этом составляла более 51%. Если ни одна из оценок не набирала более 51%, степень влияния фактора автоматически определялась как требующая «дополнительного подтверждения/опровержения».

Экспертный опрос позволил осуществить фильтрацию гипотетических факторов коррупционного поведения и вывить факторы, которые с наибольшей долей вероятности способствуют формированию коррупциогенной личности. Данные, полученные в ходе экспертного опроса, позволили сделать ряд важных наблюдений и выводов.

В-первых, удалось определить факторы, которые скорее всего не воздействуют на развитие коррупционной личности либо их воздействие минимально, по-

1 Более подробно о девиантном поведении в условиях трудной жизненной ситуации см. сноску [Работа с подростками... 2016: 41-50].

180

ВЛАСТЬ

2016'12

Таблица 1

Ведущие и дополнительные факторы формирования коррупциогенной личности

Ведущие факторы Дополнительные факторы

Компенсаторные факторы

Острые переживания из-за материального неблагополучия семьи в детстве

Воспитательные факторы

Культ денег в родительской семье

Пример родителей-коррупционеров

Воспитание в родительской семье в духе «хочешь жить - умей вертеться»

Презрение к закону в высказываниях и/или поступках родителей

Привитая родителями уверенность в невозможности добиться успеха честным путем

Избалованность

Факторы корпоративной деформации

Лояльное отношение коллег к коррупционному поведению в профессиональной среде Пример безнаказанности коррупционного поведения в профессиональной среде

Искреннее желание оказать помощь взяткодателю, которая к тому же будет вознаграждена «Привычка»: человек настолько привыкает быть коррупционером, что уже не воспринимает свое поведение как противоправное

Отношение к коррупции как к «норме» в профессиональном сообществе

Вынуждение к коррупционному поведению со стороны коллег и/или начальства

Факторы, обусловленные «тр\ щной жизненной ситуацией»

Ситуация, когда сам индивид становится объектом других коррупционеров (т.е., когда самому человеку необходимы деньги на взятку) Крайне бедственное положение в семье, нехватка средств на самое необходимое

Потребность в деньгах на срочное лечение, операцию (для себя или близких)

Ситуация, когда сам индивид становится объектом шантажа, угрозы насилия и т.п., и взятка становится единственным способом получения необходимых денег

Факторы макро- и микросоциального характера

Лояльное отношение семьи (супруга, супруги) к коррупционному поведению Лояльное отношение общества к коррупционерам

Подстрекательство членов семьи (супруги(а), детей) к коррупционному поведению Неявная пропаганда выгод коррупционного поведения в СМИ

Отсутствие в СМИ специальных программ, формирующих антикоррупционные установки в обществе

Личные качества

Зависть

Слабохарактерность

Внушаемость

Жадность

скольку их влияние «не подтверждено». Такие факторы не будут включены в разряд коррупциогенных.

Во-вторых, были выделены факторы, воздействие которых на формирование коррупционной личности «требует подтверждения или опровержения». Для того чтобы подтвердить или опровергнуть влияние этих факторов, нужны дополнительные эмпирические изыскания. Основываясь на этике научно-методического исследования, мы также не включили данные факторы в разряд коррупциоген-ных до момента получения исчерпывающей, надежной эмпирической информации о действии таких факторов.

В-третьих, выявлены факторы, влияние которых на формирование коррупци-огенной (предрасположенной к коррупции) личности «подтверждено частично» (по оценкам экспертов, такие факторы действенны, но не всегда, редко). Такие факторы были включены нами в разряд коррупциогенных, но в качестве дополнительных.

В-четвертых, обнаружены факторы, воздействие которых на коррупционное поведение «подтверждено» и вызывает мало сомнений. Такие факторы войдут в блок ведущих факторов формирования коррупциогенной личности.

В табл. 1 представлены группы факторов и соответствующие им факторы-индексы, вошедшие в блоки основных и дополнительных факторов.

Отметим, что действие многих факторов, например всех генетико-психосоматических, не получило надежного подтверждения, поэтому данные факторы не вошли в разряд ни основных, ни дополнительных факторов формирования коррупционной склонности.

Влияние некоторых факторов-индексов внутри групп факторов также не подтвердилось. Например, из личностных качеств экспертами были отмечены лишь четыре: жадность, зависть, внушаемость, слабохарактерность (эгоизм, посредственность не были определены экспертами как коррупциогенные качества), однако все 4 качества попали в разряд ведущих.

Из списка действенных факторов (основных или дополнительных) выбыли также большинство компенсаторных факторов (родительское насилие, обиды со стороны учителей и сверстников) за исключением «острых переживаний из-за материального неблагополучия семьи в детстве», которые вошли в разряд дополнительных факторов. Не было подтверждено действие некоторых факторов, обусловленных «трудной жизненной ситуацией»: «необходимость помочь близким», «поддерживать здоровье и физическую форму» и даже «невозможность справиться с бременем кредита», по одному фактору групп воспитательных факторов («родительское воспитание человека-эгоиста и эгоцентриста»). Такой макросо-циальный фактор, как «менталитет», также не был отнесен экспертами к разряду коррупциогенных.

Определение факторов, способствующих формированию склонности к коррупционной деятельности, и их разделение на ведущие и дополнительные открывают широкое поле для дальнейших социально-психологических исследований коррупции, разработки методических материалов психодиагностического и тре-нингового характера.

Список литературы

Барциц И.Н. 2010. Антикоррупционная экспертиза в системе эффективного правотворчества (к разработке методики проведения антикоррупционной экспертизы). - Государство и право. № 9. С. 16-25.

Борьба с ветряными мельницами: социально-антропологический подход к исследованию коррупции (под ред. И. Олимпиевой, О. Панченкова). 2007. СПб: Алетейя. 311 с.

Ванновская О.В. 2013. Психология коррупционного поведения госслужащих: монография. СПб: ООО «Книжный дом». 261 с.

Ватель А.Ю. 2012. Административно-правовое регулирование этики и служебного поведения государственных служащих в механизме противодействия коррупции. — Полицейская деятельность. № 1. С. 9-13.

Дзуцев Х.В. 2007. Коррупция как угроза социально-экономической и политической стабильности (Северная Осетия, социологический анализ). М.: ИСПИ РАН. 187 с.

Добреньков В.И., Исправникова Н.Р. 2009. Коррупция: современные подходы к исследованию. М.: Академический проект. 217 с.

Короткова О.И. 2010. Коррупция в органах государственной власти. — Современное право. № 1. С. 82-85.

Красовский А.В. 2015. Виды коррупционных проявлений в органах внутренних дел и их детерминанты. — Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. № 4(32). С. 241-244. Криминология (под общ. ред. А.И. Долговой). 2015. 3-e изд. М.: Норма. 384 с. Работа с подростками и молодежью в трудной жизненной ситуации: учебное пособие (под ред. Т.Э. Петровой). 2016. М.: Русайнс. 146 с.

Скобелина А.В. 2012. Предупреждение коррупции в ОВД: курс лекций. Тюмень: Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД России. 74 с.

Яновский Я.С. 2010. Коррупциогенные факторы в российском законодательстве: деформации нормативно-правового толкования .— Юристъ-Правоведъ. № 4. С.115-119.

SAVCHENKO Irina Aleksandrovna, Dr.Sci.(Soc.), Professor of the Chair of Philosophy, Nizhny Novgorod Academy of Ministry of Internal Affairs of Russian Federation (3 Ankudinovskoye Dr, Nizhny Novgorod, Russia, 603144); Professor of the Chair of Philosophy, Sociology and the Theory of Social Communication, Dobroljubov State Linguistics University of Nizhny Novgorod (31a Minina St, Nizhny Novgorod, Russia, 603155; teosmaco@rambler.ru)

SNEGIREVA Lyudmila Anatol'evna, Cand. Sci.(Psych), Associate Professor; Head of the Chair of Philosophy, Nizhny Novgorod Academy of Ministry of Internal Affairs of Russian Federation (3 Ankudinovskoye Dr, Nizhny Novgorod, Russia, 603144; sla_sq@mail.ru)

USTINKIN Sergei Vasil'evich, Dr.Sci.(Hist.), Dean of the Faculty of International Relations, Economics and Management, Professor of the Chair of International Relations and Political Science, Dobroljubov State Linguistics University of Nizhny Novgorod (31a Minina St, Nizhny Novgorod, Russia, 603155; sv.ustinkin@gmail.com)

FACTORS OF CORRUPTOGENIC PERSONALITY FORMATION: HIERARCHY AND EXPERT ESTIMATES

Abstract. The paper describes a hypothetical set of seven groups of factors of corruptogenic personality formation. The data obtained by means of expert poll of administrative board of Internal Affairs departments of Nizhny Novgorod allowed filtering and structuring the complex of factors. As a result, the leading and additional factors, which influence the personal development and contribute to corrupt behavior, are identified.

Keywords: corrupt behavior, corruptogenic personality, leading and additional factors, compensatory factors, expert assessment, corporate deformation

АНДРЕЕВА Екатерина Валерьевна — аспирант кафедры социологии и политологии Ульяновского государственного университета (432700, Россия, г. Ульяновск, ул. Л. Толстого, 42; Jamie-ulrich91@yandex.ru)

ДЕРГУНОВА Нина Владимировна — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой социологии и политологии Ульяновского государственного университета (432700, Россия, г. Ульяновск, ул. Л. Толстого, 42; Comm3@yandex.ru)

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ПОРТРЕТ МОЛОДЫХ МИГРАНТОВ - ВЫПУСКНИКОВ РОССИЙСКИХ ВУЗОВ

Аннотация. В статье приведен анализ результатов интернет-опроса 106 русскоязычных выпускников российских вузов, эмигрировавших за рубеж. На его основании составлен социальный портрет молодых выпускников-эмигрантов и уровень их этнокультурной идентичности.

Ключевые слова: этнокультурная идентичность, гражданская идентичность, национальная идентичность, миграция, молодежь

Объектом исследования, результаты которого рассматриваются в данной статье, выступила небольшая по численности социальная группа - выпускники российских вузов, эмигрировавшие за границу для продолжения обучения и/или поиска престижной и высокооплачиваемой работы. Методом «снежного кома» для интернет-опроса были отобраны молодые люди, в значительной степени еще сохранившие российское гражданство, общей численностью 106 чел.

За основу была взята методика социокультурного портрета, разработанная центром социокультурных изменений Института философии РАН под руководством Н.И. Лапина [Лапин 2006]. В нее были внесены определенные изменения, связанные с тем, что методика Н.И. Лапина более рассчитана на характеристику макрообъекта (регионального сообщества). Объектом нашего исследования выступила специфическая социальная группа - выпускники российских вузов, эмигрировавшие из страны.

Согласно нашей методике, структура социокультурного портрета социальной группы должна включать:

1) социальные характеристики: социальное происхождение, социальное положение, уровень благосостояния (доходы), уровень образования (направление профессиональной подготовки, география вузов, наличие опыта работы после окончания вуза), экономическая активность в России и в стране проживания в настоящее время;

2) социокультурные характеристики: ценности, этнокультурную идентичность, знание иностранных языков, опыт межкультурной коммуникации, уровень доверия СМИ;

3) гражданско-политические характеристики: отношение к демократии, политическому режиму в России, Российскому государству в целом, гражданскую активность, участие в волонтерском движении, членство в НКО, политических партиях.

Среди респондентов основную часть составили бакалавры (21%) и специалисты (67%) гуманитарного (35%) и экономического (25%) направлений подготовки. География вузов очень широка: это 26 городов России - от Калининграда до Красноярска и Новосибирска, включая Москву и Санкт-Петербург. Среди причин, побудивших к эмиграции, доминируют: «поиск лучшей жизни» (32%)

и «неудовлетворенность полученным образованием» (19%). Сугубо материальные причины были названы 20% респондентов (материальные причины -14%, социальная незащищенность -6%). По совокупности данных параметров можно сделать вывод, что в основном эмигрируют выпускники вузов из семей среднего класса. Неприятие политического режима России как причина выезда была названа лишь 4% респондентов.

Основной возраст выезда за рубеж составляет от 18 до 27 лет: 18-22 года - 45%, 23-27 лет - 40%, 28-32 года -10%. Таким образом, практически каждый второй выпускник вуза после нескольких лет работы в России выезжает из страны. Видимо, не сумев реализовать себя, молодые люди начинают выбирать путь эмиграции.

В стране проживания только 21% молодых специалистов не работают и живут на деньги родителей, остальные стараются сами себя обеспечивать. Распределение ответов на вопрос: «Работаете ли вы в настоящее время?» - приведено в табл. 1.

Таблица 1

Распределение ответов на вопрос: «Работаете ли вы в настоящее время?»

Варианты ответов Доля респондентов, %

Имею постоянную работу 43

Имею временную работу 17

Безработный (ая) 9

Учусь, на жизнь деньги дают родители 13

Учусь и подрабатываю, сам себя обеспечиваю 18

До переезда за границу подавляющее число респондентов (87%) имели опыт межкультурного общения при выезде за границу, в настоящее время российские мигранты имеют очень хороший уровень знания языка страны проживания (см. табл. 2).

Таблица 2

Определение респондентами своего уровня владения языком страны проживания

Варианты оценки Доля респондентов, %

Плохое 10

Хорошее 43

Отличное 47

В этнокультурном отношении почти 70% респондентов считают себя русскими, гражданами России. Не ощущают потребности разговаривать на родном языке 27% опрошенных. Однако почти 90% участников опроса интересуются событиями, происходящими в России (см. табл. 3).

При этом наши мигранты практически в одинаковой степени доверяют как российским (средний балл - 2,89 из 5 возможных), так и иностранным (средний балл - 2,75) источникам информации. Наибольшее доверие вызывают официальные СМИ (средний балл - 2,92). Российская молодежь за рубежом адаптирована к поликультурной среде и довольно легко вступает в контакты с представителями разных этнокультурных групп. 44% респондентов ответили, что больше всего общаются с иностранцами, 25% - в основном с русскоязычными (не обязательно русскими), 22% респондентов ответили, что общаются со всеми, с кем приходится сталкиваться в жизни.

Таблица 3

Распределение ответов на вопрос: «Следите ли Вы за новостями о России?»

Варианты ответа Доля респондентов, %

Да, использую интернет-пространство 89

Узнаю от родственников, соотечественников 51

Да, использую зарубежные печатные СМИ 26

Смотрю российское телевидение 24

Смотрю иностранное телевидение 23

Да, использую информацию из проверенных источников 20

Да, использую российские печатные СМИ 8

Да, прислушиваюсь к общественному мнению, мифам, слухам 2

Нет, не слежу 8

Затрудняюсь ответить 1

Социокультурная идентичность индивида - одна из его основных комплексных характеристик - является весьма многогранным явлением. Идентичность отражает процесс сохранения качеств сходства и различия индивида неизменными на протяжении определенного времени. Структура социокультурной идентичности включает в себя государственную, гражданскую (государственно-гражданскую), культурную, религиозную, этническую составляющие [Дробижева 2013]. Нас инте -ресовало в исследовании, происходит ли при эмиграции актуализация этнокультурной идентичности молодых выпускников - выходцев из России. Этническая идентичность трактуется нами как сознание общности людей, базирующееся на представлениях о своей национальности, языке, культуре, истории, территории, интересах, эмоциональном отношении к ним и при определенных условиях -готовности действовать во имя этих представлений [Дробижева 2013].

Респондентам был задан вопрос, ощущают ли они потребность в русском языке. Отрицательный ответ дали более четверти респондентов (27%). 47% хотели бы постоянно иметь возможность общаться на русском языке. Остальные ответы свидетельствовали о том, что русский язык уходит из постоянного общения в очень личную сферу. Учитывая, что общение на русском языке не дает преиму-

Таблица 4

Распределение ответов на вопрос: «Ощущаете ли Вы потребность в русском языке?»

Варианты ответа Доля респондентов, %

Да, хочется общаться на русском языке вживую 47

Нет, не ощущаю 27

Да, хочется читать новостные ленты на русском языке 25

Да, хочется читать русскую классику 19

Только при общении с родственниками 17

Да, хочется переписываться с русскоговорящими соотечественниками 15

Да, хочется читать зарубежных авторов в переводе на русский язык 4

Другое 1

Затрудняюсь ответить 0

ществ при адаптации в инокультурной среде, желание практически каждого второго общаться на родном языке, на наш взгляд, свидетельствует о достаточно глубокой сформированности русской этнокультурной идентичности российской молодежи (см. табл. 4).

Что касается праздников, то наша молодежь за границей больше всего отмечает российско-советские: Новый год (89%), 8 Марта (52%), 9 Мая (31%), 23 февраля (27%). В меньшей степени помнит и празднует традиционные православно-русские даты: православную Пасху (38%), Масленицу (30%).

Русскоязычную литературу читают весьма умеренно. Большинство респондентов (52%) дали ответ, что читают в год от 3 до 10 книг на русском языке (см. табл. 5).

Таблица 5

Распределение ответов на вопрос: «Сколько книг (на русском языке) Вы прочитали за последний год?»

Варианты ответа Доля респондентов, %

Ни одной 10

До трех 33

3-5 29

5-10 23

Более 10 5

Любой вид идентичности личности включает в себя когнитивный, деятель-ностный и эмоционально-чувственный компоненты [Ядов 1995]. Респондентам был задан открытый вопрос: «Какие чувства Вы испытываете, когда слышите русскую речь, русскую народную музыку, песни русских исполнителей за рубежом»?

Положительные эмоции и переживания испытывает 54% респондентов. Это «радость, гордость, любовь к России» - 31 ответ, «волнение, ностальгия, вспоминаю прошлое» - 13 ответов, «близость к России, русской культуре, к "своим"» - 10 ответов. Остальные респонденты дали отрицательные ответы: «негативные эмоции», «никаких особых чувств не испытываю», «обычное дело», «зависит от обстоятельств» (что слышу, где слышу и т.д.).

Еще меньше проявляется деятельностный компонент этнокультурной идентичности. Лишь 27% респондентов (5% - часто и 22% - иногда) посещали культурные мероприятия русской диаспоры в местах их проживания. Две трети респондентов не планируют возвращаться на свою родину (см. табл. 6).

Таблица 6

Распределение ответов на вопрос: «Как Вы относитесь к мысли о возвращении?»

Варианты ответа Доля респондентов, %

Точно вернусь 9

Скорее да, чем нет 19

Скорее нет, чем да 33

Нет, однозначно нет 15

Другое 24

Затрудняюсь ответить 0

На вопрос: «Кем вы себя ощущаете в данный момент по национально-

культурному признаку?» - около 70% ответили: «Русским, гражданином России». Однако остальные 30% либо затруднились определить свою идентичность (5,7%), либо отметили возникшую у них этнокультурную амбивалентность: «гражданин двух стран», «космополит», «нечто другое».

Представленные данные позволяют сделать некоторые выводы об уровне сформированности этнокультурной идентичности русских у молодых выпускников российских вузов. В научной литературе выделяют три уровня сформиро-ванности социокультурной идентичности: поверхностный, средний, глубинный [Тучина 2014].

Поверхностный уровень - самый неглубокий: человек осуществляет процесс социокультурной идентификации в результате работы только когнитивных элементов. В этом случае речь не идет об ощущении неразрывной связи со своим этносом у индивида. На этом чисто внешнем уровне субъект отождествляет себя со своей этнической группой в результате идентификации с формальными признаками: государством, местом проживания, гражданством и т.д. Смысловой конструкт примерно выглядит так: я - русский, потому что живу и родился в России; при этом выбор человека не является глубоко осмысленным, отсутствует эмоционально-чувственный элемент в осознании своей этнической принадлежности. На этом уровне человек не готов к действиям, направленным на подтверждение идентичности в рамках собственной культуры, т.е. когнитивный компонент идентификации личности сформировался, а социальные действия - нет.

На среднем уровне социокультурной идентификации уже подключается эмоциональный слой, работают психические механизмы человека. Этот уровень -более глубокий, чем первый, человек считает себя представителем конкретной нации, потому что ощущает неразрывную связь со своим этносом, культурой. Возникает феномен сопереживания, выбор индивида становится более осмысленным. Примером среднего уровня идентичности может служить следование человеком своим обычаям, традициям. В случае нарушения последних возникает личностный конфликт. На этом уровне индивид готов к действиям, направленным на подтверждение идентичности, однако они не носят экзистенциальный характер, как, например, готовность пожертвовать собственной жизнью ради Родины. Императивы национальной культуры не становятся для человека своими на 100%.

На глубинном уровне социокультурной идентификации человек сливается с национальными и культурными ценностями. При идентификации субъекта со своим этносом, культурой возникает сложный комплекс волевых, чувственных, эмоциональных переживаний, связанных со своей этнической принадлежностью. Изъятие человека из контекста собственной культуры для него невыносимо. Основанием культурных смыслов существования человека являются импе -ративы родной культуры. На этом уровне человек способен совершать поступки, подтверждающие его установки по национально-культурной идентичности вплоть до пожертвования собственной жизни. Выбор этнической принадлежности - глубоко осмысленный. Примером данного уровня может служить ощущение дискомфорта в инокультурной среде, чувство тоски по родине даже при недлительных отъездах.

Поскольку наши респонденты выехали за границу и в массе своей не предполагают возвращаться на родину, говорить о сформированности у подавляющего большинства глубинного уровня русской этнокультурной идентичности преждевременно - это не подтверждается данными опроса. Конечно, 9% ответили, что обязательно вернутся на родину, еще 19% ответили «скорее да, чем нет». Но в любом случае это пока еще потенциальное желание вернуться, а не социальные действия по возвращению домой.

Наши данные показывают, что примерно у половины респондентов сформирован средний уровень этнокультурной идентичности: они ощущают себя русскими, имеют выраженное желание говорить на русском языке. Ответы остальной части респондентов (примерно 23-27%) демонстрируют поверхностный уровень этнокультурной идентичности.

Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 15-33-01044 а1.

Список литературы

Дробижева Л.М. 2013. Российская идентичность: факторы интеграции и проблемы развития. — Социологическая наука и социальная практика. № 1. С. 74-84.

Лапин Н.И. 2006. Регион, его статус и функции в российском обществе: теоретико-методологические основы исследования. — Социс. Социологические исследования. № 8. С. 25-34.

Тучина О.Р. 2014. Этнокультурная идентичность: субъектно-бытийный подход. - Социосфера. № 1. С. 146-149.

Ядов В.А. 1995. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности. — Мир России. № 3-4. С. 158-181.

ANDREEVA Ekaterina Valer'evna, postgraduate student at the Chair of Sociology and Political Science, Ulyanovsk State University (42 L'va Tolstogo St, Ulyanovsk, Russia, 432700; Jamie-ulrich91@yandex.ru) DERGUNOVA Nina Vladimirovna, Dr.Sci.(Pol. Sci.), Professor, Head of the Chair of Sociology and Political Science, Ulyanovsk State University (42 L'va Tolstogo St, Ulyanovsk, Russia, 432700; Comm3@yandex.ru)

SOCIO-CULTURAL PORTRAIT OF YOUNG RUSSIAN UNIVERSITY GRADUATES WHO EMIGRATED ABROAD

Abstract. The article analyses the results of the internet survey of 106 Russian-speaking graduates of the Russian universities, who emigrated abroad. The authors give social portrait of the young Russian university graduates on the base of the analysis and evaluate the level of their ethno-cultural identity. Keywords: ethno-cultural identity, civil identity, national identity, migration, youth

Отечественный опыт

УДК 347.99 (470) (091)

КУРАС Татьяна Леонидовна — кандидат исторических наук, доцент кафедры судебного права Юридического института Иркутского государственного университета (664082, Россия, г. Иркутск, ул. Улан-Баторская, 10; tanya_kuras@mail.ru)

ИНСТИТУТ КАНДИДАТОВ НА ДОЛЖНОСТИ ПО СУДЕБНОМУ ВЕДОМСТВУ ПРИ СУДЕБНЫХ ПАЛАТАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Аннотация. Одним из значимых институтов, созданных в Российской империи в результате проведения Судебной реформы 1864 г., стал институт кандидатов на судебные должности. Он был направлен на подготовку профессиональных кадров для судебной системы. Кандидаты некоторое время работали в судебном ведомстве на различных невысоких должностях, получали необходимый опыт и в дальнейшем назначались на должности судей, прокуроров и их товарищей. Институт кандидатов на судебные должности обладал значительными достоинствами, позволял молодым людям получить практические навыки работы, продвигаться по службе. Однако его регламентация и практическая реализация имели существенные недостатки, не всегда позволяя надлежащим образом выполнять поставленные законодателем задачи по подготовке кандидатов на судебные должности к работе в качестве судей. Ключевые слова: судебные палаты, кандидаты на судебные должности

В настоящее время в России при формировании судейского корпуса наметилась положительная, на наш взгляд, тенденция назначать на должности судей лиц, проработавших некоторое время в судебной системе на должностях секретарей, специалистов, помощников судей. Это позволяет обеспечить назначение на должности судей лиц, хорошо знакомых с судебной системой, доказавших свою теоретическую подготовку и получивших необходимые практические навыки работы в суде. Представляется целесообразным использовать положительный российский опыт функционирования института кандидатов на судебные должности во второй половине XIX в. и применить его с учетом современных реалий.

Судебная реформа 1864 г., создавшая новый тип судебной системы, могла быть претворена в жизнь исключительно квалифицированными юристами, отвечающими определенным требованиям. Участие в судебном процессе, построенном на принципах состязательности и гласности, требовало не только знания законов, но и умения анализировать факты и принимать решения на основе правовых норм. Грамотное решение кадрового вопроса становилось залогом успешной реализации судебной реформы [Ильина 2011: 3-4]. Одним из значимых институтов, созданных в Российской империи в результате проведения Судебной реформы XIX в. и направленных на подготовку профессиональных судейских кадров, стал институт кандидатов на судебные должности. По замыслу законодателя, кандидаты должны были некоторое время работать в судебном ведомстве в качестве секретарей и иных лиц такого же уровня, с тем чтобы получить необходимый опыт и быть в дальнейшем назначенными на должности судей. Идея, несомненно, была прогрессивной, ее надлежащая реализация могла обеспечить подготовку грамотных судей.

Первоначальная редакция «Судебных уставов» отличалась неопределенностью в регламентации статуса кандидатов: в законе не было закреплено устройство кандидатуры на судебные должности, срок и порядок их служебных и образовательных занятий, материальное положение1.

1 Объяснительная записка к проекту новой редакции Учреждения Судебных установлений. В 3 т. 1900. СПб. Т. II. С. 184.

Для устранения недостатков в деятельности указанных лиц был принят закон от 24 декабря 1891 г., которым определялось их положение. С этого времени институт кандидатов на судебные должности регламентировался гл. 3 разд. 9 первой книги «Учреждение Судебных установлений» (далее - «Учреждение») в редакции данного закона. В дополнение к нему Министерство юстиции издало циркуляр от 9 января 1892 г. № 772 «О порядке служебных занятий кандидатов и выдаче им удостоверений». С этого времени законодательная регламентация института стала более четкой, кандидаты стали делиться на старших и младших. В принятых актах, в частности, были определены сроки службы для каждой группы кандидатов, порядок и условия перехода из младших кандидатов в старшие и занятия старшими кандидатами судебных должностей1.

В соответствии со ст. 407 «Учреждения» кандидаты состояли при судебных палатах и окружных судах и определялись в это звание старшими председателями судебных палат по согласованию с прокурорами палат. Указанные должностные лица осуществляли руководство и надзор за кандидатами.

Кандидаты могли назначаться из лиц, окончивших курс юридических наук в высших учебных заведениях или имеющих аттестаты «о выдержании экзамена» в этих науках. Так, в 1897 г. при Варшавской судебной палате состояли 13 старших кандидатов на судебные должности. 10 из них окончили Императорский Варшавский университет, двое - Императорский Московский университет, один - Императорский университет Святого Владимира2. Лица, удовлетворяющие указанным в законе требованиям об образовании, могли поступить на службу в суд после подачи соответствующего прошения. Обычно просьбы о назначении в кандидаты на судебные должности удовлетворялись из-за недостатка профессиональных юристов [Ильина 2010: 31-32]. Отметим, что правило, закрепляющее высокие требования к кандидатам, вызывало неоднозначную реакцию на страницах юридической печати; многие считали его нецелесообразным [Василевский 1863: 425-438].

В соответствии со ст. 408 «Учреждения» кандидатам на судебные должности присваивались служебные права и преимущества: старшим - помощника секретаря окружного суда, а младшим - помощника секретаря при мировом съезде.

В соответствии со ст. 409 «Учреждения» и циркуляром № 772 Министерства юстиции звание старшего кандидата могло быть присвоено лицам, прослужившим не менее полутора лет по судебному ведомству и получившим от соответствующего суда удостоверение в приобретении ими достаточной практической подготовки для самостоятельных занятий по судебной части. Кроме того, для определения уровня теоретических знаний и практических навыков лиц, претендующих на звание старшего кандидата, проводился экзамен. Его принимала комиссия, состоящая из председателя или товарища председателя суда, члена суда и представителя прокуратуры. К примеру, в Варшавской судебной палате один из таких экзаменов был назначен на 27 апреля 1915 г.; его сдавали 17 человек, соответствующих предусмотренным требованиям [Курас 2010: 60].

«Учреждение» и циркуляр № 772 не устанавливали программы занятий кандидатов. В свободное время они должны были посещать заседания судов, при которых состояли. Однако на практике кандидаты были загружены работой, нередко их образовательный процесс никто не контролировал. Но имеются и другие примеры. Так, было налажено обучение кандидатов на судебные должности, состоявших при прокуроре Московской судебной палаты в период занятия данной

1 О порядке служебных занятий кандидатов и выдаче им удостоверений: циркуляр Министерства юстиции от 9 января 1892 г. № 772. - Полный свод законов Российской империи. Т. XXX. № 33370.

2 Памятная книжка Варшавского судебного округа на 1897 год. 1897. Варшава: Типография К. Ковалевского. С. 2.

должности Н.В. Муравьевым. По данным на 1888 г., в суде организовывались так называемые кандидатские собрания, на которых заслушивались и обсуждались научно-практические доклады кандидатов1.

В законе указывалось, что кандидаты начинают свою деятельность с должностей секретарей и помощников секретарей окружных судов и судебных палат. Так, в Омской судебной палате по данным на 1900 г. одну из четырех должностей помощника секретаря замещал старший кандидат на судебные должности. В Ташкентской судебной палате старшие кандидаты замещали две должности помощника секретаря2. Несомненно, работа в суде в качестве секретарей и их помощников позволяла кандидатам приобрести практические навыки, необходимые для будущей судейской работы.

В соответствии с законом институт кандидатов был единым независимо от того, за судом или прокуратурой они были закреплены. Однако на практике нередко по выполняемым обязанностям между такими кандидатами были существенные различия. В юридической печати отмечалось, что проведение подобной грани в кандидатских занятиях делает практическую подготовку стажеров односторонней и неполной [Тютрюмов 1896: 78].

В соответствии со ст. 414 «Учреждения» старший председатель судебной палаты мог командировать кандидатов в распоряжение председателей окружных судов или съездов мировых судей [Курас 2002: 76]. Нередко в случае необходимости кандидаты, состоявшие при окружных судах, наоборот, перемещались для соответствующей работы в судебные палаты.

Также закон предоставлял право в случаях недостатка судебных следователей, их высокой загруженности направлять кандидатов для исполнения их обязанностей. Анализ архивных материалов свидетельствует, что кандидаты весьма часто командировались к исполнению следственных обязанностей. Так, ордером прокурора Московской судебной палаты от 8 октября 1887 г. кандидат А. Казулин был командирован к судебному следователю 12-го участка г. Москвы для занятий под его руководством. За время работы он ознакомился с канцелярской деятельностью участка, необходимыми формальностями при начале следственного производства. После этого кандидат был допущен к изучению следственных дел, затем составлял проекты постановлений о принятии дел к производству, о привлечении в качестве обвиняемых, о заключении под стражу, о дальнейшем направлении дел. Кроме того, записывал показания свидетелей и обвиняемых, допрашиваемых судебным следователем, и составлял под его наблюдением протоколы осмотров и другие документы3.

В соответствии со ст. 415 «Учреждения» прокурор судебной палаты по соглашению с ее старшим председателем мог возложить на старших кандидатов исполнение должности товарища прокурора окружного суда. И такие случаи нередко возникали на практике в силу высокой загруженности должностных лиц прокурорского надзора. Младшие кандидаты на судебные должности нередко назначались секретарями при прокурорах судебных палат.

Следует отметить, что кандидаты распределялись по различным судебным округам весьма неравномерно. Так, по данным на 1899 г. в Московской судебной палате служили 152 кандидата на судебные должности, в Киевской - 122, в

1 Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 131. Оп. 7. Т. 1. Д. 1816. Л. 2.

2 Сборник статистических сведений Министерства юстиции. 1901. Вып. 16. Ч. 2. Сведения о личном составе и о деятельности судебных установлений Азиатской России, образованных по Уставам Александра II за 1900 г. СПб. С. 1.

3 ЦИАМ. Ф. 131. Оп. 7. Т. 1. Д. 1816. Л. 17.

Варшавской - 52, в Санкт-Петербургской - 49, в Одесской - 34, в Харьковской - 21, в Виленской и Тифлисской - по 10, в Саратовской - 9, в Казанской - 71.

На основании ст. 416 «Учреждения» при недостатке присяжных поверенных председатели судебных мест могли поручать старшим кандидатам защиту подсудимых по уголовным делам. Так, 22 декабря 1887 г. старшим председателем Московской судебной палаты по согласованию с председателем Московского окружного суда было дано распоряжение кандидату на судебные должности Аменову об его командировании на сессию данного окружного суда в Павловский Посад с 11 по 16 января 1888 г. для защиты подсудимых по назначению суда2.

Согласно ст. 417 «Учреждения» старшие кандидаты, пробывшие в этом звании не менее полутора лет, были вправе просить о выдаче свидетельства, в котором удостоверялось, что они доказали на службе свои познания по судебной части. Получившие такие свидетельства могли быть представленными к назначению на должности судебных следователей, товарищей прокуроров окружных судов и другие должности по судебному ведомству.

Работа кандидатов на должности по судебному ведомству не оплачивалась. Однако в соответствии со ст. 411 «Учреждения» кандидатам за усердную и полезную службу могли быть присвоены штатные оклады содержания. По округам судебных палат оклады распределялись министром юстиции, в пределах судебных округов в соответствии со ст. 412 «Учреждения» оклады назначались старшими председателями палат по согласованию с прокурорами палат. Так, в 1897 г. в округе Иркутской судебной палаты было образовано 7 таких окладов - по 600 рублей каждому3. К концу 1916 г. при Иркутской судебной палате состояли 13 старших кандидатов, которым выплачивалось вознаграждение в размере 837 руб., и 9 младших, выплаты которым составляли 282 руб.4 Однако в целом выплачиваемые кандидатам суммы были невелики по сравнению с жалованием иных лиц, состоящих на службе в палатах [Курас, Курас, Щербаков 2003: 84].

Несмотря на положительный опыт деятельности кандидатов на судебные должности, законодательная регламентация их статуса весь период их деятельности вызывала немало нареканий. В связи с этим данный вопрос обсуждался на совещании старших председателей и прокуроров судебных палат. Комиссия обсуждала проблемы бедственного материального положения кандидатов; дискутировала о неудобствах в связи с объединением судейских и прокурорских кандидатов; обсуждала запрет осуществления самостоятельной деятельности для младших кандидатов; отмечала отсутствие надлежащего руководства занятиями кандидатов и др. Законодателю было рекомендовано найти пути решения вышеуказанных проблем5.

Вопросы регламентации института судебных кандидатов неоднократно оказывались и в поле зрения «Судебной газеты» [Сабинин 1895]. В одной из ее статей отмечалось, что молодые талантливые люди уклонялись от работы в качестве кандидатов на судебные должности, поскольку в перспективе была долгая служба без жалованья, а потом - служба с мизерным жалованьем [Левитский 1898: 4]. К примеру, по данным на 1906 г., в Иркутской и Ташкентской судебных палатах не было ни одного старшего кандидата, а в Омской палате служил всего один стар-

1 Сборник статистических сведений Министерства юстиции. 1901. Вып. 15. Ч. 1. Сведения о личном составе и о деятельности судебных установлений Европейской России за 1899 г. СПб. С. 1.

2 ЦИАМ. Ф. 131. Оп. 7. Т. 1. Д. 1816. Л. 6.

3 Временные правила о применении судебных уставов в губерниях и областях Сибири, с законодательными мотивами и разъяснениями (сост. М.П. Домерщиков). 1897. СПб. С. 38.

4 Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 246. Оп. 2. Д. 22. Л. 20-22.

5 Совещание старших прокуроров и председателей судебных палат по вопросам о кандидатах на должности по судебному ведомству. - Журнал Министерства юстиции. 1895. № 10. С. 37, 43-47.

ший кандидат1. На страницах юридической печати справедливо критиковалась ситуация, при которой младшие кандидаты, окончив университет, не получали никакого жалованья, в то время как все служащие, вплоть до курьера, получали его2. Действительно, в силу изложенных причин кандидаты на судебные должности нередко увольнялись от службы по собственному желанию.

Одной из причин увольнения кандидатов служила и сложность карьерного роста. Нередко молодых людей, являвшихся кандидатами, длительное время не назначали ни на какие судебные должности. Так, к 1894 г. старший кандидат при Варшавской судебной палате Г.М. Смолич состоял на службе в судебном ведомстве уже 7 лет; другой старший кандидат, состоящий при данной палате, Р.И. Стелинский служил к этому времени в судебном ведомстве 5 лет3. Проблема карьерного роста кандидатов на судебные должности освещалась и в юридической печати. Так, на страницах «Судебной газеты» анализировались порядок и условия назначения на судебные должности. Отмечалось, что «судебная кандидатура» судов при назначениях на вакантные должности находится в «полном пренебрежении» [Градовский 1883: 4].

Но несмотря на наличие таких негативных примеров, институт судебной кандидатуры позволял молодым людям, получившим высшее юридическое образование, сделать карьеру в судебной системе. Так, один из ярких выпускников юридического факультета Московского университета Александр Николаевич Гессе прошел весь нелегкий путь от кандидата на судебные должности до прокурора Варшавской судебной палаты, а затем и сенатора [Курас 2011: 136].

В целом институт кандидатов на судебные должности обладал значительными достоинствами, позволял молодым людям получить существенные практические навыки работы, продвигаться по службе. Однако его регламентация и практическая реализация имели существенные недостатки, которые не позволяли надлежащим образом выполнять поставленные законодателем задачи по подготовке кандидатов на судебные должности к работе в качестве судей.

Список литературы

Василевский А. 1863. Отзывы русских газет и журналов о судебной реформе. -Журнал Министерства юстиции. Май. С. 403-448.

Градовский Г. 1883. Еще о прокуратуре. - Судебная газета. № 19. 8 мая.

Ильина Т.Н. 2010. Кадровое обеспечение судебных учреждений в Российской империи во второй половине XIX - начале XX в.: институт кандидатов на должности по судебному ведомству. - Администратор суда. № 2. С. 31-34.

Ильина Т.Н. 2011. Организационно-правовые основы подготовки кадрового резерва для системы правосудия в России в 1864—1917гг. (историко-правовое исследование): автореф. дис. ... к.ю.н. М. 26 с.

Курас Т.Л. 2002. Материальное положение и правовая регламентация кандидатов на судебные должности на примере округа Иркутской судебной палаты (1897 - февраль 1917 г.). - Иркутский историко-экономический ежегодник: 2002. Иркутск: Изд-во ИГЭА. С. 74-77.

Курас Л.В., Курас Т.Л., Щербаков Н.Н. 2003. История Иркутской судебной палаты (1897- февраль 1917г.) Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ. 254 с.

Курас Т.Л. 2010. Кандидаты на должности по судебному ведомству при судебных палатах Российской империи: общая характеристика, правовое положение. - Вестник Бурятского государственного университета. № 7. С. 58-63.

1 Сборник статистических сведений Министерства юстиции. 1907. Вып. 22. Ч. 2. Сведения о личном составе и о деятельности судебных установлений Азиатской России за 1906 г. СПб. С. 1.

2 По поводу младших кандидатов на судебные должности. - Судебная газета. 1898. № 46. С. 6.

3 Памятная книжка Варшавского судебного округа на 1894 год. Варшава. 1894. С. 2.

Курас Т.Л. 2011. Служба в судебных палатах Российской империи (на примере деятельности А.Н. Гессе). — Власть. № 10. С. 135-138.

Левитский М. 1898. О контингенте лиц нашего судебного ведомства. — Судебная газета. № 23.

Сабинин Л.Х. 1895. Недостатки организации судебной части. — Судебная газета. № 29. С. 5-7.

Тютрюмов И.М. 1896. Кандидаты на судебные должности. — Журнал Министерства юстиции. № 10. С. 55-110.

KURAS Tatyana Leonidovna, Cand.Sci. (Hist.), Associate Professor of the Chair of Justice, Law Institute, Irkutsk State University (10 Ulan-Batorskaya St, Irkutsk, Russia,664082; tanya_kuras@mail.ru)

INSTITUTE OF CANDIDATES FOR JUDICIAL POSITIONS AT THE TRIAL CHAMBERS OF THE RUSSIAN EMPIRE

Abstract. One of the important institutions, established in the Russian Empire as a result of judicial reform of the 21st century, was the institute of candidates for judicial office. It was aimed at training of professional personnel for the judicial system. Candidates some time worked in the judicial office at various low positions and received the necessary experience. Later they were appointed as judges, prosecutors and their mates. The institute of candidates for judicial positions had significant advantages, allowed young people to receive practical skills of work, advance in their careers. Its regulation and practical implementation had essential disadvantages, not always allowing carrying out properly the tasks, set by the legislator on training candidates for judicial office for their work as judges. Keywords: trial chambers, candidates for judicial positions

БАРАНЕЦ Наталья Григорьевна — доктор философских наук, доцент; профессор кафедры философии, социологии и политологии Ульяновского государственного университета (432017, Россия, г. Ульяновск, ул. Л. Толстого, 42; n_baranetz@mail.ru)

ВЕРЕВКИН Андрей Борисович — кандидат физико-математических наук, доцент; доцент кафедры алгебро-геометрических вычислений Ульяновского государственного университета (432017, Россия, г. Ульяновск,ул. Л. Толстого, 42; a_verevkin@mail.ru)

ЕРШОВА Оксана Владимировна — научный сотрудник УНИ Ульяновского государственного университета (432017, Россия, г. Ульяновск, ул. Л. Толстого, 42; oksiphil@mail.ru

ГОРШКОВА Анастасия Владимировна — аспирант кафедры философии, социологии и политологии Ульяновского государственного университета (432017, Россия, г. Ульяновск, ул. Л. Толстого, 42; Н@ ulsu.ru)

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ И СОВЕТСКАЯ НАУКА В 1920-1930-е гг.

Аннотация. В статье анализируется «идеологический заказ» советской власти науке. Описываются типы исследований научной деятельности в 1920-1930-е гг. Авторы оценивают мотивы создания журнала «Социалистическая реконструкция и наука».

Ключевые слова: науковедение, управление наукой, государственная научная политика, пролетарская наука, Центральный институт труда, Комиссия по истории знания, Историко-методологическое общество

Советский период 1920-1930-х гг. в современной историографии принято изображать прошедшим под идеологическим давлением и из-за этого малопродуктивным для социогуманитарных наук. В результате оказались забытыми оригинальные научные проекты и исследовательские программы советских ученых в области науковедения, социологии и философии науки1.

Советский идеологический заказ науке

В ноябре 1917 г. для подчинения культуры нуждам социалистического строительства был создан Народный комиссариат просвещения. Вожди советского государства предполагали править посредством решительного использования достижений науки и техники. С 1922 г., отчасти добившись общего политического контроля, советское государство стало укрощать интеллигенцию, чтобы пресечь ее традиционную оппозицию власти. «Старые», дореволюционные интеллектуалы считались помехой большевизации страны. 14 декабря 1922 г. ЦК РКП(б) издал циркуляр «О работе парторганизаций в вузах и рабфаках», где было определено значение высшей школы и способы ее контроля. Советская власть намеревалась отрегулировать разнородную политическую и философскую позицию естественнонаучной и технической интеллигенции.

В 1920-1930-е гг. было создано множество специализированных научно-технических институтов, в которых организовывались разного рода группы, изучавшие психологию научного творчества, научную организацию труда и историю науки. Перед страной стояла масштабная задача - мобилизовать науку и технику для быстрейшего экономического и культурного переустройства, чтобы «догнать и перегнать капиталистического врага максимум за десять лет». Для этого требовалось организовать научные исследования и обеспечить сознательную,

1 Отчасти история взаимодействия естествоиспытателей и историков науки, их исследования описаны в монографиях: «Очерки по истории науки в России в начале XX века» (Ульяновск, 2014), «История и теория науки в исследовательских подходах отечественных естествоиспытателей в XX веке» (Ульяновск, 2015), опубликованных при поддержке грантов РГНФ №14-13-73001 и 14-13-73002.

идейно мотивированную работу инженеров и ученых. Был создан координирующий и планирующий Комитет по делам науки. С начала 1920-х гг. учреждались институты по изучению производства (Центральный институт труда в Москве, Казанский институт научной организации труда, Всеукраинский институт труда в Харькове, Центральная лаборатория труда в Институте мозга и психической деятельности в Петрограде и др.).

Советских руководителей интересовала эффективная научная организация труда (НОТ). О ней рассуждали Г.М. Кржижановский, Н.К. Крупская, Н.А. Семашко, Л.Д. Троцкий, А.Д. Цурюпа, Е.М. Ярославский. В 1923 г. была создана общественная лига «Время», развивавшая и пропагандировавшая идеи НОТ. В 1923 г. при Народном комиссариате труда СССР организуется психотехническая лаборатория, занимавшаяся изучением профессий, профподбором и профконсультацией, рационализацией подготовки к профессиональному труду и условий труда.

Почему советское государство в трудный период развития находило средства для поддержки изучения истории науки и организации научной деятельности, не имеющих непосредственного народнохозяйственного значения? Зачем правительство поощряло самоорганизацию ученых, увлеченных этими исследованиями? Ответ заключается в идеологии марксизма и в его особом отношении к науке. Пролетарские классики уделили некоторое внимание проблемам философии науки - в «Анти-Дюринге» и «Диалектике природы» Энгельса, в докторской диссертации Маркса, в «Материализме и эмпириокритицизме» Ленина. Идеи из этих работ определили отношение советской власти к науке.

Намечалось выявить практическую пользу и экономические, историко-культурные условия научных открытий, исследовать корреляцию между закономерностями развития общества и науки. Наука рассматривалась как организация людей, связанных общественными отношениями для решения определенных задач. Историки науки должны были донести эти идеи в профессиональные сообщества и в народные массы, пропагандируя научные открытия. Член бюро партии большевиков, экономист и теоретик марксизма Н.И. Бухарин в докладе на II Международном конгрессе по истории науки и техники в Лондоне отметил: «В настоящее время все мало-мальски знакомые с фактами ученые, все исследователи признают, что генетически теория выросла из практики, что любая дисциплина имеет, в конечном счете, свои практические корни. С точки зрения общественного развития наука, теория, - есть продолжение практики. Функция науки в совокупном процессе воспроизводства общественной жизни - есть функция ориентации во внешнем мире и в обществе, функция расширения и углубления практики, повышения ее эффективности, функция своеобразной борьбы с природой, со стихией общественного развития, с враждебными данному общественно-историческому порядку классами. Любая, самая абстрактная дисциплина имеет совершенно определенное жизненное значение в ходе исторического развития» [Бухарин 1931: 14]. Бухарин полагал, что только советский строй создает условия для перспективного развития науки и техники.

С конца 1920-х гг. научную политику в СССР стал определять Генеральный секретарь большевистской партии И.В. Сталин. 27 декабря 1929 г. на конференции аграрников-марксистов он произнес речь, в которой отметил отставание научной теории от практики и призвал к «повороту в политике партии». Это стало сигналом для всех научных работников. Тезисы Сталина: «техника в период реконструкции решает все» и «большевики должны овладеть техникой» послужили созданию журнала «Социалистическая реконструкция и наука» и выработке стратегии научного планирования.

Проекты по организации и исследованию науки

Начинания по организации научной работы и исследованию науки в 19201930-е гг. условно разделяются на устроенные решением властей и возникшие в результате самоорганизации ученых. Потребность в переосмыслении роли науки в жизни общества, в рационализации труда ученых и исследовании истории науки соединила государственную цель с личной инициативой научных работников. Но это было общемировой тенденцией. Не случайно на II Международном конгрессе по истории науки и техники в Лондоне (29 июня - 4 июля 1931 г.) были организованы секции «Наука как составная часть общей истории» и «Взаимосвязь чистой и прикладной науки».

Проектами по организации и исследованию науки, учрежденными советской властью и ее административными ресурсами, являются Пролеткульт и Центральный институт труда. Пролеткульт был создан в октябре 1917 г. на 1-й Петроградской конференции и включен в систему Наркомпроса. Его лидерами стали А.А. Богданов, П.И. Лебедев-Полянский, Ф.И. Калинин и В.Ф. Плетнев. К 1919 г. в пролеткультовском движении участвовало около 400 тыс. чел. Издавались журналы «Пролетарская культура», «Горн», «Грядущее» и «Зарево заводов», в которых пропагандировались идеи этой организации. Пролеткульт направлял создание новой пролетарской науки, оторванной от буржуазного прошлого. Идеология Пролеткульта была заложена старым революционером, ученым-экспериментатором Александром Александровичем Богдановым. Труд он считал основным фактором развития цивилизации. «Наука есть организованный коллективно-трудовой опыт и орудие организации коллективного труда», - писал он [Богданов 1918: 36]. Рабочий класс должен сделать науку активной силой нового социалистического общества, орудием организации революционной борьбы. Но для того, чтобы рабочий класс смог использовать достижения науки, необходима реорганизация научного знания. Задача «пролетарской науки» состоит в преодолении излишней специализации, в объединении разрозненного научного знания в одно организованное целое. Появлению «пролетарской науки» способствует популяризация научного знания. «Научно обученный» рабочий сможет более эффективно участвовать в производственном процессе.

В 1921 г. по предложению Ленина был создан Центральный институт труда, разрабатывавший научные основы управления трудом. Идейным вдохновителем этого проекта стал профессиональный революционер, бывший большевик и синдикалист, поэт и писатель Алексей Капитонович Гастев. В институте изучались психологические и физиологические условия для эффективной организации труда. Например, разрабатывались основы «культуры труда», предполагавшие оптимальное расположение инструментов, и правила «культурных условностей», т.е. начала взаимоотношений в производственном коллективе.

Примерами самоорганизации ученых являются Комиссия по истории знания и Историко-методологическое общество. В 1921 г. по предложению академика В.И. Вернадского в Академии наук была создана Комиссия по истории науки. С 1922 г. она стала называться Комиссией по истории знаний. Ее первоочередной задачей была намечена подготовка очерков по истории отдельных отраслей науки. Изучалась история знаний древности и Средневековья, связанных с физикой, математикой, химией, этнографией и медициной. В октябре 1930 г. Комиссию возглавил Н.И. Бухарин, который на ее базе основал Институт истории науки и техники.

В 1928 г. по замыслу ученого-химика, директора Естественно-научного института им. П.Ф. Лесгафта, бывшего народовольца Н.А. Морозова было создано Историко-методологическое общество. Освободившись от долгого заточения в Шлиссельбургской крепости в 1905 г., Морозов отошел от непосредственной

революционной деятельности. Он решил, что общественный прогресс возможен только через развитие и пропаганду науки. Созданное им общество изучало историю, методологию и педагогику точных наук и техники; пропагандировало достижения науки посредством лекций и книг; объединяло людей, желавших популяризировать науку в обществе; сотрудничало с учреждениями, разрабатывающими вопросы марксистской методологии. Официального разрешения на деятельность общества не было, но союзники Морозова работали самостоятельно.

Журнал «Социалистическая реконструкция и наука»

Образцом кооперации естествоиспытателей, философов и идеологов был журнал «Социалистическая реконструкция и наука» (1931-1936). Была ли СОРЕНА чисто идеологическим или хотя бы отчасти научным проектом? Напрашивается простой ответ: журнал был спроектирован как глашатай партии в научном сообществе для управления научно-технической работой, и его идеологический замысел был очевиден. Первый выпуск журнала провозгласил, что большевистская партия является основной мыслительной силой пролетариата и главным рычагом социалистического переворота, и она ведет «широкие массы на бой за овладение наукой и техникой». При возросшей специализации науки и техники возникла необходимость универсального и всеохватывающего издания. Были объявлены следующие задачи журнала: «1. Он должен дать вводные руководящие статьи, связывающие всю научную и научно-техническую работу с задачами технико-экономических планов социалистической реконструкции и общеполитическими задачами пролетариата на основе директив партии и ее ЦК. 2. Он должен давать теоретические статьи по важнейшим дисциплинам, выделяя главные проблемы и проблемы наиболее актуального порядка и тщательно следя за достижениями заграничной научной мысли. 3. Он должен давать теоретические статьи по всем важнейшим техническим проблемам, опять-таки выделяя основное и наиболее актуальное и освещая все важнейшие технические достижения. 4. Он должен разрабатывать вопросы научно-исследовательской политики и политики, связанной с проблемами техники (вопросы о научно-исследовательском и техническом риске, техническом активе и т.д.). 5. Он должен ставить вопросы организации научно-исследовательского и технического труда (децентрализация научно-исследовательских учреждений, приближение к месту производства, принцип комбинирования и т.д. и т.п.). 6. Он должен давать информационную хронику заграничной и советской науки и техники, освещать жизнь соответствующих учреждений и т.п., делая все время упор не на формальную сторону этой жизни, а на ее материальное существо. 7. Он должен давать систематические обзоры достижений науки и техники по проблемам. 8. Он должен организовать соответствующий библиографический отдел»1. Мы видим, что только первая и отчасти четвертая задачи являются идеологически мотивированными, а все остальные состояли в информационно-коммуникативном обеспечении научного сообщества.

Журнал содержал следующие рубрики: проблемно-тематические статьи, обзоры и рефераты, работы научно-исследовательских институтов СССР, библиография, хроника научных событий за рубежом и в СССР, документы и постановления. Главный редактор журнала Н.И. Бухарин пригласил известных ученых. Постоянными авторами были академики Н.И. Вавилов, В.И. Вернадский, И.М. Губкин, А.Ф. Иоффе, В.Ф. Миткевич, Н.Н. Семенов, С.Г. Струмилин, А.Е. Ферсман; профессора Б.П. Вейнберг, Н.Д. Зелинский, А.И. Опарин,

1 От редакции. - Социалистическая реконструкция и наука. 1931. № 1. С. 3.

А.Н. Фрумкин и др. Они объясняли проблемы планирования науки, развития геохимии, электрохимии, материаловедения, указывали потребности промышленного производства и роста производительности труда.

Организаторы научной работы в стране, имея первоочередной задачей осуществление общего контроля и стратегического руководства научными исследованиями, посредством данного журнала разъясняли государственную научную политику. СОРЕНА удачно синтезировала личную инициативу ученых с государственным заказом. В этом проекте переплелись идеологические и научные мотивы, составившие его специфическую индивидуальность и определившие его значение для отечественного науковедения.

Статья выполнена при поддержке гранта РГНФ. Проект № 15-33-01249 «Ценности естественных наук сквозь призму конвенции».

Список литературы

Богданов А.А. 1918. Методы труда и методы познания. Социализм науки. М. Бухарин Н.И. 1931. Теория и практика с точки зрения диалектического материализма. — Социалистическая реконструкция и наука. № 1. С. 7-24.

BARANETS Natal'ya Grigor'evna, Dr.Sci.(Philos.), Associate Professor; Professor of the Chair of Philosophy, Sociology and Political Science, Ulyanovsk State University (42 L'va Tolstogo St, Ulyanovsk, Russia, 432017; n_baranetz@mail.ru) VEREVKIN Andrey Borisovich, Cand.Sci. (Phys.-Math.), Associate Professor, Ulyanovsk State University (42L. Tolstogo St, Ulyanovsk, Russia, 432017; a_verevkin@mail.ru)

ERSHOVA Oksana Vladimirovna, Researcher of UNI, Ulyanovsk State University (42 L. Tolstogo St, Ulyanovsk, Russia, 432017; oksiphil@mail.ru)

GORSHKOVA Anastasia Vladimirovna, postgraduate student at the Chair of Philosophy, Sociology and Political Science (42 L. Tolstogo St, Ulyanovsk, Russia, 432017; it@ulsu.ru)

IDEOLOGICAL ATTITUDES AND SOVIET SCIENCE IN 1920s-1930s

Abstract. The article examines the ideological order of the Soviet power to science. It describes the types of scientific research activities in 1920s-1930s. The authors evaluate motives of creating of the «Socialist Reconstruction and Science» magazine. Keywords: science studies, science management, public science policy, proletarian science, Central Institute of Labour, Commission on History of Knowledge, Historical and Methodological Society

УДК 94(47).084.3

ПОЛЯКОВ Александр Игоревич — аспирант кафедры истории государства и права Нижегородского института управления — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (603057, Россия, г. Н. Новгород, пр-кт Гагарина, 46; heneken-alex@ yandex.ru)

РАБОТА ПАРТИЙНЫХ ОРГАНОВ ГОРЬКОВСКОЙ ОБЛАСТИ С УПРАВЛЕНЧЕСКИМИ КАДРАМИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Аннотация. В статье раскрывается роль партийных органов Горьковской области в обеспечении региона управленческими кадрами различных уровней управления и сфер деятельности в годы Великой Отечественной войны. На основе изучения архивных материалов проведен анализ работы партийных органов по подбору, расстановке и повышению квалификации работников партийного аппарата, руководителей предприятий и организаций всех отраслей социально-экономического комплекса региона. Ключевые слова: Великая Отечественная война, Горьковская область, кадровая работа партийных органов, кадры управленцев, проблемы управленческих кадров, подбор и расстановка управленческих кадров, обучение управленческих кадров

С началом Великой Отечественной войны Горьковская обл. столкнулась с проблемами, характерными для всей страны: стремительной активизацией миграционных процессов в связи с введением всеобщей мобилизации, форсированным переводом экономики на военные рельсы. За 1941-1945 гг. на фронт были призваны около 822 тыс. горьковчан из 3,8 млн чел., проживающих в регионе1. Все промышленные предприятия срочно переводились на выпуск продукции для фронта. Этой проблеме посвящен целый ряд научных исследований, таких как, например, многотомное издание архивных материалов «Власть и общество. Российская провинция» и, в частности, его третий том, где среди прочих важных вопросов представлены интересные архивные материалы по кадровому обеспечению горьковской промышленности в годы Великой Отечественной войны2; а также исследования Г.В. Серебрянской и Л.П. Гордеевой, которые также помогают определить основные направления, достижения и проблемы кадрового обеспечения промышленности в военные годы [Серебрянская 2003; Гордеева 1995].

За весь период войны произошла значительная смена руководящих партийных, советских, земельных и хозяйственных кадров. Текучесть кадров сократилась только к концу 1943 г. Так, если в 1941 г. сменились 73 человека из 138 (53%) руководящих работников областного уровня, то в 1943 г. - 23 человека из 136 (17%). По 22 должностям городских и районных работников, входящих в номенклатуру обкома, произошли существенные изменения (см. табл. 1).

На некоторых должностях работники менялись по 2-3 раза. При этом освобождены от занимаемой должности в связи с неудовлетворительной работой только 209 чел., или 12%3.

Высокиу уровень сменяемости был среди первых секретарей горкомов (сменились 4 из 10, или 40%,) и райкомов партии (42 из 75, или 56%,), парторгов ЦК (16

1 Малявкина О.Н. Они сражались за Родину. Горьковчане на фронтах Великой Отечественной войны: библиографический указатель. Н. Новгород. 2010. С. 1.

2 Общество и власть. Российская провинция. Июнь 1941 г. — 1953 г. (сост. А.А. Кулаков, В.В. Смирнов, Л.П. Колодникова). 2005. М.: ИРИ РАН. Т. 3. 1078 с.

3 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3302. Л. 74.

Таблица 1

Динамика изменения численности номенклатурных работников городского и районного уровней в Горьковской области за 1941-1943 гг.

Годы Число номенклатурных работников,чел. Всего сменились, чел. % сменяемости

1941 1562 990 63

1942 1643 665 40

1943 1693 587 34

Источник: Государственный общественно-политический архив Нижегородской области (ГОПАНО). Ф. 3. Оп. 1. Д. 3302. Л. 74.

из 47, или 34%), председателей райисполкомов (49 из 75, или в 65%), директоров предприятий (107 из 158, или 68%), директоров МТС (47 из 93, или почти 50%)1. За годы войны почти полностью поменялся состав председателей колхозов, причем во многих колхозах председатели обновлялись по несколько раз. Всего сменилось 8 263 председателей колхозов, из них мобилизованы в РККА 5 727 чел., выдвинуты на более высокую должность - 504 чел., уволены из-за некачественной работы и за допущенные злоупотребления - 1 259 чел., по болезни и прочим причинам - 773 чел.2

Основная тяжесть работы по решению этой проблемы ложилась на плечи партийных органов различного уровня - от Горьковского областного комитета ВКП(б) до парткомов первичных организаций.

Предвидя появление кадровых проблем с началом ожидаемой войны, партийные органы начали подготовку к их решению еще в конце 1930-х гг. Так, еще в 1939 г. в структуре аппарата Горьковского обкома, горкомов и райкомов ВКП(б) были созданы специальные отделы кадров, с началом войны увеличившие свой состав. Кроме этого, были расширены категории номенклатурных кадров. Если до создания отдела кадров в номенклатуру бюро обкома вКП(б) входили 2 959 чел., то после расширения это число увеличилось до 5 400 чел.3

Но, несмотря на предварительную подготовку, с началом войны региональные партийные органы столкнулись с рядом существенных проблем, которые были выявлены в ходе проверки работы нижестоящих парторганов. В отчетных документах таких проверок периодически выявлялись следующие недостатки:

- непродуманный подход к подбору и выдвижению кадров;

- недостаточное воспитание комсомольских кадров, отсутствие систематической помощи со стороны партийных организаций руководящим комсомольским работникам;

- низкий уровень подготовки производственников, которые возглавляли школы мастеров, стахановские школы, и, как следствие, плохой уровень подготовки обучаемых;

- формализм в работе с резервом управленческих кадров;

- недостаточное выдвижение женщин на руководящую партийную, советскую, хозяйственную работу [Серебрянская 2003: 276-279].

В отношении работы с резервом достаточно показателен негативный опыт Муромского горкома партии. Там, по данным справки «О работе с кадрами» за 1942 г., регулярно обновлялись резервные списки, но они, по сути, превращались в «неприкосновенный фонд». Так, в резервном списке значились 26 чел., но

1 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3302. Л. 75.

2 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3117. Л. 1-2.

3 Худин И.В. 1939. Выдвижение и воспитание кадров. - Горьковская коммуна. № 298.

за 1941 г. ни один из них не был выдвинут на какую-либо должность. При этом сам процесс назначения новых кадров осуществлялся в полной мере. То есть, резервные списки составлялись «для галочки», а вакантные и новые должности занимали другие работники1.

О недостаточной работе по выдвижению женщин на руководящие должности свидетельствовали, например, данные по Фоминскому райкому партии (см. табл. 2).

Таблица 2

Наличие женских кадров, находящихся на руководящей работе и выдвинутых за время войны Фоминским РК ВКП(б)

Наименование должности Всего работающих на этой должности Из них женщин В т.ч. выдвинуто во время войны Их них женщин

Районная работа 29 9 17 5

Секретарь первичной парторганизации 25 6 9 6

Председатель сельсовета 14 - 7 -

Председатель колхоза 67 3 51 2

Председатель сельпо 4 2 3 1

Бригадир-полевод 118 47 41 16

Зав. животноводческой фермой 67 37 33 25

Источник: ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3117. Л. 22-23.

Из представленных в таблице данных видно, что не было ни одной женщины на должности председателя сельсовета, а также крайне низок показатель выдви-жжения на низовую советскую и колхозную работу.

Все указанные выше проблемы требовали перестройки работы партийных органов с кадрами управленцев.

Работа с руководящими кадрами проводилась через постоянно действующие совещания у секретарей ОК и ГК ВКП(б), путем обследования работы первичных организаций инструкторами и заведующими отделами ВКП(б). Регулярно их деятельность заслушивалась на бюро областного, городских и районных комитетов ВКП(б). Так, например, в 1942 г. на бюро Горьковского ГК ВКП(б) выносились следующие вопросы: «О работе с руководящими партийно-хозяйственными кадрами», «О работе с профсоюзными кадрами», «О работе парткабинета ГК ВКП(б) в период Отечественной войны»2.

Кроме этого, осуществлялся контроль за практической работой отдельных партийных и хозяйственных руководителей, анализировались показатели их работы и оказывалась помощь в решении конкретных проблем. Так, например, на Горьковской мебельной фабрике в результате взаимодействия с инструкторами ГК ВКП(б) производственный план сентября 1942 г. был выполнен на 117%, ноября - на 134%, декабря - на 116%; были подготовлены 12 новых масте -ров при плане в 10 чел.3

Хорошие результаты показывала грамотная работа партийных органов в вопросах выдвижения и назначения кадров. Так, за 1942 г. были подобраны и выдви-

1 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 2388. Л. 137.

2 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3302. Л. 76-80.

3 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3302. Л. 80-81.

нуты на работу по должностям, входящим в номенклатуру Горьковского горкома ВКП(б), 620 чел. Из них на партийную работу - 329 чел., комсомольскую - 48 чел., советскую - 28 чел. и хозяйственную - 74 чел. Многие выдвиженцы сразу же начинали показывать хорошие результаты работы1. Так, положительно оценивался опыт секретаря цеховой парторганизации завода им. В.И. Ленина Маркова, выдвинутого на пост заместителя секретаря парткома завода. По его инициативе активизировалась работа с кандидатами в члены партии, повысилась эффективность использования автоматного парка завода.

В связи с таким тщательным подбором и строгим отслеживанием процесса выдвижения кадров качественный состав руководящих работников к 1943 г. значительно улучшился. Всего в их составе в 1943 г. работники с высшим и средним образованием составляли 71%, в то время как в 1940 г. - всего 58%2.

Проводилась разноплановая работа с руководящим составом первичных партийных организаций, состав которых с началом войны существенно обновился. Так, по решению Горьковского ГК ВКП(б) партии в помощь им при каждом райкоме были организованы семинары без отрыва от производства по 42-часовой программе. Всего такие семинары прослушали более 800 секретарей парторганизаций города. На семинарах рассматривались вопросы организационной работы в соответствии с уставом ВКП(б); индивидуального отбора при вступлении в партию и совершенствования работы с кандидатами; изучался передовой опыт работы первичных парторганизаций по взаимодействию с советскими и хозяйственными органами3.

В соответствии с задачами, стоящими перед регионом в суровых условиях войны, приоритетным направлением кадровой работы было обеспечение экономики области не только квалифицированными, но и ответственными руководителями. С началом войны было необходимо укрепить управленческий корпус предприятий всех отраслей экономики. Наряду с работой по подбору, расстановке и повышению квалификации данной категории кадров, принимались и жесткие решения по их ротации. Обком не боялся снимать не справившихся с работой и не желавших исправлять свои ошибки руководителей. Всего в номенклатуру обкома в 1943 г. входили 145 директоров, 67 главных инженеров и 46 парторгов ЦК ВКП(б). За 1942-1943 гг. сменились 56 директоров, 29 главных инженеров предприятий. Из них освобождены от занимаемой должности как не справившиеся с работой 14 директоров и 5 главных инженеров. Так, например, решением бюро обкома за срыв выполнения военных заказов в марте 1942 г. был снят с работы директор стеклозавода им. М. Горького Семенов. В марте 1943 г. был снят с должности директора завода № 506 наркомата химической промышленности Алексеев за антигосударственную практику, выразившуюся в приписках, невыполнении плана. Для улучшения ситуации с руководящими кадрами обком сам занимался их выдвижением на руководящие должности и отправлял их на ведущие предприятия. Как удачный пример такого выдвижения можно отметить работу директора эвакуированного завода № 119 НКАП Григорьева, который был выдвинут в июне 1942 г. парторгом ЦК ВКП(б) взамен снятого т. Карпова. Уже к концу 1942 г. завод на 100% выполнил поставленную программу, а программу апреля 1943 г. - уже на 112%4.

Кроме того, обком также уделял значительное внимание работе со средним звеном руководящих кадров на предприятиях экономических отраслей. Для их укрепления на нуждающиеся предприятия осуществлялась переброска среднего

1 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3115. Л. 7(об).

2 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3302. Л. 75.

3 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3115. Л. 9(об).

4 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 3991. Л. 1-12.

управленческого персонала с других родственных предприятий. Такую помощь, например, получили заводы № 466, № 469, ГОГРЭС и ряд других1.

Важным направлением деятельности партийных органов всех уровней в годы войны была работа с молодежью и поддержка деятельности комсомольских организаций. В рамках этой работы был проведен целый ряд совещаний с ответственными работниками горкомов и райкомов партии, секретарями партийных организаций на предприятиях по вопросам руководства комсомольскими организациями, обмена опытом в работе с молодыми рабочими. За 1942 г. было проведено более 120 часов обучения без отрыва от производства для комсомольского актива, куда входили секретари, инструкторы, заведующие отделами райкомов и горкомов комсомола2.

Для решения кадровых задач, стоящих перед региональной партийной организацией, важно было совершенствовать и кадровый состав аппаратов самих руководящих партийных органов - обкома, горкомов и райкомов партии. С этой целью были организованы серии учебно-практических семинаров. Нередко именно в рамках таких семинаров и совещаний находились пути решения выявленных проблем3.

Также была организована систематическая работа по повышению идейно-политического уровня и деловой квалификации работников аппарата обкома. Проводились еженедельные семинары с секретарями обкома, зав. отделами, где лекторы обкома читали лекции о ситуации на фронтах, о международном положении, о стратегических и текущих вопросах экономики, о методах и формах эффективной работы с кадрами, о решениях высших партийных и государственных органов. В рамках данных семинаров проводилось и их обсуждение4.

Таким образом, работа по обеспечению региона управленческими кадрами была разноплановой и охватывала различные категории управленцев. Использование различных форм организационной, просветительской и контролирующей работы способствовало в целом росту уровня общего и политического образования, совершенствованию управленческих умений и навыков управленческого корпуса Горьковской области. В комплексе с другими направлениями деятельности партийных органов это позволило успешно решать стоящие перед регионом задачи, поставленные суровым военным временем. И в том, что Горьковскую область по праву считали кузницей победы, есть большая доля труда партийных органов с кадрами управленцев всех уровней и сфер деятельности.

Список литературы

Гордеева Л.П. 1995. Горьковчане — фронту. Забвению не подлежит: Страницы нижегородской истории (1941-1945 годы). Книга третья (сост. Л.П. Гордеева, В.А. Казаков, В.П. Киселев, В.В. Смирнов). Н. Новгород: Волго-Вятское книжное издательство. 670 с.

Серебрянская Г.В. 2003. Промышленность и кадры Волго-Вятского региона Российской Федерации в конце 30-х — первой половине 40-х годов ХХвека: монография. Н. Новгород: Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет. 473 с.

1 ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 2933. Л. 111-115.

2 ГОПАНО. Ф. Р-3. Оп. 1. Д. 3302. Л. 75-77.

3 Там же. Л. 76-77.

4 Там же. Л. 76.

POLYAKOV Aleksandr Igorevich, postgraduate student at the Chair of History of State and Law, Nizhny Novgorod Institute of Management—the branch of Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (46 Gagarina Ave, Nizhny Novgorod, Russia, 603009; heneken-alex@yandex.ru)

THE WORK OF PARTY BODIES OF THE GORKY REGION WITH MANAGERIAL STAFF DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR

Abstract. The article is devoted to the role of party bodies in the Gorky region in providing managerial personnel on different levels of power management and thematic priorities during the Great Patriotic War. Based on archival materials, the article analyzes the party organs work in selection, placement and retraining of the party apparatus staff, heads of enterprises and organizations of the region. The article determines the specificity of the Gorky region and problems facing the region in wartime: among them are the shortage of experienced managers, frequent transfer of staff. The author analyzes the role and basic directions of the work with personnel of party organs, problems of personnel management in the initial period of the war. The article contains information and statistical data that characterize management personnel, its content and results of the work with it.

Keywords: Great Patriotic War, personnel, staff management, training, political education, Gorky region, work with personnel of party bodies, managers shots, problem of management training, selection and placement of management personnel

История

УДК 39

ЦЫБЕНОВ Базар Догсонович — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (670047, Россия, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6; bazar75@mail.ru)

ПОВИННОСТИ ДАУРОВ В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ЦИНСКОЙ ДИНАСТИИ

Аннотация. Статья посвящена изучению некоторых видов повинностей даурского населения в период правления Цинской династии. На основе зарубежных и отечественных материалов сделан вывод об активном привлечении дауров в состав восьмизнаменного войска для несения службы в беспокойных регионах Цинской империи и на цинско-российской границе. Изучены вопросы, связанные с уплатой натурального налога (ясака) даурами Бутхи, с основанием и деятельностью специального съезда, занимавшегося распределением повинностей и сбором налогов. Автор приходит к выводу, что повинности явились тяжким бременем, усложнявшим и без того непростую жизнь даурского населения. Ключевые слова: дауры, Цинская империя, повинности, караульная служба, натуральный налог

Приграничные районы Северо-Восточного Китая играют важную роль в современных российско-китайских отношениях. Как известно, своеобразие их социально-экономического и хозяйственного уклада основано на синтезе культур китайцев, маньчжуров и малочисленных народностей (дауров, эвенков, орочонов, хэчжэ), сложившемся в период правления Цинской империи. Многие вопросы, связанные с государственно-административным управлением малочисленными народностями приграничных районов, социально-экономическими мероприятиями цинского правительства, ждут своих исследований. В настоящей работе мы решили кратко осветить малоизученные вопросы, связанные с исполнением даурами отдельных видов повинностей.

После миграции из Приамурья на территорию Западной Маньчжурии в середине XVII в. дауры приняли подданство Цинской империи. В это время происходит их включение в состав восьмизнаменного войска, положившее начало исполнению военной и других видов государственных повинностей. Как известно, после военных успехов маньчжуров на их сторону перешли монгольские и китайские отряды, образовавшие новые, особые знамена [Домбровский, Ворошилов 1904: 94]. Дауры были включены в состав монгольских знамен. По имеющимся данным, на службу в ряды вооруженных сил Цинской империи брали мужчин, достигших 15 лет. Обязательным условием приема был рост рекрута (от пяти локтей и выше). Согласно подсчетам, на военную службу первоначально отправлялся каждый десятый даур. Несмотря на относительно малое число рекрутов, воины из числа дауров заметно выделялись в количественном соотношении среди других малочисленных этнических групп Северо-Восточного Китая. Например, в 1779 г. в трех городах - Цицикаре, Мергене и Айгуне - общая численность воинов составляла 4 800 чел., из них дауров - более 2 тыс. чел. Если учитывать даурских воинов из гарнизонов Бутхи, Хулана и Хулунбуира, то общая численность воинов-дауров, вероятно, могла составлять более 3 500 чел. ^аушг... 1989: 91]. Поскольку на военную службу отправлялся каждый десятый мужчина, можно сделать предварительный вывод о том, что взрослое трудоспособное мужское население дауров Западной Маньчжурии в 1779 г. могло составлять 35 тыс. чел.

По приказу цинского правительства дауры несли караульную службу на северной границе империи, принимали участие в войнах, подавлении крестьянских восстаний внутри страны [Моп^аЬауа... 1988: 31]. Имеются данные об участии даурских воинов в 67 войнах и вооруженных конфликтах в период с 1696 по

1899 г. Численность принимавших в них участие даурских воинов превышала 67 тыс. чел. За это время они приняли участие в подавлении крестьянских восстаний и национально-освободительных движений на территории 22 провинций Китая. Дауры участвовали в военных действиях на юго-западе страны. Известно также, что дауры в составе восьмизнаменного войска сражались на о. Тайвань. За 200 с лишним лет из среды даурского народа вышли 9 известных военачальников, которые руководили цинскими войсками в Гирине, Сиани, Чжанине, Чэнду, Или, Улясутае, Суйяне. На должности глав хошунов находились 18 дау-ров, заместителей военачальников - 59 чел. Они исполняли свои служебные обязанности в трех провинциях Северо-Восточного Китая, Внутренней Монголии, провинциях Хэбэй, Шанси, Нинься, Ганьсу, Сычуань, Цзянсу. За безупречную службу Цинской династии, отвагу и героизм около 40 дауров заслужили титул «батор» (богатырь, герой). Портреты некоторых даурских военачальников украшали императорский дворец ^ауиг... 1989: 92-96]. Очевидно, многие из героев военных походов принимали участие в завоевательных походах императора Цяньлуна (1753-1796). Именно в период его правления получила развитие идея создания портретной галереи прославившихся военачальников и чиновников [Пан, Пчелин 2011: 265].

Одной из обязанностей дауров было несение караульной службы. На приамурском участке цинско-российской границы было основано 67 караулов, которые охранялись даурами, солонами, монголами восьми хошунов. Каждый караул состоял из 1 начальника и 10 воинов. Смена караула производилась через 1 или 3 месяца. Дауры района Бутха, входящие в состав восьми хошунов, несли службу на 21 карауле. Из них 11 караулов находились непосредственно на цинско-российской границе. Пять караулов располагались в лесном массиве и предназначались для борьбы с браконьерами. В районах добычи золота находились еще 5 караулов, целью которых было пресечение нелегальной золотодобычи. Особую роль в охране границы играли караульные сопки. Ежегодно или раз в 3 года проводилась проверка несения пограничной службы, для чего приезжала специальная комиссия. Согласно установленным правилам, раз в 3 года данная комиссия проверяла караульные сопки, расположенные на истоках и верхнем течении рек Зеи, Селемджи и Улумджи. Ежегодной проверке подвергались караульные сопки в районе Джилинды (верхнее течение Зеи), на берегу рек Ципы, Енке, Селемджи. Когда наступало время проверки, чиновники собирались и вместе с отрядом из 80 солдат, а также с охотниками-соболевщиками отправлялись в 6-месячный путь по рекам. Во время проверки, проводимой раз в 3 года, комиссия по речной системе добиралась до Хинганских гор, о чем сообщала вышестоящему начальству ^ауиг... 1989: 99]. Комиссия использовала деревянную дощечку - пайцзу с именами проверяющих чиновников и датой проведения проверочных работ, которую затем оставляли в небольшом специальном строении на сопке. Члены последующей комиссии брали ее и взамен оставляли пайцзу со своими данными. Такая история нашла отражение в труде под названием «Проверка рек Аргунь и Горбица» [ЕодкеЬаШ 1995: 208].

Помимо несения караульной службы дауры исполняли такой вид государственной повинности, как строительство городских зданий и дорожных станций. Известно, что даурские воины приняли участие в строительстве городов Айгуня, Мергена, Цицикара, Хайлара. В Синьцзяне дауры участвовали в основании таких населенных пунктов, как Или, Хоргос, Тарбагатай, ряда дорожных станций. Строительство дорожных станций велось даурами бесплатно, поскольку таким образом они отрабатывали батраческую повинность.

Еще одной повинностью даурского населения было снабжение военных гарнизонов необходимой провизией и пропитанием. Для этой цели еще во время

правления императора Канси (1661-1722) 500 даурских воинов были поселены на левом берегу р. Амур, в селении Эсур. Они занимались земледелием и заготавливали для нужд цинской армии продовольственные запасы. Официальное правительственное постановление об исполнении повинности по содержанию войск вступило в силу в 1804 г. Население, большинство которого составляли дауры, обязано было содержать 770 воинов в трех городах - Айгуне, Цицикаре и Мергене.

Во время правления императора Юнчжэна (1722-1735) даурские воины были обязаны: обеспечивать военных и чиновников местами сбора ясака; привозить лес для строительства учебных плацов в гарнизонах; обеспечивать подводами, водкой, мясом, маслом. По минимальным подсчетам, только заготовка и доставка строительного леса обходилась в 2 тыс. лан ^аушг... 1989: 103]. По всей видимости, данная повинность была тяжелым бременем для даурского населения, вынужденного обеспечивать чиновничество всем необходимым. Поэтому ее отмена в 1796 г. была встречена даурами с большим облегчением.

Помимо повинностей, дауры Бутхи и Айгуня платили натуральный налог, т.е. ясак. В Бутхе мужчины, достигшие пяти локтей, были обязаны ежегодно сдавать в казну одну соболиную шкурку. Кроме того, они ежегодно сдавали определенное число туш диких свиней, фазанов, куропаток, лосиные губы, медвежьи лапы, карпов и другие виды рыб и т.п. Дауры Айгуня ежегодно сдавали определенное количество рыбы разных видов, по 100 шт. фазанов, 50 шт. куропаток и др. И все же основным видом натурального налога были соболиные шкурки. В 1795 г. в Бутхе насчитывалось 5 457 плательщиков, в 1810 г. - 5 405 ^аушг... 1989: 103105]. Охота на соболя была трудным занятием. Нередко дауры Бутхи для уплаты натурального налога были вынуждены покупать шкурки соболей на рынках и магазинах по высоким ценам. По свидетельству современников, местная администрация покупала недостающее число соболей за счет малочисленных народностей [Описание Маньчжурии 1897: 468]. В то же время цинское правительство издавало указы, запрещающие куплю-продажу соболиных шкурок на рынках и в магазинах.

Дауры, эвенки и орочоны восьми хошунов Бутхи, помимо ежегодной уплаты натурального налога, отправляли своих представителей на съезд «чорган». Его созыв осуществлялся со времен императора Юнчжэна и был приостановлен в 1895 г., просуществовав около 200 лет. Ежегодно он проводился в мае в селении Инчин, позже он был переведен в Цицикар. На нем присутствовали высшие чиновники, включая генерал-губернатора провинции Хэйлунцзян, главу г. Цицикара. На нем решались социально-политические и экономические вопросы региона, военные дела. Помимо вопросов, связанных со сбором натурального налога, чиновники проверяли снаряжение и боеспособность воинов восьми хошунов, рассматривали вопросы заработной платы, поддержки торговли среди местного населения. Наряду с собранием здесь проходила ярмарка. В материалах российских исследователей начала XX в. отмечалось, что ярмарка проводится в Цицикаре в сентябре и октябре. Это сообщение противоречит вышеупомянутым данным даурских источников, где месяцем проведения ярмарки был май. Можно предположить, что изначально в местности Инчин ярмарка проходила в мае, а со временем, особенно после переноса съезда и ярмарки в Цицикар, время проведения было изменено на сентябрь и октябрь. Основной причиной изменения даты проведения ярмарки, очевидно, могли стать обращения крестьян, поскольку осенний урожай зерновых, овощей и фруктов вкупе с нагулявшим за лето жир тучным скотом предполагал более широкое участие в ярмарке земледельцев и скотоводов. Проведение съезда «чорган» было большим событием для даурского населения близлежащих местностей. Они привозили на

ярмарку листовой табак, пеньку, традиционные даурские изделия из бересты. На вырученные деньги они покупали сельскохозяйственный инвентарь, ткани, соль и др.

Таким образом, съезд «чорган» играл важную роль в укреплении хозяйств, увеличении материального достатка населения и в развитии даурского общества в целом ^ауиг... 1989: 108]. С другой стороны, съезд «чорган» являлся важным органом надзора и эксплуатации дауров и других малочисленных народностей Бутхи чиновниками из управления генерал-губернатора провинции Хэйлунцзян. Нередки были случаи, когда чиновники, утверждая, что соболиных шкурок не хватает для уплаты натурального налога, в приказном порядке скупали соболей по заниженным ценам. В целом для чиновничества и других бюрократических слоев были характерны казнокрадство, взятки, вымогательство, махинации с налоговыми поступлениями [Непомнин 2005: 240]. Произвол чиновников особенно усилился в последние годы правления императора Цяньлуна. В 1795 г. два даурских чиновника из управления восьми хошунов Бутхи Чисан и Мунхэходоринга подали жалобу императору Цяньлуну, в которой отмечали факты произвола со стороны генерал-губернатора Хэйлунцзяна и мэйрэн-дзанги Цицикара в отношении населения Бутхи. В результате Цяньлун отправил специальную комиссию, которая подтвердила наличие хищений и растрат среди чиновников. Виновные понесли суровое наказание - лишились должностей, были посажены в тюрьму, наказаны ударами плетью. Однако Чисан и Мунхэходоринга также были обвинены в нарушении цинских законов, а именно в передаче письма с жалобой непосредственно императору в обход необходимых инстанций и в нарушении традиционного распорядка дня императора [История Китая 2002: 290]. Оба даурских чиновника были лишены должностей и сосланы в Или (Синьцзян). В народной памяти они остались борцами за справедливость, не побоявшимися сказать правду о творящихся беззакониях в отношении малочисленных народностей Бутхи. После завершения «дела Чисана и Мунхэходоринги» функции сбора и отправки натурального налога были изъяты из ведения генерал-губернатора Хэйлунцзяна и возвращены управлению восьми хошунов Бутхи. Дауры продолжали платить «соболиный» налог до начала XX в. В 1908 г. натуральный налог был отменен в связи с затяжной кризисной ситуацией в Цинской империи.

Таким образом, в период правления династии Цин дауры исполняли различные виды повинностей. Несение воинской повинности и, как следствие, непосредственное участие в войнах и подавлении крестьянских восстаний привели к резкому сокращению численности даурского населения. Обременительными являлись и другие виды повинностей - караульная служба; строительство селений, дорожных станций; обеспечение военных гарнизонов провизией и др. Особо тяжелой повинностью для дауров Бутхи был ежегодный ясак, или уплата натурального налога соболями. К тому же частые злоупотребления чиновников провинциального аппарата вызывали справедливый гнев населения, выражавшийся в подаче жалобных прошений императору.

Статья написана при финансовой поддержке РГНФ — Министерства образования и науки Монголии (МОНМ) в рамках научно-исследовательского проекта № 15-21-03006 «Монгольский мир в условиях взаимодействия России и Восточной Азии в ХХ—ХХ1 вв.» (2015—2017).

Список литературы

Домбровский А., Ворошилов В. 1904. Маньчжурия. СПб: Типография товарищества «Просвещение». 221 с.

История Китая (под ред. А.В. Меликсетова). 2002. М.: Изд-во МГУ; Высшая школа. 736 с.

Непомнин О.Е. 2005. История Китая: Эпоха Цин. XVII- начало XX века. М.: Восточная литература. 712 с.

Описание Маньчжурии (сост. Д. Позднеев). 1897. СПб: Типография Ю.Н. Эрлих. Т. I. 620 с.

Пан Т.А., Пчелин Н.Г. 2011. Портреты выдающихся военачальников периода правления императора Цянь-Луна из коллекции Государственного Эрмитажа. -Письменные памятники Востока. № 2. С. 262-278.

Engkebatü M. 1995. Cin ulus-un üye-düdayur kele-berbicigdegsen jokial-ud-unsudulul [Изучение произведений, написанных на даурском языке в период Цинской империи]. Kükeqota: Öbür mongyol-un yeke su^ayuli-yin keblel-ün qoriy-a. 737 с. (на старомонгольской письменности).

Dayur ündüsüten-ü tobci teüke [Краткая история даурского народа] (naiyrayulan bicikü duyuyilang naiyrayulaba; Meng Ji Düng, Üljeyitü, Bayar). 1989. Kükeqota: Öbür Mon^ol-un arad-un keblel-ün qoriy-a. 300 с. (на старомонгольской письменности).

Morindabaya dayur ündüsüten-ü öbürtegen jasaqu qosiyun-u toyimu bayidal[Обозрение Мориндава даурского автономного хошуна] (nayirayulun bicikü duyuyilang nayirayu-lba. Jamsu, Bürinsayin orciyulba). 1988. Kükeqota: Öbür Mongyol-un arad-un keblel-ün qoriy-a. 269 c. (на старомонгольской письменности).

TSYBENOV Bazar Dogsonovich, Cand.Sci. (Hist.), Senior Researcher, Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, Siberian branch of the Russian Academy of Sciences (6 Sakhyanovoj St, Ulan-Ude, Russia, 670047; bazar75@ mail.ru)

THE DAURS COMPULSORY SERVICE DURING THE QING DYNASTY

Abstract. The article is devoted to the study of certain types of duties of Dahurian population during the reign of the Qing Dynasty. On the base of foreign and domestic materials, the author concluded that the active involvement of the Dahurs in the Eight Banners army to serve in troubled regions of the Qing Empire and the Qing-Russian border. The paper studies issues related to the payment of tax by the Buteha Dahurs, the base and on the special activities of Chorgan (the Congress), engaged in the distribution of duties and tax collection, and military education of soldiers belonged to the Eight Banners (the administrative units of the Inner Mongolia Autonomous Region). The author concludes that the obligations, duties and taxes became heavy burden that amplified the difficulties of the majority of the Dahurian population. Keywords: Dahur, Qing Empire, service, guard duty, natural tax

Политика в фокусе

МАТИШОВ Геннадий Григорьевич — академик, член президиума РАН, председатель президиума Южного научного центра РАН (344006, Ростов-на-Дону, пр-кт Чехова, 41).

КОТЕЛЕНКО Дмитрий Геннадьевич — кандидат политических наук, ведущий научный сотрудник отдела стратегических исследований ЮНЦРАН (344006, Ростов-на-Дону, пр-кт Чехова, 41; dmitry-kotelenko@yandex.ru)

УКРАИНСКИЕ НАЦИОНАЛИСТЫ НА СТРАЖЕ АМЕРИКАНСКИХ ИНТЕРЕСОВ

Аннотация. В течение последних 25 лет украинские националисты использовались для нейтрализации пророссийских сил. Сегодня они находятся на страже американских сценариев, готовы в любой момент «приструнить» как население юго-востока Украины, так и мятежных олигархов. Современный украинский национализм не обладает собственной политической субъектностью. Это объясняется не столько отсутствием широкой поддержки со стороны общества, сколько тем, что он всегда находился в орбите спецслужб: на начальном этапе - преимущественно украинских, а позднее практически подпал под полный контроль ЦРУ.

В ходе 3-летнего мониторинга центральных и региональных СМИ Украины накопился ряд вопросов и логических противоречий, касающихся зарождения, развития и дальнейших перспектив украинского национализма. Однако ответить на вопросы с опорой на доминирующий в научном дискурсе объективистский подход не представлялось возможным. Мы придерживаемся реляционного типа объяснения, которое выводит структуры высшего порядка из структур низшего порядка. Кроме того, потребовалась ревизия самого корпуса фактов, исключение конвенциональных наслоений и оценок, для чего пришлось прибегнуть к такому основательно подзабытому в политической науке инструменту, как наблюдение (обширный анализ видеоматериалов на хостинге УоиТиЬе).

Ключевые слова: националисты, УНА-УНСО, «Правый сектор», полк «Азов», партия «Свобода», Украина, ЦРУ, СБУ, Корчинский, Ярош, Билецкий, Тягнибок, Наливайченко, Аваков

Националистическое движение на Украине в идейном плане весьма разнородно - оно объединяет как умеренных и интегральных националистов, так и представителей откровенного расизма. Физически это одно локальное сообщество, лидеры которого давно знают друг друга. Несмотря на личные конфликты и идейные расхождения, в периоды революционных кризисов они неизменно образовывали один ударный кулак. Вопрос о том, кто кому подчиняется, никогда не возникал: в нужный момент каждый из них занимал свою нишу в революционных структурах.

Конструирование единой интеллектуальной линии украинского национализма упирается в невозможность описания конкретных идеологических доктрин как версий единой идеологии. «Принципиальные» аспекты их идеологических и программных документов меняются сообразно изменениям политической конъюнктуры. Идеологическое ядро может быть сведено к нескольким лозунгам-«кричалкам», тем более что идеологическая подкованность рядовых членов в основном этим и ограничивается: «Одна раса, одна нацш, одна Батьювщина!», «Бандера прийде, порядок наведе!», «Слава Украгш! Героям Слава!», «Слава наци! Смерть ворогам!», «Украша понад усе!» и т.д. Их используют все националистические организации - «Правый сектор», «Азов», «Свобода», УНА-УНСО. Помимо набора одних и тех же лозунгов, украинских националистов объединяет враждебное отношение к России и антикоммунизм.

Можно бесконечно вести споры о том, чего же в украинских националистах больше - собственно национализма, нацизма, фашизма и т.д. В этом случае украинскому национализму необоснованно придается респектабельный вид развитой идеологии. Об отсутствии внятного внутреннего содержания свидетельствуют весьма необычный выбор союзников. Если, например, лидер партии

«Свобода» Олег Тягнибок неоднократно озвучивал антисемитские лозунги, за что его справедливо осуждали, то Дмитрий Ярош, экс-лидер «Правого сектора», последовательно выступал с критикой антисемитизма, сотрудничал с украинскими олигархами И. Коломойским, С. Тарутой, П. Порошенко. В течение 2014 г. спикером «Правого сектора» выступал исповедующий иудаизм бывший гражданин Израиля, а ныне народный депутат Украины Юрий Береза. Другой пример - отношение националистов к секс-меньшинствам. Если представители «умеренного» «Правого сектора» участвовали в разгоне пресловутых парадов меньшинств, то руководитель фактически неонацистской и расистской организации «Патриот Украины», а ныне командир полка «Азов» Андрей Билецкий (Белецкий) поддерживает тесные деловые связи с такими «неоднозначными» деятелями, как А. Аваков и О. Ляшко. Идеологически это слабо соотносится с пресловутым принципом «чистоты нации».

«Тысячелетний Третий рейх», как образно отметил американский историк Уильям Ширер, просуществовал всего 12 лет. Господство нацистской идеологии зиждилось на всей мощи государственного аппарата, включая агрессивную пропагандистскую машину и карательный аппарат политической полиции. Нацистам удавалось убеждать население в превосходстве своего социального строя и идеологии благодаря тому, что была создана одна из сильнейших армий в мире. Череда победоносных кампаний привела к тому, что промышленность почти всей Европы работала на Германию. Когда же мы говорим о национализме украинском, который имеет очень многие составляющие нацизма, то какие зримые преимущества он может представить украинскому обществу?

Экскурсы в историю украинского национализма не проясняют сути его современных форм. Даже такая, казалось бы, знаковая фигура, как Юрий-Богдан Шухевич, народный депутат и сын Романа Шухевича, всегда играл для остальных лидеров украинских националистов роль свадебного генерала. Фактически его имя первым использовал Д. Корчинский при создании Украинской национальной ассамблеи. Политический вес «патриарха» Шухевича таков, что в нынешний состав парламента он прошел по спискам Радикальной партии О. Ляшко, а не от националистических движений и не в качестве независимого кандидата.

Существует идеологический, персональный, организационный разрыв между украинскими национализмом 1930-1940 гг. (вследствие его физической ликвидации к середине 1950-х) и националистическим движением, возникшим на излете СССР. Поначалу сами националисты действовали в рамках правового поля, не использовали радикальные методы борьбы. Виртуозный провокатор, профессиональный разведчик и боевик Д. Корчинский и ему подобные показали остальным националистам, что можно действовать и насильственными методами. чаяния многих «националистов» не выходили в тот период дальше идей самостийности и нациестроительства, были направлены на возрождение культурно-исторического наследия1. Ярким примером можно считать более чем умеренный Народный рух Украины. Кстати, в свое время его членом был и Д. Ярош, начинавший в экологическом движении.

Современные украинские национал-радикалы ведут свою родословную именно от УНА-УНСО, созданного в начале 1990-х Д. Корчинским. С. Бышок и А. Кочетков справедливо характеризуют УНА-УНСО как организацию ветеранов украинского националистического движения [Бышок, Кочетков 2014: 336]. Такое же впечатление производит и Конгресс украинских националистов, который составляют два-три десятка пожилых людей. В составе «Тризуба»

1 Варис С. Дмитрий Корчинский: Гапон украинской революции. Доступ: http://аntikor.com.uа/ аrticles/118262-dmitrij_korchinskij_gаpon_ukrаinskoj_revoljutsii (проверено 05.08.2016).

им. С. Бандеры - в основном люди среднего возраста. На молодежь ориентируется «Патриот Украины» (ныне преобразованный в движение «Азов»).

Украинская партноменклатура и спецслужбы в период развала СССР и обретения независимости не могли не видеть в националистическом движении своего естественного союзника. После августовского путча ГКЧП было создано боевое крыло Украинской национальной ассамблеи - Украинская национальная самооборона (УНСО). Радикалы из УНА-УНСО сыграли важную роль в ликвидации русских протестных выступлений и сепаратистских движений при формировании независимой Украины. В 1992 г. они «решили» эту проблему в Киеве, Одессе, Херсоне и целом ряде других южных городов страны. Был сформирован «поезд дружбы», куда были мобилизованы около 500 бойцов. Участие организации в грузино-абхазской, российско-грузинской, чеченских войнах, приднестровском конфликте совпадало с геополитическими векторами украинского руководства. Несмотря на заслуги перед властью, УНА-УНСО была зарегистрирована лишь в 1994 г. Череда популистских и провокационных акций привели к тому, что регистрация была отозвана. Лишь в 1997 г. организация была перерегистрирована. На выборах в Верховную раду 1998 г. им удалось получить лишь 0,37% голосов избирателей (105 тыс. чел.). В последующих избирательных кампаниях результаты были на порядок меньше1.

На фоне сложных отношений с властями в организации периодически происходили расколы. В 1996 г. львовская фракция УНА-УНСО провозгласила курс на демократическую борьбу за власть и выступила против участия организации в провокациях внутри Украины и локальных войнах за ее пределами. Корчинский заявил, что ему будет неинтересно в такой партии - и через год фактически покинул ее. В 2002 г. Корчинский шокировал всех своей «антиоппозиционной» риторикой, за что получил от украинских национал-патриотов и антикучмов-ской оппозиции ярлык «предателя национальной революции»2.

Точкой сборки для украинских националистов являются революционные периоды. Так было в 2001 г., когда раскрученное обвинение действующего президента Украины в причастности к убийству журналиста Г. Гонгадзе привело к началу широкомасштабной политической акции «Украина без Кучмы», в которой принимали участие практически все националистические движения, например те же самые «Тризуб» им. Степана Бандеры или УНА-УНСО. Поддержали националисты и «оранжевую революцию» 2004 г. Примечательно, что роль коменданта Украинского дома - оплота революции, выполнял будущий комендант «Самообороны майдан» Андрей Парубий [Бышок, Кочетков 2014: 65]. И конечно, всем памятны события ноября 2013 - февраля 2014 г., когда «Самооборона майдана» объединила разнородные националистические силы. Причем в ее состав в качестве ударного подразделения вошел «Правый сектор», включавший в себя, с одной стороны, активистов наиболее радикальных организаций «Тризуб», УНА-УНСО, «Патриот Украины», «Белый молот» (выделены в отдельные сотни), а с другой - футбольных ультрас [Матишов 2014а: 136-137]. Высокую слаженность действий при всех разногласиях и противоречиях лидеров националистов можно объяснить внешней координацией со стороны спецслужб.

Примечательно, что сотни, сформированные от партии «Свобода» О. Тягнибока, в состав «Правого сектора» не вошли, прочие националисты вступали с ними в конфликты, демонстрировали свое пренебрежительное отношение. Тягнибок так часто менял политических покровителей, что утратил всякую репутацию в глазах

1 Дым над Украиной. М.: Изд. ЛДПР. 2016. 128 с. Доступ: http://ldpr.ru/static/uploads/96d0273310_Dim_ Ukr.pdf (проверено 03.08.2016). С. 89-91.

2 Варис С. Дмитрий Корчинский: Гапон украинской революции. Доступ: http://antikor.com.ua/ articles/118262-dmitrij_korchinskij_gapon_ukrainskoj_revoljutsii (проверено 05.08.2016).

прочих националистов. Олег Тягнибок был деятельным сторонником Виктора Ющенко в ходе его борьбы за власть и в период его президентства. После прихода к власти Виктора Януковича «Свобода» превратилась в карманную оппозицию нового режима. И наконец, в ходе Евромайдана Тягнибок и его партия принимали активное участие в свержении В. Януковича.

Исключительным электоральным успехом 2012 г. «Свобода», сформировавшая в парламенте фракцию из 37 депутатов, была обязана поддержке В. Януковича и его администрации. Однако это не помешало Тягнибоку в этом же году развернуть сотрудничество с Международным республиканским институтом США (Ш1) [Бышок, Кочетков 2014: 230]. Эта структура принимала активное участие в событиях Евромайдана. В числе спонсоров О. Тягнибока фигурировал Игорь Коломойский, который имел широкие экономические интересы в западных регионах страны, где партии Тягнибока удалось сформировать фракции в областных советах и законодательных органах региональных столиц.

Что касается связей с Виктором Януковичем, то уже в 2011-2013 гг. в украинских СМИ и среди политических экспертов устоялась точка зрения, что «Свободу» выбрали в качестве удобного конкурента на выборах для правящей Партии регионов, а Тягнибока - в качестве удобного оппонента на президентских выборах. Все последующие информационные утечки и разоблачения только подтверждали эту точку зрения. В 2016 г. были обнародованы записи из так называемой «амбарной книги» Партии регионов. Оказалось, что «Свобода» была в списке получателей финансовой помощи1.

После бегства президента Януковича представители «Свободы» получили портфели вице-премьера, министра аграрной политики, министра экологии, министра обороны, генпрокурора [Матишов 2014б: 170-176]. Но вскоре министры от «Свободы» были выведены из правительства. Партия вновь заняла свое место маргинальной политической силы: безрезультатные попытки политического реванша теперь предпринимаются в регионах. Только в 2016 г. зафиксированы 3 покушения на представителей партии «Свобода» - в Киевской, Винницкой и Сумской областях. Взрыв гранаты в ходе протестов перед Верховной радой в августе 2015 г., к которым были причастны свободовцы, видимо, поставил точку в их карьере. Генпрокуратура Украины ведет расследование, и, видимо, виновные получат реальные сроки.

Действительно, националисты не могут похвастаться электоральной поддержкой населения. На парламентских выборах 2014 г. их партии не смогли преодолеть 5-процентный барьер и попасть в Раду. «Свобода» получила всего 4,7% голосов (742 тыс. чел.), «Правый сектор» - 1,8% (284 тыс. чел.), Конгресс украинских националистов - 0,05% (около 9 тыс. чел.). На президентских выборах, как известно, общественное мнение консолидируется вокруг действительно проходных, вероятных кандидатов. Таким образом, у националистов здесь практически не было никаких шансов: Ярош получил 0,7% (127,8 тыс. чел.), а Тягнибок -1,16% голосов (210 тыс. чел.).

Новый режим начал зачистку националистического поля Украины от случайных и неподконтрольных элементов практически сразу после свержения Януковича. Сюда можно отнести ликвидацию одиозного боевика А. Музычко, вступившего в конфликт с министром МВД А. Аваковым, принуждение участников «Самообороны майдана» к освобождению захваченных административных зданий в центре Киева, включение отдельных сотен в состав Национальной гвардии, формирование и отправку добровольческих батальонов. Наиболее не-

1 «Свобода» получила $ 200 тыс. от «Партии регионов» - депутат. Доступ: http://гu.tsn.uа/politikа/ svobodа-poluchilа-200-tys-ot-pаrtii-regionov-deputаt-694552.html (проверено 12.08.2016).

управляемая часть националистов вскоре после Майдана была «утилизирована» руководством страны в боевых действиях на Донбассе.

После избрания президентом П. Порошенко системное давление на националистов было продолжено. Последние давали для этого немало поводов, среди которых угрозы в адрес действующей власти, нарушение общественного порядка, уголовные и военные преступления (в зоне АТО). Наиболее заметными оппонентами националистов стали нынешний губернатор Закарпатской области Г. Москаль, главный военный прокурор Украины А. Матиос1, генеральный прокурор Ю. Луценко, министр МВД А. Аваков. Системная атака против националистов ведется по многим направлениям: здесь и громкие уголовные дела против таких подразделений, как «Айдар», «Торнадо», спецоперации с изъятием оружия («Днепр-1»), изобличение командиров несуществующих батальонов. Боестолкновение отдельных представителей «Правого сектора» с правоохранительными органами в Мукачево в июле 2015 г. спровоцировало целую волну уголовных дел и громких арестов по самым разным обвинениям за пределами Закарпатской обл. - в Кировограде (Кропивницкий), Борисполе, Тернополе, Покровском районе Донецкой области и др.

После ликвидации «случайных попутчиков» украинский национализм сжался до двух дееспособных проектов - под руководством Д. Яроша и под руководством А. Билецкого, которые представлены не столько политически, сколько боевыми подразделениями. Полк «Азов» А. Билецкого, входящий в состав Национальной гвардии МВД Украины, сегодня насчитывает, по оценкам экспертов, от 800 до 1 000 хорошо подготовленных бойцов, прошедших обучение у иностранных инструкторов. Под командованием Яроша находятся, по разным оценкам, от 400 до 700 бойцов. В сентябре 2015 г. они вошли в состав спецназа Службы безопасности Украины. Полк «Азов» имеет общественно-политическое крыло - так называемый Гражданский корпус «Азов». Ярош в настоящее время формирует общественно-политическое движение «Д1Я».

Вряд ли можно считать случайностью совпадения в двух зеркальных националистических проектах Украины. И Ярош, и Билецкий действуют в крупных городах юго-востока (Днепропетровск и Харьков). Оба по специальности школьные учителя. Они являются народными депутатами и одновременно лидерами по прогулам в Раде (один присутствовал там 5 раз, другой - всего 3 раза). Для обоих создается образ таинственного вождя нации, и, самое главное, оба тесно связаны через своих непосредственных кураторов (В. Наливайченко и А. Аваков) с американскими спецслужбами. Видимая конкуренция проектов Яроша и Билецкого (с учетом того, что их координаторы составляют одну команду) можно расценивать как своеобразное информационное прикрытие.

Напомним, что В. Наливайченко и А. Аваков совместно с А. Турчиновым и

A. Парубием выступили ключевыми менеджерами Майдана и заняли контрольные высоты (СБУ, МВД, пост президента, спикера Верховной рады и секретаря СНБО) сразу после переворота. Именно эта четверка (лично и через подконтрольных им лиц) причастна к организации убийств на Майдане, одесской трагедии, развязыванию войны на юго-востоке Украины. О том, что на этих людей была возложена «высокая миссия», свидетельствует тот факт, что именно

B. Наливайченко и А. Аваков после бегства В. Януковича из Киева пытались задержать его в Крыму. Видеокадры их тайного прибытия в Крым были показаны центральными российскими СМИ.

Арсен Аваков был назначен губернатором Харьковской области (2005-2010 гг.) сразу после прихода к власти президента В. Ющенко. Сын Ющенко стал при нем

1 А. Матиос в бытность главой управления СБУ в Одесской области при В. Ющенко покровительствовал неонацистской организации «СиЧ» («Слава и Честь»).

216

ВЛАСТЬ

2 016'12

вице-губернатором. В этот период под опеку Авакова попала националистическая организация «Патриот Украины», лидером которой являлся А. Билецкий. Формальная сторона сотрудничества с местными властями и милицией сводилась к вопросам контроля за нелегальными мигрантами: под этим предлогом националисты регулярно совершали рейды по студенческим общежитиям. С приходом к власти президента В. Януковича против Авакова было заведено уголовное дело, и сам он был вынужден бежать в Италию. Утрата столь высокого покровителя негативно сказалась на А. Билецком. Власть перестала закрывать глаза на преступления националистов, в результате в 2011 г. он и несколько его ближайших товарищей получили реальный тюремный срок по так называемому делу васильковских террористов. После Майдана, когда Билецкий вышел на свободу, Аваков всячески поддерживал созданный Билецким батальон (ныне -полк) «Азов».

В настоящее время главным инструктором Билецкого выступает гражданин США Роман Зварыч - бывший организатор Конгресса украинских националистов, бывший член Центрального провода Народного руха Украины, бывший депутат Верховной рады, в период пребывания у власти В. Ющенко - его советник, министр юстиции, его представитель в Раде (в разное время). Помощь Зварыча Билецкому многогранна - это и снабжение подразделения «Азов» снаряжением, военными инструкторами, и политическое консультирование в период выборов в Раду. Зварыч возглавил штаб Гражданского корпуса «Азов» при его создании в середине 2015 г. и оставался его начальником до февраля 2016 г. Вот как высказался о своем кураторе сам А. Билецкий: «Зварыч в первую очередь для меня пример украинского националиста и патриота. Он умнейший человек, у которого я очень многому научился»1. Не отстают и другие представители украинской диаспоры из США: юридический адрес ГК «Азов» располагается в Киеве по адресу, принадлежащему «Актив-Банку», которым в свое время управляла уже бывший министр финансов Н. Яресько (родилась в США, работала в госдепартаменте).

Виталий Наливайченко имеет американское гражданство, его дочь с супругом проживают в престижном районе Нью-Йорка и являются владельцами компании «Смайл холдинг Украина», через которую Наливайченко реализовывал свои бизнес-интересы. Будучи зятем бывшего председателя КГБ УССР С. Мухи, который занимал эту должность в 1982-1987 гг., он стремительно начал дипломатическую карьеру. В 2001-2003 гг. он был консулом посольства Украины в США, где, как полагают эксперты, и был завербован ЦРУ. В свое время Джозеф Байден называл В. Наливайченко своим человеком в Киеве. При президенте Ющенко В. Наливайченко бессменно возглавлял Службу безопасности Украины. В этот период в числе его советников была экс-сотрудник британской спецслужбы МИ-6 Бриджит Остин. Громкий скандал имел место в 2008 г., когда стало известно о ряде сотрудников ЦРУ и ФБР, приглашенных в СБУ для разработки плана и координации действий соответствующих структур на Украине. В помещении Центрального управления СБУ в Киеве им были выделены рабочие кабинеты, переданы для изучения дела многих сотрудников, компромат на ведущих политиков Украины. Эта деятельность принесла свои плоды, даже несмотря на то что Наливайченко потерял свой пост с приходом к власти В. Януковича: СБУ оказалась практически полностью вовлеченной в заговор, направленный на свержение законного президента. При новой власти Наливайченко возглавлял СБУ с февраля 2014 по июнь 2015 г. Будучи депутатом Верховной рады (с 2012 г.), Наливайченко лично курировал тренинги радикалов «Тризуба»

1 Гражданский корпус «Азов»: а вы готовы к новой смене власти в Украине? Доступ: http://rian.com. ua/me/20160527/1010667245.html (проверено 27.08.2016).

им. Степана Бандеры на территории униатского церковного комплекса в Зарванице. В таких лагерях, которые также опекал посол США на Украине Джеффри Пайетт, готовили боевиков не только для Майдана, но и непосредственно для военных действий. Прошедшие курсы составили костяк созданного под крышей СБУ «Правого сектора», который возглавил Дмитрий Ярош - помощник депутата Наливайченко и одновременно друг его семьи [Матишов 2015: 210-214].

Помимо вышеописанных проектных менеджеров Наливайченко и Авакова, на Украине действует целый ряд американских управленцев высокого уровня. Упомянем лишь Брюса Джексона. Вот некоторые штрихи его биографии: высокопоставленный разведчик, его отец был заместителем директора ЦРУ. В качестве политического консультанта имел тесные связи с Януковичем, Ющенко, Саакашвили. В числе его подопечных фигурируют самые разные люди, такие, например, как Д. Корчинский, Р. Ахметов и чеченские боевики. Очевидно, он далеко не единственный «смотрящий» от Вашингтона.

После событий в Мукачево, где представители «Правого сектора» завязали бой с местными силовиками, Ярош последовательно проводил курс на очищение своей организации от криминального элемента. Впоследствии Ярош со своими подразделениями вышел из «Правого сектора». Его бывшие соратники восприняли лидерство Яроша как рейдерство по отношению к УНА-УНСО. «Заслуженные» деятели националистического движения, повоевавшие в Чечне, не могли смириться с тем, что оказались в тени Яроша. Однако обе стороны замалчивают мотивы происшедшего. Не исключено, что ветераны УНА-УНСО опасаются Яроша как человека спецслужб. Никто не хочет повторить судьбу убитого А. Музычко или Н. Карпюка, которого «единомышленники» фактически сдали в руки российских спецслужб. Теперь он отбывает тюремный срок в РФ за участие в чеченской войне. Через несколько дней после задержания Карпюка фактическим главой «Правого сектора» стал Ярош1. Организовавшие в ноябре 2015 г. свержение Яроша руководители «Правого сектора» А. Стемпицкий и А. Тарасенко 18 августа 2016 г. в результате аварии попали в больницу.

В начале января 2015 г., когда все националистические батальоны перешли под контроль либо Национальной гвардии, либо Вооруженных сил Украины, ДУК ПС оказался единственной «независимой» вооруженной структурой на Украине. Более того, 13 февраля 2015 г. Д. Ярош заявил, что ДУК ПС оставляет за собой право не выполнять распоряжения ВСУ о прекращении огня и продолжить активные боевые действия по собственным планам. Это привело к росту напряженности между его отрядами и ВСУ. В конце сентября 2015 г. Дмитрий Ярош заявил: «Сейчас происходит процесс вхождения в центр специальных операций Альфа на базе 8-го батальона, который находится в секторе М. Уже поработала комиссия и провела людей, которые им подошли - это несколько десятков бойцов, которые уже должны подписывать контракты»2. Дальнейшие события позволяют предположить, что процесс вхождения завершен. Основная база находится в с. Великомихайловка Покровского района Днепропетровской обл. - на границе с Донецкой обл. Подготовка бойцов иностранными инструкторами проводится также на базе, расположенной в Львовской обл.

Народный депутат Украины Н. Савченко посетила подразделения Д. Яроша в начале августа 2016 г. Она была в расположении 5-го и 8-го батальонов в Авдеевке

1 Бойко В. Почему националист Карпюк - в российской тюрьме, а Ярош захватил УНА-УНСО. Доступ: http://argumentua.com/stati/pochemu-natsionalist-karpyuk-v-rossiiskoi-tyurme-yarosh-zakhvatil-ипа-ишо (проверено 17.08.2016).

2 Радикалы из «Правого сектора» пополнят ряды Службы безопасности Украины. Доступ: http://www. interfax.ru/world/468473 (проверено 30.08.2016).

(под Донецком) и Широкино (под Мариуполем)1. Подготовка спецподразделений включает, как правило, участие в боевых действиях. Официально подразделения Яроша никому не подконтрольны, и потому не имеют права находиться в зоне боевых действий. В связи с гибелью бойцов «Правого сектора» в зоне АТО в июне 2016 г. Генштаб был вынужден заявить о проведении расследования, чтобы объяснить, каким образом люди не из ВСУ оказались на передовой.

В последний год в украинских СМИ заговорили об угрозе очередного государственного переворота и установления диктатуры. В качестве возможных лидеров указывают А. Билецкого или Д. Яроша, поскольку, по мнению их оппонентов, они располагают соответствующими возможностями. Самое удивительное заключается в том, что потенциальные «вожди нации» Ярош и Билецкий не являются лидерами по своим психологическим качествам, не обладают харизмой. Причем эти выводы лежат, что называется, на поверхности. Андрей Билецкий - разрекламированный «белый вождь» и «герой АТО» - на плакатах и постановочных роликах в украинских СМИ действительно предстает политическим лидером чуть ли не мирового масштаба. Однако как реальный человек в телеэфире или снятый не по сценарию он предстает совершенно другой личностью. Это психо-тип исполнителя. Именно такие люди («крепкие середнячки») лучше всего подходят на роль предсказуемых командиров боевиков, поэтому его координаторы могут не опасаться неожиданных шагов. Дмитрий Ярош также не блещет ораторским талантом, убедительностью, глубиной и оригинальностью выступлений.

Очевидно, что основное предназначение информационных вбросов о возможном перевороте - это отвлечение внимания от реальных задач, которые будут выполнять как подразделения Яроша, так и отряды Билецкого. Мы разделяем точку зрения военного эксперта Ю. Котенка, что «разногласия между официальным Киевом, командованием ВСУ и националистами-карателями - лишь видимость»2. В рамках постановочного конфликта между президентом и министром МВД на А. Авакова с июля 2016 г. посыпался град обвинений в намерении совершить государственный переворот с использованием сил, подконтрольных Национальной гвардии (примерно 40 тыс. штыков, сосредоточенных во всех региональных столицах и окрестностях Киева), и полка «Азов» в качестве ударной силы. Эту информационную волну спровоцировал А. Билецкий, когда в марте 2016 г. заявил: «Тысяча человек - это даже много для захвата ключевых позиций в Киеве. Триста - более чем достаточно. Если они будут мотивированы, подготовлены и будут иметь четкий план»3.

Если фактор времени играет во всех смыслах против Авакова и нацистов, то почему они не проводят переворот? Вероятно, потому, что не являются самостоятельными политическими субъектами, а представляют собой всего лишь исполнителей чужой воли. Задачу осуществления нового переворота перед ними никто не ставил. Еще больше затуманивают суть происходящего примирительные заявления Яроша о том, что перед лицом «российской агрессии» следует отказаться от внутренних распрей, поддержать режим и не доводить ситуацию до очередной кровавой развязки. Примечательно, что ранее он говорил о «режиме внутренней оккупации», намекая на олигархов. В целом, попытка понять смысл происходящего через риторику украинских политиков представляется бесперспективной.

1 Савченко и Ярош встретились на передовой на Донбассе (фото). Доступ: http://www.segodnyа.uа/ politics/pnews/sаvchenko-i-yаrosh-vstretilis-nа-peredovoy-nа-donbаsse-722808.html (проверено 21.08.2016).

2 Кровавая игра Порошенко: «Азов» готовят к новой войне в Донбассе... Доступ: http://nаhnews. org/905184-krovаvаyа-igrа-poroshenko-аzov-gotovyаt-k-novoj-vojne-v-donbаsse/ (проверено 29.08.2016).

3 Билецкий: Для захвата власти в Киеве достаточно 300 человек. Доступ: http://gordonuа.com/news/ polШcs/bileckiy-dlyа-zаhvаtа-vlаsti-v-kieve-dostаtochno-300-chelovek-125738.html (проверено 05.08.2016).

Американские кураторы киевских властей (вице-президент США Джо Байден и помощник госсекретаря В. Нуланд) в конце 2015 - начале 2016 г. прозрачно намекнули на возможность досрочных выборов на Украине. Эту тему подхватили экспертные сообщества США и Украины. При этом рейтинги потенциальных лидеров ненамного превышают уровень статистической погрешности. Выборы в условиях накопленной в обществе энергии недовольства могут привести к полному краху киевского режима. Не заинтересованы американцы и в осуществлении переворота, ибо он лишит их возможности перетасовки политических элит. Для Вашингтона выгоднее сохранение шаткого равновесия.

Основную опасность для проамериканского режима представляют, с одной стороны, задавленный с помощью террора, но не уничтоженный протест населения Украины, с другой - возможность очередной измены со стороны украинских олигархов. Самый неблагоприятный сценарий для интересов Вашингтона сводится к тому, что часть олигархов вполне может возглавить зреющий народный бунт. Три составляющие для новых потрясений уже имеются: народный гнев, потенциальные лидеры и технические возможности (огромное количество боевого оружия на руках у населения).

Двигателем социального недовольства является не столько ухудшение материального положения населения, сколько стремление украинских властей принудить граждан отказаться от своей исторической памяти и своей идентичности. Несмотря на институционализированный государственный террор и беспредел, чинимый националистическими активистами, 9 мая 2016 г. в Киеве, Николаеве, Одессе, Харькове, Черкассах, Славянске, Запорожье, Полтаве и других городах тысячи людей не побоялись выйти на акцию «Бессмертный полк».

Предупреждением киевскому режиму является также череда актов вандализма в отношении символов постмайданной государственности, причем не только на востоке, но и в западных регионах страны. Перечислим лишь некоторые события 2016 г.: разбиты мемориальные доски С. Бандере (Ровно, Сумы), пострадали мемориалы «Небесной сотне» (Полтава, Сумы, Хмельницкий), мемориалы участникам АТО и националистических батальонов (Кривой Рог, Запорожье, Харьков), памятник воинам УПА (Волынская обл.). Даже в Тернополе на огромном портрете Н. Савченко написали слово «убийца».

В «незалежной» значительное число граждан получили опыт боевых действий. На начало 2016 г. статус участника боевых действий получила 121 тыс. чел., и их число продолжает увеличиваться. Ветеранам законодательно гарантирован ряд социальных льгот, в т.ч. бесплатное выделение земельного участка. Далеко не всем и не во всех регионах удается получить обещанные земельные наделы, что вносит свой вклад в рост социального недовольства. Феномен «гостинцев из зоны АТО» принял на Украине массовый характер. По минимальным оценкам, это не менее 300 тыс. единиц боевого автоматического оружия, до нескольких сот тысяч боевых пистолетов. Стремительно ухудшается криминогенная обстановка в столице и крупных городах. Глубинные социокультурные разломы на юго-востоке никуда не исчезли, и новый виток распада страны может быть спровоцирован в любой момент.

Однако без лидеров, способных организовать население, никакой протест не имеет перспектив. Часть влиятельных олигархов (В. Пинчук, Ю. Бойко, В. Новинский, Н. Шуфрич, А. Вилкул и др.) пытаются использовать настроения населения в своих политических интересах. Они приняли участие в акции «Бессмертный полк» в Киеве 9 мая 2016 г., а 21 августа В. Новинский, Ю. Бойко и др. возложили цветы у Дома профсоюзов в Одессе. Какие бы мотивы ни стояли за действиями упомянутых политиков, и Вашингтон, и Киев не могут не пони-

мать, что все украинские олигархи всегда были, есть и будут ненадежными союзниками.

Единственные, на кого США могут положиться на Украине, - это карательные батальоны Яроша и Билецкого. Они способны «приструнить» население, нейтрализовать мятежные части ВСУ, МВД, припугнуть, а при необходимости - и устранить опасных политиков, например тех, кто говорит о необходимости диктатуры. Их опасность заключается в том, что любая диктатура на Украине объективно означает выход из-под контроля США, ведь критическая масса полномочий здесь соединится с объективным возобладанием национальных интересов, которые, в свою очередь, приведут к дрейфу в сторону России как естественного союзника.

Националистический спецназ Яроша и Билецкого призван не только удержать в повиновении население русскоязычных городов юго-востока, но и обеспечить контроль над возможными направлениями ударов со стороны самопровозглашенных республик. В конце августа 2016 г. полк «Азов» перевели из Мариуполя в Запорожье. Как считает военный аналитик Юрий Котенок, власть отводит азов-цев от линии фронта лишь для того, чтобы усилить их. По его мнению, «Азов» будет преобразован в бригаду, снабжен новыми видами вооружения и бронетехники. Общий вывод эксперта: «действия Киева и действия националистических батальонов типа "Азова" вписаны в общий план, одобренный американцами»1.

В эту же схему вписывается создание ГК «Азов». Формально на Украине создается массовое политическое движение, которое может стать опорой для националистов в случае их прихода власти. Знакомство с видеоматериалами, посвященными деятельности этой организации, позволило нарисовать следующую картину: ядро Гражданского корпуса «Азов» сконцентрировано в Харькове. Здесь численность активных участников доходит до нескольких сотен хорошо подготовленных бойцов. Их средний возраст - 18-25 лет. Опорными точками движения выступают спортивные клубы, в которых преподаются прикладные боевые искусства. Эта молодежь выступает кадровым резервом вооруженных подразделений «Азова». Они также весьма эффективно проводят акции устрашения населения и местных политических деятелей.

За пределами Харькова состав участников ГК «Азов» ситуативен: иногда ячейки базируются на небольших сообществах местных ультрас (до нескольких десятков человек), иногда - на базе местных клубов боевых искусств, но в основной массе - это небольшие группы подростков под руководством двух-трех координаторов 25-30 лет. Их акции часто плохо продуманы и организованы. Однако даже небольшое число активистов позволяет получать информацию о настроениях на местах, выявлять пророссийски настроенных граждан. Видимая слабость усыпляет бдительность особенно агрессивно настроенных граждан. Отрицать шпионские функции гражданского крыла карательного полка «Азов» бессмысленно.

В орбиту «Азова» попали только небольшие объединения футбольных хулиганов. Ультрас таких команд, как «Динамо» (Киев) (до 2-3 тысяч человек), «Днепр» (несколько сотен), «Карпаты» и др., благодаря многочисленности и финансовой обеспеченности, независимы от «Азова». Именно эти клубы выступили в составе ударных сил Евромайдана. Все без исключения группировки украинских ультрас имеют аккаунты в сети «ВКонтакте». Содержание материалов ясно показывает, что речь идет скорее о расистах, а не о бандеровцах (за исключением львовского клуба «Карпаты»). Ничего не пишут они и о России (излюбленная тема националистов). Футбольные фанаты крупных клубов - люди, как правило, состоятельные, что позволило им избежать призыва в армию. Возможно, поэтому истории

1 Кровавая игра Порошенко: «Азов» готовят к новой войне в Донбассе... Доступ: http://nahnews. org/905184-krovavaya-igra-poroshenko-azov-gotovyat-k-novoj-vojne-v-donbasse/ (проверено 29.08.2016).

про погибших в АТО товарищах-фанатах представлены единичными случаями. Основной вывод: ультрас - это тактический союзник националистов, который,

тем не менее, может быть использован снова и снова.

***

Изучение современного национализма во многом напоминает ситуацию с исследованием исламизма. Попытки обнаружить исламскую суть у данного феномена неизменно заводят исследователей в тупик. Если же рассматривать радикальные течения с точки зрения деидеологического подхода, не давая себя обмануть разнообразным вывескам и лозунгам, то мы сможем понять, кто является заказчиком и конечным выгодополучателем. Не секрет, что националистический проект (не только на Украине) развивается по лекалам исламского фундаментализма. Американские координаторы не затрудняют себя даже переделкой методичек по осуществлению переворота (достаточно вспомнить об идентичных брошюрах, распространявшихся на площади Тахрир и на Евромайдане) [Матишов 2014б: 100]. Апробированные технологии просто так не сбрасывают со счетов, а используют многократно.

Важно понять, какие сценарии приготовили Украине ее заокеанские кураторы. Если сравнить происходящее сегодня в «незалежной» с теми процессами, которые происходили в Иране в период Исламской революции, то многое становится на свои места. Идея подобного сравнения возникла из тезиса о том, что подразделения Яроша и Билецкого являются сегодня де-факто стражами «революции гидности». Они неоднократно повторяли, что революция не закончена. Кроме того, оба использовали в названии своих организаций слово «корпус» (Добровольческий украинский корпус, Гражданский корпус «Азов»). Все это напоминает название такой структуры, как Корпус стражей Исламской революции.

Что же произошло в Иране? Вот краткое изложение хроники событий: к середине 1970-х шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви, американский ставленник, совершил ряд «ошибок» (попытался взять под контроль нефтяную отрасль страны, находившуюся в руках иностранного капитала, наладить отношения с СССР). Тогда Соединенные Штаты перестали закрывать глаза на «недемократическую суть» режима. В конце 1977 г. новоизбранная администрация президента Картера потребовала от Тегерана прекратить репрессии и выпустить политзаключенных. В феврале 1978 г. в Тебризе вспыхнули волнения, вскоре охватившие всю страну. С помощью угроз и давления Вашингтон сковал действия шаха в отношении набиравшей силу революции. Примерно в таких же обстоятельствах свергали В. Януковича. Переломной точкой для радикализации протеста стало появление своей «небесной сотни» (87 погибших в результате разгона демонстрации в сентябре 1978 г.), а также трагедии, по масштабам и сценарию аналогичной трагедии в Доме профсоюзов в Одессе: в кинотеатре сгорели около 500 человек, вину революционеры возложили на своих оппонентов (так же поначалу пытались поступить и националисты в Одессе). Далее в страну из Парижа прибыл лидер революции имам Рухолла Хомейни - на самолете французского президента Жискара д'Эстена - ярого антисоветчика, личного друга Дэвида Рокфеллера и члена Бильдербергского клуба. Итогом революции стало оказание Ираном помощи афганским моджахедам в борьбе против СССР в Афганистане и 8-летняя война с Ираком, которая была на руку США и их союзникам в регионе - монархиям Залива и Израилю.

Эта историческая параллель позволяет предположить, что украинские националисты сегодня стоят на страже реализуемого США сценария, который не предвещает нашей стране ничего хорошего. Что же касается разговоров о том, что США и Европа потеряли к Украине интерес, либо о том, что они разочаровались

в олигархах и теперь намерены всерьез бороться с коррупцией, призваны лишь отвлечь внимание от реальных планов, реализовывать которые будет уже новая администрация США после инаугурации президента в январе 2017. Американцы закрепились в Украине и готовы подавить любую смуту. Войну у нашего порога они уже развязали.

Статья подготовлена в рамках поддержанного РНФ проекта № 14-18-01442 «Украинский кризис и проблемы социально-экономической интеграции вАзовско-Черноморскомрегионе».

Список литературы

Бышок С., Кочетков А. 2014. Евромайдан имени Степана Бандеры. От демократии к диктатуре. 2-е изд. М.: Книжный мир, ФРИГО «Народная дипломатия». 512 с.

Матишов Г.Г. 2014а. Украина: геостратегический разворот (уроки истории — от Эльбы 1945 г. до Миус-фронта 2014 г.). Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН. 384 с.

Матишов Г.Г. 2014б. Украина и Россия: книга иллюстраций взаимоотношений и истории (обстоятельства, риски, тенденции). Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН. 224 с.

Матишов Г.Г. 2015. Исторические и геополитические угрозы национальной безопасности: Азово-Причерноморье и Прикаспий в XXIвеке. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН. 304 с.

MATISHOV Gennadiy Grigor'evich, Academician of the Russian Academy of Sciences, Chairman of the Southern Scientific Center, RAS (41 Chekhova Ave, Rostov-on-Don, Russia, 344006)

KOTELENKO Dmitriy Gennad'evich, Cand.Sci.(Pol.Sci.), Leading Researcher of the Department of Strategic Studies, Southern Scientific Center? RAS (41 Chekhova Ave, Rostov-on-Don, Russia, 344006; dmitry-kotelenko@yandex.ru)

UKRAINIAN NATIONALISTS ON GUARD FOR US INTERESTS

Abstract. For the last 25 years, Ukrainian nationalists have been used to neutralize the pro-Russian forces. Today, they are on guard for American scenarios and are always ready to «rein in» the population of the South-Eastern Ukraine and rebellious oligarchs. Modern Ukrainian nationalism does not have its own political subjectivity. This is due not only to the lack of broad public support but also to the fact that it has always been in the orbit of the security services: on the initial stage, it was mainly Ukrainian one and later it was practically fully controlled by the CIA.

Within a three-year central and regional media monitoring in Ukraine a number of questions and logical inconsistencies concerning the origin, development and future prospects of the Ukrainian nationalism have accumulated. They need to be explained. However, to accomplish them relying on objective approach that is dominant in the scientific discourse is impossible. The authors follow the relational type of explanation, which produces structures of higher order from the structures of lower one. In addition, the revision of the range of facts, exclusion of conventional layers and estimates was required. That supposed the implication of method of observation (extensive video analysis on YouTube), which is almost forgotten in political science. Keywords: nationalists, UNA-UPSD, «Right Sector», regiment «Azov», «Svoboda» party, Ukraine, CIA, SSU, Korchinskiy, Yarosh, Biletsky, Tyagnibok, Nalivaichenko, Avakov

ЛАНКО Дмитрий Александрович — кандидат политических наук, доцент кафедры европейских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета (191060, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Смольного, 1/3, под. 8; d.lanko@spbu.ru) ТАРАСОВ Илья Николаевич — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой политики, социальных технологий и массовых коммуникаций Балтийского федерального университета им. И. Канта (236022, Россия, г. Калининград, ул. Чернышевского, 56; ITarasov@kantiana.ru) ШВЕЦ Яна Владимировна — аспирант кафедры политики, социальных технологий и массовых коммуникаций Балтийского федерального университета им. И. Канта (236022, Россия, г. Калининград, ул. Чернышевского, 56; yanashvets08@gmail.com)

АКТИВНОСТЬ АГЕНТОВ «МЯГКОЙ СИЛЫ»

ГЕРМАНИИ В ЭСТОНИИ:

АНАЛИЗ ОРГАНИЗАЦИОННЫХ ФАКТОРОВ

Аннотация. Германия является одной из стран, успешно использующих в своей внешней политике средства «мягкой силы». Важным для России ареалом продвижения интересов ФРГ является регион Балтийского моря. Неправительственные организации выступают эффективными проводниками региональных интересов Германии, в частности в Эстонии. Средствами факторного анализа авторы статьи предприняли попытку определить влиятельность основных организационных факторов на активность германских неправительственных организаций в Эстонии. В результате проведенного исследования удалось установить возможности оценки и прогнозирования активности германских неправительственных организаций в регионе.

Ключевые слова: «мягкая сила», неправительственные организации, факторный анализ, Германия, Эстония

Германия является одной из стран, которая активно и эффективно применяет средства «мягкой силы» для реализации своих долгосрочных интересов. По словам федерального канцлера А. Меркель, «посредством культуры Германия может продвигать в мире свои ценностные представления о демократии, гражданском обществе и правах человека» [Rede... 2008].

В рейтинге 2016 г. британского пиар-агентства Portland, которое ежегодно публикует список 30 стран с самой влиятельной «мягкой силой», ФРГ заняла 3-ю позицию1. В 2015 г. Германия в этом списке была на 2-й строке. Рейтинг Portland достаточно молодой, публикуется лишь второй раз. Известное конвергентное издание Monocle в рейтинге эффективности «мягкой силы» за 2015/2016 гг. определило ФРГ в качестве мирового лидера2.

Наше внимание обращено к германским неправительственным организациям (НПО) - агентам «мягкой силы», распространяющим свою деятельность на Эстонию. Профессор Ю.П. Давыдов провел детальный анализ структуры «мягкой силы» и выделил такие направления, как экономика (финансы, коммерция), наука и техника, образование, информация и идеология, социокультурная составляющая [Давыдов 2004]. Нас интересует активность немецких неправительственных организаций в сфере образования, культуры и политики. На наш взгляд, определение влиятельности основных организационных факторов активности германских НПО в Эстонии способно предоставить ценный

1 The Soft Power 30. URL: http://softpower30.portland-communications.com/ranking/ (accessed 01.12.2016).

2 Soft Power Survey 2015/16. URL: https://monocle.com/film/affairs/soft-power-survey-2015-16/ (accessed 07.11.2016).

исследовательский инструментарий оценки и прогнозирования эффективности «мягкой силы» на примере отдельного кейса.

С.В. Погорельская подчеркивает, что нехватка научных материалов вынуждает исследователей обращаться к эмпирическим методам, предполагающим практическое ознакомление с работой агентов «мягкой силы» [Погорельская 2014]. Методологическое затруднение также видится в возможности манипулирования критериями самооценки деятельности акторов международных отношений. Так, Дж Паммент отмечает, что в отчетах неправительственных организаций присутствуют самые разнообразные, трудно сопоставимые критерии их эффективности [Pamment 2014: 51].

В нашем случае исследование ограничено методами ивент-анализа публичных документов НПО, сообщений средств массовой информации, а также инструментами факторного анализа (метод корреляционных оценок), на основе которых предложено ранжирование основных организационных факторов деятельности германских агентов «мягкой силы» в Эстонии.

Профессор Боннского университета Людгер Кюнхардт подчеркивает, что ФРГ экзистенциально зависима от внешних факторов и отношений, ориентирована на экзогенный контекст собственной политики [Kühnhardt 1997: 24]. Германия -экспортоориентированная торговая держава, для которой наличие внешнеполитической стабильности и возможностей не конфронтационного сотрудничества являются жизненно важными условиями. Для германской внешней политики предотвращение и урегулирование вооруженных конфликтов является центральной целью [Wieczorek-Zeul 2000: 140]. Главная задача ее «мягкой силы» -укрепление международного престижа страны.

Со времен Вилли Брандта «мягкая сила» западногерманского государства была нацелена на достижение немецкого единства и обращена в первую очередь на восток Европы. После объединения «"германская политика" перекочевала в каталог внутриполитических и внутриэкономических проблем» [Павлов 2005: 64]. Нечто подобное произошло после масштабного расширения ЕС в начале XXI в., которое привело к усилению экономической и политической роли Германии в процессе европейской интеграции.

Не секрет, что экономическая мощь Евросоюза явно преобладает над его политической силой и военным потенциалом. Усилия ФРГ направлены на упрочение дееспособности Союза в первую очередь через развитие общей внешней политики и политики безопасности. Ранее общая политика представляла собой некоторое примитивно рассчитываемое «среднеарифметическое» внешних политик отдельных стран. Ситуация существенно изменилась с объединением Германии и расширением Европейского союза на восток [Тарасов 2007: 79].

Отношения со странами Балтии рассматривается как часть европейской политики ФРГ. Региональный подход схож с политикой России, где, например, отношения с Эстонией - элемент стратегии применительно к странам Балтии, Северной Европе, а также Европе в целом. Такой подход особенно заметен в вопросах защиты Россией прав соотечественников с точки зрения соблюдения европейских стандартов [Ланко 2013: 53]. Как представляется, именно в контексте европейской языковой и национальной политики может сформироваться сопряжение интересов России с деятельностью немецких неправительственных организаций в регионе.

Сотрудничество стран Балтии и ФРГ, начиная с момента установления между ними дипломатических отношений, отличалось значительной асимметрией. Страны Балтии не только стремились заимствовать опыт Германии в самых различных областях, но и в целом рассматривали Германию в качестве одного из образцов для построения своей государственности. Особенно успешно исполь-

зовала немецкий опыт Эстония [Salikov, Tarasov, Urazbaev 2016: 62]. Профессор Тартуского университета Тийна Рандма-Лийв утверждает, что после вступления Эстонии в ЕС изменился характер иностранного влияния на качество политического управления в стране. Если прежде эстонский политический класс ожидал непосредственной финансовой и технической помощи, то сейчас потребности развития системы политического управления состоят в доступе к современным социальным и административным технологиям, повышающим эффективность государственного менеджмента [Randma-Liiv 2005].

Среди неправительственных организаций Германии особо выделяются политические фонды. Идеологически и часто персонально фонды связаны с политическими партиями. Фонды выступают «близстоящими» (nahestehende) по отношению к партиям. Этот статус зафиксирован решением Федерального конституционного суда в 1986 г. [Погорельская 2014]. «Как правило, во главе правления фонда находится известный представитель близстоящей партии. Помимо этого, все члены правления состоят из партийных, федеральных и земельных политиков. И наоборот, представители фондов так или иначе относятся к определенным органам близстоящей партии» [Огнева 2011: 116]. На практике фонды оказываются максимально активными в те периоды, когда их близстоящая партия пребывает в оппозиции. Переход в оппозицию делегирует представителей партийных элит в фонды, где они начинают действовать с присущей им энергичностью. С точки зрения поддержания активности фондов ситуация долговременного участия близстоящей партии в правящей коалиции - негативное обстоятельство.

Для отбора агентов «мягкой силы» Германии, распространяющих свою деятельность на Эстонию, нами были выдвинуты 5 критериев (см. табл. 1).

Таблица 1

Показатели организационного обеспечения деятельности НПО Германии

№ п/п Критерии Ранг

2-й 1-й 0-й

1. Расположение штаб-квартиры, представительства организации в стране в Восточной Европе, в Прибалтике в Германии

2. Продолжительность деятельности организации в стране более 20 лет 10-19 лет менее 10 лет

3. Связь с ведущими организациями сферы интересов в Германии да дискретно нет

4. Международная авторитетность менеджмента организации лидер сферы интересов функционер представитель иной сферы интересов

5. Штатная численность сотрудников, занятных организацией деятельности в стране пребывания более 20 10-19 чел. менее 10 чел.

Определенные нами критерии позволили ранжировать агентов «мягкой силы» по степени организационного обеспечения (см. табл. 2).

Почти все организации начали свою деятельность в Эстонии более 20 лет назад. Офис Института Гете начал функционировать в 1999 г. До этого с 1992 г. некоторые его функции выполнял Немецкий институт культуры, который сегодня располагает представительствами в Таллине и Тарту. Заметно, что ведущим признаком институционального благополучия является долговременное физическое присутствие в стране. Общество немецко-балтийской культуры в Эстонии, удовлетворяющее первым двум критериям, имеет эстонскую юрис-

Таблица 2

Рэнкинг организационного обеспечения «мягкой силы» НПО Германии

№ п/п Организация Оценка по критериям Общий ранг

1 2 3 4 5

1 Институт Гете 2 1 2 2 1 8

2 Фонд Фридриха Эберта 2 2 2 1 1 8

3 Немецкая гимназия 2 2 1 1 2 8

4 Немецкий институт культуры 2 2 2 1 1 8

5 Фонд Конрада Аденауэра 2 2 2 1 0 7

6 Академическое общество немецко-балтийской культуры 2 2 1 2 0 7

7 Германская служба академических обменов 1 2 2 1 1 7

8 Общество немецкого языка 0 2 2 2 1 7

9 Институт международных отношений 0 2 2 1 2 7

10 Общество немецко-балтийской культуры в Эстонии 2 2 1 1 0 6

11 Фонд Фридриха Науманна 1 2 2 1 0 6

12 Немецко-балтийский культурный фонд 0 2 1 2 1 6

13 Немецко-балтийское общество 0 2 1 1 1 5

14 Фонд Роберта Боша 0 2 2 1 0 5

15 Фонд Розы Люксембург 0 2 2 1 0 5

16 Фонд Ханса Зайделя 0 2 2 1 0 5

17 Фонд Генриха Белля 0 2 2 1 0 5

18 Немецко-балтийское генеалогическое общество 0 2 0 1 0 3

дикцию, выступая реципиентом «мягкой силы» Германии. Пространственно-временной фактор оказался даже более значимым, чем долговременная связь с ведущими организациями отрасли - будь то образование, культура или политическая деятельность. Германские политические фонды в Эстонии, за исключением фонда Фридриха Эберта и фонда Конрада Аденауэра, этот эффект наглядно демонстрируют.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в настоящее время кураторами деятельности политических фондов в Эстонии являются функционеры. Лидеры же своих сфер интересов во многом персонально обеспечивают устойчивость деятельности возглавляемых ими организаций. Например, Академическое общество немецко-балтийской культуры в Тарту возглавляет Эпп Прэем -известная в Эстонии и за ее пределами историк искусства, а Институт Гете в Таллине - Эва Марквордт, лингвист и литературовед, крупнейший специалист по творчеству австрийского прозаика и драматурга Томаса Бернхарда.

Кроме двух вертикально интегрированных организаций, таких как Институт международных отношений и Немецкая гимназия в Таллине (до 1998 г. - городская школа № 54), германские агенты «мягкой силы» имеют в своих штатах не более 20 сотрудников, занятых обеспечением международной деятельности, а находящиеся в нижней части рейтинга - меньше 10.

Работа немецких НПО за пределами Германии построена так, что какую бы

государственную миссию они ни выполняли, создается внешнее впечатление, что они представляют интересы гражданского общества и действуют самостоятельно. «Все сотрудники организаций набираются из числа мотивированных людей, не связанных трудовыми отношениями с государственными органами. Государственные структуры дают им большую свободу действий. Устанавливая конкретную цель, они уделяют мало внимания тому, как это будет достигнуто, если организации не нарушают при этом общепринятые правила поведения» [Рустамова 2016: 123].

Ранжирование по направлениям деятельности организаций, занятых в реализации «мягкой силы» ФРГ в Эстонии, показывает, что «умная сила» - проекты в сфере образования - реализуются в настоящее время более организованно, чем политические инициативы (см. табл. 3).

Таблица 3

Распределение организационных ресурсов по сферам реализации «мягкой силы»

Сфера деятельности Критерий Общий ранг

1 2 3 4 5

Образование 1,7 2,0 1,7 1,3 1,0 7,7

Культура 0,7 2,0 1,1 1,4 0,7 5,9

Политика 0,8 2,0 2,0 1,0 0,1 5,9

По мнению экспертов, опрошенных сотрудниками НИУ «Высшая школа экономики», комплексная стратегия предполагает работу с различными аудиториями образовательной системы страны-субъекта и охват всех ступеней образования [Лазутина и др. 2014: 232]. Обучение в Немецкой гимназии в Таллине открывает ее выпускникам дорогу в высшие учебные заведения Германии. Рекрутирование абитуриентов для немецких вузов, хотя и не является прямой целью таких агентов «мягкой силы», как Институт Гете и Немецкий институт культуры, происходит ежегодно. Около 0,2% из более чем 300 тыс. иностранных студентов в Германии составляют граждане и «неграждане» Эстонии1. Институциональным результатом «мягкой силы» является притяжение эстонской системы образования к немецкой в условиях конкуренции с финской и шведской моделями.

Сопоставление с размерами годовых бюджетов немецких НПО и политических фондов, даже при понимании того, что деятельность в пределах ЕС не является приоритетом этих структур, якобы оказывается в пользу фондов (см. табл. 4, 5). Однако при относительно равномерном распределении финансовых ресурсов достигается существенно различающийся уровень организационного благополучия. Случай с фондом Фридриха Науманна показывает, что в его деятельности на примере Эстонии организационный фактор более значим, чем финансовый. Лидеры бюджетирования ожидаемо показали высокий уровень организации среди политических фондов. В то же время для достижения сопоставимого уровня организационного обеспечения НПО в сфере образования требуется на 80% больший бюджет.

Германская служба академических обменов (DAAD) в основном финансируется за счет государственного бюджета; небольшая часть бюджета DAAD также поступает от частных организаций. Институт Гете является учреждением культуры

1 Ausländische Studierende in Deutschland 2012. URL: https://www.studentenwerke.de/sites/default/files/ soz20_auslaenderbericht.pdf (проверено 07.11.2016).

Таблица 4

Размер бюджетов неправительственных организаций Германии, действующих в сфере

образования, млн евро/год

№ п/п Организация Размер бюджета

1 Германская служба академических обменов 471,0

2 Институт Гете 62,6

3 Немецкая гимназия 0,17

Таблица 5

Размер бюджетов политических фондов Германии, млн евро/год

№ п/п Организация Размер бюджета

1 Фонд Фридриха Эберта 69,8

2 Фонд Конрада Аденауэра 66,5

3 Фонд Генриха Белля 58,0

4 Фонд Розы Люксембург 53,1

5 Фонд Ханса Зайделя 40,1

6 Фонд Фридриха Науманна 8,3

Германии. Организация финансируется за счет собственных доходов, а также за счет поступлений от Министерства иностранных дел [Ланьшина 2014: 31].

Конечно, такое сопоставление не может претендовать на выявление жестких корреляций, поскольку не учитывает разность внутриорганизационных подходов к бюджетированию деятельности отдельных структур и подразделений.

Оценка ивент- и ньюсмейкинга проводилась нами с учетом 2 показателей: числа оригинальных объявлений о событиях, размещенных в публичных документах организации, о проведенных мероприятиях за год в Эстонии или с участием эстонских организаций и учреждений и числа обновлений на интернет-сайте организации за год (см. табл. 6). Первый показатель определялся с помощью ивент-анализа документов организаций, в первую очередь годовых отчетов о деятельности, второй - при помощи оператора Daterange поисковой системы Google путем последовательной подстановки имен официальных сайтов организаций для обработки данных по дате в юлианском формате, соответствующей 2015 году - site:{name} daterange:57023-57387.

Среднечисленные данные организаций по сферам деятельности распределились следующим образом: образование - 13,3 и 1340; культура - 4,6 и 587; политика - 3,9 и 2098 соответственно. На одно событие в сфере образования приходится 100,7 изменений в интернет-пространстве; в сфере культуры - 127,6; в политической сфере - 537,9. Проведенные исчисления в определенной мере демонстрируют большую событийную активность образовательных агентов «мягкой силы», тогда как политические фонды склонны к интернет-активности.

Попытка проверить данные с помощью дополнительного показателя - частоты упоминаний в ведущих качественных средствах массовой информации Эстонии потерпела неудачу. Крупнейшие качественные средства массовой информации Эстонии1 слабо освещают работу германских НПО в своей стране. Так, крупнейший эстоноязычный новостной портал Delfi.ee упомянул фонд Конрада

1 Под крупнейшими качественными средствами массовой информации Эстонии здесь понимаются: ежедневные газеты Postimees, Ohtuleht, EestiPäevaleht и Äripäev, общественные телеканалы ETV и русскоязычный ETV+, общественные радиостанции Vikerraadio, Raadio 2 и русскоязычная Raadio 4, а также эстоноязычный новостной интернет-портал Delfi.ee.

Таблица 6

Показатели ивент- и ньюсмейкинга

№ п/п Организация Показатель

1 2

1 Немецкая гимназия 18 2280

2 Институт Гете 13 1660

3 Институт международных отношений 11 1780

4 Общество немецко-балтийской культуры в Эстонии 10 12

5 Фонд Конрада Аденауэра 9 403

6 Германская служба академических обменов 9 80

7 Фонд Фридриха Эберта 6 1010

8 Общество немецкого языка 5 1740

9 Немецкий институт культуры 5 605

10 Фонд Ханса Зайделя 3 3930

11 Фонд Роберта Боша 3 1440

12 Фонд Розы Люксембург 2 4460

13 Фонд Генриха Белля 2 2720

14 Фонд Фридриха Науманна 2 724

15 Немецко-балтийское общество 2 444

16 Академическое общество немецко-балтийской культуры 2 3

17 Немецко-балтийское генеалогическое общество 1 98

18 Немецко-балтийский культурный фонд 1 14

Аденауэра и фонд Фридриха Эберта в публикациях за 2013 и 2015 г. лишь в контексте развития российско-германских отношений. В свою очередь, как представляется, эта тенденция отражает особенности работы немецких политических фондов в Эстонии в первой половине 2010-х гг. Эти организации уделяют первостепенное внимание не развитию отношений между Берлином и Таллином, которые находятся на достаточно высоком уровне, а связям между Германией и странами за пределами Европейского союза в тех случаях, когда посредничество Эстонии в силу географических или иных факторов может сыграть значимую роль. Германские неправительственные организации не считают свою деятельность, нацеленную на развитие германо-эстонских отношений, приоритетной, и уж тем более они не считают приоритетом своей работы освещение этой деятельности в эстонских средствах массовой информации.

В результате проведенного анализа к числу наиболее влиятельных основных организационных факторов активности германских неправительственных организаций как агентов «мягкой силы» в Эстонии следует отнести: долговременное присутствие непосредственно на территории страны; вовлеченность в продвижение «умной силы»; связанность с организацией-патроном в Германии; проектный подход в организации и финансировании деятельности; ограничение штатного менеджмента; поддержание партнерских отношений с реципиентами совместной работы; комплексность планирования и соотнесенность с целеполаганием национальной и коммунитарной внешней политики. Ранжирование перечисленных основных организационных факторов, список

которых не является исчерпывающим, может со временем меняться. Тем не менее ориентация на показатели организационных факторов позволяет эффективно прогнозировать результативность деятельности агентов «мягкой силы» в пределах case-study.

Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 15-37-01209.

Список литературы

Давыдов Ю.П. 2004. Понятие «жесткой» и «мягкой» силы в теории международных отношений. - Международные процессы. Т. 2. № 1. С. 69-80.

Лазутина И.В., Нагорнов В.А., Рахмангулов М.Р., Сахаров А.Г., Шелепов А.В. 2014. Систематизация лучших зарубежных подходов к реализации политики «мягкой силы». — Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. Т. 9. № 2. С. 229-245.

Ланко Д.А. 2013. Региональный подход в политике Российской Федерации в отношении Эстонской Республики. — Балтийский регион. № 3(17). С. 52-64.

Ланьшина Т.А. 2014. «Мягкая сила» Германии: культура, образование, наука. — Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. Т. 9. № 2. С. 28-58.

Огнева А.В. 2011. Политические фонды ФРГ и их вклад в развитие международного диалога. — Вестник Томского государственного университета. Сер. История. № 4(16). С. 113-118.

Павлов Н.В. 2005. Внешняя политика Берлинской республики: новый «германский путь»? — Мировая экономика и международные отношения. № 2. С. 63-75.

Погорельская С.В. 2014. «Мягкая» сила Германии: политические фонды. — Актуальные проблемы Европы. № 3. С. 135-152.

Рустамова Л.Р. 2016. Особенности «мягкой силы» во внешней политике ФРГ. — Вестник МГИМО-Университета. № 1(46). С. 118-128.

Тарасов И.Н. 2007. Перспективы внешнеполитического единства ЕС. — Международные процессы. Т. 5. № 15. С. 76-82.

Kühnhardt L. 1997. Wertgrundlagen der deutschen Außenpolitik. - Deutschlands neue Außenpolitik. Bd. 1. München. 234 s.

Pamment J. 2014. Articulating Influence: Toward a Research Agenda for Interpreting the Evaluation of Soft Power, Public Diplomacy and Nation Brands. — Public Relations Review. Vol. 40. No. 1. P. 50-59.

Randma-Liiv T. 2005. Demand-and supply-based Policy Transfer in Estonian Public Administration. — Journal of Baltic Studies. Vol. 36. No. 4. P. 467-487.

Rede von Bundeskanzlerin Dr. Angela Merkel beim Besuch der Zentrale des GoetheInstituts am 8 September 2008 in München. 2008. — Auswertiges Amt. Bulletin. Vol. 88. № 1 vom 10.09.

Salikov A., Tarasov I., Urazbaev E. 2016. The Baltic Policy of Germany and Current International Relations. — Baltic Region. Vol. 8. No. 1. P. 60-66.

Wieczorek-Zeul H. 2000. Entwicklungspolitik ist Friedenspolitik. Neue Herausforderungen für Frieden und Entwicklung auf dem Weg ins 21 Jahrhundert. —

Entwicklung und Frieden im Zeichen der Globalisierung. Bonn. 263 s.

LANKO Dmitriy Aleksandrovich, Cand.Sci.(PoI. Sci.), Associate Professor of the Chair of European Studies, Faculty of International Relations, Saint-Petersburg State University (1/3, entrance 8, Smolnogo St, Saint-Petersburg, Russia, 191060; d.Ianko@spbu.ru)

TARASOV Il'ya Nikolaevich, Dr.Sci.(PoI. Sci.), Head of the Chair of Political Science, Social Technologies and Communications, Immanuel Kant Baltic Federal University (56 Chernyshevskogo St, Kaliningrad, Russia, 236022; ITarasov@kantiana.ru)

SHVETS Yana Vladimirovna, postgraduate student of the Chair of Political Science, Social Technologies and Communications, Immanuel Kant Baltic Federal University (56 Chernyshevskogo St, Kaliningrad, Russia, 236022; yanashvets08@gmail. com)

THE ACTIVE AGENTS OF SOFT POWER OF GERMANY IN ESTONIA: ANALYSIS OF ORGANIZATIONAL FACTORS

Abstract. Germany is one of the most successful states in terms of application of soft power in its foreign policy. The Baltic Sea Region is a potential part of German sphere of interests, which is also vital for the interests of Russia. Non-governmental organisations are effective tools of securing German interests in the region, particularly in Estonia. This article by means of factor analysis evaluates the influence of the main organisational factors on German non-governmental activism in Estonia. The study behind this article specifies the limits of evaluation and prognosis of German non-governmental activism in the region. Keywords: soft power, non-governmental organisations, factor analysis, Germany, Estonia

УРАЗБАЕВ Евгений Евгеньевич — аспирант кафедры политики, социальных технологий и массовых коммуникаций Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта (236041, Россия, г. Калининград, ул. А. Невского, 14;yrazbaev@gmail.com)

ПРОБЛЕМА ИЗМЕРЕНИЯ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ НАЦИОНАЛИЗМА В СТРАНАХ БАЛТИИ: ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ АСПЕКТ

Аннотация. В статье проводится анализ подходов к исследованию политической институционализации идеологии на примере стран Балтии. Автор выделяет квалифицирующие критерии для определения националистических организаций, а также предлагает методику, позволяющую оценить и сравнить уровни их институционализации.

Ключевые слова: политическая институционализация, национализм в странах Балтии, индекс институ-ционализации

Зтнический национализм в виде политической идеологии и практики, которые подразумевают доминирование одной группы, обладающей первичным правом на государственность, над другими, распространился во многих странах бывшего СССР. В конце XX в. он стал не только идеологической альтернативой, но и средством политической мобилизации населения и основой формирования идентичности. До распада СССР политико-государственная идентичность была воплощена в понятии «советский народ», что подразумевало собой «новую историческую, социальную и интернациональную общность людей, имеющих единую территорию, экономику, социалистическую по содержанию культуру,

союзное общенародное государство и общую цель - построение коммунизма»1. Определение, декларирующее равенство наций и народностей, включенных в «коллектив тружеников» и объединенных идеологией и принципами, представляло яркий пример идеологического конструктивизма. К началу кризиса отечественной политической системы стало очевидно, что «советизация» потерпела неудачу. К тому же времени руководство СССР начало терять идеологический и кадровый контроль над элитами ряда республик, что позволило им консолидироваться на этнической основе.

Этнонациональная политика ряда посткоммунистических государств, в частности Латвии и Эстонии, выразилась в комплексе мер для закрепления приоритета так называемой титульной нации: в принятии этноцентричных конституций и законов; изменении официальной интерпретации исторического прошлого; создании контролирующих государственных учреждений; принятии программ «национальной идентичности» и т.п. Как показывает опыт указанных государств, формирование этнополитических идентичностей титульного населения проходит в тесной связи с институционализацией национализма.

Изучать институционализацию национализма можно по ряду аспектов, в т.ч. организационному, где внимание следует уделить организационно-структурным воплощениям национализма. При оценке политической институционализации в организационном смысле ее зачастую рассматривают как процесс, служащий средством зарождения, закрепления и развития организаций. Так как исследуемые объекты могут иметь разный уровень институционализации, ученые ведут дискуссии, во-первых, по поводу критериев его оценки, а во-вторых, по поводу методики измерения.

Предлагая собственные критерии институционализации, С. Хантингтон определил следующие пары: «адаптивность - ригидность», «сложность - простота», «автономия - подчинение», «сплоченность - раздробленность» [Хантингтон 2004]. Первая пара критериев связана с тем, что высший уровень институцио-нализации принадлежит наиболее адаптивной организации или процедуре, а низший относится к самому ригидному институту. С одной стороны, эта позиция обосновывается автором через объяснение влияния окружающей среды на институт. Организация или процедура, с успехом справляющаяся с внешними требованиями, имеет растущий уровень институционализации. С другой стороны, уровень институционализации зависит от возраста института. Вторая пара критериев «сложность - простота» обоснована тем, что организация с высшим уровнем институционализации будет наиболее сложной. Выражение организационной сложности институтов может проявляться в усложнении их структур, в функциональном и не только разделении отдельных видов их частей и в наличии множества целей. С точки зрения автономии политическая институционализа-ция подразумевает развитие, при котором политические организации и процедуры не ограничиваются функцией выражения интересов отдельных социальных групп. Четвертый аспект у С. Хантингтона связан с тем, что более сплоченная организация обладает высшим уровнем институционализации, чего нельзя сказать при ее раздробленности.

В. Рэнделл и Л. Свозанд раскритиковали вышеупомянутый подход за то, что модель С. Хантингтона смешивает причины и следствия институционализации, а также за тавтологию критериев [Randall, Svasand 2002: 10]. Изучая политические партии, исследователи предложили матрицу институционализации. С одной стороны, они выделили внутренние процессы, проходящие внутри организаций, и внешние, выраженные в отношениях партий с обществом и его элементами; с

1 Советский энциклопедический словарь (гл. ред. А.М. Прохоров). 2-е изд. М.: Советская энциклопедия. 1982. С. 1127.

другой - структурные и позиционные компоненты процесса институционализа-ции [Randall, Svasand 2002: 12-13]. Структурным аспектом внутреннего измерения процесса у В. Рэнделла и Л. Свозанда является «системность». Она представляет собой масштаб, интенсивность и регулярность взаимодействий, образующих политическую партию как структуру. «Инфузия ценности», предполагающая то, что члены партии и ее сторонники идентифицируют и связывают себя с организацией, предстает вторым аспектом внутреннего измерения процесса, но уже позиционным. Аспект, являющийся внешним и структурным, называется «автономией выбора», а «материализация» предстает внешним позиционным измерением характеристик институционализации и несет в себе оценку существования политической партии в социальных представлениях.

Немецкие исследователи М. Баседо и А. Стро на основе понятия институционализации С. Хантингтона и концепции В. Рэнделла и Л. Свозанда предложили собственную модель измерения партийной институционализации в виде индекса институционализации партий (ИИП). Ученые приводят четыре параметра институционализации: внутреннюю стабильность - уровень организации, внешнюю стабильность - укоренение в обществе, внутреннюю инфу-зию ценности - когерентность (связь, слаженность) и внешнюю инфузию ценности - автономию [Basedau, Stroh 2008: 9]. Каждый параметр включает в себя индикаторы, балльная оценка которых позволяет рассчитать ИИП. Параметры раскрываются и кодифицируются по следующим индикаторам: укорененность в обществе, автономия, уровень организации и когерентность [Basedau, Stroh 2008: 27]. Заслуга М. Баседо и А. Стро состоит в комплексной разработке модели измерения партийной институционализации и в предложенной ими системе кодификации индикаторов, что позволяет оценить уровни становления и развития партий, а также сравнивать их.

Вместе с тем применение методики измерения партийной институционали-зации, предложенной немецкими исследователями, ко всему перечню националистических организаций является нецелесообразным по двум причинам. Во-первых, из-за того, что националисты в политической жизни современных стран Балтии имеют различную организационную структуру, и при измерении уровня их институционализации необходимо использовать отличный набор индикаторов. Во-вторых, исследование националистических организаций, представляющих собой идеологически обособленную часть объединений и групп, требует определения ключевых критериев, которые помогут не только отделить организации националистического спектра от других, но и типологи-зировать их.

Для решения этой задачи на основе критериев, предложенных И.Н. Тарасовым [Тарасов 2015: 56], были выдвинуты три квалифицирующих критерия:

а) степень формализации организационной структуры: формализованные (разделенные по организационно-правовой форме политические партии и другие общественные организации) или неформализованные (действующие легально или нелегально) группы;

б) самоидентификация, представляющая собой документально закрепленную (в отношении легальных организаций) приверженность принципу политического приоритета этнической нации и компонентов этнической идентичности;

в) националистический характер деятельности организаций, отраженной в сообщениях СМИ.

На основе применения трех указанных критериев выяснилось, что в Латвии, Литве и Эстонии на начало 2016 г. насчитывается около 30 активно действующих общественных объединений и группировок. Очевидно, что, основывая свою деятельность на этническом факторе, организации зачастую ставят своей

целью не поддерживать и развивать этническую общность, а политически мобилизовать людей для достижения собственных интересов.

«Ведущая» группа националистов стран Балтии включает в себя политические партии. Некоторые из них (латвийская партия «Все для Латвии!» -«Отечеству и свободе/ДННЛ», литовская партия «Союз Отечества - Литовские христианские демократы», эстонская партия «Союз Отечества (Исамаалийт) и ResPublica») представлены в национальных парламентах и имеют возможность влиять на внутреннюю и внешнюю политику своих стран. Общей чертой непарламентских националистических партий стран Балтии является отстаивание более радикальных методов решения национального вопроса. Вторая группа, в которую вошли достаточно разнородные националистические организации, представлена общественными ассоциациями и движениями, которые отличаются как по виду официально зарегистрированной организационно-правовой формы деятельности, так и по характеру политических требований и установок. В третью группу были включены неформальные группировки, которые отличаются слабой организационной структурой, малосодержательными политическими программами и крайне радикальной направленностью националистической деятельности.

Для определения уровня институционализации указанных националистических организаций предлагается использовать индекс, представляющий собой сумму средних арифметических показателей индикаторов, оцененных в баллах, по 4 параметрам.

Первый внешний параметр, именумный «укорененность в обществе», характеризует роль и место организации в социальной жизни. Для его определения были выделены следующие индикаторы: возраст организации с момента провозглашения независимости государства от СССР с учетом изменения организационно-правовой формы (0 баллов - меньше 6 лет, 1 балл - 6-12 лет, 2 балла - 12-18 лет, 3 балла - больше 18 лет); организационно-правовая форма (0 баллов - неформальная группировка, 1 балл - иная общественная организация, 2 балла - политическая партия); влияние организации на принятие политических решений (0 баллов - нет возможностей, 1 балл - наличие связей организации с действующей государственной властью, 2 балла - представители организации работают в законодательном органе власти, 3 балла - представители организации работают в исполнительном органе власти). Последний индикатор является одним из наиболее значимых, т.к. участие представителей объединений или групп в постановке и достижении целей в сфере государственной власти говорит о высокой роли организации и, как следствие, ее инсти-туционализации.

Второй внешний параметр, представленный «автономией», позволяет определить степень самостоятельности организации на основе оценки независимости в принятии решений, ее политической активности и обеспеченности необходимыми ресурсами. Индикаторы автономии: независимость при принятии решений по программным, кадровым и иным вопросам (0 баллов - организация зависит от других субъектов, 1 балл - частично зависит либо имеются объективные сомнения, 2 балла - организация независима); материальные и кадровые ресурсы (0 баллов - относительно мало ресурсов: немного сотрудников, офисов, фондов, 1 балл - несколько, 2 балла - много); политическая активность организации (0 баллов - нет политического участия или деятельности, 1 балл - политическое участие, 2 балла - политическая деятельность).

Первый внутренний параметр - «организованность» определяется после балльной оценки: регулярности организационных мероприятий (0 баллов -спорадические мероприятия или их отсутствие, 1 балл - значительные ограни-

чения по регулярности, 2 балла - регулярные мероприятия); целостности объединения или группы (0 баллов - деструктивное разделение, фракционность, 1 балл - внутренняя борьба без расколов, 2 балла - умеренные конструктивные отношения или отсутствие фракционности); организационного присутствия в столице, крупных, малых городах, деревнях (0 баллов - присутствие только в одной категории административно-территориальных единиц, 1 балл - присутствие в двух категориях, 2 балла - присутствие в трех-четырех категориях).

«Когерентность» характеризуется слаженностью организации. Индикаторами здесь выступают: наличие общей программы организации (0 баллов - отсутствие программных документов, 1 балл - не общепринятые программные документы, 2 балла - имеются общепринятые и документально закрепленные цели и принципы организации) и последствия внутренних противоречий (0 баллов - изгнание отступающих от общей линии, 1 балл - словесная непримиримость либо угрозы от руководства организации, 2 балла - отсутствие противоречий либо свободная внутренняя дискуссия). Кроме этого, второй внутренний параметр дополняется оценкой смены руководства объединений и групп, по которой организации, наиболее часто меняющие своих лидеров, относятся к категории субъектов с низким уровнем когерентности (0 баллов - 2 и более смен, 1 балл - смен не было, 2 балла - единичная смена либо редкие решения о смене руководства).

Исследование организационного аспекта политической институционализации национализма предполагает изучение зарождения, закрепления и развития тех объединений или групп, которые разделяют принцип политического приоритета определенной нации и этнической идентичности над другими. Для оценки и сопоставления уровней институционализации националистических организаций, а также других объединений и групп предлагается использовать индекс, выраженный в сумме средних арифметических показателей, рассчитанных на основе анализа 4 параметров, которыми следует признать организованность, укорененность в обществе, когерентность и автономию.

Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 15-37-01209.

Список литературы

Тарасов И.Н. 2015. Правый радикализм и факторы ксенофобских социальных практик в Венгрии. - Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4: История. Регионоведение. Международные отношения. № 6. С. 55-62.

Хантингтон С. 2004. Политический порядок в меняющихся обществах. М.: Прогресс-Традиция. 480 с.

Basedau M., Stroh А. 2008. Measuring Party Institutionalization in Developing Countries: А New Research Instrument Applied to 28 African Political Parties. - GIGA Working Papers. № 69.

Randall V., Svasand L. 2002. Party Institutionalization in New Democracies. - Party Politics. № 8. P. 5-29.

URAZBAEV Evgeniy Evgenyevich, postgraduate student of the Chair of Political Science, Social Technologies and Communications, Immanuel Kant Baltic Federal University (14 Aleksandra Nevskogo St, Kaliningrad, Russia, 236041; yrazbaev@gmail.com)

THE MEASUREMENT OF THE NATIONALISM INSTITUTIONALIZATION IN THE BALTIC STATES: ORGANIZATIONAL ASPECT

Abstract. The article analyzes the approaches to the study of political institutionalization of ideology in the Baltic States. The author identifies the qualifying criteria for determining the list of nationalist organizations of the Baltic States and proposes a method that allows evaluating and comparing the levels of institutionalization of these organizations. Keywords: political institutionalization, nationalism in the Baltic States, institutionalization index

АДЖИБ Шади — адъюнкт кафедры политологии Военного университета Министерства обороны РФ (123001, Россия, г. Москва, Большая Садовая ул., 14; shadishadi@outlook.com)

ВОЛКОВ Ярослав Валерьевич — доктор политических наук, начальник кафедры ближневосточных языков Военного университета Министерства обороны РФ (123001, Россия, г. Москва, Большая Садовая ул., 14; yar1963volkov@yandex.ru)

МИРОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС И СПЕЦИФИКА ЕГО РАЗВИТИЯ В БЛИЖНЕВОСТОЧНОМ РЕГИОНЕ

Аннотация. В статье рассматриваются содержание современного мирового политического процесса и особенности его проявления на Ближнем Востоке. Авторы делают вывод, что Ближневосточный регион продолжает являться узлом мировых проблем, многие из которых не решаются в течение уже многих десятилетий, а Ближний Восток в современных условиях становится главным генератором мирового политического процесса в целом.

Ключевые слова: мировой политический процесс, конфликт, Ближневосточный регион, международный терроризм

Мировой политический процесс представляет собой системную совокупность происходящих на международной арене событий и действий, соответствующих статусу и функциям субъектов международной жизни и характеризующих тенденции и перспективы их развития. Другими словами, это разнообразие политических взаимосвязей, взаимодействий и отношений субъектов международной жизни, а также динамика изменений в ходе исполнения ими своих функций. Мировой политический процесс охватывает всю совокупность взаимосвязанных политических явлений, событий и действий в международной жизни и формируется в результате взаимодействия субъектов мировой политики по поводу их статуса и роли в международных отношениях. Как категория политической науки мировой политический процесс имеет сущность, современное содержание, структуру, особенности проявления и региональное измерение. Его сущность заключается в совокупности взаимосвязанных политических явлений, событий и действий, отражающих статусы и роли субъектов

международной жизни, тенденции и перспективы ее развития [Политология 2006: 394].

Содержательная сторона мирового политического процесса не является раз и навсегда установленной данностью. Она меняется, исходя из развития международных отношений во всех сферах: политической, экономической, социальной, духовно-идеологической и других, что становится качественной характеристикой мирового порядка, установившегося в данный исторический период.

В ходе анализа современного мирового политического процесса авторы определяют его содержание как включающее в себя глобальное геополитическое противоборство и его, порой противоречивые, проявления на региональном уровне; активную деятельность всевозможных международных неправительственных организаций; активизацию деятельности международных террористических организаций; стремление транснациональных компаний и теневых финансово-экономических объединений оказывать решающее воздействие на качественные характеристики складывающегося мирового порядка и др.

Своеобразное переплетение всех перечисленных выше черт и проблем современного мирового политического процесса наблюдается на Ближнем Востоке. Это обусловлено во многом тем, что Ближневосточный регион обладает рядом специфических черт, выделяющих его из других геополитических регионов мира.

Во-первых, по своему геополитическому положению Ближний Восток не сравним с любой другой частью земного шара, т.к. расположен на стыке трех частей света: Европы, Азии и Африки. Через Ближний Восток пролегает главный путь из Европы и Африки в Азию. Именно это объясняет тот неоспоримый факт, что на протяжении практически всей истории человечества наиболее могущественные державы пытались установить свой контроль над этой территорией. Руководство Великобритании и Турции в ХУШ-Х1Х вв., Франции, Великобритании, Германии, США, СССР - в XX столетии осознавали, что тот, кто контролирует Ближний Восток, одновременно господствует в восточной части Средиземноморья и западной части бассейна Индийского океана. Это понимание остается превалирующим и в современном противоречивом мире.

Во-вторых, в ходе мирового исторического развития именно на Ближнем Востоке зародились мировые религии: иудаизм, христианство, ислам. Эти религии, в свою очередь, стали центром зарождения в определенной степени противоположных друг другу мировых культур, которые даже в современном взаимообусловленном и взаимозависимом мире не всегда находятся в гармоничном совместном развитии.

В-третьих, Ближний Восток - источник огромных запасов нефти и природного газа. А если учесть, что нефть на сегодняшний день является одним из основных энергетических ресурсов в мире, то становится понятным возрастание влияния этого региона на состояние и ход всего мирового политического процесса.

В-четвертых, этот регион стал средоточием стран, существенно отличающихся друг от друга не только по уровню и степени развития производственных мощностей и экономическому потенциалу, но и социальной организации общества, культуре, характеру политических режимов, а значит и по степени безопасности различных субрегионов самого Ближнего Востока1.

В-пятых, Ближний Восток без преувеличения является самым конфликто-генным регионом в мире. Достаточно отметить, что после окончания Второй мировой войны ни в одном другом регионе мира не возникало такое число во-

1 К странам Ближнего Востока относятся: Азербайджан, Армения, Бахрейн, Грузия, Египет, Израиль, Ирак, Иран, Йемен, Иордания, Катар, Кипр, Кувейт, Ливан, ОАЭ, Оман, Палестина, Саудовская Аравия, Сирия Турция. См.: http://fb.ru/article/144286/stranyi-blijnego-vostoka-i-ih-osobennosti

оруженных конфликтов (как внутриполитических, так и международного характера), как это было на Ближнем Востоке.

Несмотря на объективно существующие факторы стабильности развития, регион в современном мире продолжает являться узлом мировых проблем, многие из которых не разрешаются в течение уже многих десятилетий. К таковым можно отнести неурегулированность длящегося более полувека арабо-израильского конфликта; нерешенность проблемы арабского народа Палестины; отсутствие внутренней стабильности в ряде арабских стран Ближнего Востока вследствие последствий Арабской весны; наличие вооруженных конфликтов - как внутренних, так и между отдельными арабскими странами; вмешательство в региональный политический процесс внешних по отношению к региону геополитических субъектов; отсутствие эффективной системы региональной безопасности и др.

Главной же проблемой, по мнению авторов, следует считать то, что именно арабский мир стал центром международного терроризма. Свидетельством этому является тот факт, что на рубеже ХХ-ХХ1 столетий в регионе появился ряд крупных организаций, признанных большинством стран мира террористическими.

В 1999 г. в Ираке была создана террористическая группировка «Джамаат ат-Таухид валь-Джихад» (основатель - иорданец Ахмед Фадыль Халейла, известный как Абу Мусаб аз-Заркави). Во второй половине 2006 г., после ее слияния с другими радикальными исламистскими организациями, она стала называться «Исламское государство Ирак». Территория, контролируемая ИГ (запрещена в РФ), по состоянию на 2014 г. оценивалась в 40-90 тыс. кв.км (преимущественно на территориях Сирии и Ирака), а численность проживающего на ней населения, состоящего в основном из суннитов, - 8 млн чел. К декабрю 2015 г. террористы контролировали почти 70% территории Сирии1.

Стремительно развивающиеся события не могли не вовлечь в конфликт ведущие державы мира, прежде всего США и Россию, преследующие в этом регионе свои интересы.

Для США Ближний Восток в силу своей геополитической значимости традиционно занимает одно из приоритетных направлений в их внешней политике. Значение этого региона для Соединенных Штатов может быть объяснено рядом взаимосвязанных причин - геополитических, экономических, идеологических и др. Это предопределило то, что Ближний Восток вошел в состав регионов, имеющих приоритетное значение для американских стратегических интере -сов, а политика США стала выступать в качестве одного из ведущих факторов внутриполитических процессов в ряде стран Ближневосточного региона [Хаддад 2008].

Ближний Восток занимает важнейшее место и в системе российских национальных интересов. Это обусловлено, прежде всего, тем, что именно с южного стратегического направления для России исходят главные внешние угрозы ее национальной безопасности, на которые она должна не только адекватно реагировать, но и своевременно их прогнозировать и предупреждать. Более того, проведение продуманной, взвешенной политики в регионе отвечает не только геополитическим, но и экономическим интересам России. Во всяком случае, активизация российской политики на Ближнем Востоке определенно ведет к ослаблению давления на южных границах РФ и снижению уровня напряженности на данном участке. Нельзя не учитывать и тот факт, что Ближний Восток является центром исламского мира, который все настойчивее начинает артикулировать свои интересы в России [Панин 2004].

1 https://гu.wikipedia.org/wiki/Исламское государство (проверено 15.10.2016).

Принципиальной особенностью современного конфликта на Ближнем Востоке является то, что подразделения (части) вооруженных сил России и США принимают непосредственное участие в боевых действиях. При этом интересы обоих государств и в данном конфликте, и в регионе в целом во многом не совпадают.

Объединяет их одно - борьба с международным терроризмом, от которого в значительной степени пострадали народы обеих стран. Поэтому общей целью является уничтожение ИГИЛ1 как воплощения международного терроризма. Вместе с тем будет некорректным забывать о существовании иных, собственных государственных интересов в Ближневосточном регионе. А они во многом расходятся.

Авторы статьи убеждены, что за всю историю развития противоречий на Ближнем Востоке и методов их разрешения современная политическая ситуация является в высшей степени острой. Это подтверждается следующими фактами.

Во-первых, естественный формационный ход развития ближневосточных государств был прерван или претерпел существенные изменения в условиях во многом искусственно созданной ситуации в регионе и вокруг него. В результате этого многие страны региона откатились назад по основным социально-экономическим, общественно-политическим, демографическим и культурно-образовательным показателям.

Во-вторых, в Ближневосточном регионе постоянно расширяются масштабы межконфессиональных противоречий. Усиление позиций суннитских фундаменталистов значительно осложнило положение религиозных меньшинств, особенно христиан, которые вынуждены массово покидать свою родину.

В-третьих, результаты так называемой Арабской весны привели к резкой активизации деятельности экстремистских группировок, в т.ч. ассоциирующих себя с международной террористической организацией «Аль-Каида». К ним относятся, прежде всего, такие группировки, как «Исламское государство Ирака и Леванта», «Аль-Каида на Аравийском полуострове», «Джебхат ан-Нусра» (запрещены в РФ) и др. Боевики из Ливии, Туниса, Ливана, Ирака, Йемена и Саудовской Аравии в настоящее время активно проявляют себя не только в Ираке и Сирии, но и в соседних с ними странах, оказывая дестабилизирующее влияние на внутриполитическую ситуацию. Неподконтрольные властям действия «воинов ислама» способствуют распространению радикальных идеологических взглядов, контрабанде оружия, появлению и усилению местных экстремистских группировок.

В-четвертых, в регионе образовались три настоящие региональные супердержавы в лице Израиля, Турции и Ирана. Они неустанно ведут борьбу за лидерство и преобладающее влияние во всем регионе. В этой борьбе активно участвует и Саудовская Аравия. Подобное комплексное противостояние оказывает дестабилизирующее воздействие на развитие обстановки во всем регионе, создавая угрозу расширения масштабов религиозных и межконфессиональных конфликтов.

И в-пятых, на территории региона вооруженные силы мировых ядерных держав не только присутствуют, но и активно участвуют в вооруженных акциях.

Таким образом, Ближний Восток в современных условиях стал главным генератором мирового политического процесса в целом. Большинство современных политологов убеждены, что от решения ближневосточных проблем сегодня во многом зависит судьба всего человечества.

1 Организация запрещена в РФ.

Список литературы

Панин В.Н. 2004. Политический процесс на Ближнем Востоке: влияние Российской Федерации и США: автореф. дис. ... д.полит.н. Пятигорск. 26 с.

Политология: учебник (под ред. А.В. Кончугова). 2006. М.: Военный университет.

Хаддад Р.М. 2008. Превентивная война в военно-политической стратегии США на Ближнем Востоке: автореф. дис. ... к.полит.н. М. 20 с.

AJIB Shadi, postgraduate student at the Chair of Political Science, Military University of the Russian Defense Ministry (14 Bolshaya Sadovaya St, Moscow, Russia, 123001; shadishadi@outlook.com)

VOLKOV Yaroslav Valer'evich, Dr.Sci.(Pol.Sci), Head of the Chair of the Middle East Languages, Military University of the Russian Defense Ministry (14 Bolshaya Sadovaya St, Moscow, Russia, 123001;yar1963volkov@yandex.ru)

THE GLOBAL POLITICAL PROCESS AND THE SPECIFICS OF ITS DEVELOPMENT IN THE MIDDLE EAST

Abstract. The article examines the content of the modern global political process and especially its development in the Middle East: unsettled Arab-Israeli conflict; unresolved Palestinian problem; instability in a number of Arab countries in the Middle East; current armed conflicts; interference of external to the region geopolitical actors into the regional political process; ineffective system of regional security. The authors conclude that the Middle East region continues to be the hub of world problems and in modern conditions is the main generator of the entire global political process. Keywords: global political process, conflict, Middle East region, international terrorism

ЭМИРОВ Рашид Маратович — кандидат политических наук, e-mail: donna@front.ru

Аннотация. В статье предпринята попытка проанализировать некоторые ключевые факторы возникновения и популярности в мусульманских странах идеи исламской революции. Показано, что рост популярности влияния этой идеи теснейшим образом связан с радикализацией некоторых течений ислама на путях их политизации, экстремизма и фундаментализма. Стратегия экспорта исламской революции действует в контексте двойного противостояния: истинный ислам против«испорченного»ислама и мусульманский Восток против«неверного»Запада.

Ключевые слова: ислам, политический исламизм, радикализм, фундаментализм, салафия, исламская революция, экспорт, Запад, иммиграция

Политика и религия представляют собой теснейшим образом взаимосвязанные сферы общественной жизни. Этот тезис особенно верен применительно к исламу, который является наиболее политизированной религией. Его особенность состоит в том, что он придает сакральный характер даже вполне светским институтам и феноменам. Эта установка нашла свое реальное воплощение в политическом исламизме, который служит собирательным названием для обозначения разного рода социально-политических течений, рассматривающих ислам как стержень своей идеологии или же как собственно идеологию. Каждое из этих течений предлагает собственные пути, формы и средства

К ВОПРОСУ ОБ ИДЕЙНЫХ ОСНОВАХ ЭКСПОРТА ИСЛАМСКОЙ

решения проблем, порожденных модернизацией и глобализацией современного мира.

В целом исламизм, «политический ислам, «фундаментализм» большей частью объясняются как установка на восстановление изначального ислама путем обращения к опыту ас-салаф ас-салихун, т.е. «праведных предков», отчего он получил название салафия, или салафизм. При этом с определенными оговорками можно согласиться с теми исследователями, по мнению которых идейные корни современного исламизма как политической программы радикальных исламистских групп восходят к одному из теоретиков мусульманского реформаторства XIX в. Джамаль ад-Дину аль-Афгани, считавшему, что ключевым фактором социально-политической консолидации мусульман всего мира является «наикрепчайшая» вероисповедная связь (ал-урва ал-вуска). Причем, согласно аль-Афгани, эта связь важнее всех прочих - языковых, культурных и этнических - связей. Поэтому успех, по его мнению, будет сопутствовать тому сообществу, в котором религиозные узы прочнее, чем этнические. Свои позиции Аль-Афгани основывал на убеждении в том, что ислам, в отличие от христианства и иудаизма, представляет собой одновременно и религию, и государство, и цивилизацию, и, соответственно, политическую концепцию. Отталкиваясь от подобных идей, он выступал за формирование «религиозно-политического союза мусульманских народов», «единение мира ислама (дар аль-ислам) в единую мощную группировку» на основе принципов Корана. Поэтому аль-Афгани можно считать одним из зачинателей идеи панисламизма, получившей все возрастающую популярность в XX в. и достигшей своего наибольшего развития в начале XXI в.

В целом, появлению радикальных исламистских движений в XX в. в значительной степени способствовала борьба мусульманских стран за независимость, особенно активно развернувшаяся после Второй мировой войны. Еще на рубеже XIX-XX вв. их идеи стали использоваться в качестве знамени антиколониальной борьбы в Аравии, Индостане и некоторых других регионах. Немаловажную роль сыграли поражение арабских стран в войнах арабов с Израилем, обострение палестинской проблемы, кризис насеризма и самой идеи панисламизма и панарабизма и т.д. К этой же категории факторов следует отнести реакцию всего исламского мира на агрессивное наступление Запада, его технологий, образа жизни, ценностей и т.д.

Эта установка нашла дальнейшее развитие у радикально ориентированных представителей ислама XX в. Так, например, Хасан аль-Банна писал, что «Братья-мусульмане» с уважением относятся к национальной принадлежности людей, поскольку родина есть первооснова их движения к возрождению. Однако приоритет отдается единству народов, исповедующих ислам, ключевой составляющей которого должно стать арабское единство, поскольку «арабы - сердце и защита ислама. Арабское единство есть существеннейшее условие восстановления славы ислама, государства ислама, консолидации сил всех мусульман». Отдавая должное арабскому национализму, аль-Банна видел высшую цель в единении всех мусульманских народов в исламе, в воссоздании халифата [Hasan al-Banna 1978: 110].

Значительное влияние на мировоззрение исламских фундаменталистов оказали позиции одного из идеологов «Братьев-мусульман» 1950-1960-х гг. С. Кутба, много сделавшего для пересмотра самой идеи джихада, которые перенесли ударение с плоскости личного духовного совершенствования верующего на вооруженную борьбу, «священную войну» с неверными, а также с инакомыслящими мусульманами, которые были объявлены отступниками от истинной веры.

Политический ислам, или исламизм служит в качестве собирательного названия для обозначения разного рода социально-политических течений, рассматривающих ислам как стержень своей идеологии. При всем разнообразии методов и программ исламистских движений общим для них является установка на завоевание господствующих позиций в самих мусульманских государствах. Их приверженцы рассматривают ислам в качестве источника власти (ал-хакимийя ал-исламийя). Они руководствуются лозунгом: «Бог - наша цель, Пророк - наш руководитель, Коран - наша конституция, джихад - наш путь, смерть во имя Бога - наше высшее стремление».

Здесь ислам используется как средство достижения конкретных политических целей, определяемых конкретными интересами политической борьбы. В данном смысле ислам приобретает признаки своеобразной политической идеологии. Об этом открыто заявлял аятолла Хомейни, который утверждал: «...ислам является политико-религиозным учением, в котором политику дополняет богослужение, а богослужение дополняет политику». Такой тезис он обосновывал мыслью о том, что «в исламе больше политических предписаний, чем религиозных» [Изречения... 1995: 17].

Еще в 1940 г. в своей работе «Раскрытие тайн» Хомейни декларировал право факихов, т.е. исламских богословов-законоведов, знатоков фикха. По его мнению, светские правители обязаны подчиняться суждениям улемов, которым официально должна принадлежать вся полнота власти. С этой точки зрения любые законы и установления помимо законов шариата являются излишними и даже вредными. Образцом государственно-правового регулирования Хомейни считал мусульманскую общину времен Пророка.

Впервые феномен политического ислама, или исламизма как серьезной политико-религиозной силы, способной оказывать существенное влияние на мировую реальность, вышел на авансцену в ходе Исламской революции 1979 г. в Иране. Победа революции в Иране под исламскими лозунгами и установление режима, при котором власть оказалась в руках мусульманского духовенства, конфронтация нового иранского режима с США и провозглашение им курса во внешней политике на формирование «исламского миропорядка» оказали большое влияние на народы мусульманского мира. Одним из результатов такого влияния стала заметная активизация движений, получивших название фундаменталистских, таких как Хезболла в Ливане, Исламский фронт спасения в Алжире, Аль-Гамаа аль-Исламия (Братья - мусульмане) в Египте и др. В конце 1980-х гг. уже не оставалось мусульманских стран, где бы не были отмечены те или иные проявления политического исламизма.

Хотя основополагающий салафитский тезис возврата к истокам ислама на протяжении веков претерпел трансформацию, особенность салафии в наши дни состоит в том, что она действует в контексте двойного противостояния: истинный ислам против «испорченного» ислама и мусульманский Восток против «неверного» Запада, который, по мнению фундаменталистов, стремится разрушить мусульманский мир. Впрочем, как любая радикальная идеология, политический исламизм склонен обретать силу и приверженцев на путях внешней экспансии.

Как бы предчувствуя подобные тенденции, еще в 1949 г. известный английский историк А. Тойнби писал: «Панисламизм находится в состоянии летаргического сна. Вместе с тем мы должны учитывать и ту возможность, что если мировой пролетариат ("обездоленные" - в трактовке имама Хомейни) поднимется на борьбу с господством Запада и поддержит того или иного антизападного лидера, панисламизм пробудится ото сна. Вполне возможно, что отголоски этого восстания приведут к жизни воинствующий дух ислама. Даже если этот дух спал глубоким

сном, наподобие того, в котором находились описанные в Библии семь эфес-ских отроков, его влияние окажется всепоглощающим, потому как, возможно, оно станет эхом героического прошлого. Если нынешний этап человеческого развития приведет к некой расовой войне, ислам может поднять восстание и таким образом в очередной раз сыграть свою историческую роль» [Малакутиян, Мохаммади 2015].

Исламская концепция мирового порядка исходит из разделения народов мира на две группы: мусульманскую общину - умму и все прочие народы. В соответствии с этой концепцией все государства делятся на 3 типа: дар аль-ислам (мир ислама) - страны, в которых действует исламская форма правления, дар аль-харб (мир войны) - государства, от которых может исходить любая угроза миру ислама и дар аль-сульх (мир договора о мире) - государства, в которых власть находится в руках невраждебных, примирившихся правителей. Для спасения человечества, погрязшего в «новом варварстве», необходимо установить теократию; возврат к халифату - лучший путь к социальной справедливости; спасение человечества - в возвращении к Богу. Двигаясь дальше в этом направлении, С. Кутб разделял человечество не на мусульман и немусульман, а на мусульман, строго придерживающихся законов шариата, и «неверных» (куффар), т.е. всех остальных. Между первыми и вторыми не может быть примирения и компромисса. Таким образом, Кутб относит к числу неверных и большинство мусульман. С точки зрения Кутба, дар аль-ислам - это лишь те государства, законом которых является шариат. Все остальные - это дар аль-харб. В интерпретации Кутба в состоянии «невежества» (джахилийя) пребывают коммунисты, идолопоклонники стран Востока и Африки, христиане и иудеи, исказившие веру, наконец, все мусульмане, которые не придерживаются идеи абсолютного поклонения и подчинения (ислам) Единому Богу ^иШ 1981: 10].

Как утверждал Хомейни, ислам является достоянием не какой-либо одной страны или группы стран и даже не одних только мусульман, он нужен всему человечеству. Он был убежден в том, что когда-нибудь эта религия охватит весь мир. Конкретизируя свою мысль, он писал: «Мы должны поддерживать всех угнетенных мира. Мы должны приложить все свои усилия для экспорта принципов нашей революции на весь мир и отбросить мысль о том, что не будем экспортировать нашу революцию, так как ислам не ставит различия между мусульманскими странами и защищает всех угнетенных мира» [Манучихри 2007: 186]. А в обращении к иранским дипломатам в январе 1981 г. Хомейни говорил: «Вы должны активно работать, чтобы экспортировать нашу революцию туда, где вы находитесь. Экспорт революции означает, прежде всего, приход к власти обездоленных и устранение антинародных правительств» [Вартанян 2006: 94].

Как бы комментируя эту позицию аятоллы, ирландский исследователь Ф. Холлидей писал: «Исламская революция 1979 года в Иране является самой значимой за всю историю человечества. Все мы знаем, что это великое событие свершилось благодаря личной духовной силе имама Хомейни. Его могучая, крепкая воля подняла на борьбу такое громадное количество людей» [Малакутиян, Мохаммади 2015].

На этой основе отдельные руководители групп фундаменталистов разработали и пытаются осуществить свою версию экспорта исламской революции, которая стала своего рода антитезой стратегии экспорта демократической революции, навязанной исламскому миру Западом во главе с США. К примеру, для этой цели в Иране были созданы специальные органы, например Управление исламских освободительных движений при Корпусе стражей Исламской революции. Объектами такого экспорта стали все без исключения постсоветские мусульманские страны, в т.ч. национальные республики Северного Кавказа и

Азербайджан. Можно утверждать, что экспансия различных вариантов фундаментализма сыграла свою роль в политизации и радикализации ислама на постсоветском пространстве. Как отмечал иранский аналитик Ф. Колейни, на Кавказе Исламская революция привела «к появлению протестного духа в отношении советского правительства и впоследствии создала предпосылки для их независимости. Кавказские государства вдохновились революцией в Иране для организации у себя освободительного движения, и это влияние, если учитывать специфику революции в плане ее глубокого анализа единобожия и верно сделанных о нем выводах, сказалось не только на шиитах и прочих мусульманах, но и имело серьезные последствия даже в христианской Армении». Как известно, деятельность экстремистских террористических группировок, исповедующих политический исламизм, привела к резкому росту конфликтогенности Северного Кавказа, что привело, как известно, к двум чеченским войнам.

Далеко идущие последствия имеют не только радикализация ислама среди народов Кавказа и Средней Азии, но и исламизация стран Запада. Одним один из методов экспорта исламской революции здесь стал террор. В результате экспорт исламской революции превратился в экспорт исламского террора. Об этом свидетельствует дестабилизация социальной и политической ситуации в странах Европы в результате осуществленных там и предполагаемых террористических актов, угроза которых неуклонно растет на фоне непрекращающихся потоков иммигрантов. Иммиграция, по сути дела, становится одной из попыток завоевания или даже разрушения Европы изнутри. В этом смысле она ведет к неуклонному изменению демографического баланса, духовного, социокультурного, политико-культурного ландшафта региона, в то же время повышая градус террористической опасности в результате облегчения условий проникновения все новых групп боевиков.

При этом важно учесть, что в целом экспорт исламской революции представляет собой шиитский или неошиитский вариант. Можно утверждать, что суннитский своеобразный исламистский интернационал, при всех противоречиях и конфликтах между его составными частями, включает в себя, наряду с антизападными установками, также антишиитский заряд, поскольку чувствует угрозу экспорта исламской шиитской революции и на остальной исламский мир.

В условиях обострения противоречий, конфликтов, борьбы между шиитами и суннитами он не мог приобрести ту популярность и масштабы, какие приобрела исламская революция, начатая радикальными шиитскими фундаменталистами. И это естественно, поскольку по всем критериям: численности населения, экономическому, энергетическому, геополитическому потенциалу шиитам весьма трудно тягаться с суннитами. В этой связи представляется уместным подчеркнуть, что в последние два десятилетия ключевую роль в процессах экспорта исламской революции, главным инструментом которой стал терроризм, играют главным образом организации, движения, группировки - от Аль-Каиды до ИГИЛ (запрещена в России) и ан-Нусры, возглавляемые суннитами. В этом контексте экспорт исламской революции в суннитском исполнении можно рассматривать не только как реакцию на стратегию экспорта демократической революции Запада, но и как противовес иранской версии экспорта исламской революции.

Однако, как показывает исторический опыт, панисламизм, предусматривающий объединение всех мусульманских народов и стран, в общем и целом остается лишь вероисповедной декларацией, вынужденной отступать каждый раз, когда на передний план выходят узконациональные экономические, социальные, политические и иные интересы. Если когда-либо и ставился вопрос о создании

какого-либо подобия государственного образования в форме будь то конфедерации, федерации или унитаризма, то каждый раз обнаруживалась несостоятельность его инициаторов. Вспомним в этой связи окончившийся неудачей опыт создания Объединенной Арабской Республики в составе Египта и Сирии, лихорадочные попытки М. Каддафи объединить Ливию то с Египтом, то с Сирией, то с Тунисом и т.д. Тем более утопическими представляются и идеи осуществления экспорта исламской революции за пределами исламского мира.

Список литературы

Вартанян А.М. 2006. Трансформация внешнеполитической доктрины ИРИ в 1979—2005 гг. — Афганистан, Иран, Пакистан: время выборов и перемен (отв. ред. М.Р. Арунова). М.: Ин-т Ближнего Востока, ИВ РАН. 242 с.

Изречения, афоризмы и наставления великого вождя исламской революции имама Хомейни (да упокоит Аллах его душу). 1995. Тегеран. 236 с.

Малакутиян М., Мохаммади М.-Дж. 2015. Исламская революция в Иране, демократический либерализм Запада и крах советской идеологии. Доступ: http:// inosmi.ru/world/20150706/228943674.html (проверено 20.11.2016).

Манучихри А. 2007. Политическая система Ирана. СПб: Петербургское Востоковедение. 240 с.

Hasan al-Banna. 1978. Five Tractates of Hasan al-Banna. Los Angeles: Berkley: University of California Press.

Qutb S. 1981. The Milestones on the Road. New Delhi.

EMIROV Rashid Maratovich, Cand.Sci.(Pol.Sci.), e-mail: donna@front.ru

ON THE QUESTION OF THE IDEOLOGICAL FOUNDATIONS OF THE ISLAMIC REVOLUTION EXPORT

Abstract. The article attempts to analyze some of the key factors for the emergence and popularity of the idea of the Islamic Revolution in the Muslim countries. The author shows that the influence of the growing popularity of this idea is closely linked with the radicalization of some Islamic movements in their ways of politicization, extremism and fundamentalism. The strategy of the export of the Islamic Revolution operates within the context of the double confrontation: the true Islam against corrupt one and Muslim East vs unfaithful West.

Keywords: Islam, political Islamism, radicalism, fundamentalism, Salafi, Islamic Revolution, export, West, immigration

центр и регионы

АБРАМОВ Александр Львович — профессор Дальневосточного федерального университета (690922, Россия, г. Владивосток, о. Русский, кампус ДВФУ, корп. Д; Alabramov2011@gmail.com) СТОЛЯРОВ Олег Иванович — заместитель генерального директора ЗАО «Международный центр развития регионов» (129515, Россия, г. Москва, ул. Академика Королева, 13, оф. 722; oleg@mfrr.ru)

О НЕОБХОДИМОСТИ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ УПРАВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИМ РАЗВИТИЕМ РЕГИОНОВ

Аннотация. В статье авторы предлагают усовершенствовать систему управления реализацией приоритетных проектов. Учитывается опыт реализации национальных проектов в 2005-2008 гг., где роль регионов в реализации подобных проектов была определяющей. Соответственно, предлагается осуществлять разработку приоритетного проекта региона. Под регионом здесь понимается территория нескольких субъектов РФ, на которой реализуется межрегиональный интеграционный проект. Управление проектом осуществляется проектным офисом.

Ключевые слова: приоритетные проекты, развитие регионов, государственные программы

Правительство РФ развернуло работу по повышению эффективности системы управления через реализацию проектного подхода. Постановлением от 15 октября 2016 г. № 1050 и распоряжением от 15 октября 2016 г. № 2165-р был устанавливлен порядок организации проектной деятельности, который определяет организационную структуру системы управления проектной деятельностью, этапы инициирования, подготовки, реализации, мониторинга и завершения приоритетных проектов (программ). Органам государственной власти субъектов федерации рекомендовано организовать проектную деятельность на региональном уровне, руководствуясь утвержденным Положением об организации проектной деятельности в Правительстве России. При этом приоритетный проект комплексного развития региона как таковой отсутствует в составе приоритетных проектов. Учитывая опыт реализации национальных проектов, следует отметить, что именно отдельные регионы, разработавшие соответствующие программы реализации проектов, добились с 2005 по 2008 г. наибольших успехов в их реализации. На сегодня ситуация с управлением проектами существенно изменилась.

В большинстве регионов РФ создалась сложная социально-экономическая ситуация, требующая использования более эффективных подходов к управлению развитием. Более того, многие современные проекты развития (особенно инфраструктурные) не могут быть реализованы в рамках отдельного региона с достаточной степенью эффективности из-за отсутствия эффекта масштаба рынка, позволяющего окупить их в приемлемые сроки.

Несмотря на наличие богатых природных ресурсов, их влияние на развитие экономики скорее отрицательное, т.к. собственный ресурсный сектор в регионах пока не освоен. Мировая конъюнктура в целом не способствует инвестициям в новые месторождения. Перспективы дальнейшего развития региональной экономики могут быть связаны в т.ч. с освоением богатых запасов полезных ископаемых, интеграцией в межрегиональные промышленные кластеры при условии серьезных инвестиционных вливаний федерального уровня или зарубежного финансирования на долгосрочной основе с обеспечением экологических ограничений.

Анализ обеспеченности населения основными продуктами питания собственного производства в ряде регионов (особенно относящихся к азиатской части РФ) выявил картину серьезного недостатка основных продуктов питания на внутренних рынках субъектов. Таким образом, одно из перспективных направлений

развития подобных субъектов - это ускоренное развитие агропромышленного комплекса. Вместе с тем емкость внутреннего рынка отдельного региона, как и мощность единичного перерабатывающего комплекса, не позволяют решать данную задачу в условиях отдельного региона. Подобную интеграцию также оптимально осуществлять на программной основе.

Для достижения оптимального эффекта масштаба производств, создаваемых на базе реализации приоритетных проектов, необходимо сформировать единый межрегиональный потребительский рынок. Это является объективной предпосылкой создания опорной сети мультимодальных транспортно-логистических центров с центрами оптовой торговли и дистрибуции, инновационного, сервисного и коммерческо-делового обслуживания, рассматриваемых как стратегические точки роста экономики регионов. Подобные проекты могут быть реализованы через создание и развитие холдинговых межрегиональных коммерческих структур.

Более того, в рамках реализации интеграционных проектов РФ, например со странами АТР (прежде всего, с Китаем), возможно сформировать на территории ряда регионов объективные предпосылки для развития региональной транспорт-но-логистической системы на основе интеграции транспортной системы регионов в мировую транспортную систему - создать международный транспортный узел для обслуживания товарно-материальных, транспортных и сопутствующих сервисных и информационных потоков в системе международных транспортных коридоров.

В большинстве регионов наблюдается низкая конкурентоспособность производства. Значительная часть спроса удовлетворяется за счет импорта. С одной стороны, это создает очевидные проблемы с качеством жизни, с другой - резко ограничивает возможности развития производств на территории регионов. Решением данной задачи может стать организация экспортоориентированного импортоза-мещения на базе действующих малых предприятий региона. Подобное импор-тозамещение также возможно только в условиях межрегиональной интеграции с локализацией цепочек добавленной стоимости на межрегиональной основе.

Наблюдается также высокая степень дифференциации различных территорий страны в темпах экономического развития. При этом сходство природно-климатических и геополитических условий, с одной стороны, позволяет формировать локальные проекты развития в рамках отдельного региона, а с другой - создает условия для неравной конкуренции с близлежащими регионами. При этом предприятия одного региона, имеющие высокую прибыль, ограничены в возможностях вкладывать ее за пределами региона в рамках межрегионального интеграционного проекта.

На фоне нестабильной финансовой обстановки на федеральном уровне исполнительной власти большинства регионов придется вырабатывать систему антикризисных мер на региональном уровне с учетом минимума помощи со стороны федерального центра, акцентируя внимание на поиске внутренних резервов и точек роста. Это является серьезной угрозой, т.к. большинство регионов остаются дотационными, и сокращение поддержки федерального центра, несомненно, скажется на возможностях развития и потребует максимальной концентрации финансовых ресурсов на приоритетных проектах, системно объединенных единой программой. Соответственно, требуется создание эффективных инвестиционно-заемных систем, которые также рационально развертывать на межрегиональной основе, что при жесткой конкуренции за инвестиции между регионами становится жизненно необходимым.

В области социальной политики необходима реформа структуры социальных услуг и социальных организаций, повышение их эффективности. Один из главных вызовов — дефицит бюджета Пенсионного фонда РФ. Таким образом,

сложившаяся система социальной защиты населения, по сути, до сих пор находится в стадии незавершенного перехода к обеспечению адресности социальных программ. При этом в рамках отдельного региона не представляется возможным организовать эффективное инвестирование пенсионных накоплений. Например, наибольшие накопления сконцентрированы в нефтедобывающих регионах, где практически отсутствуют условия для их инвестирования.

В условиях перехода России на более эффективную модель социальной политики, основанную на реализации приоритетных проектов, некоторые регионы могут выступить в качестве пилотных регионов в реализации нового подхода к проведению социальной политики в отдельно взятом регионе на основе реализации приоритетных проектов соответствующего профиля. Масштаб же подобных проектов также не должен быть ограничен рамками отдельного региона из-за их высокой производительности и необходимости эффективной мультипликации.

В области образования продолжает расти неудовлетворенная потребность в кадрах работников средней квалификации, владеющих современными технологиями и готовых работать за относительно невысокую заработную плату с высокой степенью регламентации и контроля в процессе труда. Отсюда - потребность в немедленной реформе всей системы профессионального образования, которая сейчас оторвана от потребностей рынков труда. Это явная угроза для развития для большинства российских регионов. Сбалансировать потребности рынка и возможности системы образования также невозможно, если рассматривать реализацию данного проекта в каждом отдельно взятом субъекте.

Особое внимание необходимо уделять регионам, где прослеживается низкая плотность населения. При этом основная часть населения сосредоточена в крупных городах, сельское население крайне рассредоточено. Дисперсность расселения сельского населения является серьезной проблемой для развития социальной сферы всех регионов азиатской части РФ. Дисперсность сельского населения провоцирует разреженность экономического пространства. В силу такого положения данные регионы относятся к территориям с проблемной ситуацией на рынке труда, связанной с недостаточно высокой оценкой работодателем стоимости предлагаемой рабочей силы и высоким уровнем безработицы. Соответственно, приоритетные проекты, реализуемые на территориях с подобной плотностью населения, должны иметь свои существенные отличительные особенности.

Аналогичной угрозой для развития регионов является состояние энергетики. Среди проблем отрасли следует выделить недостаточные объемы инвестиций в электроэнергетику; резкое сокращение научно-технического потенциала энергетики и энергетического машиностроения; серьезное отставание в сфере разработки, освоения и использования новых технологий производства и передачи электроэнергии; отсутствие механизма, стимулирующего разработку и использование новейших образцов техники; существенный рост тарифов на электроэнергию. В то же время позиционирование создания новых мощностей в электроэнергетике требует прогнозирования потребления установленной мощности, а оптимальным такое прогнозирование будет только в случае параллельной реализации проектов в области энергетики и проектов в области энергопотребления.

При этом многие регионы с высокими требованиями к экологии обладают высоким туристско-рекреационным потенциалом, имеют общие преимущества для развития деятельности в сфере туризма и рекреации. У подобных субъектов есть возможность реализации межрегиональной программы туристической интеграции - это формирование единого бренда макрорегиона; проведение общей информационной политики; разработка и предложение диверсифицированных туристских продуктов, что также оптимально осуществлять на базе приоритетной программы.

Соответственно, при решении задач развития методом реализации межрегионального интеграционного проекта (далее - МИП) могут решены следующие проблемы.

1. Ликвидация отставания регионов по среднедушевому ВРП от среднероссийского показателя. При этом преодоление этого разрыва в ближайшей перспективе возможно только в результате существенной интенсификации экономического развития, а также изменения структуры экономики регионов на базе разработки и реализации МИП.

2. Резкое снижение дотационности бюджета регионов. С одной стороны, дотационность сокращается, но с другой - сохраняются зависимость от финансово-экономической политики федерального центра и небольшая возможность маневра для собственного инструментария социально-экономического развития, в частности широкого использования мер селективной поддержки предприятий ввиду отсутствия программно-целевого подхода к развитию региона.

3. Повышение среднего, а по некоторым оценкам - низкого уровня инвестиционной привлекательности. Использование существующего в регионах базового потенциала для увеличения инвестиционной активности через совершенствование механизмов и способов привлечения инвесторов в МИП, которые на данный момент недостаточно проработаны. Большинство проектов в области освоения природных ресурсов можно реализовать только при условии привлечения инвестиций из федерального центра или из-за рубежа. Внутренний инвестиционный потенциал регионов может обеспечить выход из кризиса только при кардинальном повышении эффективности управления развитием на базе реализации МИП.

4. Снижение отрицательного влияния как монопрофильной ориентации регионов, так и отсутствия их эффективной экономической специализации. Для ряда регионов характерно наличие практически всех видов экономической деятельности, начиная с высокотехнологичных производств и заканчивая предприятиями по добыче сырья. Ввиду их единичного представительства между этими разноо-траслевыми предприятиями не образовались постоянные горизонтальные кооперационные связи, которые могли бы выполнять функцию объединения хозяйственного комплекса и служить провайдерами синергетического эффекта на основе кластеризации, которую также целесообразно проводить на базе МИП.

5. Оптимальная локализация перерабатывающей промышленности, т.к. наличие минерально-сырьевого потенциала не создает принципиальной базы экономического роста и развития многих регионов ввиду того, что значительная доля добавленной стоимости (70-90%) формируется за пределами региона. В такой ситуации необходимо увеличивать капитальные вложения в отрасли, однако масштабы их велики, а местные предприниматели не готовы их осуществлять без определенной государственной поддержки, которую также целесообразно осуществлять в рамках МИП.

6. Преодоление негативного влияния географической удаленности от крупных центров РФ на развитие регионов. Периферийное положение по отношению к экономическим, научным и культурным центрам РФ сужает возможности социально-экономического развития, препятствует созданию крупных региональных кластеров. В подобном случае реализация МИП будет способствовать производству продукции с более высокой добавленной стоимостью, которая может на начальном этапе нивелировать высокие тарифы на электроэнергию и транспорт (снижается относительная доля тарифа в цене конечной продукции). В отсутствие МИП продукция, производимая на предприятиях многих регионов, проигрывает с точки зрения цены среди аналогичных продуктов, произведенных в регионах с более низкой стоимостью энергоносителей. Более того, направлен-

ность на развитие солнечной энергетики будет иметь тогда экономическое решение (как дополнительная энергетическая мощность).

7. Реализация МИП также важна для ликвидации угрозы развитию, которая связана с особенностями приграничного положения ряда регионов с более технологически развитыми странами (в первую очередь с Китаем). Например, лесная, строительная, текстильная отрасли, не имея собственной современной технологической инфраструктуры, скорее всего окажутся неконкурентоспособными.

8. Реализация МИП также важна для решения транспортных проблем регионов с большой отдаленностью поселений и городов, что создает проблемы в области транспортного развития отдельного региона. Существующий потенциал в подобных регионах используется по инерции. В таких регионах перспективное видение развития транспортной инфраструктуры хоть и существует, но на практике реализуется неэффективно. Если в качестве одного из приоритетных направлений рассматривать МИП в области развития туризма, то связь центров регионов с городами-миллионниками авиасообщением становится экономически эффективной (хотя бы в высокий сезон). Также реализация МИП в области туризма создает возможность формирования рынков сбыта собственной продукции на местах.

9. Реализация МИП позволит снизить негативный эффект процесса урбанизации, хотя в условиях кризиса появляются отдельные примеры обратных процессов. Урбанизация создает дополнительную нагрузку на инфраструктуру крупных поселений, что снижает в них уровень жизни. Сельское население в азиатской части России крайне рассредоточено. Соответственно, предлагаемая структура хозяйствования должна соответствовать системе расселения. Такими способами хозяйствования на данной территории остаются традиционное пастбищное животноводство, охота и собирательство - отрасли традиционные и, соответственно, не дающие высокую прибыль (однако потенциально, при позиционировании продукции как экологически чистой, они могут стать рентабельными, особенно при реализации МИП по экспорту продукции за рубеж). Дисперсность расселения сельского населения является серьезной проблемой также для развития социальной сферы вследствие очень высоких издержек. Дисперсность сельского населения провоцирует разреженность экономического пространства, что особо опасно в приграничной территории.

10. Реализация МИП в период экономического кризиса должна создать условия для сохранения отраслей, обеспечивающих развитие. Это в первую очередь строительство, связь, транспорт, энергетика и т.п. В период кризиса происходит объективное сокращение этих отраслей, однако нельзя допускать в первую очередь сокращения кадрового потенциала и материальной базы предприятий, относящихся к этим отраслям. Реализация МИП позволит обеспечить данные отрасли минимально допустимым объемом внутреннего спроса в период кризиса.

11. Реализация МИП должна вести к повышению душевого денежного дохода населения, что является сдерживающим фактором роста внутреннего потребления в регионах. Все это усугубляется снижением численности лиц, занятых в экономике. При реализации МИП существует возможность организовать более высокую территориальную мобильность населения. Далее предстоит решить вопрос о зачислении налога на доходы физических лиц по месту жительства.

12. Реализация МИП, предполагающая повышение территориальной мобильности населения позволит снизить уровень безработицы, который в ряде регионов традиционно высок. Уровень безработицы порождает ряд проблем, среди которых миграция квалифицированных кадров в другие регионы России и страны; увеличение трудовой и социальной нагрузки на столицы регионов за счет жителей, выезжающих из муниципальных районов; снижение покупательной

способности населения и др. Ситуация, как уже было отмечено выше, также усугубляется недостаточным соответствием структуры выпуска профессиональных кадров организациями высшего образования потребностям рынка труда отдельного региона: как и во многих других регионах, среди выпускников доминируют специалисты в сфере экономики и управления, а также гуманитарных наук.

13. Реализация МИП позволит резко увеличить темпы развития общественных структур. Так называемый третий сектор экономики, представляющий собой систему некоммерческих организаций отдельного региона, развит недостаточно хорошо, за исключением впечатляющих успехов в развитии ТОСов. Тем самым, недостаточно используется ресурс вовлечения общественности в решение широкого круга социальных проблем, ограниченно используются возможности человеческого потенциала в социальной сфере. МИП в области привлечения частных структур в модернизацию системы скорой медицинской помощи населению наглядно показывает необходимость разработки и реализации межрегиональных интеграционных проектов.

14. Реализация МИП позволит преодолеть неразвитость культуры взаимодействия бизнес-структур. Современные экономические условия региона требуют от хозяйствующих субъектов новых подходов к взаимодействию на рынках товаров и услуг. Одним из таких инновационных подходов может стать со-конкуренция, основанная на принципах одновременной реализации как конкурентной стратегии, так и стратегии, направленной на сотрудничество. Подобная культура возможна только в условиях организации рынка соответствующего масштаба.

Учитывая сложность и масштабность стоящих проблем, предлагаем (в рамках организации проектной деятельности в правительстве РФ) разработать приоритетный проект «Регион», основным содержанием которого будут соответствующим образом специализированные межрегиональные интеграционные проекты. Соответственно, для эффективного управления подобными проектами предлагается создать проектные офисы. Существующая сейчас практика введения в соответствующие отраслевые государственные программы региональных проектов приведет к фрагментарному и, соответственно, неэффективному развитию регионов. Более того, как показывает практика реализации федеральных целевых программ в некоторых федеральных округах, эффективность развития отдельных регионов резко снижается из-за субъективно неравных условий конкуренции за ресурсы федерального бюджета.

ABRAMOV Aleksandr L'vovich, ProfessorofFarEastern Federal University (bld. D, FEFUcampus, Russian Is, Vladivostok, Russia, 690922;Alabramov2011@gmail.com)

STOLYAROV Oleg Ivanovich, Deputy General Director of CJSC «International Regional Development Center» (of. 722, 13 Akademika Koroleva St, Moscow, Russia, 129515; oleg@mfrr.ru)

TO THE ISSUE OF IMPROVING THE MANAGEMENT OF SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT OF REGIONS

Abstract. The paper proposes improving the management system of the implementation of priority projects, taking into account the experience of the implementation of national projects in 2005-2008, where the role of regions was decisive. Accordingly, the authors propose to realize the development of the priority projects in the region. A region refers to as the territory of several subjects of the Russian Federation, where an inter-regional integration project is implemented. Project management is carried out by the project office. Keywords: priority projects, regional development, state programs

книги

ДЕМИДОВА Елена Игоревна — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории, философии и политологии Саратовского социально-экономического института — филиала Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова (410001, Россия, г. Саратов, ул. Радищева, 89; demidova-elena@yandex.ru)

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

«ГРАНИ РОССИЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ»

Аннотация. В рецензии на книгу «Грани российского образования» автор отмечает ее значительный вклад в исследование одного из важнейших социальных институтов современного российского общества

- института образования. В рецензии представлены суждения автора относительно содержания отдельных статей книги, мнение о наиболее дискуссионных вопросах.

Ключевые слова: рецензия, образование, реформирование, социокультурная ценность

Образование пронизывает все сферы жизни общества, является важнейшим фактором жизни практически каждого современного человека, определяет ее качество, направленность, содержание и смысл. Образование

- не просто важнейший социальный институт, образование сегодня - особая социокультурная ценность. Книга «Грани российского образования» содержит множество интересных мыслей, фактических и аналитических материалов и данных и предназначена для тех, кто интересуется образованием, и тех, кто занимается им профессионально. В данном коллективном сборнике представлены научные статьи, касающиеся различных аспектов и проблем российского образования. Книга является совместным проектом Института социологии РАН и Центра социологических исследований Министерства образования и науки РФ.

Российский социум переживает сложный и противоречивый период своего развития: в последние 20 лет произошла кардинальная трансформация социально-экономического уклада и политического устройства России, изменились ценностные предпочтения большей части населения. Ушли в прошлое идеологические догмы, определявшие развитие страны на протяжении десятилетий. С прошлым во многих сферах жизни расстались решительно и бесповоротно, а вот как и куда двигаться дальше - здесь решения принимались не всегда самостоятельно и продуманно. Поэтому и сегодня перед Россией стоит непростая задача поиска и выбора новых ориентиров социальной эволюции, новых экономических и политических моделей и институтов развития, отвечающих, прежде всего, интересам нашей страны, интересам российского народа, адекватных вызовам современности.

Все, что происходит в современном образовании, является зоной повышенного внимания и активного социального интереса. Причины этого естественны и понятны - данные процессы затрагивают интересы каждого члена общества: мы или учим, или учимся, или создаем условия для учебы и воспитания учеников, или занимаемся всем этим одновременно. В сфере образования формируется важнейший бесценный ресурс и фактор развития современного общества - человеческий капитал, состояние которого может как вывести страну в лидеры, так и отбросить в аутсайдеры.

Именно здесь формируются многие принципиально важные для общества тенденции, в полном объеме проявляются последствия многих решений - как правильных, так и не очень. Важно отметить, что особенность данной сферы заключена в эффекте резонанса, когда последствия тех или иных новаций или,

наоборот, ретардаций многократно усиливаются, будучи умноженными на миллионы человеческих судеб, прежде всего, молодых людей. Растянутые во времени, они проявляют себя во всех новых поколениях.

Известный философ Мераб Мамардашвили по поводу осмысления общественной жизни и гуманитарной сферы отмечал: «...самая большая мысленная каша у нас именно в этой области. Вот уж где мы мыслим так грязно, что просто руками разводишь. Иногда посмотришь на себя и своих соотечественников вокруг и думаешь, что у нас мозги волосами проросли и жалкие полумысли мечутся в этой чаще внутри нашей головы» [Мамардашвили 2000: 12].

Авторы рецензируемого сборника в основном отказались от традиционного подхода к описанию социальных событий. Они разделили труд на проблемные статьи в соответствии с разнообразными аспектами развития сферы образования и его институтов. Правда, тематика отдельных статей несколько выпадает из общей концепции сборника.

Чтобы тебя поняли другие, мало самому понять, сформулировать и четко выразить мысль. За удачной формулировкой идей и выводов должна стоять система знаний, адекватное и полное освоение предмета. Между тем существенная особенность нашего времени, современной жизни такова, что часто мы читаем бегло, слушаем невнимательно, смотрим не пристально. В результате - слабо вникаем в явление, не доходим до его сущности, мыслим фрагментарно, поверхностно. Часто подобный стиль мышления не позволяет нам подняться до уровня подлинного понимания событий и процессов в жизни социума. Это обедняет наше сознание, делает наши выводы поверхностными. Ситуация усугубляется, когда книга научная, глубокая, осмысление которой требует не только природного ума, но и большой интеллектуальной работы. Так вот, чтобы адекватно понять и усвоить мысли и рассуждения ряда авторов данной книги, мало заинтересованности, желания сделать это, нужны еще и серьезные интеллектуальные усилия, необходимо «углубиться» в статьи и доклады, осмыслить их и понять. Надо проработать их «насквозь», а не фрагментарно. Это немалый и непростой труд, но он принесет большую пользу и отдачу читателю - исследователю.

Например, в статье «Образование как социальный институт» автор Ф.Э. Шереги, размышляя о функциях образования в социуме, совершенно справедливо подчеркивает, что «образование является социальным институтом, имеющим явную форму и латентное содержание» [Грани. 2015: 14]. Причем данный институт выполняет очень важные системные функции в обществе, позволяющие ему быть обществом и динамично развиваться. Автор делает ретроспективный анализ и отмечает, что образование как социальный институт имеет пять исторических форм, которые составляют категориальную модель социологии образования. Говоря об эффективности образования, Ф.Э. Шереги приходит к выводу, что критерием эффективности реализации функций профессионального образования должна быть экономика, которая признает либо не признает функциональность образования. Но здесь возникает масса вопросов, на которые современная экономика дает весьма спорные ответы. Критерии эффективности профессионального образования и образования в целом должны быть объективными, сравнимыми, содержать существенно важные показатели и обладать устойчивостью на определенном отрезке времени. Комплекс критериев может варьироваться как по структуре, так и по приоритетам, он может заметно отличаться от критериев, которые важны для самих учащихся. Но именно опираясь на этот комплекс, можно корректировать образовательную деятельность учебного заведения, с тем чтобы профессионально подготовленный выпускник соответствовал требованиям конкретной

профессиональной деятельности, что сегодня и пытаются сделать с помощью введения профессиональных стандартов.

Интересными представляются идеи, сформулированные в статье А.Л. Андреева. Он выдвигает гипотезу, что по мере движения России по пути модернизации «происходило повышение роли образования, его превращение в системообразующий фактор развития общества, государства, национальной ментальности» [Грани... 2015: 41]. И как результат - формирование «общества образования» в СССР во второй половине XX в.

Нельзя обойти вниманием материал, представленный в сборнике Г.А. Ключаревым и посвященный «популярным» реформам в образовании. Автор подробно рассматривает процесс принятия важных «образовательных» решений и роль внешних факторов в данном процессе. Политические и социально-экономические преобразования конца 1980-х - 1990-х гг., безусловно, оказали существенное влияние на российское образование. За короткий срок фактически произошла его адаптация к принципиально новым внутренним и внешним реалиям. Удалось реализовать академическую автономию высших учебных заведений, обеспечить многообразие образовательных учреждений и вариативность образовательных программ, развитие многонациональной российской школы, сформировать негосударственный сектор в образовании. Эти процессы получили свое отражение и закрепление в законе РФ «Об образовании», принятом в 1992 г., законе РФ «О высшем и послевузовском образовании», принятом в 1996 г., и законе РФ «Об образовании», принятом в декабре 2012 г.

Однако качественное и адекватное запросам общественного развития внутреннее обновление системы образования происходило и происходит не совсем так, в связи с чем нынешнее состояние образования, его содержание и структура, его материальная база, организационные, экономические и управленческие механизмы, статус педагога и преподавателя, уровень подготовки, навыки и умения молодого поколения не в полной мере соответствуют современным потребностям модернизации. Современный мир активно посылает системе образования четкие сигналы о том, что постиндустриальному обществу необходимы компетентные кадры, востребованные на рынке труда, что необходимо эффективнее расходовать бюджетные средства, т.е. деньги налогоплательщиков. Необходимость принятия нового поколения федеральных государственных стандартов образования очевидна и вытекает из перманентной реформы образовательной системы России. Все это в свою очередь является частью разноплановых усилий по совершенствованию образовательной системы, которые предпринимаются в последнее время. Понятно, что нельзя модернизировать страну, не модернизируя образование ее граждан. Но мы вынуждены отметить, что задача реформирования образования до сих пор не решена, вернее, решена только в разрушительной своей части. Сегодня остро необходимо движение к возвращению системности, связанности в образовании, укрепление его последовательности и логичности. Думается, необходимо начинать с формирования критического отношения к постмодернистским технологиям образования, четко обозначив их основные характеристики.

Материалы сборника «Грани российского образования» убедительно показывают, что повышение качества, доступности, эффективности образования, его непрерывный и инновационный характер, рост социальной мобильности и активности молодежи, ее включенности в образовательные процессы делают систему образования важнейшим фактором модернизации России, роста благосостояния граждан. Вопрос состоит в том, что мы получаем «на выходе». Если прежняя система образования формировала определенный социокультур-

ный код, матрицу поведения, то современная скорее его разрушает, предлагая взамен разнообразные стратегии жизненных тактик, проекты, некие образцы возможного поведения. И делается это потому, что такие знания и такая их организация оказываются в современной технологической, информационной и политической среде более востребованными, как и их совсем не скованные системными предрассудками в виде устойчивых мировоззренческих опор, долговременных ориентаций и моделей действия, приверженности к определенным стереотипам восприятия и объяснения действительности носители.

Список литературы

Мамардашвили М.К. 2000. Эстетика мышления. Беседы 1-12. М.: Московская школа политических исследований. 205 с.

Грани российского образования: сборник статей (отв. ред. М.К. Горшков, Ф.Э. Шереги, А.Л. Арефьев, Г.А. Ключарев). 2015. М.: Центр социологических исследований. 644 с.

DEMIDOVA Elena Igorevna, Dr.Sci.(Hist.), Professor, Head of the Chair of History, Philosophy and Political Science, Saratov Socio-economic Institute — branch of Plekhanov Russian University of Economics (89 Radishcheva St, Saratov, Russia, 410001; demidova-elena@yandex.ru)

REVIEW OF THE BOOK

«BRINKS OF RUSSIAN EDUCATION»

Abstract. In the review of the book «Brinks of Russian Education», the author notes its great contribution to the research of one of the most important social institutes of Russian modern society - the institute of education. In the review the author estimates the content of some articles of the book, and gives the opinion on the most discussed questions. Keywords: review, education, reformation, sociocultural value