CC BY
102
Источниковедческий аспект в изучении истории крымскотатарской аристократии
периода Крымского ханства Сичаева Г. А.
Сичаева Гульнара Асимовна /Sichaeva Gulnara Asimovna - заведующая отделом истории депортации, Государственное бюджетное учреждение Республики Крым Крымскотатарский музей культурно-исторического наследия, г. Симферополь, Республика Крым
Аннотация: в данной статье рассмотрены две основные группы источников по исследованию истории крымскотатарской знати. Анализ каждой группы первоисточников позволяет расширить список родовитых семей, их роль и статус в социально-политическом устройстве Крымского ханства.
Ключевые слова: крымскотатарская аристократия, источники, Крымское ханство.
На современном этапе развития исторической науки Крыма мы имеем большое количество научных трудов, где данная тема не анализировалась, а была лишь частично затронута различными авторами в контексте исследуемой ими темы. Но без использования первичных данных мы не можем представить целостную картину прошлых лет.
Определённый интерес к крымскотатарской аристократии на всех этапах ее развития и недостаточная научная разработанность проблемы определяют научную новизну данной работы. Впервые в научный оборот вводится исследуемая тематика, проводится классификация и систематизация источников по данной проблеме.
В работе будут рассмотрены такие группы источников, как архивные данные и так называемые «записи очевидцев» - зарубежных путешественников, европейских послов и дипломатов - представляющие собой научный интерес и научную ценность для более углубленного исследования крымскотатарской аристократии. Стоит отметить, что данный список первоисточников далеко не полный. Информацию по данной тематике можно найти в таких источниках как: памятники дипломатических сношений, Кадиаскерские дефтеры, крымская топонимия, крымскотатарская историческая проза эпохи средневековья.
Рассматривая группу архивных источников, следует сказать, что все данные были выявлены и проанализированы в Государственном Архиве АРК. Основными архивными фондами, послужившими для написания работы, являются фонд № 49 «Таврического Дворянского Депутатского Собрания» и фонд № 24 «Комиссия для разбора споров о землях Таврической губернии». В выше представленных фондах были обнаружены дела, касающиеся и крымскотатарского дворянства. Исследуемые документы представлены в виде ханских ярлыков, султанских фирманов, родословиями и родовыми древами.
Содержимое документов самого разного характера касается всех сфер жизнедеятельности государства. Ханскими ярлыками выдавались земли из государственного фонда, султанскими фирманами из султанских владений в Крыму соответственно. Сами же земли отводились главе рода (бею) или одному из его представителей (мурзе), что под собой подразумевало их принадлежность всему роду в целом. Так, к примеру, известен ярлык крымского хана Девлет I Гирея Аргинскому бею Ягмурчи-хаджи: «Девлет Гирей-хан. Слово мое. Владельцу этого ханского ярлыка, приносящего счастье, гордости достопочтенных эмиров -Аргинскому бею Ягмурчи-хаджи - пожаловал я страну и слуг, которыми распоряжались его отцы и старшие братья при наших высоких отцах и братьях, а также пожаловал ему, Ямгурчи-хаджи, лично получать все повинности (налоги от населения) и управлять ими, придерживаясь древних обычаев и закона. Повелеваю, чтобы как старики, так и молодые из слуг его явились к Хаджи-бею, изъявили покорность и повиновение и сопровождали бы его везде - едет ли он верхом, идет ли пешком, и ни в коем случае не ослушивались бы его приказания. Чтобы ни султаны, ни другие беи и мурзы не посягали на изменения и не оказывали препятствия при владении землями, которые им, Аргинским, при ханах, отцах и старших братьях наших служили для хлебопашества, сенокошения, кишлова и джюблова овец и турлава (земля для зимовки, летней пастьбы и постоянного жительства) - дан ему этот ярлык с приложением перстяной печати. 958 года (1551 года) в Бахчисарае» [1, л. 7]. Здесь нужно отметить, что данный ярлык был выдан в середине XVI века. Также в середине XVI века Девлетом I Гиреем выдается ярлык и Мансурам. Ярлыков с более ранней датой, выданных высшей знати, не было обнаружено. Так, ханские ярлыки начали выдаваться Ширинам только в конце XVII века; Яшлавам в начале XVII века; а Седжеутам в начале XVIII века. Это объясняется тем, что высшая крымскотатарская аристократия на протяжении всего своего существования не нуждалась в официальном оформлении в силу своего положения и древнейшего происхождения. Все диктовалось древними традициями, крымская знать получением ярлыков лишь придавала законность и верховное согласие всем своим привилегиям и полномочиям как внутри бейлика, так и за его пределами. Эти самые документы представители высшего сословия при необходимости приносили в доказательство своего древнего и родовитого происхождения.
Что касается более мелких крымскотатарских дворянских фамилий, то по ним можно привести такие сведения:
При деле № 6932 «О дворянстве мурз Бораганских» приводится свидетельство о том, что фамилия Бораганских происходит от древней фамилии Бораган, выдвинувшейся из числа капухалков. Некий Хайдар-
бей из «кунутских князей» (?) состоял на службе у Сахиба I Гирея (1532-1551), который выдал соответствующий ярлык от 1543 года [2, л. 5]. Есть свидетельство о том, что род Улановых находился на службе у Мехмед II Гирея (1577-1584), им был выдан ярлык в 1576 году [3, л. 114]. Представителям рода Даирских был выдан ярлык Селимом I Гиреем (1671-1678) , подтвержденный Крым Гиреем (1758-1764) [4, л. 16]. Известно, что в 1625 году Мехмедом III Гиреем (1623-1628) был выдан ярлык представителям рода Джанклычевых, в котором выделялись земли при речке Черкес-Кобазы с угодьями (ныне Бахчисарайский район, с. Малиновка). Данный ярлык был подтвержден Селим I Гиреем. При деле № 6548 «О внесении в дворянскую книгу Ногаевых» утверждается, что представители данного рода являются из рода Едиге-бея, который, в свою очередь, является основателем рода Мангыт [5, л. 27]. Это еще не полный перечень фамилий, которые по своему происхождению являются из числа служилого сословия - капухалков. Такими фамилиями также являются: Апоракские, Кайкубатские, Тайганские, Битакские, Булганские и т. д.
Особый интерес при исследовании данной тематики представляют труды и записи путешественников, иностранных послов и дипломатов как отечественных, так и зарубежных, которые во время своего пребывания на крымском полуострове составляли записи о Крыме, его истории, географии, этнографии местного населения. Все издания имеют схожие черты и существенные различия в своем содержании, были составлены на протяжении конца XVI-XVIII веков. По словам М. Броневского хан «привел с собою до 10.000 воинственных татар: Ширинцев, Бахонцев, Мангутцев и других Кивазиев, или предводителей, от которых происходят Каячеи (ханские советники и первые сановники, и выдают за них замуж своих дочерей и сестер)». Избрание ханов согласно древнему обычаю народа зависело от выбора этих самых полководцев, мурз и высшей знати татар [Броневский, 1867 , с. 355]. В этих высказываниях М. Броневского ясно и четко определяется положение высшей знати в социально-политическом строе крымского общества во вт. пол. XVI века. Только бей фамилии Ширин имеет право заступить место хана и созвать сенат (диван) при чрезвычайны обстоятельствах в государстве [Татарчевский, 1873, с. 13]. Высшая аристократия крымских татар ханского времени имела собственную администрацию внутри своих бейликов, располагала немалой военной силой, где численность войска могла составлять от 10 до 20 тысяч воинов [Челеби, 2008, с. 101]. Автор «Описание Черного моря и Татарии», доминиканец Э. Д. Д'Асколли, будучи префектом Каффы, в 1634 году обозначил, что «Татарией правят четверо главных начальников, т. е. хан со своими главнейшими султанами, и трое других татарских князей, а именно: Ширин-бей, Крым-бей и Манкоп-бей, коих владения и подданные назначаются ханом». Тут же говорится о том, что внутри своих они правят единолично, взимая подать и десятину, управление судопроизводством также осуществляют они [Д'Асколли, 1902, с. 115].
Барон Тотт во время своего пребывания в Крыму в 1767 г. в качестве консула Франции писал, что «члены ханской семьи считают себя прямыми потомками Чингис-Хана. Пять других семейств считают себя потомками других пяти ханов, добровольно когда-то подчинившихся Чингис-Хану. Фамилии эти следующие: Ширин, Мансур, Седжуд, Аргин и Барун. Члены фамилии Чингис-Хана всегда занимают престол Хана-сюверена, остальные пять представляют великих вассалов этого государства». Здесь же говорится об еще одном классе «вассалов хана», называвшихся «капикули», получившие свои права гораздо позже, и которых представляет один бей, пользующийся всеми правами, что и первые пять беев страны [Татарчевский, 1873, с. 13].
Единственными авторами, назвавшими кроме пяти известных дворянских фамилий еще ряд аристократических семей, были П. Паллас и Э. Челеби. Э. Челеби называет только две мурзинские фамилии - это Шейхун и Дайир. Паллас П. приводит в общей сложности 15 крымскотатарских дворянских фамилий, из которых первые семь (Ширин, Барын, Мансур, Сиджувуд, Аргын, Яшлав и Даир) никогда не находились на ханской службе, образовывали сами по себе как бы независимые государства в стране и служили только добровольно. Остальные «дворянские семейства» звались: Кая, Кипчак, Ойрат, Меркит, Аблан, Бурульча, Битак-булгак, Собла, Субан-гази-оглу, Едие-оглу, из которых два последних ногайского происхождения, живущие большей частью за Перекопом [Паллас, 1999, с. 151].
На сегодняшний день мы располагаем довольно богатой исторической литературой на тематику международных дипломатических отношений Крымского ханства с другими государствами XV-XVIII веков как Европы, так и Азии. Русские посольские книги сохранили данные о контактах московских князей с крымской знатью задолго до установления между ними официальных дипломатических отношений. Еще при Василии II, т. е. до 1462 г., а, стало быть, и при первом крымском хане Хаджи-Гирее, умершем в 1466 г., Эминек (Именек в крымских посольских книгах) из рода Ширинов приезжал в Москву. Традиция сношений другой ветви Ширинского рода князя Агиша восходит ко времени до 1462 г. В то же время в Москве бывал и Карач-мурза, сын Темир-хози, который также, как писал Иван III в 1484 г., «наше жалованье видел». В 1474 г. Иван III иначе оценивал свои связи с ним: «моя дружба тобе была» [Хорошкевич, 2001, с. 114]. Род Кипчаков принадлежал к служебным князьям, где наиболее известным представителем этого рода был многолетний сторонник сближения с Русью Аппак [Хорошкевич, 2001, с. 96].
В XVI-XVII вв. среди крымской знати выделяется могущественная семья, которая в государстве Гиреев выступала в качестве «доверенных лиц» московских государей - род Сулешевых, названных так по имени одного из влиятельных беков эпохи хана Девлет-Гирея! - Сулеша, или Сулейман-ишана (Сулейманши, как он иногда именовался в русской посольской документации) [Виноградов, 2006, с. 26].
Следующей значительной группой источников по изучению крымскотатарской аристократии и Крымского ханства является национальная историческая проза крымцев Х^Х’УШвв. Крымскотатарская
литература обладает довольно солидным фондом исторических сочинений. Старейшим из них является «История» Тохта-бая, создание которой относится предположительно к пер. пол. XV в. В XV-XIX вв. в Крымском ханстве и в Османских пределах были созданы наиболее яркие произведения национальной исторической прозы, такие как «История Сахиб Гирай-хана» Нидаи (середина XVI в.), «Семь планет в известиях о царях татарских» Мухаммед Ризы (1737 или 1744) и перевод этого произведения на язык крымскотатарской прозы того же времени, выполненный Хурреми Челеби (1756/7), «Опора известий» Абдульгаффара Кырыми (1747/8), «История» Саид Гирай-султана (1758) и др. [Сейтягьяев, 2009, с. 3]. В настоящее время известно около двадцати произведений рассматриваемого периода [Сейтягьяев, 2009, с. 9]. Что же касается истории возникновения и развития крымскотатарской аристократии, то данная группа источников является важнейшей по своему содержанию и располагает обширным фактическим материалом. К примеру, Кырымлы Хаджи Мехмед Сенаи - автор «Книги походов» (истории хана Исляма III Гирая), в свете событий 1648-1650 гг. пишет о высшем сословии страны так: «согласно древним Чингизовым обычаям, беи, называемые «дёрткарачи», то есть четыре столпа, каждый получил свой флаг как знак отличия, то есть сначала бек Ширинский, вторым бек Мангитский, третьим бек Седжевитский, четвертым бек Аргинский. Все они, будучи оджаклык и свободными от [Сенаи, 1998, с. 8] назначения и увольнения - а старшие беки каждого поколения этих родов занимали свою должность пожизненно - то на каждого из них в тот день надели халат, и согласно обычаям каждый поддерживал свою лошадь [за узду], и все они были оставлены на своих постах» [Сенаи, 1998, с. 9].
Следующая группа первоисточников представлена сохранившимися топонимическими названиями Крыма, а точнее, генотопонимами и ойконимами. Т. е. топонимы, образованные от названий племен, родов, поколений мы называем генотопонимами (от греч. генос «род») [Суперанская, 1997, с. 36]. Отличительной чертой старой крымской оконимии является то, что многие названия населенных пунктов совпали с наименованиями таких крупных племен и родоплеменных объединений, как конграт (конрат), кипчак (кыпчак), кият, кытай, найман, кенегес и др. Скорее всего, они обозначали здесь не племена, а отдельные роды, отколовшиеся от соответствующих этнических объединений и сохранившие их имена [Суперанская, 1997, с. 99]. Топонимия Степного Крыма резко отличается от топонимии прибрежной полосы именно наличием в ее составе большого количества единиц, связанных с названиями древних племен и родов. Так, в Северном Крыму исторические карты повторяют названия Аргын, Мангыт, Китай, Кунград и ряд других. Это — названия различных тюркских родо-племенных подразделений, в разное время сюда проникших [Суперанская, 1997, с. 36] и входивших в состав крымскотатарской родовой и служилой аристократии.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что данные группы источников являются неотъемлемой частью в тематике исследования и содержат ценную информацию для последующих разработок. Их содержание позволяет нам углубиться в тематику исследования, раскрыть новые факты о жизни крымской знати. Представленные первоисточники являются основополагающими для написания курсовой работы, и без содержащейся в них информации мы не можем составить полную картину происходивших событий времен Крымского ханства.
Литература
1. ГАРК, ф. 49, оп. 1, д. № 5543, л. 7.
2. ГАРК, ф. 49, оп. 1, д. № 6932, л. 5.
3. ГАРК, ф. 49, оп. 1, д. № 626, л. 114.
4. ГАРК, ф. 49, оп. 1, д. № 6504, л. 16.
5. ГАРК, ф. 49, оп. 1, д. № 6548, л. 27.
6. Броневский М. Описание Крыма. / М. Броневский - ЗООИД, Том VI. 1867, С. 355.
7. Виноградов А. В. Род Сулеша во внешней политике Крымского ханства. / А. В. Виноградов. \\ Тюркологический сборник. - М. 2006. С. 27.
8. КырымлыХаджи Мехмед Сенаи Книга походов. Симферополь. Крымучпедгиз. 1998. С. 8, 9.
9. Лашков Ф. Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским в XVI и XVII вв., хранящиеся в Московском Главном архиве министерства Иностранных дел. / Ф. Ф. Лашков -Симферополь: Типография газеты «Крым». 1891. С. 3.
10. Описание Чёрного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио Дортелли Д'Асколи, префект Каффы, Татарии и проч. 1634. \\ Записки Одесского общества истории и древностей, Том XXIV. 1902. С.115.
11. Паллас П. С. Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793-1794 годах. / П. С. Палаас. - Москва: Наука. 1999. С. 151.
12. Сейтягьяев Н. С. Крымскотатарская историческая проза XV-XVIII вв. / Н. С. Сейтягьяев. -Симферополь. 2009. С. 3, 9.
13. Суперанская А., Исаева З., Исхакова Х. Топонимика Крыма. Т. I Ч.1 и Ч. 2. / А. Суперанская, З. Исаева, Х. Исхакова. - Москва. 1997. С. 36, 99.
14. Татарчевский А. Путешествие и деятельность барона Тотта в качестве консула в Крыму в 1767 г. / А. Татарчевский - УИ, 1873 г. № 10. С. 13.
15. Хорошкевич А. Л. Русь и Крым: от союза к противостоянию. Конец XV-начало XVI в. / А. Л. Хорошкевич. - М. 2001. С. 96, 114.
16. Челеби Э. Книга путешествия. Крым и сопредельные области. (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XYII века). / Э. Челеби. - Изд. 2-е, исправленное и дополненное. - Симферополь: «Доля». 2008. С. 101.
