CC BY
39Введение
Современники осуждали женщин, работающих в ремесле кисэн. Нередко их называли «норюджанхва» (노류장화), что дословно означает: «Деревья и цветы, что растут вдоль дороги и на стенах, и их может с легкостью сорвать кто-угодно» т. е. женщины легкого поведения. В то же время их также превозносили как хэохва (해어화), что дословно означает: «Прекрасные цветы, которые могли понимать слова и говорить стихами». Эти «цветы» иллюстрируют противоречивую природу кисэн из Старой Кореи.
Уже очень давно распространен стереотип, что кисэн не являются ничем значимым для культуры своей страны. Осведомленность о роли кисэн у многих отсутствует или искажена, обобщая их ремесло в незамысловатое слово «куртизанка».
Целью данной статьи является консолидация доступной информации о том, кем же являются ранее упомянутые кисэн, зачем они были нужны в Корее и чем они отличаются от женщин, которые продавали свое время на улицах.
Статья актуальна тем, что до сих пор нет общего свода лаконично написанной информации о кисэн и их деятельности. Это препятствует устранению мифа о реальных качествах и умениях женщин этого дела. При разнообразии детально изученных тем о специфике корейской культуры, разрабатываемых отечественными и зарубежными корееведами, к изучению института кисэн обращались очень редко и поверхностно. Методом исследования можно считать: анализ и обобщение специальной литературы, статей и публикаций, посвященных истории и культуре Кореи.
Результаты исследования
Кисэн – корейское слово, состоящее из двух китайских иероглифов «джисенг» (妓生). «Ки» (妓) означает проституцию, но если разобрать иероглиф по частям, то мы можем увидеть иероглифический ключ «ки» (女), который означает «женщина» и элемент «чи» (支), который имеет значение «помогать, делить, поддерживать». Иероглиф «шенг» (生) является аффиксом существительного, используемым в названиях занятий или должностей людей, со значением «человек, занимающийся чем-то».
Этимология и значение их титула, личности и социальной группы делают их работниками, предоставляющими интимные услуги, но на самом деле кисэн гораздо больше, чем просто куртизанки. Укорененный стереотип, что кисэн были ни на что негодны и являлись просто азиатским аналогом европейскому пониманию работы куртизанки в корне неверно. Кисэн, «искусные женщины», в традиционной Корее играли важную роль в общественной и культурной жизни. Они составляли особую социальную и профессиональную группу. Это девушки были обучены музыке, танцам, пению, поэзии и умению поддержать разговор [1].
Если говорить о происхождении кисэн, то нет единого мнения на этот счет. Ученые представляют нам различные теории происхождения кисэн в Корее, но ни одна теория не может быть выделена в качестве первоисточника происхождения данного ремесла. Источники о кисэн вплоть до конца династии Коре (с 918 по 1392 год) скудны, отчасти потому, что конфуцианские ученые династии И (с 1392 по 1910 год), которые составили и отредактировали имеющиеся документы, неохотно включали такие темы, как те, которые касаются кисэн. В Китае для обозначения девушек, подобных кисэн использовали иероглиф – «дзи» (妓), либо слово «чан-дзи» (娼妓). В Японии таких девушек называли «юдзе» (遊女) и «гейги» (芸者), которая в мире более известна под именем «гейша». Известно, что японские гейши появились куда позже корейских кисэн, а именно в период Эдо (c 1603 до1868 гг.), ориентировочно в 1688-1704 гг. [2], по другим данным – в 1751-1764 гг. [3]. Касательно появления китайских чан-цзи существует несколько теорий, однако одной из самых популярных считается теория их появления в период Шести Династий (с 220 до 589 гг.). Примечательно, что в Китае чан-цзи помимо прочего занимались так же предоставлением услуг сервиса, а также административным управлением в заведениях где они работали. Для Кореи это станет характерно, лишь в двадцатом веке. Девушки подразделялись на тех, кто занимался проституцией, или при наличии красивой внешности лишь пел и танцевал, и тех, кто совмещал все вышеописанное [4]. Таким образом, можно сделать вывод о том, что наиболее правильным будет довериться теории о вхождении слова «кисэн» в широкое употребление лишь после окончания эпохи Чосон. Термин «кисэн» появился скорее всего не в период Коре, потому что, если посмотреть в различные исторические записи того периода, то это слово найти не удастся. В научных кругах преобладает мнение, что в период Коре система кисэн лишь набирала силы и еще не успела утвердиться обществе достаточно [5].
До двадцатого века по большей части использовалось слово «кине» (妓女), содержащее в себе тот же иероглиф, что и в слове «кисэн». Наличие иероглифики в принципе является неким доказательством того, что кисэн появились позже китайских чан-цзи, в связи с чем первой формой кисэн в некотором роде можно считать китайских артисток. Однако появились и развились в полноценный культурный атрибут своей страны кисэн куда раньше японских гейш. Таким образом, сравнивая кисэн с похожими профессиями в Китае и Японии, можно с уверенностью сказать, что хронологически кисэн занимают место посередине возникнув позже китайских развлекательниц, но раньше японских.
Для изучения исторических особенностей кисэн крайне важно понять социально-политические обстоятельства, которые могли повлиять на них. С буддизмом в качестве идеологической основы династии Коре женщины правящих классов имели относительно свободную социальную мобильность и доступ к политическим делам через мужа, любовника или сына, находившихся на высоких постах. Многие наложницы королей Коре были выбраны из кисэн и получили благородный титул и звание, тем самым повысив свой статус с низшей социальной касты до высшей. Социальные и политические волнения, частично вызванные влиянием этих женщин, способствовали упадку династии Коре. Реакцию на это можно было бы увидеть в принятии конфуцианства в качестве политической и образовательной основы династии И. Правила женской добродетели и социальной мобильности были ограничены жесткой конфуцианской этикой, требовавшей абсолютного подчинения мужчинам и физического отделения от мужчин во всех публичных мероприятиях. В начале династии И король Тэджон, правивший с 1401 по 1418 год, приказал кодифицировать иерархию женщин и институционализировать кисэн, чтобы свести к минимуму частые распри между королевами и любовницами короля. Управление кисэн стало жестко контролироваться; указаны их обязанности, статус и подготовка. Дворянские титулы и ранги для кисэн были строго запрещены. В 1406 году официальные лица решили обучать кисэн медицине и другим важным навыкам в дополнение к навыкам развлечения, поскольку женщины не могли лечиться у врачей-мужчин из-за строгого разделения полов в то время. В период династии Чосон возник также институт медицинских кисэн. Это было связано с тем, что врач-мужчина не мог осматривать женщину. Таких кисэн обучали основам медицинской помощи и ханмуну, чтобы читать китайские медицинские трактаты. Кисэн осматривала свою пациентку за ширмой и описывала симптомы доктору-мужчине, находившемуся по другую сторону ширмы, он то и назначал лечение. Медицинские кисэн также могли исполнять роль надсмотрщиков для девушек высшего сословия, находившихся под арестом. Кисэн так же обыскивали женские покои в поисках изобличающих доказательств, передавали яд королевам и придворным дамам в случае, если король приказывал им совершить самоубийство [6].
Таким образом были созданы четыре новых учреждения кисэн в дополнение к существующему при Бюро Королевской музыки: одно отвечало за медицинское обслуживание императорской семьи, одно за рецептурные лекарства, одно за одежду королевской семьи и одно за военную форму. Кисэн, которые только проходили подготовку набирались из чхонмин, низшей социальной касты. В среднем в возрасте пятнадцати лет. Семьи сословия чхонмин часто принуждали своих дочерей к раннему браку, чтобы избежать призыва, вынуждая правительство устанавливать минимальный брачный возраст для девочек из Чхонмин. Несколько дочерей были проданы добровольно в надежде на какую-то государственную компенсацию и для облегчения финансового бремени семьи. Обязательный пенсионный возраст составлял шестьдесят лет, но, за немногими исключениями, действительная служба была в возрасте от восемнадцати до тридцати лет.
Согласно Справочнику по королевским банкетам и обрядам восемнадцатого века, обучение придворных кисэн включало изучение классических песен, придворных танцев, игры на струнных инструментах, китайскую классику, каллиграфию, живопись и придворный этикет. Оркестровая музыка и сопровождение придворных танцев, где незаменимы более сложные инструменты, такие как флейта и дудка, обеспечивались слепыми придворными музыкантами-мужчинами. Наличие слепых музыкантов-мужчин, играющих эту музыку, фактически сохранило конфуцианское разделение полов. Образование кисэн ограничивалось минимумом, необходимым для общения с аристократическим янбаном, высшей социальной кастой. Даже ограниченное образование было редкостью для женщин любой касты в династии И, так что кисэн были привилегированными. В отличие от других женщин, находившихся под конфуцианскими ограничениями, у кисэн был большой круг знакомых мужчин. Примечательно, что среди всех женщин-рабынь только кисэн разрешалось иметь спутника мужского пола, став наложницей янбан или став любовницей на неполный рабочий день мужчины из касты чхонмин.
Не все кисэн были одинаковыми, в период позднего Чосона была разработана трехранговая система: высший ранг, «хэнсу» (행수) или же «ильпхэ» (일패) – танцевал и пел для представителей королевской семьи и высшей знати, им разрешалось ездить в паланкинах как символ их высшего ранга. Хэнсу запрещалось работать в индустрии развлечений после достижения тридцатилетнего возраста. Так же им разрешалось работать по другой профессии до пятидесяти лет, такой как портниха или прислуга. Большинство кисэн королевского двора носили ранг хэнсу, их также называли «сонсан» (선상). Хэнсу каждого района воспитывали и присматривали за другими кисэн.
Средним классом был «ису» (이수) или же «이패» (ипхэ), развлекательницы, оказывающие помимо прочего и платные сексуальные услуги.
Кисэн низшего ранга, «самсу» (삼수) или же «сампхэ» (삼패), запрещалось исполнять песни и танцы, которые исполняли хэнсу. В основном именно самсу предоставляли в большинстве своем платные сексуальные услуги. Эта система продержалась до конца девятнадцатого века [1].
Внешне ранг кисэн можно было определить по их атрибутам: кисэн высшего класса носили солнечные зонты темно-красного цвета, среднего класса – светло-красного цвета, остальные кисэн использовали другие всевозможные цвета. Независимо от ранга кисэн, от них ожидали сексуальной активности и подчинения мужчинам, для которых они выступали. Отказ мог означать увольнение и позор. Однако, даже самый низшей ранг кисэн и их услуги были недоступны большинству корейских мужчин [7].
К какому бы рангу не причислялись кисэн, их считали низшим слоем населения, общество презирало и стыдилось их, осуждая их распущенность. Однако, несмотря на все это кисэн вели себя достойно: приличия и достоинство сохранялись даже в их одежде и движениях.
В конечном счете, существование кисэн прекратило свое существование в том понимании в котором оно было в средних веках. Термин утратил свой первоначальный смысл после того как Корея была аннексирована Японией [8]. В наши дни, несмотря на то, что это слово часто ошибочно используется для описания дорогостоящих «ночных бабочек», кисэн в традиционном смысле больше не существует. Однако, помимо того, что кисэн являются «ранними примерами эмансипированных женщин» в Корее, девушки оставили значительный след в национальной культуре. Во второй половине двадцатого века многие оставшиеся кисэн были назначены носителями корейской нематериальной культурной собственности за их развитие и навыки в традиционном искусстве, музыке и танцах, что обеспечило легитимность их деятельности в качестве хранительниц корейской культуры.
Основатели и правящий класс династии Чосон придерживались мысли, что гибель Коре была в какой-то степени вызвана «разрушением женской морали», что привело к социальному хаосу. Итак, в своем новообразованном обществе правители использовали усиленную философию конфуцианства, чтобы контролировать женщин и подданных. Женщины и мужчины всегда должны были быть разделены. Женщины не могли получить образование, за исключением навыков, необходимых им для успешного ведения домашнего хозяйства в соответствии с правилами неоконфуцианства.
В Коре кисэн могли стать королевскими наложницами и получить дворянский статус. Однако во времена династии Чосон кисэн принадлежали к низшей касте корейского общества и были собственностью государства. Они были зарегистрированы в государственных учреждениях, как и другие члены класса рабов – чхонмин. Поскольку статус передавался по наследству, дочери кисэн следовали профессии своих матерей. Некоторые девушки становились кисэн из-за финансовых трудностей: семьи из бедных семей могли продавать своих маленьких дочерей в школы кисэн – «кебан» (교방). Статус кисэн также раздавался в качестве наказания. Молодые родственницы янбаньских аристократов, совершивших такие преступления, как государственная измена, часто были приговорены к жизни в бесчестии и рабстве. Несмотря на принадлежность к рабам, к кисэн относились иначе, более предпочтительно, чем к другим профессиям их касты. Они никогда не нуждались в еде, крове или одежде, и в зависимости от их навыков и профессиональных достижений им разрешалось носить красочные ткани, а также серебряные и золотые украшения, которые обычно были предназначенные для более знатных женщин. Можно добавить, что в отличие от западных определений рабства, корейским рабам разрешалось владеть собственностью, вступать в брак и получать оплату за свои услуги. Поэтому правильнее думать о рабстве в Корее, как о крепостном праве.
Были созданы четыре новых учреждения кисэн в дополнение к существующему при Бюро Королевской музыки: одно отвечало за медицинское обслуживание императорской семьи, одно за рецептурные лекарства, одно за одежду королевской семьи и одно за военную форму. Кисэн, которые только проходили подготовку набирались из чхонмин, низшей социальной касты. В среднем в возрасте пятнадцати лет. Семьи сословия чхонмин часто принуждали своих дочерей к раннему браку, чтобы избежать призыва, вынуждая правительство устанавливать минимальный брачный возраст для девочек из Чхонмин. Несколько дочерей были проданы добровольно в надежде на какую-то государственную компенсацию и для облегчения финансового бремени семьи [9]. Обязательный пенсионный возраст составлял шестьдесят лет, но, за немногими исключениями, действительная служба была в возрасте от восемнадцати до тридцати лет. Согласно Справочнику по королевским банкетам и обрядам восемнадцатого века, обучение придворных кисэн включало изучение классических песен, придворных танцев, игры на струнных инструментах, китайскую классику, каллиграфию, живопись и придворный этикет. Оркестровая музыка и сопровождение придворных танцев, где незаменимы более сложные инструменты, такие как флейта и дудка, обеспечивались слепыми придворными музыкантами-мужчинами. Наличие слепых музыкантов-мужчин, играющих эту музыку, фактически сохранило конфуцианское разделение полов.
Образование кисэн ограничивалось минимумом, необходимым для общения с аристократическим янбаном, высшей социальной кастой. Даже ограниченное образование было редкостью для женщин любой касты в династии И, так что кисэн были привилегированными. В отличие от других женщин, находившихся под конфуцианскими ограничениями, у кисэн был большой круг знакомых мужчин [10]. Примечательно, что среди всех женщин-рабынь только кисэн разрешалось иметь спутника мужского пола, став наложницей янбан или став любовницей на неполный рабочий день мужчины из касты чхонмин.
Выводы
Все, чем восхищались и любили в кисэн самые богатые и влиятельные мужчины периода Чосон, проистекало из того факта, что они полностью отличались от их женщин, находившихся дома. В то время как конфуцианская женщина была символом целомудрия, стоицизма, сдержанности и непреклонной верности, кисэн, с другой стороны, были экспрессивными, остроумными, умными и энергичными женщинами, которые жили вне женского кодекса. Они не были физически прикованы к очагу или благочестиво преданы одному мужчине. Они могли высказывать свое мнение, путешествовать по стране, посещать общественные мероприятия и общаться с мужчинами. Они предлагали уникальный тип компании, который не могла обеспечить по причине строгих норм ни одна благочестивая жена.
Когда янбанское дворянство жаждало внимания ученой спутницы жизни, он искало его именно в кисэн, как упомянают в некоторых источниках «за ее шехерезадоподобное мастерство в искусстве беседы и рассказывания историй». Девушки были умны, начитаны, могли разрядить сухую беседу мужчин о политике, более поверхностными темами, такими как: поэзия, музыка, трактаты и тому подобное. К тому же при дворе кисэн отвечали помимо развлекательной программы за медицинское обслуживание императорской семьи, за рецептурные лекарства, за одежду королевской семьи и одно за военную форму. Многие кисэн прославились своим работами в сфере поэзии и каллиграфии. Именно поэтому они по праву носят титул хранительниц корейской культуры. По сей день кисэн хотят видеть в качестве героинь в рассказах, дорамах и манхвах. Именно благодаря кисэн в корейской литературе плотно закрепился жанр сиджо. Все это говорит о колоссальном влиянии кисен на общество Кореи, литературу, музыку, живопись и мировоззрение корейского народа.
Список литературы
1. Park, MinJu. Gisaeng: The Flowers of Joseon / MinJu Park. – Текст: электронный // Fluent Korean: сайт. – 2020. – 20 May. – URL: https://fluentkorean.com/gisaeng-the-flowers-of-joseon/ (дата обращения: 13.04.2022).
2. 신현규. 기생(妓生)에 대한 오해와 진실 / 신현규. – Текст: электронный // Magazine dongA: сайт. – 2006. 14 Nov. – URL: https://shindonga.donga.com/Library/3/05/13/105907/5 (дата обращения: 13.04.2022).
3. 이능화. 조선해어화사 / 이능화 / 이능화 // 서울:동문선. – 1992. – С. 91. – ISBN 9788980383290. – Текст: непосредственный.
4. Тягай, Г.Д. Общественная мысль Кореи в эпоху позднего феодализма / Г.Д. Тягай. – АН СССР. Ин-т востоковедения. – Москва: Наука, 1971. – С. 256. – Текст: непосредственный.
5. Miln, L.J. Quaint Korea / L.J Miln. – London : Osgood, McIlvaine & co., 1895. – C. 306. – ISBN 1359117717 Текст: непосредственный.
6. Смертин, Ю.Г. Кисэн: Цветы на обочине / Ю.Г. Смертин // Проблемы Дальнего Востока. – 2003. – № 2. – С. 157-163. – Текст: непосредственный.
7. Lee, B.W. Evolution of the Role and Status of Korean Professional Female Entertainers (Kisaeng) / B. W. Lee // VWB – Verlag für Wissenschaft und Bildung, 1979. – T. 21, № 2. – С. 75-84. – Текст: непосредственный.
8. 서지영. 식민지 시대 기생 연구(Ⅰ) / 서지영 // 한국학중앙연구원, 2005. – T. 28. № 2. – С. 267-294. – Текст: непосредственный.
9. Maynes, K. Korean Perceptions of Chastity, Gender Roles, and Libido; From Kisaengs to the Twenty First Century / K. Maynes // Grand Valley Journal of History, 2012. – № 1. – С. 1-12. – Текст: непосредственный.
10. Kim, Y. Women and Confucianism in Chosŏn Korea: New Perspectives / Y. Kim, J. Michael // Journal of Asian Studies, 2013. – T. 72, № 2. – С. 486-487. – Текст: непосредственный.
References
1. Park, MinJu. Gisaeng: The Flowers of Joseon / MinJu Park. – Tekst: jelektronnyj // Fluent Korean: sajt. – 2020. – 20 May. – URL: https://fluentkorean.com/gisaeng-the-flowers-of-joseon/ (data obrashhenija: 13.04.2022).
2. 신현규. 기생(妓生)에 대한 오해와 진실 / 신현규. – Tekst: jelektronnyj // Magazine dongA: sajt. – 2006. 14 Nov. – URL: https://shindonga.donga.com/Library/3/05/13/105907/5 (data obrashhenija: 13.04.2022).
3. 이능화. 조선해어화사 / 이능화 / 이능화 // 서울:동문선. – 1992. – S. 91. – ISBN 9788980383290. – Tekst: neposredstvennyj.
4. Tjagaj, G.D. Obshhestvennaja mysl' Korei v jepohu pozdnego feodalizma / G.D. Tjagaj. – AN SSSR. In-t vostokovedenija. – Moskva: Nauka, 1971. – S. 256. – Tekst: neposredstvennyj.
5. Miln, L.J. Quaint Korea / L.J Miln. – London : Osgood, McIlvaine & co., 1895. – C. 306. – ISBN 1359117717 Tekst: neposredstvennyj.
6. Smertin, Ju.G. Kisjen: Cvety na obochine / Ju.G. Smertin // Problemy Dal'nego Vostoka. – 2003. – № 2. – S. 157-163. – Tekst: neposredstvennyj.
7. Lee, B.W. Evolution of the Role and Status of Korean Professional Female Entertainers (Kisaeng) / B. W. Lee // VWB – Verlag für Wissenschaft und Bildung, 1979. – T. 21, № 2. – S. 75-84. – Tekst: neposredstvennyj.
8. 서지영. 식민지 시대 기생 연구(Ⅰ) / 서지영 // 한국학중앙연구원, 2005. – T. 28. № 2. – S. 267-294. – Tekst: neposredstvennyj.
9. Maynes, K. Korean Perceptions of Chastity, Gender Roles, and Libido; From Kisaengs to the Twenty First Century / K. Maynes // Grand Valley Journal of History, 2012. – № 1. – S. 1-12. – Tekst: neposredstvennyj.
10. Kim, Y. Women and Confucianism in Chosŏn Korea: New Perspectives / Y. Kim, J. Michael // Journal of Asian Studies, 2013. – T. 72, № 2. – S. 486-487. – Tekst: neposredstvennyj.
