CC BY
466
ние пленного, часть войск, в которой он служил, вероисповедание, состояние здоровья и условия, при которых он попал в плен. Отправка сестер в Германию состоялась 24 августа 1915 г., а 25 августа в Петроград прибыли 3 германских сестры милосердия в сопровождении 3 делегатов Датского Общества Красного Креста. Германским Красным Крестом были командированы сестры графиня Александрина Искуль-фон-Гилленбард, Магдалина фон-Вальслебен и Эрика фон-Пассон. Осмотрев в Петрограде Николаевский военный госпиталь, 2 сентября они выехали из Петрограда для осмотра мест содержания германских военнопленных. Всего российскими сестрами милосердия было осмотрено 115 лагерей, из которых 76 для нижних чинов. Делегаты Датского общества Красного Креста, прибывшие в Россию для осмотра,совместно с германскими сестрами милосердия мест водворения германских военнопленных, подняли вопрос о допуске в лагеря не только с военнопленными германцами, но также с австрийскими военнопленными. Главное управление ответило, что лишь после того как Австрийское Правительство официально поднимет этот вопрос и при условии, что в Австрию будут допущены 3 сестры милосердия русского Красного Креста в сопровождении 3 делегатов Общества Красного Креста, одного из нейтральных государств, этот вопрос может получить дальнейшее развитие. Вскоре после этого от Центрального комитета Датского общества Красного Креста была получена телеграмма. Согласно уведомлению Австрийского общества Красного Креста Австрийское правительство выразило желание, чтобы датским делегатам в сопровождении сестер милосердия было разрешено посетить лагери военнопленных австрийцев в России на тех же условиях, которые приняты русским и германским правительствами относительно посещения русскими сестрами милосердия мест водворения военнопленных в Германии и германскими в России. В результате в Австро-Венгрию были командированы 3 сестры милосердия: петроградской общины им. генерал-адъютанта М.П. Кауфмана В.Е. Масленникова, петроградской общины Св. Георгия А.В. Романова и сестра военного времени Киевской Мариинской общины княгиня Н.Г. Яшвиль. Из Австро-Венгрии же прибыли для осмотра мест содержания австрийских пленных г-жа Рости, графиня Форгач и графиня Ревертера фон-Саландра. Прибывшие в Петроград 10 ноября 1915 г. австрийские сестры милосердия затем, в разное время с 13 по 23 ноября отбыли на осмотр мест заключения военнопленных. В январе 1916 г. отдел о военнопленных Министерства иностранных дел уведомил Главное управление о соглашении русского правительства с Турцией. Сутью договора был взаимный допуск представителей нейтральных держав к осмотру лагерей военнопленных чинов. Министерство иностранных дел, принимая во внимание готовность представителей Международного комитета Красного Креста в Женеве посетить лагери военнопленных турок, водворенных в пределах Иркутского и приамурского Округов, согласилось с Главным управлением Генерального шта-
ба на допуск уполномоченных лиц в Красноярск, Канск, Ниж-неудинск, Иркутск, Березовку, Читу, Даурию, Хабаровск, Спасское, Никольск-Уссурийский, Раздольную и Шкотово.
В условиях постоянных военных действий медицинскому персоналу приходилось не только ухаживать за ранеными, находившимися за линией фронта, но и бывать на передовой, работать под обстрелами. Многие медицинские работники РОКК были награждены орденами и медалями. Результаты заседаний наградной комиссии при Главном управлении РОКК, состоявшиеся с 5 января по 21 мая 1915 г., свидетельствуют, что среди 347 награжденных знаками отличия РОКК 260 человек были медсестрами и врачами1.
Заключение
В Первую мировую войну медицинская служба действовала в жестоких условиях войны, когда впервые в истории было применено оружие массового поражения. К заслугам РОКК следует отнести развитие в эти годы специализированной медицинской помощи, создание подвижных хирургических и рентгеновских отрядов, разветвленной сети изоляционно-пропускных пунктов, хорошо оборудованного железнодорожного и автомобильного санитарного транспорта, систему банно-прачечного обслуживания войск, введение походных дезинфекционных камер и обязательных прививок против брюшного тифа и холеры; были заложены основы оказания медицинской помощи военнослужащим, пораженным боевыми отравляющими веществами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Краткий обзор деятельности Российского общества Красного Креста в 1914—1915 г. Петроград: Государственная типография; 1916.
2. РозенблюмН.К., Берман В.М. Наши достижения на фронте борьбы с инфекционными болезнями за 15 лет. Военно-медицинский журнал. 1933; 14 (1): 26.
3. Краткий обзор деятельности Российского общества Красного Креста по оказанию помощи раненым и больным воинам на театрах войны с Австро-Венгрией, Германией и Турцией в 1914— 1915. Петроград; 1916.
REFERENCES
1. The short review of activity of the Russian society of the Red Cross in 1914—1915. Petrograd: State printing house; 1916 (in Russian).
2. Rozenblyum N. K., Berman V. M. Our achievements at the front fight against infectious diseases for 15 years. Military-medical magazine. 1933; 14 (1): 26 (in Russian).
3. The short review of activity of the Russian society of the Red Cross on assistance to wounded and sick soldiers on war theaters with Austro-Hungary, Germany and Turkey in 1914—1915. Petrograd; 1916 in Russian).
Поступила 06.08.13
© Г.Л. Микиртичан, 2013
УДК 614.2:616-053.2-036.88]:312.2:93(470)
Г.Л. Микиртичан ИССЛЕДОВАНИЯ СМЕРТНОСТИ ДЕТЕЙ В РОССИИ XVIII ВЕКА
Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский университет Минздрава РФ, 194100, Санкт-Петербург, Россия
Представлены взгляды передовых представителей российского общества на проблему смертности детей, которая на протяжении всего XVIII века признавалась высокой, влияющей на убыль населения и социально-экономическое развитие страны. Рассмотрены труды М.В. Ломоносова, И.И. Бецкого, С.Г. Зыбелина, С. Ели, И. Новикова, А.И. Радищева и др., в которых указывались причины младенческой смертности и были намечены мероприятия по борьбе с этим явлением с позиций уровня знаний того времени в области политики, экономики, медицины, образования и воспитания. Изучение причин детской смертности в России началось раньше, чем был установлен истинный ее показатель, предпринимаемым попыткам мешало несовершенство учета рождений и смертей (Л.Ю. Крафт, К. Ф. Герман). Первым годом, с которого началось исчисление детской смертности, но только лиц мужского пола, был 1798 г.
Ключевые слова: смертность детей, уровень смертности детей, причины и меры борьбы со смертностью детей
'Подсчитано по материалам Российского государственного военнно-исторического архива (РГВИА). Ф. 12651, оп. 2, д. 447.
THE STUDY OF CHILDREN MORTALITY IN RUSSIA OF XVIII CENTURY G.L. Mikirtitchan
The St. Petersburg state pediatrics medical university of Minzdrav of Russia, 194100 St. Petersburg, Russia
The article presents views of progressive representatives of the Russian society on the problem of children mortality which during all XVII century was considered as very high and impacting on the population loss and social economic development of country. The works ofM/V/ Lomonosov, I.I. Betskoiy, S.G. Zybelin, S.Yeli, N.Novikov, A.I. Radischev and others are considered. These works revealed causes of infant mortality and activities needed to overcome this occurrence from the positions of knowledge of those times in the field of policy, economics, medicine, education and breeding. the study of causes of children mortality began earlier than its true indicator was established. The undertook efforts was prevented by imperfection of record keeping of births and deaths (L.Yu. Kraft, K.F. German). The first year when the calculus of children mortality began (but only persons of female gender) was year 1798.
Keywords: children mortality, level of children mortality, causes, activities
Долгие столетия смертности детей не придавалось большого значения. В дохристианскую эпоху жизнь ребенка не была защищена и полностью зависела от отношения к нему отца и матери, нередки были случаи детоубийства, которые не карались ни законом, ни судом совести. С принятием христианства, провозгласившего новые идеалы и взгляд на человека, смысл его жизни на земле, милосердие стало основной добродетелью и обязанностью христианина. Детоубийство стало осуждаться. Но новые ценности трудно и медленно усваивались вчерашними язычниками [1].
На Руси рождаемость и смертность, в том числе детская, издавна были высокими. Почти ежегодные роды и частая потеря детей притупляли материнскую чувствительность, делали ее равнодушно-фаталистической, выраженной привычной религиозной формулой "Бог дал, Бог и взял" [2]. Ценность детской жизни терялась среди повседневных нужд крестьянского быта. Неблагоприятные климатические условия на значительном пространстве страны, частые неурожаи, пожары, засуха или наводнения приводили к огромной смертности. Бесстрастные хроники летописцев и свидетельства приезжавших на Русь иностранцев повествуют об огромном распространении эпидемических и пандемических заболеваний, о вымирании целых районов как об обычном явлении. Это было характерно для всей Европы.
По оценке ведущего специалиста в области исторической демографии западного средневековья Р. Фоссье в Европе была "ужасающая детская смертность" [3]. Почти половина новорожденных детей не доживала до совершеннолетия. Об этом свидетельствуют раскопки кладбищ и самые различные письменные памятники той эпохи (хроники, постановления церковных соборов, жития, проповеди, описи имущества и др.) [4].
Особенно высока была заболеваемость и смертность в раннем возрасте. Здесь к общим факторам, вызывавшим большую заболеваемость и смертность всего населения, присоединялись еще антигигиенические условия жизни и отсутствие медицинской помощи. Уход за младенцем представлял собой комплекс практических и ритуально-магических действий, направленных на сохранение жизни ребенка и обеспечение правильного его развития и роста. Общественное мнение резко осуждало матерей, пренебрегавших передававшимися из поколения в поколение правилами ухода за новорожденным. При заболевании ребенка обращались к помощи повивальных бабок, руководствовавшихся опытом народной медицины. Авторы, исследовавшие русскую народно-бытовую медицину (В.Ф. Демич, Г. Попов, Л.Ф. Змеев и др.), писали о множестве предрассудков, суеверий, а иногда совершенно диких обрядах, связанных с уходом за детьми, с их болезнями и лечением [5].
В период IX—ХVП веков на Руси сложились несколько групп детей, уязвимых по праву на жизнь с
самого рождения. Кроме больных, это были сироты, нищенствующие, но в самом тяжелом положении находились незаконнорожденные их правовой статус резко отличался от такового ребенка, родившегося в браке. Понятие незаконнорожденности накладывало печать позора, а отношение к женщине, рождающей ребенка вне брака, ставило вне закона ее собственную жизнь и жизнь ее ребенка. Было распространено убийство матерями таких детей. Однако наказания за это были довольно мягкими. Об этом свидетельствует Устав великого князя Ярослава Мудрого (978—1054), по которому наказание матери, лишившей жизни своего незаконнорожденного ребенка, состояло в привлечении к церковному суду, ей предписывалось покаяние и назначалось заключение в монастыре.
Как явление, влияющее на социально-экономическое развитие государства, смертность детей стала осознаваться с XVII века. В 1693 г. английский астроном и геофизик Э. Галлей (1656—1742) построил первую полную таблицу смертности для населения города Бреславля (ныне Вроцлав, Польша), включив в нее младенческую и детскую смертность.
Однако в основном происходила только констатация проблемы, предпринимаемые меры часто ограничивались декларациями, а если и предпринимались, то в очень ограниченном объеме, носили разрозненный точечный характер. В большей степени они были направлены на профилактику преступлений против жизни детей. Например, в Соборном Уложении 1649 г., своде законов Московского государства, отражен дифференцированный подход к наказаниям за убийство законного и незаконного ребенка. В главе XXII, статье 26 предписывалось "казнити смертию без всякия пощады" женщин, убивших свое незаконнорожденное дитя, при этом наказанием родителей за убийство законных детей было лишь тюремное заключение на один год с последующим публичным покаянием [6].
Кроме того, постепенно развивалось призрение детей. Существовавшие на Руси виды призрения детей были связаны с княжеской защитой и попечительством, милосердием отдельных личностей, а затем в большей степени с монастырско-церковными формами призрения. При некоторых монастырях дети-сироты содержались в богадельнях вместе со взрослыми, в других (Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский, Соловецкий и др.) уже в XVII веке, особенно после Смуты, создавались специальные сиротские приюты [7]. В приютах и богадельнях, куда помещались хронически больные дети с дефектами умственного и физического развития, превалировала социальная помощь. Лечебная помощь предоставлялась в крайних случаях и осуществляли ее монахи, имевшие опыт лечения.
Один из первых приютов для "найденышков" — подкидышей и незаконнорожденных младенцев — основал на свои средства в Холмово-Успенском монастыре
(1706) известный Новгородский митрополит Иов (умер в 1716). В самом Новгороде он основал еще 10 таких заведений, где воспитывалось до 3 тыс. детей. Деятельность митрополита вдохновила Петра I. Руководствуясь государственными интересами по увеличению численности народа и реализации замыслов по модернизации России, он принимает ряд указов (1712, 1714, 1715, 1717, 1718, 1719, 1723, 1724 гг.), регламентирующих сохранение жизни детей-сирот, незаконнорожденных, а также прекращение детоубийства, изменение системы защиты и помощи сиротам, облегчения участи незаконнорожденных, в том числе организацию госпиталей для "зазорных", службу кормилиц, создание условий для воспитания и обучения детей, сокращение нищенства. Выполнение указов происходило в очень ограниченном объеме, русское общество еще не было готово к новому, в том числе государственному регулированию призрения "сирых".
С именем Петра I связаны первые попытки собрать статистические сведения о числе родившихся и умерших. В 1722 г. Петр I повелел Священному Синоду ежегодно составлять метрические книги православного вероисповедания (§ 86 Духовного регламента, закреплено Синодскими указами от 13.11.1723 г. и от 20.02.1724 г.) [8]. Приходские священники должны были каждые 4 мес представлять архиепископам списки родившихся и умерших, а архиепископы, составив сводную ведомость, представлять ее в синод. Екатерина I повторила этот указ в 1726 г., причем повелела указывать возраст умерших мужского пола и ведомости эти представлять в государственную военную коллегию. Этот указ еще раз был подтвержден Анной Иоанновной в 1737 г. [9].
К середине XVIII века стало очевидным, что России не хватает населения для освоения огромных территорий. Высокая детская смертность и связанная с ней убыль населения не могли не привлечь внимания передовых русских ученых.
Одним из первых о необходимости охраны младенчества и борьбы с детской смертностью писал М.В. Ломоносов, которого очень интересовали проблемы статистики народонаселения. Еще в 1750-х годах он начал собирать материалы для труда по вопросам экономической политики, связанной с подъемом производительных сил в России. Он обосновывал необходимость государственных мер, направленных на сбережение народа и увеличение его численности, выдвинул задачу снижения уровня смертности вообще, а детской в первую очередь. Частью задуманного М.В. Ломоносовым труда явился трактат "О сохранении и размножении российского народа" (1761), который в виде письма был адресован графу И.И. Шувалову. Его текст условно можно разделить на 2 части: в первой говорится о мерах по увеличению рождаемости, во второй — о мерах по снижению смертности детей. М.В. Ломоносов предлагал упорядочить возраст вступающих в брак, установив разницу в годах в 7—10 лет, писал о необходимости разрешения повторных браков, запрещении раннего монашества. Эти меры, по его мнению, позволили бы сократить число незаконнорожденных младенцев, а следовательно и "детского душегубства" из-за того, что "по разным причинам и по слабости человеческого сложения, ... сластолюбием или и насильством обремен-ная женщина, не хотя быть обесславлена, не искала бы способов утаить своего беззакония и несчастия, отчего иногда в отчаянии матери детей своих убивают". Для устранения "столь ужасного злодейства и для сохранения жизни неповинных младенцев" он предлагал учредить "нарочные богаделенные домы для невозбранного зазорных детей приему" [10]. Необходимо заметить, что
писалось это в то время, когда в России практически никаких учреждений для детей еще не было, за исключением монастырских.
М.В. Ломоносов пытался установить число умерших детей в России: "По исчислению умерших по приходам, учиненному в Париже, сравнив их лета, умирают в первые три года столько же почти младенцев, сколько в прочие, до ста считая. Итак, положим, что в России мужеска полу 12 миллионов, из них состоит один миллион в таком супружестве, что дети родятся, положив обще, один в два года. Посему на каждый год будет рожденных полмиллиона, из коих в три года умирает половина или еще по здешнему небрежению и больше, так что на всякий год достанется смерти в участие по сту тысяч младенцев не свыше трех лет. Не стоит ли труда и попечения нашего, чтобы хотя десятую долю, то есть 10 тысяч, можно было удобными способами сохранить в жизни?".
Не обошел вниманием М.В. Ломоносов детские болезни, "изнуряющия и в смертная челюсти повергающия начинающуюся жизнь человеческую": грыжи, оспа, сухотка, "черви в животе и другая смерти детской причины". Он предлагал напечатать книжку, где были бы изложены способы ухода за детьми и их лечения, "распродать во все государство, по всем церквам, чтобы священники и грамотные люди, читая, могли сами знать и других наставлениями пользовать..." [10]. Но прежде всего он считал необходимым увеличить число образованных повивальных бабок, отечественных врачей и лекарей, увеличить число аптек и отечественных аптекарей. Он выступал против вредных предрассудков и обрядов, например против крещения детей в ледяной воде, невоздержания в еде и питии, особенно накануне и после постов1.
Намеченные М.В. Ломоносовым меры не могли быть осуществлены полностью ни в XVIII, ни даже в XIX веке. Среди немногого можно назвать создание воспитательных домов в России, заслуга организации которых принадлежит крупному государственному деятелю И.И. Бецкому (1704—1795), который, так же как и М.В. Ломоносов, страстно призывал к сохранению младенческих жизней. По указу Екатерины II 1 сентября 1763 г. был издан Манифест об "Учреждении Московского Воспитательного дома". Цель учреждения воспитательного дома И.И.Бецкой определял как "истребление злодейств; с выгодой и пользой воспитания детей; уменьшение нищенства и человеколюбия ради". И далее: "... я разумею тех невинных детей, которых злощастные матери покидают, оставляют, или (что злее) умертвляют, которые, хотя и от законного супружества, но в крайней скудости родясь, от родителей оставлены и слепому счастью преданы бывают для того, чтобы от тяготы воспитания их освободиться и самим удобнее пропитаться можно было". Больше того, по мысли И. И. Бецкого, Воспитательный дом должен был не только сохранить жизни детей, но и воспитать из них вольных граждан, "способных служить отечеству делами рук своих в различных искусствах и ремеслах" [11]. Очень важной была поддержка этих начинаний Екатериной II, которая, отдавая дань просвещению и гуманным началам, уделяла большое внимание административно-организационным вопросам вообще и в сфере общественного призрения, в частности, развитию институтов опеки и попечительства.
В качестве руководства для персонала воспитательных домов И.И. Бецким было издано "Краткое наставле-
1К сожалению, этот документ стал известен общественности только в 1819 г., когда был напечатан в неполном виде в "Журнале древней и новой словесности" (1819, часть V, март, № 6, стр. 52— 78), а затем в "Москвитянине" (1842, № 1, стр. 126—143).
ние, выбранное из лучших авторов с некоторыми примечаниями о воспитании физическом детей от их рождения до отрочества" (1765), которое может считаться первым отечественным руководством по гигиене, диететике, физическому и психическому воспитанию детей.
К сожалению, реализовать задуманное не удалось. Прежде всего не было грамотного персонала, имеющего опыт работы с детьми. Так, например, за 15 лет на посту главного надзирателя побывало 9 человек, среди воспитателей было много иностранцев, встречались среди служащих и люди корыстные, нечестные. Все это дезорганизовывало работу воспитательного дома и не способствовало правильному воспитанию детей. Несовершенна была организация приема детей. Сначала принимали детей от рождения до 3 лет, позднее стали принимать не старше 1 года. В Московский воспитательный дом стекались подкидыши не только из Москвы, но со всех концов России. Развился даже специальный промысел по доставке детей в Москву из провинции. Тяжелые условия дороги, отсутствие естественного питания младенцев часто вели к гибели ребенка во время переезда или в первые дни и часы поступления. Наплыв детей в воспитательные дома был огромен, что очень затрудняло их деятельность и сказывалось на качестве содержания детей. Так, Московский воспитательный дом был рассчитан па 500 детей, а вмещал обычно 1200—1400. "Большая часть оных (детей) по нещастию уже полумертвы, когда их приносят, другие недоношены, которые по течению натуры долго живыми быть не могут. Иногда и законнорожденные дети тяжкими болезнями одержимые присылаются от бедных родителей, когда уже к выздоровлению оных надежды не имеют, якобы только желали избавиться иждивением погребения" [12].
И в самом Доме неприспособленность помещений к содержанию такого числа детей, скученность, недостаток кормилиц, обеспечивающих грудное вскармливание, неразработанность искусственного вскармливания, госпитализм, заболеваемость, несовершенство медицинской помощи, вообще травма подкидывания вели к высокой смертности питомцев. Это проявилось в первые же годы деятельности воспитательных домов: в 1764 г. из 523 принятых на воспитание младенцев умерли 424 (81,07%), в 1765 г. из 793 — 597 (72,76%), в 1766 г. из 742 детей — 494 (76,52%), в 1767 г. из 1089 — 1073 (98,53%), в 1768 г. из 1114 — 687 (61,67%) [13]. И в дальнейшем до конца XVIII века уровень смертности был крайне высок. Так, с 1770 по 1796 гг. из 22 439 призреваемых питомцев умерли 20 878, т. е. 93,04% [14].
Эти причины вызвали к жизни новую форму призрения детей — патронаж, т. е. отдачу детей на временное воспитание в крестьянские семьи за плату. Сначала в деревню отправляли ребенка на время, пока ему не исполнялось 9 месяцев, потом до 5—7 лет, а позже они оставались там до совершеннолетия. Однако и в деревнях смертность детей была очень высокой [15]. Дети не только умирали в огромном количестве сами, но были причиной повышения заболеваемости и смертности детей коренного населения. Много позже, когда проводились специальные исследования заболеваемости и смертности детей, было установлено, что в тех губерниях и уездах, где был распространен питомнический промысел, была более высокая детская смертность: питомцы привозили с собой в деревню корь, дифтерию, скарлатину, кожные заболевания, сифилис и др. [16]. Воспитательные дома приобрели печальное название "фабрики ангелов".
Также на протяжении всего XVIII века была высокой заболеваемость и смертность от оспы, которая не
щадила ни дворцы, ни хижины. В России еще до открытия Э. Дженнера были попытки организации оспопрививания. Положительным фактом явилась организация оспопрививания в закрытых учреждениях для детей: воспитательных домах, училищах, Воспитательном Обществе благородных девиц (Смольном институте) и др. В этом также была заслуга И.И. Бецкого. Ему принадлежит подробнейшая инструкция по методике проведения прививки, подготовке ребенка к этой процедуре, уходу за ребенком во время и после прививки — "Способ прививания оспы детям", включенная в основополагающий труд И.И.Бецкого "Собрание учреждений и предписаний касательно воспитания в России обоего пола благородного и мещанского юношества" (СПб., 1789).
Организация воспитательных домов была частью обширной программы Екатерины II по увеличению народонаселения, поэтому вопрос о высокой детской смертности привлек внимание правительства. В Наказе комиссии, предназначенной для разработки проекта нового Уложения (1766), Екатерина II писала: "Ступайте в деревню, спросите у крестьянина, сколько было у него детей, и он скажет: 10—12 (это обычно), а часто даже и 20. Сколько из них осталось в живых? Он ответит — 1, 2, 4, редко — четвертая часть. Следует изыскать средства против такой смертности: надо посоветоваться с даровитыми врачами, более научно (дословно: философски) мыслящими, чем обычные врачи, и разработать несколько общих правил, которые должны постепенно ввести владельцы имений; я уверена, что только недостаток ухода за маленькими детьми — главная причина этого зла: они бегают нагие, в рубашках по снегу и льду. Остающиеся очень крепки, но 19 (из 20) умирают. Какая потеря для государства!". И далее: "... Чего для непременно должен тут быть какой-нибудь порок, или в пище, или во образе их жизни или в воспитании, который причиняет гибель сей надежды государства. Какое цветущее состояние было бы сея державы, если бы могли благоразумными учреждениями отвратить или предупредить сию пагубу" (гл. 12 § 266) [17].
Большое внимание изучению детской смертности уделяло Вольно-экономическое общество, которое в 1768 г. объявило конкурс на написание книги о воспитании крестьянских детей под названием "Зерцало крестьянское". Состоялся ли конкурс, были ли написаны книги точно не известно [18].
Демографические процессы в России (XVIII — первая четверть XX века) были отражены в метрических книгах, исповедных росписях, клировых ведомостях. Начало в изучении документов церковного учета населения положили немецкие академики, жившие и работавшие в царской России во второй половине XVIII века. Первые работы, основанные на материалах церковных источников, во многом базировались на зарубежных методиках изучения народонаселения [19]. В 1763 г. А.Л. Шлецер (1735—1809), российский и германский историк, публицист и статистик, представил в Академию наук образцовые табели для составления метрических книг. Форма их была утверждена 11 февраля 1764 г. Екатериной II, она повелела в виде опыта собрать эти метрические данные по Санкт-Петербургу и препроводить в Академию наук для рассмотрения. Эти метрические данные были разработаны академиком Л.Ю. Крафтом (1743—1814), астрономом, физиком, сотрудником Леонарда Эйлера. Ему удалось установить, что в период 1764—1780 гг. в Санкт-Петербурге 1/4 новорожденных умирала, не достигнув 1 года. В последующей работе, основываясь на списках за 1781—1786 гг., он отметил снижение смертности грудных детей с 1/4 до 1/5 [20]. По мнению Крафта, меры просветительного
характера могли бы способствовать уменьшению детской смертности: "Распространение по возможности здоровых мыслей о первом пособии для детей, равно и об их болезнях, возбранение дурного обращения, что должны терпеть малютки от невежества предрассудков и даже нерачения, суть средства могущие в обширном государстве заменять недостаток врачебной помощи".
В последние десятилетия XVIII века в периодических изданиях разных стран публиковались статистические сведения, в том числе данные о смертности детей, выраженные абсолютными цифрами. Так, по данным "Schwedische Abhandlungen", Швеция, "из 1000 человек, умерших на первом году своей жизни, умирают 245 младенцев, между первым и третьим годом — 95, между пятым и десятым — 39, между десятым и пятнадцатым — 24", т. е. представлен удельный вес смертности по возрастам. По данным "Allgemeine Natur-Geschichte", Германия, "из 1391 младенцев, рожденных умерло на первом году своего рождения, 578, а на втором 73, на третьем 36, на четвертом 29". По этим данным коэффициент младенческой смертности составил 415,5. В "Московских ведомостях" за 1780 г. приводились данные за 1779 г. по Санкт-Петербургу, отражающие лишь приблизительную с современных позиций структуру смертности по возрастам: "из умерших 4139 на первом году умерли 1709" (41,3%), от 10 до 20 лет — 225 (5,4%). Подобные сведения были опубликованы по Вологодской и Рязанской епархиям и Новгородскому наместничеству [21].
Высокая смертность в воспитательных домах, публикация данных по статистике смертности, заметная убыль населения не могли оставить равнодушными передовых представителей русского общества. В последние два десятилетия XVIII века в России выходит несколько работ, авторами которых были врачи, философы, общественные деятели, педагоги. Помимо констатации высокой смертности грудных детей, в трудах рассматривались ее причины, освещались вопросы гигиены и вскармливания детей (И.И. Бецкой, Н.И. Новиков, А.Н. Радищев, Ф. Уден, С.Г. Зыбелин, Н.М. Макси-мович-Амбодик, С.Ели, И.П. Франк, И.П. Каменский, Н.И. Нер и др.).
Залогом рождения здорового ребенка считалось хорошее здоровье родителей, желание женщины иметь ребенка, нормальное протекание беременности, соблюдение будущей матерью гигиены и режима питания. Большое значение отечественные врачи придавали гигиеническому содержанию ребенка. Подчеркивалась важность грудного вскармливания, причем указывалось, что это является естественной и гражданской обязанностью матери (Н.М. Максимович-Амбодик).
С.Г. Зыбелину (1735—1802), одному из первых русских профессоров медицины в Московском университете, принадлежит "Слово о способе, как предупредить можно немаловажную между прочими медленного умножения народа причину, состоящую в неприличной пище, младенцам даваемой в первые месяцы их жизни" (Москва, 1780). Среди факторов медленного прироста населения С.Г. Зыбелин называет безбрачие, вредные климатические условия, неурожаи и болезни, но самая существенная причина, по его мнению, — это высокая смертность детей, особенно младенцев, причем подчеркивает "что младенцев несравненно больше смерть похищает, нежели уже в совершенном возрасте находящихся". Он ссылается на цифровые данные о смертности детей в различных странах, проводит сравнительный анализ ее. Одной из важнейших причин высокой смертности детей он считал питание детей "неприличной", т.е. не соответствующей возрасту ребенка и свойствам его организма пищей, слишком раннее введение прикорма.
Он предостерегает от кормления детям раннего возраста трудно перевариваемой пищей, которая "почти подобно медленному яду множество младенцев погубляет" [21].
Исторический интерес представляет работа С. Ели, переводчика, доктора медицины, "Физико-медические примечания о вреде, происходящем от употребления рожков для кормления младенцев и о проистекающих оттого частью весьма жестоких, частью же и смертоносных детских болезней" (1875). Как следует из названия, он выступает против широкого использования в городах и деревнях так называемого "орудия" для корм -ления детей — рожка, представляющего собой коровий рог; "оборотя вверх широким отверстием, а вниз узким концом (на коем провертывают дырочку) привязывают к оному коровью титьку, потом наливши в рог молока, кладут ее в рот младенцу". С. Ели подробно описывает вред коровьей соски, которая "будучи сырое мясо, удобно заквашивает молоко, особливо, если оно несколько тепловато ... Если титька долгое время употребляется, то нагрублая в ней молочная кислота бывает столь сильна, что когда поднести ее к носу, то она испускает из себя весьма противный запах, поражает даже обоняние". По его мнению, использование этих сосок "такое зло, которое ежегодно погубляет и повергает в горе невероятное множество невинных младенцев, умалчивая при том о тех людях, которые могли бы родиться и учинить обществу приращение, когда бы в нежном младенчестве умершие мужеского достигли возраста".
Отрицательно относится С. Ели и к рожкам, изготовленными из серебра и меди, служащими по его определению "настоящей отравой младенцу". Он попытался даже численно установить смертность детей, вскармливаемых с помощью рожка: "Я приметил, что при употреблении рожка из десяти младенцев редко возрастают трое и большею частью умирают семеро; из сих же семи редко один доживает до третьего и редко двое из них до второго года". Вместо рожка и соски С. Ели советует пользоваться для прикорма детей особым сосудом типа кофейника с крышечкой и удлиненным носиком, или просто кормить ребенка с ложечки.
В работе С. Ели дана первая разработка программы специального, как бы сейчас мы сказали, социально-гигиенического исследования причин детской смертности. Он предлагал внести дополнения в официальные ведомости о смертности населения, а относительно детей указывать пол, возраст, от какой болезни умер, "ко -торое он у родителей дитя", вид вскармливания, место проживания. Кроме того, он считал необходимым снарядить экспедиции из врачей, естествоиспытателей для описания условий жизни разных народностей России, их обычаев ухода за детьми и изучения влияния этих условий на смертность детей. Одновременно он предлагал, чтобы исследователи учили народ правилам сохранения здоровья. Конечно, все эти предложения С. Ели не были в то время осуществлены [22].
Н.И. Новиков (1744—1818), просветитель, журналист и издатель, в специальных "Прибавлениях" к газете "Московские ведомости" из номера в номер пропагандировал систему физического воспитания детей и охраны их здоровья с первых дней жизни. Он выпускал первый в России детский журнал "Детское чтение для сердца и разума", который выходил еженедельно с 1785 по 1789 г. как бесплатное приложение к субботнему номеру "Московских ведомостей" и содержал обширный материал по охране здоровья детей.
Писатель и мыслитель А.И. Радищев (1749—1802) высказывался за уничтожение крепостного строя, порождавшего среди крестьян нищету, полуголодное существование, болезни и ужасающую детскую смерт-
ность. Советы по гигиене детства рассыпаны по тексту его знаменитого сочинения "Путешествия из Петербурга в Москву" (1790) и других произведений и тесно связаны с условиями жизни и быта России.
К самому концу XVIII века относится дальнейшая разработка статистики детской смертности в России и принадлежит она академику К.Ф. Герману (1767—1838), ректору гимназии при Академии наук, а в дальнейшем руководителю созданного 20 марта 1811 г. статистического отделения при Министерстве внутренних дел. К.Ф. Герман исследовал метрические книги, полученные из Синода с 1796 по 1806 г. (исключая метрические книги за 1800 г., которые сгорели по пути из Москвы в Санкт-Петербург), и табели о родившихся и умерших с 1806 по 1809 г., полученные от Министерства полиции. Большим недостатком метрических книг К.Ф. Герман считал то, что они содержат сведения только об исповедующих греко-российскую веру и вообще недостаточно подробны: "До 1798 г. годовые генеральные табели не показывали даже возраста умерших: с сего только года начали показывать и годы, разделяя их от 5 до 6 лет" [23]. Кроме того, он отметил, что "возраст умерших женского пола не показан", а потому приводит данные лишь для мужского пола. Изучая смертность детей, К. Герман приходит к выводу: "смертность младенцев по сим книгам ужасно велика и почти не имеет примера; в некоторых только столицах можно найти такое множество умерших младенцев. Из 1000 новорожденных мальчиков около 555 достигают шестилетнего возраста и менее половины (494) десятого года", и до 15 лет доживают лишь 469 мальчиков [23, 24].
Таким образом, в XVIII веке смертность детей, особенно младенческая, эмпирически была признана высокой. На протяжении всего столетия происходило осознание этого явления, влияющего на убыль населения и социально-экономическое развитие страны, сначала на самом высоком уровне, отдельными личностями, а в дальнейшем — передовыми деятелями русского общества, учеными, общественными деятелями, врачами и педагогами. Появились работы, в которых рассматривались причины младенческой смертности и были намечены мероприятия по борьбе с этим явлением с позиций уровня знаний того времени в области политики, экономики, медицины, образования и воспитания.
Необходимо отметить, что изучение причин детской смертности в России началось раньше, чем был установлен истинный ее показатель, предпринимаемым попыткам мешало несовершенство учета рождений и смертей. Первым годом, с которого началось исчисление детской смертности, но только лиц мужского пола стал 1798 г. Лишь с 1833 г. в таблицах стали указывать число умерших женского пола. Именно в этот период С.Г. Зыбелиным было дано определение здоровой страны, верное и сегодня: "То место, или целую страну должно почитать здоровою, в которой меньше и реже бывает повальных и других болезней, немного умирает младенцев, напротив того довольное число находится престарелых, притом приезжие из других мест болез-
ням того места, или другим каким-либо скоро не подвергаются" [21].
ЛИТЕРАТУРА
1. НазароваН.М., ред. Специальная педагогика: Учебное пособие. М.: Издательский центр "Академия"; 2000.
2. Змеев М.В. Восприятие детской смертности в России на рубеже XIX — XX вв.: между "Моралью экономии" и "Экономической моралью". Вестник гуманитарного научного образования. 2010; 2: 6—12.
3. FossierR. Paysans d'occident (XI—XIV). Parus; 1984.
4. Габдрахманов П.Ш. Средневековые крестьяне и их семьи: Демографическое исследование французской деревни в VIII—XI вв. (по даннным грамот). М.: Памятники исторической мысли; 1996: 159.
5. Демич В.Ф. Очерки народной медицины: педиатрия у русского народа. СПб.; 1892; Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. По материалам этнографического бюро князя В.И. Тенише-ва. СПб.; 1903; Змеев Л.Ф. Чтения по врачебной истории России. СПб.; 1896.
6. Шаргородский М.Д. Избранные работы по уголовному праву. СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс"; 2003.
7. Смолич И.К. Русское монашество: возникновение, развитие, сущность, 988—1917. М.: Церковно-научный центр "Православная энциклопедия"; 1997.
8. АнтоноваИ.А. Метрические книги XIX — начала XX вв. в России: Дис. М.; 1998.
9. Антонов А.Н. Охрана материнства и младенчества: Пособие для врачей. Л.: Институт типографии Красной газеты" им. Володарского; 1929; т. 1: 178.
10. Ломоносов М.В. О сохранении и размножении российского народа. В кн.: Ломоносов М.В. Избранные произведения. М.: Наука; 1986; т. 2: История. Филология. Поэзия: 144.
11. Бецкой И.И. Генеральный план Императорского Воспитательного дома в Москве. СПб.; 1763: 8.
12. Баранов А.А., Альбицкий В.Ю., Долгова С.Р., Шер С.А. От Императорского Московского воспитательного дома до Научного центра здоровья детей Российской академии медицинских наук. М.: Союз педиатров России; 2008: 9.
13. А. И-ов. Воспитательные дома в России. Вестник Европы. 1890; 6: 497—8.
14. Вестник благотворительности. Литературный отдел. 1902; 2: 17.
15. ЯблоковН. Призрение детей в Воспитательных домах. Трудовая помощь. 1901; 3: 322.
16. Куркин П.И. Детская смертность в Московской губернии и ее уездах в 1883-1897 гг. М.; 1902.
17. Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения/Под ред. и с предисловием. Н.Д. Чечулина. СПб.: Типография Академии Наук; 1907.
18. Конюс Э. Истоки русской педиатрии. М.: Медгиз; 1946: 156.
19. Сарафанов Д.Е. Материалы церковно-приходского учета населения как источник для изучения численности и демографического развития населения Барнаула в XIX в.: Барнаул; 2006.
20. Крафт Л.Ю. Собрание разных знаний о законах рождения и смертности в роде человеческом. В кн.: Собрание сочинений, выбранных из месяцесловов на разные годы. СПб.; 1787; 4: 376.
21. Зыбелин С.Г. Избранные произведения. М.: Медгиз; 1954: 201, 204—5, 199.
22. Эли (Ели) С. Физико-медические примечания о вреде, происходящем от употребления рожков для кормления младенцев и о проистекающих оттого частью весьма жестоких, частью же и смертоносных детских болезней: Пер. с нем. СПб.; 1785.
23. Герман К. Статистические исследования относительно Российской империи. СПб.; 1819; т. 1.
24. Никитенко В.П. Детская смертность в Европейской России за 1893—1896 г.: Дис. СПб.: Товарищество Художественной Печати; 1901: 3—4.
Поступила 18.12.12
