CC BY
1Благодарность
Работа выполнена при поддержке гранта Российского научного фонда № 22-14-00205 https://rscf.ru/project/22-14-00205/
Список литературы
1. Tuchin V.V. Tissue Optics: Light Scattering Methods and Instruments for Medical Diagnostics. 3rd ed., PM254, Bellingham, WA, SPIE Press. 2015.
2. Башкатов А. Н., Генина Э. А., Тучин В. В. // Альманах клинической медицины. 2008. №17. С.1.
3. Bogdanov A.A. Jr., et al., "Magnetic resonance imaging study of diamagnetic and paramagnetic agents for optical clearing of tumor-specific fluorescent signal in vivo", Chapter 25. In : Tissue optical clearing: new prospects in optical imaging, D. Zhu, E. Genina, and V. Tuchin (Eds.), CRC Press (Taylor & Francis Group, LLC), Boca Raton FL; 2021.
4. Cong L., Ran F.A., Cox D. et al.// Science. 2013. Vol. 339. P. 819-823.
5. Ma H., Naseri A., Reyes-Gutierrez P. et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 2015. Vol. 112. P.3002-3007.
6. Cawthorne Christopher, Swindell Ric, Stratford Ian J. et al. // J. Biomol. Tech. 2007. Vol. 18 (2). P. 120-123.
7. Kistner M., Gossen F., Zimmermann J., Jerecic C. et al. // Proceedings of the National Academy of Sciences. 1996. Vol. 93 (20). P. 10933-10938.
8. Kazachkina N.I., Zherdeva V.V., Saydasheva A.N. et al. // Journal of Biomedical Photonics & Engineering. 2021. Vol.7(2). P. 0203011-0203017.
ИССЛЕДОВАНИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ДЕКОРИРОВАННЫХ ОКСИДОМ ЖЕЛЕЗА УГЛЕРОДНЫХ НАНОТРУБОК В КАЧЕСТВЕ БИОСЕНСОРОВ НОВОГО
ПОКОЛЕНИЯ
И. В. Запороцкова, С. В. Борознин, П. А. Запороцков, Н. П. Борознина, А. Р. Эль Занин
Волгоградский государственный университет, Россия, Волгоград
Б01:10.24412/е1-37145-2023-1-29-35
Установлено, что электрические и оптические свойства углеродных нанотрубок чувствительны к взаимодействию с биологическими молекулами. Данная особенность привела ученых к выводу, что УНТ могут быть перспективным материалом для использования в качестве биосенсоров. Было обнаружено, что УНТ, декорированные металлами, могут демонстрировать изменение намагниченности, плавные S-образные петли гистерезиса и полуметаллическое поведение. Все вышесказанное обуславливает актуальность теоретического исследования взаимодействия оксидов железа и углеродных нанотрубок. Это позволит уточнить детали данного процесса: геометрические и энергетические. В данной статье представлены результаты теоретического исследования свойств двух типов углеродных нанотрубок (кресло и зигзаг) с использованием квантово-химического метода теории функционала плотности в рамках модели молекулярного кластера. Исследован процесс внешней адсорбции оксида железа на поверхности нанотрубок. Определены основные энергетические характеристики этих процессов, такие как расстояние и энергия адсорбции. Для этого мы провели моделирование добавления оксида железа в трех положениях (над атомом, в центре связи между ними, в центре гексагона) и установили их наиболее эффективное взаимное расположение. Энергетически выгодными позициями являются расположение оксида железа над атомом поверхности нанотрубки или в центре связи между ними. Было обнаружено, что при взаимодействии нанотрубки и оксида металла происходит изменение зарядового распределения и ширины запрещенной зоны. Проведенные модельные эксперименты позволяют предсказать строение датчиков биосенсоров и заложить базис для дальнейших исследований в области взаимодействия декорированных нанотрубок с биообъектами.
ВВЕДЕНИЕ
Обнаружение биологических молекул является ключевым для здравоохранения, медицинских нужд, обеспечения экологической безопасности и защиты окружающей среды, поскольку позволяет решать широкий спектр задач - от предупреждения заболеваний до формирования новых лекарственных препаратов [1]. Соответственно, создание и модифицирование используемого для данных целей оборудования с целью повышения чувствительности, а также простоты проведения анализа позволит человечеству существенно повысить свое качество жизни. Также особой важностью обладает селективность наносенсора в отношении конкретных объектов. Биосенсоры, совмещающие распознавание биообъектов с передачей этого в изменение физических или химических свойств, являются многообещающими в промышленном применении в силу возможности работать с низкоразмерными структурами [2]. С открытия углеродных нанотрубок (УНТ) в 1991 году они стали перспективным объектом исследования в силу своей большой удельной поверхности и уникальных электрических, механических и электрохимических свойств. Установлено, что электрические и оптические свойства углеродных нанотрубок чувствительны к взаимодействию с биологическими молекулами. Данная особенность привела ученых к выводу, что УНТ могут быть перспективным материалом для использования в качестве биосенсоров. Большая удельная поверхность углеродных наноструктур позволяет ожидать быстрого отклика системы на детектирование нанообъектов даже при малых их концентрациях. То есть УНТ выступают в качестве основного базиса для сверхчувствительных биосенсоров следующего поколения. Биосенсоры на основе углеродных нанотрубок могут применяться для селективного обнаружение вирусов [3-12], бактериальных [13-21] и грибковых агентов [22, 23], веществ, имеющих важное диагностическое значение, например, мочевины [24], холестерина [25-27], содержания глюкозы в различных биологических средах [28-35], а также маркеров заболеваний, например, рака [36-39] или сердечно-сосудистых заболеваний [40]. При сравнительном анализе сенсоров на основе углеродных нанотрубок и наиболее распространенных в практике становятся очевидными следующие плюсы нового материала:
1. высокая чувствительность благодаря большой удельной поверхности полой нанотрубки, УНТ могут быть использованы для иммобилизации ферментов, сохраняющих высокую биологическую активность.
2. быстрое время отклика, УНТ обладают выдающейся способностью опосредовать быструю кинетику переноса электронов, что ускорит быстродействие системы при детектировании искомого биообъекта
3. более низкий потенциал окислительно-восстановительной реакции и меньшие эффекты загрязнения поверхности
4. высокая стабильность и более длительный срок службы.
Названные достоинства делают нанотрубки наиболее вероятным материалом для создания биосенсоров. В то же время сейчас наблюдается большое число исследований, связанных с функционализацией углеродных нанотрубок различными металлами и их оксидами. Было обнаружено, что УНТ, декорированные металлами, могут демонстрировать изменение намагниченности, плавные S-образные петли гистерезиса и полуметаллическое поведение [41]. Благодаря этим свойствам, становится возможным контроль транспорта лекарств с помощью декорированных УНТ путем приложения магнитного поля. В работе [42] обосновывается их использование в качестве мультимодальных агентов биовизуализации. Получали материал методом химического осаждения из газовой фазы, железосодержащим компонентом выступал пентакарбонилжелезо, из него же в ходе процесса пиролиза образовывался катализатор, способствующий росту нанотрубок. В конечном счете формировались нанотрубки, один конец которых замыкался кластером оксида железа. Их применение позволяет визуализировать клетки макрофагов с помощью явлений магнитного резонанса и флуоресценции в ближнем ИК-диапазоне. Таким образом, авторы отмечают возможную диагностическую ценность полученных материалов. Наряду с медицинским применением отмечают и возможность применения композитов на основе углеродных нанотрубок и оксида железа для очистки жидкостей от различных загрязняющих примесей, в частности, ионов сурьмы [43] и малатиона - интексицида, относящегося к одной из наиболее распространенных групп подобных препаратов, а именно фосфорорганическим [44].
Довольно оригинальным является использование сходного материала для поглощения электромагнитного излучения. Так, исследователям удалось получить материал на основе матрицы из оксида кремния, в которую помещался композит из углеродных нанотрубок с наночастицами железа, который демонстрировал высокие поглотительные свойства в отношении электромагнитного излучения при довольно малой толщине [45].
Все вышесказанное обуславливает актуальность теоретического исследования взаимодействия оксидов железа и углеродных нанотрубок. Это позволит уточнить детали данного процесса: геометрические и энергетические. Целью настоящей работы является изучение процесса присоединения оксида железа (II, III) к поверхности углеродной нанотрубки различной геометрии и выявление влияния подобного модифицирования на электронные свойства материала. Проведенные модельные эксперименты позволят предсказать строение датчиков биосенсоров и заложить базис для дальнейших исследований в области взаимодействия декорированных нанотрубок с биообъектами.
Методика проведения модельного эксперимента
Рассмотрение взаимодействия углеродных нанотрубок и оксида железаП, III) производилось в рамках кластерной модели. В качестве объектов исследования выступали углеродные нанотрубки типа "зигзаг" (6,0) и "кресло" (6,6). Длина кластера выбиралась такой, чтобы при нахождении адсорбционного центра посередине нанотрубки можно было исключить влияние граничных эффектов. Для компенсации оборванных на границах нанотрубки химических связей ее концы замыкались псевдоатомами, в качестве которых выступали атомы водорода. Предварительно была проведена оптимизация геометрии как нанотрубок обоих типов, так и кластера оксида железа Fe3O4.Пошаговое приближение Fe3O4 по нормали к поверхности нанотрубки производилось в трех положениях: один из атомов железа оксида располагался 1) над атомом углерода, 2) над центром связи углерод-углерод, 3) над центром гексагона (рис. 1). На каждом этапе приближения фиксировалась энергия системы для построения профиля поверхности потенциальной энергии взаимодействия. По нему впоследствии определялась энергия адсорбцииEa и расстояние ra, на котором образуется связь. Геометрия системы оксид железа - углеродная нанотрубка, соответствующая условию минимума потенциальной энергии, оптимизировалась.
Рис. 1. Рассматриваемые варианты расположения одного из атомов железа оксида Fe3O4над поверхностью
нанотрубки типа "зигзаг" (а) и "кресло" (б).
Все расчеты производились в рамках теории функционала плотности с использованием функционалаB3LYP/6-31G.В качестве величины, определяющей электронные свойства углеродной нанотрубки, была выбрана ширина запрещенной зоны ДEg, значение которой рассчитывалось как разность между энергией нижней вакантной молекулярной орбитали EшMO и энергией верхней заполненной молекулярной орбитали EHOMO:
ДEg= Eшмo- Eнoмo.
Для построения графика функции плотности состояний использовалась программа GaussSum [46].
Результаты и обсуждение
В результате проведенного модельного эксперимента на основании полученных данных были построены профили поверхности потенциальной энергии процессов.
31
Рассмотрим случай взаимодействия нанотрубки типа "зигзаг" с оксидом железа (II, Ш).Мы можем констатировать наличие минимума энергии во всех трех случаях приближения (рис. 2). Соответственно, адсорбция оксида железа на поверхности нанотрубки может происходить и над атомом, и над центром связи углерод-углерод, и над центром гексагона. При этом в зависимости от положения адсорбции энергия процесса Еа составляет от 0,54 до 0,56 эВ, а расстояние, на котором образуется связь, га - от 2,3 до 2,4 А. Значения энергии адсорбции в различных положениях отличаются незначительно, соответственно, вероятна адсорбция в любое из рассмотренных положений.
Положение 1 Положение 2 ПоложениеЗ
Рис. 2. Профили поверхности потенциальной энергии взаимодействия нанотрубки (6,0) ("зигзаг") и оксида
железа (II, III).
Перейдем к случаю взаимодействия нанотрубки типа "кресло" с оксидом железа (II, III). По характеру адсорбции здесь наблюдается ситуация, аналогичная взаимодействию оксида железа и нанотрубки типа "зигзаг": во всех положениях адсорбции наблюдается наличие минимума (рис. 3). Энергия адсорбции Еа находится в пределах от 0,57 до 0,85 эВ, а расстояние адсорбции - от 2,1 до 2,2 А. В данной ситуации адсорбция будет происходить преимущественно в положения 1 и 2, о чем свидетельствует большая глубина энергетического минимума в этих положениях по сравнению с минимумом в положении 3.
По результатам изучения зарядового распределения было установлено, что происходит перераспределение электронной плотности от ближайшего к нанотрубке атома железа на поверхность нанотрубки. Заряд на атоме железа в случае нанотрубки типа "зигзаг" QFe составляет от1,11 до 1,16, причем в изолированном состоянии в кластере оксида железа (II, III) заряд на этом же атоме составляет 0,88; в случае нанотрубки типа "кресло" QFeCOCтавляет от 1,06 до 1,20.Заряд на атоме углерода при адсорбции в положении 1 для нанотрубки (6,6) Qc=-0,42, для нанотрубки (6,0) Qc=-0,47. При адсорбции в положении 2 приведен заряд Qc-cна одном из ближайших атомов, для которого его значение будет минимально; в положении 3 приведем заряд QC6 того атома из шести, составляющих гексагон, значение для которого этой величины минимально. Так, для нанотрубки (6,6) Qc-c=-0,21, QC6=-0,19; для нанотрубки (6,0) QC-C=-0,22, QC6=-0,16. Отметим, что в случае нанотрубки типа "зигзаг" при адсорбции в положении 2 электронная плотность распределяется практически равномерно между двумя атомами углерода, над центром связи между которыми расположен атом железа оксида: заряд составляет -0,21 на одном атоме углерода и -0,18 на другом. В случае нанотрубки "кресло" в положении 2 ситуация иная: на одном атоме углерода заряд составляет -0,22, ана другом составляет -0,14; следовательно, распределение электронной плотности смещено в сторону одного из атомов. При адсорбции в положении 3 в случае нанотрубки (6,6) наблюдается смещение электронной плотности в сторону двух смежных атомов, заряды на которых составляют -0,18 и -0,16, в то время как на других атомах гексагона изменение заряда незначительно. Рассматривая аналогичный вариант для нанотрубки (6,0), мы можем говорить о распределении заряда между четырьмя атомами (заряд на этих атомах - в пределах от -0,11 до -0,16), составляющими гексагон, в то время как на оставшиеся два смещения электронной плотности практически не происходит.
0,4 0,2 0
о
-0,2
Е, эВ
-0,4 -0,6 -0,8
Рис. 3. Профили поверхности потенциальной энергии взаимодействия нанотрубки (6,6) ("кресло") и оксида
железа (II, III).
Влияние адсорбции оксида железа (II, III) на поверхности углеродной нанотрубки различной геометрической конфигурации неоднозначно. Для нанотрубки типа "зигзаг" при присоединении в положении 1 и 2 мы наблюдаем снижение ширины запрещенной зоны, в то время как в положении 3 присоединение практически не влияет на данный параметр. В случае нанотрубки типа "кресло" во всех случаях адсорбции наблюдается рост ширины запрещенной зоны. Проиллюстрируем наши рассуждения графиками плотности состояний, представленными на рисунке 4. Видно, что уменьшение ширины запрещенной зоны в случае нанотрубки типа "зигзаг" в положениях 1 и 2 вызвано появлением в запрещенной зоне примесного энергетического уровня, что привело к снижению дна зоны проводимости (рис. 4б, 4в).
Все вышеупомянутые величины приведены в таблице 1, что сделано с целью обобщить полученные результаты.
Заключение
В рамках настоящей работы были рассмотрены некоторые геометрические и энергетические аспекты присоединения оксида железа (II, III) к поверхности углеродных нанотрубок (6,6) и (6,0) в трех положениях: над атомом углерода, над центром связи углерод-углерод, над центром гексагона. Были определены значения энергии адсорбции и расстояния, на которых происходит данный процесс. Обсуждены вопросы смещения электронной плотности на основе анализа зарядового распределения. Оценено влияние адсорбции оксида железа на электронные свойства нанотрубок, для некоторых случаев предложено объяснение механизмов изменения ширины запрещенной зоны на основе графиков функций плотности состояний.
Было установлено, что для обоих типов нанотрубок адсорбция оксида железа на поверхности имеет место во всех рассмотренных положениях. Для нанотрубки типа "зигзаг" адсорбция оксида железа вероятна в любое из рассмотренных положений, в то время как для нанотрубки типа "кресло" положение над центром гексагона является энергетически невыгодным, соответственно, адсорбция в данном случае преимущественно будет идти в другие положения. Отмечается перераспределение электронной плотности, при этом на поверхности нанотрубки возникают дополнительные носители заряда.
Таблица 1.
_Основные параметры адсорбции Ре304на поверхности углеродных на нотрубок.
Тип нанотрубки
(6,0) "зигзаг" (6,6) "кресло"
Положение одного из атомов Беоксида железа чистая 1 2 3 чистая 1 2 3
Еа, эВ - 0,56 0,54 0,55 - 0,83 0,85 0,57
Га, А - 2,3 2,3 2,4 - 2,1 2,2 2,2
Оге - 1,11 1,13 1,16 - 1,06 1,12 1,20
Qc - -0,42 - - - -0,46 - -
Qc-c - - -0,21 - - - -0,22 -
Qc6 - - - -0,19 - - - -0,16
AEg, эВ 1,89 1,64 1,70 1,91 0,45 0,67 0,51 0,55
Рис. 4. Графики функции плотности состояний для чистой нанотрубки (6,6) (а) и комплексов этой нанотрубки с адсорбированным оксидом железа в положениях 1 (б), 2 (в), 3 (г), и чистой нанотрубки (6,0) (д) и комплексов этой нанотрубки с адсорбированным оксидом железа в положениях 1 (е), 2 (ж), 3 (з). На изображениях (а) и (д) функция плотности состояний имеет синий цвет, зеленым цветом в одноэлектронном спектре обозначены уровни энергии электронов валентной зоны, красным цветом - уровни энергии электронов зоны проводимости; на изображениях (б)-(г), (е)-(з) функция плотности состояний нанотрубки построена зеленым цветом, синим цветом построена функция, отражающая вклады примеси (оксида железа) в зоны нанотрубки, красным цветом в одноэлектронном спектре обозначены уровни энергии электронов валентной зоны, голубым - уровни энергии электронов зоны проводимости.
Уменьшение ширины запрещенной зоны в случае адсорбции в положения 1 и 2 нанотрубки(6,6) связано со снижением дна зоны проводимости из-за возникновения в запрещенной зоне примесных уровней; адсорбция в положении 3 практически не влияет на ширину запрещенной зоны. Для нанотрубки (6,0) наблюдается противоположная картина - ширина запрещенной зоны увеличивается в результате адсорбции оксида железа во всех трех положениях.
Таким образом, мы установили, что путем модифицирования углеродных нанотрубок путем присоединения к их поверхности оксида железа, возможно управление их электронными свойствами, в частности, шириной запрещенной зоны. Учитывая наличие зависимости между шириной запрещенной зоны и показателем преломления [47], становится возможным применение рассмотренных комплексов для оптических приложений. Подобные комплексы также перспективны для использования в качестве биосенсоров, позволяющих детектировать присутствие в среде микроколичеств различных веществ на основании указанных закономерностей, что в конечном счете делает их чрезвычайно полезными для экологических и медицинских исследований.
Благодарность
Работа выполнена в рамках государственного задания Министерства науки и высшего образования РФ (тема "FZUU-2023-0001").
Список литературы
1. Yang N., Chen X., Ren T. et al. // Sensors and Actuators B: Chemical. 2015. Vol. 207. P. 690-715.
2. De Voider M.F.L., Tawfick S.H., Baughman R.H. et al. // Science. 2013. Vol. 339. №. 6119. P. 535-539.
3. Ahmed S.R., Kim J., Suzuki T. et al. // Biosens. Bioelectron. 2016. Vol. 85. P. 503-508.
4. Ma Y., Shen X.L., Zeng Q. et al. // Talanta. 2017. Vol. 164. P. 121-127.
5. Cabral D.G.A., Lima E.C.S., Moura P. et al. // Talanta. 2016. Vol. 148. P. 209-215.
6. Tian J., Wang D., Zheng Y. et al. // Int. J. Electrochem. Sci. 2017. Vol. 12. №. 1. P. 2658 -2668.
7. Fu Y., Romay V., Liu Y. et al. // Sensors and Actuators B: Chemical. 2017. Vol. 249. P. 691-699.
8. Cui F., Zhou Z., Zhou H.S. // Sensors. 2020. Vol. 20. №. 4. P. 996.
9. Lu Q., Su T., Shang Z. et al. // Biosens. Bioelectron. 2021. Vol. 184. P. 113229.
10. Thanihaichelvan M., Surendran S.N., Kumanan T. et al. // Mater. Today: Proc. 2021. Vol. 49. P. 2546-2549.
11. Somvanshi S.B., Kharat B., Saraf T.S. et al. // Mater. Res. Innovations. 2021. Vol. 25. №. 3. P. 169-174.
12. Shao W., Shurin M.R., Wheeler S.E. et al. // ACS Appl. Mater. Interfaces. 2021. Vol. 13. №. 8. P. 10321 -10327.
13. Wang C., Wang P., Chen J. et al. // Nano Energy. 2022. Vol. 93. P. 106828.
14. Behoftadeh F., Faezi Ghasemi M., Mojtahedi A. et al. // Archives of Microbiology. 2023. Vol. 205. №. 2. P. 70.
15. Qu X., Qi P., Wang P. et al. //Sensors and Actuators B: Chemical. 2023. Vol. 390. P. 133917.
16. Shumeiko V., Zaken Y., Hidas G. et al. // IEEE Sensors Journal. 2022. Vol. 22. №. 7. P. 6277-6287.
17. Sun Q., Ma C., Li W. et al. // ACS Applied Electronic Materials. 2023. Vol. 5. №. 5. P. 2558-2565.
18. Erta§ T., Ding B., Ustunsoy R. et al. // Instrumentation Science & Technology. 2023. P. 1-16.
19. Abedi R., Raoof J.B., Mohseni M. et al. // Bioelectrochemistry. 2023. Vol. 150. P. 108332.
20. Ali M.R., Bacchu M.S., Das S. et al. // Talanta. 2023. Vol. 253. P. 123909.
21. Hassan R.Y.A., Wollenberger U. //Electroanalysis. 2019. Vol. 31. №. 6. P. 1112-1117.
22. Hassan R.Y.A., El-Attar R.O., Hassan H.N.A. et al. // Sensors and Actuators B: Chemical. 2017. Vol. 244. P. 565-570.
23. Villamizar R.A., Maroto A., Rius F.X. // Sensors and Actuators B: Chemical. 2009. Vol. 136. №. 2. P. 451-457.
24. Magar H.S., Hassan R.Y.A., Abbas M.N. // Scientific Reports. 2023. Vol. 13. №. 1. P. 2034.
25. Nawaz M.A.H., Majdinasab M., Latif U. et al. // Journal of pharmaceutical and biomedical analysis. 2018. Vol. 159. P. 398405.
26. Ghanei Agh Kaariz D., Darabi E., Elahi S.M. //Journal of Theoretical and Applied Physics. 2020. Vol. 14. P. 339-348.
27. Kavacik M., Kilic M.S. // Biotechnology and Applied Biochemistry. 2023. Vol. 70. №.3. P. 1137-1148.
28. Zhang W., Du Y., Wang M.L. // Sensing and Bio-Sensing Research. 2015. Vol. 4. P. 96-102.
29. Liu J., Sun S., Shang H. et al. // Electroanalysis. 2016. Vol. 28. №. 9. P. 2016-2021.
30. Huang G.K., Gupta S., Lee C.Y. et al. // Diamond and Related Materials. 2022. Vol. 129. P. 109385.
31. Lin M.H., Gupta S., Chang C. et al. // Microchemical Journal. 2022. Vol. 180. P. 107547.
32. Silva M.N.T., Rocha R.G., Richter E.M. et al. // Biosensors. 2023. Vol. 13. - №. 6. P. 646.
33. Han D.K., Li C.A., Song S.H. et al. // Journal of Analytical Science and Technology. 2023. Vol. 14. №. 1. P. 9.
34. Singh A.K., Jaiswal N., Tiwari I. et al // Microchimica Acta. 2023. Vol. 190. №. 2. P. 55.
35. Sriwichai S., Phanichphant S. // Express Polymer Letters. 2022. Vol. 16. №. 4. P. 439-450.
36. Li L., Liu X., Wei T. et al. //ACS Applied Materials & Interfaces. 2023. Vol. 15. №. 22. P. 27299-27306
37. Makableh Y., Athamneh T., Ajlouni M. et al. //Sensors and Actuators Reports. 2023. Vol. 5. P. 100158.
38. Ma S., Zhang Y., Ren Q. et al. // Biosensors and Bioelectronics. 2022. Vol. 197. P. 113785.
39. Aasi A., Aasi E., Aghaei S.M. et al. //Journal of Molecular Graphics and Modelling. 2022. Vol. 114. P. 108208.
40. Nandeshwar R., Illa M.P., Khandelwal M. et al. //Biosensors and Bioelectronics: X. 2022. Vol. 12. P. 100252.
41. Wu C., Shi K.L., Zhang Y. et al. //Journal of Magnetism and Magnetic Materials. 2018. Vol. 465. P. 114-121.
42. Choi J.H., Nguyen F.T., Barone P.W. et al. // Nano letters. 2007. Vol. 7. №. 4. P. 861-867.
43. Cheng Z., Lyu H., Shen B. et al. // Chemosphere. 2022. Vol. 288. P. 132581.
44. Eskandarimakvand M., Sabzalipour S., Cheraghi M. et al. // Pollution. 2022. Vol. 8. №. 1. P. 281-293.
45. Zhou X., Han H., Wang Y. et al. // Journal of Materials Science & Technology. 2022. Vol. 121. P. 199-206.
46. O'boyle N.M., Tenderholt A.L., Langner K.M. // J. Comp. Chem. 2008. Vol. 29. №. 5. P. 839-845.
47. И. В. Запороцкова, С. В. Борознин, М. Б. Белоненко и др. // Известия Российской академии наук. Серия физическая. 2022. Т. 86. №. 12. С. 1704-1707.
