CC BY
298
УДК 821.111.0
Ю.Л. Сапожникова, канд. филол. наук, доц., (4812) 45-05-29, [email protected], (Россия, Смоленск, СмолГУ)
ИССЛЕДОВАНИЕ ТЕМАТИКИ ПАМЯТИ В «ВОЗЛЮБЛЕННОЙ»
Т. МОРРИСОН
Посвящена анализу тематики памяти в романе «Возлюбленная» Т. Моррисон. Рассматриваются различные стратегии отношения к прошлому героев: отринуть прошлое, если оно полностью овладевает человеком, но одновременно извлечь из него уроки, без которых невозможно жить дальше. Задачей писателя становится сохранение истории для построения новой этнической идентичности.
Ключевые слова: афро-американская литература, «Возлюбленная» Т.
Моррисон, рабство, память, забвение, идентичность.
В настоящее время в культуре многих стран наблюдается так называемый «этнический парадокс»: всплеск интереса к истории и культуре собственного этноса на фоне глобализации, которая, казалось бы, должна приводить к унификации духовной культуры. По мнению многих американистов (М.В. Тлостановой, Ю.В. Стулова, А.В. Ващенко, В.М. Толмачева, А.М. Зверева, Н.А. Высоцкой, Т.Д. Венедиктовой), этот феномен находит свое отражение и в литературе США. Для нее становятся характерными ориентация на культурное многообразие, смена «американоцентристской» модели культуры, включавшей ядро (мейнстрим) и пограничье (литературу национальных меньшинств), на плюралистическую, в которой бывшие «маргинальные литературы» начинают играть одну из определяющих ролей. В этой связи современная афро-американская литература вызывает большой интерес среди читателей и критиков, о чем свидетельствует, например, присуждение Нобелевской премии по литературе Тони Моррисон, одной из ярчайших представительниц этого направления в американской литературе.
Наша статья посвящена анализу романа Т. Моррисон «Возлюбленная». Писательница берет за основу своего произведения реальные события, о которых она узнала, когда редактировала «Книгу черных» (“The Black Book”), составленную из разных документов, газетных статей и других материалов о жизни негров во времена рабства. Ее заинтересовала история рабыни Маргарет Гарнер, молодой матери, которая, совершив удачный побег вместе с детьми из Кентукки в Огайо, была настигнута там охотниками за рабами. Чтобы не дать хозяину вернуть своих детей в рабство, молодая женщина пыталась убить их всех, но смогла убить лишь одного ребенка. Эти события послужили фактической основой сюжета. Однако, дальнейшие события жизни реальной рабыни и героини романа Т. Моррисон кардинально отличаются.
Из-за несоответствия федеральных законов и законов штата Огайо подлинная личность, Маргарет Г арнер, прямо из тюрьмы была отправлена к бывшему владельцу до того, как ее судили за убийство собственной дочери в Огайо, ее владелец продал и ее и детей за реку Миссисипи в самое сердце рабовладельческого Юга [6]. Напротив, главная героиня «Возлюбленной» Сети, отсидев в тюрьме до суда, затем освобождается и остается вместе с выжившими детьми в доме своей свекрови на Севере. По словам писательницы, она намеренно не углублялась в историю жизни прототипа героини, так как своей задачей видела создание текста, исторически правдивого по сути, но не ограниченного строгими фактическими деталями. Т. Моррисон хотела связать историю этой женщины с рассмотрением современных проблем свободы, ответственности и места женщины (xi - Здесь и далее цитирование с указанием страниц ведется по: Morrison T. Beloved. Croydon: Vintage, 2005).
Основное действие романа «Возлюбленная» происходит в 1873 году в доме умершей 8-9 лет тому назад Бэби Сагс, свекрови Сети. Сети живет там вместе с дочерью Денвер, два ее выживших сына в 13 лет ушли из дома еще до смерти бабушки. Однако, против собственной воли Сети все время мысленно возвращается к событиям восемнадцати-, двадцатилетней давности, своей жизни на плантации Гарнеров «Милый Дом», бегству и смерти дочери. Катализатором процесса воспоминаний становится пришедший к ней Пол Ди, один из рабов с этой плантации, которого Сети не видела с момента побега.
Тема потери заложена писательницей уже в само «название» дома, в котором живут герои, - 124. Выпущенная цифра 3 служит постоянным напоминанием о погибшей дочери, однако, в мире афро-американцев умершие не всегда уходят из жизни живых. И эта девочка, так и не названная матерью, поселяется в доме 124 в виде призрака сразу после возвращения матери из тюрьмы. Все члены семьи знают, что именно она обитает с ними, они удивляются, что в такой маленькой девочке скопилось столько злобы и ярости, что она с легкостью переворачивает мебель, сеет хаос, бьет пса о стену. Подобно духам в готических романах она дотрагивается до живых и повсюду оставляет следы своего пребывания. Однако, такие проявления мира мертвых в мире живых не удивляют не только членов семьи, но и членов общины. Т. Моррисон показывает, что в негритянском сознании мертвые и живые сосуществуют в одном мире, это достигается, например, использованием приема олицетворения, когда Пол Ди, проходя мимо кладбища, слышит ворчание и недовольство погребенных там людей.
.. .a cemetery as old as sky, rife with the agitation of dead Miami no longer content to rest in the mounds that covered them. <...> Outraged <...>,
they growled on the banks of Licking River, sighed in the trees on Catherine Street and rode the wind above the pig yards. (182)
Другим средством достижения подобного эффекта становится использование автором оксюморона, показывающего естественность совмещения, казалось бы, взаимоисключающих характеристик. Так, в коллективном негритянском сознании закреплена мысль о том, что мертвые могут оказывать активное влияние на жизнь живых, и тот факт, что они умерли, не всегда означает, что они покинули реальный мир.
.. .a house peopled by the living activity of the dead... (35) Everybody I knew dead or gone or dead and gone. (50)
Такое восприятие умерших объясняется особым отношением к прошлому, которое в афро-американской картине мира выступает не только как некий мысленный конструкт, но как материальная субстанция, наделенная не только временными, но и пространственными, а значит, вещными характеристиками. Сети рассказывает об этом своей дочери Денвер. Она замечает, что некоторые вещи не забываются никогда, это, по ее мнению, происходит из-за того, что сами места, где происходили события, никуда не исчезали. Именно поэтому, Сети не может допустить, чтобы ее дети оказались на Юге в местах, где жила она, ведь тогда они бы прошли через все испытания, которые выпали на ее долю. Писательница даже образует собственное слово «rememory» для описания этой существующей одновременно в человеческом сознании и в реальности картины прошлого, не исчезающей даже после смерти всех людей, участвовавших в том или ином событии, и ожидающей новых жертв, которых она сможет погрузить в те же события (для описания активных действий самого прошлого Т. Моррисон снова прибегает к приему олицетворения).
.you bump into a rememory that belongs to somebody else. (43) .if you go there and stand in the place where it was, it will happen again; it will be there for you, waiting for you. <.> .it’s going to always be there waiting for you. (44)
Поэтому Сети борется со своим прошлым, как с реальным противником. Цепочка слов, вкладываемых писательницей в уста главной героини, вся состоит из описания активных действий в противовес ему (keeping the past at bay (51); beating back the past (86); disremember, rinse out of her mind (140)), слово “forget” неприменимо в данной ситуации, так как оно подразумевает непроизвольное действие, отсутствие усилий по стиранию прошлого либо интереса к этому прошлому. Активные действия по недопущению прошлого в жизнь сегодняшнюю становятся главным занятием Сети, ее неотъемлемой характеристикой. Возможно, поэтому, как указывают многие исследователи, имя героини в английском варианте созвучно с рекой забвения Летой (Sethe - Lethe). В этом контексте можно
вспомнить, что одной из главных черт призрака, этого поначалу бестелесного воплощения прошлого, Денвер называет «получившая отпор» (“rebuked” от “rebuke” - арх. амер. давать отпор, отбрасывать (противника и т.п.)). Сети всячески старается исключить прошлое из своей жизни: она не говорит о нем ни с кем, пытается не реагировать на действия призрака, просто убирает или ставит на место все, что было перевернуто или испорчено.
Однако, как известно, жизнь без прошлого превращается в физическое существование, так как, не поняв его, невозможно осознать, кто ты есть сейчас и каково твое будущее. Как говорил М. Хайдеггер, «Наше существование имеет темпоральный характер: мы не можем осмыслить его, если будем пытаться думать о нем как об обособленном от времени. Поскольку наше существование темпорально, оно имеет собственную историю. Отнюдь не тривиальная или незначительная, эта история образует то, что мы есть. .сама наша идентичность возникает из историчности» [2, с. 332]. Когда в доме Сети появляется ее друг Поль Ди, он изгоняет призрака, т.е. избавляет ее от груза прошлого. Отринув его, Сети стремится в будущее вместе с этим мужчиной и своей дочерью. Однако, прошлое не отпускает ее.
Однажды, вернувшись с ярмарки, все трое замечают девушку, примостившуюся на пеньке возле их дома. Она не может вспомнить ничего, кроме собственного имени Возлюбленная. Хотя именно это слово Сети попросила выгравировать на надгробном камне своей дочери, которой при жизни она так и не дала имени, она не связывает эту девушку (которой около 20 лет, столько же, сколько было бы к этому времени ее убитой дочери) ни с изгнанным из дома призраком, ни напрямую со своей дочерью. Как позже объясняла сама Сети, Поль Ди и связанные с ним мысли о будущем отвлекали ее. Однако, ее дочь Денвер сразу же поняла, кто перед ней. В культуре племен Йоруба и Игбо существуют поверья о детях абику (abiku), которые умирают, а затем рождаются снова и снова, чтобы преследовать своих матерей, при этом они несут на себе какой-то знак, благодаря которому мать сможет их узнать [3, с. 139].
Т. Моррисон заставляет читателя поверить в это, размещая во всем тексте неясные намеки, а иногда и прямые указания на то, что Возлюбленная является вернувшейся из потустороннего мира дочерью Сети. Нужно помнить, что в момент убийства девочке было около двух лет. Появившаяся из воды девушка по имени Возлюбленная имеет гладкую, как у младенца кожу и обожает сладости. Перед смертью дочка Сети только начала ползать, а Возлюбленная с трудом держит головку и передвигается по комнатам, держась за окружающие ее предметы. Главным в поведении девушки-ребенка является то, что она постоянно нуждается в присутствии матери, она не отделяет себя от нее, так как о
собственном существовании она узнает потому, что отражается/ содержится в ее глазах, ее улыбке.
She smiles at me and it is my own face smiling. (254) You are my face; I am you. why did you leave me who am you? (256)
О полном слиянии матери и ребенка говорит и употребление местоимения “we” (Will we smile at me? (254)). Уход матери, отсутствие ее внимания и заботы вызывает страшное опустошение, незаполненность, которые приравниваются писательницей к голоду (отсутствие питания как метафора отсутствия любви, заботы и поддержки), поэтому главными глаголами при описании действий Возлюбленной по отношению к Сети становятся глаголы метафорического ряда «есть, пожирать» (Sethe was licked, tasted, eaten by Beloved’s eyes. (68); lapping devotion like cream (286); Beloved ate up her life. (295)). Чем больше времени девушка проводит с семьей Сети, чем больше историй о жизни этой семьи она узнает, тем быстрее она растет, тем увереннее она себя чувствует, как и любой ребенок.
То, что Возлюбленная является не просто ребенком, а именно возродившейся к жизни убитой дочерью самой Сети, становится ясно, когда та просит мать рассказать о сережках. Сети вспоминает, что хозяйка на плантации «Милый дом» подарила ей в день свадьбы простые сережки. Эти сережки очень нравились ее старшей дочери, и она часто развлекала ее, специально проводя ими перед лицом девочки. Когда же Сети услышала, как Возлюбленная напевала колыбельную, которую она сама когда-то сочинила и пела только своим детям, она окончательно поняла, кто находится перед ней. В этот момент все разрозненные события предыдущих месяцев сложились для хозяйки дома в единую картину, она снова вспомнила день появления незнакомки. Увидев Возлюбленную, Сети не смогла даже как следует ее поприветствовать, так как она именно в это мгновение так сильно захотела в туалет, что этот позыв казался ей неодолимым. Уже тогда Сети сравнила свое состояние с родами, когда у беременной отходят воды. Кроме того, поначалу она замечала, что девушка ведет себя словно двухлетний ребенок. Окончательным доказательством природы Возлюбленной, в котором Сети уже и не нуждалась, становится шрам на шее девушки как знак, оставленный самой матерью. Сети совершенно не удивляет возвращение дочери, ведь, по ее мнению, чудесное является естественным проявлением жизни, оно содержится в природе вещей.
No gasp at a miracle that is truly miraculous because the magic lies in the fact that you knew it was there for you all along. (207-208)
В то же самое время, Возлюбленная оказалась и чем-то большим, как позже вспоминала Денвер. Эта фигура выступает ожившим прошлым Сети. Однако, образы прошлого включают не только воспоминания,
связанные с прошедшими событиями личной жизни человека, но и групповое прошлое, то, что происходило с бывшими членами группы, и важно для групповой идентификации [1]. Самым важным травмирующим событием для всех поколений афро-американцев становится так называемый Срединный проход (транспортировка на кораблях работорговцев из Африки в Новый Свет). Фигура Возлюбленной является наиболее подходящим связующим звеном между миром предков, которым пришлось пережить это перемещение, и миром живых, на которых это событие оставило свой незримый, но ощутимый отпечаток. Согласно поверьям племени Акамба в Кении, ребенок, который умер до того, как ему дали имя, принадлежит миру духов, так как он не был отделен от мира предков и духов ритуалом называния [5, с. 176]. Поэтому Возлюбленная выступает не только как дочь, убитая Сети, но и как воплощение всех детей, потерявших матерей во время Срединного прохода и погибших самим. Такое понимание этой героини объясняет и посвящение книги 60 миллионам и даже больше (т.е. всем африканцам, кто был захвачен, но не смог выжить на пути к Америке или на ее земле).
Возлюбленная вспоминает, что собирала с матерью цветы, но внезапно клубы дыма (от выстрелов) спрятали от нее мать, затем люди без кожи (белые) схватили ее и отправили на корабль, где она опять увидела мать. Поначалу захваченных мужчин и женщин держали в трюмах по отдельности, но после шторма они перемешались, и девочка лежала на черном мужчине, который ей улыбался. Белые не давали им пить ничего, кроме собственных испражнений, и вскоре им нечем было плакать. Многие вокруг нее умирали, мертвые тела собирали в кучи, а затем сбрасывали в море, некоторые живые сами прыгали в море, среди них была и ее мать. Позже девочка тоже оказалась в море. Чтобы описать опыт людей, которых без всякого объяснения оторвали от родной земли и которые оказались полностью дезориентированы во времени и в пространстве (т.к. не знали, ни где находятся, ни куда направляются, ни сколько времени будут в пути), Т. Моррисон использует язык, который сама определяет как «травмированный» [4, с. 157]. Он состоит из коротких предложений, часто эллипсов, отсутствующей пунктуации, которая заменяется пробелами, и повторяющихся образов, которые заменяют повествование.
how can I say things that are pictures <...> I am always crouching the man on my face is dead his face is not mine <...> some who eat nasty themselves I do not eat (248)
Люди, оторванные от своего времени и вырванные из родных мест, теряют нить времени, для них исчезает разница между прошлым и настоящим, все становится «сейчас».
All of it is now it is always now there will never be a time when I am
not crouching and watching others who are crouching too (248)
Границы между собой и другими тоже стираются, человек находится в полном замешательстве, и это касается не только смешения идентичностей ребенка и матери, но и других людей.
his song is gone now I love his pretty little teeth instead <...> I cannot find my pretty teeth (250)
В самом голосе Возлюбленной Сети и Денвер услышали нотки, непохожие на тональность и ритм, характерные для знакомых им темнокожих. Писательница использует для описания голоса слово —gravelly”, которое, хоть и обозначает «скрипучий, сиплый», но в корне содержит слово —grave”, что придает описанию дополнительные оттенки, связанные с потусторонним миром. Неудивительно, что, когда Стемп Пейд проходил мимо дома Сети, в котором проводили все свое время мать и ее дочери, то ему казалось, что он слышал голоса мертвых, убитых, растерзанных негров. Таким образом, Возлюбленная находится между двух миров, миром мертвых и миром живых, и это обусловливает отсутствие целостности, ее фрагментарность. Девушку постоянно преследует страх, что она может в любой момент распасться на отдельные части. Она и воспринимает себя не целиком, а фрагментарно.
Beloved <...> thought, <...> Pieces of her would drop maybe one at a time, maybe all at once. <...> It is difficult keeping her head on her neck, her legs attached to her hips. (157)
Чтобы этого не случилось, ей нужно закрепиться в одном мире, мире живых. Она осознает, что именно в нем она существует и противопоставляет его другому миру, в котором темно, тесно и страшно, там жарко и нечем дышать, наконец, некоторые люди там мертвы.
—This is where I am.” (89) —I don’t want that place. This the place I am.” (146)
Чтобы закрепиться в этом мире, Возлюбленная должна заставить Сети обратить все внимание на нее, должна полностью овладеть матерью, так как это будет означать найти опору в жизни, а, значит, обрести себя. Девушка пыталась во всем подражать матери, она говорила, как она, смеялась, как она, шла, как она. Она пыталась копировать движения ее рук, поворот головы и дыхание. Поглощенные друг другом Сети и Возлюбленная потихоньку исключили Денвер из своих игр. Когда Денвер заглядывала к ним в комнату, она порой не могла отличить мать от дочери. Наконец, они полностью поменялись ролями: Сети становилась все меньше и меньше и выглядела как ребенок, а Возлюбленная крепла, ее глаза становились ярче, у нее рос живот, как у беременной (т.е. в ней росла новая жизнь, она уходила от мира мертвых), она походила на мать. Возлюбленная отдавала приказы, а Сети беспрекословно подчинялась, она отдавала дочери все, в том числе и свою жизнь. Для нее рабство началось
снова, в этот раз она попала в рабство к прошлому. В большинстве классических повествований рабов рабство приравнивается к страшному сну или смерти, именно этот образ становится доминирующим при описании состояния Сети.
Now I can. I can sleep like the drowned, have mercy. (241) Saw Sethe’s eyes bright but dead, alert but vacant. (285) .her mother sat around like a rag doll, broke down. (286)
Денвер поняла, что мать находится в опасности, что ее нужно спасать. Чтобы получить помощь, нужно о ней попросить, а, значит, рассказать о том, что происходило в доме 124. Денвер долго не могла на это решиться, но все же поделилась с одной из представительниц местной общины, а та в свою очередь рассказала всем остальным. Женщины общины сошлись на том, что ошибки прошлого не должны овладеть настоящим. Жизнь негров и без этого была ежедневным испытанием и проверкой на прочность, она требовала от них напряжения всех сил, поэтому ужасы прошлого нужно было там и оставить. Тридцать женщин собрались вместе и отправились к дому Сети, чтобы совершить ритуал, который бы смог освободить захваченную призраком женщину. В момент совершения ритуала в них пробудились знания, шедшие из глубин их общего группового прошлого. Когда одна из женщин закричала, к ней присоединились другие, но из их уст полились не слова, а чистый звук, который ломал хребет слов. Эта мощная волна звука омыла Сети, словно окрестила ее. Возлюбленная исчезла, растворилась или взорвалась. Хотя все женщины видели необыкновенную красоту девушки, ее сияющую улыбку и огромный живот, они не дали ей себя обмануть и увидели ее истинную дьявольскую природу, что подчеркивается употреблением по отношению к ней местоимения “it” (она - что-то неживое, без души, воплощение зла).
The devil-child was clever. <.> It had taken the shape of a pregnant woman. (308) . she say she looked it in the eye. It was standing right next to Sethe. (312)
После исчезновения Возлюбленной Сети совершенно ослабла и, как понял пришедший навестить ее Пол Ди, она собиралась умирать, еще раз пережив потерю своей дочери. Он попытался вернуть любимую к жизни, сказав, что у них больше вчера, чем у кого бы то ни было, им нужно какое-то завтра, тем самым он показал необходимость забыть о прошлом и устремиться в будущее, а также свою готовность строить это завтра вместе с ней.
Рассказ в последней главе идет от лица всезнающего повествователя. Он говорит о том, что все забыли о Возлюбленной как о кошмаре, так как помнить не казалось мудрым. Они составили об этом рассказы, но потом вычеркнули девушку из собственной памяти. У тех, кто
знал ее лично, жил с ней, говорил с ней, на это ушло больше времени, но и они забыли ее и вскоре не могли вспомнить ни единого ее слова. Однако, рефреном через все это повествование идет фраза “It was not a story to pass on” (324), которая повторяется трижды. Глагол “to pass on” имеет два противоположных значения: передавать дальше и проходить дальше (оставив что-то позади). Т. Моррисон однозначно отвечает на этот вопрос, считая, что писатели должны знать такие истории и передавать их дальше, что собственно она и делает своим романом. Кроме того, она выносит имя Возлюбленной в качестве завершающего слова произведения, а называть кого-то по имени означает помнить о нем.
Что касается тех людей, которые прошли через страшный опыт, подобный описанному в романе, то в этом случае ответ, передавать его дальше или оставлять позади, не может быть таким же однозначным. Эта неоднозначность отношения к прошлому отражается, как нам кажется, в самом имени Возлюбленная. Сети выбрала именно это слово, после того как услышала обращение священника к собравшимся на похоронах ее дочери. Но, как известно, «Возлюбленные мои.» (“Dearly Beloved”) произносится не только на похоронах, но и во время свадебной церемонии, а значит, эти слова генетически связаны как с прошлым, так и с будущим, с нынешними и новыми поколениями. Таким образом, слово «Возлюбленная» становится указанием на тесную и нерушимую взаимосвязь между прошлым и будущим, а, значит, в какой-то мере подсказывает и нужное отношение к прошлому. Нужно отринуть прошлое, если оно полностью овладевает тобой, лишая сил строить настоящее и будущее, но из прошлого можно извлечь уроки, без которых невозможно жить в дальнейшем.
Во время своего погружения в прошлое Сети, например, вспомнила рассказы негритянки Нэн о своей матери, которые стерлись из ее памяти, ведь она слышала их в далеком детстве. Нэн прошла с ней весь путь из Африки до Нового Света. Мать Сети много раз насиловали члены команды, она выбросила за борт всех детей от этих белых. Единственной, кого она оставила, была Сети, так как она была дочерью черного возлюбленного, выбранного ей самой, и Сети получила от матери его имя. До этого девушка с горечью и обидой вспоминала лишь о том, что практически не знала свою мать, что она не кормила ее и что, скорее всего, она пыталась бежать, т.е. бросила ее, из-за чего ее и повесили. Эти новые воспоминания помогли ей понять главное про свою мать: то, что в отличие от других детей она дала жизнь Сети и одарила ее именем своего любимого, а, значит, передала вместе с именем и свою любовь. На такую трактовку указывает и само мужское имя Сиф, ведь согласно Ветхому Завету Ева назвала этим именем третьего сына, поняв, что Бог даровал ей другого ребенка вместо Авеля. То есть использование именно этого имени
подчеркивает тот факт, что мать даровала жизнь Сети. Сохранить прошлое и извлечь из него уроки можно, если ты несешь этот груз не один, если есть человек или люди, которые, по словам Сети, «поймают» тебя, если ты начнешь погружаться в прошлое слишком глубоко. Если история становится общей, ее можно вынести.
Her story was bearable because it was his as well - to tell, to refine and tell again. (116)
Таким образом, главной темой романа Т. Моррисон «Возлюбленная» становится отношение к прошлому. Эта проблематика особенно актуальна для афро-американцев, так как их история - это история угнетения, и вспоминать об этом означает бередить еще не затянувшиеся раны. Но, с другой стороны, историю нужно помнить и объяснять, чтобы излечиться и понять себя. Задачей писателя, по мнению Т. Моррисон, становится сохранение истории и ее передача следующим поколениям, которые, осмыслив свое групповое прошлое, смогут построить новую целостную общинную идентичность.
Список литературы
1. Савельева И.М., Полетаев А.В. «Историческая память»: к вопросу о границах понятия// Феномен прошлого/ отв. ред. И.М. Савельева, А.В. Полетаев. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005. С. 170 - 220.
2. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. 451 с.
3. Davies С.В. Black women, writing, and identity: migrations of the subject. London; New York: Routledge, 1994. 228 p.
4. Kardux J.C. Witnessing the Middle Passage: Trauma and Memory in the Narratives of O. Equiano and V. Smith and in T. Morrison’s Beloved // Mapping African America: history, narrative formation, and the production of knowledge/ M.Diedrich, C. Pedersen, J. Tally, (eds.). Hamburg: Lit; Piscataway, NJ: Transaction Publishers, 1999. P. 147 - 162.
5. Keiser A.R. Black subjects: identity formation in the contemporary narrative of slavery. Ithaca: Cornell University Press, 2004. 200 p.
6. Sievers S. Liberating narratives: the authorization of black female voices in African American women writers’ novels of slavery. Hamburg: Lit; Piscataway, NJ: Transaction Publishers, 1999. 224 p.
Y. L. Sapozhnikova
THE EXPLORATION OF THE SUBJECT MATTER OF MEMORY IN T. MORRISON’S “BELOVED”
The article is dedicated to the analysis of the subject matter of memory in T. Morrison’s novel “Beloved”. It deals with different forms of the characters’ attitude to the past: to do away with the past if it completely dominates a person but simultaneously to learn from the past lessons that are vital for further life. The writer’s objective is to preserve history for the formation of a new ethnic identity.
Key words: African American literature, T. Morrison’s “Beloved”, slavery, memory, oblivion,
identity.
Получено 15.12.2011 г.
