CC BY
419
© В.В. Виноградов, 2009
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
УДК 342.4 ББК 67.400.1
ИССЛЕДОВАНИЕ ПОНЯТИЯ «КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ» И ЕГО ТИПОЛОГИИ НЕЮРИДИЧЕСКИМИ НАУКАМИ
В.В. Виноградов
В статье проведен анализ различных интерпретаций понятия «конституционализм» в исторической науке, политологии и социологии. Дан сравнительный анализ различных точек зрения на данное понятие. Рассмотрены некоторые типологии конституционализма.
Ключевые слова: конституционализм, правительственный конституционализм, дворянский конституционализм, внешнеполитический конституционализм, мнимый конституционализм, подлинный конституционализм.
Конституционализм является многоаспектным понятием. Во-первых, конституционализм - это политико-правовая теория, обосновывающая необходимость установления конституционного строя. Во-вторых, конституционализм есть формально установленные, зафиксированные в важнейших конституционно-правовых актах конституционно-правовые принципы, нормы и политические учреждения. В-третьих, конституционализм представляет собой такое состояние общественных отношений, которое достигается в результате точного соблюдения конституционных предписаний, то есть реального воплощения идей демократического конституционного государства. Первые два аспекта конституционализма являются од-
новременно его предпосылками, ибо конституционализм, как полноценное политико-правовое явление, достигается при наличии всех трех компонентов.
Каждый из его элементов заслуживает обстоятельного научного осмысления. При этом наиболее продуктивно рассмотрение проблемы во всей совокупности ее составляющих. Изучение только одного из аспектов конституционализма затрудняет в полной мере раскрытие существа вопроса.
Разработка понятия «конституционализм» имеет методологическое значение как для науки конституционного права, так и для других юридических наук. Однако изучение конституционализма в России происходит не только в рамках юридических дисциплин. Помимо историко-правовой науки исследованием различных аспектов конституционализма занимается и историческая наука. Представляется интересным политологический анализ развития конституционных идей, их нормативно-правового закрепления как фун-
дамента построения конституционного строя в России.
Историко-правовые проблемы, связанные с конституционализмом (развитие либерально-демократических идей, представительство и выборы в России и др.), глубоко осмысливались в исследованиях XIX - начала XX века. Можно назвать труды И.Д. Беляева, М.Ф. Владимирского-Буданова, Ю.В. Готье, М.А. Дьяконова, Н.П. Загоскина, А.А. Ки-зеветтера, В.О. Ключевского, В.Н. Латкина,
С.Ф. Платонова, В.И. Сергеевича, Л.А. Тихомирова, Б.Н. Чичерина и др.
Большой вклад в разработку различных аспектов конституционализма внесли исследования отечественных историков XX века. Среди них: Г.Б. Гальперин, Б.Д. Греков, Н.П. Ерош-кин, А.А. Зимин, Н.Е. Носов, Н.И. Павленко, Б.А. Рыбаков, А.М. Сахаров, Р.Г. Скрынников, М.Н. Тихомиров, И.Я. Фроянов, Л.В. Черепнин и многие другие.
Внимание к различным сторонам конституционализма, в основном современной России, уделяется и в литературе политического характера. Соединение юридического и политологического подходов к анализу конституционализма в России позволяет глубже и точнее разобраться в проблеме. Среди ученых-политологов, исследовавших эту проблему, необходимо назвать Г.А. Белова, К.С. Гаджи-ева, М. В. Ильина, А. Н. Медушевского, В.П. Пастухова и др.
В конце 80-х гг. XX в. произошла интенсификация работ по изучению различных проблем конституционализма, в том числе и вопроса о его понятии, многими науками. Но в основном внимание данной проблеме оказывают политология, социология и история.
В исторических работах начало развития непосредственно идеологии конституционализма мы датируем второй половиной
XVIII века. Долгое время, до конца XIX в., она развивалась в рамках религиозных, философских, нравственных учений, что затрудняет ее изучение. Тем не менее в развитии конституционной идеологии в монархической России с определенной долей условности мы можем выделить несколько «волн», которые определяли ее развитие на определенном этапе.
Первую «волну» многие авторы называют «дворянский конституционализм» (см.: [4, с. 239-274]). Это понятие представляется нам нетождественным чаще употребляемому понятию «правительственный конституционализм», под которым понимаются проекты конституционных реформ, разрабатывавшиеся и обсуждавшиеся в правительственных кругах дореволюционной России XIX - начала XX века.
Первое понятие, на наш взгляд, более широкое, чем второе, так как включает в себя не только разработку и обсуждение конституционных проектов, вышедших из недр царского окружения, но и все конституционные проекты представителей дворянского сословия. Эти проекты, что является самым главным в характеристике дворянского конституционализма, учитывают, в первую очередь, интересы своего сословия. В связи с этим не полностью, а только частично совпадают хронологические рамки этих двух явлений, так как дворянский конституционализм появился несколько раньше.
По мнению А.Н. Медушевского, термин «правительственный конституционализм» представляется неудачным, так как конституционализм, как реальное правовое ограничение самой власти, не может быть «правительственным». Поэтому более удачным ему представляется использование правового термина «октроированный конституционализм», который при этом может быть применен лишь с существенными оговорками, так как речь здесь идет не о подлинном конституционализме (см.: [12, с. 23-24]). Здесь мы видим рассмотрение одного и того же явления с разных сторон. Если в первом случае конституционализм в доктринальном смысле рассматривается с точки зрения его субъекта, то А.Н. Ме-душевский предлагает взять в качестве основного признака способ принятия конституции. Это не представляется достаточно аргументированным, так как он сам по себе не дает точного ответа о характере вводимого сверху конституционализма. А сам по себе данный способ принятия конституции в условиях перехода от феодальных отношений к буржуазным является основным в мире. Не составляет исключения в данном случае и Россия.
В исторических [16] и историко-правовых (см.: [26, с. 105-115]) работах, помимо «правительственного конституционализма», также используют термины «государственный конституционализм», «бюрократический конституционализм». Нельзя не согласиться с Е.А. Скрипилевым в том, что все эти словосочетания носят сугубо условный характер, но при этом указания на их противоестественность [5, с. 207] представляются неверными, так как речь здесь идет о доктринальном понимании конституционализма, и слово «правительственный», или «государственный», используется в данном случае главным образом для обозначения носителя конституционных идей. В целом «правительственный конституционализм» по своему содержанию являлся либерально-просветительским и уповал на просвещенную ограниченную монархию.
Вторая «волна» развития идеологии конституционализма развивалась во второй половине XIX в. и получила наименование «консервативно-охранительный». На нем произошел синтез идей и ценностей конституционализма и консерватизма. И третья «волна» - так называемый «новый» («неолиберальный) конституционализм начала XX в., когда была провозглашена необходимость обеспечения каждому «права на достойное человеческое существование» (см.: [18, с. 127-131]), таким образом, здесь сделан упор на социальную сферу. Это говорит о синтезе представлений конституционализма с некоторыми левыми идеями (социалистическими и социал-демократическими).
В последнее время появились парадоксальные самой постановкой вопроса работы по так называемому «российскому внешнеполитическому конституционализму» (см.: [2, с. 166180]). Под ним понимается непосредственное конституционное строительство за пределами своей страны, проводившееся правительством России, начиная с Екатерины II и до начала XX века. Это была конституционная дипломатия правительства России, которая являлась составной, но не главной частью общего комплекса внешней политики страны. На эту особенность российского конституционализма указывал еще Е.А. Скрипилев (см.: [5, с. 203, 212]). По мнению В.Я. Гросула, который и предложил использовать новый термин, одной из основных целей этой политики помимо укрепления русско-
го влияния было также стремление использовать эти регионы как своего рода лабораторию, где бы происходила апробация законов, которые, возможно, были бы затем распространены и на территорию всей Российской империи [2, с. 166]. Последнее утверждение, по мнению ряда ученых, носит дискуссионный характер. При этом само понятие «российский внешнеполитический конституционализм» представляется внутренне противоречивым. Раз суть всякой конституции состоит в юридическом оформлении суверенитета на всей территории государства, то он не может быть реализован во внешней политике [14, с. 204]. По нашему мнению, понятие «российский внешнеполитический конституционализм» выражает одно из проявлений политики правительственного конституционализма, причем одно из основных в то время, и не носит самостоятельный самодостаточный характер.
Более активно и продуктивно, чем в юриспруденции, разработка теории российского конституционализма ведется политологией и социологией. В политологии конституционализм употребляется в двух значениях, одно из которых формальное, а другое представляется более существенным. Если в первом определении конституционализма не придается значения содержанию основных законов, то во втором акцент делается именно на это. Многие авторы трактуют конституционализм как установление и функционирование политических систем, которым присуща философия ограниченной власти. В таких системах, как правило, имеются законы о политических и экономических правах и свободах граждан, которые, наряду с другими структурными элементами, предназначены для защиты прав личности от незаконного принуждения со стороны государства [19, с. 57].
Основной темой многочисленных исследований при активном участии зарубежных ученых выступает проблема российского конституционализма на современном этапе (см.: [6, с. 64-79]). Рассматриваются также вопросы, связанные с проблемами соотношения демократии, либерализма и конституционализма (см.: [8, с. 32-49]), конституции и конституционализма (см.: [28, с. 50-54]), типологии конституционализма (см.: [11, с. 71-88]) и т. д. При этом конституционализм связывается зачастую исключительно с идеологией либерализма [22, с. 154], что представляется не
совсем верным, так как идеи конституции, являющейся политико-правовой основой конституционализма, не были чужды и другим идейно-политическим течениям и соответственно могли быть реализованы в той или иной степени при различных политических режимах. Другое дело, что конституционализм в полном смысле этого слова представляет собой не что иное, как политическую (или правовую) идеологию либерализма (см.: [10, с. 86-87]). Следовательно, когда конституционализм связывается исключительно с либерализмом, речь идет о конституционализме в его подлинном классическом понимании, который присущ исключительно странам западной цивилизации и который, по справедливому замечанию В.Б. Пастухова, необходимо рассматривать не изолированно, а вместе с другими важными «проявлениями цивилизационной природы Запада» (см.: [20, с. 13-14]). На его взгляд, этими проявлениями являются позитивизм и капитализм, которые, как и конституционализм, представляют собой «следствия рационализации общественной практики», складывающиеся не по отдельности, а всегда вместе. Отсюда делается вывод о том, что под конституционализмом следует понимать рационализацию государства. Именно конституционализмом, сущностью которого является самоуправление индивидов, с точки зрения В.Б. Пастухова, заканчивается эволюция государственности в государство. При этом предпосылкой конституционализма выступает индивидуализация общественной жизни, а степень его развития определяется по установившемуся в обществе отношению к праву [21, с. 71]. Совершенно верным представляется замечание о том, что суть конституционализма предопределяет его структуру и содержание, которые, на его взгляд, соответствуют трем сторонам процессов индивидуализации и рационализации - «самопознания, самопроизводства и самоуправления, лежащих в основании западной конституционной системы [20, с. 14]. Исходя из вышесказанного, делается вывод о том, что конституционализм опирается на национальное согласие, правовой формализм и институциональную демократию, где национальное согласие понимается как фундамент конституционной системы, благодаря которому становится воз-
можной рационализация общественной жизни, правовой формализм - это форма бытия конституционализма, способ, при помощи которого осуществляется рационализация государственной жизни, а институциональная демократия есть итог рационализации государства [20, с. 15].
При обращении к теории и практике конституционализма мало определить понятие конституционализма. Следует выделить его тип и тем самым показать общее и особенное в конституционализме конкретной страны в сравнении с другими странами.
Выведение типологии (классификации) конституционализма способствует установлению закономерно существующих связей между его различными видами, определению их места, помогает лучше различать, сопоставлять друг с другом, уяснять его особенности. Типология конституционализма облегчает восприятие общей картины конституционного законодательства в мире, в то же время она, как и любая классификация вообще, носит довольно условный характер, поскольку конституционализм отличается друг от друга спецификой принятия, особенностями соотношения политических сил в период его становления и дальнейшего развития, историческими и национальными традициями и т. д.
Непосредственно юридической наукой в этом направлении было сделано не так много, в то время как в работах по политологии и социологии этой проблеме уделяется значительное внимание.
Исходя из либеральной сущности конституционализма, можно соотнести тип конституционализма с этапами исторического развития либерализма, традиционно делящегося на два периода - «классический» и «новый» либерализм («неолиберализм») (см.: [1, с. 262282]). Таким образом, можно говорить о двух типах конституционализма - «классическом» и «новом» («неолиберальном») (см.: [23, с. 293-295]). Ключевым различием между ними является степень участия государства в регулировании экономики и общественной жизни. Если «классический конституционализм» исходит из традиционного для ранних буржуазных государств невмешательства государства в экономику и сферу индивидуальной свободы человека, то «неолиберальный
конституционализм», напротив, активно регулирует эти сферы с целью их лучшего функционирования.
Исходя из степени использования государством иммунитетов и инерции, Я.-Э. Лэйн проводит различие между «слабым» и «сильным» конституционализмом. «Сильный конституционализм» характеризуется множеством иммунитетов и прежде всего в области, связанной с частной собственностью. Помимо этого имеется институционализированная конституция, которую трудно изменить, и строго защищенная посредством судебного надзора. «Слабому конституционализму» присущ относительно небольшой набор иммунитетов, «не столь значительная конституционная инерция и мягкий судебный надзор» (без права объявлять недействительными законы) [8, с. 46].
В политологии и социологии ведется по преимуществу разработка типологии (классификации) различных типов конституционализма в России. Активно разрабатывается тематика мнимого конституционализма [13]. Именно так определяется образ правления Российской империи до февраля 1917 г. рядом зарубежных (см.: [3, с. 130-134]) и российских авторов [12].
«Мнимый конституционализм» - это «некоторый гибрид новых (конституционно-правовых) политических форм и старого (абсолютистско-монархического) политического содержания». Главной исторической особенностью данного (мнимо-конституционного) типа правления, по мнению А.Н. Медушевского, является то, что «конституция здесь - не инструмент социального контроля, а средство легитимации традиционных носителей власти по образцу упрочившихся уже демократических режимов». Из этого следуют «своеобразные социальные функции данного политического мутанта - он выступает не столько как переходная форма от абсолютизма к демократии, сколько как реакция на слишком быстрый, радикальный (революционный) переход от авторитарного режима к демократии, средство стабилизации общества, попытка выхода из порожденного модернизацией социально-политического кризиса в интересах традиционного правящего класса» (см.: [15, с. 71-72]).
Российский вариант конституционной монархии является, с точки зрения А.Н. Ме-душевского, типичным примером «мнимого
конституционализма», характерной чертой которого является то, что «политические и юридические формы западноевропейского монархического конституционализма были использованы здесь для легитимации сугубо традиционалистского института - самодержавия». При этом противоречие «легитимирующей формулы и реального политического содержания данного режима оказалось неразрешимым» [11, с. 88]. Своеобразным антиподом «мнимому конституционализму» выступает конституционализм «подлинный» (или «истинный»). Под ним в российской юридической литературе начала XX в. понимался английский конституционализм, то есть конституционализм в его классическом виде [27, с. 23].
Кроме термина «мнимый конституционализм», для обозначения данного типа конституционализма используется и иная терминология: «лжеконституционализм» (по отношению к государственному строю России начала XX в.), «номинальный конституционализм» (по отношению к конституционализму советского времени) (см.: [9, с. 448-563]).
По мнению М.В. Раца, оставаясь в пределах юридической действительности, принципиально невозможно различить подлинность и мнимость конституционализма, а мы «можем различать конституционализм совершенный, несовершенный и незавершенный» [24, с. 49].
Приходится констатировать, что вопрос о типе конституционализма подменяется вопросом о типе конституционной монархии. Несомненно, форма правления занимает одно из центральных мест в характеристике конституционализма и даже может быть взята в основу классификации конституционализма, но только к ней сводить данную проблему было бы неправильно.
Обращение к проблеме классификации конституционных монархий при изучении конституционализма объясняется, прежде всего, тем, что первоначально под конституционализмом понималось течение в политике и науке государственного права, признающее наилучшей системой государственного правления конституционную монархию. Зачастую и в современных работах можно встретить подобное видение проблемы [17, с. 11].
Современная юридическая и политологическая литература выделяет, как правило,
три типа конституционных монархий: парламентарная монархия, дуалистическая монархия и так называемый «монархический конституционализм». По мнению ряда авторов, третий тип складывался в условиях сохранения монархической системы при переходе к конституционной форме правления через изменение структуры власти и формы правления без изменения ее сущности (см.: [7, с. 317-335]).
Российский конституционализм в сравнении с западным имеет свои особенности. Они коренятся в природе политической системы России и особенностях ее социальной базы. Отсюда и различия в стратегии политических реформ. По мнению А.Н. Медушевского, российская конституционная модель отлична от классической по крайней мере в трех отношениях: во-первых, к началу преобразований здесь отсутствуют необходимые элементы гражданского общества; во-вторых, средний класс, даже если он существует, недостаточно силен для того, чтобы стать социальной базой демократических преобразований; в-третьих, эти преобразования оказывается необходимым провести в кратчайший (по сравнению с западными странами) исторический промежуток времени [11, с. 72]. Но такая ситуация не является уникальной и была характерна не только для России. Как точно подметил В.Н. Синюков, японская правовая культура, основанная в значительной мере на традиционном регулировании, политически существовала в обрамлении либеральных институтов [25, с. 365].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Вебер, М. О буржуазной демократии в России / М. Вебер // Социс. - 1992. - №> 3. - С. 130-134.
2. Гаджиев, К. С. Политическая наука : учеб. пособие / К. С. Г аджиев. - 2-е изд. - М. : Междунар. отношения, 1995. - 400 с.
3. Гросул, В. Я. Российский конституционализм за пределами России / В. Я. Гросул // Отечественная история. - 1996. - N° 2. - С. 166-180.
4. История буржуазного конституционализма XVП-XVIП вв. - М. : Наука, 1983. - 296 с.
5. История буржуазного конституционализма
XIX в. - М. : Наука, 1986. - 280 с.
6. Кола, Д. Противоречия в конституционной истории СССР/Россия и строительство многонаци-
онального правового государства / Д. Кола // Полис. - 1998. - №> 6. - С. 64-79.
7. Кравец, И. А. Конституционализм и российская государственность в начале XX века : учеб. пособие / И. А. Кравец. - М. : Маркетинг ; Новосибирск : ЮКЭА, 2000. - 368 с.
8. Лэйн, Я.-Э. Демократия и конституционализм / Я.-Э. Лэйн // Полис. - 1998. - №> 6. - С. 32-49.
9. Медушевский, А. Н. Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе / А. Н. Медушевский. - М. : РОССПЭН, 1998. - 650 с.
10. Медушевский, А. Н. История русской социологии : учеб. пособие для вузов / А. Н. Меду-шевский. - М. : Высш. шк., 1993. - 317 с.
11. Медушевский, А. Н. Конституционная монархия в Европе, Японии и России (сравнительное исследование конституционных актов) / А. Н. Ме-душевский // Общественные науки и современность. - 1994. - №> 6. - С. 72-88.
12. Медушевский, А. Н. Конституционный вопрос в России / А. Н. Медушевский // Вестник Моск. ун-та. - Сер. 12, Полит. науки. - 1996. - №9 4. - С. 1127 ; №° 5. - С. 34-51.
13. Медушевский, А. Н. Мнимый конституционализм / А. Н. Медушевский // Вестник Моск. унта. - Сер. 12, Полит. науки. - 1995. - №9 2. - С. 42-51; № 3. - С. 21-32.
14. Медушевский, А. Н. Реформы в России XIX-XX веков: западные модели и русский опыт / А. Н. Медушевский // Отечественная история. -
1996. - №> 2. - С. 204.
15. Медушевский, А. Н. Что такое мнимый конституционализм? / А. Н. Медушевский // Социс. -1994. - №> 2. - С. 71-86.
16. Минаева, Н. В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX в. / Н. В. Минаева - Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 1982. - 290 с.
17. Надель-Червинская, М. А. Большой толковый словарь иностранных слов : в 3 т. Т. 2 / М. А. Надель-Червинская, П. П. Червинский. -Ростов н/Д : Феникс, 1997. - 544 с.
18. Новгородцев, П. Право на достойное человеческое существование / П. Новгородцев // Общественные науки и современность. - 1993. - №9 5. - С. 127-131.
19. Основы политологии : крат. слов. терминов и понятий / под ред. д.ф.н. Г. А. Белова, д.ф.н. В. П. Пугачева. - М. : «Знание» России ; ИнтелТех, 1993. - 168 с.
20. Пастухов, В. Б. Россия - 2000: цивилизационный выбор и конституционный шанс / В. Б. Пастухов // Полис. - 1998. - №9 6. - С. 13-25.
21. Пастухов, В. Б. Три времени России: Общество и государство - в прошлом - настоящем -будущем / В. Б. Пастухов. - М. : Полис-РОССПЭН, 1994. - 159 с.
22. Политология : энцикл. слов. / общ. ред. и сост. Ю. И. Аверьянов. - М. : Изд-во Моск. коммер. ун-та, 1993. - 431 с.
23. Пугачев, В. П. Введение в политологию / В. П. Пугачев, А. И. Соловьев. - М. : Аспект Пресс,
1997. - 447 с.
24. Рац, М. В. Куда пошел процесс? Либерализм: идеи, опыт, современность / М. В. Рац // Открытая политика. - 1998. - N° 3-4 (29). - С. 49-50.
25. Синюков, В. Н. Российская правовая система: Введение в общую теорию / В. Н. Синюков. -Саратов : Полиграфист, 1994. - 496 с.
26. Скрипилев, Е. А. Из истории конституционализма в России: позиция консервативно-охранительного направления / Е. А. Скрипилев // Закономерности возникновения и развития политико-юридических идей и институтов. - М. : ИТП АН СССР, 1986. - С. 105-115.
27. Соколов, К. Н. Парламентаризм. Опыт правовой теории парламентарного строя / К. Н. Соколов. - Спб. : Печат. труд, 1912. - 432 с.
28. Шабо, Ж.-Л. Конституция и конституционализм. Анализ понятий / Ж.-Л. Шабо // Полис. -
1998. - № 6. - С. 50-54.
STUDYING THE CONCEPT «CONSTITUTIONALISM» AND ITS TYPOLOGY IN JURISPRUDENCE RELATED FIELDS
V.V. Vinogradov
The work contains the analysis of concept «constitutionalism» various interpretations in History, Political science and Sociology. The author presents the comparative analysis of different view points to the concept. Several typologies to constitutionalism have also been considered in the article.
Key words: constitutionalism; governmental constitutionalism; noble constitutionalism; foreign policy constitutionalism; alleged constitutionalism; pure constitutionalism.
