CC BY
2
OCCUPATIONAL HEALTH
Оригинальная статья
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2022
онлайн
Читать
Read fa; online И:
Зайцева Н.В.1, Землянова М.А.1,2,3, Степанков М.С.1, Игнатова А.М.1,4, Николаева А.Е.1
Исследование особенностей бионакопления и патоморфологических изменений тканей органов крыс при однократной ингаляционной экспозиции наночастицами оксида молибдена (VI) в сравнении с микродисперсным аналогом
1ФБУН «Федеральный научный центр медико-профилактических технологий управления рисками здоровью населения» Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, 614045, Пермь, Россия;
2ФГАОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский университет», 614990, Пермь, Россия;
3ФГАОУ ВО «Пермский национальный исследовательский политехнический университет», 614990, Пермь, Россия;
4Институт механики сплошных сред Уральского отделения Российской академии наук - филиал ФГБУН «Пермский федеральный исследовательский центр Уральского отделения Российской академии наук, 614013, Пермь, Россия
Введение. Наночастицы оксида молибдена (VI) (НЧМоОз) применяются в производстве нанооптики, продукции электрохимической, текстильной и химической промышленности. В настоящее время также рассматривается возможность их применения в сферах нефтепереработки и наноэлектроники. Расширение спектра применения НЧ МоОз может привести к загрязнению атмосферного воздуха, экспозиции населения и развитию негативных эффектов, вызванных токсическими свойствами данного наноматериала. В связи с этим возникает необходимость изучения токсичности НЧ МоОз при ингаляционном пути поступления в организм.
Материалы и методы. Установлены размер, площадь поверхности и суммарный объем пор НЧ МоОз. Проведено исследование бионакопления и патоморфологических изменений тканей органов крыс после однократной ингаляционной экспозиции НЧ МоОз сравнительно с микроразмерным химическим аналогом.
Результаты. Размер наночастиц (НЧ) составил 662,5 нм, что в 5,15раза меньше микрочастиц (МЧ) (3410 нм). Площадь поверхности наномате-риала — 3,66м2/г, что в 1,17 раза больше МЧ(3,14 м2/г); общий объём пор, находящихся на поверхности НЧ, составил 0,0133 см3/г, что превышает данный параметр у МЧ в 1,18 раза (0,0113 см3/г). Не установлено увеличения концентрации молибдена в сердце, лёгких, печени, почках и головном мозге крыс через 14 сут после однократной ингаляционной экспозиции НЧ и МЧ МоО3. Установлены патоморфологические изменения в тканях лёгких, головного мозга и печени экспонированных крыс. Более выраженное токсическое действие НЧ в сравнении с МЧ проявляется в остром полнокровии и развитии реактивных фолликулов в лёгких.
Ограничения исследования. Исследование выполнено только при однократном ингаляционном введении НЧ МоО3 и МЧ МоО3 на крысах линии
Заключение. Тестируемый материал является продуктом наноиндустрии. При однократной ингаляционной экспозиции не обладает бионакоплением. Вызывает более выраженные патоморфологические изменения тканей лёгких в сравнении с микроматериалом. Полученные результаты необходимо учитывать при разработке мер профилактики для работников и населения, подвергающихся воздействию НЧ МоО3, и совершенствовании методологии гигиенического нормирования новых химических веществ.
Ключевые слова: оксид молибдена (VI); наночастицы; бионакопление; однократная ингаляция; токсичность
Соблюдение этических стандартов. Исследование выполнено в соответствии с Европейской конвенцией по защите позвоночных животных, используемых для экспериментальных или в иных научных целях (ETS № 123), и требованиями Этического комитета ФБУН«Федеральный научный центр медико-профилактических технологий управления рисками здоровью населения» (Протокол № 1 от 15.01.2021 г.).
Для цитирования: Зайцева Н.В., Землянова М.А., Степанков М.С., Игнатова А.М., Николаева А.Е. Исследование особенностей бионакопления и патоморфологических изменений тканей органов крыс при однократной ингаляционной экспозиции наночастицами оксида молибдена (VI) в сравнении с микродисперсным аналогом. Гигиена и санитария. 2022; 101(6): 622—627. https://doi.org/10.47470/0016-9900-2022-101-6-622-627 https://www.elibrary.ru/ffjcbo
Для корреспонденции: Землянова Марина Александровна, доктор мед. наук, профессор, зав. отд. биохимических и цитогенетических методов диагностики ФБУН «Федеральный научный центр медико-профилактических технологий управления рисками здоровью населения» Роспотребнадзора, 614045, Пермь. E-mail: [email protected]
Участие авторов: Зайцева Н.В. — концепция и дизайн исследования, статистическая обработка материала, редактирование; Землянова М.А. — концепция и дизайн исследования, обработка материала, написание текста; Степанков М.С. — сбор материала, написание текста; Игнатова А.М., Николаева А.Е. — обработка материала. Все соавторы — утверждение окончательного варианта статьи, ответственность за целостность всех частей статьи.
Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов в связи с публикацией данной статьи. Финансирование. Исследование выполнено за счёт федерального бюджета.
Поступила: 11.04.2022 / Принята к печати: 08.06.2022 / Опубликована: 30.06.2022
Original article
Nina V. Zaitseva1, Marina A. Zemlyanova1,2,3, Mark S. Stepankov1, Anna M. Ignatova1,4, Alena E. Nikolaeva1
Study of features of bioaccumulation and pathomorphological changes in tissues of rat organs after a single inhalation exposure to molybdenum (VI) oxide nanoparticles in comparison with a microdisperse analogue
1Federal Scientific Center for Medical and Preventive Health Risk Management Technologies, Perm, 614045, Russian Federation; 2Perm State National Research University, Perm, 614990, Russian Federation; 3Perm National Research Polytechnic University, Perm, 614990, Russian Federation;
institute of Continuum Mechanics of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, Perm, 614013, Russian Federation
Introduction. Nanoparticles of molybdenum (VI) oxide (M0O3 NPs) are used in the production of nanooptics, products of the electrochemical, textile and chemical industries. Currently, the possibility of their application in the fields of oil refining and nanoelectronics is also being considered. Expanding the range of application of MoO3 NPs can lead to air pollution, exposure of the population and the development of negative effects due to the toxic properties of this nanomaterial. In this regard, there is a need to study the toxicity of MoOi NPs under the inhalation.
Materials and methods. The size, surface area, and total pore volume of MoOi NPs were determined. A study included assessing of bioaccumulation and pathomorphological changes in tissues of rats organs after a single inhalation exposure to MoOi NPs compared with a microsized chemical analogue. Results. The NPs size was 662.5 nm, which is 5.15 times less than microparticles (MP) (3410 nm). The surface area of the nanomaterial is 3.66 m2/g, which is 1.17 times more than MPs (3.14 m2/g); the total volume of pores located on the surface of NPs was 0.0133 cm3/g, which exceeds this parameter in NPs by 1.18 times (0.0113 cm3/g). An increase in the concentration of molybdenum in the heart, lungs, liver, kidneys and brain of rats 14 days after single inhalation exposure to MoO3 NPs and MPs was not found. Pathological changes in the tissues of lungs, brain and liver of exposed rats were established. A more pronounced toxic effect of NPs in comparison with MPs was shown in acute plethora and the development of reactive follicles in the lungs. Limitations. The study was performed only with a single inhalation administration of NPs and MPs of MoO3 in Wistar rats.
Conclusion. The tested material is a product of the nanoindustry. It does not possess of bioaccumulation after single inhalation exposure. It causes more pronounced pathomorphological changes in the lung tissues in comparison with the micromaterial. The obtained results should be taken into account when developing preventive measures for workers and the public exposed to MoO3 NPs and improving the methodology for hygienic regulation of new chemicals.
Keywords: molybdenum (VI) oxide; nanoparticles; bioaccumulation; single inhalation; toxicity
Compliance with ethical standards. The study was performed in accordance with the European Convention for the Protection of Vertebrate Animals used for Experimental or other Scientific Purposes (ETS No. 123) and the requirements of the Ethics Committee of the Federal Scientific Center for Medical and Preventive Health Risk Management Technologies (Protocol No. 1, dated January 15, 2021).
For citation: Zaitseva N.V., Zemlyanova M.A., Stepankov M.S., Ignatova A.M., Nikolaeva A.E. Study of features of bioaccumulation and pathomorphological changes in tissues of rat organs after a single inhalation exposure to molybdenum (VI) oxide nanoparticles in comparison with a microdisperse analogue. Gigiena i Sanitariya (Hygiene and Sanitation, Russian journal). 2022; 101(6): 622-627. https://doi.org/10.47470/0016-9900-2022-101-6-622-627 https://elibrary.ru/Sjcbo (in Russian)
For correspondence: Marina A. Zemlyanova, MD, PhD, DSci., Professor, Head of Biochemical and Cytogenetic Diagnostic Techniques Department, Federal Scientific Center for Medical and Preventive Health Risk Management Technologies, Perm, 614045, Russian Federation, E-mail: [email protected]
Information about authors:
Zaitseva N.V., https://orcid.org/0000-0003-2356-1145 Zemlyanova M.A., https://orcid.org/0000-0002-8013-9613 Stepankov M.S., https://orcid.org/0000-0002-7226-7682 Ignatova A.M., https://orcid.org/0000-0001-9075-3257 Nikolaeva A.E., https://orcid.org/0000-0003-3119-3477
Contribution: Zaitseva N.V. — the concept and design of the study, statistical processing of the material, editing; Zemlyanova M.A. — the concept and design of the study, processing of the material, writing the text; Stepankov M.S. — collection of material, writing the text; Ignatova A.M., Nikolaeva A.E. — processing of the material. All authors are responsible for the integrity of all parts of the manuscript and approval of the manuscript final version. Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest. Acknowledgement. The study had no sponsorship.
Received: April 11, 2022 / Accepted: June 8, 2022 / Published: June 30, 2022
Введение
Хозяйственная деятельность человека сопровождается загрязнением атмосферного воздуха широким спектром химических веществ, в том числе чрезвычайно опасных для здоровья [1]. Среди этого многообразия выделяются метал-локсидные твёрдые частицы, размер которых не превышает 100 нм [2—4]. Особое внимание наноразмерные частицы (НЧ) привлекли благодаря меньшим размерам, большим соотношением площади поверхности к объёму, высокой реакционной способностью по сравнению с частицами аналогичного химического состава, но микроразмерного диапазона. Уникальные физико-химические свойства НЧ предопределяют потенциально большую опасность относительно микроразмерных материалов, что обусловлено их высокой проникающей способностью по отношению к организму, возможностью повреждения структуры и функций органои-
дов клеток и, как следствие, к развитию нарушений на тка-нево-органном уровне, увеличению риска возникновения заболеваний [5, 6].
Одним из активно применяемых в хозяйственной деятельности человека наноматериалов являются НЧ оксида молибдена (VI) (МоО3). НЧ МоО3 используют в электрохимической, текстильной и химической промышленности, производстве нанооптики [7, 8]. Ожидается, что в ближайшем будущем спектр применения НЧ МоО3 расширится. К указанным отраслям добавятся нефтепереработка, производство сенсоров и наноэлектроники [8, 9].
По информации, имеющейся в научной литературе, НЧ МоО3 обладают токсическим действием на живые организмы. Установлено, что данный наноматериал, преодолев клеточную мембрану, усиливает продукцию внутриклеточных свободных радикалов, в результате чего гибнут органоиды клетки [10], запускается воспалительная
Оригинальная статья
реакция [11], изменяются протеомный [12] и метаболом-ный профили [13], и в итоге развиваются патоморфологи-ческие изменения тканей органов [14, 15].
Расширяющийся спектр применения НЧ МоО3 увеличивает возможность загрязнения атмосферного воздуха, что может привести к экспозиции населения и росту распространённости заболеваний, обусловленных токсическими свойствами НЧ МоО3.
В связи с этим изучение особенностей токсичности НЧ МоО3 при ингаляционном пути поступления в организм является актуальным и продолжает работы российских учёных по исследованию нанотоксичности [16—18], что необходимо для совершенствования методологии гигиенического нормирования новых химических веществ и разработки мер профилактики.
Цель работы — исследование особенностей бионакопления и патоморфологических изменений тканей органов крыс при однократной ингаляционной экспозиции НЧ МоО3 в сравнении с микродисперсным аналогом.
Материалы и методы
В качестве тестируемого материала выбрали образец порошка НЧ МоО3 производства компании Sigma Aldrich (США). Сравнительный анализ проводили с образцом порошка микрочастиц МоО3 (МЧ МоО3) от тех же производителей. Определение размера частиц осуществляли методом растровой электронной микроскопии (РЭМ) на сканирующем микроскопе S-3400N (HITACHI, Япония). Для определения коэффициента сферичности и формы частиц полученные методом РЭМ изображения обрабатывали с применением универсального программного обеспечения ImageJ-FiJi. Удельную площадь поверхности установили с помощью автоматизированной системы для анализа площади поверхности ASAP 2020 (Micromeritics, США) в соответствии с методикой, разработанной С. Брунауэром, П. Эмметом и Э. Теллером (БЭТ) [19]. Объём пор определяли по адсорбции азота поверхностью частиц в соответствии с методом, предложенным Барретом, Джойнером и Халендой [20].
Исследование тестируемых материалов осуществляли на 30 самках крыс линии Wistar средней массой тела 265 ± 11,82 г. Животных содержали в полиэтиленовых клетках при температуре на уровне 22 °С, относительной влажности воздуха 55%, с 12-часовым дневным циклом. Были соблюдены все требования Европейской конвенции по защите позвоночных животных, используемых в экспериментальных или иных научных целях (ETS № 123) (приложение А), виварное помещение организовано в соответствии с СанПиН 3.3686-21. Крысы были обеспечены полнорационным кормом и чистой водой.
После двухнедельного адаптационного периода для проведения однократной ингаляционной экспозиции сформировали три экспериментальные группы по 10 особей: опытная группа (экспозиция наноматериалом), группа сравнения (экспозиция микроматериалом), контрольная группа (экспозиция бидистиллированной водой). Исследование осуществляли в соответствии с Европейской конвенцией по защите позвоночных животных, используемых в экспериментальных или иных научных целях (ETS № 123), и требованиями Этического комитета ФБУН «Федеральный научный центр медико-профилактических технологий управления рисками здоровью населения», который одобрил проведение исследования (протокол № 1 от 15.01.2021 г.).
Эксперимент проводили в ингаляционной системе с камерой для экспозиции всего тела (TSE Systems GmbH, Германия) в соответствии с ГОСТ 32646-2014. Перед началом эксперимента на основе бидистиллированной воды подготовили суспензии НЧ и МЧ МоО3 в концентрации 125 мг/см3, которые для равномерного распределения частиц по объёму подвергали воздействию ультразвука с помощью гомогенизатора Sonopuls Hd (Bandelin, Германия). Генерацию аэрозоля осуществляли подачей полученных суспензий в форсунку ингаляционной системы со скоростью 0,4 см3/мин. Внутри камеры скорость входящего и исходящего воздушных потоков составила 10 дм3/мин, колебания давления не превышали 0,4 мбар. Длительность экспозиций составила 4 ч, фактическая концентрация НЧ на протяжении всего опыта была установлена на уровне 1,41 мг/м3, а фактическая концентрация МЧ — на уровне 1,58 мг/м3.
После проведения экспозиции для установления возможной отложенной гибели осуществляли наблюдение за крысами в течение 14 сут. На 15-е сутки от начала эксперимента животных эвтанировали цервикальной дислокацией с последующей немедленной декапитацией и отбором сердца, лёгких, печени, почек и головного мозга. Одну половину отобранных органов использовали для изучения бионакопления тестируемых материалов, другую половину — для выявления развития патоморфологических изменений.
Степень бионакопления НЧ и МЧ МоО3 определяли по концентрации молибдена в указанных выше органах. С помощью муфельной печи органы доводили до состояния несгораемой золы, после чего растворяли азотной кислотой. Полученные растворы тестировали на количественное содержание молибдена методом масс-спектрометрии с индуктивно связанной плазмой на масс-спектрометре Agilent 7500cx (Agilent, США). Предел обнаружения молибдена данным методом составляет 0,001 мкг/дм3.
Для установления изменений структуры тканей органов проводили гистологическое исследование. Изучение микропрепаратов сердца, лёгких, печени, почек и головного мозга, окрашенных гематоксилином и эозином, осуществляли
Рис. 1. Изображение методом РЭМ наночастиц МоО3 (а) и микрочастиц МоО3 (б) в составе нативных порошков. Fig. 1. Image by SEM of nanoparticles (a) and microparticles MoO3 (б) in the composition of native powders.
Original article
методом световой микроскопии на светооптическом микроскопе Axio Lab A1 (Carl Zeiss, Германия).
Статистический анализ результатов исследования бионакопления молибдена проводили расчётом ^-критерия Манна—Уитни в программе Statistica 10. Статистически значимыми результаты считались прир < 0,05.
Результаты
Изучение нанопорошка МоО3 методом РЭМ показало, что средний размер частиц составлял 662,5 ± 1336,5 нм. Доля частиц, размер которых не превышал 100 нм, составила 84,17% от общего количества (рис. 1, а). Средний размер частиц микропорошка МоО3 составил 3410 ± 735,14 нм и превысил данное значение у наноразмерного аналога в 5,15 раза. Частиц размером < 100 нм не установлено (рис. 1, б). Форма НЧ МоО3 соответствовала сферической с коэффициентом округлости 0,94; форма МЧ МоО3 — призматической форме с коэффициентом округлости 0,59. Удельная площадь поверхности НЧ МоО3, установленная методом БЭТ, составила 3,66 м2/г, что в 1,17 раза больше данного показателя у микроразмерного аналога (3,14 м2/г). Поверхность частиц наноматериала покрыта порами, суммарный объём которых составил 0,0133 см3/г, что больше данного показателя у частиц микроматериала в 1,18 раза (0,0113 м3/г).
Во время экспозиции и в период наблюдения не было зафиксировано гибели экспериментальных животных.
По результатам исследования бионакопления НЧ и МЧ МоО3 не установлено статистически значимых различий по показателю концентрации молибдена в сердце, лёгких, печени, почках и головном мозге между животными групп опыта, сравнения и контроля (см. таблицу).
Концентрация молибдена (M ± SD, мкг/г) в органах крыс (p < 0,05)
Concentration of molybdenum (M ± SD, ^g/g) in the rats organs (p < 0.05)
Орган Контрольная группа Control group Группа сравнения (МЧ МоОз) Опытная группа (НЧ МоОз)
Organ Comparison group (M0O3 MPs) Experimental group (MoO3 NPs)
Сердце / Heart 0.06 ± 0.03 0.03 ± 0.008 0.04 ± 0.01
Лёгкие / Lungs 0.07 ± 0.02 0.06 ± 0.01 0.10 ± 0.05
Печень / Liver 0.79 ± 0.07 0.54 ± 0.08 0.84 ± 0.16
Почки / Kidney 0.41 ± 0.08 0.34 ± 0.07 0.43 ± 0.16
Мозг / Brain 0.06 ± 0.02 0.05 ± 0.006 0.09 ± 0.05
По результатам гистологического исследования органов крыс из групп опыта и сравнения установлено развитие па-томорфологических изменений тканей лёгких, головного мозга и печени относительно контроля. В лёгких отмечены острая очаговая интерстициальная пневмония, васку-литы, бронхит, гиперплазия лимфоидной ткани; в головном мозге — очаговое субарахноидальное кровоизлияние; в печени — распространённая выраженная гидропическая и гиалиново-капельная дистрофия. Отличительной особенностью воздействия НЧ МоО3 относительно микроразмерного аналога является развитие острого полнокровия и формирование реактивных фолликулов в лёгких. В тканях органов животных контрольной группы отсутствуют пато-мофологические изменения (рис. 2).
Рис. 2. Микрофотографии органов крыс, окрашивание гематоксилин-эозином: а - лёгкие, опытная группа (НЧ МоО3), ув. x400; б - лёгкие, группа сравнения (МЧ МоОз), ув. x400; в - лёгкие, контрольная группа, ув. x100; г - головной мозг, опытная группа (НЧ МоОз), ув. x100; д - головной мозг, группа сравнения (МЧ МоО3), ув. x100; е - головной мозг, контрольная группа, ув. x100; ж - печень, опытная группа (НЧ МоОз), ув. x200; з - печень, группа сравнения (МЧ МоОз), ув. x400; и - печень, контрольная группа, ув. x100. Fig. 2. Microphotographs of rat organs, stained with hematoxylin-eosin: a - lungs, experimental group (M0O3 NPs), magnification x400; б - lungs, comparison group (MoO3 MPs), magnification x400; в - lungs, control group, magnification xl00; г - brain, experimental group (MoO3 NPs), magnification x100; д - brain, comparison group (MoO3 MPs), magnification x100; е - brain, control group, magnification x100; ж - liver, experimental group (MoO3 NPs), magnification x200; з - liver, comparison group (MoO 3 MPs), magnification x400; и - liver, control group, magnification x100.
Оригинальная статья
Обсуждение
По совокупности физических параметров установлено, что тестируемый образец МоО3 является наноматериалом, имеющим в своём составе сферические частицы размером < 100 нм.
При однократной ингаляционной экспозиции как нано-, так и микроматериалом не установлено повышения концентрации молибдена в исследуемых органах крыс, однако отмечено развитие патоморфологических изменений. Вероятно, это связано с тем, что избыток молибдена полностью элиминировался из организма в течение 14-суточного периода наблюдения, но обусловил токсические эффекты в тканях органов.
В результате экспозиции, возможно, молибден распространялся по организму через кровеносное русло. Известно, что при попадании в кровь грызунов данный элемент образует комплекс с а2-макроглобулинами, большая доля которого откладывается в печени, при этом 36—90% от общего количества поступившего вещества выводится в течение двух недель, преимущественно с мочой [1, 21]. Период полувыведения отложенного молибдена из печени оценивается от нескольких часов до трёх суток [21].
В лёгких крыс групп опыта и сравнения отмечены патологические процессы в виде воспаления интерстици-альной ткани, бронхов и сосудов. Известна способность тестируемых материалов усиливать генерацию свободных радикалов [10—12, 22], которые могут являться причиной окислительного стресса и, как следствие, развития воспаления [23, 24]. В результате воспалительного процесса в лёгких было отмечено развитие гиперплазии лимфо-идной ткани [25]. В отличие от воздействия МЧ МоО3 в лёгких животных, экспонированных наноматериалом, зафиксировано острое полнокровие, что, вероятно, вызвано разрывом сосудов, подверженных васкулиту, в результате дегенеративных изменений внутренней эластической мембраны [26, 27]. Предположительно, субарахноидаль-ное кровоизлияние в головном мозге развивается по схожему механизму [28]. Дегенерацию паренхиматозной тка-
ни печени в виде гидропической и гиалиново-капельной дистрофии обычно связывают с извращённым синтезом белка [29, 30]. При гиалиново-капельной дистрофии тело гепатоцитов заполняется белковыми каплями, разрушаются органоиды клетки, что может привести к коагуляцион-ному некрозу [29, 31]. Принимая во внимание способность НЧ МоО3 повреждать мембраны клеток и органоидов [32], можно сделать предположение о развитии гидропической дистрофии как результата фанероза клеточной мембраны, вызванной распадом включённых в неё липопротеидных комплексов [30]. Через разрушенную клеточную мембрану клетка наполняется водой и ионами №+. Одновременно с этим активируются гидролитические ферменты лизосом, разрывающих внутримолекулярные связи с присоединением воды, что способствует формированию вакуолей и гидропической дистрофии гепатоцитов [29, 33]. В дальнейшем гидропическая дистрофия может развиться в коллик-вационный некроз, при этом вакуоли сливаются в одну, занимающую почти весь объём клетки [31].
Ограничение исследования заключается в том, что оно было выполнено только на одном виде животных — крысах линии ^Маг. Изучался только один путь поступления — ингаляционный. Экспозиция осуществлялась однократно НЧ и МЧ МоО3.
Заключение
По результатам выполненного исследования подтверждено, что тестируемые частицы МоО3 являются наноматериалом. Как и микроразмерный химический аналог, они не накапливаются в исследованных органах и тканях при однократной ингаляционной экспозиции, но вызывают более выраженные патологические изменения структуры ткани органов относительно МЧ МоО3. Установленные особенности бионакопления и патоморфологических изменений необходимо учитывать при разработке мер профилактики для работников и населения, подвергающихся воздействию НЧ МоО3, и совершенствования методологических подходов к гигиеническому нормированию новых химических веществ.
Литература
(п.п. 2-6, 8-13, 15, 20-28, 32, 33 см. References)
1. Бандман А.Л., Волкова Н.В., Грехова Т.Д., Гудзовский Г.А., Давыдова В.И., Дворкин Э.Л. и др. Вредные химические вещества. Неорганические соединения У—У111групп: Справочное издание. Ленинград: Химия; 1989.
7. Паренаго О.П., Бакунин В.Н., Кузьмина Г.Н., Суслов А.Ю., Веденеева Л.М. Наночастицы сульфидов молибдена — новый класс добавок к углеводородным смазочным материалам. Доклады Академии наук. 2002; 383(1): 84-6.
14. Сизова Е.А., Мирошников С.А., Калашников В.В. Цитоморфологи-ческие и биохимические показатели крыс линии под влиянием
молибденсодержащих наночастиц. Сельскохозяйственная биология. 2016; 51(6): 929-36. https://doi.Org/10.15389/agrobiology.2016.6.929rus
16. Гмошинский И.В., Багрянцева О.В., Хотимченко С.А. Токсиколого-гигиеническая оценка наночастиц диоксида титана в составе пищевой добавки Е171 (обзор данных литературы и метаанализ). Анализ риска здоровью. 2019; (2): 145-63. https://doi.oгg/10.21668/health.гisk/2019.2.17
17. Гмошинский И.В., Багрянцева О.В., Арнаутов О.В., Хотимчен-ко С.А. Наноглины в пищевой продукции: польза и возможные риски (обзор литературы). Анализ риска здоровью. 2020; (1): 142—64. https://doi.Org/10.21668/health.risk/2020.1.16
18. Гмошинский И.В., Хотимченко С.А. Оценка риска никельсодержа-щих наноматериалов: характеристика опасности in vivo. Анализ риска здоровью. 2021; (3): 177-91. https://doi.Org/10.21668/health.risk/2021.3.18
19. Грег С., Синг К. Адсорбция, удельная поверхность, пористость. Пер. с англ. М.: Мир; 1984.
29. Струков А.И., Серов В.В. Патологическая анатомия: учебник. М.: Литтерра; 2010.
30. Малова И.Ю. Общее учение о дистрофиях (методическое пособие). Майкоп; 2014.
31. Цыркунов В.М., Прокопчик Н.И., Андреев В.П., Кравчук Р.И. Клиническая морфология печени: дистрофии. Гепатология и гастроэнтерология. 2017; 1(2): 140-51.
References
1. Bandman A.L., Volkova N.V., Grekhova T.D., Gudzovskiy G.A., Davydova V.I., Dvorkin E.L., et al. Harmful Chemicals. Inorganic Compounds of Groups V—VIII: Reference Edition [Vrednye khimicheskie veshchestva. Neorganicheskie soedineniya V—VIIIgrupp: Spravochnoe izdanie]. Leningrad: Khimiya; 1989. (in Russian)
2. Stone V., Miller M.R., Clift M.J.D., Elder A., Mills N.L., M0ller P., et al. Nanomaterials versus ambient ultrafine particles: an opportunity to exchange toxicology knowledge. Environ. Health Perspect. 2017; 125(10): 106002. https://doi.org/10.1289/EHP424
3. Smita S., Gupta S.K., Bartonova A., Dusinska M., Gutleb A.C., Rahman Q. Nanoparticles in the environment: assessment using the casual diagram approach. Environ. Health. 2012; 11(Suppl. 1): 1-11. https://doi.o^^10.1186^1476-069X-11-S1-S13
4. Ronkko T., Timonen H. Overview of sources and characteristics of nanoparticles in urban traffic-influenced areas. J. Alzheimer'sDis. 2019; 72(1): 15-28. https://doi.org/10.3233/JAD-190170
5. Sukhanova A., Bozrova S., Sokolov P., Berestovoy M., Karaullov A., Nabiev I. Dependence of nanoparticle toxicity on their physical and chemical properties. Nanoscale Res. Lett. 2018; 13(44): 1-21. https://doi.org/10.1186/s11671-018-2457-x
6. Khan Ib., Saeed K., Khan Id. Nanoparticles: properties, applications and toxicities. Arabian J. Chem. 2019; 12(7): 908-31. https://doi.org/10.1016/j.arabjc.2017.05.011
7. Parenago O.P., Bakunin V.N., Kuz'mina G.N., Suslov A.Yu., Vedeneeva L.M. Molybdenum sulfide nanoparticles as new-type additives to hydrocarbon lubricants. Doklady akademii nauk. 2002; 383(1): 86-6.
8. Sobanska Z., Zapor L., Szparaga M., Stfpnik M. Biological effects of molybdenum compounds in nanosized forms under in vitro and in vivo conditions. Int. J. Occup. Med. Environ. Health. 2020; 33(1): 1-19. https://doi.org/10.13075/ijomeh.1896.01411
9. Lee S.H., Kim Y.H., Deshpande R., Parilla P.A., Whitney E., Gillaspie D., et al. Reversible lithium-ion insertion in molybdenum oxide nanoparticles. Adv. Mater. 2008; 20(19): 3627-32. https://doi.org/10.1002/adma.200800999
Original article
10. Indrakumar J., Korrapati P.S. Steering efficacy of nano molybdenum towards cancer: Mechanism of action. Biolog. Trace Element Res. 2020; 194(1): 121-34. https://doi.org/10.1007/s12011-019-01742-2
11. Bozinovic K., Nestic D., Centra U.G., Ambriovic-Ristov A., Dekanic A., De Bisschop L., et al. In-vitro toxicity of molybdenum trioxide nanoparticles on human keratinocytes. Toxicology. 2020; 444: 15264. https://doi.org/10.1016/j.tox.2020.152564
12. Tran T.A., Krishnamoorthy K., Song Y.W., Cho S.K., Kim S.J. Toxicity of nano molybdenum trioxide toward invasive breast cancer cells. ACS Appl. Mater. Interfaces. 2014; 6(4): 2980-6. https://doi.org/10.1021/am405586d
13. Assadi F., Amirmoghadami H.R., Shamseddin M., Nedaei K., Heidari A. Effect of molybdenum trioxide nanoparticles (MoO3 NPs) on thyroid hormones in female rats. J. Human Environ. Health Prom. 2016; 1(4): 189-95. https://doi.org/10.29252/jhehp.1.4.189
14. Sizova E.A., Miroshnikov S.A., Kalashnikov V.V. Morphological and biochemical parameters in wistar rats influenced by molybdenum and its oxide nanoparticles. Sel'skokhozyaystvennaya biologiya. 2016; 51(6): 929-36. https://doi.org/10.15389/agrobiology.2016.6.929rus (in Russian)
15. Fazelipour S., Assadi F., Tootian Z., Sheibani M.T., Dahmardeh M., Zentabvar O., et al. Effect of molybdenum trioxide nanoparticles on histological changes of uterus and biochemical parameters ofblood serum in rat. Comparative Clin. Pathol. 2020; 29(6): 991-9. https://doi.org/10.1007/s00580-020-03137-5
16. Gmoshinskiy I.V., Bagryantseva O.V., Khotimchenko S.A. Toxicological and hygienic assessment of titanium dioxide nanoparticles as a component of E171 food additive (review of the literature and metahanalysis). Analiz riska zdorov'yu. 2019; (2): 145-63. https://doi.org/10.21668/health.risk/2019.2.17 (in Russian)
17. Gmoshinskiy I.V., Bagryantseva O.V., Arnautov O.V., Khotimchenko S.A. Nanoclays in food products: benefits and possible risks (literature review). Analiz riska zdorov'yu. 2020; (1): 142-64. https://doi.org/10.21668/health.risk/2020.n6 (in Russian)
18. Gmoshinskiy I.V., Khotimchenko S.A. Assessing risks caused by nickel-containing nanomaterials: hazard characterization in vivo. Analiz riska zdorov'yu. 2021; (3): 177-91. https://doi.org/10.21668/health.risk/2021.3.18 (in Russian)
19. Gregg S.J., Sing K.S.W. Adsorption, Surface Area and Porosity. Academic press; 1982.
20. Barrett E.P., Joyner L.G., Halenda P.P. The determination of pore volume and area distributions in porous substances. I. Computations from nitrogen isotherms. J. Am. Chem. Soc. 1951; 73: 373-80.
21. Kapp Jr. R.W. Molybdenum. In: Encyclopedia of toxicology (Third edition). Elsevier Inc.; 2014: 383-8.
22. Lebedev S., Yasheva E., Galaktionova L., Sizova E. Impact of molybdenum nanoparticles on survival, activity of enzymes, and chemical elements in Eisenia fetida using test on artificial substrata. Environ. Sci. Pollution Res. Internat. 2016; 23(18): 18099-110. https://doi.org/10.1007/s11356-016-6916-6
23. Pham-Huy L.A., He H., Pham-Huy C. Free radicals, antioxidants in disease and health. Internat. J. Biomed. Sci. 2008; 4(2): 89-96.
24. Phanindra A., Jestadi D.B., Periyasamy L. Free radicals: properties, sources, targets, and their implication in various diseases. Indian J. Clin. Biochem. 2015; 30(1): 11-26. https://doi.org/10.1007%2Fs12291-014-0446-0
25. Sirajuddin A., Raparia K., Lewis V.A., Franks T.J., Dhand S., Galvin J.R., et al. Primary pulmonary lymphoid lesions: radiologic and pathologic findings. Radiographics. 2016; 36(1): 53-70. https://doi.org/10.1148/rg.2016140339
26. Kaptein F.H.J., Kroft L.J.M., Hammerschlag G., Ninaber M.K., Bauer M.P., Huisman M.V., et al. Pulmonary infarction in acute pulmonary embolism. Thromb. Res. 2021; 202: 162-9. https://doi.org/10.1016/j.thromres.2021.03.022
27. Overview of vasculitis. MSD Manual professional version. Available at: https://www.msdmanuals.com/professional/musculoskeletal-and-connective-tissue-disorders/vasculitis/overview-of-vasculitis
28. Fuller G., Manford M. Subarachnoid hemorrhage. In: Neurology (Third edition). Elsevier Inc; 2010: 72-3.
29. Strukov A.I., Serov V.V. Pathological Anatomy: Textbook [Patologicheskaya anatomiya: uchebnik]. Moscow: Litterra; 2010. (in Russian)
30. Malova I.Yu. The General Doctrine of Dystrophies (Methodical Manual) [Obshchee uchenie o distrofiyakh (metodicheskoe posobie)]. Maykop; 2014. (in Russian)
31. Tsyrkunov V.M., Prokopchik N.I., Andreev V.P., Kravchuk R.I. Clinical morphology of liver: dystrophies. Gepatologiya i gastroenterologiya. 2017; 1(2): 140-51. (in Russian)
32. Braydich-Stolle L., Hussain S., Schlager J.J., Hoffman M.C. In vitro cytotoxicity of nanoparticles in mammalian germline stem cells. Toxicol. Sci. 2005; 88(2): 412-9. https://doi.org/10.1093/toxsci/kfi256
33. Abdelhalim M.A.K., Jarrar B.M. Gold nanoparticles induced cloudy swelling to hydropic degeneration, cytoplasmic hyaline vacuolation, polymorphism, binucleation, karyopyknosis, karyolysis, karyorrhexis and necrosis in the liver. Lipids Health Dis. 2011; 10: 166. https://doi.org/10.1186/1476-511X-10-166
