CC BY
22
УДК 81'23
исследование омонимии в зонах взаимодействия языка и диалектов: вопросы методологии1
карпов владимир ильич
ученый секретарь Институт языкознания РАН Москва 125009, Б. Кисловский пер., д. 1, стр. 1
vilkar@yandex.ru
В статье рассматриваются вопросы, связанные с разработкой основных принципов описания семантической поливариантности на примере лексических омонимов северогерманского ареала. Диалектное многообразие в отдельных германских языках обусловлено дивергентным характером фонетических процессов. Хронологическая дискретность звуковых трансформаций спровоцировала появление и сосуществование в диалектах двух и более лексем, идентичных по звуковому или графическому облику, но восходящих к различным этимонам. Вследствие псевдоэтимологического переосмысления омонимичных диалектных форм в разных жанрах возникают дополнительные контекстуально обусловленные значения. В контактных языковых зонах, где сталкиваются суперстрат, возникший как синтез старых верхненемецких и средненемецких диалектов, и местные диалекты, в меньшей степени подвергшиеся фонетическим изменениям, появляются новые группы омонимов. Поскольку данная группа лексики не подвергалась лексикографическому описанию, возникает острая необходимость в формулировании общих принципов выявления и систематизации диалектных омонимов в зонах контактного взаимодействия немецкого общенационального стандарта и диалектов. В статье предпринимается попытка представить возможные пути решения данной задачи, учитывающие многоаспектность исследуемого явления.
Ключевые слова: диалектология, семантика, германские языки, лексикография, морфология, история языка, текстология, лингвофольклористика.
Статья посвящена вопросам методики изучения диалектной омонимии на примере анализа лексических омонимов северогерманского ареала. Выбор объекта исследования связан с тем фактом, что изучение диалектной омонимии остается на периферии лексикографического интереса несмотря на повышенное внимание лингвистов к явлениям семантической деривации в современных индоевропейских языках (см., например [Зализняк 2001: 13-25]). Связано это с тем, что лексикография как дисциплина, ориентированная на словарную работу, опирается прежде всего на языковую норму, поэтому использует в качестве материала литературные и публицистические тексты, минимально отклоняющиеся от национального языко-
1 Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 15-04-00119 «Исследование лексической омонимии в зонах взаимодействия языка и диалектов (на примере нижненемецкого ареала)».
вого стандарта. Между тем, диалектно окрашенные образцы, представленные прежде всего фольклорным материалом, дают ценный лингвистический материал для выявления и анализа тех лексико-грамматических явлений, которые не в полной мере изучены на материале традиционных стандартизированных текстов. Восполнить пробелы в исследовании призвана данная работа, цель которой - сформулировать возможные приемы изучения лексической омонимии в зонах взаимодействия языка и диалектов.
Основной задачей является формулирование общих принципов выявления, описания и систематизации диалектных омонимов в зонах контактного взаимодействия немецкого общенационального стандарта и говоров нижненемецкого ареала на материале фольклорных записей, собранных на территории земли Мекленбург-Передняя Померания (восточнонижненемецкий субареал). Лингвистические (диалектологические) задачи, которые при этом решаются, сводятся к разработке методики выявления и описания лексических омонимов на материале диалектной лексики северогерманского ареала с учетом историко-фонетических, жанрово-типологических и этнокультурных факторов.
Актуальность данной статьи, выбор материала и методологических установок объясняются следующими факторами:
1. Диалектные различия в немецком языке обусловлены дивергентным характером фонетических процессов, что выразилось в неравномерном распределении результатов второго передвижения согласных, монофтонгизации и дифтонгизации гласных, ареальной диффузии локальных признаков и др. Ограниченность во времени данных процессов спровоцировала появление и сосуществование в диалектах двух и более лексем, идентичных по звуковому или графическому облику, но восходящих к различным этимонам. В контактных языковых зонах, где сталкиваются суперстрат, возникший как синтез старых верхненемецких и средне-немецких диалектов, и местные диалекты, в меньшей степени подвергшиеся тем же фонетическим изменениям, что и общенациональный немецкий язык, появляются новые группы омонимов.
2. Особое внимание уделяется жанрово-типологической специфике привлекаемого материала - лечебным заговорам нижненемецкого ареала, отобранным в картотеке Института этнографии «Архив Рихарда Воссидло» университета г. Росток (Германия) общим объемом 2000 текстов. Фольклорные тексты представляют несомненный лексикографический интерес для исследований, связанных с реконструкцией или уточнением семантики слова и выявлением механизма трансформационных процессов, приведших к сужению или опрощению его значения. Оказавшись в реальности фольклорного текста, слово приобретает новые оттенки значений, которые обусловлены особой организацией всего словесного материала в рамках фольклорно-текстовой целостности. «Фольклорное» слово по-особому раскрывается в стихии языка «низовой» народной культуры, демонстрирует такие грани, которые далеко не всегда находят отражение в лексикографических справочниках в силу их периферийности [Левкиевская 2007].
3. Фольклорный текст устанавливает строгие ограничения, поэтому при анализе семантики слова необходимым и неизбежным, на наш взгляд, становится учет текстологических характеристик: дата и место письменной фиксации, диалектная
специфика языка, жанровая и типологическая принадлежность, индивидуальное или коллективное авторство, стадия перехода от эпического к фольклорному статусу.
Методологически исследование ориентируется на принципы теоретической семантики, разрабатываемые Московской семантической школой [Апресян 2004], из которых релевантными для решения наших задач мы считаем следующие:
— лексические значения естественного языка системно организованы,
— лексическая система имеет классификационный (как нестрогая иерархия с многократно пересекающимися семантическими классами и подклассами) и операционный (как совокупность правил взаимодействия значений в тексте) аспекты,
— полное семантическое представление лексемы включает в себя аналитическое толкование, дополненное релевантными для бытования данной лексемы сведениями.
Согласно последнему принципу, при анализе лексической семантики учитываются дополнительные параметры для уточнения семантической спецификации лексики в зависимости от жанровой принадлежности текстов. Так, фольклорная среда бытования текстов, их тесная взаимосвязь с невербальной семиосферой крайне осложняют процедуру установления оттенков значения лексемы, поскольку делают неизбежным учет дополнительных параметров, связанных с каждым типом текста в отдельности. На помощь приходит методика описания лексем, разработанная исследователями древнегерманской [Топорова 2006: 7-11] и русской фольклорной традиции на основе схемы анализа фольклорного слова [Никитина 1997: 360-373], которая включает следующие параметры:
а) семантика лексемы выводится из мифологического контекста, представленного чаще всего текстами т.н. «низового» фольклора, объем которого должен быть достаточным для ее интерпретации;
б) рассматриваемый контекст должен быть также достаточно широким для сопоставительного (сравнения семантического объема синонимичных лексем, входящих в одно лексико-семантическое поле и при определенных условиях обладающих свойством взаимозаменяемости) и контрастивного (выявление общих (универсальных) и частных (дифференциальных) признаков лексем в зависимости от жанровой или языковой принадлежности текстов) анализа;
в) основной задачей анализа становится выявление фонетических, морфолого-синтаксических, семантических особенностей функционирования лексемы;
г) при исследовании текстов, содержащих рифму, принимается во внимание поэтический фактор, поскольку в отдельных случаях судить о статусе слова приходится на основании его специфической роли в поэтическом тексте (заговорные тексты оформлены стихоритмически);
д) этимологический анализ необходим для установления семантического объема лексемы, актуализируемого в рассматриваемых контекстах;
е) во внимание также должны приниматься экстралингвистические данные: описание объекта реальности (денотата) в его взаимосвязи с особенностями окружающей обстановки, деятельности людей и мифических / сакральных персонажей.
Основное внимание при изучении диалектной омонимии на материале немецкого языка отводится вопросу фонетической обусловленности лексической поливариантности. Говоря о звуковой характеристике диалектов нижненемецкого ареала и пограничных говоров средненемецкого ареала, прежде всего следует отметить дифференцирующую роль Второго передвижения согласных (die 2. Lautverschiebung). В рамках Второго передвижения согласных общегерманские аспирированные глухие смычные после гласных переходили в верхненемецких и части средненемецких диалектов в спиранты: p > ff, t > 33, k > hh; в начале слова, после согласных и в удвоении - в аффрикаты: p > pf, t > 3. Германские звонкие смычные оглушались: b > p, d > t, g > k; наиболее последовательно осуществился переход d > t. Оглушение звонких смычных b > p, g > k и переход k > kch в начале слова ограничились верхненемецкими диалектами. Со Вторым передвижением согласных связан процесс перехода глухого межзубного спиранта в звонкий смычный: ^ > d. Как известно, в результате коренной перестройки системы смычных согласных в германских диалектах на немецкоязычном пространстве к 14-15 вв. образовались диалектные ареалы, противопоставляемые по степени вовлеченности их звуковой системы в данный процесс. Оказалось, что германские диалекты выше т.н. «линии Бенрата» не участвовали во Втором передвижении согласных, так что их система согласных более архаичная, чем у других диалектов немецкого языка и у общенационального стандарта в целом. На территории Германии с начала 18 века проводилась политика унификации литературно-письменной нормы на орфоэпической базе, сформировавшейся в восточносредненемецком ареале, то есть в тех диалектных областях, которые были активно вовлечены в процесс перестройки системы смычных согласных. В северных регионах Германии с их архаичными нижненемецкими диалектами стала складываться и существует по сей день немецко-нижненемецкая диглоссия, проявившаяся в наличии двух относительно самостоятельных языковых образований. Одним из ярких проявлений нетривиального контактирования немецкого стандарта и нижненемецких диалектов можно назвать наличие омонимов, возникших (и возникающих) по правилам, несколько отличным от действующих в стандартной языковой ситуации. Известно, что омонимия представляет собой сосуществование двух лексем, тождественных по форме, но отличных по содержанию и нередко этимологически не сводимых к одному источнику либо чье генетическое родство неочевидно для современников-носителей языка. При этом оба слова остаются достоянием одного языка и не воспринимаются как чужеродные элементы. В зонах активного взаимодействия немецкого языка как официального и обязательного для всех жителей Германии средства общения и местных диалектов в последние проникают немецкие лексемы, внешне похожие на родные слова местного диалекта, и подвергаются псевдоэтимологизации либо фонетической адаптации. И в том, и в другом случае «обработанные» таким образом заимствованные лексемы подстраиваются к созвучным им единицам диалектного лексикона. Как будет показано ниже, данный процесс строится на звуковой игре с фонемами контактирующих языков и диалектов. В наших работах мы продемо-стрировали это на примере глухого смычного в тех зонах, где его переход в аффрикату не носит регулярный характер. Нерегулярность и неравномерность фонетиче-
ских преобразований весьма характерна для Второго передвижения согласных, это в большой степени позволило обогатить немецкий язык позднего Средневековья и начала Реформации новым объемом лексического материала. Для современных носителей диалектов различия между передвинутыми согласными, старыми фонемами и звуками заимствованных слов не столь релевантны, поскольку произносительная характеристика, в частности, смычного p во всех случаях идентична, его генетически неоднородную природу может показать только этимологический анализ.
Для целей данной статьи были отобраны лексемы со смычным глухим согласным p в инициальной позиции, тематическая же группа была ограничена обозначениями воды, то есть той стихии, которая для северогерманского низинного ландшафта является наиболее типичной. Отправной точкой послужил немецкий гидроним der Pfuhl «болото» и его нижненемецкие варианты pu(h)l, paul, po(h)l. В нижненемецких лечебных заговорах, представленных преимущественно на диалекте, данная лексема зафиксирована в ее диалектной форме с непередвинутым инициальным смычным. Анализ показал, что обозначаемый ею локус является вместилищем недуга, который перемещается в него (формула der Pfuhl gewinnt, die *Krankheit verliert - «в болоте прибавляется, болезнь убавляется») путем определенного ритуального действия (den Finger in de Arepütt stecken [Staak 1930, запись № 3]2 - «засунуть (больной) палец в грязную лужу» или bei der Dunggrube, wo Wasser drin ist, hineinhalten [Staak 1930, запись № 6] - «(больной палец) подержать в (дренажной) яме с водой», н-р: de adel un de paul / de striden sik beid üm'n staul / de paul de gewünn / de adel dei verswünn [WA Agl 7/04] - «панариций и болото / спорили друг с другом в суде, / в болоте прибавилось, / панариция убавилось». Лексема der Pfuhl, как и названия болезней, может персонифицироваться, но она никогда не употребляется в одном контексте с живыми персонажами за исключением случаев, когда упоминаются существа, связанные с потусторонними силами и воспринимаемые как носители болезней: dei Kreih un dei Uhl, / Dei güngen nah den' Puhl. / Dei Uhl, dei gewünn, / Un dei Swamm dei verswünn [Staak 1930, запись № 557] - «ворон и сыч, / они ходили вокруг болота, / у сыча прибавилось, / от заеды убавилось». Если говорить о процессе номинации в рассматриваемых фольклорных текстах, то приходится констатировать его крайне запутанный и этимологически непрозрачный характер. Переход от сакрального к профанному в восприятии окружающего мира повлек за собой частичную утрату знаний, связанных с древними космологическими представлениями, а это в свою очередь привело к псевдоэтимологическому переосмыслению семантически непрозрачных лексем [Коновалова 2007]. Так произошло, в частности, с диалектными вариантами pu(h)l, paul, po(h) l - предполагается, что в нижненемецком ареале данный гидроним мог ошибочно
2 При ссылке на источники примеров указано: Архив «Собрание Рихарда Воссидло» - WA, год фиксации заговора и шифр хранения в картотеке архива. Все тексты нижненемецких лечебных заговоров приводятся в том графическом оформлении, в каком были зафиксированы собирателями фольклора и хранятся в картотеке архива. Тексты, приводимые по изданию Герхарда Стаака 1930 года (Staak, Gerhard. Beiträge zur magischen Krankheitsbehandlung. Die magische Krankheitsbehandlung in der Gegenwart in Mecklenburg. Hermann Rhein Verlag. Wismar, 1930. S. 356) содержат указания на сборник - Staak, страницу и порядковый номер размещения.
отождествляться с омонимичным древнегерманским теонимом Pol/Phol, а иногда и вовсе замещаться последним, так что во фразах типа "de Adel un de Pol/die Atell un die Paul/de Adel un de Pu/de Schwamm un de Pool, dei güngen beid to Schol/in Schaul/de güngen tosammen to School" происходит не просто и не столько персонификация локуса, сколько метонимическое переосмысление вследствие наделения древнегерманского бога исключительно негативными чертами демонических существ (характерная черта «низового» фольклора позднехристианской эпохи), чьим местом пребывания суеверно считались болота и «нечистые» водоемы (см. об этом [Udolph 1994: 295-299]). Эффект усиливается присутствием в том же контексте синонимичной лексемы Adel «выгребная яма (для нечистот и т.д.)», эвфемически заменяющей наименование болезни «панариций». Принцип метонимического переноса работает и здесь: как говорилось выше, болезнь изгонялась путем ритуального погружения воспаленного пальца в лужу с грязной и дурно пахнущей водой. Обе лексемы наделяются антропоморфными свойствами и выступают в функции парных сочиненных подлежащих. Формально их скрепляет стихотворная организация текста, прежде всего ритмическое оформление строфы и концевая рифма парных строк; сами же элементы связаны между собой условно, они легко заменяются в зависимости от заговариваемой болезни. Замены возможны даже в рамках одного и того же типа текста, несмотря на явное нарушение семантики, ср.: "adel und pfuhls gingen zusammen in die schul" (формула X und der Pfuhl gehen in/nach/zu Y), но "die Adel und die Schul die gingen beide zum Pfuhl"; "die Ackelei und die Schule / sie gingen beide zum Mistpfuhle" (формула X und Z gehen zum Pfuhl) или "die Adel und die Schul die gingen beide zu Paul". В последнем примере такого рода замена объясняется следующей ступенью «народной» этимологии, когда диалектные формы лексемы-гелонима po(h)l, pu(h)l оказываются омонимичны нижненемецкой форме имени христианского Святого Апостола Павла, а тот, в свою очередь, наделяется прямо противоположными древнегерманскому богу P(h)ol качествами [Bugge 1889: 301]. В результате профанной трактовки лексема der Pfuhl приобретает в нижненемецком ареале ряд весьма специфических семантических реализаций, напрямую не связанных с семантикой др-герм. *pol-, однако ритуально-заговорная практика, отраженная в рассматриваемых текстах, четко ориентирована на сам локус der Pfuhl. Можно предположить, что в рамках всего корпуса заговорных текстов, где зафиксирована данная лексема в диалектных вариантах, мы имеем дело с синкретическим образом, хотя в конкретных текстовых реализациях образ распадается на компоненты, возникшие под влиянием «народной» этимологии как результат «творческого переосмысления исходных семантически многозначных элементов текста» [Чистов 1983: 145] и лишь условно сводимые друг к другу. На примере диалектных форм лексемы der Pfuhl был сделан вывод, что в наличии омонимичных реализаций др-герм. *pol- носитель диалекта видел не «множество дискретных значений», а «одно синкретическое значение, по-разному реализуемое в различных контекстах» [Ели-заренкова 1999: 13].
Не менее интересные результаты были получены при анализе производных от др-герм. *pol- в зонах активного контактирования нижне- и средненемецких диалектов. Согласно [Grimm 1971], в южной части Германии лексема der Pfuhl за-
менялась этимологически близкой формой с дентальной интервокальной вставкой der Pfudel «лужа, выгребная яма; мелкий водоем со стоячей водой». Если дентальный согласный в корне оставался на всем южно- и средненемецком пространстве неизменным, то инициальный звук колебался от диалекта к диалекту, так что на месте аффрикаты pf появлялся спирант f либо севернее - непередвинутый p, что давало омонимичные варианты, которые нередко обыгрывались в народной речи. Так, например, форма с колеблющимся инициальным согласным der P(f)udel реализовалась в диалектах как Pudel, Puddel, Puddl со значениями «лужа; выгребная яма, отстойник; помои, плохой кофе» и фонетически совпадала со словами Pudel, Puddel «неряха» и Pudel «пудель». Разбирая звуковую игру с использованием данных омонимов, С. Кремер-Нойберт приводит в качестве примера народного «переосмысления» диалектное переложение известной фразы из «Фауста» И.В. Гёте "des Pudels Kern" (нем. "das ist also des Pudels Kern" - русс. «вот в чем суть дела! вот где собака зарыта!»). На границе контактного взаимодействия диалектов нижне- и среднене-мецкого ареалов эти лексемы прочитываются носителями диалекта как "des P(f) udels Keil" и могут трактоваться по-разному. Автор с опорой на данные диалектографических исследований на обширном пространстве в северо-западных регионах Германии указывает, что в районе Шпессарта и Аморбаха, которые граничат с нижненемецкими диалектами, повсеместно встречаются формы с непередвину-тым смычным и без дентальной вставки pu(h)l, однако немного южнее, в рейнско-франкской области, наблюдаются явные колебания в произношении инициального p, здесь нередки случаи употребления pfuhl, который перемежается с типичными северными формами pull (район Ашаффенбург), poul (район Альценау), известными нам по мекленбургским лечебным заговорам. В географическом промежутке между указанными местностями в районе города Майнца диалектологи обнаружили в местном диалекте формы Pudel и Puddel, явно привнесенные сюда извне. Этимологический анализ вывел автора на позднесредневековый обычай в Шпессарте именовать сочетанием "des P(f)udels Keil" окраину либо любую крайнюю точку проживания людей, за границей которой невозможно было вести сельские работы (от нем. регионального der P(f)udel «болотистая местность» и совр. нем. der Keil «клин, межа, граница»). Пример иллюстрирует сформулированный нами выше тезис об экстралингвистической обусловленности диалектной омонимии. С. Кремер-Нойберт пишет, что указанный обычай сложился в этой местности под влиянием последних крупных землевладельцев графов фон Вертхайм родом из Вюртенберга, принесших с собой помимо обычая еще и ряд южнонемецких наименований. Так, согласно приведенным автором спорным диалектографическим гипотезам, нижне-и средненемецкие формы pudel, puddel и верхненемецкие с передвинутым смычным в инициале pfudel, fudel не являются диалектными вариантами, произошедшими от одного корня, а соотносятся с разными этимонами (ср., в частности, нижненемецкий корень pütt и немецкое слово die Pfütze «лужа»). Возможность «внедрения» этого слова в средненемецкий регион объясняется тем, что период правления графов фон Вертхайм совпал с завершающей стадией Второго передвижения согласных, а регион их нахождения был пограничным для перехода смычного p. Нерегулярность перехода, проявившаяся в колебаниях при выборе фонетических вариантов pf и f в
инициале, сказывается до сих пор в отдельных диалектах на линии соприкосновения средненемецких и нижненемецких диалектов, что объясняет широкое распространение различных фонетических форм одной лексемы на относительно ограниченной территории: pud(d)el, pfud(d)el, fud(d)el [Krämer-Neubert 2000: 172-188]. Приведенные нами примеры подтвердили высказанное немецкими диалектологами предположение о «моносемантизации» диалектной лексики, а именно: «При проникновении в диалект омонимичных лексем чужого языка родные слова утрачивают одно из исконных значений, отдавая их "пришельцу"» [Besch, Knoop et al. 1983].
Перестройка парадигматических отношений в лексической системе диалектов наблюдается также и на оси «гипероним-гипоним». В исследованиях немецких диалектологов уделяется внимание такому факту, как под влиянием фонетических и экстралингвистических особенностей в отдельных диалектах нижненемецкого ареала лексемы меняют частное значение на более общее родовое и с гипонима поднимаются на уровень гиперонима. Механизм подобной транспозиции носит неупорядоченный и не всегда прозрачный характер, однако некоторые исследователи выявляют здесь общие закономерности и указывают на регионально специфические пути омонимизации лексики. Так, в работе [Mitzka 1968: 399-410] автор замечает, что в диалектах проявляется тенденция к устранению гипонимической таксонимии, например, в парах фитонимов Ahorn «клен» и Rüster «вяз», Himbeere «малина» и Brombeere «ежевика», Stachelbeere «крыжовник» и Johannisbeere «смородина» регулярно выпадает одно из слов, другое перенимает его значение. На вопрос диалектографов «Как называется "клен" в Вашей местности?», респонденты в земле Мекленбург (нижненемецкий ареал) чаще отвечали Rüster «вяз», при этом специального обозначения для «вяза», «ульма» не находилось. В западной части ареала исследователи заметили, что частотной реакцией на слово Ahorn «клен» является Holunder «бузина», при этом, когда респондентам называли оба фитонима, в качестве синонимов звучали диалектизмы Elhorn, Elhurn, Alhorn и т.д. Этимологический анализ привел к интерпретации названной лексемы как сложного слова, состоящего из компонентов: герм. el- «желтый» и horn «семя, сок», поэтому первичной номинацией выступает значение «бузина». Псевдоэтимологическое переосмысление нем. Ahorn произошло из-за наличия в его корне сочетания звуков, похожего на корневую морфему соответствующего диалектного слова "horn", а инициальный гласный «а» был ошибочно уподоблен его первому слогу. Следующий шаг «народной этимологии» ведет от Elhorn к Ellern: в результате утраты интервокального h данное слово в диалектах обозначает множественное число от нем. Erle «ольха». Таким образом, даже в процессе трансформации парадигматических отношений в диалектной лексической системе омонимия играют важную роль.
Как показал приведенный выше анализ, апробированные на примере группы лексем принципы выявления и описания лексических омонимов в нижненемецких диалектах с учетом комплекса факторов доказали свою практическую применимость в диалектно-ориентированных лексикографических исследованиях. С целью верификации отдельных теоретических положений мы попытались сопоставить предварительные результаты с теми данными, которые получили отечественные диалектологи, долгое время изучавшие явление лексической омонимии в русских
говорах. В частности, проанализировав случаи употребления омонимов в сибирских говорах, Н.А. Лукьянова в своей работе [Лукьянова 1966: 132-154] пришла к выводам, во многом подтверждающим наши предположения. Сложность данной проблемы автор объясняет спецификой диалектной системы. В нее входят не только (и не столько) диалектные слова, локализованные на определенной территории, но также (и даже в значительно большей степени) общенародные слова и значения, функционирующие в то же самое время и в системе общенационального стандарта. Они вступают между собой в определенные связи и отношения, поэтому одно и то же явление может приобретать различный характер в говорах и в общенародном языке. Сформулированная Н.А. Лукьяновой характеристика диалектных омонимов подтверждается и в поздних работах по русской диалектографии (ср., напр. [Алек-сеенко, Литвинникова 2009]), с данными нашего исследования.
литература
Алексеенко М., Литвинникова О. Омонимы русской диалектной речи. М.: Эл-пис, 2009. 784 с.
Елизаренкова Т.Я. Слова и вещи в Ригведе. М., 1999.
Карпов В.И. Гидронимия Северной Германии: «болотная» лексика в немецких лечебных заговорах (лексикографический аспект) // Научный альманах «Традиционная культура». 2013. № 1.
Коновалова Н.И. Сакральный текст как лингвокультурный феномен: авто-реф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2007.
Левкиевская Е.Е. Восточнославянский мифологический текст: семантика, диалектология, прагматика: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2007.
Лукьянова Н.А. Явления синонимии и омонимии в лексической системе современных сибирских говоров (на материалах говоров Новосибирской области) // Вопр. языка и лит-ры: Тем. сб. Вып. I. Ч. I. Новосибирск, 1966. С. 132-154.
Никитина С.Е. О многозначности, диффузии значений и синонимии в тезаурусе языка фольклора // Облик слова. Сборник статей памяти Дмитрия Николаевича Шмелева. М., 1997. С. 360-373.
Топорова Т.В. Принципы описания эпического слова: концепт горы в «Старшей Эдде». М.: Академия гуманитарных исследований, 2006.
Топорова Т.В. Сопоставительный анализ обозначений воды в «Старшей Эдде» и древнегерманских заговорах // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. 2015. № 3 (27). С. 19-31.
Чистов К.В. Вариативность и поэтика фольклорного текста // IX Между-нар. съезд славистов: История, культура, этнография и фольклор слав, народов. М.,
Besch, Werner; Knoop, Ulrich; Putschke, Wolfgang; Wiegand, HerbertE. (1983). Dialektologie. 2. Halbband - De Gruyter Mouton, 1983.
Bugge, Sophus (1889). Studien über die Entstehung der nordischen Goetter- und Heldensagen. München, 1889.
1983.
Der digitale Grimm (1971). Deutsches Woerterbuch von Jacob und Wilhelm Grimm. 16 Bde. in 32 Teilbänden. Leipzig 1854-1961. Quellenverzeichnis Leipzig 1971. Online-Version vom 17.01.2016. Электронный ресурс. Код доступа: http:// woerterbuchnetz.de/DWB/.
Krämer-Neubert, S. (2000). Was also ist des Pudels Keil? Zu Sprachräumen in Unterfranken // Dialektologie zwischen Tradition und Neuansätzen: Beiträge der Internationalen Dialektologentagung, Goettingen, 19-21. Oktober 1998. Stuttgart, 2000. S. 172-188.
Mitzka, W (1968). Kleine Schriften zur Sprachgeschichte und Sprachgeographie. Walter de Gruyter. Berlin, 1968.
Udolph, Jürgen (1994). Namenkundliche Studien zum Germanenproblem. Walter de Gruyter, 1994.
The aim of the paper is to develop methods how to describe the semantic polyvariance based on the example of dialectal homonymy in the Low-German area. The main purpose is to lay down the general principles for finding, describing and systematizing of dialectal homonyms in the areas of contact interaction between the German national standard language and dialects in the Low-German area. The material studied comprises of the folkloric records collected in the Mecklenburg-Vorpommern (the eastern Low-German subarea). The paper deals with the following issues: formulation of historical phonetics principles for finding dialectal homonymy in the contact language areas taking the example of transition from p to pf/f in the initial positio; discussion about the main principles for describing dialectal homonyms in the contact language areas considering historical phonetics: shifted consonants, degree of involvement in the diphtongisation and monophtongisation processes, vowel reduction, accommodation of nasal and liquid consonants; formulation of principles for finding homonyms of the North-Germany area concerning the semantic variety of the vocabulary in the Germania based on the Prose and Poetic Edda and with regard to their genre and typological features.
Keywords: dialectology, lexicography, corpus linguistics, areal linguistics, Low German area, homonyms, dictionary meaning, historical semantics, etymology.
References
Alekseenko M., Litvinnikova O. Omonimy russkoj dialektnoj rechi [Homonyms of Russian dialectal language]. M.: Jelpis, 2009. 784 s.
Elizarenkova T.Ja. Slova i veshhi v Rigvede [Words and artifacts in Rigveda]. M.,
study of lexical homonymy in the zones where the language and its dialects contact
Vladimir I. Karpov
Scientific secretary Institute of Linguistics, Russian Academy of Sciences 1 str. 1 Bolshoy Kislovskiy per., Moscow, 125009
vilkar@yandex.ru
1999.
Karpov V.I. Gidronimija Severnoj Germanii: «bolotnaja» leksika v nemeckih lechebnyh zagovorah (leksikograficheskij aspekt) [Hydronyms of the Northern Germany: Lexicographical research of "swamp" designation in german medical charms] // Nauchnyj al'manah "Tradicionnaja kul'tura". 2013. № 1.
Konovalova N.I. Sakral'nyj tekst kak lingvokul'turnyj fenomen [Sacred text as a linguocultural phenomenon]: avtoref. diss. ... d-ra filolog. nauk. M., 2007.
Levkievskaja E.E. Vostochnoslavjanskij mifologicheskij tekst: semantika, dialektologija, pragmatika [East Slavic mythological text: semantics, dialectology, pragmatics]: avtoref. diss. ... d-ra filolog. nauk. M., 2007.
Luk'janova N.A. Javlenija sinonimii i omonimii v leksicheskoj sisteme sovremennyh sibirskih govorov (na materialah govorov Novosibirskoj oblasti) [Synonyms and homonyms in the lexical system of the contemporary siberian dialects in the region Novosibirsk] // Vopr. jazyka i lit-ry: Tem. sb. Vyp. I. Ch. I. Novosibirsk, 1966. S. 132-154.
Nikitina S.E. О mnogoznachnosti, diffuzii znachenij i sinonimii v tezauruse jazyka fol'klora [Polysemy, synonymy and semantic diffusion in a folklore dictionary] // Oblik slova. Sbornik statej pamjati Dmitrija Nikolaevicha Shmeleva. M., 1997. S. 360-373.
Toporova T.V. Principy opisanija jepicheskogo slova: koncept gory v «Starshej Jedde» [Principles of description of epic words: concept "the mountain" in "Edda"]. M.: Akademija gumanitarnyh issledovanij, 2006.
Toporova T.V. Sopostavitel'nyj analiz oboznachenij vody v «Starshej Jedde» i drevnegermanskih zagovorah [Comparative analysis of water designations in "Edda" and old-german charms] // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Serija: Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovanija. 2015. № 3 (27). S. 19-31.
ChistovK.V Variativnost' i pojetika fol'klornogo teksta [Variability and poetics of folklore texts] // IX Mezhdunar. sjezd slavistov: Istorija, kul'tura, jetnografija i fol'klor slav, narodov. M., 1983.
Besch, Werner; Knoop, Ulrich; Putschke, Wolfgang; Wiegand, HerbertE. (1983). Dialektologie. 2. Halbband - De Gruyter Mouton, 1983.
Bugge, Sophus (1889). Studien über die Entstehung der nordischen Goetter- und Heldensagen. München, 1889.
Der digitale Grimm (1971). Deutsches Woerterbuch von Jacob und Wilhelm Grimm. 16 Bde. in 32 Teilbänden. Leipzig 1854-1961. Quellenverzeichnis Leipzig 1971. Online-Version vom 17.01.2016. Электронный ресурс. Код доступа: http:// woerterbuchnetz.de/DWB/.
Krämer-Neubert, S (2000). Was also ist des Pudels Keil? Zu Sprachräumen in Unterfranken. // Dialektologie zwischen Tradition und Neuansätzen: Beiträge der Internationalen Dialektologentagung, Goettingen, 19-21. Oktober 1998. Stuttgart, 2000. S. 172-188.
Mitzka, W (1968). Kleine Schriften zur Sprachgeschichte und Sprachgeographie. Walter de Gruyter. Berlin, 1968.
Udolph, Jürgen (1994). Namenkundliche Studien zum Germanenproblem. Walter de Gruyter, 1994.
