CC BY
18Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского Социология. Педагогика. Психология. Том 4 (70). 2018. № 4. С. 84-91.
УДК 159.9
ИССЛЕДОВАНИЕ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ ДРУЖБЫ У ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ КРЫМСКО-ТАТАРСКОГО И РУССКОГО ЭТНОСОВ В КРЫМУ
Милюкова Т. В.
Таврическая академия (структурное подразделение) ФГАОУ ВО «Крымский федеральный
университет имени В. И. Вернадского», Симферополь, Республика Крым, Россия
E-mail: tvmilyukova@gmaiL com
Статья содержит описание и результаты исследования межэтнической дружбы у представителей русского и крымско-татарского этносов в Крыму. Рассматривается взаимосвязь дружеских отношений с такими факторами, как выраженность этнической идентичности, переживание статусной депривации, этническая толерантность. Выраженность этнической идентичности и ощущение статусной депривации выше у представителей крымско-татарского, чем у русского этноса. У крымско-татарских респондентов больше как соседей, так и друзей из аутгруппы, а исследуемые особенности дружеских отношений связаны с этнической толерантностью. У представителей русского этноса в качестве основного фактора изучаемых аспектов межэтнической дружбы выступает выраженность этнической идентичности, этническая толерантость также оказывает на них некоторое более слабое влияние. Ключевые слова: этническая идентичность, межэтнические отношения, дружба.
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования межэтнических взаимоотношений в полиэтнических регионах, к которым относится и Крым, всегда высока, свой вклад в нее вносят миграционные и политические процессы, происходящие в современном обществе. Исследования постконфликтных обществ показывают высокую значимость межгруппового контакта для процесса прощения и примирения, подтверждая, что личные контакты с представителями другой группы улучшают межгрупповые отношения, снижают враждебность и подозрительность [1]. Готовность к дружеским отношениям с представителем другого этноса рассматривается как один из показателей этнической идентичности, социальной дистанции, этноцентризма и является характеристикой, отражающей состояние межэтнических взаимоотношений [2, 3, 4].
Дружба понимается в психологии как специфический вид межличностных взаимоотношений, понятия о нормах и особенностях которых отличаются у представителей разных культур [5, 6, 7]. Анализируется особый ценностный характер феномена дружбы, потребность в таком виде взаимоотношений, рассматривается связь дружбы и межличностной аттракции [5]. Создаются типологии социальных представлений о дружбе и изучаются её гендерные и возрастные особенности [8, 9]. Однако исследований межэтнической дружбы в современной науке не много, и, как отмечает З. Лепшокова, большая часть исследований посвящена взаимоотношениям в обществах, разделенных на
84
принимающее население и мигрантов, тогда как исследования в обществах, где нет такого разделения, практически отсутствуют [10].
Исследования взаимоотношений сталкиваются с давно известной в социальной психологии проблемой несоответствия демонстрируемых убеждений и реального поведения. Современные работы показывают это расхождение в области дружеских отношений, например, выявленные в работе В.А. Иванюшиной и Д.А. Александрова реальные дружеские отношения школьников не соответствуют данным исследований установок школьников к мигрантам [11]. Таким образом, в исследованиях межгрупповых отношений необходимо рассматривать не только демонстрируемые аттитюды и готовность дружить с представителем другой этнической группы, но и анализировать реальные дружеские отношения между представителями разных групп.
Основной целью данного исследования было изучение межэтнической дружбы у представителей русского и крымско-татарского этносов в Крыму и её связи с такими факторами, как выраженность этнической идентичности, переживание статусной депривации и этническая толерантность. Мы исследовали аффективный компонент реальной межэтнической дружбы, в частности, ощущение дискомфорта от того, что друг принадлежит другому этносу. В когнитивной сфере нас интересовала такая защитная когниция, как контрстереотип - убеждение в том, что друг из аутгруппы является исключением из правил по сравнению с другими людьми из его этноса [12]. Также исследовалась готовность респондентов отказаться от межэтнической дружбы, если представители ингруппы будут против неё, и то, как много внимания в целом они уделяют факту иной этнической принадлежности своего друга.
Гипотеза 1. Существуют различия в межэтнической дружбе у представителей крымско-татарского и русского этносов в Крыму.
Гипотеза 2. Выраженность этнической идентичности, переживание статусной депривации, этническая толерантность взаимосвязаны с такими аспектами межэтнической дружбы, как контрстереотип, дискомфорт от принадлежности друга к чужому этносу, готовность отказаться от этой дружбы в случае негативного отношения к ней представителей ингруппы и частота обращения внимания на принадлежность друга к чужому этносу.
МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ
Выборка. .Выборка исследования включала 253 проживающих в Крыму испытуемых крымско-татарского и русского этносов различной профессиональной принадлежности, уровня образования, обоих полов. Средний возраст испытуемых -31 год, 68% составили женщины, 32% - мужчины.
Методы. Выраженность этнической идентичности измерялась с помощью методики экспресс-оценки выраженности этнической идентичности (Н.М. Лебедева): «В какой степени вы ощущаете себя представителем своего народа?» (Ответы: 1 = совсем не ощущаю, 5 = ощущаю в полной мере) [3]. Части испытуемых (60 человек) была дополнительно предложена методика измерения этнической идентичности (Дж. Финни) [3]. Примеры вопросов: «Я четко чувствую
85
связь со своей этнической группой», «Я соблюдаю традиции своей этнической группы» и т. д. (Ответы: 4 = абсолютно согласен, 1 = абсолютно не согласен).
Переживание статусной депривации измерялось с помощью интегральной шкалы, включающей вопросы об ущемлении этноса в религиозных, культурных, языковых и других правах. Примеры вопросов: «Считаете ли Вы, что, в сравнении с другим этносом, ваш этнос ущемлён в правах, касающихся развития культуры» (Ответы: 1 = считаю, 0 = не считаю), «Считаете ли Вы, что, в сравнении с другим этносом, ваш этнос ущемлён в правах, касающихся исповедования религии» (Ответы: 1 = считаю, 0 = не считаю). а Кронбаха = .67 крымские татары; .80 русские.
Для измерения различных аспектов дружбы с представителем другого этноса использовались следующие вопросы: «Если бы люди из вашего этноса были категорически против этой дружбы из-за того, что ваш друг принадлежит к другому этносу, вы стали бы дружить с ним?» (Ответы: 0 = нет, 4 = да), «Вы часто обращаете внимание на то, что принадлежите к различным этносам» (Ответы: 0 = никогда, 4 = очень часто), «Бывают ситуации, когда вы испытываете дискомфорт от того, что вы с этим другом принадлежите к разным этносам?» (Ответы: 0 = никогда, 4 = очень часто), «Насколько этот друг является «исключением из правил» по сравнению с другими людьми из его/её этноса?» (Ответы: 0 = не является исключением, 4 = является исключением), «Много ли у вас друзей из другого этноса?», (Ответы: 0 = у меня нет таких друзей, 2 - у меня несколько (много) таких друзей), «Иногда я стесняюсь говорить людям из моего этноса, что дружу с представителем другого этноса» (Ответы: 0 = это утверждение неверно, 4 = абсолютно верно). Также задавался закрытый вопрос о количестве друзей из другой этнической группы.
Этническая толерантность измерялась с помощью методики ЛЭРТ [4]. Примеры вопросов: «В будущем я создам семью только с представителем своего народа (этноса) и религии», «Некоторые народы или религии совершенно справедливо обвиняют в целом ряде отрицательных качеств». Для определения социальной желательности ответов и исключения недостоверных анкет использовалась шкала методики ЛЭРТ, максимум по которой составлял 10 баллов. Результат в 6 баллов и выше свидетельствовал о недостоверности результатов по другим шкалам, анкеты таких респондентов в дальнейшем исследовании не использовались. Примеры вопросов: «Я всегда выслушиваю все спорящие стороны» (Ответы: + = согласен с ответом), «Я всегда прихожу в точно назначенное время» (Ответы: + = согласен с ответом).
Дополнительные параметры: возраст, образование, пол, количество соседей из другого этноса фиксировались соответствующими закрытыми и открытыми вопросами.
Применялась математико-статистическая обработка результатов, использовались метод корреляционного анализа (коэффициент R Спирмена) и сравнение двух независимых выборок (критерий и Манна-Уитни).
86
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Выраженность этнической идентичности и переживание статусной депривации в большей степени проявлялись у представителей крымско-татарского этноса, что подтвердил критерий Манна-Уитни для независимых выборок (р=0,000 в обоих случаях). Выраженность этнической идентичности по шкале от 1 до 4 составила у крымских татар 3,3 балла, а у русских - 2,7 балла. Ощущение статусной депривации по шкале от 0 до 7 у русских составило 1,2 балла, а у крымских татар - 2,5 балла.
Крымские татары, как и ожидалось, отмечали большее количество соседей из другого этноса. Достоверность различий между выборками подтвердил критерий Манна-Уитни (р=0,000). Большая часть русских (67%) отмечала небольшое количество близких соседей из крымско-татарского этноса. 55% русских респондентов характеризовали свой район проживания как такой, в котором большинство составляют русские, 20% отвечали, что в нём проживает одинаковое число людей из обоих этносов. Крымские татары в вопросе про близких соседей из другого этноса чаще выбирали ответы «довольно много» (38%) и «несколько» (30%), 41,2% респондентов из этой группы считали, что большинство людей в их районе проживания принадлежит к другому этносу, 21,2% выбирали вариант «одинаковое число людей из обоих этносов», а 37,6% отмечали, что живут в районе, где большинство составляют люди из их этнической группы.
Критерий Манна-Уитни подтвердил значимость различий между этносами в количестве друзей из другого этноса (р=0,000), их было больше у крымскотатарских респондентов. 31% русских не имеет друзей крымских татар, 21,5% отвечали, что такой друг у них всего один, и 47,5% дружат с более чем одним представителем крымско-татарского этноса. У крымских татар показатели были соответственно 7%, 6% и 87%, большинство респондентов из этой группы имеют больше одного русского друга.
Большая часть респондентов (71% русских и 82% крымских татар) отмечала невысокий уровень дискомфорта от принадлежности со своим другом к разным этническим группам. 23% русских и 14% крымских татар отвечали, что иногда испытывают такой дискомфорт, а 5% и 3% соответственно испытывают его часто. Критерий Манна-Уитни подтвердил значимость различий между этносами по этому показателю (р=0,013), дискомфорт от принадлежности к разным этническим группам в большей степени испытывают представители русского этноса, у них же в большей степени проявляется такая защитная когниция, как контрстереотип -восприятие этого друга как исключение из правил по сравнению с другими людьми из его/её этноса (р=0,044). 47,5% русских не считают друга исключением из правил, 20% считают, 32,5% считают его исключением в некоторой степени. У крымских татар соотношение было следующим: 60% не считают, 18% считают и 22% считают его исключением из правил по сравнению с другими людьми из его/её этноса в некоторой степени.
Выраженность этнической идентичности имеет у представителей русского этноса статистически значимые позитивные взаимосвязи с такими аспектами межэтнической дружбы, как контрстереотип (г = .373; р < 0,05); дискомфорт от
87
принадлежности с другом к разным этносам (г = .489; р < 0,001) и готовность отказаться от дружбы, если представители ингруппы будут против неё (г = .421; р < 0,05). У респондентов из крымско-татарского этноса этот показатель коррелировал только с тем, насколько часто они обращают внимание на то, что принадлежат с другом к различным этносам (г = .483; р < 0,05).
Этническая толерантность крымских татар статистически значимо негативно связана с дискомфортом от принадлежности с другом к разным этносам (г = -.280; р < 0,05), контрстереотипом (г = -.452; р < 0,001), вниманием к тому, что принадлежат с другом к различным этносам (г = -.494; р < 0,001), позитивно связана с количеством соседей из другого этноса (г = .358; р < 0,001) и никак не связана с выраженностью этнической идентичности. Этническая толерантность русских имеет статистически значимую позитивную связь с выраженностью этнической идентичности (г = -.350; р < 0,05), статистически значимую негативную взаимосвязь с дискомфортом от принадлежности с другом к разным этносам (г = -.243; р < 0,001), готовностью отказаться от дружбы под давлением ингруппы (г = -.274; р < 0,001) и никак не связана с количеством соседей из другого этноса.
Возраст респондентов имеет слабую отрицательную взаимосвязь с проявлениями дружбы как у русских, так и у крымских татар, однако если у русских он связан с тем, обращают ли они внимание на принадлежность друга к другому этносу (г = -.200; р < 0,05), то у крымских татар с возрастом снижается дискомфорт от принадлежности с другом к разным этносам (г = -.231; р < 0,05).
Ощущение статусной депривации имеет статистически достоверную позитивную взаимосвязь с ощущением дискомфорта от принадлежности с другом к разным этносам только у крымско-татарских респондентов (г = .487; р < 0,001), у русских этот показатель никак не связан с особенностями межэтнической дружбы.
ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ
Этническая идентичность крымских татар выражена сильно и в большей степени, чем у русских, они также переживают большую статусную депривацию. Этническая идентичность русских выражена средне. Несмотря на найденные значимые различия между группами, в обеих ощущение статусной депривации в целом невысоко. Крымские татары имеют больше как соседей, так и друзей из русского этноса, почти 90% представителей этой группы дружат с двумя и более представителями аутгруппы. У русских таких друзей имеет чуть меньше половины респондентов, а почти треть вообще не имеет ни одного друга из крымскотатарского этноса.
Уровень дискомфорта от принадлежности друга к чужому этносу невысок в обеих группах, однако у русских он всё же выше. Русские больше воспринимают этого друга как исключение из правил по сравнению с другими людьми из его этноса - в той или иной степени таким его видит 52,5% русских респондентов, тогда как у крымских татар контрстереотип проявлялся у 40% опрошенных.
Чем более выражена этническая идентичность представителей русского этноса, тем больший дискомфорт они испытывают от принадлежности с другом к разным этносам, поддерживают контрстереотип об этом друге и готовы отказаться от
88
дружбы под давлением ингруппы. Этническая идентичность крымских татар связана только с тем, как часто они обращают внимание на то, что принадлежат с другом к различным этносам.
Такие аспекты межэтнической дружбы, как дискомфорт от другой этнической принадлежности друга, контрстереотип по отношению к нему и в целом внимание к различной этнической принадлежности с другом коррелируют у крымских татар с показателем этнической толерантности. У русских выявлена слабая связь этнической толерантности с готовностью отказаться от дружбы если представители ингруппы будут против неё и дискомфортом от другой этнической принадлежности друга. С возрастом русские обращают меньше внимания на этническую принадлежность друга, а крымские татары испытывают меньший дискомфорт от того, что друг принадлежит к другому этносу.
Толератность и количество соседей из другого этноса взаимосвязаны только у представителей крымско-татарского этноса, менее толерантные из них отмечали меньшее количество соседей из аутгруппы. Вероятно, такие люди стремятся жить в районах, где население состоит преимущественно из представителей их этнической группы, русские же как представители большинства в принципе имеют меньшее количество соседей из другого этноса и их этническая толерантность с ним никак не связана.
Выраженность этнической идентичности связана с негативными аспектами межэтнической дружбы - готовностью отказаться от неё в случае, если ингруппа будет против, дискомфортом от этнической принадлежности друга и восприятием его как исключение из правил по отношению к другим людям из его группы, т. е. защитным механизмом, называемым контрстереотипом, - у представителей той группы, чья этническая идентичность в целом выражена умеренно, у русских. На втором месте по частоте связей в этой группе идёт этническая толерантность, связанная с диспозиционным и аффективным компонентами, однако уровень связи между переменными в данном случае слабый, хоть она и статистически подтверждена. Небольшое влияние на то, как часто русские обращают внимание на другую этническую принадлежность друга, оказывает возраст. В целом можно сделать выводы, что ведущим фактором в выборке русских выступает выраженность этнической идентичности, с ней в некоторой степени коррелирует этническая толерантность, однако в большей степени негативные переживания и защитные когниции, а также готовность отказаться от дружбы под давлением своей группы, определяются именно выраженностью этнической идентичности.
У крымских татар, в этносе, где этническая идентичность выражена сильно, она не выступает настолько значимым фактором дружбы и связана лишь с нейтральным её проявлением - тем, как часто респонденты обращают внимание на другую этническую принадлежность друга. Большее значение у представителей крымскотатарской выборки имеет этническая толерантность, связанная с контрстереотипом о друге, дискомфортом от его принадлежности к аутгруппе и частым обращением внимания на этническую принадлежность друга. Готовность отказаться от дружбы в случае, если ингруппа будет против неё, не связана у крымских татар ни с одним из исследуемых показателей.
89
У представителей крымско-татарского этноса более высокое ощущение статусной депривации связано с аффективным компонентом межэтнической дружбы (дискомфортом от принадлежности друга к чужому этносу), тогда как у русских, группы с более низким ощущением статусной депривации, такой взаимосвязи не выявлено.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Исследование показало, что межэтническая дружба ощущается и воспринимается по-разному представителями русского и крымско-татарского этносов в Крыму. Представители обоих этносов описывают её в целом как комфортную, однако русские испытывают больше дискомфорта от иной этнической принадлежности друга и проявляют в отношении него больший контрстереотип. У представителей русского этноса в первую очередь именно выраженность этнической идентичности предсказывает проявление защитных когниций, дискомфорт и готовность отказаться от дружбы, тогда как у крымских татар фактором, связанным с напряжением в дружбе, контрстереотипом и вниманием к иной этнической принадлежности друга является этническая толерантность. Таким образом, взаимосвязь выраженности этнической идентичности и исследуемых проявлений межэтнической дружбы не является однозначной и обусловлена действием других факторов, вследствие чего в некоторых группах может не наблюдаться вовсе. Этническая толерантность также не всегда имеет связь с этими сторонами межэтнической дружбы, однако в целом предсказывает их лучше, чем выраженность этнической идентичности.
Список литературы
1. O'Loughlin John. Inter-ethnic friendships in postwar Bosnia-Herzegovina: Socio-demographic and place influences / John O'Loughlin // Ethnicities. - 2010. - № 9. - P. 26-54.
2. Почебут Л. Г. Взаимопонимание культур. Методология и методы этнической и кросс-культурной психологии. Психология межэтнической толерантности / Л. Г. Почебут. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005.
3. Татарко А. Н. Методы этнической и кросскультурной психологии. Учебно-методическое пособие / А. Н. Татарко, Н. М. Лебедева. - М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2011. - 237 с.
4. Черный Е. В. Психология моделирования поликультурного образования. Монография / Е. В. Черный. - Симферополь: Сонат, 2010. - 540 с.
5. Кон И. С. Дружба. Этико-психологический очерк / И. С. Кон. - М.: Изд-во политической литературы, 1980. - 256 с.
6. Triandis Harry C. Culture and Social Behavior / Harry C. Triandis. - McGraw-Hill, 1994.
7. Triandis Harry C. The Self and Social Behavior in Differing Cultural Contexts / Harry C. Triandis // Psychological Review. - 1989. - Vol. 96, No. 3. - P. 506-520.
8. Летягина, С. К. Социальные представления о дружбе в различных возрастных группах / С. К. Летягина // Ученые записки Педагогического Института СГУ им. Н.Г. Чернышевского. Серия: Психология. Педагогика. - 2010. - Т.3. - № 3. - С. 56-62.
9. Юркова Е. В. Социально-психологические исследования дружбы / Е. В. Юркова // Современные проблемы психологии семьи: феномены, методы, концепции. Вып. 3. - СПб.: Изд-во АНО «ИПП», 2009. - С. 96-101.
10. Лепшокова З. Х. Роль межкультурных и монокультурных дружеских контактов во взаимодействии народов Дагестана / З. Х. Лепшокова // Межкультурные отношения на постсоветском пространстве / Под общ. ред.: Н. М. Лебедева. - М. : Менеджер, 2017. - Гл. 9. - С. 276-298.
90
11. Иванюшина В. А. Межэтническое общение в российских школах: изучение методом сетевого диадного анализа / В. А. Иванюшина, Д. А. Александров // Социология: методология, методы, математическое моделирование. - 2012. - № 35. - С. 29-56.
12. Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности / Г. У. Солдатова. - М.: Смысл, 1998. -389 с.
THE INTER-ETHNIC FRIENDSHIP STUDY AMONG CRIMEAN TATAR AND RUSSIAN ETHNOSES' REPRESENTATIVES IN CRIMEA
Milyukova T. V.
V.I. Vernadsky Crimean Federal University, Simferopol, Crimea, Russian Federation
E-mail: tvmilyukova@gmail.com
The paper contains the description and results or inter-ethnic friendship study among Russian and Crimean Tatar ethnoses' representatives in Crimea. Correlations between social identity salience, feeling of status deprivation, ethnic tolerance and inter-ethnic friendship are considered. Ethnic identity salience and feeling of status deprivation are higher among Crimean Tatars than Russians. Crimean Tatars have more neighbors and friends from the outgroup. Studied peculiarities of inter-ethnic friendship correlate with ethnic tolerance in Crimean Tatar ethnos. In Russian ethnos the main factor of the studied aspects of inter-ethnic friendship is the ethnic identity salience, ethnic tolerance also has some weaker influence.
Keywords: ethnic identity, inter-ethnic relations, friendship.
References
1. O'Loughlin John, Inter-ethnic friendships in postwar Bosnia-Herzegovina: Socio-demographic and place influences, Ethnicities, 9, 26 (2010).
2. Pochetut L.G. Mutual understanding of cultures. Methodology and methods of ethnic and cross-cultural psychology. Psychology of interethnic tolerance (Publishing House of St. Petersburg State University, SPb., 2005).
3. Tatarko A.N. and Lebedeva N.M., Methods of ethnic and cross-cultural psychology. Teaching manual, 237 p. (Publishing House of the Higher School of Economics, Moscow, 2011).
4. Cherniy E.V., Psychological modeling of multicultural education. Monograph, 540 p. (Sonat, Simferopol, 2010).
5. Kon I.S., Friendship. Ethical and psychological essay, 256 p. (Publishing House of Political Literature, Moscow, 1980).
6. Triandis Harry C., Culture and Social Behavior (McGraw-Hill, 1994).
7. Triandis Harry C., The Self and Social Behavior in Differing Cultural Contexts, Psychological Review, 96, 3, 506 (1989).
8. Letyagina S.K., Social ideas about friendship in various age groups, Scientific notes of the Pedagogical Institute of SSU. N.G. Chernyshevsky. Series: Psychology. Pedagogy, 3, 3, 56 (2010).
9. Yurkova E.V., Socio-psychological studies of friendship, Modern problems of family psychology: phenomena, methods, concepts, 3, 96 (Publishing house of ANO "IPP", SPb., 2009).
10. Lepshokova Z.Kh., The role of intercultural and monocultural friendly contacts in the interaction of the peoples of Dagestan, Intercultural relations in the post-Soviet space, Ed.: N.M. Lebedeva, Ch. 9, 276 (Manager, M., 2017).
11. Ivanyushina V.A. and Aleksandrov D.A., Inter-ethnic communication in Russian schools: a study by the method of network dyadic analysis, Sociology: methodology, methods, mathematical modeling, 35, 29 (2012).
12. Soldatova G.U., Psychology of ethnic tensions, 389 p. (Smysl, Moscow, 1998).
91
