CC BY
111
УДК 33.045 ББК 45
ИССЛЕДОВАНИЕ АГРЕССИИ РОССИЙСКИХ И КИТАЙСКИХ СТУДЕНТОВ С РАЗНЫМИ ТИПАМИ ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ1
ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ ГРОШЕВ,
доктор психологических наук, доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заместитель директора по научной работе НИИ образования и науки Научная специальность 19.00.01 - общая психология, психология личности, история психологии; ЮЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА ДАВЫДОВА, кандидат психологических наук, доцент, ведущий сотрудник НИИ образования и науки Научная специальность 19.00.01 - общая психология, психология личности, история психологии;
ЛИ ЧЖЭНЬНИН стажер кафедры дифференциальной и социальной психологии РУДН Научная специальность 19.00.01 - общая психология, психология личности, история психологии E-mail: aus_tgy@mail.ru
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Исследуется природа и психологические детерминанты агрессии студентов в разных культурных средах и с разными типами гендерной идентичности. В исследовании приняли участие как мужчины, так и женщины. Участники опроса были студентами (Россия - 50 респондентов и Китай - 47 респондентов) в возрасте от 20 лет, которые прошли основной опрос, а 79 из них прошли также дополнительный опрос (83%). Для изучения индивидуально-личностных детерминант агрессии использовались полоролевой опросник С. Бем, опросник Басса-Дарки, опросник уверенности в себе Райдаса, методика самооценки личности Будасси, методика переменная-модератор Бэрона-Кенни, шкала Лайкерта, теория атрибуции и оценки эмоций, методика Ч. Спилберга «шкала самооценки», методика Г. Айзенка «опросник EPI». Установлено, что индивидуальные детерминанты агрессии имеют постоянный, устойчивый характер. К ним можно отнести личностные черты, индивидуальные установки и склонности, эмоциональный репертуар, гендерную идентичность, раздражительность, боязнь общественного неодобрения, враждебность, расовые предрассудки, а также генетическую предрасположенность. Своеобразие динамики и качества протекания агрессии детерминируется определенными поведенческими фазами, закрепленными в таких паттернах поведения, как убежденность в необходимости агрессии, ситуативные агрессивные намерения, ситуативный или отсроченный гнев, руминация, отсроченные агрессивные намерения. Агрессия китайских и российских студентов отличается по некоторым моментам значительно: уровень общей агрессивности в российской выборке испытуемых значительно выше, чем в китайской. Выявлено, что поведенческие схемы агрессии личности, обусловленные гендерной спецификой, зависят от таких категорий как, гендерная роль, гендерный стереотип и гендерные схемы, согласно которым студенты выстраивают собственное поведение, которое может определяться биологическими и наследственными факторами. Сформулированы рекомендации как для российских студентов, выраженные в необходимости усиления самооценки, самоконтроля и рефлексии собственного поведения, эмоционального репертуара, большего доверия к окружающим людям, так и для китайских студентов, которым необходимо расширять собственный круг общения, вырабатывать дружелюбие и стараться не концентрироваться на собственных обидах.
Ключевые слова: агрессия, агрессивное поведение, гендерная идентичность, китайские студенты, компонент, маскулинность, реакция, российские студенты, ситуация, феминность.
Annotation. The article is devoted to the examination of nature and psychological aggression of students in various cultural environments and with different types of gender identity. Both men and women took part in the study. Survey participants
were students (Russia - 50 respondents and China - 47 respondents) at the age from 17 to 20 years, who underwent the main survey, and 79 out of them underwent an additional survey (83 %). To study individual-personal determinants of aggression the authors have used the sex-role inventory by S. Bem, Buss-Durkee Hostility Inventory, Raidas personality self-assessment technique by S.A. Budassi, the methodology of Moderator-Mediator Variable by Baron-Kenny, Likert scale, the theory of attribution and evaluation of emotions, methodology of Ch. Spielberger «State-Trait Anxiety Inventory», Eysenck Personality Inventory. It is established that individual determinants of aggression have a permanent, sustainable character. They include personal features, individual purposes and inclinations, emotional repertoire, gender identity, irritability, fear of social disapproval, hostility, race prejudices, and also genetic predisposition. The peculiarity of dynamics and quality of the flow of aggression is determined by certain behavioral phases, fixed in such patterns of behavior as assurance in aggression necessity, situational aggressive intentions, situational or delayed anger, rumination, delayed aggressive intentions. The aggression of the Chinese and Russian students differs according to some moments significantly: the level of common aggression in the Russian sampling of the test subjects is considerably higher than in Chinese. It is revealed that behavioral schemes of personality aggression, conditioned by gender specificity, depend on such categories as gender role, gender stereotype and gender schemes, according to which students build their own behavior, which may be defined by biological and inherited factors. The recommendations are formulated both for the Russian students, expressed in the necessity of strengthening self-esteem, self-control and reflexion of one's own behavior, emotional repertoire, greater confidence to other people, and the Chinese students, for whom it is necessary to broaden one's own circle of communication, work out hospitability and try not to focus on one's own offences.
Keywords: aggression, aggressive behavior, gender identity, Chinese students, component, masculinity, reaction, Russian students, situation, femininity.
Исходя из проведенного теоретико-методологического анализа научной литературы по проблеме агрессивности, нами были выдвинуты следующие гипотезы эмпирического исследования: 1а) индивиды по-разному воспринимают ситуации, связанные с повышенной эмоциональной нагрузкой в зависимости от гендерной идентичности. Маскулинная гендерная идентичность предполагает агрессию в качестве одного из возможных и актуальных сценариев поведения, индивиды с феминной гендерной идентичностью рассматривают ее как менее предпочтительный вариант; 1б) индивиды с маскулинной гендерной идентичностью, по сравнению с людьми немаскулинной идентичности (феминная, андрогинная или неопределенная), чаще испытывают ситуативный и отсроченный гнев, ситуативные и отсроченные агрессивные намерения, а также ру-минацию после переживания негативных эмоций;
2) индивиды, считающие нормой проявление агрессивной реакции на некоторую ситуацию, со значительно большей вероятностью будут испытывать ситуативный и отсроченный гнев, ситуативные и отсроченные агрессивные намерения, а также ру-минацию по сравнению с теми, кто считает иначе;
3) взаимосвязь маскулинной гендерной идентичности и ситуативного / отсроченного гнева, ситуативных / отсроченных агрессивных намерений, а также руминации выстраивается в зависимости от убежденности индивида в необходимости агрессии (в конкретной ситуации); 4) взаимосвязь убежденности индивида в необходимости агрессии и отсроченного гнева и агрессивных намерений определяется интенсивностью руминации после ситуации.
Исследование, проведенное с использованием корреляционного анализа, затронуло временной
отрезок 2011-2015 гг. Информация собиралась на основе двух анкетных онлайн-опросов (основная фаза и дополнительные опросы с временным лагом). В исследовании принимали участие как мужчины, так и женщины. Основной опрос прошли 97 респондентов, 79 из них прошли также дополнительный опрос (83%). Участники опроса были студентами кафедры психологии Московского педагогического университета (Россия, 50 респондентов) и Ляонинского педагогического университета (Китай, 47 респондентов) в возрасте от 17 до 20 лет (М (среднее значение) = 18,7 года) из различных этнических групп и с различным уровнем социального положения. Приблизительно 77% респондентов являлись гражданами страны проживания, остальные - иностранцы. Исследование проводилось в форме онлайн-опроса, который состоял из двух анкет (сначала основная, затем дополнительная). Ссылка на второй анкетный опрос отправлялась по электронной почте участникам спустя неделю после заполнения первой анкеты.
Анкетный сценарий предполагал просьбу поставить себя на роль действующего лица и предположить, что индивид лично участвовал в потенциально стрессовой ситуации. Затем следовала серия открытых и закрытых вопросов, которые оценивали эмоциональные и поведенческие реакции участников в данной ситуации, а также их убежденность в необходимости агрессии по отношению к другим субъектам. Была оценена гендерная идентичность участников (в соответствии с полоролевым опросником С. Бем [10]) и собраны демографические сведения о них. Сущность сценария - экстремальная ситуация, когда к вашей девушке (парню) на студенческой вечеринке среди друзей за пределами
университета пристает незнакомый человек, делая это вульгарно и настойчиво. Во втором опросе, проведенном неделю спустя, участников попросили вспомнить эту ситуацию и охарактеризовать отсроченные эмоциональные и поведенческие реакции, а также уровень руминации. Для всех пунктов обоих анкет использовалась шкала из шести оценок (1 - ничтожно мало, 6 - чрезвычайно много). Письменный сценарий, которым начиналась анкета, был адаптированным сценарием исследования Д. Коэна и Р. Нисбетта [9].
Выбрать именно этот сценарий подтолкнули следующие причины. Во-первых, данный сценарий описывает простое столкновение, непродолжительное по времени, которое хорошо отражает индивидуальные различия в восприятии ситуации. Во-вторых, такое публичное столкновение дает участникам возможность принять эмоциональную роль оскорбленной жертвы в контексте типичной ситуации (вечеринка) и косвенно подталкивает участника к активным действиям. В-третьих, пилотное тестирование показало, что характеризуемая ситуация не соответствует типичным ожиданиям студентов относительно нормального поведения и должна пробудить чувства гнева / стыда. Следовательно, сценарий соответствует критерию «потенциальная экстремальная ситуация - потенциальное агрессивное поведение».
В плоскости убежденности в необходимости агрессии, согласно точки зрения Дж. Эйврилл, оценка производилась по следующим пунктам: уместность проявления агрессии к обидчику; как участники ощущали, что от них ждут, что они имеют право и должны проявить агрессию [5]. Эти четыре пункта были объединены в одном графике (альфа Кронбаха, а = 0,77). Гнев оценивался по ситуативному (первый опрос) и отсроченному сценарию. Участникам предлагалось оценить степень, в которой они чувствовали себя: разгневанными, разъяренными и жаждущими отомстить. В первой анкете участники должны были оценить эти компоненты, основываясь на том, что они почувствовали сразу после чтения сценария. Во второй анкете участники должны были оценить их, основываясь на том, что они чувствовали, когда вспоминали сценарий неделю спустя (а = 0,81 в первом опросе и а = 0,87 во втором опросе). Участников просили рассказать о поведенческих намерениях, возникавших у них при представлении себя действующими лицами сценария. Была построена графическая зависимость агрессивных намерений, состоящая из четырех компонентов (а = 0,91 в первом опросе и а = 0,88 во втором опросе). Участники должны были определить, в какой степени они будут проявлять агрессию в его адрес: драться или вербально угрожать. Либо постараются избежать столкновения, обсудить проблему, проигнорировать и отшутиться. Анализ индивидуальных различий по шкале рассеивания-руминации, связанных с агрес-
сивным поведением, аналогично исследованию Дж. Капрара [8], демонстрировал степень последующих индивидуально-личностных особенностей переживания (а = 0,89).
Гендерная идентичность измерялась с использованием пунктов полоролевого опросника, разработанного С. Бем [7]. Данный опросник рассматривает феминность и маскулинность как два независимых показателя, а не помещает их на одну шкалу. Это позволяет указать, обладает ли человек высокими показателями по одному измерению и низкими по другому (феминность и маскулинность), высокими показателями по обоим измерениям (андрогинность) или низкими по обоим измерениям (неопределенность). Участников попросили показать на шестибалльной шкале степень, в которой прилагательные, перечисленные в анкете, характеризуют их личность (феминность: сострадающий, мягкий, нежный, чувствительный к потребностям других, женственный (а = 0,79); маскулинность: доминирующий, мужественный, сильный, честолюбивый (а = 0,67). Полученные данные использовались с целью разделения участников на группы и в качестве двух независимых шкал. Чтобы разделить участников на четыре группы (феминная, маскулинная, андрогинная и неопределенная), использовался метод разделения по среднему значению [11]. Каждый участник был отнесен к одной из следующих групп: маскулинной, (высокие значения по маскулинной шкале, низкие по феминной), феминной (высокие значения по фемин-ной шкале, низкие по маскулинной), андрогинной (высокие значения по феминной шкале, высокие по маскулинной) или неопределенной (низкие значения по феминной шкале, низкие - по маскулинной). Респонденты распределились по группам следующим образом: 25 участников было отнесено к маскулинной группе, 20 к феминной, 25 к андрогинной и 27 к неопределенной.
По результатам исследования можно выделить связь гендерной идентичности и реакцией в экстремальной ситуации, выраженной в провокации на проявление агрессии. В соответствии с гипотезой 1а респонденты с преобладанием маскулинности по сравнению с участниками феминной гендерной идентичности, чаще высказывают мнение, что поведенческая норма в обозначенном сценарии требует агрессивной реакции.
Односторонний дисперсионный анализ показал наличие значительной разницы между показателями четырех групп (маскулинная, феминная, андрогин-ная и неопределенная) относительно убежденности в необходимости агресии ^ = 4,185, р < 0,05). Респонденты с повышенной маскулинностью демонстрировали самые высокие показатели восприятия предпочтительности агрессии, респонденты с фе-минной направленностью, наоборот, имели самые низкие показатели. В табл. 1 представлены все показатели и стандартные отклонения.
Таблица 1
Средние значения и стандартные отклонения для четырех групп гендерной идентичности
Группа гендерной идентичности N Убежденность в необходимости агрессии Ситуативные агрессивные намерения Ситуативный гнев Руминация Отсроченные агрессивные намерения Отсроченный гнев
М 1 XII М 1 XI М 1 XII М 1 XI М 1 XI М 1 XII
Российские студенты
Маскулинная 5 4 49 0,79 4 30 30 4 Л7 10 <9 20 30 4 07 0
Андрогинная 3 4 35 0,99 4 00 30 4 70 00 ■ 00 45 4 00 ,4 0
Неопределенная 3 5/ 08 45 4 21 17 0,90 [0 05 0,90
Феминная 9 3,45 10 3,15 25 4 |0 30 1 0,98 1 20 3,24 1,50
Итого 50 3,96 0,99 3,63 1,32 4,44 1,14 3,61 1,02 2,65 1,26 3,59 1,22
Китайские студентыг
Маскулинная 10 4,07 0,79 4,18 1,30 4,17 1,10 3,70 1,20 3,15 1,30 3,45 1,10
Андрогинная 12 3,94 0,99 3,75 1,30 4,05 1,00 3,64 1,00 2,90 1,45 3,50 1,40
Неопределенная 14 3,12 1,08 2,89 1,45 3,30 1,17 3,20 0,90 2,84 1,10 2,94 0,90
Феминная 11 2,97 1,10 3,05 1,25 3,30 1,30 3,02 0,98 2,56 1,20 2,70 1,50
Итого 47 3,52 0,99 3,47 1,32 3,70 1,14 3,39 1,02 2,86 1,26 3,15 1,22
Примечание: N - количество, М - среднее значение, SD - стандартное отклонение
Результаты исследования также подтвердили гипотезу 1б. Участники с маскулинной гендерной идентичностью показали высокие значения ситуативного и отсроченного гнева, ситуативных и отсроченных агрессивных намерений и руминации, в то время как участники с феминной и неопределенной гендерной идентичностью показали меньшие результаты (табл. 1). Односторонний дисперсионный анализ подтвердил, что значения маскулинной и феминной группы значительно отличались по немедленным (Р=4,357, р<0,01) и отсроченным ^=2,991, р < 0,05) агрессивным намерениям, руминации (Р=2,957, р < 0,05) и отсроченному гневу ^=3,579, р < 0,05).
Эти данные получили дальнейшее подтверждение после проведения корреляционного анализа, результа-
ты которого представлены в табл. 2. Были обнаружены явные положительные корреляции шкалы маскулинной гендерной идентичности и убежденности в необходимости агрессии, ситуативных и отсроченных агрессивных намерений, ситуативного и отсроченного гнева и руминации; для шкалы феминной гендерной идентичности такие корреляции не обнаружены. Интересно, что показатели ситуативного гнева у различных групп отличаются незначительно. Другими словами, все участники чувствовали себя одинаково разозленными непосредственно после чтения сценария, но представители маскулинной группы реагировали более агрессивно, были более подвержены руминации и чаще сохраняли гнев и агрессивные намерения в течение определенного времени (недели).
Таблица 2
Корреляция всех зависимых переменных
Переменные 1 2 3 4 5 6 7 8
1. Маскулинность —
2. Феминность 0,209 —
3. Убежденность в необходимости агрессии 0,362 * 0,009 —
4. Ситуативные агрессивные намерения 0,324 ** 0,116 0,615 * —
5. Ситуативный гнев 0,293 ** 0,028 0,509 * 0,598 * —
6. Руминация 0,288 *** 0,105 0,451 * 0,481 * 0,473 * —
7. Отсроченные агрессивные намерения 0,262 *** 0,168 0,393 * 0,716 * 0,534 * 0,630 * —
8.Отсроченный гнев 0,306 *** 0,139 0,531 * 0,604 * 0,673 * 0,605 * 0,677 * —
Примечание: * -р < 0,001; ** -р < 0,01; *** -р < 0,05
Анализ подтверждает гипотезу 2, которая состоит агрессивной реакции зависит степень ситуативного и в том, что от степени убежденности в нормальности отсроченного гнева, ситуативных и отсроченных агрес-
сивных намерений и руминации. Все обнаруженные корреляции оказались репрезентативными (табл. 2). Можно обнаружить дальнейшие подтверждения гипотезы 2 в ходе сравнения результатов участников, которые показали высокие значения по восприятию предпочтительности агрессии, и тех участников, кто показал низкие значения по этой шкале, с помощью одностороннего дисперсионного анализа. Сравнивая группу, оценки которой находились в верхней трети шкалы, и группу, показавшую оценки нижней трети шкалы, можно обнаружить существенные различия между их показателями по всем соответствующим переменным: ситуативные (Р = 44,13, р < 0,01) и отсроченные агрессивные намерения (Р = 18,65, р < 0,01), ситуативный (Р = 24,33, р < 0,01) и отсроченный гнев (Р = 10,98, р < 0,01), ру-минация (Р = 16,78, р < 0,01). Кроме того, при сравнении группы, расположенной в верхней части шкалы убежденности в необходимости агрессии, с группами, которые находятся в ее нижней части, получены те же результаты. Было обнаружено, что участники, которые воспринимали агрессию как предпочтительную реакцию, значительно отличались от тех, кто считал агрессию менее предпочтительной реакцией, по показателям ситуативных агрессивных намерений (Р = 33,03, р < 0,01) и отсроченных агрессивных намерений (Р = 7,86, р < 0,01), ситуативного гнева (Р = 28,22, р < 0,01) и отсроченного гнева (Р = 22,59, р < 0,01), а также уровня руминации (Р = 6,63, р < 0,05).
Был проведен анализ с использованием переменной-модератора, чтобы определить, влияет ли убежденность в необходимости агрессии на корреляцию маскулинной гендерной идентичности и ситуативного и отсроченного гнева, ситуативных и отсроченных агрессивных намерений и руминации. Другими словами, было сделано допущение, что гендерная идентичность влияет на то, как участники отвечают на оскорбление, потому что формирует их взгляд на нормы поведения в конфликте, т.е. их восприятие того, что является или не является адекватным ответом на оскорбление. Результаты исследования полностью подтвердили эту гипотезу Убежденность в необходимости агрессии определяет отношения между шкалой маскулинной гендерной идентичности и: ситуативным и отсроченным гневом; ситуативными и отсроченными агрессивными намерениями; руминацией.
В соответствии с методом Р. Бэрона и Д. Кении [6], убежденность в необходимости агрессии (переменная-модератор), так же как остальные пять зависимых переменных, были регрессированы по шкале маскулинной гендерной идентичности. Затем зависимые переменные были одновременно регрессированы по шкале восприятия предпочтительности агрессии и шкале маскулинной гендерной идентичности. Таким образом, было выяснено, что корреляция гендерной идентичности и зависимых переменных определяется убежденностью в необходимости агрессии. Стандартизированные ß-коэффициенты каждого шага представлены в табл. 3.
Таблица 3
Регрессия, демонстрирующая, как убежденность в необходимости агрессии влияет на корреляцию маскулинной гендерной идентичности и ситуативного / отсроченного гнева и агрессивных намерений
Зависимая переменная Регрессия значимой переменной маскулинной гендерной идентичности, ß Регрессия значимой переменной убежденности в необходимости агрессии и маскулинной гендерной идентичности, частичное ß A ß
Ситуативный гнев 0,293* 0,125 0,168*
Ситуативные агрессивные намерения 0,324* 0,112 0,212*
Руминация 0,288** 0,139 0,149**
Отсроченный гнев 0,306* 0,159 0,147*
Отсроченные агрессивные намерения 0,262** 0,142 0,120**
Модератор
Убежденность в необходимости агрессии 0,362***
Примечание: * -р < 0,01; ** -р < 0,05; *** -р < 0,001; цифры отражают стандартизированные ß коэффициенты
Согласно Р. Бэрону и Д. Кении, переменная является модератором, если ранее значимая корреляция перестает быть значимой при учете переменной-модератора. Это правило работает для всех корреляций маскулинной гендерной идентичности и зависимых переменных, когда учитывается убежденность в необходимости агрессии. Уменьшение ß-коэффициентов, согласно тесту Собеля, является значительным, что можно увидеть в последнем столбце табл. 3. Следова-
тельно, убежденность в необходимости агрессии можно считать значимой переменной-модератором при прогнозировании реакции агрессии.
Чтобы проверить гипотезу 4 и определить, влияет ли руминация на корреляцию убежденности в необходимости агрессии и отсроченного гнева и агрессивных намерений, был проведен анализ по той же методике. Результаты анализа представлены в табл. 4. Согласно полученным результатам, руминация пол-
ностью определяет корреляцию убежденности в не- отсроченного гнева по восприятию предпочтитель-обходимости агрессии и отсроченных агрессивных ности агрессии остается существенной при приня-намерений, но корреляцию восприятия предпочти- тии во внимание руминации (столб. 3), уменьшение тельности агрессии и отсроченного гнева она опре- по тесту Собеля тем не менее является существен-деляет только частично. Даже притом, что регрессия ным (столб. 4).
Таблица 4
Регрессия, показывающая, как руминация определяет отношения между убежденностью в необходимости агрессии и отсроченным гневом / отсроченными агрессивными намерениями
Зависимая переменная Регрессия значимой переменной убежденности в необходимости агрессии. в Регрессия значимой переменной руминации и убежденности в необходимости агрессии, частичное в А в
Отсроченный гнев 0,531* 0,318** 0,195**
Отсроченные агрессивные намерения 0,393* 0,131 0,262*
Модератор
Руминация 0,451*
Примечание: * -р < 0,001; ** -р < 0,01
Комментарии участников также подтверждают предположение, что воспоминания об агрессии заставляют вновь пережить ее.
Если говорить о дифференцированном рассмотрении российских и китайских студентов можно отметить следующие характерологические особенности индивидуально-личностного плана. Агрессия китайских и российских студентов отличается по некоторым моментам довольно сильно. Уровень общей агрессивности в российской выборке испытуемых оказался значительно выше, чем в китайской. Такие различия уровней агрессивности среди российских и китайских студентов может быть объяснено как минимум двумя причинами: 1) в Китае низкий уровень разводов (Россия - 54% разводов, Китай - 11,2%, 2012 г.), сохранность семьи и прочных внутрисемейных связей положительно влияет на чувство уверенности в себе и психологическую защищенность, которая впоследствии помогает более успешно интегрироваться в социум; 2) ментальный / религиозный аспект - в Китае присутствуют три основные религии (конфуцианство, даосизм и буддизм), которые обучают людей с раннего детства управлению эмоциональными состояниями, подавлению любых форм раздражительности, враждебности и агрессивности, способствуют развитию скромности и терпения [4].
Была выявлена некоторая несдержанность российских студентов. Рассматривая аспект общения с субъектом, некоторые респонденты признавались в настойчивом желании проявить резкую агрессию. В целом во время жаркого спора российские студенты могут повысить голос вплоть до крика, а также существует вероятность применения физической силы. Возможно, причиной является большая эмоциональность русских. Подавляющее большинство китайских студентов в большей степени проявляло смятение и отрицательные эмоции по поводу присутствия незнакомого субъекта в сценарии. Они также не демон-
стрировали чрезмерную сдержанность и терпимость, а следовательно, ситуация должна была проходить на довольно высоких тонах, чтобы доказать свою правоту, вместо спокойного объективного разговора. Однако, китайские студенты демонстрировали низкий уровень физической агрессии, что свидетельствует о том, что в большинстве случаев, применение физической расправы над оппонентом - довольно маловероятный сценарий.
В целом показатель агрессивности российских студентов находится в пределах нормативных значений, однако форма и характер враждебности в крайних проявлениях агрессии может достигать максимальных значений допустимой нормы. Данный факт свидетельствует о недоверчивом, зачастую враждебном настрое на неопределенные ситуации, особенно в случае провокации, столкновения. По ходу исследования были выявлены высокие показатели чувства вины, что говорит об излишней самокритичности, склонности к депрессивным настроениям и обидчивости. Как правило, чувство вины является главной предпосылкой повышенной агрессивности. Российские студенты не всегда могут сдерживать эмоции и чаще всего «сгоряча» говорят / делают, что думают (и о чем чаще всего потом сожалеют), в крайней форме пика агрессии могут применить силу. Присутствует высокий уровень подозрения, что демонстрирует критичное отношение ко многим социальным явлениям и окружающим людям. Справедливости ради отметим, что такая характеристика присуща многим индивидам. Таким образом, российским студентам нужно усиливать самооценку, самоконтроль и рефлексию собственного поведения, эмоционального репертуара, а также больше доверять людям.
Китайские студенты стараются не демонстрировать агрессию, скрывая враждебность и неприязнь внутри, что говорит о замкнутости в себе, нежелании общаться с другими лицами, но при этом они любят давать советы и тре-
буют к себе уважения [4]. Внутринаправленная агрессия, включающая в себя подозрительность, обиду и чувство вины оказалась значительно выше у китайских студентов. Для них в большей степени характерно проявление вербальной агрессии, которая может реализовываться посредством выплеска негативных чувств через крик, возможны угрозы в адрес другого лица, однако физическая агрессия ими не рассматривается в принципе. Есть склонность во многом обвинять окружающих, снимая с себя, таким образом, ответственность. В некоторой степени проявляют неуверенность в себе, долго помнят обиды, даже спустя время многие китайские студенты при удобном случае будут стараться отомстить своему обидчику. Таким образом, китайским студентам необходимо расширять собственный круг общения, вырабатывать дружелюбие и стараться не концентрироваться на собственных обидах, иначе в будущем это приведет к конфликтам с окружающими и возрастающей негативной агрессии.
Метод двойного измерения был выбран в результате стресс-теста на конфликтную ситуацию, объясняющего
включение дополнительного измерения. На рис. 1-2 показано расположение каждого ответа в оси координат двух измерений (российские студенты) и одного измерения (китайские студенты).
Для российских студентов можно определить три типа поведения: ответы с низкими оценками по первому и второму измерениям многомерного шкалирования являются конфронтационными, но подразумевают тактичность, спокойствие и стремление к сотрудничеству; ответы с высокими оценками по первому измерению и средними оценками по второму измерению - враждебные, мстительные; ответы с высокими оценками по второму измерению демонстрируют уход от конфликта по причине неуверенности в себе.
Таким образом, ответы делятся на три категории, которые были определены с помощью различных комбинаций двух измерений: 1) противостояние в тактичной и спокойной манере; 2) открытая агрессия со стремлением отомстить; 3) уход от агрессии по причине низкой уверенности в себе.
Преобладание рационального репертуара
Ф
Уход от агрессии 2,5 ф 2 1,5 1
0,5
Спокойствие,
рассудительность -2 -1,5
7 в У
-1 -0,5 0 -0,5
-1
-1,5
-2
-2,5
Ф
4 Враждебность,
мстительность
о о о
1,5
измерение 1
Прямая агрессия / конфронтация
измерение 2
Рис. 1. Ответы российских студентов
где: 1 - частичные / локальные вспышки проявления агрессии; 2 - девушка / парень должны оказывать давление, чтобы партнер проявил агрессию; 3 - девушка / парень сами должны постараться исправить ситуацию, возможно посредством проявления агрессии; 4 - прекращение любых коммуникаций с обидчиком; 5 - девушка / парень сами должны исправить ситуацию, не исключая агрессию; 6 - выработка
стратегии ухода / защиты; 7 - действие по ситуации; 8 - открытое противостояние с обидчиком; 9 - открытое противостояние с социумом; 10 - снижение репутационных рисков с минимальным проявлением
агрессии; 11 - не предпринимать ответной агрессии; 12 - попытаться сохранить лицо, поставив на место обидчика.
Рис. 2. Ответы китайских студентов
где: 1 - отложенная месть; 2 - смириться и успокоиться; 3 - рефлексия произошедшего; 4 - надежда
на справедливость высшей материи; 5 - сознательный уход; 6 - карт-бланш для партнера; 7 - распространение негативной информации; 8 - обращение в другие инстанции; 9 - преподать моральный урок; 10 - ответная реакция в виде вербальной агрессии; 11 - социальное наказание; 12 - физическая агрессия.
Анализ ответов китайских студентов демонстрирует высокую направленность респондентов не на проявления открытой агрессии, а на косвенное воздействие в виде морального урока: поставить в неловкое положение, пристыдить, что отражает важные механизмы социального контроля в Азии. Пристыдить - значит вынести на суд общественности, а с этим связан риск изгнания из общества; обычно это сопровождается призывами к исправлению [15]. Подход «пристыдить и преподать моральный урок» в современном Китае согласуется с: традиционным коллективизмом, где остракизм является эффективным наказанием [12]; традиционным конфуцианством, которое утверждает важность
морального развития для воспитания ответственного поведения; «сессиями борьбы», которые появились во время культурной революции 1960-х гг. [13].
Интерес вызывает разница в поведении, при котором причиной ухода от агрессии у российских студентов является недостаток уверенности в себе, а у китайских - стремление не ухудшать отношения с человеком.
Всего было перечислено 20 характеристик для ответов российских и 17 для ответов китайских студентов (табл. 5-6). После удаления синонимов данные характеристики использовались для интерпретации измерений, раскрытых в многомерном шкалировании. Все результаты оценки сходства были подвержены классическому метрическому многомерному шкалированию для определения измерений, которые могли характеризовать сходство и различие ответов [14]. Также была дана оценка каждому ответу по каждому измерению, что позволило определить место данных ответов в системе координат.
Таблица 5
Анализ характеристик российских студентов и основных компонентов значения
Первый компонент значения: такт, спокойствие и сотрудничество относительно мстительности Второй компонент значения: конфронтация относительно покорности Третий компонент значения: обращение к третьей стороне
Мстительно сть -0,85 0,36 0,07
Смирение 0,87 20,25 0,05
Сотрудничество 0,82 0,39 0,31
Враждебность -0,78 0,50 -0,24
Тактичность 0,96 20,10 -0,02
Спокойствие 0,91 20,16 0,25
Рациональность 0,72 0,37 0,36
Эмоциональность -0,76 0,01 -0,33
Ответное действие -0,11 0,88 0,18
Конфронтация -0,18 0,92 -0,20
Решение проблемы 0,58 0,72 -0,31
Покорность -0,31 -0,76 -0,26
Неуверенность -0,31 -0,83 -0,13
Противостояние 0,26 0,80 -0,42
Открытая агрессия -0,05 0,71 0,50
Разговор 0,49 0,70 -0,45
Привлечение других 0,10 0,47 0,77
Агрессия при свидетелях -0,32 0,09 0,90
Агрессия без свидетелей -0,60 0,14 0,55
Обращение к авторитету -0,54 -0,33 0,69
Таблица 6
Анализ характеристик китайских студентов и основных компонентов значения
Первый компонент значения: разговор с глазу на глаз, попытки убедить и понять (избегание агрессии) Второй компонент значения: стремление поставить в неловкое положение и попытаться преподать урок (моральная, физическая агрессия)
Практика убеждения 0,93 0,22
Понимание и терпение 0,91 -0,04
Искренняя попытка урегулировать ситуацию 0,89 0,07
Решение проблемы с глазу на глаз 0,88 -0,27
Готовность простить (помочь) 0,85 0,16
Попытка понять причину поведения 0,79 0,32
Самое важное - сохранить свое лицо 0,88 -0,20
Интересы социума важнее собственных 0,85 0,22
Попытка понять намерения 0,68 0,24
Моральный урок -0,06 0,84
Конфронтация в виде прямой агрессии -0,03 0,75
Физическая агрессия -0,40 0,70
Использование мнения окружающих -0,26 0,67
Публичность реакции 0,62 0,56
Решительность и бескомпромиссность ответа -0,50 0,56
Открытость и добропорядочно сть поведения 0,44 0,57
Результаты исследования подтвердили базовые предположения, которые могут быть суммированы следующим образом: оказалось, что респонденты с большей вероятностью будут отвечать агрессией на оскорбление в конфликте, если эмоциональная роль оскорбленной жертвы воспринимается ими как допускающая агрессивную реакцию, направленную на обидчика.
Индивиды с маскулинной гендерной идентичностью, по сравнению с индивидами с феминной гендерной идентичностью, с большей вероятностью
будут считать, что в данном сценарии, в соответствии с социальными нормами, предпочтительной реакцией на оскорбление является агрессия, и действовать соответственно [3]. Кроме того, индивиды с большей вероятностью будут подвержены руминации после столкновения и испытывают отсроченные гнев и агрессивные намерения, если чувствуют, что в данной ситуации агрессивные действия являются предпочтительными. Восприятие людьми социальных норм (т.е. допустимость агрессии в ситуации) и процессы руминации являются значимыми переменными-модераторами в этих процессах [2].
Разумеется, даже понимая всю важность индивидуального опыта, необходимо помнить, что общая эмоциональная ориентированность общества является не суммой эмоций отдельных людей, но обладает собственными уникальными качествами [1]. Выбранный метод - использование сценария - дал возможность определить поведенческие намерения и предполагаемые чувства участников, но следует помнить об искусственности его условий. Возможно, на фактическое оскорбление участники отреагировали бы не так, как они написали в анкетах. Однако, несмотря на упрощенность исследования, была получена большая ясность и детализация отношений между ключевыми переменными определенных эмоций в длительном конфликте. В частности, исследование позволяет сделать вывод, что восприятие является ключевой движущей силой гнева, агрессивных намерений и руминации после оскорбления и что румина-ция определяет долгосрочные агрессивные намерения. Подобная связь между агрессией и руминацией была обнаружена и другими исследователями.
Литература
1. Грошев И.В. Гендерные аспекты эмоциональной архитектуры, интерпретации и опознания ландшафта эмоций и эмоциональных отношений в организации // Менеджмент в России и за рубежом. 2012. № 4. С. 14-19.
2. Грошев И.В., Давыдова Ю.А. Корреляты половых различий эмоциональной сферы личности // Социально-экономические явления и процессы. 2006. № 1-2. С. 106-111.
3. ДавыдоваЮ.А. Гендерная конфликтология: особенности влияния феминизированных и маскулинизированных черт личности на поведение в конфликте. Germany: LAPLAMBERT Academic Publishing GmbH & Co. KG, 2011. 378 c.
4. Ли Ч. Анализ экспериментальных данных по изучению состояния агрессивности русских и китайских подростков // Школа будущего. 2013. № 1. С. 150-160.
5. Averill J.R. Studies on anger and aggression: implications for theories of emotion. In: Patron W.G. Emotions in Social Psychology: Essential Readings. Philadelphia: Psychology Press, 2001.
6. Baron R.M., Kenny D.A. The moderator-mediator variable distinction in psychological research: conceptual,
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
strategic, and statistical considerations // Journal of Personality and Social Psychology. 1986. Vol. 51. No. 6. P. 1173-1182.
7. Bem S. The measurement, of psychological androgyny // Journal of Consulting and clinical Psychology. 1974. Vol.42. No. 2. P. 155-162.
8. Caprara G.V. Indicators of aggression: the dissipation-rumination scale // Personality and Individual Differences. 1986. Vol.7. No.6. P. 761-769.
9. Cohen D., Nisbett R.E. Self-protection and the culture of honor: explaining southern violence // Personality and Social Psychology Bulletin.1994. Vol. 20. No.5. P. 34-42.
10. JarymowiczM. The dominance of fear over hope in the life of individuals and collectives // European Journal of Social Psychology. 2006. Vol. 36. No. 3. P. 367-392.
11. Lenney E., Robinson J.P., Shaver P.R., Wrightsman L.S. Sex role. The measurement of masculinity, femininity and androgyny // Measures of Personality and Social Psychological Attitudes. 1991. Vol.1. P. 573-660.
12. Wilson R.W. The Moral State: A Study of the Political Socialization of Chinese and American Children. N. Y.: New York the Free Press, 1974.
13. Wilson R.W. Shame and behavior in Chinese society // Asian Profile. 1973. Vol. 1. P. 431-447.
14. Young F.W. ALSCAL-4: User's Guide, Data Analysis and Theory, Associates. Chapel Hill, NC, 1979.
15. WalkerS., RichardsonD.R., GreenL.R. Aggression among older adults: The relationship of interaction networks and gender role to direct and indirect responses // Aggress Behav. 2000. No. 26. P. 145-154.
References
1. Groshev I.V. Gender aspects of emotional architecture, interpretation and identification of emotional landscape and emotional relations in an organization // Management in Russia and abroad. 2012. No 4. Pp. 14-19.
2. Groshev I.V., Davydova YuA. Correlates of gender differences of emotional sphere of personality // Socioeconomic phenomena and processes. 2006. No 1-2. Pp. 106-111.
3. Davydova Yu.A. Gender conflictology: peculiarities of effect of feminine and masculine features of personality on the behavior in conflict. Germany: LAPLAMBERT Academic Publishing GmbH & Co. KG, 2011. 378 p.
4. Li Ch. The analysis of experimental data in examination of the state of aggressiveness of the Russian and Chinese adolescents // School of the Future. 2013. No 1. Pp. 150-160.
5. Averill J.R. Studies on anger and aggression: implications for theories of emotion. In: Patron W.G. Emotions in Social Psychology: Essential Readings. Philadelphia: Psychology Press, 2001. 245 p.
6. Baron R.M., Kenny D.A. The moderator-mediator variable distinction in psychological research: conceptual, strategic, and statistical considerations // Journal of Personality and Social Psychology. 1986. Vol. 51. No. 6. Pp. 1173-1182.
7. Bem S. The measurement, of psychological androgyny // Journal of Consulting and clinical Psychology. 1974. Vol. 42. No. 2. Pp. 155-162.
8. Caprara G.V Indicators of aggression: the dissipation-rumination scale // Personality and Individual Differences. 1986. Vol.7. No 6. Pp. 761-769.
9. Cohen D., Nisbett R.E. Self-protection and the culture of honor: explaining southern violence // Personality and Social Psychology Bulletin. 1994. Vol. 20. No. 5. Pp. 34-42.
10. JarymowiczM. The dominance of fear over hope in the life of individuals and collectives // European Journal of Social Psychology. 2006. Vol. 36. No. 3. Pp. 367-392.
11. Lenney E., Robinson J.P., Shaver P.R., Wrightsman L.S. Sex role. The measurement of masculinity, femininity and androgyny // Measures of Personality and Social Psychological Attitudes. 1991. Vol.1. Pp. 573-660.
12. Wilson R.W. The Moral State: A Study of the Political Socialization of Chinese and American Children. N. Y.: New York the Free Press, 1974.
13. Wilson R.W. Shame and behavior in Chinese society // Asian Profile. 1973. Vol. 1. Pp. 431-447.
14. Young F.W. ALSCAL-4: User's Guide, Data Analysis and Theory, Associates. Chapel Hill, NC, 1979.
15. Walker S., Richardson D.R., Green L.R. Aggression among older adults: The relationship of interaction networks and gender role to direct and indirect responses // Aggress Behav. 2000. No. 26. Pp. 145-154.
1 Исследование проведено в рамках выполнения гранта РГНФ за 2016 г., № 15-04-00379а.
