CC BY
206
использование защитником заключения специалиста в доказывании
© в. в. Иванов
В данной статье рассматриваются вопросы о сущности заключения специалиста и его месте в системе доказательств, а также о проблемах его использования защитником при осуществлении доказывания по уголовным делам в суде.
Ключевые слова: защитник, специалист, заключение специалиста, доказательства, доказывание, суд, дополни-Иванов вячеслав васильевич тельные материалы, кассационная инстанция.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ официально закрепил в качестве одного из основополагающих принципов судопроизводства состязательность и равноправие сторон. В целях реализации этого принципа были существенно расширены полномочия участников уголовного судопроизводства. Однако отечественный уголовный процесс по-прежнему остается процессом смешанного типа, в котором сторона обвинения на досудебном производстве обладает широким спектром полномочий и каждое решение государственных органов обеспечено силой государственного принуждения. Сторона защиты в данной ситуации обладает несравненно меньшим объемом возможностей по отстаиванию своей позиции в деле. Указанное обстоятельство подтверждается и в результате анализа полномочий сторон по участию в доказывании. Следователь, дознаватель, прокурор, суд, согласно ч. 1 ст. 86 УПК РФ, относятся к числу лиц, обладающих правом собирать доказательства путем производства следственных и иных процессуальных действий. Обвиняемому, подозреваемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям предоставлено право собирать и представлять письменные документы и предметы для их приобщения к уголовному делу. В
кандидат юридических наук доцент кафедры уголовного права и процесса самарская
гуманитарная академия
литературе неоднократно указывалось на то, что эти сведения становятся доказательствами в уголовно-процессуальном смысле этого слова не с того момента, как участник процесса стал фактически обладать ими, не с момента представления их лицам, ведущим производство по делу, а лишь с момента принятия соответствующего процессуального решения следователем, дознавателем, прокурором, судом о приобщении предметов, документов к материалам дела. Эго мнение подтвсрждастся и сложившейся правоприменительной практикой, которая для этого даже выработала новые бланки процессуальных документов (постановление о приобщении предмета, документа к материалам дела, протокол принятия предмета, документа). Фактически следователь или суд выступают неким фильтром, исключающим возможность попадания в дело доказательств, не отвечающих требованиям относимости. С одной стороны, такое положение представляется обоснованным и справедливым, поскольку возложение на следователя или суд обязанности автоматически приобщать к материалам дела все предметы и документы, представленные сторонами, может парализовать работу по делу, приведет к его «захламлению» сведениями, не имеющими отношения к преступному событию. С другой стороны, принятие решения об относимости доказательств возможно лишь в отношении доказательств. А пока предмет или документ не присутствует в материалах дела, он не является доказательством. Следовательно, невозможно сделать вывод об относимости того, чего не существует. Поэтому вполне логичной представляется высказанная в литературе позиция, согласно которой необходимо возложить на следователя, дознавателя, прокурора, суд обязанность принимать и приобщать к делу все сведения, представленные сторонами, а после этого оценивать их по правилам, установленным ст.ст. 17,88 УПК РФ. Иное решение этой проблемы приводит к тому, что в действительности складывается ситуация, в которой реализация права обвиняемого, подозреваемого на участие в доказывании ставится в зависимость от усмотрения должностного лица, осуществляющего производство по делу, поскольку именно следователь или суд в конечном итоге будут принимать решение об относимости того или иного предмета, документа к делу.
В связи с изложенным, своеобразным компромиссом представляются положения ч. 3 ст. 86 УПК РФ, предоставляющие защитнику право собирать доказательства определенными в законе способами. Новеллой в перечне этих способов является предоставление защитнику права производства опроса лиц с их согласия. Однако этот вопрос не является предметом настоящего исследования, и он не будет предметом рассмотрения.
Вместе с тем, сведения, собираемые защитником, фактически по своей юридической силе приравниваются не к сведениям, собираемым лицами, осуществляющими производство по делу, а к сведениям, получаемым субъектами, имеющими в деле личный или представляемый интерес. Поскольку доказательствами они становятся не с момента их получения защитником и не с момента их представления следователю или суду, а с момента принятия должностным лицом решения об удовлетворении соответствующего ходатайства и приобщения их к материалам уголовного дела. При принятии данного решения следователь, дознаватель, прокурор, суд оценивают эти сведения пре-ждс всего с точки зрения относимости, допустимости, достоверности. Однако не исключена возможность того, что при принятии решения о приобщении предмета, документа к материалам дела в качестве доказательств, должностное лицо будет исходить и из того, насколько эти сведения влияют на сложившуюся в его сознании и в материалах дела картину преступления, степень его доказанности, не повлечет ли их приобщение про-
ведение комплекса дополнительных следственных действий, проверку дополнительных версий, переквалификацию обвинения и т. д. Поэтому на практике не всегда ходатайства о приобщении предметов, документов, имеющих значение для дела, удовлетворяются. В большинстве случаев причины этого банальны и о них уже было сказано. Однако в некоторых случаях причиной этого является пробел в законодательстве, а вернее -недостаточно четкая регламентация института, определяющего порядок и формы использования в доказывании результатов деятельности специалиста. Об этом и пойдет речь в дальнейшем.
На протяжении длительного времени специалист рассматривался как законодателем, так и теоретиками уголовно-процессуальной науки в качестве «технического помощника». Такому представлению способствовала ст. 133-1 УПК РСФСР. Однако в ст. 58 УПК РФ данный участник уголовного процесса стал пониматься несколько иначе - как лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое для оказания технической помощи следователю, суду, а также и для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Вместе тем, формы участия специалиста в уголовном процессе не были детально регламентированы законом, что создало неопределенность в реализации этого процессуального института. Стремясь исправить сложившуюся ситуацию, в июле 2003 г. в УПК РФ были внесены дополнения, в соответствии с которыми в ч. 2 ст. 74 появился новый вид доказательств - заключение и показания специалиста. Несмотря на сохранившуюся неопределенность в вопросе использования показаний специалиста в доказывании и отсутствие такого следственного действия как допрос специалиста как в нормах, посвященных досудебному производству, так и в статьях, регламентирующих производство в суде первой инстанции, частичное его решение определяется положениями ч. 4 ст. 271 УПК РФ, в которой содержится правило, согласно которому суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста (выделено нами. - В. И.). С использованием в доказывании заключения специалиста возникает гораздо больше сложностей, ввиду гораздо большей неопределенности его правовой регламентации.
С момента появления в законе заключения специалиста как самостоятельного вида доказательств данный вопрос стал предметом пристального обсуждения на страницах научных изданий [1]. Действительно, это законодательное нововведение, преследовавшее своей целью создание равных возможностей для сторон по использованию в доказывании лиц, обладающих специальными знаниями, породило на практике немало проблем. Некоторыми этот вид доказательств рассматривается как квазиэкспертиза, несмотря на то, что различия между заключениями эксперта и специалиста весьма существенные. Они заключаются не только в субъектах, проводящих исследование, но и в процедуре его назначения и проведения, поскольку порядок назначения экспертизы достаточно подробно регламентирован законом, а исследование специалиста упоминается законодателем лишь в ст.ст. 58, 80 УПК РФ и процедура его производства абсолютно не урегулирована. При назначении экспертизы участники процесса имеют ряд гарантий, закрепленных в ст. 198 УПК РФ. При производстве исследования специалистом стороны не знают об этом факте до момента его завершения и заявления ходатайства о приобщении заключения к материалам дела. Заключение эксперта внушает большее доверие и потому, что эксперт несет уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения. Специалист же таковой ответственности не подлежит в силу отсутствия упоминания о нем в ст. 307 УК РФ. Однако сложно переоценить это за-
конодательное нововведение, поскольку экспертиза может быть назначена лишь лицом, ведущим производство по делу. Право привлекать специалиста для проведения исследования принадлежит сторонам, в частности защитнику. Фактически эта норма является своего рода формой внедрения в отечественный уголовный процесс института параллельного адвокатского расследования, идея которого обсуждалась во время разработки и принятия нового УПК.
Вместе с тем, следует отметить, что правоприменительная практика, в силу новизны этого института, недостаточной законодательной регламентации и ряда иных причин, с большой неохотой допускает использование заключения специалиста в качестве доказательства по уголовному делу. Объективные проблемы состоят в том, что ч. 1 ст. 58 УПК РФ предоставляет специалисту право исследования материалов уголовного дела. Для этого следователь, суд могут традиционно назначить экспертизу, что и происходит на практике, а не прибегать к новым непонятным формам использования специальных знаний. Если же специалист привлекается защитником, то встает закономерный вопрос - где взять материалы дела и насколько законно их предоставление посторонним лицам. Вполне понятно, что специалист не может быть привлечен защитником для исследования предметов, приобщенных к уголовному делу в качестве вещественных доказательств. Поэтому вряд ли возможно проведение специалистом баллистических, трасологических, дактилоскопических, одорологических исследований. Это требует как специального оборудования, так и, в ряде случаев, соблюдения особого режима хранения объектов, представленных на исследование. Однако законодательство не запрещает подвергнуть исследованию материалы уголовного дела, точнее - их копии, которыми располагает защитник. В качестве таковых могут выступать, в том числе, заключения экспертиз. Наряду с этим, специалист может подвергнуть исследованию и иные материалы дела, например, протоколы следственных действий, иные документы. Примером такого исследования может послужить уголовное дело по обвинению К-го. Он обвинялся в совершении ряда грабежей. В ходе расследования было установлено, что обвиняемый — сирота, с детства страдает олигофренией в стадии дебильности. По утверждению самого обвиняемого, чистосердечные признания, написанные им собственноручно, фактически были выполнены под диктовку сотрудников органов внутренних дел, применявших к нему физическое и психическое насилие. Наряду с большим количеством грамматических ошибок, отличало эти признания и то, что в них были описаны события многомесячной давности с высокой степенью детализации, несвойственной для лиц, страдающих подобными расстройствами, и использованием терминологии «протокольного языка», слов-канцеляризмов, не используемых им в обыденной речи. Защитником был привлечен специалист в области автороведения. На основании исследования текстов чистосердечных признаний, заключения психиатрической экспертизы, сведений, предоставленных психологами, и иных материалов дела, специалистом был сделан вероятностный вывод, ставящий под сомнение возможность принадлежности авторства текстов чистосердечных признаний лицу с уровнем развития подсудимого. В судебном заседании защитником было заявлено ходатайство о приобщении этого заключения к материалам дела и допросе специалиста. Однако судом было отказано в его удовлетворении, мотивируя свой отказ тем, что предусмотренная законом процедура привлечения специалиста не была соблюдена, а также специалист не был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, а поскольку заключение специалиста не приобщается, то и его допрос не имеет смысла.
Данный пример свидетельствует о том, что суд не только нарушил требования ч. 4 ст. 271 УПК РФ, запрещающие суду отказывать в удовлетворении ходатайств о допросе специалиста, но и продемонстрировал недоверие к доказательству, представленному стороной защиты. Возможно, отчасти это недоверие было вызвано непониманием сущности данного вида доказательств. Безусловно, свою роль сыграло и отсутствие должной законодательной регламентации правил получения и использования данного вида доказательств.
Представляется возможным использование в доказывании заключения специалиста, данного лицами, обладающими специальными знаниями в различных отраслях науки, техники. К числу таковых могут относиться специалисты в области психологии, медицины, автороведения, строительства, бухгалтерии и т. д. Основным условием является то, что при исследовании специалисту придется довольствоваться материалами дела, либо их копиями. При этом вещественные доказательства вряд ли могут быть объектом их исследования, если к участию в деле они привлекаются защитником. Вполне естественно, что выводы специалистов в такой ситуации, скорее всего, будут носить вероятностный характер. В любом случае, если заключение специалиста будет опровергать выводы, к которым пришла экспертиза, проведенная по требованию следователя, суда, то это должно являться основанием для производства повторной экспертизы. Если же специалист дал заключение по вопросам, которые не были предметом исследования, то следователь, суд могут в случае недоверия специалисту назначить экспертизу по делу, а по итогам исследования получить более привычный вид доказательств - заключение эксперта. При наличии противоречий между заключением эксперта и заключением специалиста не следует слепо верить первому и отметать второе. В подобной ситуации надлежит руководствоваться правилами, закрепленными ст.ст. 17, 88 УПК РФ.
Интерес представляет вопрос об использовании защитником в доказывании заключения специалиста при пересмотре судебных решений в суде кассационной инстанции. По общему правилу суд кассационной инстанции ограничивается исследованием имеющихся материалов уголовного дела. При этом ч. 4 ст. 377 УПК РФ предоставляет суду право по ходатайству стороны исследовать доказательства по правилам судебного следствия, установленным гл. 37 УПК РФ. Стороны наделены правом представления в суд дополнительных материалов, которые не могут быть получены путем производства следственных действий. Поскольку назначение и производство экспертизы традиционно рассматривается и в науке, и в правоприменительной практике как самостоятельное следственное действие, то на вопрос о возможности назначения судебной экспертизы в суде кассационной инстанции следует ответить отрицательно. Вместе с тем, поскольку процедура получения заключения специалиста детально не урегулирована уголовнопроцессуальным законодательством, то вопрос о получении данного вида доказательств и его использовании в доказывании в суде кассационной инстанции не может быть решен столь же категорично. В правоприменительной практике бывают случаи, когда проведенная по делу экспертиза не разрешила всех вопросов, возникающих у следствия и суда, вследствие своей неполноты, односторонности или иных причин. Выходом из сложившейся ситуации на стадии кассационного пересмотра судебных решений, не вступивших в законную силу, является отмена состоявшихся судебных решений и направление уголовного дела на повторное рассмотрение в суд первой инстанции. Однако возможен и иной вариант решения данной проблемы. Представляется допустимым в
такой ситуации разрешение вопросов на основе представленных сторонами заключений специалистов, поскольку этот вид доказательств получается не путем производства следственных действий. Изложенное можно проиллюстрировать примером из правоприменительной практики. Л. была признана виновной и осуждена за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при следующих обстоятельствах. На почве личных неприязненных отношений между Л. и потерпевшей возникла драка, в ходе которой обе женщины упали на землю, в результате чего потерпевшей был причинен перелом зубовидного отростка 2-го шейного позвонка со смещением. Судебно-медицинская экспертиза, проведенная в ходе предварительного расследования, ответила на единственный интересовавший следствие вопрос о степени тяжести вреда здоровью. Вред относился к числу тяжкого вреда здоровья. При этом вопрос о механизме и давности возникновения повреждений экспертом не исследовался, поскольку такой вопрос перед ним поставлен не был. После осуждения Л. защитником был поставлен вопрос о давности возникновения телесных повреждений потерпевшей. Для этого в качестве специалистов были привлечены врачи лечебных учреждений, осуществлявшие лечение потерпевшей во время ее нахождения в стационаре. На основе исследования рентгеновских снимков, сделанных на следующий день после дня совершения преступления, специалистами был сделан однозначный категоричный вывод о том, что повреждения, описанные в заключении судебно-медицинской экспертизы, на рентгеновских снимках потерпевшей действительно имеются. Однако на снимках имеются следы сращивания переломов, характерные для повреждений, полученных 4-6 недель назад, но не накануне. Иными словами, повреждения были получены потерпевшей задолго до драки, произошедшей между ней и обвиняемой.
Полученные сведения, безусловно, имеют важное значение для дела. Вопрос об их использовании защитником в доказывании был решен положительно. Суд кассационной инстанции принял заключение специалиста в качестве дополнительных материалов, поскольку оно не было получено путем производства следственных действий, и дал ему должную оценку.
Изложенное свидетельствует о том, что проблема использования заключения специалиста в доказывании нуждается в дальнейшем изучении и ее законодательное урегулирование требует совершенствования. Более детальная регламентация этого института в законе будет являться своего рода «легализацией» нового вида доказательств в уголовном процессе. Это, в свою очередь, должно привести к появлению у защиты больших, по сравнению с существующими, возможностей по привлечению в процесс доказывания лиц, обладающих специальными знаниями.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. См. напр.: Гришина Е. П., Абросимов И. В. Специалист как сведущее лицо и участник процесса доказывания в уголовном судопроизводстве // «Современное право». 2005. № 8; Темираев, О. Компетенция специалиста // Законность. 2005. № 6; Овсянников, И. Заключение и показания специалиста // Законность. 2005. № 7; Быков, В. Заключение специалиста // Законность. 2004. № 9 и др.
