CC BY
14
Рассказов Леонид Павлович Упоров Иван Владимирович Рассказов Вячеслав Леонидович
Использование в России осужденных преступников для решения колонизационно-экономических задач (вторая половина XVII века): историко-правовой аспект
В статье рассматриваются основные тенденции развития пенитенциарной системы Московского государства, связанные с трудоиспользованием осужденных преступников. Отмечается, что процесс формирования централизованного государства, сопряженный с территориальным расширением страны и объединением огромных пространств, продиктовал необходимость привлечения указанной категории лиц к решению колонизационно-экономических задач (освоение удаленных и новых мест, более прочная их легитимация), для чего активно применялась ссылка, получившая законодательное закрепление в Соборном уложении 1649 г. Доказывается, что тюремное заключение как вид уголовного наказания развивалось значительно медленнее, чем ссылка.
Ключевые слова: ссылка, тюрьма, Судебник 1550 г., Соборное уложение 1649 г., наказание, государство, Сибирь, каторга, трудоиспользование.
Use of convicted criminals in russia to solve organizational and economic problems (second half of the XVII century): historical and legal aspect
The article examines the main trends in the development of the penitentiary system of the Moscow state, associated with the employment of convicted criminals. It is noted that the process of the formation of a centralized state, coupled with the territorial expansion of the country and the unification of vast spaces, dictated the need to involve this category of persons in solving colonization-economic problems (the development of remote and new places, their stronger legitimization), for which the link was actively used, which received legislative consolidation in the Cathedral Code of 1649. It is proved that imprisonment as a form of criminal punishment developed much more slowly than exile.
Keywords: exile, prison, Code of Law 1550, Cathedral Code of 1649, punishment, state, Siberia, hard labor, labor use.
Одна из особенностей уголовной и уголовно-исполнительной (исправительно-трудовой) политики, осуществляемой в России на протяжении нескольких исторических эпох (до распада СССР в 1991 г.), заключалась в том, что государство достаточно активно использовало осужденных преступников, приговариваемых к лишению и ограничению свободы, в качестве дешевой рабочей силы для решения государственных задач, что в значительной степени было обусловлено огромной площадью территории нашей страны. Такой подход с определенного времени нашел отражение в законодательстве.
Заметим, что на системном уровне российское право стало развиваться начиная с сере-
дины XVI в., когда определилось централизованное устройство Московского государства с его соответствующими институтами (государь, Боярская дума, приказы, воеводства, губные и земские избы). В этот период создается первый в русской истории нормативный правовой акт, провозглашенный единственным источником права, - Судебник 1550 г. [1, т. 2. с. 501-517]. В нем законодатель впервые закрепляет лишение свободы как вид наказания, хотя и в большинстве случаев не предусматривает конкретных сроков («как государь укажет») и не определяет условия отбывания тюремного заключения [2, с. 264].
В Судебнике 1550 г. еще не содержатся нормы, прямо указывающие на использование
104
преступников и иных лиц, попавших в опалу, для решения общегосударственных проблем, хотя процесс колонизации восточносибирских и дальневосточных территорий в этот период стремительно усиливался. Действительно, преступники, содержавшиеся в тюрьмах, еще не привлекались в качестве дешевой рабочей силы, поскольку, во-первых, институт тюремного заключения только начал развиваться, во-вторых, тюрьмы (чаще всего это были помещения в виде подземного «погреба» и иные строения при административных зданиях) не могли вмещать такое количество арестантов, которые представляли бы собой значимый трудовой ресурс; в-третьих, тюрьмы располагались, как правило, в городах, где потребность в таком ресурсе ощущалась в меньшей степени, чем, например, на окраинных территориях, которые следовало заселять, для того чтобы прочно закрепить там российскую государственность.
Фактически еще Иван Грозный начал реа-лизовывать данное направление уголовно-исполнительной политики, применяя такой вид государственного принуждения, как ссылка, посредством которой направляемые в изгнание ограничивались в определенных свободах, в первую очередь в свободе выбора места жительства и рода деятельности.
Как отмечает А.М. Фумм, «появившись еще в XVI в., ссылка прочно вошла в систему наказаний и долгое время оставалась действенным способом удаления из центральных районов неугодных государству лиц. Еще одной целью назначения ссылки было укрепление государственных границ и освоение новых земель» [3, с. 30]. Такая практика, рано или поздно став обычной, должна была найти закрепление в соответствующих законодательных актах, что и произошло с принятием такого фундаментального закона, как Соборное уложение 1649 г. (далее - Уложение) [4]. Здесь важно отметить, что законодатель, обнаружив, видимо, фактическую пользу ссылки, впервые закрепляет ее именно в качестве уголовного наказания за совершенное преступление, а не только как способ избавления от неугодных власти чиновников и иных лиц.
В Уложении определенным образом получают развитие нормы, регламентирующие тюремное заключение, но тюремные сидельцы еще не представляют собой мобильный трудовой ресурс, в отличие от ссылки, которая позволяет использовать осужденных в таком качестве. Не случайно законодатель, откликаясь на проблемы, связанные с освоением и закре-
плением новых территорий, уделяет институту ссылки значительное внимание (в дальнейшем, как будет показано, государство найдет возможность соединить тюремное заключение как жесткое наказание в виде лишения свободы, назначаемое за наиболее тяжкие преступления, и ссылку как способ использования осужденных преступников в качестве трудового ресурса). Ссылка встречается в одиннадцати статьях четырех глав Уложения (ст. 128, 129, 198 и др. гл. X; ст. 13 гл. XIX; ст. 9, 10, 12, 13, 14, 16 гл. XXI; ст. 3, 10 гл. XXV) [4, с. 107-116].
Так, в ст. 129 гл. X Уложения предписывалось «бить кнутом на торгу» и «сослати в укра-инные городы в службу, в какую пригодится» [4] тех провинившихся подьячих, которые повторно будут использовать свое служебное положение (например, «не запишут в книгу судного дела») в корыстных целях, т. е., если использовать современную терминологию, будут обвинены в преступлении коррупционной направленности. В статье 198 той же главы имеется норма, согласно которой следовало бить кнутом и ссылать, «куды государь укажет», тех злодеев, которые «приезжали к кому-нибудь на двор насильством, скопом и заговором, умыс-ля воровать, и учинят над тем, к кому приедут или над его женой, или над детьми, или над людьми смертное убийство» [4]. При этом речь идет о соучастниках («товарыщах») данного преступления, а организатор такового («учи-нитель») подлежал самому суровому наказанию - смертной казни.
Свидетельством того, что ссылка предполагает направление преступников в отдаленные местности, является указание в Уложении конкретного места отбывания наказания. Однако здесь следует сделать оговорку: законодатель лишь однажды делает это - применительно к «московским и городским посадским людям», которые в нарушение существовавшего порядка «учнут за кого закладываться и называться чьими крестьяны или людми» [4], чего делать было нельзя, поскольку они числились «за государем» (ст. 13 гл. XIX Уложения). Таких лиц следовало «бить кнутом по торгу и ссылати их в Сибирь на житье на Лену» [4]. Как правило, ссылке уголовных преступников предшествовало телесное наказание, чаще всего битье кнутом прилюдно, т. е. на «торгу», либо нет. В Уложении встречаются нормы, предусматривающие в подобных случаях не только болезненные, но и членовредительные телесные наказания. Такой подход доказывает, что наказание накладывалось за действительно общественно опасное деяние.
105
Как указывалось ранее, тюремные сидельцы не могли быть привлечены в качестве трудового ресурса для решения задач общегосударственного значения. Государство было озабочено таким «нерациональным» использованием рабочего потенциала арестантов. Поэтому в ст. 10 гл. XXI Уложения закрепляется положение о том, что арестантов следует посылать на работы [4]. Статей с подобным содержанием (в части наказания) в Уложении несколько, и все они определяют наказания за тяжкие преступления (убийство, разбой и др.).
В статье 9 Уложения выделяются следующие важные положения, определяющие динамику развития уголовно-исполнительного законодательства в части трудоиспользования осужденных преступников:
а) государство предусматривает относительно небольшой срок тюремного заключения, по истечении которого арестант направляется в ссылку в отдаленные места, где он продолжает отбывать наказание, уже с более длительным сроком, но в относительно более мягких условиях;
б) преступник, совершивший тяжкое преступление, направляется в ссылку в «кайдалах», т. е. определенным образом скованный, с тем, очевидно, чтобы он не смог совершить побег.
Наличие «кайдалов» означало также, что преступники до места ссылки сопровождались представителями власти. На наш взгляд, такой довольно сложный состав наказания (предваряющее телесное наказание, тюремное заключение, ссылка) является прообразом ссылки на каторгу (не хватает привлечения к тяжелым физическим работам и содержания в каторжных тюрьмах по месту отбывания наказания и кандалов, в которые трансформируются «кай-далы»).
Следует отметить, что Уложение не определяет конкретного вида деятельности, к которой следовало привлекать ссыльных («где пригодится»), т. е. на этом этапе государству важнее их использовать для решении колонизационных задач - освоения и закрепления за Российским государством окраинных территорий, расположенных в восточной части страны.
Несколько иной характер трудоиспользова-ния осужденных преступников предусматривался для так называемых «политических» ссыльных - в отношении их власть допускала более свободное определение рода своих занятий. При этом ссылка являлась способом удаления из центра политических оппонентов действующей власти, при этом она способствовала реализации все той же общегосудар-
ственной задачи - «заселить и укрепить окраины государства» [5, с. 225].
С этого времени наказание в виде ссылки предусматривалось двух видов. В первом случае лица, совершившие политические, а также менее тяжкие преступления, направлялись в ссылку в отдаленные места с сохранением некоторых сословных привилегий. Соответственно, и условия ее отбывания были относительно мягкими. Как правило, виновный должен был поселиться в определенном месте, а запрет свободного выезда являлся для него основным ограничением. Данный вид ссылки в дальнейшем стали именовать «ссылка на поселение». При этом поселенцы обязывались заниматься каким-либо делом, обычно это был сельскохозяйственный труд.
Во втором случае ссылка назначалась за совершение общеуголовных преступлений (как правило, тяжких) и, как отмечалось, сопровождалась привлечением осужденных к тяжелому физическому труду (по назначению, а не по выбору, как в первом случае). При этом преступник находился в тюремной камере, скованный кандалами, т. е. получил развитие такой вид наказания, как ссылка на каторжные работы.
В научной литературе отмечается, что «сама идея каторжных работ появилась в 1668 г. и принадлежала она переводчику Посольского приказа Андрею Виниусу. Он предлагал ввести каторжные работы на Хвалынском (древнее название Каспийского моря) море с применением труда осужденных лиц. Под каторгой имелись в виду гребные суда - галеры, поэтому первоначально наказание в виде каторги означало "ссылку на галеры"» [3, с. 30].
В эпоху Петра I ссылка на каторгу будет означать тяжелые работы при строительстве и эксплуатации различных военных, промышленных и иных объектов (реформатор довольно быстро обнаружил большой потенциал трудового ресурса осужденных преступников, которого ему явно недоставало для реализации своих грандиозных преобразовательных планов, и ради этого он считал нужным, в частности, поступаться меньшей карой за преступления ради выгоды, которую можно получить от труда каторжанина). И в этом смысле весьма красноречив указ от 14 января 1704 г., согласно которому «воров и разбойников» могут после «бития» кнутом сослать на вечную каторгу или ссылку [6]. Следует заметить, что подобный подход будет использован и в дальнейшем, особенно в печально известный период с 1930 по 1950-е гг., когда существовала сеть исправительно-трудовых лагерей (ГУЛАГ).
106
В обоих случаях ссылка, какой бы разновидности она ни была, помимо функции возмездия за совершение лицом общественно опасного деяния, решала колонизационно-экономическую задачу. Учитывая вышеизложенное, мы не считаем очевидным ответ на вопрос о том, какая задача при этом была приоритетной (так, например, Петр I, направляя в ссылку казнокрадов, полагал, что в случае повторного совершения такого же преступления взяточника следует «казнить без пощады», т. е. при особо тяжких преступлениях фискальные цели все же отступали на задний план [7, с. 84]). Нужно также иметь в виду, что ссылка на поселение во многих случаях назначалась не в соответствии с действующим законодательством (прежде всего, Уложением), а согласно индивидуальным актам [8, с. 64]. Так, Н.Д. Сергеевский отмечает определяемый этими актами «бесконечный» перечень мест, куда ссылались преступники во второй половине XVII в.: «Архангельск (по Отписке 1649 г.), Холмогоры (по Выписке из дела о бунте Степана Разина), Устюг (по Делу 1682 г.), Чаронда, Пустозерск (по Грамоте 1684 г.), Новгород (по Грамоте 1651 г.), Казань (по Указу 1664 г.), Симбирск (по Делу 1682 г.), Самара (по Указу 1689 г.), Уфа (по Грамоте 1678 г.), Астрахань (по грамоте 1666 и 1677 гг.), Курск (по Указу 1686 г.), Азов (по Указам 1696, 1699 гг., Памяти 1697 г.), Пермь (по Грамоте 1684 г.) и др.» [5, с. 230-231].
Следует отметить, что государство обязывало местные власти оказывать ссыльным содействие, в частности, речь шла о выдаче ссуд на первоначальное «обзаводство» [5, с. 227]. Однако власти не считали нужным тратить большие средства для улучшения жизни осужденных преступников, поэтому многие из них пытались бежать (как указывалось в одном из докладов сибирского воеводы государю, «бегут, бегут на сторону»). Для того чтобы предотвратить массовость этого явления, указом 1698 г. предписывалось переклеймить специальными метками тех ссыльных,
1. Судебник 1550 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв.: в 9 т. / под общ. ред. О.И. Чистякова. М., 1985.
2. Сидоркин А. И. Наказания, связанные с лишением и ограничением свободы в русском уголовном законодательстве IX-XVII вв.: проблемы правового регулирования, систематизации и применения: дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2005.
3. Фумм А.М. Уголовно-исполнительные нормы как основа пенитенциарной политики
которые, вопреки предписаниям, «на работу не примутся или пойдут за каким воровством и учнут свою братью обижать и упиваться...» [5, с. 224]. Обратим внимание на то, что государство не наказывает беглецов смертной казнью, а возвращает в места отбывания ссылки, что свидетельствует о приоритете колонизационно-экономической цели уголовного наказания в виде лишения и ограничения свободы [9, с. 29]. Как отмечает К.С. Суховаров, «возможность применения ссылки в Сибирь позволила правительству воздержаться от смертной казни и членовредительных наказаний, содействуя в то же время колонизации малонаселенного края» [10, с. 13]. По мнению Н.Д. Сергеевского, «в XVII в. почти не осталось каких-либо преступных деяний, по которым бы не практиковалось наказание ссылкой» [5, с. 228].
Говоря о тюремном заключении, следует отметить, что в Уложении содержится немного положений, регламентирующих порядок его исполнения. Соответственно, ввиду отсутствия законодательных норм о трудоиспользовании арестантов этот вопрос оставался в ведении местных властей и тюремного начальства, согласно решениям которых арестанты занимались теми ремеслами, каким были обучены [5, с. 201-202]. Н.Д. Сергеевский отмечает, что такая практика не была широко распространена и чаще всего тюремные сидельцы оставались без какого-либо полезного дела и, соответственно, заработка, позволявшего бы им облегчить условия отбывания наказания в виде лишения свободы в тюрьме [5].
Исходя их вышеизложенного можно сделать вывод о том, что в целом тюремное заключение как вид уголовного наказания развивалось значительно медленнее, чем ссылка, что обусловливалось указанными выше факторами, важнейший из которых связан с особенностями трудоиспользования осужденных преступников.
1. Code of law 1550 // Russian legislation X-XX centuries: in 9 vols/undertotal. ed. O.I. Chistyakov. Moscow, 1985.
2. Sidorkin A.I. Punishments related to deprivation and restriction of freedom in Russian criminal legislation of the IX-XVI centuries: problems of legal regulation, systematization and application: diss. ... Dr. of law. Kazan, 2005.
3. Fumm A.M. Criminal execution norms as the basis of the penitentiary policy of the Russian State in the XVIII century // Penal system: law,
107
Российского государства XVIII в. // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. 2014. № 4.
4. Соборное уложение 1649 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв.: в 9 т. М., 1985. Т. 3.
5. Сергеевский Н.Д. Наказание в русском праве XVII в. СПб., 1887.
6. О наказании за измену и бунт смертью, а за меньшие преступления кнутом и ссылкою в каторжную работу вечно или только на десять лет: указ от 14 января 1704 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. 1649-1825.
7. Сазанкова О. В. История становления института должностных преступлений в российском уголовном праве до 1917 г. // Служебные преступления: вопросы теории и практики правоприменения: сб. матер. Межд. научно-практ. конфер. Хабаровск, 2018.
8. Подосенов О. П. Законодательство о каторге и ссылке в России в XVIII в. // Государственно-правовые институты самодержавия в Сибири. Иркутск, 1982.
9. Архипов С. В. Уголовное наказание в виде ссылки как принудительная миграция в дореволюционной России // Миграционное право. 2008. № 2.
10. Суховаров К.С. Наказание ссылкой в качестве альтернативы лишению свободы // История государства и права. 2012. № 20.
economics, management. 2014. № 4.
4. Cathedral Code of 1649 //Russian legislation of the X-XX centuries: in 9 vols. Moscow, 1985. Vol. 3.
5. Sergeevsky N.D. Punishment in Russian law of the XVII century. St. Petersburg, 1887.
6. On punishment for treason and rebellion by death, and for lesser crimes with a whip and exile in hard labor forever or only for ten years: decree d.d. January 14, 1704 // Complete collection of laws of the Russian Empire. First collection. 16491825.
7. Sazankova O.V. The history of the formation of the institution of official crimes in Russian criminal law before 1917 // Official crimes: questions of theory and practice of law enforcement: coll. of articles mater. Int. scientific and practical. confer. Khabarovsk, 2018.
8. Podosenov O.P. Legislation on hard labor and exile in Russia in the XVIII century // Statelegal institutions of autocracy in Siberia. Irkutsk, 1982.
9. Arkhipov S.V Criminal punishment in the form of exile as forced migration in pre-revolutionary Russia // Migration law. 2008. № 2.
10. Sukhovarov K.S. Punishment by exile as an alternative to deprivation of freedom // History of state and law. 2012. № 20.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Рассказов Леонид Павлович, доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Кубанского государственного аграрного университета имени И.Т. Трубилина; e-mail: mail@kubsau.ru;
Упоров Иван Владимирович, доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России; тел.: +78612581426;
Рассказов Вячеслав Леонидович, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Кубанского государственного аграрного университета имени И.Т. Трубилина; e-mail: mail@kubsau.ru
INFORMATION ABOUT AUTHORS
L.P. Rasskazov, Doctor of Law, Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Department of Theory and History of State and Law of the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: mail@kubsau.ru;
I.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Professor of the Department of Constitutional and Administrative Law of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia; ph.: +78612581426;
V.L. Rasskazov, Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law of the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: mail@kubsau.ru
108
