CC BY
118Yuridik fanlar axborotnomasi Вестник юридических наук Review of Law Sciences
THE USE OF RESULTS OF INVESTIGATIVE ACTIVITIES IN PROVING CRIMINAL CASES: NATIONAL AND FOREIGN EXPERIENCE
F.RAMAZANOVAa
Tashkent state University of law, Tashkent, 100047, Uzbekistan
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ДОКАЗЫВАНИИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ: НАЦИОНАЛЬНЫЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ
Ф.РАМАЗОНОВАа
Ташкентский государственный юридический университет, Ташкент, 100047, Узбекистан
Аннотацияв данной статье исследуются вопросы совершенствования оперативно-розыскной деятельности, национальный и зарубежный опыт. Без опоры уголовно-процессуальной деятельности на оперативно-розыскные мероприятия, без выработки совместных механизмов представления и использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам, невозможно достижение успехов в раскрытии и расследовании значительного количества совершаемых преступлений.
Ключевые слова:оперативно-розыскная деятельность, оперативно-розыскные мероприятия, борьба с преступностью, использование и закрепление результатов, оперативно-розыскная деятельность, доказывание.
Annotation:this article discusses issues of the improvement of operative-search activity, local and foreign experience. Without the support of criminal procedural activity for operative-search activities, without developing a joint mechanism for the presentation and use of the results of operative-search activity in proving in criminal cases, it is impossible to achieve success in the disclosure and investigation of a significant number of crimes committed.
Keywords:operative-search activity, operative-search measure, combating crimes, use and consolidation of the results of operative-search activity, proof
Правоприменительная практика последних лет свидетельствует, что успешное выявление, раскрытие и расследование многих курьёзных преступлений, совершаемых в условиях неочевидности, могут быть организованы только при использовании, наряду с процессуальными средствами, которые остаются основными и составляют содержание предварительного расследования, а также специфических средств и методов оперативно-розыскной деятельности. Во многом именно эффективность осуществления оперативно-розыскной деятельности, использование ее результатов в доказывании по уголовным делам влияет на показатели раскрываемости преступлений.
Президент Республики Узбекистан Ш.Мирзиёев в Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах, определяя обеспечение верховенства закона и дальнейшего реформирования судебно-правовой системы как одно из приоритетных направлений данной стратегии, подчеркивает необходимость:
усиления организационно-практических мер по борьбе с религиозным экстремизмом, терроризмом и другими формами организованной преступности;
эффективного планирования и анализа итогов работы правоохранительных органов и контролирующих органов, выявление и устранение причин и условий системных нарушений [1].
Реализация данных задач не представляется возможной без рассмотрения проблем, связанных с оперативно-розыскной деятельностью, в частности, с использованием результатов оперативно-розыскных мероприятий, а также усиление организационных мер по борьбе с любыми формами организованной преступности со стороны оперативно-розыскных органов. В соответствии с Указом Президента «О мерах по коренному повышению эффективности деятельности органов внутренних дел, усилению их ответственности за обеспечение общественного порядка, надежной защиты прав, свобод и законных интересов граждан» от 10 апреля 2017 года на базе Главного управления уголовного розыска и борьбы с терроризмом были образованы Главное управление уголовного розыска и Главное управление борьбы с терроризмом и экстремизмом [2], что подтверждает роль усиления оперативно-розыскных органов в борьбе с преступностью.
Таким образом, без опоры уголовно-процессуальной деятельности на оперативно-розыскные мероприятия, без выработки совместных механизмом представления и использования результатов оперативно-розыскной деятельности в использовании результатов оперативно-розыскной деятельности, невозможно достижение успехов в раскрытии и расследовании значительного количества совершаемых преступлений.
Для определения сущности доказывания в уголовном судопроизводстве необходимо правильно интерпретировать сущность данного термина. Поскольку процесс доказывания регулируется нормами уголовно-процессуального права, то его следует именовать уголовно-процессуальным доказыванием.
При этом представляется трудным не признать доказывание в качестве внутреннего механизма уголовного процесса, который обеспечивает переход от одной стадии процесса к другой вплоть до окончательного разрешения уголовного дела. Как отмечает А.Р.Белкин, доказывание служит обнаружению истины, а, в свою очередь, истина в уголовном судопроизводстве - это соответствие выводов следствия и суда объективной действительности, суждение, проверенное практикой [3].
В общепринятом понимании под доказыванием в уголовном процессе следует понимать урегулированную уголовно-процессуальным законом деятельность компетентных на то органов и должностных лиц по собиранию, проверке и оценке зафиксированных в процессуальном источнике сведений, имеющих отношение к делу, а равно по удостоверению наличия таковых от имени государства [4].
Истинными считаются такие выводы, которые соответствуют тому, что имело место, произошло в действительности. Объективный характер таких выводов обусловливается тем, что они представляют верное отражение объективной реальности, но не субъективных представлений, оторванных от реальности. Высказаны мнения, что содержание истины, устанавливаемой в уголовном процессе, должно определяться таким объемом сведений, которые отражают: лишь фактические обстоятельства дела (где, когда, как, почему и т.д. - совершено определенное деяние) [5] - Е.А.Доля; фактические обстоятельства и правовую квалификацию [6] - Т.Т.Алиев; фактические обстоятельства, правовую и общественно-политическую оценку (наказание) [7] -И.Д.Перлов.
Критерием истинности наших знаний является практика. Это положение имеет важное значение для уголовного процесса, где оно означает правильность, истинность выводов об обстоятельствах преступления и о виновности (невиновности) лица в его совершении, и подлежит непременной проверке. Критерием, используемым при этом, является практика. Имеются в виду две ее основные формы:
а) непосредственная в виде практических (следственных, судебных и иных процессуальных) действий, направленных на собирание и исследование доказательств, с помощью которых проверяется истинность выводов по уголовному делу (материалов о преступлении);
б) опосредованная практика в виде предшествующей общественно-исторической практики, выраженной в науке уголовного процесса, криминалистике, в профессиональном и общем житейском опыте [8]. Итак, доказывание — это деятельность, познавательная и удостоверительная,
компетентных государственных органов, среди которых традиционно называют следственные и судебные органы [9].
Собираниедоказательств—необходимый элемент(этап)процесса доказывания. В процессуальной литературе по-разному определяется сущность собирания доказательств: А.И.Винберг рассматривал собирание доказательств как «совокупность действий по обнаружению, фиксации, изъятию и сохранению различных доказательств»; Н.В.Терзиев не включал в собирание доказательств их обнаружение и закрепление и рассматривал в одном ряду обнаружение, собирание, фиксацию и исследование доказательств; А.М.Ларин рассматривает в качестве самостоятельных стадий процесса доказывания поиск и обнаружение доказательств и их закрепление (фиксирование); И.Б.Михайловская - обнаружение, собирание и закрепление доказательств; М.С.Строгович - обнаружение доказательств, их рассмотрение и процессуальное закрепление;А.Р.Ратинов включает в понятие собирания доказательств их поиск (розыск), обнаружение и получение (извлечение) содержащейся в них информации;П.А.Лупинская определяет собирание доказательств как «совершение лицом, производящим дознание, следователем, прокурором, судом предусмотренных законом процессуальных действий, направленных на обнаружение, истребование, получение и закрепление в установленном порядке доказательств»[10].
Если проанализировать закон «Об оперативно-розыскной деятельности» более подробно, то стоит отметить, что статья 3 данного закона дает следующее определение ОРД:
Оперативно-розыскная деятельность — вид деятельности, осуществляемый оперативными подразделениями государственных органов, специально уполномоченных на то настоящим Законом (далее — органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность) посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Данное положение не дает четкого определения оперативно-розыскной деятельности, а лишь указывает на то, что уполномоченные органы осуществляют эту деятельность путем проведения оперативно-розыскных мероприятий. Данное положение также указывает на то, что органы, осуществляющие ОРД, полномочны проводить ОРМ не согласно уголовно-процессуальному законодательству, а в силу закона об ОРД.
Закон «Об оперативно-розыскной деятельности» в ст. 14 дает более подробное разъяснение ОРД, перечисляя действия или способы в виде оперативно-розыскных мероприятий, которыми соответствующие органы могут добывать и проверять информацию, это: опрос;
наведение справок;
сбор образцов для сравнительного исследования; проверочная закупка; контролируемое приобретение; исследование предметов и документов; оперативное наблюдение; отождествление личности;
обследование жилых и иных помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств;
контроль почтовых, курьерских отправлений, телеграфных и иных сообщений;
прослушивание переговоров, ведущихся с телефонов и других переговорных устройств;
снятие информации с технических каналов связи;
оперативное внедрение;
контролируемая поставка;
операция под прикрытием;
оперативный эксперимент;
Как вид юридической деятельности оперативно-розыскная деятельность тесно связана с уголовно-процессуальной деятельностью. Эта общность обусловлена единством задач: обнаружение преступлений, выявление и установление лиц, их совершивших. Однако оперативно-розыскная и уголовно-процессуальная деятельность имеют различия:
1) круг субъектов, уполномоченных на осуществление оперативно-розыскной деятельности, определен в ст.10 Закона об «ОРД», субъекты уголовно-процессуальной деятельности установлены соответствующими нормами УПК. Однако на моменты, связанные с тем, что органы
дознания, одновременно осуществляя процесс дознания, осуществляют и оперативно-розыскную деятельность, в своих работах неоднократно подчеркивали Б.Б.Хидоятов и Ш.Ф.Файзиев[11].
Как нам кажется, созрело время для четкого разграничения в институциональном плане статус оперуполномоченного и дознавателя, чтобы полномочия, данные двум субъектам, не сосредотачивались в руках одного.
2) основное содержание ОРД составляют оперативно-розыскные мероприятия (ст.14 Закона), а уголовно-процессуальной - следственные и иные процессуальные действия;
3) различаются правовые последствия и режим использования полученной информации.
Кроме того, нельзя не отметить тот факт, что ОРД оставалась, одной из немногих,
государственной деятельностью, которая не была урегулирована на законодательном уровне вплоть до принятия специфического закона в 2012 году. Однако принятие данного закона помогло решить многие казусы, возникающие, в первую очередь, на практике, в связи с наличием законодательных пробелов, в частности, в использовании результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве.
Как мы уже раньше акцентировали внимание на то,что ст.19 данного закона устанавливает, что материалы оперативно-розыскнойдеятельностимогут служить основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в органы доследственной проверки, дознания, следствия, прокурору, в производстве которых находится уголовное дело, для подготовки и проведения следственных действий, а также использоваться при доказывании по уголовным делам в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса Республики Узбекистан.
Так, наш законодатель разрешил многие проблемы, связанные со статусом результатов оперативно-розыскной деятельности, и их роли в уголовном судопроизводстве. Однако факт того, что данные правовые положения не были закреплены в уголовно-процессуальном кодексе, приводили к мысли, что эти моменты порядка уголовного-процесса не урегулированы в самом Уголовно-процессуальном кодексе.
В Уголовно-процессуальном кодексе Республики Узбекистан после принятия Закона Республики Узбекистан «О вынесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан» от 26 апреля 2016 №ЗРУ-405 нашли отражения нормы, определяющие статус результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств. К таковым относится часть 3 статьи 81 УПК, которая гласит, что результаты оперативно -розыскных мероприятий, проведенных при соблюдении установленных законом требований, могут быть признаны доказательствами по уголовным делам после их проверки и оценки в соответствии с нормами настоящего Кодекса. Данная норма не нашла бы своего практического назначения, если в ч.1 ст.87 УПК вышеуказанными законом не было бы закреплено положение о том, что доказательство может собираться и путем проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Как отмечает У.А.Тухташева, наш законодатель тем самым регламентирует статус результатов оперативно-розыскных мероприятий и указывает условия признания их доказательствами по уголовному делу [12].
Если проанализировать пример законодательного урегулирования данного вопроса в Российской Федерации, то она решена путем принятия Федерального закона от 04.07.2003 №92-ФЗ, в соответствии с которым в п.36.1 ст.5 УПК РФ результатами оперативно-розыскной деятельности признаются сведения, полученные в соответствии с федеральнымы законом об оперативно-розыскной деятельности, о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда. Российский законодатель пошел дальше в урегулировании данного вопроса и уделил ст.89 УПК РФ «Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности» для определения статуса результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательства. Однако, стоит отметить, что название статьи многообещающее, но содержание, в процессе доказывания запрещаетиспользование результатовоперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом, - признаться разочаровывает. Ведь если толковать его буквально, то выходит, что результаты оперативно-розыскной деятельности в виде ориентирующей информации не могут быть использованы ни при собирании доказательств, ни при их проверке и оценке, так как всё содержание этой статьи -запрет. Запрет использования в процессе доказывания результатов оперативно-розыскной
деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам. По-другому, данная норма всего лишь повторила ч.2 ст.50 Конституции Российской Федерации, которая гласит, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Тем более, что в статье ни одного слова о порядке доказывания результатов ОРД нет. Учитывая это положение, мы можем констатировать тот факт, что наш законодатель вместо того, чтобы в УПК РУз давать разъяснительное понятие результатов оперативно-розыскной деятельности и запрет на их использование в случае нарушений требований к доказательствам, предпочел определить в статье 81 УПК РУз результаты ОРД как вид доказательства, а в статье 87 УПК РУз проведение оперативно-розыскных мероприятий как один из путей собирания доказательств. Такой подход, по-нашему мнению, является более целесообразным и не вызывает вопросов в статусе результатов ОРД в доказывании по уголовным делам.
Рассматривая сущность оперативно-розыскных мероприятий, следует констатировать тот факт, что ОРМ часто направлены на ограничения прав и свобод граждан, в том числе конституционных. В частности, ОРМ способны ограничить или нарушить следующие права и свободы, гарантированные Конституцией Республики Узбекистан:
1. Право на личную неприкосновенность (ст. 25).
2. Право на неприкосновенность частной жизни, в том числе право на защиту от посягательств на его честь и достоинство, на неприкосновенность его жилища (ст. 27) [13].
В связи с этим в законе «Об оперативно-розыскной деятельности» были обговорены все основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий (ст.15), что является гарантией защиты от произвола со стороны оперативно-розыскных органов при проведении ОРМ, и условия проведения таких ОРМ с санкции прокурора. Стоит отметить тот факт, что данные правовые нормы полностью соответствуют стандартам международного права, в частности, с Международным пактом о гражданских и политических правах (далее МПГПП). А именно данное положение соответствуют требованиям ст.17 МПГПП, которая запрещает произвольное или незаконное вмешательство в личную и семейную жизнь граждан, произвольное или незаконное посягательство на неприкосновенность их жилища или тайну их корреспонденции. Так, в параграфе 8 Замечания общего порядка №16 Комитет ООН по правам человека отмечает, что в «соответствующем законодательстве должны подробно определяться конкретные обстоятельства, в которых такое вмешательство в частную жизнь может допускаться».
Кроме этого, стоит подчеркнуть, что по этому вопросу Комитет ООН по правам человека в своих докладах отмечал несоответствие законодательства ряда государств с требованиями ст.17 вышеуказанного пакта. К примеру, в своих Замечаниях по Российской Федерации от 1995 года. Комитет ООН по правам человека высказал обеспокоенность, «что механизмы вторжения в частную телефонную связь продолжают существовать, без четкого законодательства, устанавливающего условия законного вмешательства в частную жизнь и обеспечения гарантий от незаконного вмешательства» [14].
Рассматривая международную практику, трудно не сделать акцент на прецедентов Европейского суда по правам человека относительно оперативно-розыскной деятельности.
Европейская Конвенция по правам человека содержит положение, сходное с положением ст. 17 п. МПГПП. В частности, ст. 8 ЕКПЧ гласит:
«Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности, или защиты прав и свобод других лиц» [15].
Хотя Республика Узбекистан не является страной-участницей Совета Европы и на нее прямо не распространяются прецеденты Европейского суда по правам человека, тем не менее представляется, что юридические стандарты, выработанные Страсбургским судом, могут рассматриваться нашим законодателем в качестве модельных правил, возможных для заимствования, тем более, что около половины бывших советских республик являются участницами Совета Европы. В последние пять лет Европейский суд по правам человека вынес несколько решений против ряда стран-участниц Совета Европы за несоответствие их законодательства об ОРД положениям ст.8 Европейской конвенции по правам человека.
В частности, в Германии надзор за соблюдением прав и свобод личности в ходе предварительного следствия осуществляется специализированным судьей -Ermittlungsrichter (судья предварительного расследования). Данный судья обладает широкимиполномочиями, который, в частности, решает вопросы по заключению под стражу или временному помещению в психиатрический стационар; временному лишению водительских прав; санкционирует обыск и выемку; санкционирует телефонное прослушивание подозреваемого; выполняет функции по протоколированию свидетельских показаний, а также принимает другие решения, которые прокурор может принять самостоятельно. Данный судья не участвует в решении дел первой инстанции или по существу он проверяет законность и обоснованность актов полиции и прокуратуры, при этом не руководит предварительным следствием.
Обычно органы полиции не могут самостоятельно обратиться к судье по предварительному расследованию, кроме случаев, не терпящих отлагательства. Полиция должна обратиться к соответствующему прокурору с просьбой о заявлении ходатайства в суд [16].
В Италии также существует институт специализированного судьи - giu-diceperleindaginipreliminary (сокращенно GIP), или судья по предварительному расследованию. Данный судья следит за органами предварительного следствия (прокуратурой и полицией) с целью обеспечения прав подследственных, когда идет санкционирование ареста, прослушивание телефонных переговоров и т.п.; ведет контроль за соблюдением сроков предварительного следствия; в некоторых случаях ведет протоколирование свидетельских показаний. Данный судья назначается на должность в каждый трибунал (tribunale) или суд административного или муниципального округа, охватывающий территорию нескольких коммун (circond-ario). В каждой итальянской провинции имеется хотя бы один трибунал. В отличие от судебных следователей (giudiceinstruttore), эквивалентных французскому следственному судье (juged'instruction) и существовавших в Италии до реформы 1989 года, институт GIP не имеет обвинительных или следственных функций, которые по новому закону являются функциями прокуратуры. Первоначально GIP участвовал в качестве председательствующего на предварительном слушании, однако закон 1998 года изменил Уголовно-процессуальный кодекс и передал данную функцию другому специальному судье, giudicedell'udienzapreliminare (сокращенно GUP - судья по предварительному слушанию) [17].
В заключении, хотелось отметить, что по опыту некоторых европейских стран, таких как Германия и Италия, суд мог бы обладать функциями по санкционированию всех ОРМ и следственных действий, затрагивающих права и свободы граждан. Основные преимущества данного существования мы видим в следующем. Во-первых, данные судьи могли бы пройти профессиональную подготовку на основе международных стандартов в области вынесения решений, касающихся прав и свобод граждан на всех стадиях расследования преступлений, и в принятии подобных решений были бы более квалифицированы, чем те же прокуроры, которые санкционируют проведения ОРМ в соответствии со статьей 16 закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Во-вторых, это бы способствовало их большей независимости и беспристрастности, а также беспристрастности судей первой инстанции. В-третьих, это усилило бы судебный контроль над всем уголовным судопроизводством, включая оперативно-розыскную деятельность, так как всё равно последнее решение всегда остается за судом. Нельзя не отметить тот факт, что Президент Республики Узбекистан Ш.Мирзиёев, в Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах, определяя обеспечение верховенства закона и дальнейшего реформирования судебно-правовой системы как одно из приоритетных направлений данной стратегии, подчеркивает необходимость:
расширения сферы применения института «Хабеас корпус», усиление судебного контроля за следствием;
дальнейшейспециализации судов, укрепление их аппарата [18].
Учитывая данные изменения, связанные с усилием судебного контроля над предварительным следствием, в виде передачи судам дачи санкции на некоторые следственные и процессуальные действия, считаем, что суды по уголовным делам могли бы успешно выполнять те же задачи и в оперативно-розыскной сфере.
На наш взгляд, законодателю следует указать по каким видам преступления можно проводить исключительные оперативно-розыскные мероприятия, которые ограничивают конституционные права граждан. Кроме этого, передать право на дачу разрешения на
проведение отдельных оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающие конституционные права граждан судебным органам, а не прокурору. Вследствие этого внести изменения в статью 16 закона «Об оперативно-розыскной деятельности». В качестве успешного урегулирования данного вопроса таким образом, мы можем сослаться на международный опыт. Во многих передовых странах функции санкционирования ОРМ исполняются судьями. Кроме того, в некоторых странах Западной Европы существуют специализированные судьи, которые контролируют правоохранительные органы, осуществляющие следственные и оперативно-розыскные мероприятия. Как правило, данные судьи не рассматривают дела по существу, а занимаются проверкой обоснованности и законности действий следственных органов и органов прокуратуры и обеспечением прав и свобод граждан при осуществлении следственных и оперативно-розыскных действий.
References:
1. Ukaz Prezidenta Respubliki Uzbekistan «O strategii deystviy po pyati prioritetnim napravleniyam razvitiya Respubliki Uzbekistan v 20i7-2021 godax» ot 7 fevralya 2017 goda MUP-4947 // Sobraniye zakonodatelstva Respubliki Uzbekistan. - 20i7. - M б. -S.70.
2. Ukaz Prezidenta Respubliki Uzbekistan «O merax po korennomu povisheniyu effektivnosti deyatelnosti organov vnutrennix del, usileniyu ix otvetstvennosti za obespecheniye obshestvennogo poryadka, nadejnoy zashiti prav, svobod i zakonnix interesov grajdan» ot 10 aprelya 2017 goda MUP-5005 // Sobraniye zakonodatelstva Respubliki Uzbekistan. - 20i7. -tt°15.- S.243.
3. Belkin A.R. Teoriya dokazivaniya v ugolovnom sudoproizvodstve. - M.: Norma, 2005. - S.37-3S
4. Abdumajidov G.A. Isbotlash va iqrorlik. // Inson va qonun. -2003.- i4 yanvar. - S.16
5. Dolya Ye.A. Ispolzovaniye v dokazivanii rezultatov operativno-rozisknoy deyatelnosti. - M.,
2006. - S.6S
6. Aliyev T.T. Ponyatiye i struktura ugolovno-protsessualnogo dokazivaniya // Sledovatel. -2003. - M 2. - S.43
7. Perlov I.D. Teoriya dokazatelstv v ugolovnom protsesse. - M.: Nauka, 2003. - S.115.
S. Vladimirov L.Ye. Ucheniye ob ugolovnix dokazatelstvax. - Tula: Aftograf, 2000. - S.146
9. Perlov I.D. Teoriya dokazatelstv v ugolovnom protsesse. - M.: Nauka, 2003. - S. 159.
10. Sorkin V.S. Osobennosti protsessualnogo dokazivaniya v ugolovnom sudoproizvodstve: monografiya.- Grodno Gr.GU, 2007. - S.35-36.
11. Xidoyatov B.B. Doznaniye v Respublike Uzbekistan. Uchebnoye posobiye. - T.: TGYUI, 2005.- S.76; Fayziyev Sh.F. Postroyeniye konsepsii novoy modeli doznaniya v respublike Uzbekistan // Rossiyskiy sledovatel. - 2016. - M 15. - S. 44-47; Xidoyatov B.B., Fayziyev Sh.F.Istoricheskoye razvitiye protsessualnoy deyatelnosti organov doznaniya na territorii Respubliki Uzbekistan // Jurnal. Rossiyskiy sledovatel. - 2016.- M22 iz informatsionnogo banka «Yuridicheskaya pressa».
12. Tuxtasheva U.A. Sovershenstvovaniye pravovix osnov operativno-rozisknoy deyatelnosti // Sbornik materialov po «protsessualnoy takticheskoy deyatelnostyu sledovatelya i kriminalisticheskiye texnicheskiye sredstva, ispolzuyemiye v ney». - T.: TGYUU, 2017.- S.20.
13. Ochilov S. Tezkor kidiruv natijalari, ulardan foydalanishning ahloqiy-huquqiy jihatlari // www.huquqburch.uz<http://www.huquqburch.uz>
14.Zamechaniya obshego poryadka M 16, Russkaya versiya zamechaniy dostupna po adresu: <http://www2.ohchr.org/english/bodies>.Rev9_ru.pdf
15. (1995) UN doc. CCPR/C/79/Add.54. Angliyskiy tekst dostupen po adresu: http://www.unhchr.ch/tbs/doc.nsf/0/eeSS95c6dcia616acl2563fD005672Se?Opendocument
16. Yevropeyskaya konvensiya po pravam cheloveka Soveta Yevropbi /// Angliyskiy tekst dostupen po adresu: http://www.echr.coe.int/Documents/Convention.pdf
9-i0. Ed Cape, Jacqueline Hodgson, Ties Prakken and TaruSpronken (eds.), Suspects in Europe,
2007, str. Yurist, M 7, 2007, str. 89-94.
17. Kovalyov N. Zaklyucheniye pod straju po resheniyu suda v ryade yevropeyskix stran // Yurist. - 2007. -№ 7.- S.90.
18. Ukaz Prezidenta Respubliki Uzbekistan «O strategii deystviy po pyati prioritetnim napravleniyam razvitiya Respubliki Uzbekistan v 2017 - 2021 godax» ot 7 fevralya 2017 goda №UP-4947 //Sobraniye zakonodatelstva Respubliki Uzbekistan. - 2017. - № 6.- S.70.
