CC BY
53
МОЛОДЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ
Н. А. Пентин
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МАССОВЫХ ИСТОЧНИКОВ ПРИ ИЗУЧЕНИИ ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В ВЯТСКОМ КРАЕ НА РУБЕЖЕ ХУШ-Х1Х вв.
В данной статье рассматриваются основные массовые источники (материалы ревизий и церков-но-приходских книг), обращение к которым позволяет разрешить широкий спектр исторических проблем, связанных с динамикой населения региона. Отмечается степень их достоверности и возможности использования в историко-демографических исследованиях.
В последнее время общественный интерес к проблемам народонаселения России чрезвычайно вырос вследствие сложившейся в стране тревожной демографической ситуации. Многие современные политики, общественные деятели, ученые связывают демографические проблемы только с нынешними социально-экономическими трудностями. И хотя, безусловно, ситуация в стране влияет на снижение рождаемости, сокращение числа браков, их устойчивость, рост смертности людей средних возрастов и др., тем не менее необходимо учитывать и исторические корни современных процессов [1]. Ведущие специалисты в области исторической демографии неоднократно подчеркивали, что чрезвычайно важно выявление общности и своеобразия ис-торико-демографического развития различных российских регионов. Так как очевидно, что на протяжении многих лет под воздействием различных исторических явлений формируется возрастная структура населения, оказывающая значительное влияние на ежегодное число рождений и смертей; а от особенностей исторического развития зависят существующие у разных групп населения демографические установки и демографическое поведение. Поэтому всесторонний исторический анализ демографического развития России в целом и ее отдельных регионов способствует более объективному представлению об изменении демографического положения.
ПЕНТИН Никита Александрович - аспирант кафедры истории и краеведения ВятГГУ © Пентин Н. А., 2007
Несмотря на то что в статистических сборниках и в работах историков-краеведов содержатся определенные данные о характере социально-экономических показателей [2], тем не менее общей картины демографического состояния населения на территории Вятского края на рубеже ХУШ-Х1Х вв. пока не создано. Ликвидировать образовавшиеся лакуны, скорее всего, возможно как за счет исследования уже известных источников, так и путем введения в научный оборот малоизвестных документов. Таковыми, например, являются материалы церковно-приход-ских книг, на необходимость изучения которых указывали многие известные исследователи [3]. Комплекс православных церковно-приходских книг имеется на хранении во всех областных архивах России. Их сохранность повсеместно не изучалась, но по сведениям самого общего характера в областных архивах они имеются с конца XVIII в. Метрические и исповедные книги за многие годы сохранились, поскольку архивы духовных консисторий были действующими. По ним постоянно наводили справки о происхождении людей, прохождении ими службы и т. д.
Фонд Вятской консистории в Государственном архиве Кировской области является одним из самых больших по объему фондов. Основная масса дел относится к XIX в., но многие тысячи единиц хранения принадлежат второй половине XVIII в. Своеобразным ядром фонда является огромный массив метрических книг и исповедных росписей, составлявшихся ежегодно во всех приходах епархии [4].
По существу, должным образом метрические книги, как и многие другие массовые источники, советскими историками не изучались как по идеологическим соображениям, так, видимо, и потому, что использование такого рода источников требовало применения историком более тонкого математико-статистического аппарата для восполнения утраченной информации и определения ошибок выборки, т. е. создания новой методики исследования, основанной на компьютерной обработке. Применение современных количественных методов в историко-демографичес-ких исследованиях на западе началось в 19501960-е гг., выдающаяся роль в этом принадлежит французской школе «Анналов» [5]. В отечественной науке первый шаг в этой сфере был предпринят И. Д. Ковальченко, который разра-
батывал свою методику с современных позиций о массовых исторических источниках и содержащейся в них скрытой информации [6]. Сегодня, пожалуй, уже можно сказать, что в целом этап источниковедческого изучения метрических книг, а также сложностей их архивной эвристики преодолен, что может значительно облегчить работу исследователя. Хотя узкий взгляд на них как на сугубо справочный материал продолжает бытовать у многих историков [7].
Метрические ведомости о числе родившихся, сочетавшихся браком и умерших охватывали постоянное приходское население. По вопросам детской смертности, средней продолжительности жизни, различных групп населения, эпидемий, голода при неурожаях метрические книги XVIII-XIX вв. дают точную, обильную и ничем не заменимую информацию. Российские ученые, проводившие их исследование, считают, что метрические книги являются достаточно надежным источником, но замечают, что метрический учет достиг минимальной для научного анализа точности только к 1830-м гг. [8] Хотя, на наш взгляд, данное утверждение не бесспорно, так как при применении современных методов демографического анализа необходимой точности можно добиться и в использовании метрических данных XVIII в.
При исследовании метрических записей необходимо также учитывать качество церковной регистрации. В дореволюционной историографии среди возможных причин неудовлетворительного учета указывались огромные размеры приходов и подвижность, недостаток оседлости у многих приходских священников. Длительные объезды деревень не давали священникам возможности своевременно вносить информацию о совершенных требах, что приводило к некоторой потере сведений. Краткое пребывание священника в приходе порой не позволяло ему тщательно изучить население, что увеличивало вероятность ошибок в метрических записях (т. е. во многом качество регистрации зависело от личности приходского священника). Кроме того, не стоит забывать, что существуют и специфические трудности, одной из которых является массовый недоучет младенческой смертности. Однако благоприятным моментом является фактическая невозможность разводов для подавляющего большинства населения вплоть до конца XIX в., что послужило одним из факторов территориальной стабильности семьи.
В целом, метрические книги, при тщательном изучении и корректировке данных, являются приемлемым первичным источником для анализа демографических процессов на локальном уровне.
Поэтому основными целями деятельности исследователя на первоначальном этапе работы
являются источниковедческое изучение метрических книг территории края, выявление их информационного потенциала для изучения истории народонаселения и особенностей формирования как исторического источника, рассмотрение основных демографических характеристик и исследование демографических процессов на территории Вятского края на базе метрических книг.
Работа с данными метрических книг периода
XVIII в. и первых двух десятилетий XIX в. представляет наибольшую сложность из-за лаконичности формуляра. Поэтому особое значение приобретает расширение круга источников. Важным дополнением метрических книг являются исповедные ведомости. В них регистрировались все жители прихода, пришедшие (или не пришедшие по каким-либо причинам) на ежегодную исповедь и причастие. Ценность исповедных ведомостей городов заключается в том, что они позволяют составить представление о сословной принадлежности всех жителей прихода. В источниковедении исповедным ведомостям уделялось немного внимания. Лишь в последние десятилетия вышли несколько работ источниковедческого характера. Как показал Б. Н. Миронов, исповедные ведомости содержат достаточно надежную информацию и могут быть использованы в историко-демографических исследованиях [9].
По существу этот вывод вполне приложим и к исповедным росписям по приходам Вятской епархии за XVIII-XIX вв. (опись 71 охватывает период с 1749 по 1859 г.).
Подробнейшую информацию о составе духовенства Вятской епархии как особой социальной группы общества дают клировые ведомости (опись 70: 1741-1919 гг.), составлявшиеся также ежегодно и фиксировавшие (уже в XVIII в.) всех церковнослужителей, их сыновей и родственников мужского пола, возраст, их местопребывание, обучение молодежи, сословную принадлежность прихожан, количество неправославного населения, проживающего в приходе, а также подробные данные о священно- и церковнослужителях каждой церкви.
Мы должны отчетливо представлять, что духовенство, как подметил В. А. Бердинских, «будучи социальной группой российского общества, было многообразнейшими нитями связано со всеми другими социальными группами общества и все общественно-политические, социально-экономические, культурные изменения в жизни страны так или иначе отразились на его существовании» [10].
Из источников по социально-экономической истории России и отдельных ее регионов XVIII-
XIX вв. особую ценность представляют документы ревизии, материалы генерального межевания, «Обывательские списки» и т. д.
Среди многих типов массовых исторических источников ревизские сказки наиболее известны исследователям, но в то же время они менее всего изучены. Это объясняется большим массивом трудной для обработки информации, которые хранят ревизии, или, как иногда их называют, переписи населения дореформенной России. Еще В. М. Кабузан, работавший с данным источником, отмечал, что комплексное изучение проблем, связанных с историей всех групп народонаселения времени проведения ревизий (XVIII - первая половина XIX в.), возможно лишь силами значительной группы исследователей [11]. Развитие исторической информатики открывает широкие возможности при изучении этого источника, компьютер в считанные минуты обработает столько информации, что раньше могло потребовать не одного года работы. В то же время это не умаляет масштабы работы современного исследователя. Прежде чем получить результаты компьютерной обработки данного источника, его необходимо насколько возможно полно занести в память машины, создать базу данных.
Ревизские сказки содержат ценные сведения по демографии, этнической и гражданской истории на протяжении длительного периода времени [12]. Кроме того, материалы ревизий показывают общую численность населения России по полу, возрасту, семейному состоянию, занятиям, содержат также сведения о сословном составе. О значимости этих ревизий говорит тот факт, что не охваченная ими доля населения не превышала 5% от числа всех жителей страны.
Данные ревизий легли в основу исследования В. К. Яцунского, который в своей статье «Изменения в размещении населения Европейской России в 1724-1916» [13] опирался на материалы I, V и IX ревизий. Общие выводы этой работы, основанные на подлинных ревизских материалах, не вызывают сомнений, однако и здесь не привлечены данные всех ревизий, не учтены прописные души, обнаруженные после окончания ревизий, и не охвачена вся территория России (нет Сибири). Различные аспекты историко-демогра-фической тематики по материалам ревизий нашли отражение в работах ряда авторов, среди которых необходимо отметить исследования по численности, расселению, составу населения Я. Е. Водарского, А. Г. Рашина, С. И. Брука и В. М. Кабузана [14].
По данным ревизий, численность населения, проживавшего на территории Вятского края (наместничества - 1780-1796 гг., губернии - с 1796 г.) во второй половине XVIII - начале XIX в., менялась следующим образом: 1782 г. - 408,5 тыс. чел., 1795 г. - 449 тыс. чел., 1811 г. - 560,3 тыс. чел., 1815 г. - 1290,4 тыс. чел. [15] Однако в ра-
ботах В. М. Кабузана, где автор относит Северное Приуралье (Вятку и Пермь) к районам интенсивного (активного - общее значение которых возрастает с начала XIX в.) заселения с коэффициентом 1,15%, приводятся немного иные данные: по данным 5-й ревизии, население Вятской губернии составляло 463 735, 6-й - 560 151, 7-й -556 537 (только мужского) [16].
Историками давно замечены недостатки ревизских сказок, которые приводят к противоречивости данных: запись большинства сведений со слов членов семьи и соответствующие неточности в написании фамилий, имен, отчеств, фиксации возрастов живущих и годов смерти конкретных людей, времени миграций жителей села. В сказках отсутствуют данные о младенческой рождаемости и смертности между ревизиями. Явно неполны сведения о женской части семей. Возможны факты сокрытия сведений об отдельных «душах». Но можно согласиться с мнением И. А. Троицкой, что при применении современных методов демографического анализа на основе ревизских сказок можно достаточно точно оценить возрастную структуру населения, показатели смертности взрослого мужского населения, размер и состав семьи, миграцию населения, ряд других показателей истории семьи [17].
Наряду с ревизскими сказками одним из самых информативных видов документов по населению городов являются «Обывательские списки» («Обывательские книги»). И хотя сохранились лишь разрозненные экземпляры, сведения, содержащиеся в них, трудно переоценить. Обывательская книга представляет собой алфавитный список городских обывателей с указанием сословного и семейного положения каждого из них, состава семьи, владения недвижимым имуществом, места проживания, рода занятий («чем живет») и отметок «был ли в службе». Огромным достоинством этого вида документов является включенность в него практически всех жителей города, независимо от сословия. Материалы «Обывательских книг» дополняют информацию ревизий и дают возможность проследить развитие процессов в период между ревизиями. Это касается общего числа жителей, изменения состава семей - в документе перечисляются все члены семьи, с указанием возраста.
Наряду с упомянутыми документами сжатая информация по населению городов содержится в легендах - «изъяснениях» к планам. Планы обычно составлялись по какой-либо надобности: по запросу «начальства», к межеванию, проектные планы. В большинстве случаев в пояснительном тексте к планам содержится минимальная справочная информация: общее количество жителей, численность по сословиям, количество дворов, церквей и пр. Информация о населении
обычно дается по последней ревизии. Это, конечно, весьма лаконичный источник информации, но если отсутствуют другие обобщающие документы, то и он может оказаться кстати.
Пополнить и уточнить сведения, полученные из материалов ревизских сказок и «Обывательских списков», можно с помощью информации «Именных списков купцов и мещан», «Податных книг» мещанского старосты, дел «Об объявлении купцами своих доходов», «О числе Дворян», о промышленных заведениях. Довольно подробны некоторые податные списки, где перечислено все податное население города, причем посемейно, т. е. после имени отца перечисляются сыновья, отдельно указаны незаконнорожденные дети. При изучении небольшого периода истории города эти документы могут оказаться весьма важны: к примеру, после введения минимальной планки торгового оборота для купцов, количество их ежегодно менялось; численность мещанского сословия была также непостоянной - кто-то переходил в купечество, другие - в крестьянское сословие; данные по дворянам, в составе общих документов, встречаются довольно редко. Кроме дел, содержащих массовые материалы, т. е. сведения по всему населению города в целом или по отдельным сословным группам, имеется значительный пласт документов, которые фиксируют ситуацию или ее изменение на индивидуальном уровне: дела о зачислении в мещанское общество, о причислении к купеческому сословию, о переходе в крестьянское сословие [18].
Важным источником по социально-демографической истории города являются доклады и донесения губернаторов о количестве населения во вверенных им областях, о числе городов и селений, податях и повинностях жителей городов, количестве раскольников и иноверцев, об иностранцах и военнослужащих.
Также при изучении социальной структуры русского города первой половины XIX в. ценными источниками являются географические словари и описания, сведения которых признаются историками достаточно достоверными. Их информация об отдельных городах весьма широка: количество и состав жителей по сословиям и занятиям, число торговых, промышленных и ремесленных заведений, наличие ярмарок, базарных дней, оборот торговли, городские земли и состав угодий, число купцов и величина объявленного ими капитала и др.
Разумеется, данные источники не исчерпывают всей базы. Огромную роль играют свидетельства современников, во многих случаях сохранившие уникальную информацию либо содержащие точку зрения, не искаженную должностной инструкцией. Весьма ценны источниковедческие
работы прошлых лет, в которых зачастую приводятся данные источников, не сохранившихся до наших дней. При ближайшем ознакомлении оказывается, что привлечение «непривычных» документов дает возможность дополнить общую картину и кроме представления о том, «что» происходило, показать, «как» именно.
Количество документов, содержащих информацию о населении, огромно. Разумеется, подобную массу документов весьма сложно проработать, и в ходе конкретных исследований их следует дифференцировать соответственно задачам работы. Максимально приближенную к реальности картину истории населения Вятского края дает комбинированное использование разных типов источников, дополняющих друг друга и позволяющих провести перекрестный анализ данных. Так, ревизские сказки могут дополнить часто отсутствующие в метриках сведения о смертях младенцев. Это определяется путем выяснения проживания в изучаемом селе родителей «пропавшего» из наблюдения после рождения члена когорты на момент ближайшей к когорт-ному году ревизии. В отношении архивных материалов хотелось бы подчеркнуть необходимость использования взаимодополняющих, обобщающих и частных документов, с учетом общих тенденций развития страны и региона и специфики различных населенных пунктов.
Итак, динамику численности населения и демографические показатели в XVIII - первой половине XIX в. можно проследить по целому ряду массовых источников, компьютерная обработка которых позволяет учитывать процент погрешности и дает точные данные. Компьютер и количественные методы являются не только инструментальным «подспорьем», но и позволяют ставить и решать содержательные исторические вопросы, которые некогда исследователь вряд ли даже рискнул бы поставить, потому что современные компьютерные технологии позволяют одновременно накапливать самую разную информацию и немедленно выдавать ее в распоряжение исследователя.
Примечания
1. В наиболее общем виде под «населением» или «народонаселением» понимается совокупность людей, проживающих одновременно на какой-либо территории. Народонаселение - явление динамическое. Демографический анализ как метод изучения населения направлен, прежде всего, на необходимость выявить качественные закономерности развития отдельных демографических процессов и воспроизводства населения в целом, выявление системы различных факторов, определяющих характер происходящих демографических процессов на определенном отрезке времени. Кленов, М. В. Формирование населения долины р. Вымь в Х1-Х1У вв. К демографической истории Северо-Востока Европы в эпоху средневековья [Текст]
/ М. В. Кленов // Этнодемографические процессы на Севере Евразии. Сыктывкар, 2006. Вып. 4. Ч. 1. С. 53.
2. «Вятская губерния во второй половине XVIII века оставалась аграрным краем. Количество населения в 80-х годах было равно 843 208 человек, плотность населения была весьма незначительной и составляла всего 5,65 чел. на одну квадратную версту. Но по отдельным уездам она колебалась довольно сильно. Самым густонаселенным был Вятский уезд, в котором плотность населения доходила до 19,7 чел. на кв. версту. Самым малолюдным был Кайский уезд (1,5 чел. на кв. версту). Население губернии росло сравнительно быстро. По 5-й ревизии, проводившейся в 1796 г., население в губернии исчислялось в 974019 человек, то есть увеличилось на 15,5 процента по сравнению с 4-й ревизией 1782 г. В среднем годовой рост населения составил 1,3 процента, значительно превышая средний прирост по Европейской России, равный 0,81 процента. По национальному составу население было смешанным. Большинство составляло русские (81,9 процента). Остальное население (18,1 процента) было представлено удмуртами, татарами, марийцами, бесермянами, тептярями и другими народностями. Социальный состав населения губернии установить довольно затруднительно вследствие неточности и запутанности статистических материалов. Хотя основную массу населения губернии составляли крестьяне (почти 93 процента всех жителей), причем абсолютно преобладали государственные крестьяне...». Эммаус-ский, А. В. Вятка во второй половине XVIII века [Текст] / А. В. Эммаусский // ЭЗВ. Т. 4. Киров, 1995. С. 109-110.
3. См. Антонова, И. А. Метрические книги XVIII - нач. ХХ в. в России: источниковедческое исследование [Текст] : автореф. дис. ... канд. ист. наук / И. А. Антонова. М., 1998; Миронов, Б. Н. О достоверности метрических ведомостей - важнейшего источника по исторической демографии России XVIII -начала XX в. [Текст] / Б. Н. Миронов // Россия в ХГХ-ХХ вв.: сборник статей к 70-летию со дня рождения Р. Ш. Ганелина. СПб., 1998; Бердинских, В. А. Фонд Вятской духовной консистории как исторический источник [Текст] / В. А. Бердинских // Историки Вятского края. Киров, 2007.
4. Только опись 75 включает в себя 2201 единицу хранения (с 1735 по 1848 год) // Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. 237. Оп. 75.
5. См.: Анри, Л. Методика анализа в исторической демографии [Текст] / Л. Анри, А. Блюм; пер. с франц. М., 1997.
6. См.: Ковальченко, И. Д. Методы исторического исследования [Текст] / И. Д. Ковальченко. М.: Наука, 2003; Он же. Исторический источник в свете учения об информации (к постановке вопроса) [Текст] / И. Д. Ковальченко // История СССР. 1982. № 3.
7. На сегодняшний день весьма актуальной становится проблема обучения историков новейшим демографическим методам, что было бы разумно проводить централизованно, возможно, в рамках ассоциации История и Компьютер (АИК), при объединении усилий всех заинтересованных в этом научных центров. В настоящее время в ряде научных центров России и Западной Европы проводятся совместные исследования по сравнительному изучению народонаселения, в которых используются данные ревизского и церковного учета с применением методов когортного анализа (Тамбовский государственный университет: Ю. А. Мизис,
В. В. Канищев, В. Д. Орлова, В. Л. Дьячков, Л. Г. Протасов, Р. Б. Кончаков; Ярославский государственный университет: И. Ю. Шустрова, Е. Синици-на, С. Голубева, Т. Трохина. Аналогичные исследования по сравнимым методикам проводятся на кафедре источниковедения истории России СПбГУ).
8. Миронов, Б. Н. О достоверности метрических ведомостей - важнейшего источника по исторической демографии России XVIII - начала XX в. [Текст] / Б. Н. Миронов // Россия в ХК-ХХ вв.: сборник статей к 70-летию со дня рождения Р. Ш. Ганелина. СПб., 1998. С. 41.
9. См.: Миронов, Б. Н. Исповедные ведомости -источник о численности и социальной структуре православного населения России XVIII - первой половины XIX в. [Текст] / Б. Н. Миронов // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. XX. Л., 1989
10. Бердинских, В. А. Фонд Вятской духовной консистории как исторический источник [Текст] / В. А. Бердинских // Историки Вятского края. Киров, 2007. С. 54.
11. Кабузан, В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой половине XIX в. [Текст] / В. М. Кабузан. М., 1971. С. 3.
12. Ревизий (от латинского геу1БШ - пересмотр) всего было проведено десять (1-я - 1719 г., 2-я -1744-1745 гг., 3-я - 1763 г., 4-я - 1782 г., 5-я -1795 г., 6-я - 1811 г., 7-я - 1815 г., 8-я - 1833 г., 9-я - 1850 г., 10-я - 1857 г.). Ревизия продолжалась 1-2 года. Единицей учета мужского населения была «ревизская душа», данные о которой заносились в именные списки - ревизские сказки.
13. Яцунский, В. К. Изменения в размещении населения в Европейской России в 1724-1916 гг. [Текст] / В. К. Яцунский // История СССР. 1957. № 1.
14. Водарский, Я. Е. Население России за 400 лет (XVI - начало XX в.) [Текст] / Я. Е. Водарский. М., 1973; Рашин, А. Г. Население России за сто лет (1811— 1913 гг.) [Текст] / А. Г. Рашин. М., 1956; Брук, С. И. Этнический состав населения России (1719-1917 гг.) [Текст] / С. И. Брук, В. М. Кабузан // СЭ. 1980. № 6; Брук, С. И. Динамика численности и расселения русского этноса (1678-1917 гг.) [Текст] / С. И. Брук, В. М. Кабузан // СЭ. 1982. № 4; Брук, С. И. Миграция населения в России в XVII - начале XX в. (численность, структура, география) [Текст] / С. И. Брук, В. М. Кабузан // История СССР. 1984. № 4; Брук, С. И. Динамика численности населения России в XVIII - начале XIX в.: источники и историография [Текст] / С. И. Брук, В. М. Кабузан // Историческая демография; Проблемы, суждения и задачи. М., 1989; Кабузан, В. М. Народонаселение России в
XVIII - первой половине XIX в. [Текст] / В. М. Кабузан. М., 1963; Кабузан, В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой половине
XIX в. [Текст] / В. М. Кабузан. М., 1971.
15. За 1762-1811 гг. приведена численность населения мужского пола, в 1815 г. - всего населения, 1834 г. -всего населения без помещичьих крестьян. Истори-ко-статистический сборник сведений по вопросам экономического и культурного развития Вятского края [Текст] / сост. П. Голубев. Издание Вятского губернского земства. Вятка, 1896 // 200 лет Вятской губернии: статистический сборник. Киров, 1996. С. 27.
16. Кабузан, В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой половине XIX в. [Текст] / В. М. Кабузан. М., 1971. С. 107, 119, 131.
17. См.: Троицкая, И. А. Ревизии населения России как источник демографической информации (методологические проблемы). [Текст] : дис. ... канд. ист. наук / И. А. Троицкая. М., 1995.
18. Самигулов, Г. X. К проблеме изучения истории населения южноуральского города XVIII - начала XIX века [Текст] / Г. X. Самигулов // Этноде-мографические процессы на Севере Евразии. Сыктывкар, 2006. Вып. 4. Ч. 1. С. 107-108.
А. В. Зорин
США И БОРЬБА ЗА СОЗДАНИЕ ЧЕХОСЛОВАКИИ
В статье анализируются основные факторы, оказывавшие влияние на выработку политики США по вопросу о создании независимого чехословацкого государства в период Первой мировой войны.
К моменту провозглашения независимости Чехословацкой республики в октябре 1918 г. народы этой страны, возглавляемые президентом Томашем Гарригом Масариком, в сознании широких общественных и политических кругов США представляли наиболее цивилизованную часть Европы. Признавали их значительный вклад в общую победу в войне, дававший им право на независимость. Между тем отношение к чехословацкой проблеме, обозначившейся впервые в 1915 г. и разрешившейся лишь после урегулирования территориальных споров вокруг границ Чехословакии в начале 1920 г., прошло достаточно долгое развитие.
Большинство историков отмечают несколько факторов, влиявших на выработку политики американской администрации по чехословацкому вопросу в период мировой войны и мирной конференции. Прежде всего выделяется деятельность представителей чешской и словацкой эмиграции в США и странах Антанты; во-вторых - необходимость локализации специфической чехословацкой проблемы в рамках универсальных внешнеполитических воззрений и принципов президента Вильсона и представителей его администрации; в-третьих, влияние политики держав Антанты на политику Вашингтона в данный период.
Несмотря на то что к 1914 г. США являлись главным центром эмиграции чехов и словаков, число американцев, знавших о существовании этих народов, по выражению одного из первых исследователей чехословацкой истории и непосредственного участника событий профессора Гербета Миллера, можно было пересчитать по пальцам [1].
ЗОРИН Артём Викторович - аспирант кафедры всеобщей истории ВятГГУ © Зорин А. В., 2007
Покидая Австро-Венгрию главным образом в силу не политических, а социально-экономических проблем [2] во второй половине XIX - начале XX в., в США чехи и словаки предпочитали объединяться в небольшие группы по политическим, этническим, религиозным признакам [3], во многом повторяя разделение на партии и группы, существовавшее в Богемии и Словакии.
Впервые вопрос о необходимости создания независимого чехословацкого государства четко был обозначен в 1915 г., когда один из наиболее авторитетных чешских политиков - профессор Томаш Масарик [4], вынужденный покинуть империю из-за политических преследований и возглавивший первоначально небольшую группу политических эмигрантов под названием Чешского заграничного комитета [5], обратился с декларацией к союзническим правительствам, объявив о своем намерении бороться против Австрии за чешскую независимость [6]. Этот лозунг, согласованный с представителями чешских эмигрантских групп во Франции, Великобритании, России и США, был направлен прежде всего на привлечение внимания со стороны правительств держав Антанты. Отличительной чертой чешского национального движения стала большая активность его эмигрантской части, заявившей о своем праве на представление интересов всего чехословацкого народа [7] в вопросе о создании своего национального государства.
Одним из главных центров поддержки данного движения стали чешская и словацкая общины в США. Уже в марте 1915 г. на основе объединения нескольких региональных национальных организаций в США был создан Богемский Национальный Альянс (БНА), с штабом в Чикаго и Нью-Йорке, занимавшийся поиском средств для финансирования чешского освободительного движения и продвижением его лозунгов в политических и общественных сферах США [8]. Благодаря наличию тесного контакта с членами словацкой эмиграции в октябре того же года на совместном заседании в Кливленде представители БНА и Словацкой Лиги Америки достигли соглашения об объединении своих усилий на основе идеи создания в будущем единого государства чехов и словаков с полной национальной автономией для Словакии [9]. Ведущие роли в американской организации заняли сторонники Томаша Масарика и Чехословацкого национального совета (ЧСНС), благодаря чему руководителям БНА на протяжении всей войны удавалось поддерживать тесные связи с эмигрантскими органами в Париже и Лондоне, оказывая им существенную материальную поддержку.
Претензии, выдвигаемые ЧСНС от лица чехов и словаков Австро-Венгерской империи, базировались на широко распространенном в на-
