Научная статья на тему 'Исполнение таинства исповеди в крестьянской среде Европейского Севера России в XVIII—XIX вв. : побудительные причины, нормы поведения, обряды и ритуалы'

Исполнение таинства исповеди в крестьянской среде Европейского Севера России в XVIII—XIX вв. : побудительные причины, нормы поведения, обряды и ритуалы Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
631
107
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ТАИНСТВО ИСПОВЕДИ / ПОКАЯНИЕ / СВЯЩЕННИК / ПОСТ / МОЛИТВА / ЕПИТИМИЯ / ГРЕХ / A SACRAMENT OF A CONFESSION / A REPENTANCE / A PRIEST / A POST / A PRAYER / A PENANCE / A SIN

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Алексеева Надежда Викторовна

Изучение покаянной практики крестьян обязывает, прежде всего, обратиться к максимально возможному выявлению норм поведения, обрядов и ритуалов, сопровождавших таинство церковного покаяния и выработанных многовековым народным опытом. Обряд же самого таинства, его чинопоследования, разумеется, регламентировался каноническими правилами.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Execution of sacrament of a confession in the country environment of the Russian European North in the XVIII-XIX centuries: incentive reasons, standards of behavior, ceremonies and rituals

Studying of penitential practice of peasants obliges to address to the most possible identification of standards of behavior, ceremonies and the rituals accompanying sacrament of a church repentance and developed by centuries-old national experience. The ceremony of the sacrament, its rankfollowing, certainly, was regulated by initial rules.

Текст научной работы на тему «Исполнение таинства исповеди в крестьянской среде Европейского Севера России в XVIII—XIX вв. : побудительные причины, нормы поведения, обряды и ритуалы»

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ РОССИИ

УДК 94(470.1/2) «17/19»:316.343-058:271.22-543.7

Н. В. Алексеева

Исполнение таинства исповеди в крестьянской среде Европейского Севера России в XVIII—XIX вв.: побудительные причины, нормы поведения, обряды и ритуалы

Изучение покаянной практики крестьян обязывает, прежде всего, обратиться к максимально возможному выявлению норм поведения, обрядов и ритуалов, сопровождавших таинство церковного покаяния и выработанных многовековым народным опытом. Обряд же самого таинства, его чинопоследо-вания, разумеется, регламентировался каноническими правилами.

Studying of penitential practice of peasants obliges to address to the most possible identification of standards of behavior, ceremonies and the rituals accompanying sacrament of a church repentance and developed by centuries-old national experience. The ceremony of the sacrament, its rankfollowing, certainly, was regulated by initial rules.

Ключевые слова: таинство исповеди, покаяние, священник, пост, молитва, епитимия, грех.

Key words: a sacrament of a confession, a repentance, a priest, a post, a prayer, a penance, a sin.

При возросшем в современный период интересе к истории церкви, к ее духовным составляющим, вопрос об истории церковного покаяния, его проявлении в повседневной жизни исследован очень слабо. Особняком стоят труды доктора церковной истории, профессора Духовной академии С.И. Смирнова, который в конце XIX - начале XX в. занимался исследованием проблемы исполнения исповеди и покаяния со времен неразделенной церкви [15].

В советский период об исповеди и причастии историографы вспоминали лишь в связи с отказом от них старообрядцев. Многообразие форм покаяния не исследовалось. В данной группе особое значение имели работы историков русского зарубежья, занимавшихся изучением русской святости - Г.П. Федотова [16] и И.М. Кон-цевича [6]. Коснулся данного вопроса и А.И. Клибанов [5].

В настоящее время опубликован цикл работ по смежным проблемам, имевшим важное значение для исследования покаянной

© Алексеева Н. В., 2013

практики русских. Результатом этого стали два сборника: «Русские» [12] и «Русский Север» [13].

Темы вскользь касались и в региональных исследованиях.

Непосредственно таинство, т. е. исповедь, изначально было связано с храмом, который играл величайшую роль в духовной жизни православного крестьянина. Сложившаяся к XVIII в. приходская сеть была достаточно плотной. Исследования внутриприходской топографии показали, что в абсолютном большинстве сельских приходов Севера расстояние до храма не превышало 7-8 верст [4]. Сами крестьяне рассматривали такое расстояние как наиболее выгодное, гарантирующее удовлетворение духовных запросов и приобщение к таинствам. Известно, что в больших приходах, помимо одного-двух основных храмов, возводились приписные храмы. Вот почему количество храмов всегда превышало количество приходов.

Так, в конце XIX в. в Архангельском уезде в 29 сельских приходах насчитывалось 57 храмов, в 40 приходах Холмогорского уезда -52 храма, в 27 приходах Пинежского уезда - 35 храмов, в 41 приходе Мезенского уезда - 61 храм и т. д.

Храм являлся центром покаянной практики - сюда приходили за отпущением грехов и отсюда уходили для того, чтобы продолжить это покаяние в миру.

По данным духовных росписей, обязательным временем для ежегодной исповеди был Великий пост. К духовенству и членам их семей требования были более строгими - они обязывались быть у исповеди во все четыре поста - Филиппов, Великий, Петров и Успенский.

Контроль за исповедью священноцерковнослужителей был налажен в конце 40-х гг. XVIII столетия. Его осуществлял специальный духовник для духовенства заказа. Он контролировал посещаемость исповеди причтом, оформлял соответствующие ведомости, которые регулярно отправлялись в духовное правление на Филиппов и Успенский посты [10, с. 199, 204]. О подобном контроле свидетельствуют указы, периодически направляемые в отдельные церкви по поводу того, что «...из ныне присылаемых от духовников ведомостей не можно видеть во все ли четыре поста церковнослужители исповедаются и приобщаются, для чего велеть благочинным, чтоб они приказали духовникам таковые ведомости за всякой пост по прошествии оного за раз подавать...» [3. Ф. 1069. Оп. 3. Д. 9. Л. 2]. Таким образом, сельские священники XVШ-XIX вв. должны были показывать своей пастве пример регулярного исповедания.

Покаянная дисциплина духовенства сопровождалась и соответствующей подготовкой. В идеале священник должен был быть хорошим психологом, чтобы найти правильный подход, дать нужный совет кающемуся. На психологических особенностях прихожан на-

чал делаться особый акцент во время учебы в семинарии в XIX в. Для этих же целей в 60-е гг. XIX в. даже выпускались специальные пособия для священнослужителей. В одном из них верующие делились на группы:

1) по «различию внутреннего состояния, то есть различение качеств их ума, воли и особых сердечных расположений». (В их состав входили: а) ученые и образованные люди; б) неверующие и «послабляющиеся» в вере; в) необразованные; г) тупые; д) благочестивые по наружности; е) охладевшие к делам благочестия; ж) находящиеся в опасности падения; з) исповедующиеся в тяжких грехах; и) падшие в первый раз; к) падшие по немощи; л) приобретшие навык к греху; м) новообратившиеся от порочной жизни;

2) по «различению внешнего состояния, то есть различением возраста, здоровья, состояния жизни, имущества, пола и особенных отношений их», т. е. по возрасту, полу, социальному и общественному положению.

Отдельным пунктом стояло - «по различению особых качеств сердца» - меланхолики, холерики, флегматики и сангвиники [9, с. 48]. Все эти наставления должны были ориентировать священника на глубокое изучение своей паствы. Он должен был не на словах, а на деле быть их истинным духовным отцом, знающим все их тяготы и имеющим к каждому свой подход.

Этому же принципу были подчинены разъяснения в указах «Об увещевании и исповедании колодников...» [11. Т. XVII. № 12312; Т. XX. № 14996] и «О наложении преступникам... епитимии» [11. Т. XXIV. № 18212], где предписывалось применять особую осмотрительность священникам при наложении епитимий, «чтобы ни кающегося не обременить и не привесть в отчаяние, ни в ожесточенном не произвесть неуважения к Святым Тайнам, равно и к содеянному преступлению... паче же, чтобы расколу не послабить... Искренно раскаявшемуся от Церкви снисхождение оказывать нужно; однако и в сем иметь осторожность, дабы они не возымели повода притворством сего достигать, другим же, наипаче в важнейших преступлениях, не подавать виду послабления» [11. Т. XX. № 44996].

Основная масса прихожан шла на исповедь в Великий пост в основном в первую крестопоклонную или страстную седмицы. Материалы Тенишевского бюро сообщают, что некоторые крестьяне в течение поста ходили «на дух» по два раза [14. Д. 327. Л. 17]. В остальные посты без особой причины могли исповедываться и причащаться либо престарелые, либо особо благочестивые прихожане. Об этом мы можем судить по данным исповедных и алтарных книг. Информатор из Вологодского уезда отмечал, что в их местности некоторые считают своим долгом исповедаться дважды в году - в Великий и Успенский посты, последний считая частью первого [14.

Д. 153. Л. 8]. В таких случаях при записи имени исповедующегося обязательно отмечалось «в который раз». По этим записям можно, хотя и косвенно, судить о количестве особо благочестивых поселян в данном приходе.

Последним сроком для исповеди было Рождество Христово, для тех, кто по каким-либо причинам не смог это сделать в другое время.

Попытаемся далее представить тот ряд последовательных действий, которые до и после исповеди совершал православный крестьянин. Всеобщим правилом, как свидетельствуют практически все источники, было соблюдение перед исповедью строгого поста - молочные, мясные и рыбные продукты в пищу не употреблялись вовсе.

Все это время использовалось для осознания неправедности тех поступков, в которых предстояло покаяться. Приступать к исповеди можно было не иначе как примирившись со всеми окружающими, не держа «зла на сердце». Обычно на просьбу о прощении следовал ответ: «Бог простит!» [14. Д. 1826. Л. 17].

Составными обязательными частями подготовки к исповеди были также чтение духовной литературы, милостыня и в семейной жизни отказ от супружеских отношений.

Отметим попутно, что в отдельных районах Русского Севера вплоть до начала ХХ столетия сохранился описанный С.В. Кузнецовым обряд прощания с землей перед исповедью, хорошо отражавший факт религиозного восприятия окружающего мира и религиозного осмысления земледельческого труда.

Начинался он следующим образом: отправляясь на исповедь, «должно наперво сделать перед иконами большой трехпоклонный начал. Затем следует прощание с домашними и испрашивается прощение у каждого члена семьи, а перекрестившись на часовенку, - у «крещенного люда».

Сотворив крестное знаменье и Иисусову молитву на улице, то же самое сотворяется на задворках, после чего кланяются в пояс «матушке-земле» вокруг на четыре стороны. А кончив причет и сотворив Иисусову молитву, надо было стать на колени и умыть «землей или, если земля еще не растаяла, то снегом себе руки. Земля или вода от снега с рук не стирается до тех пор, пока кающийся не придет в храм и здесь не положит большого трехпоклонного начала».

Совершив на задворках обряд омовения рук, еще раз произносилась Иисусова молитва и делался земной поклон. Потом, стоя на коленях и не оборачиваясь назад, кланялись во все стороны и причитали:

Еще раз, моя питомая,

Прикоснусь к тебе головушкой,

Испрошу у тебя благословеньица,

Благословеньица со прощеньицем, -Что рвала я твою грудушку Сохой острою расплывчатой,

Что не катом тебя я укатывала,

Не уразливым гребнем чесывала.

Рвала грудушку боронушкой тяжелою,

Со железным зубьем да ржавым.

Прости, матушка питомая,

Прости грешную, кормилушка [7, с. 36-37].

Желающий исповедаться - «говеющий» - должен был в течение всей недели перед исповедью посещать все службы в приходской церкви. Готовящиеся к исповеди в Великий пост обычно ходили, по свидетельству корреспондента этнографического бюро князя Тенишева, «в среду за утрени, за преждеосвященную обедню и за повечерие; в пяток - за утреню, за преждеосвященную обедню». На исповедь обычно шли всей семьей, чисто и аккуратно одевшись.

Материалы Тенишевского архива дают возможность увидеть некоторые черты поведения исповедующихся и причастников в самом храме. После обедни в церквях читалось «начало» (предначи-нательные молитвы к исповеди) и следовала исповедь, которая продолжалась иногда до глубокой ночи. Во время исповеди «говеющие» слушали повечерие и читали правило (канон Иисусу Христу, Божьей Матери, Ангелу Хранителю и вечерние молитвы) [14. Д. 1826. Л. 17]. Грехи, исповеданные и разрешенные ранее, повторять на исповеди не следовало, ибо они, как учит Церковь, уже прощены, но если исповедник снова повторял их, то в них нужно было опять каяться. Однако каялись не только в тех грехах, которые были совершены за время, прошедшее после последней исповеди, необходимо было вспомнить, не забыл ли кающийся в чем-либо исповедаться на прошлой исповеди [1, с. 13].

После «правила» считалось грехом пить и есть до самого принятия Святых Тайн [14. Д. 1826. Л. 17]. В некоторых местах домашние старались даже не разговаривать между собой до причастия. Исповедь повсеместно проводилась вечером в пятницу, а в страстную неделю и в среду [14. Д. 327. Л. 14].

Исповедовавшись накануне, утром в субботу шли к утренней службе, после нее слушали «утреннее правило» (молитвы перед причащением), а затем служилась обедня, во время которой и приобщались Св. Тайн [14. Д. 1826. Л. 18]. По сообщению информатора из Сольвычегодского уезда, в их местах исповедь начиналась в те же дни часа в два по полудни и совершалась в самой церкви, а после нее для причастников служился молебен [14. Д. 327. Л. 14].

По обычаям некоторых местностей Вологодской губернии, девушкам следовало причащаться только в новых платьях и с распущенными не заплетенными в косу волосами [14. Д. 1826. Л. 18].

Исповедь, по церковным канонам, считалась завершенной, а грехи отпущенными после исполнения таинства евхаристии, т. е. причастия Святых Тайн. Причащение означает духовное возрождение и обновление, поэтому в Борисоглебском уезде Ярославской губернии, например, «каждый исповедник считает своею обязанностью поставить в день принятия Св. Тайн свечи перед иконою Спасителя, Божьей Матери и иконою своего святого или праздника. Каждый исповедник старается подать одну или две просфоры (одну - за здравие себя и ближних, другую - за упокой)». После причастия считалось грехом плевать, а также ссориться, браниться и т. д. [14. Д. 1826. Л. 18].

Однако после исповеди к причастию допускались не все. В исповедных книгах в таких случаях стоят пометки: «за нерачением себя» или «по совету духовника». Судя по данным исповедных книг, можно предположить, что подобное решение вопроса зависело от многих обстоятельств, например, от пастырской строгости приходского священника. Именно тогда в исповедных книгах и появляется запись - «по совету духовника». В отдельных случаях количество таких недопущенных достигало чуть ли не половины прихожан [3. Ф. 496. Оп. 1. Д. 3596; Ф. 515. Оп. 1. Д. 22; Ф. 1063. Оп. 3. Д. 8. Оп. 8. Д. 4, 16. Оп. 9. Д. 1, 13, 14. Оп. 12. Д. 2].

Были и такие, которые сами себя отлучали от евхаристии. Ф. Бузолин отмечал, что есть крестьяне, которые, исповедавшись, не идут к причастию, удаляя себя «от соединения с Богом по глупому суеверию, что будто бы принявший святое причастие не должен в течение сорока дней плевать на пол, ходить в баню и иметь брачное ложе» [8, с. 38]. Для других отговоркой от посещения исповеди служило то обстоятельство, что нет приличной одежды [14. Д. 130. Л. 9].

К тем, кто не ходил к исповеди по 2-3 года, односельчане относились настороженно и подозрительно. Даже в волостном суде мерилом надежности служило посещение исповеди и причастия. Свидетелям, которые редко «бывали на духу», не доверяли [14. Д. 153. Л. 8].

Обычно в случаях отлучения от причастия священником за бытовые или духовные согрешения, не носящие уголовного характера, назначалась епитимия. Разнообразием она не отличалась - молитва, поклоны, милостыня, чтение (если это было возможно) Св. Писания, псалтири, житийной литературы.

Плата за исполнение таинства исповеди официально установлена не была. Но прихожане в разных приходах обычно жертвовали

на исповедь от 1 до 10 к. [14. Д. 151. Л. 1]. Существовали приходы, где этих пожертвований не было вовсе [14. Д. 327. Л. 15]. Причащение везде было бесплатно. Жертвовали и на молебен, который проводился для причастников.

Рассмотрим теперь те мотивы, которые приводили крестьян к покаянию вне Святой Четыредесятницы. Одним из них являлась подготовка к таинству брака. Священники при венчании требовали свидетельство о бытии у исповеди и Святого причастия в прошлый пост или накануне.

Резолюция из консистории от 28 октября 1843 г. в очередной раз напоминала священнослужителям, чтобы они постоянно заботились о том, чтобы невесты, т. е. «девицы 16-ти летние и более имеющие лет каждогодно исповедывались и причащались Святых Тайн, <...> чтобы обыски деланы были заблаговременно и в них требовали показание и документов о том, всегда ли жених и невеста исповедывались и причащались, а не исполнивших такого христианского долга заставляли исполнять за неделю до брака и без сего, яко подозревались в расколе, не венчали...» [2. Д. 549. Л. 1]. Вследствие этого к концу XIX в., когда контроль за исполнением обязательной ежегодной исповеди со стороны государства был ослаблен, молодые люди, которые ежегодно не исповедывались, все же «говели» в один из постов, если собирались вступить в брак в будущий мясоед [14. Д. 1826. Л. 17].

Вторым наиболее распространенным мотивом исполнения таинства исповеди вне Великого поста служила болезнь. Причем исповедавшихся перед смертью было гораздо меньше общего числа исполнивших это таинство «в болезни», о чем свидетельствуют пометки «умре» в алтарных книгах. Нездоровье считалось карой Господней за содеянные грехи. Для верующего человека необходимость раскаяния и очищения души путем церковной исповеди была первым и основным шагом на пути к выздоровлению.

Одним из ключевых моментов, когда православный человек должен был обязательно исповедаться, было приближение смерти. Данные метрических книг позволяют говорить о том, что подавляющее большинство населения умирало от нескоропостижных болезней: оспы, лихорадки, водянки, горячки и т. д. Умирающие успевали исповедаться, причаститься и собороваться. В таких случаях покойного хоронили по всем церковным правилам, о чем делалась запись в метрической книге. Но были примеры и скоропостижных смертей: несчастные случаи, самоубийства, убийства и т. д. Для захоронения этих тел по церковному чиноположению на кладбище в таких случаях требовалось официальное разрешение из консистории. При этом выяснялись все подробности смерти, какую жизнь вел человек до нее и был ли в последний Великий пост на исповеди и «... ежели...

не убит, не зарезан, и сам себя не умертвил, не опился пьянствен-ного какого пития, или сам себя чем удавил и если был правоверным, исправно посещал церковь, каждый раз ходил к исповеди и от Святых Тайн не отстранялся, то мертвое его тело при оной церкви погребать по церковному чиноположению» [3. Ф. 496. Оп. 1. Д. 3191. Л. 1, 3-4, 9, 11, 12, 13-14]. В противных же случаях тело погребали за пределами церковного кладбища - «за городом в приличном месте без надгробного отпевания» [3. Ф. 496. Оп. 1. Д. 2422. Л. 9].

В народе бытовало мнение, что смерть без покаяния - наказание за неправедную жизнь. И такого человека на том свете ждут страшные мучения. Подобные случаи не могли не оказать сильного эмоционального воздействия на мировоззрение верующего человека. Небольшое количество таких смертей, а по некоторым приходам Вологодской губернии за несколько лет и отсутствие таковых вовсе, убеждают в этом.

Таким образом, в религиозной жизни северного крестьянства в ХVШ-ХIХ вв., как и прежде, сосредоточением покаянной практики оставалась церковная исповедь, завершающаяся таинством причастия. Наступление синодального периода вызвало к жизни ряд новых обстоятельств, сопровождавших совершение этих таинств.

С 1718 по 1801 г. регулярность «явки на исповедь» каждого православного человека была поставлена под государственный контроль, влекущий за собой ряд штрафных и иных принудительных санкций. Это привело в религиозную жизнь деревни неуместную струю формализма, но, как нам думается, не изменило сложившийся порядок подготовки к церковному покаянию (исповеди). Важно отметить, что государственной регистрации подлежала «явка на исповедь» в Великий пост, что само по себе не охватывало всех случаев церковной исповеди. Можно утверждать, что крестьянство и сельское духовенство по существу не приняли это вмешательство в церковное тайносовершительство, выработав практику укрытия «небытейщиков», с трудом подвергающуюся перепроверке. Уже с конца ХVШ и в течение всего ХІХ в. церковные иерархи и приходское духовенство делали акцент на мерах духовного воздействия и воспитания в крестьянстве покаянных чувств (проповеди, внебого-служебные собеседования, распространение духовной литературы, а также епитимийная практика). Государство и Синод вынуждены были отказаться от мер принудительного воздействия.

Источники позволяют утверждать, что подготовка православного русского крестьянина к церковной исповеди в XVШ-XIX вв. представляла собою многоэтапную процедуру, состоящую из нескольких устойчивых параллельных обычаев. Прежде всего, выявляется ряд обычаев, основанных на церковно-канонической традиции: говение, усиленная моление, чтение духовной литературы, отказ от супруже-

ского общения, милостыня нищим и нуждающимся, примирение с ближними и соседями и т. п. Во-вторых, очевидно и устойчивое бытование обычаев, рожденных народным благочестием и призванных усилить свидетельства покаянных чувств: облачение в новые или чистые одежды, полное голодание, молчание, особая строгость поведения. В- третьих, подготовка к исповеди включала и обряды, сохранившиеся в религиозности крестьянства с дохристианских времен, но к XVШ-XIX вв. органично соединившиеся с православным миропониманием: прощание с землей, расплетение волос у девушек и пр.

Выявляются устойчивые нормы поведения и после исповеди и причастия (если исповедь не завершилась наложением епитимии): подача просфор за здравие и за упокой, возжигание свечей перед образами Спасителя, Божьей Матери и «своего» святого, сохранение норм особо строгого поведения в течение 40 дней. Таинство исповеди оставалось отправной и заключительной точкой в покаянной практике крестьян.

Список литературы

1. Брянчанинов Игнатий, святитель. В помощь кающимся. Введенская Оп-тина пустынь. 1995.

2.Государственный архив Архангельской области. Ф. 361. Оп. 6.

3. Государственный архив Вологодской области.

4. Камкин А. В. Традиционные крестьянские сообщества Европейского Севера России в XVIII в.: дис. ... д-ра ист. наук. - М., 1993.

5. Клибанов А.И. Древняя культура Средневековой Руси. - М., 1994.

6 Концевич О.М. Стяжание Духа Святого в Путях Древней Руси. - М., 1993.

7. Кузнецов С. В. Религиозно-нравственные основания русского земледельческого хозяйства // Православие и русская народная культура. - М., 1994. Вып. 1.

8. Куприянов А. И. Русский город в первой половине XIX в. - М., 1995.

9. Напоминание священнику об обязанностях его при совершении таинства покаяния. Ч. 1. - М., 1861.

10. Нечаева М. Ю. Монастыри в системе регуляции общественной и хозяйственной жизни Урало-Сибирского региона. (1721-1764): дис. ... канд. ист. наук. - Екатеринбург, 1994.

11. Полное собрание законов Российской империи. Собр. - 1. - СПб., 1880.

12. Русские / отв. ред. В.А. Александров, И.В. Власова, Н.С. Полищук. - М.,

1999.

13.Русский Север. Этническая история и народная культура XII-XX века / отв. ред. И.В. Власова. - М., 2001.

14. Русский этнографический музей. Ф. 7. Оп. 1.

15. Смирнов С.И. Исповедь и покаяние в древних монастырях Востока // Богословский вестн. 1905; Он же. Древнее духовенство и его происхождение // Богословский вестн. 1906; Он же. Древнерусский Духовник. - М., 1913.

16. Федотов Г.П. Сокровище русской древности. - Нью-Йорк, 1948; Он же. Святые древней Руси. - М., 1990.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.