CC BY
20
Нарратология Narratology Studies
Н.К. Киселева (Москва)
ИСПАНСКИЙ «СТАРЫЙ» РОМАНС: НАРРАТИВНАЯ ФУНКЦИЯ УСТНОГО РАССКАЗА
Аннотация. В статье на примере испанского «старого» романса эпического цикла исследуется сюжетная схема устного рассказа. Испанский романс XIV-XVI вв. - лиро-эпический жанр фольклорного происхождения. Обращение к сю-жетно-мотивной структуре романсов позволяет продемонстрировать как принцип сюжетосложения текстов, так и их способ взаимодействия с фольклорным материалом. В основе романсного сюжета лежит один базовый конфликт, который разворачивается в рамках одного короткого эпизода. Как правило, основой базового конфликта является устойчивый комплекс мотивов, который отвечает за развитие сюжета. Наиболее актуальной проблемой на сегодняшний день является проблема взаимоотношения устности и письменности в романсах. Особая повествовательная техника, большая вариативность сюжетов, формульность стиля романсов дают возможность говорить об устном генезисе текстов. Однако существуют также романсы, которые прошли процесс вторичной фольклоризации и попали в устную традицию из письменной. В статье анализируется один из наиболее известных эпических сюжетов о предательстве Вельидо Дольфоса, убийце короля Санчо Кастильского, который существует как в короткой романсной версии, так и в прозаических переложениях в латинских и кастильских хрониках, а также в «Истории Испании» Альфонсо X Мудрого. На примере данного сюжета в статье, с одной стороны, анализируется принцип сюжетосложения испанского «старого» романса, а с другой стороны, показывается, что именно короткая повествовательная форма романсов позволила им войти в прозаические хроникальные переложения.
Ключевые слова: испанский романс; старый романс; мотив; сюжет; хроника; история Испании.
N.K. Kiseleva (Moscow) Spanish Old Romance: The Narrative Function of an Oral Story
Abstract. The article analyzes the characteristics of the narrative structure of an oral story in the so-called "old" Spanish romances of the epic cycle. The Old Spanish romance of the 14th - 16th centuries is a lyric and epic genre of folklore origins. Regarding the motive structure of romances allows us to demonstrate both the principle of the plot construction in the texts and methods of working with the folklore material.
The plots of the romances are based on one conflict unwinding in a particular episode. These conflicts represent the unchanging complex of motifs. Today, the most important problem is the interrelationships between the oral and the written in the romances. A special narrative technique, variability of plots, the formulaic style of romances allows us to speak about the oral genesis of texts. However, there are also romances that have been refolklorized and became oral from written. The article explores one of the most famous epic romance about the betrayal of Velido Dolfos, the murderer of King Sancho of Castile, which exists both in a short romance version and in prose versions in Latin and Castilian Chronicles, and in the "History of Spain" by Alfonso X the Wise. Based on the example of this plot, the article analyzes, firstly, the principle of the plot structure of the Spanish "old" romance, and, secondly, shows that it was the short narrative form of romances that allowed them to enter into prose chronicles retellings.
Key words: Spanish romance; "old" romance; motif; plot; chronicle; "History of Spain".
В литературе и фольклоре эпос представлен «малой» и «большой» композиционными формами, которые различаются охватом повествования от одного эпизода до целого жизнеописания героя. Одни сюжеты зарождаются и существуют одновременно в устной и письменной традиции, другие сначала появляются в устной, а затем развиваются в письменной, а некоторые возникают вместе с эпическими поэмами или несколько позднее и продолжают свое бытование преимущественно в «малых» формах. К таким «малым» формам в испанской эпической традиции относится жанр испанского «старого» романса (romancero viejo).
Испанский древний романс определяется как лиро-эпический жанр сюжетной поэзии фольклорного происхождения [Di Stefano 2010, 7, 24; Возякова 2014, 14]. Романс впервые был письменно зафиксирован в XV в., но очевидно, что долгое время тексты существовали в устной традиции, а первые сборники (как записанных устных, так и книжных романсов) появились только в XVI в. На устное происхождение указывает ряд жанровых и стилистических особенностей, а также особая фольклорная повествовательная техника. Романсы отличаются формульностью стиля, широким комплексом мотивов, формирующих сюжет, фрагментарностью, одноэпи-зодностью [Di Stefano 2010, 26, 31-35; Возякова 2014, 14].
Долгое время ведется дискуссия относительно генезиса романсов. В настоящий момент наиболее достоверной кажется гипотеза британского исследователя Р. Райта, который предположил, что романсы возникли параллельно с эпическими песнями о деяниях (cantares de gesta), а также выдвинул гипотезу об одновременном существовании романсов и хроник уже в XIII в. [Write 2012]. Данное предположение опровергает предшествующие гипотезы о стадиальном происхождении эпоса и романсов (Мила-и-Фонтанальс, Менендес Пидаль) [Menendez Pidal 1992; Менендес Пидаль 1961].
Кроме вопроса генезиса проблемным остается вопрос взаимоотношения устности и письменности в текстах. Несмотря на то, что большая
часть романсов сложилась в устной традиции, а уже потом была записана, существовали еще и тексты, которые попали в устную форму из письменной и прошли процесс вторичной фольклоризации. К таким примерам можно, по-видимому, отнести цикл романсов о Сиде, которые составляют довольно большой корпус эпических романсов.
В данной статье нас интересует вопрос возможности реконструкции древних романсных сюжетов в книжных памятниках Средневековья. Обращение к сюжетно-мотивной структуре испанского романса поможет выявить не только принципы сюжетосложения текстов, но и их способ обращения к фольклорному материалу, а также выявить романсный сюжет в прозаических пересказах в хрониках.
Романс имеет строгую лаконичную структуру и практически не содержит лишних компонентов. Общая схематическая модель сюжетно-компо-зиционной структуры романса состоит из трех элементов - зачина, коллизии (конфликта), финала (открытого или закрытого). Описанные выше композиционные звенья соответствуют мотивам, которые нанизываются друг на друга и стремительно развивают конфликт. Конфликт в романсах разворачивается, как правило, в рамках одного эпизода. Такое нанизывание мотивов характерно для фольклорной динамичной повествовательно-сти. В основе конфликта лежит один сюжетообразующий мотив, который является также мотивом-действием (по классификации Б.Н. Путилова) [Путилов 2003, 179]. Этот базовый мотив сопровождается дополнительными мотивами, которые обеспечивают сюжетную вариативность, однако базовый мотив всегда будет неизменен.
Особую сюжетно-нарративную функцию в романсах выполняет зачин-ный мотив, определяющий дальнейшее развитие событий. Так, встречаются зачинные мотивы «охоты», «неожиданного вторжения», «игры в шахматы», «вышивания у окна», «предупреждения». Каждый мотив имеет постоянную функцию в сюжетах и влияет на содержание и интерпретацию базового сюжетообразующего мотива. Так, например, мотив охоты традиционно выступает предвестником трагического развития событий и непременной гибели одного из главных персонажей. Сюжеты с таким зачином часто строятся на мотиве женской измены (романсы «Бланкани-нья», «Ландарико»). При этом сам мотив охоты не задает однозначного и единственного варианта складывания сюжетной ситуации: жертвой измены может стать и жена, и муж, сам адюльтер может быть добровольным или связан с насилием. А зачинный мотив игры в карты - маркер для романсов с сюжетом о похищении девушки из родительского дома. Мотив неожиданного вторжения сам по себе вовсе не обязательно является трагическим; его задача - непосредственное начало сюжетного действия в романсе. Есть случаи, когда данный мотив выступает как самостоятельный зачинный мотив. В таких текстах зачастую присутствует открытый финал, и трактовать разрешение сюжетной коллизии можно двояко, поскольку неизвестно, чем заканчивается сюжет. К примеру, в романсе «Мора Мо-раима», например, мотив вторжения в дом девушки незваного гостя с не-
добрыми намерениями присутствует, хотя и не раскрывается до конца. Однако, если такой мотив присутствует в комбинации с мотивом охоты, то финал непременно будет трагичным.
По хроникам XIV-XV вв. известно, что авторы историй включали романсные сюжеты в свои повествования. Можно предположить, что и первые латинские и кастильские хроники XIII-XIV вв. тоже использовали романсные сюжеты. Мы попробуем показать это на примере одного из самых известных эпических романсных сюжетов о предательстве Вельидо Дольфоса, убийцы короля Санчо. Сюжет этот существует как в короткой версии романса, так и в прозаическом переложении в хронике. Обратимся к этому сюжету и посмотрим на то, как он устроен в фольклорной и прозаической версиях.
Короткая нарративная форма эпических романсов стала удобной для включения в рассказ в хрониках. Сюжет о Вельидо Дольфосе впервые встречается в Нахерской хронике, а также входит и в латинские хроники Луки Туйского 1236 г. (лат. Lucae Tudensis, Chronicon Mundi) и Родриго То-ледского 1243 г. (лат. Roderici Ximenii de Rada Historiae de rebus Hispaniae sive historia gothica). Отметим, что в обеих латинских хрониках применительно к данному сюжету отсутствует тема предательства и вины инфанты, которую развивает фольклорная версия. Так, например, в хронике Луки Туйского Вельидо Дольфос (Арнульфи) называется «воином большой дерзости» (magni audacie miles), а в Толедской хронике Родриго Хименеса де Рада характеристика «дерзкий» исчезает, но остается сообщение о выезде Вельидо Атаульфа из города и убийстве короля: «.. .Из города вышел один рыцарь, которого звали Веллидо Дольфос (Belidius Athaulphi), и, без промедления поразив копьем короля, который прохаживался по лагерю.» [Roderici Ximenii de Rada 1987, 199].
Рассмотрим теперь романс «Rey don Sancho, Rey don Sancho» (самый известный «старый» романс о предательстве Вельидо Дольфоса). Сюжетная схема романса состоит из следующих звеньев:
1. Короля дона Санчо предупреждают о том, что из Саморы выехал предатель по имени Вельидо Дольфос.
2. Характеристика Вельидо, усиленная счетом предательств, совершенных Вельидо Дольфосом и его отцом.
3. Король дон Санчо тяжело ранен Вельидо Дольфосом.
4. Напоминание инфанте Урраке о том, что она должна выполнить обещание.
Поскольку каждое звено соответствует мотиву, то мотивная схема будет выглядеть следующим образом:
1. Мотив предупреждения: -¡Rey don Sancho, rey don Sancho! no digas que no te aviso, que de dentro de Zamora un alevoso ha salido / Король дон Санчо, король дон Санчо! Не говори, что я тебя не предупреждаю, что из Саморы выехал предатель;
2. Мотив предательства: cuatro traiciones ha hecho, y con esta serán cinco. Si gran traidor fue el padre, mayor traidor es el hijo / Четыре пре-
дательства он совершил, вместе с этим, их будет пять. Если большим предателем был его отец, то еще большим будет сын;
3. Мотив гибели героя из-за предательства: Gritos dan en el real: -¡A don Sancho han mal herido! Muerto le ha Vellido Dolfos, ¡gran traición ha cometido! /Раздаются крики: Дон Санчо тяжело ранен. Убил его Вельи-до Дольфос, большое предательство он совершил;
4. Мотив вины (вина инфанты): Tiempo era, doña Urraca, de cumplir lo prometido / Пришло время, донья Уррака, выполнять свое обещание. [Romancero 1994, 37].
Романс начинается с зачинного мотива предупреждения, который традиционно является предвестником трагических событий в сюжете. Базовый сюжетообразующий мотив здесь - мотив предательства. Отметим, что о предательстве мы узнаем еще до момента самого предательства по эпитетам, которыми характеризуется выехавший из Саморы Вельидо Дольфос (traidor, alevoso (предатель)). Мотив предательства - традиционный мотив для испанской эпической традиции, при этом он возникает чаще всего тогда, когда нарушается какая-то клятва. В данной короткой версии тема клятвы не развивается, однако фигурирует некое обещание, которое дала убийце инфанта Уррака, которая нарушает тем самым клятву, данную отцу. Конфликт в эпизоде ограничивается лишь убийством короля, причем само убийство происходит вне повествования и выражено не действием, а формулой mal herido (плохое ранение), что в фольклорной традиции соответствует смерти.
Кроме мотива предательства в романсе развивается также мотив вины, как Вельидо Дольфоса, так и инфанты Урраки. Традиционный фольклорный прием удвоения вины накладывается на предателя-убийцу короля, поскольку его обвиняют не только в самом убийстве, но и в том, что он сын предателя, а значит виноват вдвойне. Косвенно обвиняют и инфанту Урраку, когда напоминают ей об обещании, которое она должна сдержать. Короткая версия романса предполагает открытый финал, поэтому из этого текста не до конца ясно, какое обещание должна сдержать Уррака, однако в прозаическом переложении в «Истории Испании» данный вопрос проясняется и становится понятно, что именно инфанта сговорилась с Вельидо Дольфосом, чтобы тот убил ее брата, короля Санчо.
В «Истории Испании» Альфонсо Мудрого, в отличие от латинских хроник, в данном сюжете так же, как и в фольклорной версии, разрабатывается тема предательства и вины инфанты. Вельид Дольфос назван предателем, как и в романсе, однако, если в романсе упоминается отец-предатель саморского рыцаря, что накладывает на него дополнительную вину, то в хронике, напротив, подчеркивается преданность того идальго, который предупреждает короля дона Санчо о возможной трагедии, верностью его отца и деда. «Король дон Санчо, услышьте сердцем то, что я вам хочу сказать. Я рыцарь и идальго, и мой отец, и мои деды ценились за верность, и хочу вас предостеречь, и сказать вам правду, если вы захотите мне поверить. Говорю вам, что отсюда, из города, выехал предатель, которого зовут
Вельид Адольфо, и отправился вас убить, так что берегитесь его. И говорю вам это потому, что, если, к несчастью, будет вам от него какое-нибудь зло, чтобы не говорили потом другие испанцы, что вас не предупреждали заранее» [История Испании 2021; Primera crónica general 1977, 510]. При этом степень вины Вельидо Дольфоса не удваивается виной его отца, как это было в фольклорном сюжете. В хронике остается только эпизод о том, что перед убийством короля, предатель совершил еще одно предательство, убив графа дона Нуньо, однако прочно закрепляется романсный мотив предательства, причем предательства многократного.
В «Истории Испании», в отличие от краткого романса, подробно разворачивается тема сговора инфанты Урраки с Вельидо Дольфосом, который добровольно соглашается ей помочь. Если в фольклорной версии мотив вины Урраки прослеживается только по косвенным признакам (по обещанию, которое она должна сдержать), то в хронике Уррака оказывается такой же предательницей, как и Вельидо, с учетом того, что она пошла против своего брата. Однако следует подчеркнуть, что в хронике мотив вины лежит и на самом короле доне Санчо, поскольку он решил захватить Самору, завещанную сестре его отцом. Поэтому убийство можно трактовать и как возмездие за притязания короля Санчо на власть. Фольклорная версия не развивает эти темы. В романсе вина целиком и полностью лежит на Вельидо Дольфосе, а в хронике мотив вины лежит на всех трех участниках конфликта.
С точки зрения нарративной структуры и фольклорный романс, и хроника строятся похожим образом. Первичный нарративный маркер в романсе - глагольные формы, такие как «вышел», «выехал» (que de dentro de Zamora un alevoso ha salido). Динамичность повествования достигается быстро сменяющимися мотивами-сценами, диалогичностью и отсутствием лишней описательности. Конфликт зарождается стремительно, с первых же строк понятно, что будет совершено злодеяние. Повествование подчинено строгой мотивной схеме, которая разворачивает сюжет. Рассказ в хронике строится похожим образом. Сначала упоминается, что делает герой или что сделает: «вышел», «выехал», «сказал», а потом следует прямая речь, которая описывает дальнейшие события. При этом если латинские хроники не развивали фольклорную мотивику, то в «Историю Испании», напротив, сюжет вошел вместе с фольклорным материалом. Однако следует отметить, что хроника всячески стремится уничтожить язык фольклора и формулы. Остается только хронологическая последовательность и рассказ о том, что сделал / сказал / куда поехал герой. Язык прозы строг и лаконичен и служит прежде всего для разворачивания хронологической последовательности событий.
В заключение можно сделать вывод, что к моменту создания хроник Альфонсо Мудрого история об убийстве короля Санчо саморцем Вельидо Дольфосом приобрела устоявшийся фольклорный облик, где герой стал вместо смельчака предателем, решившимся на убийство короля по просьбе инфанты (мотив обещанной награды за помощь в виде руки принцес-
сы). Появление в хронике целого ряда мотивов, сопутствующих имени Ве-льидо Дольфоса (предательство, вина, нарушение клятвы) подтверждают предположение И.В. Ершовой о том, что для хронистов Альфонсо преобладающей стала именно фольклорная версия [Ершова 2018, 230].
Следует также отметить, что такого рода цельные, завершенные микросюжеты, возникающие в старокастильской историографии, не только свидетельствуют в пользу раннего существования романсной формы параллельно с эпосом, но и убеждают в том, что романс начинался как эпический рассказ, сюжетно-мотивная структура и мотивные комплексы испанского романса и эпической поэмы безусловно едины.
ЛИТЕРАТУРА
1. Альфонсо X Мудрый и сотрудники. История Испании, которую составил благороднейший король дон Альфонсо, сын благороднейшего короля дона Фернандо и королевы доньи Беатрис. Т. 2. / Под общ. ред. О.В. Аурова, И.В. Ершовой, Н.А. Пастушковой. СПб.: Наука, 2021. 710 с.
2. Возякова Н.В. Испанский традиционный романс: от фольклорной традиции до блокнота собирателя. М.: РГГУ, 2014. 365 с.
3. Ершова И.В. Сказание о Сиде в испанском эпосе и историографии средних веков. Структура и эволюция эпического сюжета: дис. ... д. филол. н.: 10.01.03. Москва, 2018. 393 с.
4. Менендес Пидаль Р. Избранные произведения. М.: Изд-во иностранной литературы, 1961. 770 с.
5. Путилов Б.Н. Мотив // Фольклор и народная культура; In memoriam. СПб.: Петерб. Востоковедение, 2003. С. 172-184.
6. Alfonso X el Sabio, Primera Crónica General de España / Ramón Menéndez Pidal (ed.): vol. 1. Madrid: Gredos, 1977. P. 505-514.
7. Di Stefano G. Romancero. Madrid: Editorial Castalia S.A., 2010. 478 p.
8. Lucae Tudensis, Chronicon Mundi. Corpus Christianorum. Continuatio Medieu-alis LXXIV // Lucae Tudensis Opera Omnia. ^mus I / Emma Falque (ed.). Turnhout: Brepols, 2003. XVIII+412 p.
9. Menendez Pidal R. La epica medieval espanola. Desde sus origines hasta su de-solucion en el romancero. Madrid: Espasa-Calpe, 1992. 626 p.
10. Roderici Ximenii de Rada Historiae de rebus Hispaniae sive historia gothica // Opera Omnia Pars I: Corpus Christianorum. Continuatio mediaeualis LXXII / Juan Fernández Valverde (ed.). Turnhout: Brepols, 1987. 371 p.
11. Romancero / Paloma Díaz Más, Samuel G. Armistead. (ed.). Barcelona: Critica, 1994. 538 p.
12. Wright R. Hispanic epic and ballad // Medieval Oral Literature / Karl Reichl (ed.). Berlin; Boston: De Gruyter Lexicon, 2012. P. 411-429.
REFERENCES
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
1. Putilov B.N. Motiv [Motif]. Putilov B.N. Fol'klor i narodnaya kul'tura; In me-moriam [Folklore and Folk Culture; In Memoriam]. St. Petersburg, Peterb. Vostokove-deniye Publ., 2003, pp. 172-184. (In Russian).
2. Wright R. Hispanic epic and ballad. Karl Reichl (ed.). Medieval Oral Literature. Berlin; Boston, De Gruyter Lexicon Publ., 2012, pp. 411-429. (In English).
(Monographs)
3. Vozyakova N.V. Ispanskiy traditsionnyy romans: ot fol'klornoy traditsii do bloknota sobiratelya [The Traditional Spanish Romance: From Folklore Tradition to the Collector's Notebook]. Moscow, Russian State University for the Humanities Publ., 2014. 365 p. (In Russian).
4. Di Stefano G. Romancero. Madrid, Editorial Castalia S.A., 2010. 478 p. (In Spanish).
5. Menendes Pidal' R. Izbrannyye proizvedeniya [Selected Works]. Moscow, Izdatel'stvo inostrannoy literatury Publ., 1961. 770 p. (In Russian).
6. Menendez Pidal R. La epica medieval espanola. Desde sus origines hasta su desolucion en el romancero. Madrid, Espasa-Calpe Publ., 1992. 626 p. (In Spanish).
(Thesis and Thesis Abstracts)
7. Ershova I.V. Skazaniye o Side v ispanskom epose i istoriografii srednikh vekov. Struktura i evolyutsiya epicheskogo syuzheta [The Story of the Cid in the Spanish Epic and History of the Middle Ages]: Dr. Thesis. Moscow, 2018. 393 p. (In Russian).
Киселева Наталья Кирилловна, Российский государственный гуманитарный университет.
Аспирант кафедры сравнительной истории литератур института филологии и истории. Научные интересы: испанский «старый» романс, эпическая традиция, проблема взаимоотношения устности и письменности, компаративистика.
E-mail: kiselevanatalia3012@mail.ru
ORCID ID: 0000-0003-2002-5195
Natalia K. Kiseleva, Russian State University for the Humanities.
Postgraduate student of the Department of Comparative History of Literature of the Institute of Philology and History. Research interests: the Spanish "old" romance, epic tradition, the problem of the relationship between oral and written tradition, comparative studies.
E-mail: kiselevanatalia3012@mail.ru
ORCID ID: 0000-0003-2002-5195
