CC BY
55
Сер. 2. 2009. Вып. 1.
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
С. В. Буров
ИСПАНСКАЯ ФРАКЦИЯ АНГЛИЙСКОГО ДВОРА НАКАНУНЕ ГРАЖДАНСКИХ ВОЙН
В отличие от фракций тюдоровского и яковитского дворов, которые обычно назывались по имени политического лидера, фракции двора Карла I в последнее десятилетие перед началом гражданской войны в Англии обычно связываются с иностранными государствами, интересы которых преследовали определенные группы придворных. Самую дурную славу в это время снискала испанская фракция, стремившаяся способствовать развитию англо-испанского военного и экономического сотрудничества и предотвратить сближение Англии с Францией, Швецией и Голландией1. Об этом говорят свидетельства современников, касающиеся описания успешных действий испанской фракции или кого-либо из ее членов. Кто были эти лица при дворе Карла Стюарта, находившиеся в дружбе с Испанией или под ее покровительством, в чем заключалась их деятельность, как долго сохранялось их влияние на короля — все эти вопросы требуют первоочередного рассмотрения при обращении к теме испанской фракции накануне Гражданской войны.
Состав испанской фракции достаточно хорошо известен. Наиболее важной фигурой здесь являлся Ричард Уэстон, граф Портленд, государственный казначей, лорд-адмирал и член Тайного совета. Тесно связанным с ним был Фрэнсис Коттингтон, канцлер казначейства, глава придворной гвардии и член Тайного совета. К ним примыкали Томас Уэнтворт, член Тайного совета, а с 1638 г. — лорд-наместник Ирландии и Фрэнсис Уиндебанк, один из двух государственных секретарей. Также по мере возможностей им помогали два ветерана: вице-адмирал Уильям Монсон и Роберт Берти, граф Линдси, ставший лордом-адмиралом после смерти Уэстона. С конца 1633 г. по начало 1636 г. на происпанских и антифранцузских позициях стоял Томас Говард, граф Эрандел, граф-маршал, член Тайного совета и комитета иностранных дел. Кроме перечисленных персон в исторических источниках иногда встречаются имена и других людей, обладавших меньшим политическим весом. При этом нет сомнений, что испанская фракция никогда не была многочисленной.
После ратификации в ноябре 1630 г. статей мирного договора между Карлом I и Филиппом IV Оливарес не скрывал своих симпатий к Коттингтону, английскому послу в Мадриде2. Перед отъездом Коттингтона испанский министр презентовал ему в честь подписания договора 2500 фунтов стерлингов серебром, вручил особый шифр для личной переписки и письменное разрешение на беспошлинный экспорт из Испании 26 сундуков и 35 тюков товаров и чеканку в лондонском Тауэре партии испанской серебряной монеты для отправки через Дувр в Дюнкерк3. Оливарес рассчитывал на помощь Англии в проведении военных операций во Фландрии, намереваясь склонить голландских лидеров к подписанию мирного соглашения с Испанией на выгодных для последней условиях. В течение последующих десяти лет стремление подтолкнуть Англию к военному сотрудничеству с Испанией становится главной целью испанской дипломатии в Лондоне4. В то же время исключение Голландии из сферы испанской
© С. В. Буров , 2009
торговли предоставляло английским коммерсантам великолепный шанс увеличить свое экономическое присутствие на территории как самой Испании, так и ее многочисленных колоний5.
После кого как испанский посол Хуан де Неколалде прибыл в Лондон в июне 1631 г., он вручил Уэстону в качестве подарка 2500 фунтов в честь недавнего подписания мирного договора. Далее последовали и другие знаки благодарности6.
В марте 1632 г. Оливарес поделился с Неколалде своими амбициозными планами насчет военного сотрудничества с Англией. Он писал своему послу в Лондон, что двумя годами ранее они с Коттингтоном тайно договорились о военно-политическом союзе: планировалось, что Англия разорвет свои отношения с Голландией, примет участие в военной кампании по свержению повстанческого режима Республики Соединенных Провинций и в последующем разделе ее территорий. Оливарес переслал Неколалде копию секретного договора, дав задание разузнать, «настало ли подходящее время, или нам следует держать все в тайне и продолжать ждать, чтобы они не обманули нас, потому что Коттингтон и государственный казначей будут следовать нашим интересам лишь до тех пор, пока это не принесет вред их государю»7. Коттингтон с самого начала не отрицал факта соглашения, но настаивал на том, что его реализация на деле была возможна лишь после возвращения Пфальца племяннику короля. Тем не менее, после голландских побед у Масстрихта и Лимбурга летом 1632 г. были начаты секретные переговоры между Уэстоном, Коттингтоном и Неколалде. В сентябре испанский посол докладывал Олива-ресу, что Коттингтон подготовил план, одобренный английским советом, по которому Англия получала субсидию от Испании взамен на согласие послать свои войска во Фландрию и разместить их по испанским крепостям. Оливарес мог предполагать, что этого военного присутствия Англии будет достаточно, чтобы вынудить голландское правительство начать переговоры. Такая услуга со стороны Англии должна была стоить Филиппу IV 100000 эскудо (25000 фунтов) ежемесячно, хотя неоговоренным остался важнейший пункт соглашения о том, какое количество человек и кораблей обязалась поставить английская сторона8. В самой Испании возможность подобного соглашения с Англией была воспринята скептически. Испанцы могли заподозрить, что Коттингтон собирается заполучить надежного союзника и укрепить позиции Англии на материке, не давая никаких обязательств насчет участия в возможном военном конфликте с Голландией. Испанский совет счел присутствие английских гарнизонов во Фландрии неоправданно рискованным и отказался рассматривать какие-либо уступки по отношению к Пфальцу до тех пор, пока германский император и Бавария не изменят своей позиции по этому вопросу9. Последняя фаза тайных англо-испанских переговоров еще более усугубила существовавшие между сторонами противоречия, вследствие чего соглашение достигнуто не было. В феврале 1633 г. Неколалде крайне негативно отзывался о колебаниях Коттингтона, который, выступая посредником между Англией и Испанией, не смог обеспечить подписание договора10. В ответ на это Филипп IV писал, что «будет неправильно усиливать на него давление, поскольку это позволит думать, что мы слишком сильно стремимся к заключению соглашения». Вместо этого Неколалде должен был скрыть свое недовольство и продолжать ждать удобного момента для начала новых переговоров11.
В июне 1633 г. Неколалде получил из Испании сумму в 2000 фунтов, что позволило ему расплатиться с долгами и сделать несколько подарков друзьям. Неколалде заказал в Брюсселе изготовление трех гобеленов для последующего вручения Уэстону, Коттинг-тону и Уиндебанку, который, после получения должности государственного секретаря,
запретил Голландии набирать пополнение для английских подразделений, входивших в состав голландской армии12. Это решение выглядело особенно обидным для голландской стороны на фоне разрешения тому же Неколалде производить набор добровольцев в Ирландии, где за этим процессом наблюдал Томас Уэнтворт, так же настроенный против Голландии, как и Монсон. Высокое положение Уэнтворта в Ирландии позволяло ему «делать все возможное для ускорения набора солдат», вследствие чего представителям Испании «приходилось ждать не более четверти часа для решения любого вопроса»13. Воодушевленный поддержкой со стороны английских сановников, в январе 1634 г. Неко-лалде начал новую серию переговоров с Уэстоном, Коттингтоном и Уиндебанком, которые стремились действовать в соответствии с желанием Карла I, требовавшего от них «делать все полезное для короны и христианства»14. Уэстон предполагал два возможных варианта политического сотрудничества с Испанией. Первый — альянс Англии с Габсбургами, Филиппом IV и Фердинандом II для противодействия агрессивной политике Франции, Швеции и Голландии. Условием для создания этого альянса было восстановление в правах пфальцграфа Рейнского, племянника Карла I. В ответ Неколалде отвечал, что не обладает достаточными полномочиями для решения этого вопроса, но обещал донести информацию до сведения своего сюзерена. Другой вариант Уэстона представлял собой более продуманную версию военной помощи Испании, впервые озвученную еще в сентябре 1632 г. Теперь Уэстон ждал от испанцев субсидии взамен на обещание снарядить эскадру военных кораблей, которые, по замыслу испанского правительства, должны были содействовать осознанию голландцами необходимости перехода к мирным переговорам. Хотя Оливарес полагал, что одного факта присутствия английского флота на стороне Испании будет вполне достаточно, чтобы запугать голландцев, однако ему было необходимо знать, насколько решительно настроен Карл I, и готов ли он в случае, если голландцы откажутся от перемирия, пойти на разрыв отношений с Соединенными Провинциями. Уэстон отвечал, что король не собирается рисковать, поскольку в Голландии проживает большое количество английских подданных, часть которых служит в голландских войсках. Таким образом Неколалде давал Оливаресу знать, что план Уэстона заключается лишь в том, чтобы получить от Испании большую денежную сумму, предоставив взамен флот, главной задачей которого будет патрулирование вдоль побережья Фландрии15.
Весной 1634 г. с помощью Уиндебанка Неколалде предотвратил получение шведским послом Оксенштирной разрешения на вербовку добровольцев16, а летом того же года успешно выступил против набора добровольцев, который тайно готовил французский посланник Пуньи. В то же время представители фламандской армии продолжали набирать солдат в Ирландии17.
Несмотря на эти успехи испанской миссии в Лондоне, вопрос о военном сотрудничестве Англии и Испании зашел в тупик. После нескольких сессий тайных переговоров Неколалде отмечал, что англичане никак не хотят согласиться на те условия, которые хоть каким-нибудь образом могут обидеть голландцев или быть выгодными для Испании18. Переговоры продолжались до тех пор, пока Уэстон оставался наиболее влиятельным лицом в королевстве, но после его смерти в марте 1635 г. подписание англо-испанского соглашения стало крайне маловероятным. После смерти главы происпанской фракции Неколалде писал про Уэстона, что это был «великий министр, обладавший бесчисленными достоинствами и огромными возможностями, но, возможно, слишком нерешительный
19
в продвижении нашего дела» .
В мае 1635 г. французы объявили войну Испании. На первых порах это обстоятельство никак не сказалось на англо-испанских отношениях: испанские корабли с солдатами и драгоценным металлом продолжали беспрепятственно следовать в Дюнкерк. Когда французский посол маркиз Сеннетер прибыл с предложением заключить альянс между Англией, Францией и Голландией, в Уайтхолле его ожидал довольно холодный прием. Этот успех стоил Неколалде 225 фунтов, переданных его «доверенным лицам, чьи действия и информация были крайне важны для испанского представителя»20.
Несмотря на все эти достаточно заметные знаки успеха испанской миссии, тайное соглашение между Англией и Испанией так и не было подписано. В это время на первые позиции в Англии постепенно выдвигается архиепископ Лод, претендующий на роль лидера, определяющего внутреннюю и внешнюю политику королевства. Неколалде отмечал в переписке с Оливаресом, что Лод своим заявлением о пользе разрыва с Испанией, который должен был, по мнению архиепископа, стать выгодным для Карла I, довольно быстро завоевал симпатию и расположение королевы и ее профранцузски настроенных сторонников, графов Холланда и Карлисла21. С тех пор как Джон Коук, государственный секретарь, занял крайне отрицательную позицию по отношению к Испании, среди сторонников Оливареса остались лишь Уиндебанк и Эрандел, тогда как Коттингтон, по словам Неколалде, никогда и не принадлежал к их группе22.
В это же время в стане англичан также было неспокойно. Неколалде упоминал, что в конце лета 1636 г. в Уайтхолле имела место ужасная сцена: королева, Лод и Джон Коук решительно выступили против решения Карла I продолжать помогать Испании в обеспечении ее армии во Фландрии средствами и людьми. Советники настаивали на необходимости пригрозить Испании разрывом отношений, чтобы сделать Филиппа IV более уступчивым в переговорах о судьбе Пфальца23.
Генриетта-Мария добилась успеха. По словам папского посланника Джорджа Конна, Карл I делал все возможное, чтобы угодить королеве, и ни в чем не отказывал ей24. Начиная с этого времени можно говорить о смене направления во внешней политике королевства25.
Взаимоотношения нового испанского посла Оньяте с английским двором с самого начала сложились не так, как того хотели в Мадриде26. В отличие от Неколалде, у Оньяте в Лондоне уже не было группы происпански настроенных придворных, которые могли информировать его о происходящем в Уайтхолле. И сам Оньяте был человеком несколько другого склада характера, нежели Неколалде. Когда Хоптон узнал о назначении нового испанского посла, то характеризовал его как «очень галантного джентльмена... очень честного человека... несколько вспыльчивого и могущего принести как много пользы, так и много вреда» 27.
Большинство из тех придворных, которых Неколалде раньше упоминал в качестве своих сторонников, уже не упоминаются в письмах и отчетах Оньяте. В феврале 1637 г. Коттингтон писал: «Я уже больше не лидер и имею дело только со своими прямыми обязанностями». Эрандел вернулся из дипломатической поездки к императору в Регенсбург крайне разочарованным и более склонялся теперь к французской стороне. Уиндебанк с большим трудом удерживался на своем посту государственного секретаря и члена комитета иностранных дел, а Уэнтворт был занят делами в Ирландии28.
Тем не менее, секретные переговоры между Оньяте, Уинебэнком, Коттингто-ном и самим Карлом I продолжались. Возможно, если бы переговоры продолжал вести Неколалде, то у испанцев был бы шанс добиться подписания договора, однако Оньяте
поспешил резко заявить Коттингтону, что возвращение Пфальца племяннику короля маловероятно: «Несложно предположить, что для возвращения такой провинции как Пфальц этот король (т. е. Карл. — С. Б.) постарается показать себя другом Испании, но об этом даже нечего говорить»29. Непреклонность и вызывающий тон Оньяте побудили Карла I направить через Астона жалобу в Мадрид: «Он или не понимает, или уже забыл свои дипломатические обязанности»30. Через некоторое время Оньяте попросил у Филиппа IV разрешения вернуться в Испанию, поскольку мог видеть, что его миссия закончилась ничем: «Нет ни одной школы в мире, в которой можно было бы научиться вести переговоры с англичанами»31.
К 1638 г. испанская фракция английского двора довольно сильно потеряла как во влиятельности, так и в численности, однако подобная ситуация уже имела место в 1624 г., поэтому частичное возвращение испанофилами своих позиций в 1640 г. под руководством Уэнтворта не было столь уж удивительным. Начало Гражданской войны, удаление королевского двора из Лондона, смерть или изгнание лидеров фракции стали причиной ее практически полного исчезновения, и в 1646 г. в письмах испанских дипломатов фигурируют уже другие имена персон, готовых отстаивать интересы Филиппа IV32. Рост фракции был наиболее интенсивным после ратификации Мадридского мирного договора 1630 г., когда увеличение сторонников Испании заметно взволновало в Уайтхолле противников испанских и австрийских Габсбургов. В течение нескольких лет лидеры фракции энергично боролись с голландскими и французскими рыболовами, открыто поддерживали Английскую рыболовную компанию, набирали в Ирландии добровольцев для фламандской армии, противостояли стремлению голландских, французских и шведских дипломатов набирать среди англичан волонтеров для своих войск и помогали перевозке испанского серебра во Фландрию. Тем не менее, безрезультатными были все попытки испанской фракции обеспечить заключение военного союза между Англией и Испанией: переговоры 1632, 1634 и 1637 гг. о возобновлении секретного договора закончились ничем. Оливарес отказывался верить, что разрыв с Голландией не входит в намерения Карла I, и даже в 1637 г. не терял надежды на создание англо-испанского альянса, призывая английского короля не отказываться от преследования своих интересов: «Это альянс огромной значимости и выгоды для английского трона, и если сейчас Его величество король Великобритании не согласится на это, в будущем время обязательно покажет, насколько плохо была понята нынешняя обстановка»33. В то же время Мадрид постоянно игнорировал намерения Карла I вернуть Пфальц своему племяннику. Вероятно, именно благодаря этому обстоятельству в 1634 г. испанцам не удалось договориться даже о минимальном военно-морском сотрудничестве сторон. Лидеры фракции считали виновным в неудаче Неколалде, а Хоптону было сказано дать понять Оливаресу, что «представитель другой страны может помочь больше»34. Амбициозные военные планы Оливареса не могли не испортить отношения англичан к военному союзу с Испанией. Подарки Неколалде своим партнерам в Лондоне не были частыми и, вопреки всеобщему уверению, не смогли способствовать изменению внешней политики Карла I. В результате этого после 1636 г. король относился к испанской фракции с таким же безразличием, как и ранее к французской.
1 Hibbard C. M. Charles I and the Popish plot. Chapel Hill, 1983. P. 30-37; Faction and Parliament: Yssays on early Stuart history / ed. by K. Sharpe. Oxford, 1978. P. 140-149.
2 Loomie A. J. Olivares, the English Catholics and the peace of 1630 // Revue belge de philologie et d'histoire. Brussel, 1969. Vol. 47. P. 1154-1166.
3 HavranM. J. Caroline courtier: the life of Lord Cottington. London, 1973. P. 103.
4 Loomie A. J. The Spanish faction at the court of Charles I, 1630-1638 // Billetin of the Institute of historical Research. London, 1986. Vol. 59. P. 40.
5 Scott W. R. Constitution and finance of English Joint-Stock companies to 1720: 3 vol. Cambridge, 1912. Vol. 2. P. 361-371.
6 Calendar of state papers, domestic series, of the reign of Charles I preserved in the State Paper Department of Her Majesty's Public Record Office: 23 vol. London, 1862. Vol. 5. 1631-1633. P. 188.
7 State Papers collected by Edward, earl of Clarendon: 3 vol. / ed. by R. Scorpe, T. Monkhouse. Oxford, 1767. Vol. 1. P. 49-50.
8 Havran M. J. Caroline courtier: the life of Lord Cottington. London, 1973. P. 148.
9 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 1. P. 388.
10 HavranM. J. Caroline courtier: the life of Lord Cottington. London, 1973. P. 159.
11 Havran M. J. Caroline courtier: the life of Lord Cottington. London, 1973. P.164.
12 Loomie A. J. The Spanish faction at the court of Charles I, 1630-1638 // Billetin of the Institute of historical Research. London, 1986. Vol. 59. P. 40.
13 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 1. P. 394.
14 Havran M. J. Caroline courtier: the life of Lord Cottington. London, 1973. P. 172.
15 Loomie A. J. The Spanish faction at the court of Charles I, 1630-1638 // Billetin of the Institute of historical Research. London, 1986. Vol. 59. P. 41.
16 Calendar of state papers, domestic series, of the reign of Charles I preserved in the State Paper Department of Her Majesty's Public Record Office: 23 vol. London, 1864. Vol. 7. 1634-1635. P. 80.
17 The earl of Stirling's register of Royal letters: 2 vol. / ed. by C. Rogers. Edinburgh, 1884. Vol. 1. P. 234.
18 Calendar of the Clarendon State Papers: 5 vol. / ed. by O. Ogle, W. H. Bliss. Oxford, 1869. Vol. 1. P. 54-56.
19 Loomie A. J. Spain and the early Stuarts, 1585-1655. Brookfield, 1996. P. 254.
20 Calendar of state papers and manuscripts, relating to English affairs existing in the archives and collection of Venice, and in other libraries of northern Italy: 38 vol. London, 1918. Vol. 23. 1632-1636. P. 460, 463.
21 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 1. P. 471.
22 Havran M. J. Caroline courtier: the life of Lord Cottington. London, 1973. P. 225.
23 The earl of Stirling's register of Royal letters: 2 vol. / ed. by C. Rogers. Edinburgh, 1884. Vol. 1. P. 251.
24 Calendar of state papers and manuscripts, relating to English affairs existing in the archives and collection of Venice, and in other libraries of northern Italy: 38 vol. London, 1919. Vol. 24. 1636-1639. P. 73.
25 Taylor H. Trade, neutrality and the English road, 1630-1648 // The Economic History Review. 1972. Vol. 25. P. 284.
26 Loomie A. J. Spain and the early Stuarts, 1585-1655. Brookfield, 1996. P. 267.
27 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 1. P. 524.
28 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 2. P. 52.
29 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 2. P. 56.
30 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 1. P. 779-780.
31 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 1. P. 782-783.
32 Loomie A. J. Alonso de Cardenas and the Long Parliament, 1640-1648 // The English Historical Review. 1982. Vol. 97. № 383. P. 289-307.
33 Calendar of state papers and manuscripts, relating to English affairs existing in the archives and collection of Venice, and in other libraries of northern Italy: 38 vol. London, 1919. Vol. 24. 1636-1639. P. 32.
34 The earl of Strafford letters: 2 vol. / ed. by W. Knowler. London, 1739. Vol. 1. P. 387.
