CC BY
18
ления и улучшение качества жизни, если не всех, то значительных слоев населения.
Кроме того, его феномен состоял в том, что ему на протяжении длительного времени удавалось соединять образ «покровителя, защитника», близкий традиционалистскому большинству населения, и образ «менеджера», нанятого обществом для решения насущных проблем, импонирующий активистскому, либерально-ориентированному меньшинству.
Что же касается Д. Медведева, то большинство россиян (54%) полагают, что его политика являет собой продолжение политики В. Путина. Лишь 6% считают, что Д. Медведев реализует новый курс, отличный от политики В. Путина, а еще 29% видят лишь некоторые новые нюансы, которые тем не менее не меняют общей направленности преобразований, осуществляемых в стране (табл. 7).
«Мир перемен», М., 2011 г., № 4, с. 70-83.
Рашид Эмиров,
политолог
ИСЛАМСКИЙ УЗЕЛ В КОНТЕКСТЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
Как показывает исторический опыт, религия несет мощный идейный потенциал, способный стимулировать социальные, экономические, политические, этнонациональные, социокультурные и иные противоречия и конфликты. При определенных условиях религия может довольно легко принимать радикальные и экстремистские формы. Значимость этого факта для Северного Кавказа определяется тем, что одним из важнейших факторов, определяющих контуры региона в качестве внутреннего геополитического пространства Российской Федерации, является конфессиональное разнообразие.
Здесь в течение многих веков бок о бок сосуществуют различные ответвления христианства - православие, католицизм, протестантизм и монофизитство - ислам суннитского и шиитского направлений, иудаизм, буддизм. В регионе в процессе религиозного возрождения, начавшегося в период перестройки, «построены сотни православных храмов, мечетей, армяно-григорианских церквей, хурулов, синагог, костелов, зарегистрированы тысячи религиозных первичных организаций (приходов и общин), возро-
ждены многие религиозные традиции, православные и исламские праздники, крестные ходы, открыты сотни воскресных школ, православных гимназий, примечетских школ, десятки исламских вузов, несколько православных семинарий. Кроме того, появились периодические издания религиозной направленности, определенная часть населения стала регулярно соблюдать религиозные обряды, священнослужители активно участвуют в общественной жизни, оказывая значительное влияние на политические процессы».
В контексте рассматриваемой темы важное значение на Северном Кавказе имеет ислам. Эта тема вдоль и поперек освещена не только в отечественном и зарубежном исламоведении, но и в политологических, исторических, социологических, философских и иных работах, посвященных различным проблемам современного мира - от социально-экономического развития до экстремизма и терроризма. Здесь рассматриваются лишь те аспекты данного вопроса, которые проливают свет на особенности Северного Кавказа как внутреннего геополитического пространства России.
Место и роль ислама в определении характера и контуров северокавказского геополитического пространства. На протяжении эпох Средневековья и Нового времени ислам выступал в качестве важного фактора духовного развития народов региона. Он играл и продолжает играть ключевую роль в формировании социокультурного и цивилизационного облика народов Кавказа. Ислам, как и любая другая религия, приобретает особую актуальность в переломные периоды исторического развития тех или иных стран и народов. К тому же, как показывает исторический опыт, в такие периоды религия может довольно легко принимать радикальные и экстремистские формы. С данной точки зрения немаловажное значение имеет тот факт, что Северный Кавказ является частью так называемого мусульманского Севера, который в свою очередь составляет часть более обширного мусульманского мира.
По имеющимся данным, в настоящее время в Российской Федерации от 12 до 15 млн. человек, или примерно 10-15% населения, - граждане мусульманского вероисповедания. Значительная их часть приходится на Северный Кавказ. Подавляющее большинство населения Азербайджана является мусульманским. Ислам исповедуют около 30% населения Абхазии, часть осетин, большинство населения Аджарии, а также около 500 тыс. азербайджанцев Грузии. Все это свидетельствует в пользу тезиса о том,
что вероисповедные границы Северного Кавказа простираются на Юге далеко за пределы Российской Федерации в Закавказье и дальше на Ближний и Средний Восток.
Возрождение ислама, его активизация в идеологическом, политическом, общественном аспектах носят глобальный характер, охватывая многие страны мира. Естественно, центральное место в этом плане занимают страны Большого Ближнего Востока, что прямо или косвенно отражается на положении дел на Кавказе. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что после распада СССР многие представители народов новых постсоветских мусульманских государств, да и мусульманских республик самой России стали проявлять растущую чувствительность к веяниям, исходящим из исламского мира.
Имела место тенденция к расширению влияния стран Ближнего и Среднего Востока на ситуацию в мусульманских республиках Северного Кавказа и Азербайджане, а также на отношения Российской Федерации с Кавказом и остальным исламским миром. Следовательно, здесь в единый узел переплетаются внутренние и внешние угрозы национальной безопасности. Поэтому можно согласиться с теми исследователями, которые рассматривают ислам как один из важнейших факторов, определяющих геополитическое положение в южном направлении обеспечения национальной безопасности России.
Для внешнеполитической стратегии России эта тенденция приобретала все большую актуальность на фоне дальнейшего осложнения социальной, экономической, политической и, соответственно, геополитической ситуаций в регионе. Естественно, камнем преткновения в этом направлении стали две чеченские войны. «Исламская составляющая» внешнеполитического курса ряда мусульманских стран в отношении России стала вызывать определенную обеспокоенность у некоторых исследователей, политических кругов и властных структур Российской Федерации. Естественно, процессы, происходившие как в российском исламе, так и в мусульманской общине Азербайджана и Закавказья, в целом находились в поле зрения не только внешнеполитических ведомств мусульманских государств, но и представителей религиозных кругов, видных религиозных деятелей и теологов мусульманского Востока, которые были заинтересованы в распространении своего влияния на российскую исламскую общину.
Иначе говоря, российский ислам не избежал общемировых тенденций. Вторая половина прошлого века - это устойчивый рост
политизации ислама, появление и оформление идеологии исламского фундаментализма. Впервые рост радикальных идей в недрах ислама советского периода начал прослеживаться в период войны в Афганистане. Крах коммунизма и распад СССР породили всплеск исламского радикализма практически на всем постсоветском пространстве мусульманского Севера. Как и в остальном исламском мире, радикализм на Северном Кавказе утвердился в форме различных вариантов политизированного фундаментализма. Причем его приверженцы нашли широкую финансовую и интеллектуальную поддержку со стороны многочисленных зарубежных исламских организаций, за которыми просматривались геополитические интересы государств исламского мира и западных держав. В условиях политической нестабильности в некоторых районах Северного Кавказа последователи радикального ислама сами превратились в фактор нестабильности, агрессии в отношении других народов. Как справедливо отмечал А. Мала-шенко, «в условиях нарастания общей конфликтогенности, напряженности в отношениях между Москвой и Северным Кавказом радикализация исламской идеологии, политизация ислама, целенаправленная апелляция к нему местных радикалов, безусловно, делают его дестабилизирующим фактором. На исламе паразитирует этнический сепаратизм. И последнее: северокавказский ислам может стать пусть и ограниченным, но тем не менее рычагом давления на Россию со стороны зарубежных сообществ - как мусульманского, так и западного».
Можно выделить несколько направлений или каналов внешнего влияния мусульманских стран Ближнего и Среднего Востока на социально-политическую и духовную ситуацию на Кавказе в целом и Северном Кавказе в особенности. Это, прежде всего, расширение связей служителей ислама регионов по линии духовного, просветительского, культурного обмена. На протяжении всего постсоветского периода наблюдался постоянный рост числа контактов в указанных областях. Здесь большого внимания заслуживают подготовка священнослужителей из числа российских граждан в учебных заведениях мусульманских стран, участие преподавателей из этих стран в учебном процессе в Азербайджане и на Северном Кавказе. В 1990-е годы исламские учебные заведения, основанные при непосредственном участии или при материальной помощи представителей мусульманских стран дальнего зарубежья, включая ведущие исламские университеты Аль-Азхар (Египет), Каравиин (Марокко), Аз-Зейтуна (Тунис), играли важную роль в
подготовке служителей веры из числа граждан России и Азербайджана. Многие российские священнослужители, получившие исламское образование в странах мусульманского Востока, заняли влиятельные позиции в религиозных структурах региона.
Важную роль в этом направлении играют международные мусульманские организации, действующие как на правительственном, так и на неправительственном уровнях. При их содействии на Северном Кавказе, равно как и в мусульманских национальных республиках других регионов Российской Федерации и постсоветских государствах, было создано множество благотворительных, просветительских, культурных и иных организаций.
Официально заявленной их целью является распространение среди населения региона идей и принципов ислама. Немаловажную роль в этом направлении играли действовавшие в первое десятилетие постсоветского периода на Кавказе филиалы международных исламских гуманитарных организаций. Всемирная исламская благотворительная организация со штаб-квартирой в Кувейте занимается оказанием материальной и моральной помощи мусульманам и их организациям, издательской деятельностью, финансированием строительства мечетей, организацией международных исламских форумов и т.д.; Московское отделение благотворительной организации «Международный гуманитарный призыв» оказывает гуманитарную помощь людям, страдающим от нищеты, болезней, стихийных бедствий, социальных конфликтов и т. п.
В 90-х годах минувшего века на Кавказе были созданы мусульманские благотворительные, просветительские, культурные, политические организации. За эти же годы активизировалась деятельность таких исламских организаций, как Международная исламская организация «Спасение» (МИОС), «Беневоленс Интернешнл Фаундейшн» (БИФ), «Джамаат Ихья Ат-Турас Аль-Ислами», «Лашкар Тайба», «Аль-Хайрия», «Аль-Харамейн», «Катар», «Икраа», «Ибрагим бен Ибрагим» и других, финансируемых и направляемых Саудовской Аравией, Пакистаном, Кувейтом. Для них была характерна практически открытая пропаганда панисла-мистских идей объединения всех мусульман региона для вытеснения России с Северного Кавказа, создания в регионе исламского государства, установления тесных связей Азербайджана и Северного Кавказа с такими мусульманскими странами, как Саудовская Аравия, Турция, Иран, Иордания, Пакистан и др.
Все же масштабы и характер влияния внешних факторов на радикализацию ислама в мусульманских регионах России в ряде случаев представляются преувеличенными, поскольку определяющее значение в этом отношении играют внутренние факторы социально-экономического, политического, духовного и идеологического характера. В этом плане вера является не главным, а одним из этих факторов. Тем не менее нельзя не признать очевидность того факта, что в условиях новой геополитической ситуации в мире в целом и Кавказско-Ближневосточном регионе в особенности серьезную угрозу национальной безопасности России на южных рубежах несет политизированный, или политический, ислам, который многими отечественными и зарубежными исследователями и аналитиками рассматривается как чуть ли не главный конфликтогенный фактор на Северном Кавказе. Здесь особую опасность представляет практика слияния этнизма и религиозного фундаментализма.
Ислам - вторая по численности последователей мировая религия. По разным расчетам, численность исповедующих ислам в настоящее время составляет от 1,2 до 1,5 млрд. человек. Ислам, как отмечал Г. Мирский, «можно назвать самой сильной и жизнеспособной религией современности... Ни в одной другой религии нет такого количества верующих, страстно и самозабвенно преданных своей вере. Ислам ощущается ими как основа жизни и мерило всех вещей. Он привлекает все больше сторонников, многочисленные случаи перехода в ислам контрастируют с практически ничтожным числом перехода из него в другие конфессии... Простота и непротиворечивость устоев этой религии, ее способность дать верующим целостную и понятную картину мира, общества и устройства Вселенной - все это делает ислам притягательным для новых приверженцев».
Правильное понимание места и роли ислама как на глобальном, так и на национальном уровнях невозможно без отказа от получивших в последние несколько десятилетий негативных его трактовок и оценок как на Западе, так и в определенных кругах российского общества. Центральное место среди них занимают рассуждения о надвигающейся глобальной исламской революции и «исламской угрозе» всему остальному «цивилизованному миру». Если для мусульман толерантность, духовность, нравственность, гуманизм ислама являются само собой разумеющейся истиной, не требующей доказательств, то для противников он характеризуется
такими эпитетами, как «ограниченность», «фанатизм», «радикализм», «экстремизм», «терроризм» и др.
В данном случае, как отмечал К. С. Гаджиев, прослеживается склонность «воспринимать ислам не в качестве глубокой духовной традиции, а в качестве идеологического оформления притязаний тех или иных группировок на власть и влияние в соответствующей стране и даже в мире. Здесь у определенной части западной, да и отечественной политической и интеллектуальной элиты наблюдается тенденция отождествлять по сути дела одно из множества направлений фундаментализма в исламе с самим исламом в целом, с идеологией войны, политическим фундаментализмом и терроризмом. Вырабатываются стереотипы в оценке ислама, которые у простого обывателя вызывают страх и недоверие к исламскому миру как миру, одержимому ненавистью ко всему западному, особенно американскому, наполненному террористами и фанатиками. По сути дела, имеет место довольно распространенный феномен исламофобии. Это свидетельствует об отсутствии адекватного понимания как на Западе, так и у нас в стране той роли, которую призвана сыграть исламская традиция в процессе идейной и ценностной модернизации мусульманского мира.
Особенно широкие масштабы исламофобия приняла после событий 11 сентября 2001 г. К сожалению, Россия не осталась в стороне от этой кампании. В некоторых российских политических кругах, определенной части научного сообщества и особенно среди публицистов и представителей средств массовой информации принадлежность северокавказских народов к мусульманскому вероисповеданию используется для обоснования идей об обособленности Северного Кавказа от России, его принадлежности к иному цивилизационному ареалу. Существует убеждение в том, что на Юге России радикальный ислам превратился в ведущую идеологическую форму антироссийского сепаратизма и терроризма. Рассматривая ислам как угрозу национальной безопасности России, о нем в целом складывается негативное впечатление. При этом забывается тот факт, что ислам представляет собой отнюдь не чужеродный элемент российской духовной культуры, а мусульманское население в подавляющем своем большинстве в течение всей истории России проявляло к ней лояльность и преданность, более того, не мыслит себя вне Российской Федерации. Обоснованность этого тезиса подтвердилась в ходе пятидневной войны августа 2008 г., в которой мусульманское население Северного Кавказа в подавляющем большинстве поддержало и одобрило военную ак-
цию России против агрессора и признание ею независимости Абхазии и Южной Осетии. Необходимо признать, что в России помимо официальной российской полиэтничности существует еще и поликонфессиональность, которая также сопряжена с весьма серьезными проблемами, от решения которых зависят жизнеспособность и перспективы российской государственности.
Разумеется, в данной главе отнюдь не ставится цель обелить и во всем оправдать ислам. В Коране, впрочем как и в Библии, по желанию читателя можно найти защиту как войны, так и мира, как милосердия, так и жестокости. В этой связи уместно напомнить, что ислам является авраамической религией, в тех или иных аспектах связанной с иудео-христианской традицией. На самом деле опасность коренится не в исламе и не в Коране, а в их превратных трактовках теми или иными радикальными течениями, преследующими свои специфические интересы. Важно учесть, что в основе множества этнонациональных, территориальных и политических противоречий, пертурбаций и конфликтов, потрясающих за последние полтора-два десятилетия общественно-политическую жизнь Кавказско-Ближневосточного региона, лежат не те или иные религии, а прежде всего, как уже отмечалось, внутренние факторы социально-экономического, политического, духовного, идеологического и иного характера.
Поэтому при оценке реального места и роли ислама на Кавказе и в России в целом необходимо отказаться от ряда бытующих у нас крайне идеологизированных точек зрения на эту проблему.
Во-первых, ислам нельзя рассматривать как исключительно негативный фактор в жизни кавказских народов, якобы способствующий дестабилизации и стимулированию радикалистских, сепаратистских настроений и движений в регионе. Хотя следует признать, что некоторые фундаменталистские идеи действительно используются отдельными радикальными и экстремистскими группировками в своих сугубо политических целях. Многочисленные акции проявления религиозной нетерпимости, оправдания терроризма лозунгами джихада требуют анализа природы современного радикализма, его причин и характера связи с религией вообще и с исламом в частности.
Во-вторых, не совсем корректно характеризовать ислам как исключительно культурно-конфессиональный, духовный феномен, не связанный с политикой и ориентированный исключительно на мир, благосостояние и стабильность в обществе. В исламе, в отличие от христианства, нет жесткого деления на духовное и светское
начала, ему присуща большая социальная и политическая ориентированность.
С рассматриваемой в данной работе точки зрения значение исследуемой темы определяется тем фактором, что в некоторых источниках речь идет даже о так называемой «исламской дуге нестабильности», охватывающей огромный район Ближнего Востока, Азербайджана, Афганистана, Ирака, Кашмира и бывших советских республик Центральной Азии. Кавказ в целом, составляя часть этой дуги, располагается на южной окраине России, по границе исламского и неисламского миров. Нельзя не обратить внимание на тот факт, что большинство наиболее экстремистски проявляющихся конфликтов возникает на территории традиционного распространения ислама. Особенно существенную угрозу для государственного единства представляет слияние исламского фундаментализма ваххабитского толка с этносепаратизмом.
Ислам - сверхнациональная по своей сущности религия. Классический ислам в принципе не признает нации, поскольку все верующие, к какой бы нации они ни принадлежали, считаются членами единой мусульманской уммы, или общины. Аналогично тому, как в христианстве нет ни грека, ни иудея, ни римлянина, а есть верующие христиане, так и в исламе нет ни араба, ни перса, ни турка, а есть верующие мусульмане. При всем том ислам, как известно, не един. Прежде всего речь идет о расколе ислама на две крупные ветви - шиитов и суннитов, противоречия между которыми зачастую не менее остры, чем между собственно мусульманами и приверженцами различных деноминаций христианства. В каждом из крупных направлений ислама существует множество течений, сект, тенденций, ответвлений и т.д.
В этом вопросе можно согласиться с К. С. Гаджиевым, который писал: «Ислам - это отнюдь не монолитное и застывшее явление, он меняется, чтобы адаптироваться к требованиям современного мирового развития... Для него характерно отсутствие института официальной церкви и собственно духовенства в западном понимании этого слова, а следовательно, и общеобязательной догматизированной регламентации, как это имеет место в важнейших деноминациях христианства. Лица, получившие религиозное образование и знание, или улемы, вправе лишь толковать и комментировать Коран и хадисы. Ислам демократичен в том смысле, что допускает правомерность существования различных позиций и оценок, хотя весьма подозрительно относится к концеп-
ции политической демократии, усматривая в ней попытку превознести власть человека в ущерб авторитету Бога».
Хотя, как известно, мировые религии в силу своей универсальности призваны стирать этнические, языковые, политические и иные различия между людьми и народами, в наши дни ислам нередко используется как важнейший элемент национального самосознания. Он играл и продолжает играть ключевую роль в жизни многих народов региона, в формировании их социокультурного и цивилизационного облика. Как отмечал американский исследователь А. Смит, в современном мире древняя религиозная идея избранности была универсализирована в соответствии со специфическими доктринами национализма, провозглашающими, что каждый народ имеет свою подлинную идентичность, собственную оригинальную этническую культуру, язык и т.д.
В данной связи интерес представляет тот факт, что в феврале 2008 г. о необходимости изучать исламские законы и даже неизбежности принятия законов шариата для мусульманского населения Великобритании выступил глава англиканской церкви архиепископ Кентерберийский Р. Уильямс. Как утверждал архиепископ, мусульмане Англии должны иметь возможность решать свои семейные или финансовые вопросы в суде, который признает принципы шариата. По его мнению, «легализация» законов шариата позволит избежать ситуации, когда представители исламской диаспоры решают спорные вопросы в частном порядке, руководствуясь своими представлениями о законе. За свои заявления Р. Уильямс подвергся резкой критике со стороны многих политиков и религиозных деятелей.
Однако он нашел поддержку премьер-министра Великобритании Г. Брауна, который, в частности, говорил, что частичное введение законов шариата в Соединенном Королевстве является неизбежным. По данным информационных агентств, британские полицейские будут изучать Коран и законы шариата, чтобы более эффективно бороться с проявлениями экстремизма и терроризма.
Сказанное не означает, что в мусульманских республиках Российской Федерации нужно ввести нормы и принципы шариата. Но огульное охаивание и тотальный отказ от них в регионах, в которых веками проживают этносы, для которых ислам является одной из ключевых составляющих национального сознания, также можно поставить под сомнение.
Необходимо учесть сложность и неоднозначность статуса, роли и значения ислама на Кавказе. Он служит в качестве некоей
интегральной духовной составляющей этнических культур местных народов. Более того, многие аналитики не без оснований считают, что в новых условиях ислам может оказаться влиятельной силой, объединяющей граждан России мусульманского вероисповедания. Можно утверждать, что в ряде национальных республик Северного Кавказа, прежде всего в Республике Дагестан, Ингушетии, Чечне, ислам служил одним из немаловажных факторов, удерживавших наиболее горячие головы у той черты, переход через которую был бы чреват непредсказуемыми негативными последствиями.
Ценности ислама в принципе способны внести немаловажный вклад в оздоровление нравственного климата в обществе. Как отмечал на совещании с муфтиями и главами республик Северного Кавказа Д. А. Медведев, Северный Кавказ - «уникальный с точки зрения национального и культурного многообразия регион России», в котором именно традиционный ислам способствует формированию у молодежи «мировоззрения, основанного на нравственных ценностях». Можно с полным на то основанием утверждать, что традиционный ислам выступает в качестве своеобразного сдерживающего фактора от распространения узкого национализма, этнизма, различных форм исламского фундаментализма.
Вместе с тем нельзя отрицать и тот очевидный факт, что при определенных условиях религия может стимулировать противоречия и конфликты. К примеру, понятие «джихад» в исламе имеет несколько значений, в том числе и призыв к совершенствованию общества не только путем вооруженной борьбы, но и проповедью, увещеваниями, подачей примера своим поведением, основанным на высоких моральных принципах. Об обоснованности этого тезиса свидетельствует, например, вторая сура Корана («Корова»), где говорится: «И убивайте ради дела Аллаха тех, кто убивает вас, но не преступайте пределов дозволенного, ибо Аллах не любит преступающих» (Коран, 2:190). Впрочем, такое отношение к борьбе за веру характерно и для христианства. В этой связи наряду с множеством увещеваний о необходимости мирного решения противоречий, возникающих как между отдельными людьми, так и между народами, достаточно напомнить слова Иисуса Христа, приводимые в Евангелии: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; Не мир пришел Я принести, но меч» (Евангелие от Матфея, 10:34).
Противоречия, конфликты и войны возникают не только между приверженцами различных вероисповеданий, но и представителями различных течений в рамках одной и той же религии. Об
этом, в частности, свидетельствует тот факт, что некоторые течения ислама, в том числе радикальное крыло ваххабизма, считают тех мусульман, которые придерживаются иных, чем сами ваххабиты, взглядов, вероотступниками и ведут с ними не менее жесткую, чем с христианами, борьбу. Ислам выступает одним из важных элементов национализма, инструментом борьбы за власть. Об этом свидетельствует тот факт, что на постсоветском пространстве исламские идеи использовались в борьбе за собственность и власть между различными этническими группами, региональными кланами, политическими партиями.
При всех возможных в данном вопросе оговорках они участвуют в создании институтов гражданского общества в исламском мире. Более того, сторонники исламизма, выступающие за модернизацию, признают своеобразно трактуемые ценности демократии, прав человека, плюрализма и гражданского общества как в полной мере совместимые с исламом. Главная их задача состоит в приведении трактовок священного текста с современными реалиями. Как писал Дж. Фуллер, «ключевым инструментом в достижении такой цели является "иджтихад" как средство применения базовых исламских принципов к новым неведомым ранее ситуациям».
Однако необходимо признать и то, что политический ислам фундаменталистского толка одновременно используется в интересах наиболее радикальных и экстремистских сил как в самих мусульманских странах, так и в остальном мире, включая Россию, и в первую очередь Северный Кавказ. Его представители стали одними из инициаторов внутриэлитной и межклановой борьбы, фактором, серьезно дестабилизировавшим социальную и политическую ситуацию в национальных республиках Северного Кавказа. Поддерживая тесные связи с религиозными деятелями многих государств Ближнего и Среднего Востока, руководители некоторых ваххабитских организаций внесли существенный вклад в религиозно-теоретическое обоснование чеченского конфликта.
B этом контексте нельзя не отметить также попытки отдельных фундаменталистских групп разработать и реализовать свою версию экспорта исламской революции. Объектами такого экспорта стали все без исключения постсоветские мусульманские страны, в том числе национальные республики Северного Кавказа и Азербайджан. В этом русле можно оценить по сути своей фантастические прожекты вытеснения России с Кавказа, создания на территории национальных республик единого исламского государства, его расширения за счет других российских территорий. В интервью
газете «Аль-Каф» в апреле 1998 г. небезызвестный Хаттаб не без хвастовства говорил: «С помощью Аллаха мы ввергнем Россию в такое же состояние, в каком находится нынешняя Чечня... Мы не успокоимся до тех пор, пока на пике Кремля не взовьется черное победное знамя джихада».
Сущностные характеристики и основные течения политического ислама. Часто при оценке ислама подчеркивается якобы консервативный характер его учения, ставится под сомнение его способность развиваться в новых социально-экономических, политических и культурных условиях. Здесь правы те исследователи, по мнению которых необходимо определить содержание самих терминов «ислам», «салафизм», «исламизм», «политический ислам», «исламский фундаментализм», «ваххабизм» и др. Зачастую эти понятия используются как синонимы. При этом очевиден тот факт, что идеологизированный подход преобладает над научным. К примеру, некоторые публицисты называют ваххабизм «формой религиозного экстремизма - идеологией зла, насилия и убийства», а «Российская газета» назвала его «не просто злом, но смертоносным злом». Институциональное духовенство стремится убедить местные и особенно центральные московские власти, что салафиты не являются мусульманами. Со своей стороны, салафиты также занимают непримиримые позиции, отказываясь обсуждать с традиционалистами доктринальные проблемы, видя в них вероотступников, предлагающих извращенное толкование ислама.
Нельзя не обратить внимание и на неопределенность и многозначность этих понятий. Зачастую под исламизм и фундаментализм можно подвести практически любые политические течения, апеллирующие к исламу. Ислам действительно наиболее политизированная религия, которая претендует на идеальную организацию общества. Поэтому естественно, что теми или иными силами он активно используется для достижения своих политический целей. Как раз эта установка нашла свое реальное воплощение в политическом исламе, или исламизме, который служит собирательным названием для обозначения разного рода социально-политических течений, рассматривающих ислам как стержень своей идеологии или же как собственно идеологию.
Фундаменталистами, если исходить из смысла, вкладываемого в это понятие, следовало бы назвать последователей любой идеологии или религии, апеллирующих к ее первоначальным базовым или фундаментальным основам. В этом смысле фундаментализм не чужд многим идейно-политическим течениям, где часть
наиболее идеологизированных представителей выступают за «чистоту» принципов и ценностей, за возврат к «истокам». Особенность современной ситуации заключается в том, что радикализм и радикальные меньшинства играют все более возрастающую роль в общественно-политических процессах.
Ислам - это отнюдь не монолитная и застывшая вероисповедная система. Он трансформируется в соответствии с изменениями как на глобальном, так и на региональном и национальном уровнях. В течение всей своей истории он динамично развивался, демонстрируя способность более или менее успешно приспосабливаться к изменяющимся социально-экономическим, социокультурным, политическим, геополитическим и иным условиям. При всем разнообразии методов и программ их объединяет установка на понимание ислама в качестве главного или единственного источника власти (ал-хакимийя ал-исламийя). Руководящий лозунг исламистов: «Бог - наша цель, Пророк - наш руководитель, Коран -наша Конституция, джихад - наш путь, смерть во имя Бога - наше высшее стремление». Здесь ислам выступает в качестве средства достижения конкретных политических целей, в результате чего он приобретает статус своеобразной политической идеологии. Как отмечал, например, вождь исламской революции в Иране аятолла Хомейни, «ислам является политико-религиозным учением, в котором политику дополняет богослужение, а богослужение дополняет политику». Такой тезис он обосновывал тем, что «в исламе больше политических предписаний, чем религиозных».
Сам по себе термин «политический ислам» нейтрален, поскольку исламистские движения могут рассматриваться одновременно и как «консервативные», и как «прогрессивные». Он представляет собой собирательное название для обозначения разнородных исламских группировок, придерживающихся самых разных позиций, но выступающих с той или иной степенью критики официального духовенства, представители которого в одних вопросах оказываются «консервативными», а в других - «прогрессивными».
Некоторые исследователи характеризуют исламский фундаментализм как традиционализм, другие же противопоставляют традиционализм и фундаментализм. В целом исламизм, политический ислам, фундаментализм объясняются как установки на восстановление первоначального ислама путем обращения к опыту ас-салаф ас-салихун, отчего он получил название «салафия» - «са-лафизм». Его приверженцы предлагают собственные пути, формы
и средства решения проблем, порожденных модернизацией, преодоления ее недостатков и негативных последствий, естественно, используя в качестве лозунга идеи, принципы и установки первоначального ислама.
В этом вопросе можно согласиться с Р.Г. Ландой, который считает, что «фундаменталисты - одновременно модернизаторы и охранители ислама. Они желали бы... достижений западной технологии, но без культуры и социальных норм Запада». Правы также и те авторы, по мнению которых «каждый исламист - мусульманин, но не каждый мусульманин - исламист».
Анализ реального положения вещей показывает, что в современном исламском фундаментализме имеются умеренные и радикальные течения левого и правого толка. В ряде исламистских организаций могут сосуществовать как группировки, использующие мирные, легальные методы работы, так и группировки законспирированные, прибегающие к насильственным методам борьбы и террору.
Среди течений политического ислама одно из ключевых мест занимает ваххабизм. Верно, что в учениях ваххабизма, сала-физма и других течений фундаментализма джихад большей частью трактуется как священная война против неверных, в том числе и мусульман, которых его приверженцы считают отступниками от истинной веры. При всем том ваххабизм в целом с точки зрения степени агрессивности или неагрессивности также нельзя трактовать однозначно негативно. Ведь он является государственной религией Саудовской Аравии, которая, как известно, никому не угрожает агрессией. В этой связи примечателен такой эпизод. Во время визита президента Путина в Саудовскую Аравию в феврале 2007 г. губернатор провинции Эр-Рияд, брат саудовского короля принц Салман бен Абдель Азиз отметил, что истинный ислам и ваххабизм не имеют ничего общего с терроризмом и тем ваххабизмом, который представляют себе на Западе. Принц подозвал к себе одного из членов свиты и сказал, что это один из потомков Абдель Ваххаба, который в настоящее время возглавляет департамент реконструкции саудовской столицы. «Если ваххабизм - это терроризм, то рядом с вами стоит террорист», - пошутил принц. В.В. Путин поддержал шутку: «Он хороший террорист. Он не разрушает, а строит». «Террористы - это те, которые извращают принципы ислама. И мы это прекрасно понимаем», - отметил президент России. К слову, руководство Саудовской Аравии выступа-
ет одним из инициаторов ужесточения борьбы против терроризма в арабском мире.
Очевидно, что противоречия в политическом исламе вызваны целым комплексом проблем, в основе которых лежат глубокие изменения в современном обществе, стимулировавшие обострение противоборства между традиционным и современным началами. Здесь ислам используется как средство достижения политических целей, определяемых конкретными интересами политической борьбы. В данном смысле ислам обретает признаки своеобразной политической идеологии, ключевыми ценностями которой провозглашены социальная справедливость, укрепление морали, сохранение исламской культуры, эффективное и некоррумпированное управление обществом.
«Приоритеты национальной безопасности Российской Федерации на Северном Кавказе»,
М, 2011 г., с. 86-106.
Юлай Шамилоглу,
профессор (Висконсинский университет, США) «ДЖАГФАР ТАРИХЫ»: КАК ИЗОБРЕТАЛОСЬ БУЛГАРСКОЕ САМОСОЗНАНИЕ
Во время моего визита в Казань в июне 1998 г. произошел забавный случай. Я прибыл в Казань на конференцию, посвященную источниковедению истории Золотой Орды. Последнее обстоятельство ясно характеризовало меня как специалиста в области татарской истории. Во время конференции ко мне подошли местные жители (не из числа ученых, принимавших участие в конференции), которые рассказали мне, ничего не подозревающему гостю, о неизвестной истории булгар Поволжья. Первым делом они заявили, что считают себя булгарами, а не татарами. Пожилой господин вообще большую часть времени называл себя членом клана Дуло. Утверждение это меня поразило. И к нему я еще вернусь позже.
Самая волнующая подробность, которой он со мной поделился, заключалась в том, что существует свод источников булгар-ской истории, сохраненный на протяжении XX в., но впоследствии скрытый органами КГБ. По словам моего собеседника, эти материалы появились вновь лишь недавно и были неофициально опубликованы в трехтомном издании под названием «Джагфар тарихы»
