CC BY
18
МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Р. Ланда,
востоковед
ИСЛАМИЗМ И ИМПЕРИАЛИЗМ: СОПЕРНИКИ ИЛИ СОЮЗНИКИ?
В современном мире давно уже сложилось твердое убеждение в том, что исламизм и развитые капиталистические страны Запада - бесспорные враги. Слишком многое их разделяет: принадлежность к разным цивилизациям, противоборство идеологий, политические интересы, обострившееся в ХХ в. социокультурное противостояние. Однако события последнего времени, особенно в арабском регионе, заставляют несколько иначе взглянуть на привычную и, казалось бы, застывшую в своей неизменности расстановку сил на мировой арене. Она меняется. И необходимо вовремя заметить и охарактеризовать эти на первый взгляд парадоксальные изменения.
«Арабская политическая весна» 2011 г. только на первый взгляд является процессом освобождения арабов от господства авторитарных правителей и военно-бюрократических диктатур. На самом деле этот процесс, почти всюду начавшийся, по мнению многих арабистов, становится «движением нового типа - революцией образованной молодежи», но имеет и другие, не менее важные, аспекты. Один из них - тесная связь «арабской политической весны» с процессами глобализации, неотделимыми от одновременно, хоть и со скрипом, но все же реализуемой частичной вес-тернизации всей жизни Востока - его экономики и политической ориентации, его культуры и повседневного быта. Позитивные стороны глобализации известны - мультикультурализм, полифония духовной жизни, плюрализм в политике и искусстве, резкое повышение уровня информированности жителей Востока обо всем происходящем в мире. Но это осознается образованной частью населения, прежде всего молодежью. Основной же массой арабов
глобализация воспринимается как грубое вторжение извне с целью экономического и политического подчинения, как покушение на этнокультурную и религиозную самобытность. Иными словами, глобализация расценивается ими как «продолжение империалистической и колониальной политики иными средствами».
Не вызывает удивления, что в авангарде «арабской политической весны» оказалась именно образованная молодежь. В арабских странах люди 15-30 лет составляют до 40-50% населения. Далеко не все они имеют среднее, тем более высшее образование, но начальным обучением сегодня, как правило, охвачено большинство из них. Молодежь больше, чем старшее поколение, страдает от безработицы, низкой оплаты труда, невозможности реализовать свои честолюбивые мечты, возникшие в результате знакомства с жизнью Запада через Интернет, социальные сети и прочие СМИ, а также - в ходе контактов с приезжающими на Восток людьми с Запада и во время посещения Европы и Америки.
Но, сыграв главную роль в начале «арабской весны», молодежь затем либо сошла со сцены, либо перестала быть лидером движения, уступив место более организованным и четко ориентированным силам. Подоплека событий пока что скрыта от нас. Но кое-что уже ясно. Например, то, что исламисты чрезвычайно влиятельные во всех арабских странах, на первых порах держались в тени и явно выжидали реакции и своих правительств, и Запада. Их задачей было не «спугнуть» Запад и не спровоцировать его на поддержку свергаемых режимов, с одной стороны, а с другой - не «вызвать огонь на себя» и не дать себя разгромить. Это удалось довольно легко в Тунисе и Египте, где Запад вообще-то поддерживал режимы Бен Али и Мубарака, но был слишком хорошо информирован о росте недовольства ими. И, стремясь не допустить решающей роли в их свержении исламистов (что было легко предсказуемо), стимулировал через Интернет и социальные сети давно назревшие выступления молодежи, в том числе и в первую очередь получившей образование на Западе, в частности - в Колумбийском университете США и в университетах Франции. К всеобщему удивлению, верхушка армии и в Тунисе, и в Египте не защитила свои правительства, заняв неожиданно «нейтральную позицию. Этот факт тоже весьма примечателен, учитывая тесные связи военной элиты этих стран с США и государствами НАТО.
Характерно также, что свержение режимов оказалось почти молниеносным в Тунисе и Египте, где экономическое и военно-политическое влияние Запада преобладает, но никакого сопротив-
ления с его стороны не последовало. В то же время успех этих «Интернет-» или «твиттер-революций» определила и широкая их поддержка со стороны «людей улицы», т.е. народных масс. Рискну предположить, что причиной этого явились не только действительно накаленная социальная и политическая обстановка в этих странах, тем более действия левых сил (ныне в Египте и Тунисе слабых и маловлиятельных), но и тайная агитация исламистов, популярных и располагавших и в той, и в другой стране развитым подпольем, а также - связями с самыми разными слоями населения через формально неполитические благотворительные, культурные, профессиональные и финансово экономические организации, особенно в Египте.
Представляется маловероятным, чтобы спецслужбы Запада об этом не знали. Но если знали, почему не воспрепятствовали, не организовали сопротивление? Ведь происшедшие почти одновременно с переворотами в Тунисе и Египте массовые выступления в Марокко, Алжире, Иордании, Ливане и на Бахрейне не привели там к тем же результатам. Это произошло, как представляется, ввиду незаинтересованности Запада в смене режимов в Марокко, Иордании и на Бахрейне (для спасения эмира Бахрейна были направлены даже войска Саудовской Аравии - главного союзника США на Арабском Востоке). В Алжире сказались утрата политической и просто физической энергии в ходе гражданской войны 1992-2002 гг., усталость от бесконечных споров многочисленных (в том числе разного рода исламских) группировок и стойкое еще со времен освободительной революции 1954-1962 гг. недоверие к США. Сыграли свою роль также обострение берберской проблемы и гибкость политики Бутефлики.
В Ливане ситуация слишком многоаспектная и в политическом, и в социальном, и в демографическом, и в конфессиональном отношении. Иными словами, она почти непредсказуема и, с учетом тесных связей самых разных сил Ливана с Сирией, давней традиции христианско-мусульманского противостояния (при постепенном изменении соотношения сил в пользу мусульман) и подкрепляемого иранским влиянием «шиитского фактора», всякое вмешательство в дела Ливана может угрожать и Израилю, и позициям Запада. Тем более после неудачной для Израиля войны с группировкой «Хизболла» в июле-августе 2006 г. и статистически определившегося тогда же доминирования мусульман (76,7%) над христианами (23,3%) в рядах молодежи - наиболее боеспособной части населения страны.
Особо следует рассмотреть события в Ливии и Сирии. На их примере ярко видно стремление не только США, но вообще всего Запада, положить конец «эпохе Насера» в арабском мире, когда идеи арабского национализма, арабского единства и антиимпериализма для арабов были неоспоримой догмой, когда возникали в ходе освободительных движений революционно-патриотические режимы во главе с популярными харизматическими лидерами, проводившими подчеркнуто независимую от Запада политику. Конечно, эти режимы, исчерпав свои задачи, постепенно менялись. Но их трансформации и даже исчезновению во многом способствовал уход их творцов, таких как Насер, Бургиба, Бен Белла, Бумедьен, Салляль.
Этот процесс всячески стремились ускорить США, особенно после их превращения в единственную супердержаву 20 лет назад. Это нашло свое выражение в предпринятых ими еще в 1980-е годы и предпринимаемых и сейчас действиях по отстранению наиболее авторитетных арабских политиков, которые «не слушаются» Запада и пытаются ему противостоять. Так старались убрать еще в конце 1970-х - в начале 1980-х годов Хафеза Асада в Сирии (кстати, как и его сына сейчас, тоже с помощью исламистов), так поступили с Саддамом Хусейном и Каддафи, так надеются избавиться и от Башара Асада. По поводу выдвигавшихся против них обвинений (к тому же, не всегда правдивых, вроде приписывавшихся Саддаму намерений применить отсутствовавшее у него ядерное и биологическое оружие) можно сказать лишь следующее: все они не мешали Западу сотрудничать с этими политиками, когда это было выгодно, например, когда Саддам Хусейн воевал с Ираном, а Каддафи давал Саркози деньги на его предвыборную кампанию. Ложь, ханжество и демагогия никогда не применялись лидерами Запада против лидеров Востока столь нагло, масштабно и откровенно. Причина этого - реально возросшее влияние США во всем мире и особенно в западном мире за последние десятилетия, их непомерно (и не всегда обоснованно) увеличившаяся уверенность в своей мощи и безнаказанности, доходящая до жажды мирового господства.
Важным для всего арабского мира обстоятельством является отсутствие в настоящее кризисное время значительной политической фигуры масштаба Насера или Бургибы, а также государства-лидера. Раньше эту роль выполнял Египет. Но он ее утратил еще в правление Анвара Садата, в середине 1970-х годов отошедшего от курса Насера и сблизившегося с США. Мубарак, пытавшийся вер-
нуть Египту лидирующую роль, сделать этого не сумел. Его все время затмевали то Каддафи, то Саддам Хусейн, а в настоящее время тон в Лиге арабских государств задают (благодаря своим «нефтяным» капиталам и всесторонней поддержке Запада) Саудовская Аравия и государства Залива. Что же касается Египта, то он после свержения Мубарака пережил сложный период преимущественно скрытой борьбы за влияние на массы между военными и исламистами в первую очередь, но также при участии других сил - оттесненных от власти сторонников Мубарака, начинавших «арабскую весну» молодых демократов, христиан-коптов, которых в стране около 10% (примерно восемь млн. человек). Кстати, буквально накануне выборов в парламент в октябре 2011 г. 35 коптов были убиты и 300 ранены при разгоне их демонстрации, требовавшей равных прав с мусульманами.
Хотя в выборах в Египте в ноябре 2011 г. наряду с исламистами участвовали еще 35 партий и группировок, включая приверженцев Мубарака, фактическую победу одержали, как и предполагалось, исламисты - 37% голосов по партийным спискам и 36 из 54 мест от одномандатных избирательных округов. Но военные, пока еще не выпустившие рычаги власти, оспаривают избрание «тех, кто угрожает их интересам, экономике, безопасности и отношениям с международным сообществом». Вице-министр обороны генерал Мухтар аль-Мулла заявил, что «парламент не представляет всех египтян» и в нем нет представителей «рабочих, фермеров, инженеров и врачей». Кроме того, предстоят еще выборы верхней палаты, а также военные объявили, что «в связи с нехваткой времени» при выработке новой конституции за основу будет взята старая. Иными словами, отвергается выдвинутое еще весной 2011 г. требование демократов заменить президентский режим парламентским. Короче говоря, ничего еще не решено.
Неопределенность ситуации в Египте, политическая борьба, беспорядки, волнения и вооруженные столкновения в других арабских странах, серьезно дестабилизировали положение на Ближнем Востоке и в Северной Африке. «Арабские революции предоставили исламистам идеальный плацдарм для атак на Старый Свет», -писала мировая пресса осенью 2011 г. «Вакуум власти» в Тунисе, Египте и Ливии привел, по мнению руководителей Евросоюза, к тому, что «из тюрем этих стран было выпущено много джихади-стов, а военные арсеналы, накопленные прежними правительствами, остались фактически без контроля». Французский эксперт
Ален Анталь, отметив, что США в Ираке и Афганистане не уничтожали, а лишь вытесняли «Аль-Каиду», указал на создание ею филиалов в Месопотамии и странах Магриба. Он подчеркнул: «Добираться из Ирака или Афганистана до Европы или Америки сложно и рискованно. Из Туниса или Ливии это сделать гораздо проще». Иными словами, передислокация «Аль-Каиды» в Африку «ставит под удар в первую очередь не США, а страны Европейского союза».
Но зачем это нужно США? Об этом можно лишь догадываться. Наиболее же вероятное предположение - США хотели бы сблизиться с исламистами, убрать их руками «мешающих» США арабских национальных лидеров и, создав тем самым угрозу Европе, а заодно и России (!), сделать их более «послушными».
Для достижения своих целей США, как и нерасчетливо следующие за ними союзники по НАТО, решили, судя по всему, использовать по-новому формально враждебных им исламистов. Они осознали, хотя и с явным опозданием, что исламизм - это мощная сила и вполне самостоятельный фактор на международной арене, устранить который не удается и вряд ли удастся, по крайней мере -в ближайшее время. В этой связи наблюдается следующее: продолжая (не очень интенсивно) борьбу против радикального исламизма, представленного прежде всего «Аль-Каидой» и другими салафитскими группами, Запад начинает склоняться к более терпимой, толерантной позиции по отношению к умеренным исламистам, отстаивающим свои цели не путем насилия, а политическими средствами.
Ничего удивительного в самом этом факте нет, учитывая давнее сотрудничество США с ваххабитами Аравии. Но сейчас, судя по всему, речь идет уже о новой стратегии, об отходе от ориентации на скомпрометировавшие себя во многих сферах светские, военные или буржуазно-бюрократические режимы и о сближении с идеологически влиятельными и проникшими в самые разные слои общества исламистами, которые, с одной стороны, справятся со своими конкурентами - националистами, так раздражающими Запад, с другой - станут надежным оплотом против любых (в том числе - с того же Запада идущих) «импортных» учений, особенно левого, социалистического и вообще антибуржуазного характера, нуждаясь при этом в самых разных видах помощи элиты Запада.
Стоит отметить, что подобная стратегия была фактически намечена в сочинениях и заявлениях лидера исламистов Туниса -Рашида аль-Ганнуши, который, осуждая «западную модель разви-
тия, капиталистическую или социалистическую», еще в 19801990-е годы высказывался одновременно за «демократию и права человека» и за то, чтобы, освободившись от «гегемонии западной культуры и западного образа жизни, построить современное исламское общество, которое могло бы черпать до дна все ценное из западной культуры, не теряясь в ней». Но, конечно, аль-Ганнуши, - пожалуй, наиболее «прозападный» исламист, скрывавшийся от властей Бургибы и Бен Али не где-нибудь, а в ... Великобритании и США. Еще в 1981 г. он заявлял, что его программа -это «методы политического и культурного действия» и что он «отвергает насилие и государственные перевороты придерживается политического и идеологического плюрализма».
Только с такой программой его партия «Ан-Нахда» (Возрождение) и смогла набрать 40% голосов на выборах в Учредительное собрание в октябре 2011 г., учитывая высокий уровень образованности тунисцев, их тесные связи с Францией и влияние ее политической практики и политической культуры на многих жителей страны, в том числе молодежь и женщин. И то победа «Ан-Нахды» вызвала демонстрации протеста под лозунгами «Мы не хотим на 14 веков назад», «Уж лучше светский режим Бен Али». Не вызывает удивления после этого заявление дочери Ганнуши Юсры Хриги, что «специфично исламское в партии лишь то, что она опирается на мусульманские ценности свободы и справедливости». Об этом же свидетельствует последовавшее согласие «Ан-Нахды» на широкую коалицию с центристами и левыми, а также -на уважение «национального консенсуса».
Тунисский вариант «демократизации по-исламски» можно считать относительно мягким и действительно приемлемым и для Запада, и для светских политических сил. Но есть и другие примеры, дающие основания более драматической и тревожной интерпретации. «Светские арабские автократии, - считает политолог Е. Сатановский, президент Института Ближнего Востока, - рушатся одна за другой, исламисты укрепляют позиции по всему Ближнему и Среднему Востоку, а монархии Залива, спровоцировавшие эту "зачистку", все более открыто используют в своих интересах Вашингтон, Лондон и Париж, даже не скрывая, где именно находится хвост, который вертит натовской "собакой"». Мне подобная апокалипсическая картина представляется чрезмерным преувеличением существующей опасности, хотя она и подтверждает в иносказательной форме сведения о вполне реальном взаимодействии Запада с умеренно-исламистскими силами. И, может быть, цити-
руемый автор прав во многом, утверждая, что Саудовская Аравия и Катар - ваххабитский тандем, сыгравший ключевую роль в «арабской весне»?
Можно лишь отчасти согласиться с констатацией Н. Суркова: «Вашингтон сделал ставку на умеренных фундаменталистов». Но это - далеко все, ибо новая тактика США этим не ограничивается. В Ливии и Сирии они открыто поддерживают не «умеренных», а самых настоящих экстремистов и террористов! И разве можно верить лидеру ливийских исламистов Абд аль Бель Хаджу (кстати, ставленнику Катара): «Бояться нечего, в Ливии нет экстремизма». Достаточно вспомнить, что он и его якобы «умеренные» сделали с 69-летним Каддафи, страшно изуродованный труп которого показали всему миру! То, что в 2011 г. творилось в Ливии (где «тенденция к убийствам, грабежам и другим злоупотреблениям» среди повстанцев официально признана международными организациями), Сирии и Йемене, где «Аль-Каида» захватывала все новые позиции, пользуясь ослаблением власти президента Салеха, говорит о том, что США, как и их главный арабский союзник Саудовская Аравия, совсем не против включения террористов «Аль-Каиды» в процесс «арабской весны» и использования их в своих целях.
Мы привыкли, что исламисты - это внегосударственные террористические организации, преследуемые и Западом, и своими правительствами. Но ваххабиты Аравии - исламисты с гораздо большим стажем, чем «Аль-Каида» и прочие салафиты. Светские режимы им так же чужды, тем более отвергающие монархию. Поэтому они вполне резонно решили воспользоваться сложившейся обстановкой для усиления идейно близких им исламистов, используя при этом и сближение с жаждущей вернуть свое доминирование на Ближнем Востоке Турцией, и давние связи со странами НАТО, а также свои «финансовые резервы, информационный потенциал и лоббистский ресурс».
Известно, что подразделения Катара участвовали в штурме Триполи вместе с военными формированиями Англии и Франции, а саудовцы «наводили порядок» на Бахрейне. Эти скандальные обстоятельства - прямое свидетельство не только вмешательства извне во внутренние дела суверенных арабских стран со стороны известных в арабском мире союзников Запада, но и применение ими военного насилия, вызванного как социополитическими, так и конфессиональными резонами, ибо речь шла не только о суннит-ско-шиитском конфликте на Бахрейне, но и об ударе ваххабитов-
монархистов по антимонархисту и врагу исламистов Каддафи. Более того, в Ливии, наряду с этим, не сразу выявившимся аспектом «арабской весны», выявился и другой - непосредственная агрессия против Ливии стран НАТО.
В конце 2011 г. во Франции вышла книга Бернара Анри Ле-ви, личного друга президента Франции Николя Саркози, «Нелюбимая война». Всячески преувеличивая свою роль в свержении Каддафи, Леви сообщает, что он лично занимался этим «восемь месяцев», налаживая контакты Саркози с лидерами повстанцев уже в марте 2011 г., когда их никто еще не знал. Но Саркози уже говорил тогда о планах бомбардировки трех аэропортов Ливии и необходимости получить на это «согласие союзников». При этом, допуская, что Совет Безопасности ООН может не дать на это санкцию, Саркози обещал найти «другой способ», в частности - уговорив Лигу арабских государств создать «коалицию с рядом европейцев, африканцев». При этом Саркози, которого тревожили колебания американцев (министр обороны США Гейтс говорил, что сторонникам «силовой акции в Ливии место в сумасшедшем доме»), спешил «опередить весь мир», работая «рука об руку со своим другом Кэмероном, британским премьер-министром». Уже в апреле лидеры повстанцев передавали Саркози заказы на тысячи пулеметов, сотни ракет разных типов и другие виды оружия, просили поддержки не только авиацией, но и наземными силами. Он отвечал: «Мы вам уже помогаем. Мы признали Переходный совет (т.е. командование повстанцев. - Р.Л.). Есть другие страны, которые поставляют то, что необходимо. Или вы думаете, когда Катар вам помогает, он делает это без согласия всей коалиции?». Выражая недовольство тем, что американцы «отстают» в помощи повстанцам, Саркози заявил: «Мы с Дэвидом Кэмероном их вернем обратно в большую игру... Барак Обама может рассказывать все, что он хочет. Я не понимаю, как американцы смогут объяснить миру, что их там не будет... Я вас прошу соблюдать максимальную секретность по этому вопросу. Инструкторы уже есть на месте. Французов, говорящих на арабском, вам предоставили достаточно. На днях прибудут еще. Главный вопрос - это военная техника, которая идет с ними».
Все эксперты и России, и Запада сходились в том, что повстанцы, т.е. временное объединение боевиков «Аль-Каиды», перебежчиков, наемников и обиженных Каддафи племен, были бессильны против войск Каддафи и ничего не смогли бы с ними сделать без поддержки извне. Однако Каддафи упустил время и не
смог противостоять авиации НАТО и англо-франко-катарскому вторжению. Но и то он держался десять месяцев.
В декабре 2011 г. министр иностранных дел России С.В. Лавров, выступая в Брюсселе, указал на нарушение западными державами международного права, поскольку члены НАТО «вступили в войну в поддержку одной из сторон внутреннего конфликта, грубо нарушили эмбарго на поставку оружия и решали задачу смены режима в Ливии, что лишь умножило человеческие жертвы». Характерно, что еще раньше, в сентябре 2011 г., министр Лавров категорически возразил в беседе с генсеком НАТО Андер-сом Расмуссеном против стремления некоторых кругов на Западе сделать раздавленную натовскими бомбардировками Ливию «моделью на будущее». В этой связи стоит принять во внимание и мнение известного российского востоковеда, дипломата и общественного деятеля академика Е. М. Примакова: «Прецедент действий НАТО в Ливии очень опасен, особенно для тех регионов и стран, где накалена обстановка и политика которых не удовлетворяет запросам НАТО».
Таким образом, события в Ливии, внешне отличающиеся от таковых в Тунисе и Египте, продемонстрировали, кроме общих черт с происходившим в соседних странах (неприятия слишком долго правившего лидера и его авторитарных методов управления, забвения за истекшие 40 с лишним лет первоначальных целей и даже результатов предпринятой им когда-то революции), и нечто другое - открытую военную интервенцию Запада в случае его неспособности добиться своего мирными методами. И дело, конечно, было не только в стремлении избавиться от семейства Каддафи, обладавшего сведениями о финансировании Ливией избирательных кампаний Николя Саркози, Сильвио Берлускони и британских консерваторов, что, конечно, могло повредить и Саркози, и Кэме-рону. Дело в завершении уже упоминавшейся «эпохи Насера» и начавшемся контрнаступлении неоколониализма в новых условиях военно-технологического рывка Запада на очередном этапе развития глобализации и перемен в соотношении геополитических сил после 1991 г. Это подтверждается и событиями в Сирии.
Стоит вспомнить, что атака на Каддафи началась после его заявления о том, что он будет ориентироваться на Россию, Индию и Китай. В отличие от Каддафи, не раз заигрывавшего с Западом, руководство Сирии всегда ориентировалось на Россию и даже предоставило ей военно-морскую базу на своей территории. Это всегда раздражало США, с 1970-х годов стремившихся изолиро-
вать Сирию и обвинить ее в «государственном терроризме». Разумеется, свою роль играли конфликт Сирии с Израилем из-за Го-ланских высот, ее стремление контролировать Ливан - своего рода «ворота Запада» на Восток и особенно ее сближение с 1980-х годов с Ираном. Может быть, поэтому США даже не маскируют, как в других странах, своего стремления избавиться от режима Башара Асада в Сирии, в сущности последнего, наряду с алжирским, независимого от США. Не имея влияния в Сирии (в отличие от Египта, Туниса, Марокко), США не смогли здесь опереться на сколько-нибудь серьезные прозападные группы, в том числе молодежные. Поэтому здесь ставка была сделана на конфессиональные противоречия. Однако власти подавили выступления мятежников на юге, в районах с преобладанием секты друзов (давно, еще в 1960-1970-х годах вынужденной уступить многие позиции в армии и правящей партии Баас, ныне доминирующей секте алавитов), а также -в приморском округе Латакия на северо-западе страны, где расчет был сделан на разжигание вражды христианского меньшинства к алавитам, составляющим большинство.
Но все попытки сыграть на религиозной неоднородности сирийцев провалились. Сирийские власти всегда проводили достаточно продуманную политику в этом вопросе, не вызывавшую или почти не вызывавшую нареканий. Потерпели крах и маневры по стимулированию внутриобщинных разногласий среди самих алавитов, шиитов, друзов и основной мусульманской общины страны - суннитов. Они имели место и раньше с тем же результатом. Тогда упор был сделан на использование оппозиции суннитов, т.е. большинства населения, господству светской партии Баас, да еще придерживавшейся «импортной» социалистической идеологии. Власти пошли на уступки требованиям реформ, объявив свободу СМИ, отменив действовавшее многие десятилетия чрезвычайное положение и пообещав отменить главу конституции о руководящей роли партии Баас. В ответ противники режима развязали кампанию лжи против Сирии: американские и британские телекомпании Си-эн-эн, Би-би-си и другие, а также катарский канал «Аль-Джазира» сообщали о взорванных мечетях в разных городах, которые на самом деле были целы, инсценировали расстрелы и расправы, вели целенаправленную пропаганду против партии Баас и лично президента Башара Асада. Все это сопровождалось уличными шествиями под исламистскими лозунгами и провокациями против войск и полиции. Убийства военнослужащих вызывали ответные действия властей. Возникала обстановка страха,
развязывавшая руки и оппозиции, и просто криминальным элементам. Стало известно, что многие выходящие на антиправительственные демонстрации получают по 60 долл., взявшие при этом плакат - 100 долл., а автомат - 300 долл.! Последняя цифра в три раза превышает минимум зарплаты в стране.
И в самой Сирии, да и за ее пределами мало кто сомневается, что действия антиправительственного подполья ведутся преимущественно руками исламистов, но направляются США и их союзниками - Саудовской Аравией и Катаром. США даже открыто опубликовали сведения о затратах на подрывную деятельность против Сирии, в которой используются и когда-то изгнанные из страны «братья-мусульмане», и наиболее маргинальная часть палестинских беженцев, ставших религиозными фанатиками, и наиболее «исламизированные» группы курдов, вынужденных покинуть Ирак и Турцию, не говоря уже о «добровольцах джихада», сражающихся против войск США в Ираке, но готовых это делать всюду и нередко вынужденных отступать на территорию Сирии. Организованной оппозиции практически нет. О ее разных представителях в эмиграции известный в Сирии диссидент Селим Хейрбек говорит: «Это пособники США, работающие за американские деньги. Это же касается и многочисленных попыток создать в Стамбуле Совет национального спасения Сирии».
Не имея широкой опоры в стране, оппозиционеры всячески раздувают слухи о «жертвах режима», включая в их число убитых террористами солдат и полицейских. Не вызывает удивления, что количество жертв растет, а оппозиция под этим предлогом отказывается от каких-либо переговоров с властями, так как этого не хотят стоящие за ее спиной США, Саудовская Аравия и Катар. Последнее «ноу-хау» оппозиции - сколачивание так называемой «народной армии» из захваченных ею в плен или перешедших на ее сторону солдат (в основном под давлением подкупа, шантажа и угрозы вырезать семьи). При этом используются методы запугивания, навязывания наркозависимости, вербовки за плату криминальных элементов, прямой обман и распространение панических слухов.
Против изложенной версии происходящего нередко проводятся возражения, отрицающие либо вообще вмешательство Запада в дела арабов, либо расценивающие его как незначительное. Основа подобной точки зрения - негативное отношение к «конспирологическим сценариям» как к печальному наследию советского времени сталинско-сусловского догматизма и стереоти-
пов «холодной войны». Хотел бы в этой связи сослаться на давний тезис 1991 г., высказанный академиком Н.П. Шмелёвым: «Всё, что нам говорили о социализме - неправда, но всё, что говорили о капитализме - правда!» Действительно, если не разделять подобно персонажам Ильфа и Петрова иллюзий 1990-х годов о том, что «заграница нам поможет» и главное для этого, как говорил в 1992 г. Е.Т. Гайдар, «уничтожить наш гигантский военно-промышленный комплекс, этого монстра, пугающего Запад и подрывающего нашу экономику», то вряд ли можно абстрагироваться от реалий современного варианта западного капитализма. Ему, как и в былые времена, по-прежнему свойственны экономические кризисы и социальные контрасты, хоть и подправленные государственным регулированием, бюджетной благотворительностью, элементами планирования и прочими заимствованиями у социализма.
Капитализм, на словах сам себя отрицающий и якобы превратившийся в некий высокоморальный либеральный «посткапитализм», зиждется, как и раньше, на соперничестве и конкуренции, ныне принявших уже не только межличностный, но преимущественно межнациональный и межгосударственный характер. А отсюда вытекает все более усложняющаяся природа столь воспеваемой во всем мире глобализации, включающей в себя, наряду с интенсификацией торгового и информационного обмена, тенденциями к хозяйственной, технологической, культурной и бытовой унификации, также внутреннюю конфликтность и столкновение непохожих этноконфессиональных и социокультурных идентичностей, наций, идеологий, военных потенциалов, политических течений и мнений. Глобализация, внешне сглаживающая и будто бы нивелирующая под флагом модернизации -вестернизации различия между странами, народами и социумами, на деле, встречая препятствия на своем пути, эти различия обостряет и часто доводит их до непримиримых противоречий, разрешимых лишь путем грубого военного насилия. Все это в применении к Востоку означает, что, несмотря на деколонизацию и освободительные революции XX в., рожденный еще империализмом позапрошлого века колониализм отнюдь не умер и возрождается на наших глазах, даже не очень заботясь, как раньше, о маскировке своего господства.
Нам, в России, надо в связи с этим помнить, что геополитики Запада, разрабатывая планы «модернизированного» новоколониального освоения Востока, не забывают и старой формулы о решающем для судеб мира противостоянии «сверхдержавы моря» и
«сверхдержавы суши». Роль первой, по их мнению, играла в ХУШ-Х1Х вв. Великобритания, а второй - Россия. Ныне роль первой, безусловно, отдана США, а на роль второй уже выдвигается Китай. Но и Россия с этого места еще не ушла со всеми вытекающими из этого последствиями и возможными претензиями в ее адрес со стороны «сверхдержавы моря», явно стремящейся вытеснить Россию с Востока и ликвидировать еще сохранившееся там кое-где российское влияние. В свете этой концепции особенно логично все предпринимаемое США в Ливии, Алжире, Сирии, Ираке, Иране и Афганистане.
Что же касается мусульманского Востока в целом, то мы наблюдаем там интересное явление: глобализации вестернизации противостоит глобализация исламизма. Они как бы взаимно проникают в сферу распространения друг друга, в чем-то друг друга блокируют, но в чем-то и взаимодействуют, в частности в технике террора и военного насилия. Теперь это взаимодействие, ранее сводившееся преимущественно к заимствованию исламистами у Запада военных, информационных и финансово-организационных технологий, приняло и политический характер. Скорее всего, это сотрудничество - временное. Но отпущенное ему время может оказаться весьма опасным для третьих сторон, прежде всего - для России. Отсюда - необходимость более активного и ускоренного расширения всесторонних связей России с миром ислама и его многообразными идейными и политическими течениями.
«Страны Востока: Социально-политические, социально-экономические, этноконфессиональные и социокультурные проблемы в контексте глобализации», М., 2012 г., с. 37-48.
Юрий Почта,
доктор философских наук (РУДН) МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР: РОЛЬ ИНСТИТУТА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В ПРОЦЕССЕ ПРИНУДИТЕЛЬНОЙ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ
После завершения «холодной войны» в мире доминирует западная либерально-демократическая модель как глобальный проект социального устройства. Осмысляя эту ситуацию, Ф. Фукуяма, повторяя заблуждения Гегеля и Карла Маркса, пишет о «веке старости человечества», о конце истории как таковой. Он утверждает, что в мире осталась одна западная либерально-демократическая
