CC BY
25
МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Сомайе Пасандиде, политолог(Иран) ИСЛАМИЗАЦИЯ ПОЛИТИКИ И ПОЛИТИЗАЦИЯ ИСЛАМА
В течение последних двух десятилетий в мире идет сложный процесс возрастания веса и роли мусульманских государств. Неоднозначность этого явления просматривается как в экономической, так и в политической сфере. Одни мусульманские государства заняли важнейшее место в мировой экономике благодаря гигантским запасам углеводородов, поставляемых в развитые страны. Для этих стран - экспортеров нефти характерен высокий уровень жизни населения. Напомним, что национальный доход на душу населения Катара превысил аналогичный показатель США. Другие государства, не входя в число ведущих поставщиков энергоресурсов, добились высоких показателей в экономическом развитии. Таким примером может служить Турция.
В то же время наблюдается очевидная тенденция: чем дальше глобализируются торговля, финансы и технология, тем выше стремление наций к самоутверждению неэкономического характера. Имеются основания говорить о том, что религия становится весомой частью разворачивающегося в мире противостояния по линии ценностных ориентиров и моделей развития. Автору представляется, что религиозный фактор в настоящее время должен рассматриваться как проявление теократических тенденций в политическом процессе (особенно в условиях масштабного социального конфликта), в рамках которого религия выступает как оружие различных политических сил. Детальное рассмотрение этого вопроса должно являться предметом научного поиска, так как универсальность и усиливающееся проникновение религиозного фактора во все сферы международной жизни и отдельных государств
139
свидетельствуют о том, что его роль в мировой и локальной политике будет возрастать.
Так, для достижения политических целей к исламу обращаются консервативные и либеральные силы, прогрессивные и реакционные лидеры партий и иных политических образований, которые стремятся обнаружить в мусульманской религии пути решения всех современных проблем. С учетом этого можно полагать, что происходит исламизация политики и политизация ислама, и любое политическое действие в исламском мире если не эксплицитно, то имплицитно соотносится с этим вероучением, а само оно в большей степени превращается в политическую доктрину.
Можно вычленить три основных подхода к субъектности ислама в современной системе международных отношений. В рамках первого исламский мир рассматривается в качестве единого коллективного субъекта. В этой связи возникает вопрос о том, что подразумевается под понятием «исламский мир». На наш взгляд, в данном контексте он включает в себя:
а) страны с мусульманским большинством, позиционирующие себя как исламские (есть отдельные случаи, когда та или иная страна, формально входя в Организацию Исламская конференция - ОИК, избегает такого позиционирования, предпочитая выглядеть европейским государством, как Албания, или евразийским, как Казахстан);
б) страны со значительным мусульманским населением;
в) транснациональные объединения исламских государств (ОИК, Лига исламского мира, Лига арабских государств и др.), национальные мусульманские организации (светские и религиозные) и общины.
В качестве основного противника ислама на политическом поле обычно выступает Запад, хотя две составные части этой антиномии, казалось бы, образованы на основе разных критериев, и вместо Запада следовало бы говорить о христианском или иудео-христианском мире (не используя мало подходящий к анализу современной международной жизни термин «цивилизация»). На самом Западе имеются многочисленные мусульманские общины, роль которых в общественно-политической жизни постоянно возрастает. Тем не менее антитеза «Запад - исламский мир» становится все более привычной, выступая в качестве объекта научных исследований и темы множества международных и национальных проектов.
140
В рамках второго подхода в качестве самостоятельных акторов выступают вышеназванные государства и транснациональные структуры. Это позволяет объяснить различия в их позициях, не исключающие и того, что в определенных ситуациях все они могут вместе занимать позиции противостояния по отношению к Западу. Однако классификация «исламских акторов» может быть столь дробной, что в конечном счете вообще нельзя будет говорить о сколько-либо значимой их роли в международной политике.
В рамках третьего подхода о роли ислама говорится вне привязки к государственным или негосударственным акторам, поскольку они в своей деятельности руководствуются в основном целями и задачами, имеющими мало общего с религиозными. Кроме того, все они в возрастающей степени становятся частями глобализующегося мирового сообщества, в котором сегодня пока Запад определяет основные правила игры. Здесь ислам выступает именно как религия, как «цивилизация».
При всей разнородности ислам давно пытается выступать в качестве коллективного транснационального политического игрока, во всяком случае таковым уже стал политический ислам. Так или иначе все проекты, связанные с данной тенденцией, опираются на заложенную в исламе концепцию уммы - сообщества мусульман, в котором стерты все межэтнические и межгосударственные преграды. Сегодня идея всемирной уммы - одна из теоретических основ любого исламистского проекта. В суннитском варианте из нее логически вытекает концепция исламского государства.
Несмотря на различные сферы влияния, религия и политика с самого раннего этапа развития человеческой цивилизации шли рука об руку. Еще в древности наличие в обществе жрецов и шаманов обеспечивало известное равновесие власти, а в дальнейшем абсолютная власть представлялась не иначе, как светский и религиозный союз. Со второй половины XX в. в мировой политике начала складываться парадоксальная ситуация, когда большинство западных христианских государств перешло к светскому управлению, сводя влияние религии исключительно к духовной сфере, а исламские страны, напротив, усилили религиозный компонент в своих политических режимах. Произошло это на фоне разворачивающейся глобализации, которая, с одной стороны, предполагала полное исключение религии из политического процесса, а с другой - породила «новых верующих» в лице своих противников. «Исламисты совершили примечательную одиссею - попытку сде-
141
лать их прошлую цивилизацию, основанную на рамках исламской культуры, значимой как элемент будущего развития», - пишет один из крупнейших американских специалистов по исламу Грэхем Фуллер. Этой идеей стремятся воспользоваться различные силы - от мракобесов и террористов до наивных романтиков и либеральных исламистов, все те, кто хочет соединить универсальные черты современной цивилизации и ее ценности (вплоть до прав человека) с самобытными идеалами исламского наследия. По мнению Г. Фуллера, политика США в исламском мире сфокусирована не на распространении демократии, а имеет следующие цели:
- обеспечение бесперебойных поставок энергоносителей из региона;
- обеспечение безопасности Израиля;
- нераспространение оружия массового уничтожения;
- борьбу с терроризмом;
- предотвращение возникновения любого регионального гегемона1 .
С 90-х годов XX в. в европейской общественной жизни появилось даже понятие «евроислам», введенное в политический словарь духовным лидером европейских мусульман Тариком Рамаданом. Основной тезис Тарика Рамадана заключается в том, что рожденные в Европе мусульмане должны получать европейское образование и активно участвовать в европейской общественно-политической жизни, чтобы содействовать распространению ислама. На наших глазах ислам превратился в важнейший фактор глобальной общественной жизни, и без учета этого фактора невозможен сколько-нибудь серьезный прогноз будущего развития всего современного мира. Мы видим, что значительная часть мусульман Европы не интегрировалась в европейскую действительность и сознательно отказывается принимать западноевропейский образ жизни, его мораль и ценности. Все большее число мусульман предпочитают жить в рамках собственной общины, исключительно по своим законам и даже не говорить на языках стран своего проживания. Таким образом, анализ взаимоотношений современного мира и религии позволяют утверждать, что их состояние и формирующиеся тенденции представляют серьезную проблему, которая не только не отступает, но и увеличивается.
1 Fuller G. The Future of Political Islam. - N.Y.: Palgrave Macmillan, 2003. -
P. 213. 142
Мы видим, что, например, в современной России проблема взаимоотношений между религиями остается чрезвычайно актуальной. Будущее России зависит от стабилизации традиционных межконфессиональных отношений, для чего государству и религиозным объединениям необходимо перейти к активному партнерству. Что касается роли религиозного фактора, то, очевидно, правящие круги стран Запада недооценивают или игнорируют как цивилизационный исламский потенциал, так и возможности геополитического проекта исламского единства.
Ислам, как и любая другая религия, сам по себе не несет угрозы миру и обществу. Угроза, особенно в немусульманских обществах, возникает лишь тогда, когда ислам перестает быть религией и начинает использоваться в качестве политической идеологии, которая предназначена для захвата власти в отдельных странах, регионах или в планетарном масштабе во имя создания будущего Всемирного халифата. Перспективы мира, в первую очередь, будут зависеть от того, сумеют ли немусульманские государства выработать адекватную политику по отношению к растущим и все менее интегрированным в общество мусульманским общинам. Такая политика должна не только гарантировать все права, сохранение религиозного и культурного своеобразия европейских мусульман, но и гармонизировать их отношения с обществом, обеспечить интеграцию мусульман в современную цивилизацию.
Стремление части американского политического истеблишмента сформировать образ врага Запада в лице всего исламского мира усилило катастрофически недостающую ему для глобальной субъектности консолидацию. Навязчивое стремление распространять в исламском мире демократию и во имя этой цели свергать режимы дискредитировало лозунги демократизации. Такую стратегию мусульманские элиты стали рассматривать как прикрытие для реализации иных целей геополитического характера.
В заключение отметим, что при всей разнородности мусульманских государств и наличии между некоторыми из них глубоких противоречий тенденция к политической консолидации, занятию общих позиций в отношениях с западным миром и совместному отстаиванию интересов там, где это возможно, вероятно, будет усиливаться.
«Власть», М, 2013 г., № 1, с. 116-119.
143
