CC BY
44
СТАТЬИ
УДК 297.1 ББК 86.38
Игорь Добаев
ИСЛАМ В ЧЕРНОМОРСКО-КАСПИЙСКОМ РЕГИОНЕ: ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Аннотация: В статье рассматривается состояние и развитие ислама и исламского движения в Черноморско-Каспийском регионе, влияние здесь процесса реисламизации на геополитические трансформации. Установлено, что ислам в регионе не является монолитом, но разобщен на направления, толки, идейные течения, секты, группировки и т.д. Наиболее опасной формой бытования ислама выступает исламизм и крайние формы его проявления — религиозно-политический экстремизм и терроризм, прикрывающийся исламским вероучением.
Ключевые слова: геополитика, ислам, исламизм, суннизм, шиизм, суфизм, Черноморско-Каспийский регион.
1В данной статье под Черноморско-Каспийским регионом мы понимаем обширный субрегион Евразии, включающий в себя Иран, Турцию, государства Южного Кавказа и юг России.
Иран сегодня является
единственной в мире мусульманской страной, государственной религией которой является шиитский ислам. Как известно, шиизм является вторым по численности последователей и значимости направлений в исламе, вбирающий в себя ряд течений, сект и подсект. Господствующие в Иране шииты-имамиты признают всех двенадцать имамов из рода Али (зять пророка Мухаммада, четвертый «праведный» халиф). При этом считается, что 12-й имам - малолетний сын умершего в 843 г. имама аль-Хасана аль-Аскари вскоре после его провозглашения имамом исчез, или «скрылся», и этот «сокрытый имам» и является тем «Махди», который должен
1 Статья выполнена в рамках внутреннего
гранта ЮФУ № ВнГр-07 / 2017-22 «Трансконфликтные регионы как феномен геополитической конкуренции: социальные риски и ресурсы адаптации к гуманитарным вызовам».
вернуться и восстановить справедливость в мире. Имамиты наиболее последовательно придерживаются теории божественной сущности имамата и приписывают имамам непогрешимость. Помимо всего прочего, как уже отмечалось, Иран в настоящее время является единственным в мире исламским государством в полном смысле этого слова.
После победы исламской революции 1979 г. в Иране к власти пришло шиитское духовенство во главе с великой аятоллой Рухоллой Хомейни, под руководством которого и было построено «исламское государство». Его создание предполагало радикальные преобразования по исламизации всех социально-экономических и
политических институтов государства. Речь идет об образовании законодательных органов в соответствии с законами шариата, формировании всех ветвей исполнительной власти по исламской модели общества и построении так называемой «исламской экономики».
Естественно, на этом направлении несомненный интерес представляет опыт Исламской Республики Иран (ИРИ), где
уже около сорока лет осуществляется исламское правление. Известно, что лидер «исламской революции» великий аятолла Р. Хомейни предпринял попытку реализации в своей стране разработанной им концепции «исламского правления» («велайат-е факих»), которая входит в противоречие с шиитским догматом о невозможности справедливого правления в исламском государстве до прихода сокрытого двенадцатого имама («махди»), поскольку, согласно имеющемуся в шиизме положению, именно через посредничество «Махди» осуществляется связь между шиитской общиной и Аллахом. Р. Хомейни порвал с этим схоластическим подходом, заявив о возможности существования третьего, исламского, пути развития на принципах справедливости и улучшения
благосостояния всего населения в результате правильного управления страной со стороны одного лидера -факиха.
Несмотря на непринятие этой концепции практически всеми высшими религиозными авторитетами в иранском государстве, которые отстаивают принцип невмешательства духовенства в непосредственное управление
государственными делами, «велаят-е факих» до сих пор является определяющей в деле государственного строительства и управления в ИРИ.
Согласно этой концепции, органы власти в Иране построены таким образом, что ведущее положение в политической системе на всех уровнях занимают религиозные деятели, а главным звеном этой системы является духовный лидер государства - «рахбар» (первоначально великий аятолла Хомейни, а после его смерти - аятолла Хаменеи). Согласно статье 110 Конституции ИРИ, ему предоставлены беспрецедентные права в области законодательной, исполнительной и судебной властей, решении вопросов войны и мира, назначении и смещении ряда должностных лиц и т.д.
Хотя в Конституции (статьи 58 и 114) говорится о том, что именно народ
выбирает президента и членов «Собрания исламского совета» («Маджлес-е шоура-йе эслами», или парламента), решающую роль в определении всех аспектов политики играют религиозные деятели. Они составляют абсолютное
большинство в «Собрании», которое выполняет скорее не законодательные, а служебные функции - поиск в «священных источниках» положений и установлений, которые отвечали бы на возникающие жизненные проблемы. Следует отметить, что над «Собранием» стоит так называемый «Совет экспертов» («Наблюдательный совет» или «Совет по охране конституции»), состоящий из знатоков шариата. Они, как правило, представляют консервативное крыло в политическом спектре шиитского духовенства республики. Из двенадцати его членов шесть одобряются парламентом, а остальные назначаются духовным лидером. В задачу этого Совета входит проверка решений меджлиса на предмет их соответствия шариату. По сути, этот орган имеет право вето в отношении любого решения.
Однако характерным моментом в политическом курсе Ирана, особенно после победы на президентских выборах 1997 г. представителя реформистского течения Мохаммада Хатами является то, что растущие разногласия в правящей верхушке в последние годы становятся все более очевидными, и эти разногласия только набрали обороты во время президентства Махмуда Ахмадинежада, но несколько сгладились в период правления Роухани, нынешнего президента Ирана. Некоторые существенные элементы шиитско-исламского радикализма,
содействовавшие в период «исламской революции» сплочению большей части оппозиции на борьбу против шахской диктатуры, ныне служат интересам лишь консервативного крыла исламистов. По этой причине, пытаясь перехватить инициативу, их либеральное крыло, возглавлявшееся М. Хатами, добивалось построения «гражданского общества» в рамках существующего исламского
строя, обеспечения некоторого развития демократии и свободы слова. Ахмадинежад в этом смысле пошел еще дальше, существенно ограничив поле политических возможностей исламских консерваторов.
Одновременно за последние двадцать лет существенно снизился «экспорт исламской революции» вовне страны. Через 39 лет после победы идей «исламского правления» в Иране политической реальностью стал отход от идей и практики экстремизма к исламизму в его умеренной форме.
Турция с начала XVI века на протяжении четырех веков выполняла роль лидера суннитского ислама, а турецкие султаны уже в 1517 г. обеспечили себе роль халифов -«повелителей правоверных» («амир аль-муминин»). Однако после поражения союзницы Турции - Германии - в Первой Мировой войне, последовавшей капитуляции Турции в октябре 1918 г. новое руководство страны во главе с Мустафой Кемалем, позже получившим титул Ататюрка («отец всех турок»), сделало ставку на идеологию и практику тюркизма, отказавшись от идей пантюркизма, неосманизма и
панисламизма времен Османской империи. Чтобы окончательно утвердить это чувство принадлежности именно партикулярному признаку турецкости, а не по религиозному признаку ислама, религия была отделена от государства. Исламская система законов - шариат -была заменена секулярной системой западного образца. Исламские обычаи были запрещены, и даже арабский алфавит был заменен латинским. Важной вехой этого процесса явилось изъятие в 1928 г. из Конституции положения о том, что ислам является государственной религией Турции, а в 1937 г. в ее тексте среди важнейших и не подлежащих отмене был сформулирован принцип светского государства.
Однако при Ататюрке эта огромная работа была лишь начата и не смогла окончательно изменить сознание огромных масс сельского населения.
Перемены коснулись в первую очередь жителей крупных городов. После смерти К. Ататюрка в 1938 г. в Турции начал фиксироваться процесс реисламизации. В результате, по мнению защитников светскости, сегодня мало чего осталось от принципов кемалистской
секуляризации. В качестве
принципиальных уступок исламизму считаются постепенное внедрение в учебные программы школ и вузов курсов по исламу, учреждение и деятельность богословских факультетов во многих университетах, расширенное
строительство мечетей при активном участии государства, легализация религиозных орденов и общин, возрождение культа святых мест, существование легальных исламистских партий и т.д. Одной из первых таких партий стала исламистская Партия Благоденствия (ПБ) - «Рефах». Финансируемая зарубежными и местными организациями и фондами, ПБ в середине 1980-х развернула в стране активнейшую организационную и пропагандистскую деятельность. Обещая в случае прихода к власти установить в стране исламский «справедливый порядок», она заметно расширила базу социальной поддержки. Это позволило ей добиться заметных успехов на местных и общенациональных выборах, а в июле 1996 г. в коалиции с Партией Верного Пути войти в правительство, которое возглавил лидер исламистов Нежметтин Эрбакан. Н. Эрбакан и его сторонники объявили себя ярыми противниками прозападного курса, выступив против членства Турции в ЕС. Одновременно они высказывались в пользу дальнейшего развития своей страны в семье других исламских государств, в качестве одного из ее лидеров.
Во время своего пребывания у власти, длившегося около года (с июля 1996 г. по июнь 1997 г.), правительство Эрбакана предприняло энергичные меры по реализации на практике своей исламистской доктрины. В частности, в области экономики в апреле 1997 г. в противовес существующей семерке
развитых капиталистических государств была создана исламская «восьмерка» в составе Турции, Ирана, Пакистана, Бангладеш, Малайзии, Индонезии, Египта и Нигерии. Одновременно были предприняты шаги по исламизации системы образования. Так, было расширено число школ имамов-хатибов, дающих учащимся диплом о среднем образовании, значительно увеличено количество различных исламских курсов и семинаров. Исламисты даже настояли на том, чтобы в государственных учреждениях, в частности в парламенте страны, служащие придерживались исламских норм в ношении одежды.
Все это не могло не вызвать противодействия со стороны кругов, заинтересованных в светском устройстве государства и прозападном курсе развития Турции. В результате уже в июне 1997 г. коалиционное правительство Н. Эрбакана ушло в отставку под давлением турецкого генералитета.
Отставка Н. Эрбакана открыла путь к дальнейшему наступлению на его партию. В феврале 1998 г. Конституционный суд принял решение о роспуске ПБ «за действия, несовместимые с зафиксированным в конституции светским характером государства». Однако вместо
запрещенной «Рефах» была создана новая исламская Партия Добродетели -«Фазилет», в которую вступили депутаты меджлиса - бывшие члены Рефах. На парламентских выборах в апреле 1999 г. «Фазилет» с 15,4% голосов сумела выйти на третье место, вслед за Демократической левой партией Бюлента Эджевита (22,1%) и Партией националистического движения (17,9%). Тем не менее, вскоре «Партия Добродетели», как и ее предшественница «Партия Благоденствия», в Турции была запрещена и распущена.
Однако ей на смену пришла новая исламистская организация - Партия справедливости и развития (ПСР), которая последовательно, начиная с 2007 г., выигрывала парламентские выборы в
Турции. В стране фактически установилась электоральная гегемония ПСР. Произошло переформатирование «старой» кемалистской политической системы. Исключение из нее военной элиты, вытеснение с политического поля конкурентов ПСР и отсутствие у нынешней оппозиции реальной альтернативной программы
свидетельствуют о росте исламистских тенденций в прежде секулярной Турции. Правящая Партия справедливости и развития выигравшего в августе 2014 г. президентские выборы Т.Р. Эрдогана на практике восстанавливает опору на традиционные исламские ценности. Пожалуй, ее одним из важнейших достижений по отходу от кемализма является нейтрализация генералитета в результате проведения референдума по изменению конституции, по итогам которого армия потеряла возможность отстранять от власти руководство страны. Таким образом, за последние годы ПСР удалось в целом одержать верх над старой кемалистской элитой, отодвинув ее от рычагов реального влияния и власти и серьезно дискредитировав ее в глазах общества.
Помимо этого, следует отметить, что в деятельности ПСР мы сталкиваемся с еще одним парадоксом политической стратегии Эрдогана - симбиозом неолиберализма и патернализма. ПСР выполнило свое обещание, данное еще в 2002 г., - повести Турцию по пути новой модернизации, понимаемой как реформирование социальной
инфраструктуры и доведение ее до «европейского уровня», а не в качестве культурной вестернизации в духе кемалистских преобразований.
Несомненные успехи исламистов во внутренней политике позволили ее руководству взять курс на усиление своей внешней политики, получившей в последние годы термин «неоосманизма», поскольку он призван расширить и углубить влияние Турции на государства Ближнего Востока, которые ранее входили в состав Османской империи, одновременно не отказываясь от
западного вектора своих устремлений. Эксперты отмечают, что «Новая Османская Порта» достаточно успешно балансирует между Востоком и Западом.
На Южном Кавказе ислам развит крайне неравномерно. В Армении ведущей религиозной силой выступает христианская Армянская апостольская церковь. В преимущественно
православной Грузии в ряде ее внутренних регионов, в частности в Аджарии, в Панкисском ущелье и на востоке, проживают этнические группы, традиционно исповедующие ислам. В целом, влияние ислама на социальные и политические процессы в Абхазии, где исламская община насчитывает порядка двухсот человек, и даже не имеет мечети, невелико. Поэтому наше внимание будет обращено на «исламский» Азербайджан, население которого исторически исповедует религию ислам, а также на Грузию, в которой роль ислама неуклонно возрастает.
На развитие религиозной ситуации в Азербайджане1 значимую роль оказала проблема внутрирелигиозной
разделенности, или конфессионального дуализма: веками часть местных мусульман составляли сунниты, другую -шииты. Исторически они находились в постоянной конфронтации друг с другом, а в XVI-XVIII вв. территория современного Азербайджана стала даже ареной кровавых суннитско-шиитских войн, которые наложили серьезный отпечаток на ментальность местных мусульман. До начала XIX в. до двух третей местных мусульман составляли сунниты. Однако вследствие турецко-российских войн ситуация изменилась, и уже к 1916 г. конфессиональный состав изменился в пользу шиитов, а их численность возросла до 62-х процентов.
Кроме того, в первой половине XIX в. территория расселения азербайджанских тюрок оказалась разделенной на две части: меньшая, северная, вошла в состав Российской
2 См. об этом подробнее: Юнусов А.С. Исламская палитра Азербайджана. - Баку, 2011.
империи, а большая, южная - осталась в составе Персии, позднее
переименованной в Иран. Практически сразу интеллектуальная и политическая элита страны развернула борьбу за политическое объединение этих азербайджанских земель. Однако в начале ХХ в. азербайджанская элита, и без того расколотая на суннитов и шиитов, дополнительно разделилась на сторонников идеологии панисламизма, выступавших за объединение под знаменем ислама, и на сторонников постулатов пантюркизма, боровшихся за объединение по этническому признаку.
Эти два фактора (раскол на шиитов и суннитов и на сторонников идеологии пантюркизма и
панисламизма), помноженные на сформированный позже фактор советского атеизма, стали во многом определяющими для ментальности азербайджанцев в ХХ в., и после крушения советской власти именно они сыграли решающую роль в религиозно-политических процессах в стране.
В 1991 г. объявивший о своей независимости Азербайджан исламской страной можно было бы назвать исключительно формально. Верующими на тот период были не более одного процента населения (те, кто соблюдал все «столпы ислама» (принципы
вероисповедания, ежедневная
пятикратная молитва, пост в священный месяц Рамазан, милостыня в пользу бедных, паломничество к святыням ислама в Мекке и Медине). Большинство же населения, хотя и считало себя мусульманами по рождению, тем не менее, не имело реального представления об исламе и основных принципах веры, не посещало мечети и не молилось, не соблюдало обрядов и требований, определяемых шариатом.
Однако вскоре начался процесс «реисламизации» и возврата населения к своей вере. Стало быстро увеличиваться количество верующих мусульман. Через десять лет после обретения независимости их численность достигла 10 процентов, а через двадцать лет -
примерно 20 процентов от общего числа населения республики. Иначе говоря, всего за 20 лет независимости Азербайджана число тех, кто стал посещать мечети и соблюдать все необходимые обряды, возросло в двадцать раз. При этом большинство из них составляют молодые люди.
Серьезные изменения произошли и внутри исламского сообщества. Если раньше они подразделялись только на шиитов и суннитов, слабо разбираясь при этом в различиях богословско-правовых школ (мазхабов), то сегодня религиозная палитра намного шире и разнообразнее. В республике возобновили свою деятельность ликвидированные в советское время различные суфийские тарикаты. Одновременно стали появляться новые, среди которых особое место заняли т.н. «нурчу»3, приверженцы идей турецкого мусульманского просветителя Бадиуззамана Саида Нурси (1876-1960), пик творчества которого пришелся на период реформ Кемаля Ататюрка.
Однако особое место в исламской палитре стали занимать исламские фундаменталисты (салафиты), которых ранее в истории Азербайджана не было, и которые во многом вызвали резкий рост интереса населения к исламу. В свою очередь, и они раскололись на умеренных и радикалов, что также оказало влияние на процесс политизации и радикализации ислама в стране.
Произошли серьезные перемены и в шиитской общине Азербайджана. Если ранее она была ведущей по численности, но вызывала в 90-е гг. ХХ в. серьезное отторжение у общества в связи со слабым уровнем подготовки высшего
духовенства, то сейчас с появлением получивших образование в высших исламских учебных заведениях Ирана религиозных деятелей, некоторые из них даже стали именоваться «марджа-йе таклид» («образец для подражания»),
3 В России это новое религиозного движение под названием «Нурджулар» признано
экстремистской организацией, чья деятельность запрещена (прим. ред.)
ситуация начинает меняться и внутри шиитского сообщества (марджа-йе таклид - это шиитские муджтахиды, богословские авторитеты, обладающие наибольшими познаниями в области ислама и имеющие право принимать самостоятельные решения - фетвы по религиозным вопросам; высший слой шиитских муджтахидов составляют Великие аятоллы, аятоллы и худжат-ул-ислам-ва-л-муслимин - И.Д.).
С советских времен в Азербайджане действует Духовное управление мусульман Кавказа (ДУМК) во главе с шейх-уль-исламом Аллахшукюром Пашазаде, который занял этот пост в далеком 1980 году. Именно он издавал фетвы. В то же время, по своему статусу ни шейх-ул-ислам, ни любой другой представитель ДУМК не имеют права издавать фетвы, ввиду отсутствия статуса «марджа-йе таклид». Однако за последние годы четверо азербайджанских выпускников иранских высших мусульманских образовательных учреждений получили такой статус. Таким образом, они по своему статусу поднялись выше, чем нынешний руководитель ДУМК. При этом религиозно-политическую ситуацию в Азербайджане усугубляет то
обстоятельство, что все четверо были арестованы в связи с акциями проиранской Исламской партии Азербайджана, прошедшими в 2011 году.
Таким образом, верующие в постсоветском Азербайджане оказались расколотыми на три большие группы: шиитские организации, приверженцы Нурси (т.н. «нурчу») и салафиты. При этом у них нет единого харизматического лидера. Одновременно в Азербайджане по-прежнему решающую роль играет поколение, ориентированное или с симпатией воспринимающее западные ценности и светскую модель государственности, которую отстаивает политическая элита страны.
Азербайджанские эксперты с большой степенью вероятности прогнозируют развитие ислама в стране по турецкой модели, которая считается
наиболее приемлемой, поскольку реализуется в либеральной форме, без жесткой политики шариатизации общественной жизни. Однако, по их мнению, официальные власти порой чрезмерно жестко используют силовую составляющую в деле противодействия распространению политического ислама, что на практике приводит к увеличению числа радикалов. Это отражается, в частности, в том, что неуклонно увеличивается число тех азербайджанцев, особенно молодых, которые воюют в настоящее время в «горячих точках» на Ближнем и Среднем Востоке, а прежде -и на Северном Кавказе. Иными словами, ислам в постсоветский период превратился в серьезный фактор в политической жизни Азербайджана.
Длительные исторические
контакты Грузии с мусульманским миром (Османской империей, Персией) повлияли не только на этнический состав населения грузинских земель и их конфессиональную принадлежность, но и нашли отражение в языке, литературе и культуре самого грузинского народа4.
В настоящее время основными районами расселения последователей ислама в республике являются Квемо Картли, Кахети и Ачара (Аджария). Согласно переписи населения, проведенной в 2002 г., в стране проживало 433.784 (9,9%) мусульман. Однако, по оценкам представителей общины, численность последователей исламской религии значительно выше и сегодня она составляет около 800 тыс. человек. Этнический состав данной конфессиональной группы достаточно разнообразен: это грузины (аджарцы — 115.161 человек и турки-месхетинцы — более 3 тыс. человек), азербайджанцы (284.761 человек), кистинцы (7.110 человек), чеченцы (1.271 человек),
татары, представители дагестанских народностей, а также иностранцы, находящиеся в Грузии на учебе или по долгу службы.
Мусульмане Аджарии и Кахети в подавляющем большинстве являются последователями суннитского ислама ханафитской религиозно-правовой
школы (мазхаба), в Кахети есть и сунниты-шафииты (аварцы, часть кистинцев и чеченцев) и последователи суфийских тарикатов накшбандийа и кадирийа. Азербайджанское население Квемо Карти исповедуют суннизм ханафитского и шиизм имамитского толков.
Официально решение
организационных вопросов
мусульманских общин Южного и в некоторой степени Северного Кавказа, контроль за их деятельностью до последнего времени осуществляло Управление мусульман Кавказа (УМК), учрежденное в Баку в 1993 г. и являющееся правопреемницей Духовного управления мусульман Закавказья (ДУМЗак). С 1980 г. по сегодняшний день, как уже отмечалось, должность председателя УМК занимает шейх-уль-ислам Аллахшукюр Пашазаде. Полномочным представителем
Управления мусульман Кавказа в Грузии с 1996 г. является выходец из г. Марнеули ахунд Али Алиев. Местом пребывания полномочного представителя УМК является Тбилисская джум'а-мечеть.
Однако сложившаяся система и налаженные механизмы управления подверглись ожидаемым изменениям в 2011 г. Возросший уровень профессиональной подготовки
служителей мусульманского культа, развитие религиозного образования, увеличение количества мечетей и молельных домов, стремление к легализации их юридического статуса демонстрируют превращение
мусульманского сообщества Грузии в некую сплоченную, активно
действующую структуру. Среди слоев образованных мусульман, как светских,
4 См. об этом подробнее: Барамидзе Р., Ганич А. Ислам в конфессиональной мозаике современной Грузии // «Кавказовед», 15 января 2013 года. URL:
http://www.kavkazoved.info/news/2013/01/15/islam-v-konfessionalnoj-mozaike-sovremennoj-gruzii.html (Режим доступа свободный).
так и духовных деятелей, формировалась потребность в создании автономного Духовного управления мусульман Грузии.
В результате серьезной подготовительной работы в мае 2011 г. в Грузии была учреждена
неправительственная организация
Управление мусульман Грузии (УМГ). В состав руководства УМГ вошли: главный муфтий Грузии Джемал Паксадзе, шейх мусульман Грузии Вагиф Акперов и главный имам Ясин Алиев. Одной из приоритетных целей вновь созданной структуры стал контроль над деятельностью исламской общины, мечетей и религиозных образовательных учреждений Грузии.
Под патронажем и при поддержке Турции и Ирана, по инициативе представителей местных мусульман в стране открылись медресе и строятся новые мечети. В начале текущего столетия в Грузии насчитывалось от 300 до 390 действующих мечетей и молитвенных домов. Действуют два шиитских медресе: в Тбилиси (для девушек) и Марнеули (для юношей) и суннитское медресе для юношей в с. Меоре Кесало. Это обусловлено историческим прошлым, когда фиксировалось соперничество за религиозное влияние между Турцией и Ираном. Оно вновь усилилось после ослабления позиций России в регионе. Традиционным районом интересов Турции в Грузии является Аджария. В Квемо Картли, где большинство мусульманского населения составляют азербайджанцы-шииты и сунниты, ощущается влияние Ирана и иранского шиитского духовенства. В Кахети не последнюю роль в исламизации играют республики Северного Кавказа.
В Западной Грузии 55 религиозных учебных заведений функционируют при мечетях, 1 при молитвенном доме, а 19 медресе имеют собственные здания. В обозримом будущем возможно появление в Грузии высшего мусульманского учебного заведения.
С начала 2000-х гг. в стране функционируют шиитские исламские культурные центры «Ахл ал-бейт» и «Иман», которые занимаются
просветительской деятельностью, издают журналы и необходимую для мусульман догматическую литературу на
азербайджанском и грузинском языках.
Ситуация, связанная с развитием «исламского фактора» на Северном Кавказе, подробно описана во многих монографиях и исследованиях отечественных и зарубежных ученых, нашла отражение, в том числе, и в работах автора настоящей статьи5.
Что касается Крыма,
вернувшегося в состав Российской Федерации в 2014 г., то следует отметить, что крымско-татарское движение на полуострове не представляет собой монолита, но разобщено по ряду этнических и конфессиональных группировок. Радикалы составляют меньшинство крымских татар, однако активны и поддерживаются внешними силами. При этом в их деятельности наблюдается сращивание этнического и конфессионального факторов, что усиливает воздействие
этноконфессионального фактора на политические процессы в среде крымских татар.
После присоединения Крыма к России фиксируется активизация деятельности радикальных крымскотатарских организаций исламистской и националистической направленности. Среди этих организаций специалисты называют «Меджлис крымскотатарского
5 См., например: Добаев И.П. Радикализация ислама в современной России. - Москва — Ростов н/Дону: Социально-гуманитарные знания, 2014; Добаев И.П. Террористические исламистские организации на Северном Кавказе: влияние экзогенного фактора // «Мировая экономика и международные отношения». - 2012. - № 10. - С. 13-20; Сабиров В.Ш., Соина О.С., Щекотин Е.В., Добаев И.П. и др. Экстремизм как цивилизационный вызов: коллективная монография / науч. ред. В.Ш. Сабиров. -Новосибирск: НГАСУ (Сибстрин), 2012. С. 224248.
народа»6, а также исламистские организации, группировки и секты -Духовное управление мусульман Крыма (ДУМК), «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами»7, «ваххабиты», нурсисты, гюленовцы, «Братья-мусульмане»8, представленные организацией «Ар-Раид» и др9.
Милли Меджлис Крыма, хотя и располагается за пределами территории Крыма, и который, по оценкам специалистов, реально поддерживает не более двадцати процентов крымских татар, сегодня претендует на право представлять всех крымских татар, сохраниться в качестве
представительного органа всего крымско-татарского народа. Его председателем является Рефат Чубаров, а реальным лидером - Мустафа Джемилев, одновременно являющийся депутатом Верховной Рады Украины. Наиболее активные члены этой структуры - Ахтем Чайгоз, Ленур Ислямов, Ремзи Ильясов Эмирали Аблаев (он же муфтий ДУМК). Милли Меджлис и его лидеры поддерживаются различными
американскими, европейскими,
турецкими фондами и организациями, развивают отношения с нынешними украинскими властями. Как следствие, лидеры «Меджлиса крымскотатарского народа» и поддерживающая их радикальная часть крымских татар продолжают выступать с радикальными, провокационными, откровенно
антироссийскими заявлениями и требованиями, не реализуемыми в современном российском политическом пространстве. Среди таких требований -придание Республике Крым статуса национально-территориальной автономии; принятие законов, гарантирующих эффективное
6 Запрещенная в России экстремистская организация
7 Запрещенная в России террористическая организация
8 Запрещенная в России террористическая
организация
9 Усманов
Л. Крым: взгляд изнутри // «Геополитика», 24 июня 2014 года. URL: https://www.geopolitica.ru/article/krym-vzglyad-iznutri (Режим доступа свободный).
представительство крымских татар, избираемых самими крымскими татарами, в органах законодательной и исполнительной власти Республики Крым; признания курултая и меджлиса, включая их районную и местную сеть, представительными органами коренного народа Крыма и т.д. В то же время, существуя де-факто, «Меджлис крымскотатарского народа» де-юре не признавался украинскими властями, и в настоящее время действует вне правового поля России. Тем не менее, на него замыкается деятельность ряда радикальных исламских организаций.
Наиболее известным среди них является Духовное управление мусульман Крыма (ДУМК) во главе с муфтием Эмирали Аблаевым, которое полностью контролируется лидерами Меджлиса. ДУМК контролирует деятельность порядка 300 мусульманских общин полуострова, не менее половины из них находятся под влиянием радикалов, в идеологической и практической деятельности
ориентирующихся на зарубежные исламистские группировки.
Финансирование ДУМК, в определенной мере, осуществляется международной организацией «Братья-мусульмане» через их дочернюю структуру «Ар-Раид», созданную на территории постсоветской Украины.
«Ар-Раид» - сетевая организация, дочерняя группировка международной ассоциации «Братья-мусульмане». Ее структуры имеются во многих областях Украины, а также в Крыму. Разветвленные внешние связи, наличие собственного бизнеса позволяет ей концентрировать значимые средства, финансировать другие организации, среди которых наши источники называют Милли Меджлис, ДУМК, а также «хизб-ут-тахрировцев». Организация, как и все «братья» в других регионах мира, активно работает с молодежью: поддерживает различные молодежные организации, финансирует деятельности радикальных СМИ, организовывала антироссийские акции на Украине, в том
числе мероприятия на киевском «майдане». Поддерживает связи с другими радикальными исламистскими группировками на Украине и в Крыму.
Радикальные исламистские
структуры в Крыму активно осуществляют идеолого-
пропагандистскую деятельность,
распространяя положения своих идеологических доктрин среди потенциальных адептов. В этих целях используются подконтрольные им СМИ, в том числе Интернет-ресурсы.
Сращивание «Меджлиса
крымскотатарского народа» и ДУМК позволяет их лидерам практически контролировать все радикальные националистические и исламистские группировки крымских татар. ДУМК, как и ««Меджлиса крымскотатарского народа», не признают факта воссоединения Крыма с Россией.
В то же время, специалисты подчеркивают, что ««Меджлиса крымскотатарского народа» не представляет всех крымских татар, а
ДУМК не является единственной религиозной структурой в Крыму, замыкающей на себя всех крымских мусульман. Существует, например, и другая структура - хабашитский Духовный центр мусульман Крыма (ДЦМК, муфтий - Ридван Велиев), которая противостоит ДУМК. Несмотря на сложные процессы в ДЦМК, Р. Велиев и его единомышленники активно декларируют свое негативное отношение к политизации и радикализации исламского движения в Крыму.
Таким образом, ислам в Черноморско-Каспийском регионе не выступает монолитом, он
калейдоскопичен, расколот на направления, толки, братства, секты, религиозно-политические группировки, политизированные идейные течения. Фиксируется и радикальная
составляющая, что требует дальнейшего отслеживания и осмысления процессов, имеющих место в указанном геополитическом пространстве.
Источники и литература:
1. Барамидзе Р., Ганич А. Ислам в конфессиональной мозаике современной Грузии // «Кавказовед», 15 января 2013 года. URL:
http://www.kavkazoved.info/news/2013/01/1 5/islam-v-konfessionalnoj-mozaike-sovremennoj-gruzii.html (Режим доступа свободный).
2. Добаев И.П. Радикализация ислама в современной России. - Москва - Ростов н/Дону: Социально-гуманитарные знания, 2014
3. Добаев И.П. Террористические исламистские организации на Северном Кавказе: влияние экзогенного фактора //
«Мировая экономика и международные отношения». - 2012. - № 10. - С. 13-20
4. Сабиров В.Ш., Соина О.С., Щекотин Е.В., Добаев И.П. и др. Экстремизм как цивилизационный вызов: коллективная монография / науч. ред. В.Ш. Сабиров. -Новосибирск: НГАСУ (Сибстрин), 2012.
5. Усманов Л. Крым: взгляд изнутри // «Геополитика», 24 июня 2014 года. URL: https://www.geopolitica.ru/article/krym-vzglyad-iznutri (Режим доступа свободный).
6. Юнусов А.С. Исламская палитра Азербайджана. - Баку, 2011.
