CC BY
45
А.Б. Юнусова,
директор Центра этнологических исследований
Уфимского научного центра РАН,
доктор исторических наук
ИСЛАМ И ВЛАСТЬ В БАШКОРТОСТАНЕ
Башкортостан - один из ключевых регионов России, расположенный в ее центре. Республика в самом прямом смысле отвечает понятиям «полиэтничность» и «поликонфессионализм». Большинство населения, однако, составляют мусульмане. В Башкортостане имел место тот же самый процесс возрождения ислама, который после распада Советского Союза происходил в других частях мусульманского сообщества. Отличие состоит в том, что здесь практически не наблюдалось вспышек религиозного экстремизма. Они гасились прежде всего благодаря высокому уровню толерантности башкортостанского общества, а также тем, что потенциальные очаги радикализма отслеживались администрацией. Разумеется, не все обстояло гладко. Но, тем не менее, общими усилиями стабильность как во внутри-, так и в межконфессиональных отношениях сохраняется до сих пор. Еще одним немаловажным обстоятельством, определяющим особенность ситуации с исламом в республике, является то, что Уфа претендовала и претендует на особую роль в мусульманской России. Действующее здесь Центральное Духовное управление мусульман считает себя прямым преемником (и наследником) существовавшего в советский период Духовного управления мусульман европейской части России и Сибири (ДУМЕС). На этой почве внутри российского мусульманского сообщества существуют противоречия, поскольку далеко не все муфтии и имамы признают главенство Уфы. Борьба за «исламскую вертикаль власти» продолжается, то затихая, то обостряясь. Похоже, верх одержит идея полицентрии, и в мусульманской России не сложится управленческой иерархии. Так или иначе, ситуация в Башкортостане влияет на религиозную обстановку в стране в целом.
Ислам - крупнейшая по числу последователей религия в Башкортостане - одном из многонациональных и поликонфессио-нальных регионов Южного Урала. По данным на 1 января 2006 г., в Республике Башкортостан действуют семь религиозных центров, 1175 религиозных объединений, относящихся к 22 конфессиям.
Современный ислам представлен в Башкортостане широким спектром религиозных общин, как зарегистрированных и неофициальных, подчиняющихся двум духовным управлениям, так и независимых. С 1788 г. Уфа является духовным центром мусульман России. Деятельность ЦДУМ России и европейских стран СНГ и его пребывание в Уфе всегда вызывали неоднозначную реакцию как у местных, так и у центральных властей, у духовенства и у самих верующих. С появлением Башкирской автономии в 1917 г. башкирское мусульманское духовенство поставило вопрос о создании самостоятельного духовного управления и о высылке бывшего ОМДС из Уфы. Было создано Башкирское Духовное управление (БДУ), но и центральное (ЦДУМ) по-прежнему оставалось в Уфе. Вопрос о главенстве в рамках Башкирии отпал сам собой после разгрома БДУ в 1936 г., однако дух соперничества между двумя ведомствами был реанимирован в начале 90-х годов прошлого века, когда на волне суверенизации были созданы республиканское и региональные духовные управления по всей России, и в первую очередь в Башкортостане и Татарстане.
В настоящее время подведомственные ЦДУМ региональные управления функционируют почти в каждом регионе. Острота противостояния между местными и центральным ведомствами продолжается и сегодня, но особенно характерна она для Башкортостана, поскольку именно здесь продолжает находиться ЦДУМ и его лидер Талгат Таджуддин. В 1998 г., до начала перерегистрации на основании новых (российского 1997 г. и республиканского 1998 г.) законов о свободе совести, в республике были официально зафиксированы 507 мусульманских приходов. Из них 301 находится в ведении ДУМ РБ, 189 - ЦДУМ, 16 - неопределившихся и один приход официально зарегистрирован как независимый. Согласно Закону Российской Федерации 1997 г. «О свободе совести», приходы, не прошедшие перерегистрацию, должны быть распущены в судебном порядке. В данное время продолжают действовать не только все прежние общины, но и появились новые: 259 мечетей зарегистрированы в составе ДУМ РБ, которое возглавляет муфтий Нурмухамет Нигматуллин, а 211 мечетей относятся к ЦДУМ Российской Федерации, председателем которого является Верховный муфтий России шейх уль-Ислам Талгат Таджуддин. В юрисдикции ЦДУМ также находятся свыше 20 муфтиев и духовных лидеров России и стран СНГ. В 2005 г. в составе ЦДУМ был создан Общественный совет ЦДУМ России «в целях привлечения обществен-
ных организаций, деятелей культуры, науки, представителей бизнеса и других сфер деятельности общества и объединения их в деле духовно-нравственного возрождения и просвещения, сохранения межконфессионального и межнационального мира и согласия в России». Место заседания Общественного совета - г. Уфа, резиденция верховного муфтия России. Около 20 мечетей не соотносятся с действующими духовными управлениями и считаются «независимыми». Кроме того, в Башкортостане возродилась традиция строительства мечетей на средства благотворителей, собственных средств руководителей разного ранга, предпринимателей, артистов и пр.
«Мусульманская община» - весьма условное понятие для современного Башкортостана. Мечети в сельской местности не являются сегодня центрами социальной структуры, вокруг которых строится жизнь сельчан. Объясняется это не только тем, что за годы советской власти секуляризационные процессы сузили функции общины и изменили ее место в обществе. Большое значение имеет социальный статус имама, который давно перестал быть духовным наставником, примером высокой нравственности и превратился в «отправителя культов», чья деятельность в селе зачастую ограничивается обрядами и пятничными службами. За период с начала 90-х годов по 2005 г., в связи с ростом миграционных потоков, из бывших советских республик Центральной Азии в Башкирию прибыли свыше 400 тыс. человек. В настоящее время более 10% населения республики - мигранты 90-х годов XX в.: за период с 1992 по 2004 г. в Башкортостан переселились 486 тыс. человек: 149 тыс. из республик бывшего СССР и 337 тыс. (69%) из регионов Российской Федерации. Большинство прибывших из стран СНГ составляют русские, татары, башкиры или так называемые «возвращенцы». Как правило, это дети или внуки тех, кто в разные периоды советской эпохи выехал в среднеазиатские союзные республики: спасаясь от репрессий 30-х годов, работать по распределению вузов, на строительство крупных промышленных объектов, на восстановление после землетрясений городов Таджикской или Узбекской союзных республик. Возвращение на историческую родину не всем сулило работу, жилье, благополучие. Неожиданно лучше многих сумели устроиться пожилые мужчины, старики, учившиеся когда-то арабской грамоте или просто знавшие несколько молитв и умевшие читать Коран. В начале 90-х годов именно им, освященным наивными представлениями местного населения об «ислам-
ской» Средней Азии, народ доверил службу в мечетях, преподавание в воскресных школах при них. Так в сельских мечетях появились «самоучки», чьи знания были обильно приправлены радикальными идеями, почерпнутыми в чайханах, на базарах и в других людных местах горячих точек Средней Азии, откуда им пришлось бежать. Кроме того, многонациональный состав населения Башкортостана дополнился представителями диаспор - казахской, узбекской, туркменской, киргизской, таджикской. Наряду с появлением в Башкирии многочисленных просветителей из стран мусульманского мира дополнительным фактором радикализации части мусульман республики стали среднеазиатские беженцы.
Сегодня наибольшим уважением среди верующих в сельской местности пользуются не специально обученные имамы, выпускники религиозных учебных заведений, а бывшие председатели сельских советов, учителя, директора школ, отставные офицеры Советской Армии, председатели колхозов, которые стали выполнять функции мулл. Как правило, они самостоятельно изучают ислам, знают две-три молитвы, Коран читают в переводе на русский язык. Но именно к ним обращаются верующие по всем вопросам как духовного, так и социального характера. По какой стороне улицы проложить газопровод, как найти средства на ремонт моста, куда направить учиться выпускников школы - эти и многие другие вопросы решают односельчане в мечети совместно с местными авторитетами, которых уважительно называют «хазратами». По данным наших исследований, 16% мечетей возглавляют бывшие сов-работники, которые, выйдя не пенсию, были избраны обществом в качестве руководителей общин. Некоторые из них продолжают совмещать богослужение со светской профессией учителя, предпринимателя, сотрудника администрации, работника культурномассовых учреждений. Согласно полученным данным, 24% общего числа имамов Башкирии имеют высшее богословское образование, полученное в российских исламских институтах и университетах, главным образом в РИУ им. Р. Фахретдинова; 27% имеют среднее религиозное образование - это выпускники медресе Уфы, Октябр-ского, Стерлитамака и др.; до 10% опрошенных имамов обучались в воскресных школах при мечетях, 39% - самоучки. Возраст имамов Башкирии колеблется от 19 до 83 лет: возраст 20% имамов - от 20 до 39 лет, 30% от 40 до 59 лет, 42% от 60 до 75 лет, 10% свыше 75 лет.
С целью выяснения перспектив развития мусульманского социума в Республике Башкортостан нами была разработана серия анкет для этносоциологических опросов, вопросников для интервью, произведена выборка среди населения республики, определены фокус-группы. Обследование проводилось в центральных, южных, северных, западных районах Республики Башкортостан. Всего было опрошено 1200 человек. На вопрос о том, считаете ли вы себя верующим человеком, 75% ответили утвердительно, 19% - отрицательно. При этом к неверующим положительно и терпимо относятся 82,7%, отрицательно - 6,7% опрошенных. Признавая свободу совести и исповеданий, учащиеся в большинстве признают право на выбор религиозных убеждений. На вопрос, считаете ли вы, что русский обязательно должен быть православным, 18,3% ответили «да» и 81,7% - «нет». На вопрос, считаете ли вы, что башкир или татарин обязательно должен быть мусульманином, 22,1% ответили «да», а 77,9% - «нет». Отвечая на вопрос, что проповедуют ислам и мусульмане, 69% указали на нравственность, коллективизм и милосердие, а 11% - на жестокость, дискриминацию женщин. При выборе друзей 88,5% опрошенной молодежи не обращают внимания на религиозную принадлежность. Ответы на вопрос о том, отдаете ли вы предпочтение верующим или единоверцам, распределись следующим образом: 2,9% отдают предпочтение единоверцам; 2,9% - неверующим людям, а 88,5% ответили, что религия для них не имеет при этом значения. Учащиеся признают свободу совести и право исповедовать в России любые религиозные убеждения как за гражданами России, так и за ее президентом. Таким образом, вероисповедная принадлежность не является для большинства населения, и особенно для молодежи, фактором, определяющим коммуникативное поведение в сфере межкультурных отношений. В то же время определенную обеспокоенность должны вызвать ответы учащихся на вопрос о том, какой тип государственного устройства представляют собой Российская Федерация и Республика Башкортостан. Ровно половина (50%) опрошенных убеждена, что Россия - православное государство, и столько же -светское; 49% опрошенных убеждены, что Башкортостан - исламское государство, и столько же - светское, 2% - атеистическое. Ответы свидетельствуют о достаточно низком уровне правовых знаний, необходимости совершенствования учебных программ по основам государства и права, повышенного внимания к вопросам
конституционного устройства России и Башкирии, законодательства о свободе совести.
Сегодня на территории Республики Башкортостан действуют пять мусульманских учебных заведений. Крупнейшее из них - Российский исламский университет им. Р. Фахретдина, который считается преемником знаменитого медресе «Галия» в Уфе, которому в октябре 2006 г. исполнилось 100 лет. За период с 1906 по 1919 г. в медресе прошли обучение сотни представителей тюркских народов Урала, Поволжья, Сибири, Казахстана, Центральной Азии. В настоящее время здесь обучаются около 500 студентов. В Уфе также действует медресе им. М. Султановой. В Стерлитамаке действует медресе «Нур аль-Иман», в Октябрьском - медресе «Нур аль-Ислам». Деятельность мусульманских учебных заведений в Башкирии и других регионах России нуждается в серьезной корректировке. Выпускники медресе и российских исламских университетов в Москве, Казани, Уфе и других городах не находят своего места в жизни, они зачастую вынуждены искать приработок или вовсе устраиваться не по специальности, чтобы прокормить себя и семью. В то же время их узкоспециальные знания (догматики ислама, арабского языка, чтения Корана) недостаточны, чтобы удовлетворить духовные потребности современных верующих. Среди российских мусульман, особенно в сельской местности, возобновилось функционирование элементов мусульманской традиции и шариата - от ношения традиционной одежды, юридического оформления различных сделок и брака до обрезания и дозволенного - «халяль» - убоя скота. В целом в религиозной среде - мусульманской и православной - отмечен рост обращений к негосударственной, так называемой традиционной медицине, от имени которой зачастую выступают малообразованные люди.
Нами был подготовлен проект интеграции религиозного и светского образования, ориентированный на подготовку служителей культа и профессиональных специалистов, которые смогут быть проводниками политики толерантности, выполнять профессиональные функции, удовлетворять духовные, информационные, культурные и иные практические потребности современного верующего. В рамках проекта было проведено три научнопрактических семинара в Уфе, разработаны учебные программы с включением интеграционных элементов: по курсу «История Отечества» с углубленным изучением истории Русской православной церкви, ислама и других религий в России; по курсу «История го-
сударства и права» с изучением истории религиозного права, законодательства в сфере свободы совести и государственноцерковных отношений; по дисциплине «История костюма» для специальности «Технология швейных изделий» с изучением истории и особенностей конструирования культовой одежды; по дисциплине «Архитектура зданий» для специальности «Строительство и эксплуатация зданий и сооружений» с изучением основ строительства культовых зданий; по дисциплине «История культуры Республики Башкортостан» с изучением древних и современных религиозных представлений и межрелигиозных отношений в Башкортостане; по дисциплине «Ислам в мировой истории, культуре и политике» для медресе; был разработан спецкурс «Религия и общественная безопасность в условиях глобализации» по специальностям «Политология» и «Религиоведение» для вузов. Уфа стала площадкой реализации проекта интеграции светского и религиозного образования, поскольку является одним из крупнейших в Вол-го-Уральском регионе центром науки, культуры и образования. Здесь действует свыше 20 высших и более 100 средних специальных учебных заведений, центров по подготовке специалистов различного профиля, курсов, учебных пунктов. В республике создана нормативно-правовая база, соответствующая Конституции Российской Федерации и учитывающая особенности этноконфессиональ-ного состава населения многонационального региона. В Уфе имеется академическая научно-исследовательская база, созданы этнологическая социологическая и религиоведческая школы, сложилась практика конструктивного взаимодействия органов власти, религиозных организаций и научных сообществ при решении наиболее актуальных проблем реализации законодательства в сфере свободы совести, формирования толерантности. Башкортостан в общественном сознании россиян прочно ассоциируется с исламом и мусульманским миром. Между тем в самой республике, в ее политической и общественной жизни, культурной политике исламу отводится второстепенное место. Долгое время местные власти не осознавали политических преимуществ от пребывания ЦДУМ и его лидера в Уфе, возможностей использования их в регулировании взаимоотношений с федеральным центром, с соседним Татарстаном, а главное, в формировании «мусульманского электората» и его поведения на выборах. Надо подчеркнуть, что ни президент Башкирии, ни премьер-министр, ни руководители других рангов не делают ставки на ислам в своей политической карьере, не мобили-
зуют верующих мусульман в общественно-политические процессы, развивающиеся в Башкирии, равно как на религиозный фактор в целом. В последние годы руководство республики активно сотрудничает с обоими духовными управлениями, осознавая, что они во многом определяют лицо ислама в республике. В целях дальнейшего развития сотрудничества 17 ноября 2005 г. в Уфе была проведена встреча руководителей органов государственной власти и управления с представителями мусульманского духовенства Республики Башкортостан под названием «Ислам - религия мира и созидания», обсуждены вопросы, связанные с социальными условиями и правовым обеспечением удовлетворения духовных потребностей верующих, развития мусульманских объединений в условиях реформы местного самоуправления.
Необходимо отметить, что в отличие от руководителей других субъектов Российской Федерации представители республиканских органов власти не позиционируют себя в качестве носителей той или иной религии. В начале перестройки многие из руководителей так называемых «мусульманских» регионов СССР сочли непременным совершение хаджа в Мекку. По Центральному телевидению демонстрировали фильм о паломничестве Г. Алиева, титул «хаджи» появился у Э.Ш. Рахмонова, С.А. Ниязова, М. Шаймиева, о чем они с гордостью заявляли прессе. М.Г. Рахимов тоже совершил хадж, но не сделал этот факт достоянием прессы, исключив его из своей политической биографии. Руководители Башкортостана регулярно поздравляют мусульман республики с традиционными датами мусульманского календаря, с праздниками Ураза-байрам и Курбан байрам, но при этом не склонны посещать мечети в качестве верующих. Бросается в глаза личная дистанцированность президента, премьер-министра, министров от религии. Особенно это заметно стало в период обсуждения вопроса о введении в школьные программы предмета «Основы православной культуры». Депутаты Госсобрания и президент М.Г. Рахимов однозначно заявили о том, что «в школах республики не будет преподаваться никакая религия», мотивируя это не столько поликультурностью Башкортостана, сколько Конституцией Российской Федерации и Конституцией Республики Башкортостан, законодательством России. Такая позиция президента М.Г. Рахимова - практически единственная в стране. Руководители всех остальных регионов - и те, кто поддерживает идею введения «Основ ...», и те, кто против, - в данном вопросе аргументируют это либо традициями российской духовно-
сти, либо традициями многонационального и поликонфессиональ-ного государства, забывая о самой Конституции. В то же время власти республики уделяют большое внимание вопросам удовлетворения духовных потребностей верующих. Президент Башкирии М.Г. Рахимов лично возглавляет Попечительский совет по восстановлению храма Рождества Богородицы в Уфе, курировал строительство уфимской мечети «Ляля-Тюльпан», Николо-Березовского храма в Нефтекамском районе. Премьер-министр Р. Байдавлетов, как уже говорилось выше, принимал участие в строительстве двухминаретной мечети в д. Усмангали. Делается все это исключительно в рамках существующего законодательства.
В 1997 г. нами был проведен опрос 200 имамов республики. Так, на вопрос, нужна ли мусульманская политическая партия для защиты интересов мусульман, абсолютное большинство респондентов ответили отрицательно. Муфтии и имамы не склонны вступать в какие-либо исламские политические организации. Те имамы (в основном старше 60 лет), которые высказываются одобрительно, добавляют: «Да, КПСС нужна». Коммунистическая партия в их сознании остается единственно возможной. Выборы в Госдуму России 1995 г. и президентские выборы 1996 г. отчетливо продемонстрировали, с одной стороны, «продепутатские интересы» отдельных мусульманских публичных деятелей, а с другой - отсутствие ясных политических целей у так называемого «мусульманского» электората России. По сути дела, такового и нет в сегодняшнем российском политическом поле. Современная общественнополитическая практика свидетельствует о том, что в распределении политических пристрастий мусульманского электората важное значение имеет выбор между партией власти и оппозицией, этнона-циональными и общероссийскими интересами, но не между исламской и православной идеей или секуляризацией и теократией. Это не означает, что мусульманский фактор не может быть использован и задействован как средство общественно-политической мобилизации. Попытки привлечь мусульман предпринимались объединенной оппозицией Башкирии, которая в 2004-2005 гг. организовала серию массовых акций протеста против действующего президента М. Рахимова. Организованные объединенной оппозицией акции по времени совпали с арестами членов организации «Хизб ут-Тахрир», и в это же время в мечетях Уфы, Туймазов, Белорецка появились листовки с призывами к активным действиям против «политического режима, который угнетает мусульман», подписан-
ные - «Мусульмане Башкортостана». После возбуждения уголовного дела против членов «Хизб ут-Тахрир» руководители объединенной оппозиции, видимо, решили отказаться от намерений использовать религиозный фактор в борьбе с официальной властью, чтобы не оказаться обвиненными в нарушении законодательства в сфере борьбы с экстремизмом. Сказанное выше свидетельствует в целом о маловероятности появления в Башкортостане так называемой исламской, как и любой другой, конфессиональноориентированной оппозиции.
А.Б. Юнусова. «Ислам в Башкортостане», М., 2007, с. 7-9, 44-50, 60-70.
Юрий Аршинов, политолог (г.Саратов)
ДИНАМИКА РОССИЙСКОГО ВЛИЯНИЯ В РЕГИОНЕ ПРИКАСПИЯ В 2000-2007 гг.
В геополитическом понимании значимость любого региона определяется влиянием на международные экономические, политические и военно-политические процессы. В этом отношении регион Прикаспия обладает исключительным значением для таких государств, как Россия, Китай, США, Иран, Турция, страны ЕС. Для Российской Федерации данный регион приобретает критически важное значение, поскольку успехи, равно как и неудачи, на данной геополитической сцене демонстрируют состоятельность энергетической политики руководства страны как важнейшего компонента внешнеполитического курса.
Современные геополитические реалии показывают, что два фактора способствуют однозначному успеху внешних игроков в борьбе за энергетические площадки мира: военно-политическое влияние и транспортно-коммуникационная зависимость. Геополитическая ценность Прикаспия основывается на тесном переплетении интересов региональных и внерегиональных государств как в энергетической области, так и в сфере международной безопасности. При этом ведущим критерием «ценности» региона для внешних «игроков» является значимость Каспия для мировой энергетики. Так, по оценкам специалистов, запасы доказанных объемов нефти Каспийского моря составляют примерно 5,8 млрд. т
