CC BY
53
134
КУЛЬТУРА. ДУХОВНОСТЬ. ОБЩЕСТВО
категорий и верно следовать истинно человеческому и вечному, а не наносному и временному.
Список литературы:
1. Кант И. Лекции по этике. - М.: «Республика», 2000. - 431 с.
2. Гегель Г.В.Ф. Соч. в 14 т. - М.: « Государственное издательство», 1959. - Т 4. - 767 с.
3. Ницше Ф. Соч. в 2 т. - М., 1990. - Т. 2. - 833 с.
ИСКУССТВО В ТЕУРГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ ФИЛОСОФИИ ТВОРЧЕСТВА Н.А. БЕРДЯЕВА
© Лукьянчиков В.И.*
Липецкий государственный педагогический университет, г. Липецк
В статье осуществляется анализ взглядов Н.А. Бердяева на искусство в смысловом контексте его философии творчества, как значимой составляющей русской теургической эстетики.
Ключевые слова: искусство, творчество, теургия, религиозная эстетика.
Современная ситуация абсолютизации эстетического плюрализма и концептуального релятивизма во взглядах на искусство в условиях постмодернизма, вновь актуализирует проблему сущности и назначения искусства. Становится важно раскрыть его высокую духовную миссию и созидательный творческий потенциал. В поисках аргументов, обосновывающих эту мысль, уместно обратиться к творческому наследию Н.А. Бердяева, одного из ярких представителей русской религиозной философии, развивавшему идеи теургической эстетики.
Уделяя особое внимание анализу современной ему художественной жизни, Бердяев в работе «Кризис искусства», опубликованной им в 1918 году, писал: «Мы присутствуем при кризисе искусства вообще, при глубочайших потрясениях в тысячелетних его основах. Окончательно померк старый идеал классически-прекрасного искусства, и чувствуется, что нет возврата к его образцам. Искусство судорожно стремится выйти за его пределы. Нарушаются грани, отделяющие одно искусство от другого и искусства вообще от того, что не есть уже искусство, что выше или ниже его» [3, с. 400]. Эти высказанные мыслителем в начале XX столетия слова имеют для нас сегодня весьма злободневный смысл.
Заведующий кафедрой Философии, кандидат философских наук, доцент.
Этика, эстетика, логика
135
Далее Бердяев отмечал: «Никогда еще так остро не стояла проблема отношения искусства и жизни, творчества и бытия, никогда еще не было такой жажды перейти от творчества произведений искусства к творчеству самой жизни, новой жизни» [3, с. 400]. Мотив этот настойчиво звучит в русской религиозно-философской мысли, начиная с эстетических прозрений Н.Ф. Федорова и В.С. Соловьева. Однако, как замечают современные исследователи его религиозно-эстетических воззрений В.В. Бычков [1], Р.А. Гальцева [2], Бердяев трактует эту тему совершенно особым образом. При этом, раскрывая имплицитный характер эстетики философа, В.В. Бычков в своей фундаментальной монографии «Русская теургическая эстетика» указывает на то, что в каких-то частях она «достаточно традиционна для русской религиозной эстетики того времени», а в каких-то мыслитель «выводит ее на новые уровни» [1, с. 653].
Тема творчества была для Н.А. Бердяева основополагающей. В его христианской антропологии человек выступает, прежде всего, как творчески активный субъект. Свое первое развернутое выражение это получило уже в раннем программном сочинении философа «Смысл творчества: Опыт оправдания человека», основная тема которой - идея творчества как религиозной задачи человека. В этой книге, впервые изданной в 1916 году, Бердяев ставит вопрос об отношении творчества и греха, творчества и искупления, об оправдании человека в творчестве и через творчество. Философ считает, что «оно оправдывает человека, оно есть антроподицея» [4, с. 46]. Антроподицея, согласно Бердяеву, это «третье антропологическое откровение, возвещающее о наступлении творческой религиозной эпохи», в которой активную роль должен сыграть сам человек. И «Бог ждет от человека антропологического откровения творчества» [4, с. 112]. Причем творчество, с точки зрения Бердяева, не оправдывается и не допускается религией, а само является религией. Творческий акт есть прорыв за грани здешнего «принудительно-данного», уродливого бытия к «миру иному», это освобождение от «тяжести необходимости», просветление и преображение мира. Творчество -это создание «иного бытия», просветленного и свободного, а творческий опыт «так же религиозен, как и молитва, как и аскеза» [4, с. 122]. Оно раскрывает иные, глубинные смыслы бытия и в нем со всей полнотой обнаруживается «порыв к трансцендентному» [4, с. 131].
Творчество создает особый мир, оно «продолжает дело творения», уподобляет человека Богу-Творцу. Бог, создав человека, наделил его способностью к творчеству и в этом плане сделал подобным самому себе [4, с. 114]. В своей творческой способности человек воплощает принцип свободы: творчество не детерминировано наличной действительностью; в противном случае, оно не было бы истинным творчеством, созданием нового, не существующего в действительности. Благодаря дару творческой свободы человек призван привнести в созданный Творцом мир нечто такое, что не содержа-
136
КУЛЬТУРА. ДУХОВНОСТЬ. ОБЩЕСТВО
лось в первоначальном божественном замысле. Бердяев писал: «Творчество неотрывно от свободы. Лишь свободный творит. Из необходимости рождается лишь эволюция; творчество рождается из свободы» [4, с. 137, 138, 150].
Творчеством, как настойчиво стремится показать Бердяев, должны быть проникнуты все сферы деятельности человека. Однако главной областью, в которой, по характеристике философа, «лучше всего раскрывается сущность творческого акта», является искусство [4, с. 217].
С точки зрения Н.А. Бердяева, человечество стоит перед неизбежностью «оправдать себя творчеством, а не оправдать свое творчество» [4, с. 122]. Философ писал: «Творчество - это цель жизни человека на земле - то, для чего Бог создал его. Если христианство есть религия спасения, то это спасение через творчество, а не только через аскетическое очищение от греха». В книге «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» он утверждает, что не только этика искупления, но также этика творчества есть путь в царствие небесное, путь, ведущий к спасению.
Однако творческая сущность человека полностью может выявиться лишь в ходе исторического процесса, на определенной его стадии. Вначале же история должна пройти через эпоху ветхозаветного закона, а затем через эпоху искупления. Пока человечество не вышло за пределы этих эпох, оно не в состоянии ни осознать, ни проявить полноту своей творческой свободы. Действуя по заранее установленной мерке закона, идя по уже указанным путям, личность осуществляет не творческую деятельность, а послушание. Творчество же не рождается из простого исполнения предначертаний Писания, оно может возникнуть лишь от свободного почина самого человека. Обычно, как отмечает Бердяев, когда говорят о творчестве, имеют в виду прежде всего культуру, «процветание наук и искусств». Нередко ее даже отождествляют с творчеством, как таковым. Но эту точку зрения философ не приемлет. Культура, по Бердяеву, соотносима главным образом с законом и искуплением и потому не может в полной мере раскрыть творческие силы человека. Она производит лишь символы, образы, понятия, тогда как подлинное творчество в высших своих проявлениях должно формировать новое бытие. Стихия творчества как бы потухает в культуре, создавая не прорыв в новые миры, а лишь ценности и дополнительные элементы этого мира. Творчество культуры было подменой творчества бытия в эпохи закона и искупления, когда творческий потенциал человека не мог еще проявиться. В культуре творчество всецело подчинено внешней необходимости. Поэтому то, что обычно называют творчеством, на самом деле было лишь намеком на него, приготовлением к его подлинному осуществлению.
Это не значит, как замечает Бердяев, что в истории человечества не было созидательных порывов. Достаточно назвать в этой связи хотя бы искусство и философию Древней Греции или эпохи Возрождения. Собственно творческие
Этика, эстетика, логика
137
порывы сопровождали всю историю человечества, но они были обессилены космическим грехопадением, погружением в низшие сферы бытия.
Бердяев говорит о трагедии человеческого творчества. Он видит ее в несоответствии его результатов первоначальному замыслу, в том, что «творческий акт в своей первоначальной чистоте направлен на новую жизнь, новое бытие ... на преображение мира. Но в условиях падшего мира он отяжелевает, притягивается вниз ... создает не новую жизнь, а культурные продукты большего или меньшего совершенства» [4, с. 218]. Культура, по мысли философа, является одной из форм объективации и лишь символически указывает на подлинное бытие. В условиях «падшего» мира «результаты творчества носят не реалистический, а символический характер». Такое творчество «символическое, дающее лишь знаки реального преображения» [4, с. 229].
Вместе с тем, символ может одновременно принадлежать и воспринимаемой нами эмпирической действительности, и находиться вне ее, выступая в качестве знака, указывающего на нечто, находящиеся за его пределами. «Символ, - писал в этой связи Н.А. Бердяев, - есть мост, переброшенный от творческого акта к сокровенной, последней реальности» [4, с. 229]. Не случайно, по мнению Бердяева, в художественном символизме XIX-XX веков «творчество перерастает себя», «рвется не к ценностям культуры, а к новому бытию». Он высоко ценил эстетический опыт символистов, как предтеч и провозвестников новой теургической эпохи творчества. Именно в символизме обозначилось будущее. Дальше его, согласно Бердяеву, уже нет искусства, дальше - мистический реализм не как отражение, а как творчество реальности, дальше совершенно иная, сверххудожественная форма творчества - теургия [4, с. 229, 230].
Рассматривая высшие цели и перспективы искусства, Н.А. Бердяев во многом исходит из разработанного В.С. Соловьевым учения о теургической природе искусства. Теургия - одно из основных понятий в русской религиозной философии конца XIX - начала XX века. Согласно Бердяеву, теургия -это художественность, творящая иной мир, иное бытие, иную жизнь, красоту как сущное. Раскрывая ее смысл, философ писал: «Теургия не культуру творит, а новое бытие, теургия - сверхкультурна. <.. .> Теургия преодолевает трагедию творчества, направляет творческую энергию на жизнь новую.<.. .> Теургия есть действие человека совместное с Богом, - богодейство, богочеловеческое творчество» [4, с. 236]. И далее он отмечает: «Искусство теургическое не может быть дифференцированным и индивидуалистическим. Теургическое искусство - синтетическое и соборное, это некое неведомое, не раскрытое пан-искусство [4, с. 238]. Это некое универсальное делание, в котором, по Бердяеву, сходятся все виды человеческого творчества, а творчество красоты в искусстве соединяется с творчеством красоты в природе.
138
КУЛЬТУРА. ДУХОВНОСТЬ. ОБЩЕСТВО
Мыслитель, по сути, рассматривает теургию как религиозно-имманентное искусство, искусство, ставшее формой религиозного творчества. Причем, сближение искусства с религиозным творчеством, как отмечает Бердяев, должно осуществляться не на сюжетно-тематическом уровне, а на уровне структуры самого художественного мышления и отношения художника к действительности. Светское искусство не по форме, а по сути, должно в своем развитии дойти до религиозных пределов. Оно становится теургией в силу абсолютного выявления своих творческих возможностей. Бердяев подчеркивает: «Задание творческого художественного акта - теургическое» [4, с. 218].
Рассматривая искусство в его исторической перспективе, Бердяев отмечал, что оно извечно разделено на два типа, противоборство которых составляет внутреннюю суть диалектики художественного процесса. Эти типы - классический и романтический. Первый из них, по Бердяеву, практически целиком принадлежит язычеству. Главное эстетическое качество классического искусства - имманентная завершенность и совершенство. Оно достигает наивысшей возможной в этом мире красоты силами самого этого мира. На характерной для него вере в возможность осуществить красоту в этом мире через законченную гармонию форм покоится вся античная скульптура и архитектура, в которых Бердяев видел наиболее полное воплощение принципов языческой классики.
В противоположность классическому романтическое искусство есть искусство неспокойной уравновешенности, устремленности. Это искусство трансцендентное, в нем есть тоска и порыв к неизъяснимому. Специфически романтическая незавершенность, несовершенство форм характерны для христианского искусства, особенно для готики. Романтики не верят в достижение подлинной красоты в этом мире, стремятся найти ее за его пределами. Нередко они видят красоту в самой незавершенности, незаконченности формы. Духовный источник этого искусства - жажда искупления греховного мира и приобщения к миру иному, высшему.
Раскрывая теургическую сущность художественного творчества и мечтая вместе с символистами о возвращении искусству значения литургического, сакрального, Бердяев писал: «Во всяком художественном делании уже творится иной мир, космос, мир просветленно -свободный» [4, с. 218]. Творчество рассматривается им как «дерзновенный прорыв» к миру красоты. В эстетических прозрениях мыслителя акцентируется духовная содержательность искусства, раскрывается его онтологическая природа и утверждается важная идея его ду-ховно-возвышающей миссии.
Теургические идеи Н.А. Бердяева и его взгляды на искусство находят дальнейшее развитие в трудах П.А. Флоренского, Н.О. Лосско-го, И.А. Ильина.
Этика, эстетика, логика
139
Список литературы:
1. Бычков В.В. Русская теургическая эстетика. - М., 2007. - 743 с.
2. Гальцева Р.А. Николай Бердяев - философ творчества и теоретик культуры / Н.А. Бердяев // Философия творчества, культуры, искусства: в 2 т. Т 1. - М., 1994. - С. 7-37.
3. Бердяев Н.А. Кризис искусства // Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры, искусства: в 2 т. Т. 2. - М., 1994. - С. 399-419.
4. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека / Н.А. Бердяев // Философия творчества, культуры, искусства: в 2 т. Т 1. - М., 1994. -С. 39-341.
