CC BY
28
УДК 811
Ovcherenko U, postgraduate, Faculty of Philology, Moscow State University n.a. M.V. Lomonosov postgraduate, postgraduate,
E-mail: ovcherenko1993@gmail.com
ART AS A METHOD IN THE WORK OF KAZAKHSTAN WRITERS. The article is dedicated to the modern literary process in Russian in Kazakhstan. The paper examines the aspect of depicting various types of art in the work of Kazakhstani prose writers. It is revealed how the biography of the author of a work can influence the thematic layer of a literary work. The work of D. Nakipov (the novel "The Circle of Ash"), R. Seisenbaev (the novel "Voices of the Night") and I. Odegov (the story "Without Pajamas" from the collection "Stump" and "Every Love") is analyzed for the use of images of various types of art - literary as such, fine, musical. The question of the presence in the texts of Kazakhstani writers of a direct synthesis of arts is touched upon (I. Odegov, D. Nakipov). The role and ideological content of the image of art in the text of the works of Kazakhstani writers is revealed. The article notes high aesthetic significance of the works of modern Kazakhstani prose writers.
Key words: literature of Kazakhstan in Russian, contemporary prose, art, prose of Kazakhstan, image of art.
У. Овчеренко, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, E-mail: ovcherenko1993@gmail.com
ИСКУССТВО КАК МЕТОД В ТВОРЧЕСТВЕ КАЗАХСТАНСКИХ ПРОЗАИКОВ
Статья посвящена современному литературному процессу на русском языке в Казахстане. В работе рассматривается аспект изображения различных видов искусства в творчестве казахстанских прозаиков. Выявляется, как биография автора произведения способна повлиять на тематический пласт литературного произведения. Анализируется творчество Д. Накипова (роман «Круг пепла»), Р. Сейсенбаева (роман «Ночные голоса») и И. Одегова (рассказ «Без пижамы» из сборника «Культя», цикл «Любая любовь») на предмет использования образов различных видов искусства - литературного как такового, изобразительного, музыкального. Затрагивается вопрос о наличии в текстах казахстанских писателей непосредственно синтеза искусств (И. Одегов, Д. На-кипов). Выявляется роль, функция и идейное наполнение образа искусства в тексте произведений казахстанских писателей. В статье отмечается высокая эстетическая значимость работ современных казахстанских прозаиков.
Ключевые слова: литература Казахстана на русском языке, современная проза, искусство, проза Казахстана, образ искусства.
Новейшая литература Казахстана на русском языке представляет собой сложное, разнородное, постоянно развивающееся явление, разнообразное как в плане выбора литературных направлений, так и жанрового, а также тематического предпочтений. Писатели более не ограничиваются заданными европейскими канонами, а предпочитают вносить в произведения восточные черты организации текста, культурные образы и т.д. Последние годы русская и русскоязычная литература Казахстана переживает небывалый подъем как среди отечественного, так и зарубежного читателя, в связи с этим все чаще привлекает к себе внимание ученых-литературоведов, все чаще становится объектом изучения. С.М. Ал-тыбаева в своей книге «Казахстанская проза периода Независимости: традиция, новаторство, перспективы» пишет: «В казахской художественной прозе периода независимости, имеющей развитые традиции лиро-эпического и широкоформатного, с яркой национальной образностью, реалистического повествования, выделяются качественно новые для нее постмодернистские, неомифологические, неореалистические и иные дискурсы» [1, с. 5]. Внимание к теме искусства в творчестве казахстанских писателей не ограничивается экфрасисом - авторы часто обращаются к искусству как предмету изображения в литературе. М.Ю. Лотман в труде «Семиотика» отмечает необходимость изучения искусства как знаковой системы: «Но знаки используются и системами, накапливающими духовный опыт людей. Произведения искусства создают образы реального мира, которые служат накоплению и передаче информации, - эти образы тоже знаки» [2, с. 9]. Лотман говорит о том, что тексты, содержащие в себе всю историю культуры, работают на расширение границ семиотического пространства. Идея синтеза искусств получила наиболее полную реализацию в произведениях Серебряного века. В XXI веке идея взаимосвязи литературы и других форм искусств актуализируются в связи с расширением творческого аппарата литературы, позволяющей смешивать в одном произведении приемы различных литературных течений (черты постмодернизма в «новом реализме» и т.д.) Целью работы является анализ изображения различных видов искусств в творчестве казахстанских писателей новейшего периода. Задачи исследования: проанализировать творчество трех авторов из числа наиболее ярких казахстанских прозаиков современности, выявить в текстах произведений изображения искусств, а также роль образов искусств в их произведениях.
Искусство как предмет изображения
В данной статье мы рассмотрим такой феномен творчества казахстанских русскоязычных писателей, как особое внимание к искусству в качестве предмета изображения.
При исследовании текстов многих литературных фигур стоит принимать во внимание то, что часть казахстанских писателей имеет определенную творческую биографию, связанную с иными видами искусства, кроме литературы. Самыми яркими примерами являются Д. Накипов, являвшийся ведущим солистом балета ГАТОБ имени Абая с 1964 по 1985 годы; Илья Одегов, кроме литературной деятельности занимающийся и музыкой (основал творческое объединение «Фо-пфго», также является автором музыки для ряда художественных и документальных фильмов, с 1998 по 2009 год пел в смешанном хоре под руководством заслуженного артиста СССР А.В. Молодова). Однако не только у этих авторов искусство в произведениях выступает в качестве объекта изображения - тенденция такова, что казахстанский писатель в массе своей имеет широкий кругозор и глубокое понимание искусства в целом.
Д. Накипов в романе «Круг пепла» использует экфрасис танца, что достаточно необычно для литературы - экфрасис ассоциируется в большей степени с образом предмета живописи или архитектуры. Однако Накипов с помощью персонажа-балетмейстера Доки показывает, что умение танцмейстера восстановить версию танца в его лучшей вариации в условиях, когда видеозаписи еще недоступны, само по себе экфрастично: «С благодарностью он мог часами слушать почтенную...сухощавую балерину... когда она на 5-ти квадратных метрах своей кухни могла скупо, лишь намеками на движение, чем собственно движением, показать старый текст вариации, уточняя его множеством пояснений о характере построения мизансцены.» [3, с. 120]. Примечательно, что автор называет набор танцевальных па «текстом», что приводит нас к некоей тождественности литературы и танца в своей сути - и то, и другое ведет повествование, хоть и разными способами. Несмотря на ремесленные подробности, танец предстает подлинным искусством, одухотворенным и светлым. Так, в театральной среде существует легенда о Духе, переходящей от одной балерины к другой, как высшая степень признания ее дара и танцевального мастерства. Дух отмечает только тех танцовщиц, которые отдают душу своему делу: «. когда где-то на другой сцене и в иной стране появляется новая правопреемница священного духа-дара, чьей силы достаточно нести необъемный груз и способность источать из себя, своего тела, свет танца!» [3, с. 98]. По Б.А. Успенскому, экфрасис является не просто художественным описанием предмета (как щит Ахилла), а «знаком знака знака», то есть экфрасис не столько описывает, сколько моделирует реальность через ее восприятие, создавая тем самым новую [4]. Отражение этой идеи находит в романе «Круг пепла», где законам танца подчинен весь алматинский пласт повествования. Именно танец связывает воедино всех героев, а факт передачи Духа другой Балерине расценивается как чудо: «.этот ураганный по своей стремительности и гигантский по энергетике перенос-переход-исход-вселение Духа. являются одним из важных условий существования не только Танца, но и Вселенной». Таким образом, экфрасис танца в романе Накипова выполняет функцию связи между собой персонажей и связи их с идеей Абсолюта (идея всеединства широко распространена среди билингвальных авторов Казахстана).
Кроме танца, автор обращается к живописи. История ГАТОБ имени Абая 60-х годов тесно связана с фигурой Сергея Калмыкова, работавшего художником-оформителем сцены и написавшего множество декораций к постановкам в театре. В тексте романа одним из персонажей является художник Калмык - прототип Сергея Калмыкова. В тексте подчеркивается неразрывность мастерства исполнения декорации и мастерства танца на сцене: «С таким задником любая опера зазвучит, как мечта Моцарта, никакой Сальери ее не убьет» [3, с. 64]. Более того, именно Калмык рисует задник, использованный в постановке последнего танца Балерины на сцене, из которого на подмостки сошел Дух: «... а одно из них улыбалось-манило и трансформировалось прямо на глазах в медузно-жем-чужно-прозрачную эманацию танцующей феи-пери-женщины-розы.» [3, с. 64]. Живопись оказывается частью Театра и частью Абсолюта, без нее немыслимо представить полную картину танца.
В тексте романа встречаются и нотные записи некоторых адажио, написанных по стихам Накипова и ставших музыкальным сопровождением некоторых театральных постановок. Таким образом, знакомый с нотной грамотой читатель может прочитать ноты и получить фоновую музыку для чтения того или иного отрывка текста.
Все вместе позволяет рассматривать роман «Ночные голоса» с точки зрения эксперимента в области синтеза искусств.
Р Сейсенбаев в романе «Ночные голоса» осмысляет само по себе литературное искусство как феномен с помощью метароманной структуры текста. Е.Б. Скороспелова в работе «Русская проза ХХ века. От А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака «Доктор Живаго», исследуя прозу о художнике, называет это явление романом о романе, «романом творческого самосознания» или «метаро-маном» [5]. В.Б. Зусева-Озкан называет особенностью метароманной структуры наличие не только событийного повествования, но и рефлексии над процессом создания произведения [6]. И.В. Суслова выделяет «возвышенный» и «сниженный» варианты осмысления творческого акта [7]. Структура романа «Ночные голоса» состоит из событийного плана повествования и рамочного текста, включающего осмысление Айдаром Курмановым природы собственного творчества. Примечательно, что роман включает в себя ранее опубликованные рассказы Сейсенбаева, на связь этих рассказов в общее целое «работает» сквозной образ рассказчика Айдара Курманова, Рамочный текст же является вместилищем идеи текста.
В произведении описываются размышления Айдара Курманова о том, что мешает ему сдвинуть процесс написания романа с мертвой точки: «... и решил написать роман, два года терзался он и терзал свою старенькую пишущую машинку, роман застопорился сразу же после первой части.» [8, с. 19]. Ведется повествование о том, как сложно дается Айдару Курманову работа над произведением, которое должно было изобразить жизнь простых людей, рядом с которыми автор трудился на разных работах и которых встречал при разных обстоятельствах. Описываются сомнения Айдара Курманова относительно его писательских способностей: «. но, зная, цену каторжного писательского труда, заранее пошел бы он на эту мучительную пытку?... может, бросить писать, видимо, не моего ума и характера это дело, я переоценил степень своего таланта и зря понадеялся на свои скромные способности» [8, с. 21 - 22]. Также рассматривается вопрос влияния на фигуру писателя и его творчество произведений его любимых писателей - Айдар Курманов в качестве своих идейных вдохновителей выделяет Николая Паустовского, Юрия Казакова и Нодара Думбадзе. Особая роль отведена статье Ю. Казакова «О Мужестве писателя», которая «помогла мне (Айдару Курманову- прим.) в тяжелую пору обрести себя» [8, с. 102]. Автором подчеркивается необходимость литературного ученичества как творческого этапа в жизни каждого писателя, важность влияния литературных фигур на ум писателя. Кроме этого, мнимый автор романа «Ночные голоса» отмечает следующий важный аспект: любое большое творчество начинается с малых зарисовок. Айдар Курманов говорит о том, как важно иной раз зорко подмечать и точно воспроизводить реальность для того, чтобы затем облечь ее в литературную форму: «. месяц назад он вновь почувствовал неодолимую тягу к сочинительству, и, хотя это не было литературой в общепринятом смысле слова, а являлось лишь точной фиксацией увиденного и услышанного, он был доволен, ибо этого малого было для него достаточно, чтобы внутренне окрепнуть и вновь поверить в силу свою и возможности» [8, с. 191]. Автор подчеркивает, что большое произведение начинается с бытовых зарисовок и тем, в которые затем вдыхается идея, которые далее подчиняются стройному повествованию полотна целого произведения. Размышляет Айдар Курманов и о природе своего творения: что в итоге вышло из-под его пера - цикл рассказов ли, роман ли или еще только эскиз романа?
Таким образом, из вышеизложенного следует вывод, что изображение искусства слова в произведении необходимо Роллану Сейсенбаеву для того, чтобы раскрыть внутренний мир своего героя, показать, сколько труда стоит за таким понятием, как «вдохновение», а также продемонстрировать читателям и критикам свой творческий метод.
Илья Одегов в рассказе «Без пижамы» из сборника «Культя» обращается к музыкальному искусству. Писатель сочетает эротизм с музыкой, описывая процесс сублимации сексуального желания юноши-музыканта: «И Витька уходит. откидывает крышку старенького пианино и кладет пальцы на клавиши. Начинает с правых, самых высоких, тоненьких, как ее пальчики, постукивает по лодыжкам трезвучиями, гладит икры глиссандо, выпуклыми аккордами трогает ее колени, добирается до среднего регистра. Звук становится мягче, проникновеннее, объемнее. Легкими арпеджио он ласкает ее бедра, крадущимися пиццикато приподнимает трусики и замирает на мгновение, как перед прыжком в пропасть, чтобы уже в следующее - прыгнуть, проникнуть внутрь и с приглушенными мажорно-счастливыми тремоло защебетать, затрепыхаться от удовольствия там, внутри. Но щебет тремоло приобретает под пальцами все большую крепость, темп
Библиографический список
увеличивается, к страстным тенорам присоединяются победоносные басы, звук разрастается ликующим крещендо, подключается весь регистр, вовлечены все октавы, пальцы едва успевают, старенькое пианино сотрясается, и в кульминации крещендо звук вдруг обрывается» [9]. В данном рассказе музыка становится метафорой ощущений тела (или, можно сказать, представлений об ощущениях, ведь реально герой не переживает событий, изображаемых музыкальным произведением), с помощью специфических музыкальных терминов происходит сближение чувственного удовольствия и эстетического наслаждения героя. В нашей статье «Грани телесности и анаграмма: Текст как Тело. Сборник «Культя» И. Оде-гова» мы рассматриваем постмодернистскую константу телесности и ее отражение в творчестве писателя, в частности, в рассказе «Без пижамы» образ музыки помогает выстроить культурную доминанту телесности, сохраняя как предельную откровенность, свойственную в общем постмодернизму, так и не теряя некоторой эротической завуалированности. Характерная для эстетики постмодернизма в целом сексуальность как семиотическая артикуляция в противовес сексуальности как физиологической практике выступает идейным центром данного рассказа [10]. Метафора чувственности в тексте является актом перекодировки телесного в духовное, что уже не свойственно постмодернизму Несмотря на то, что такие выводы кажутся логическим противоречием, необходимо учитывать общую стилистику творчества Одегова. Как и большинство казахстанских прозаиков, он работает в полистилистике и «миксует» приемы различных течений литературы, то есть его нельзя непосредственно отнести ни к реалистам, ни к модернистам, ни к постмодернистам. Подобная картина отражена в целом в современной литературе. В данном случае Одегов берет только идею постмодернизма, а воплощает ее уже другими приемами.
Можно утверждать, что музыка как предмет изображения в данном рассказе выступает в роли своеобразного художественного метода, призванного обозначить связующее звено между физическим и духовным состоянием героя.
Писатель обращается к теме музыки и в цикле «Любая любовь», имеющим авторское жанровое определение «концерт в 7 частях»: музыка выступает в качестве структурной основы, а также своеобразного показателя динамики событий, описываемых в новеллах. В работе Ж. Изтаевой и А.А. Джундубаевой «Музыкальный нарратив концерта И. Одегова «Любая любовь» исследователи называют тип синтетичного повествования в рассказах «музыкальным наррати-вом» [11] и подчеркивают определенную ритмичность каждой из частей текста и цикла в целом. Сама по себе идея попробовать совместить законы разных музыкальных жанров и литературный сюжет свидетельствует о пребывании автора цикла в игровом постмодернистском поле, причем читателю даются «подсказки», помогающие ему «попасть в ритм». Каждая из частей «концерта» имеет ритм, свойственный тому или иному музыкальному жанру: первая часть посвящена вальсовому трехтактному ритму, вторая - джазу, третья - фолку, четвертая -шансону и т.д. Музыка в данном случае служит автору для создания атмосферы и своеобразного ритма текста. Приведем пример из первого рассказа: «Раз-два-три, раз-два-три играл оркестр, а день тогда был желтым, солнечным и осенним», «И такая тоска, такая тоска, такая тоска!» [12]. Трехкратные повторы в тексте создают ритм повествования.
Можно утверждать, что музыка как предмет изображения в творчестве Одегова выступает в роли своеобразного художественного метода, призванного либо обозначить связующее звено между физическим и духовным состоянием героя, либо структурировать текст.
Итак, собранный материал и его анализ наглядно демонстрируют, что писатели Казахстана обращаются не только к разным видам искусства, но используют образы искусства в своих произведениях в соответствии с индивидуальными художественными исканиями. Д. Накипов в романе «Круг пепла» обращается к живописи как к способу идейного выражения мысли о всеобщем единстве сущего. Р Сейсенбаев в виду сложной, многослойной структуры его романа «Ночные голоса» использует образ литературы как в качестве средства раскрытия характера героя, так и в качестве композиционного элемента, связывающего в единое повествование отдельные элементы текста, делая искусство слова своего рода подкрепляющим обрамлением для внешне связанных только фигурой рассказчика событий романа. И. Одегов в рассказе «Без пижамы» и цикле «Любая любовь» использует образ музыки в качестве своего рода художественного метода, позволяющего выразить одну из граней постмодернистской константы телесности. Все это говорит о том, что казахстанская литература на русском языке готова не только к смелым экспериментам с европейскими канонами, но и к адаптации этих канонов под особенности казахстанской культуры.
1. Алтыбаева С.М. Казахстанская проза периода Независимости: традиция, новаторство, перспективы. Алматы, 2018.
2. Лотман Ю.М. Семиосфера. Санкт-Петербург: Искусство, 2000.
3. Накипов Д. Круг пепла. Роман интенций. Алматы, 2005.
4. Успенский Б.А. Семиотика искусства. Москва, 1995.
5. Скороспелова Е.Б. Русская проза ХХ века. От А. Белого («Петербург») до Б. Пастернака «Доктор Живаго». Москва, 2003.
6. Зусева-Озкан В.Б. Метароман как проблема исторической поэтики. Диссертация ... доктора филологических наук. Москва: РГГУ 2013.
7. Суслова И.В. Типология «романа о романе» в русской и французской литературах 20-х годов XX века. Диссертация ... кандидата филологических наук. Пермь, 2006.
8. Сейсенбаев Р Ночные голоса. Алматы: ИП <^», 2017.
9. Одегов И.А. Культя. Рассказы. Новый мир. 2014; № 1.
10. Овчеренко У.В. Грани телесности и анаграмма: Текст как Тело. Сборник «Культя». Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2020; Т. 13; Выпуск 7: 37 - 41.
11. Изтаева Ж. Джунжубаева А.А. Музыкальный нарратив концерта И. Одегова «Любая любовь». Проблемы поэтики и стиховедения VIII: Международная научно-теоретическая конференция, посвященная 90-летию Казахского национального педагогического университета имени Абая. Алматы, 2018: 94 - 99.
12. Одегов И.А. Любая любовь. Журнальный зал. 2012, № 1.
References
1. Altybaeva S.M. Kazahstanskaya proza perioda Nezavisimosti: tradiciya, novatorstvo, perspektivy. Almaty, 2018.
2. Lotman Yu.M. Semiosfera. Sankt-Peterburg: Iskusstvo, 2000.
3. Nakipov D. Krug pepla. Roman intencij. Almaty, 2005.
4. Uspenskij B.A. Semiotika iskusstva. Moskva, 1995.
5. Skorospelova E.B. Russkaya proza ХХ veka. OtA. Belogo («Peterburg») do B. Pasternaka «Doktor Zhivago». Moskva, 2003.
6. Zuseva-Ozkan V.B. Metaroman kakproblema istoricheskojpo'etiki. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Moskva: RGGU, 2013.
7. Suslova I.V. Tipologiya «romana oromane» vrusskoji francuzskojliteraturah 20-h godovXX veka. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Perm', 2006.
8. Sejsenbaev R. Nochnyegolosa. Almaty: IP «RS», 2017.
9. Odegov I.A. Kul'tya. Rasskazy. Novyjmir. 2014; № 1.
10. Ovcherenko U.V. Grani telesnosti i anagramma: Tekst kak Telo. Sbornik «Kul'tya». Filologicheskie nauki. Voprosy teoriiipraktiki. Tambov: Gramota, 2020; T. 13; Vypusk 7: 37 - 41.
11. Iztaeva Zh. Dzhunzhubaeva A.A. Muzykal'nyj narrativ koncerta I. Odegova «Lyubaya lyubov'» Problemypo'etikiistihovedeniya VIII: Mezhdunarodnaya nauchno-teoreticheskaya konferenciya, posvyaschennaya 90-letiyu Kazahskogo nacional'nogo pedagogicheskogo universiteta imeni Abaya. Almaty, 2018: 94 - 99.
12. Odegov I.A. Lyubaya lyubov'. Zhurnal'nyjzal. 2012, № 1.
Статья поступила в редакцию 31.07.21
УДК 811
Islamova L.Ya., postgraduate, Department of Ingush Literature and Folklore, Ingush State University (Magas, Russia), E-mail: islamova_lyuba@mail.ru
Evloeva A.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Ingush Literature and Folklore, Ingush State University (Magas, Russia),
E-mail: am-evloeva@mail.ru
THE THEME OF HOMELAND AND NATURE AS THE DOMINANT OF DZHABRIL ALBAKOV'S POETRY. The article studies the poetic world of D. Albakov. Some facts of the poet's personal and creative biography are revealed. The analysis focuses on the thematic range of the poet's lyrics, which is characterized by the richness and diversity of the content layer, internal unity. Concreteness, emotionality. It is noted that D. Albakov's poetry is presented in the Ingush language and has not yet been translated into Russian. The main attention is focused on the disclosure of the theme of motherland and nature of the native land by the poet, comprehended in the context of the theme of the mother, for which the wealth of artistic, expressive and lexical means of the native language is used. The researchers conclude that patriotism, citizenship, endless love for people, for life, for nature are the basic principles that are fully reflected in the poetic world of D. Albakov. The attractive and fascinating power of his poetry is in the simplicity and depth of thought, the emotional fullness of the created images and richness of lexical tools. Thus, his work is inscribed in the treasury of the culture of the Ingush people.
Key words: comprehension, poetic world, lyrical hero, mother's image, landscape, poem, motherland, native land, surrounding world, nature.
Л.Я. Исламова, аспирант, ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, Е-mail: islamova_lyuba@ mail.ru
А.М. Евлоева, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, E-mail: am-evloeva@mail.ru
ТЕМА РОДИНЫ И ПРИРОДЫ КАК ДОМИНАНТА ПОЭЗИИ ДЖАБРАИЛА АЛБАКОВА
Статья посвящена исследованию поэтического мира Дж. Албакова. Раскрываются некоторые факты личной и творческой биографии поэта. В процессе анализа акцентируется внимание на тематическом диапазоне лирики поэта, для которой характерно богатство и многоплановость содержательного пласта, внутреннее единство, конкретность и эмоциональность. Отмечается, что поэзия Дж. Албакова представлена на ингушском языке и до настоящего времени не переведена на русский язык; основное внимание сосредоточено на раскрытии поэтом темы Родины и природы родного края, осмысляемой в контексте темы любви к матери, для чего используется богатство художественно-выразительных и лексических средств родного языка. Авторы делают вывод о том, что патриотизм, гражданственность, бесконечная любовь к людям, к жизни, к природе являются основными принципами, которые во всей полноте нашли отражение в поэтическом мире Дж. Албакова. Притягательная и завораживающая сила его поэзии - в простоте и глубине мысли, эмоциональной наполненности созданных образов и богатстве лексического инструментария. Тем самым его творчество вписано в сокровищницу культуры ингушского народа.
Ключевые слова: осмысление, поэтический мир, лирический герой, образ матери, пейзаж, стихотворение, Родина, родной край, окружающий мир, природа.
В ингушской поэзии имя Джабраила Албакова появилось в конце 1950-х годов. Для этого времени характерен процесс активизации в развитии национальной художественной культуры, эволюционный рост жанровых модификаций прозы и поэзии [1 - 9]. Этот период для ингушской литературы характеризуется яркими творческими индивидуальностями: Г Гагиев, А. Хашагульгов, А.-Г Угурчи-ев, С. Арчаков, М. Вышегуров, А. Плиев, И. Торшхоев и др., «масштаб творчества которых определил обращенность к осмыслению как конкретно-исторических, так и вечных тем, глубину решения проблем эпохального значения» [3, с. 385].
На этом этапе движения национальной художественной мысли зажглась звезда Джабраила Албакова, которому было отпущено для земной жизни всего 28 лет Но осталась его поэзия, наполненная светом добра и безмерной любви к жизни, к своему народу. Созерцая мир вокруг, поэт воспевал красоту человеческих отношений, любовь, дружбу как основу всего сущего на земле, труд, счастье. Однако составляющими суть содержания его поэзии, бесспорно, выступает любовь к матери, к родному краю, к его природе, осмысливаемая сквозь призму духовной памяти народа. При этом грусть - естественное состояние души художника, ощущавшего себя частицей мироздания, в котором ему предначертано было «проблеснуть блестящим метеором, оставить после себя длинную струю света и благоухания - и исчезнуть во всей красе своей» [5, с. 334].
Творческий путь поэта начался в школьные годы, однако активизация литературной деятельности приходится на конец 50-х годов, период студенчества: в 1959 году Дж. Албаков поступает на историко-филологический факультет Чечено-Ингушского педагогического института.
В эти годы, наряду с начинающими авторами, в коллективном сборнике поэзии и прозы «Къона дегаш» («Молодые сердца», 1959) был опубликован цикл стихов Дж. Албакова, в которых доминирующее место занимает тема природы: «Лаьтта» («Земля»), «Шовда» («Родниковая вода»), «1уйре дика хийла» («Чтоб утро было добрым»), «Зизаш» («Цветы»), «Хьалхара лоа» («Первый снег»), «Аз дунен т1а тамаш ю цхьан низах» («Одной я силе удивляюсь на земле») и другие. В них отразился интерес к традициям народной поэзии, многоплановой описа-тельности и символике.
С начала 1960-х годов стихи Дж. Албакова публикуются на страницах газеты «Сердало» и альманаха «Утро гор». Первый сборник стихов «Наьна кулгаш» («Руки матери») был издан в Чечено-Ингушском книжном издательстве в 1967 году, а второй - «Г1алмисте», в котором он с сыновьей любовью воспел дорогой его сердцу уголок земли - село, где он родился, откуда был депортирован четырехлетним ребенком в Казахстан, куда вернулся через тринадцать лет, пройдя через тяжелейшие моральные и физические испытания. Этот сборник вышел в свет в 1969 году, после смерти поэта. В 1985 году был издан третий поэтический сборник - «Лоамашкара мух» («Горный ветер»).
Творчество поэта представлено на родном (ингушском) языке. Оно тесно связано с родным краем - Ингушетией. На самой высокой пронзительной ноте поэт воспевал все то, что он видел, что было близко его национальному самосознанию. И потому неудивительно, что содержательной доминантой поэтического мира Дж. Албакова является тема Родины, раскрываемая в ее многогранном проявлении. С особой силой она выражена в стихотворениях «Г1алг1айче, хьо еза
