CC BY
39
УДК 37.017 : 028.01
О. А. Лучкина
«Искры Божьи»: отбор биографий в реестр для детского чтения (на материале педагогической критики детской литературы)
Биография известного лица - это один из инструментов воспитания подрастающего поколения. Педагоги используют биографии для демонстрации лучших качеств и поступков. В статье рассматриваются принципы и логика отбора бел-летризованных биографий русских и зарубежных писателей, путешественников, изобретателей, царей, императоров, президентов в реестр детского чтения, а также типы героев нарративов, предлагаемых для разных читательских групп.
The biography of a well-known person is one of the instruments for educating the growing-up generation. Educators use biographies to demonstrate the best qualities and deeds. The article discusses the principles and logic of the selection of fictionalized biographies of Russian and foreign writers, travelers, inventors, kings, emperors, presidents in the list of children's reading, as well as the types of narrative heroes proposed for different reading groups.
Ключевые слова: биография, детское чтение, список для чтения, педагогическая критика, патриотическое воспитание, нравственное воспитание, "Женское образование", "Педагогический сборник", "Журнал министерства народного просвещения", рекомендательная библиография.
Key words: biography, children's reading, reading list, pedagogical criticism, Patriotic education, moral education, "Women's education", "Pedagogical collection", "Journal of the Ministry of public education", recommendation bibliography.
На страницах педагогических журналов в 1874-1894-е гг. критика детской литературы сводилась к воспитательным, образовательным, эстетическим, техническим и издательским вопросам, которые рассматривались и при рецензировании произведений, и в рамках проблемных статей. Критики уделяли внимание обсуждениям особенностей детской литературы, критериев оценки детской литературы, жанров, статуса детского писателя, предпринимались попытки в классификации и периодизации детской литературы. Некоторые авторы были сосредоточены на проблемах чтения и особенностях читателя: возраст, социальная среда, учебное заведение. Большинство книг для детей, по мнению педагогов, находились в прямом противоречии с педагогическими требованиями.
Среди различных обсуждений в критике детской литературы оценивались и отбирались нарративы о жизни героев для детского чтения и дискуссии об основных персонажах, биографии которых рекомендовалось читать детям. Отбор биографий «замечательных
© Лучкина О. А., 2018
людей» в реестр для детского чтения был частью практики составления рекомендательных пособий. Выбор «хороших людей» обусловливался педагогическими и идеологическими установками руководителей детского чтения. Рекомендация книги - инструмент воспитания гражданина в духе национально-правой идеологии Российской империи и государственной педагогики. Жанры «биографии» и «исторической повести» - одни из ключевых в корпусе рекомендуемых книг. Писатели и педагоги цензурировали информацию о героях отечества, которые наделялись исключительно положительными чертами характерами и могли служить поучительным примером для подрастающих граждан.
В 1885 г. А. Островинская издала биографические очерки «Искры Божьи», где были представлены биографии Ершова, Жуковского, Белинского, Новикова, Щепкина, Серякова, Свифта, Сервантеса [3]. По словам писательницы, в душу перечисленных знаменитых людей с малолетства запала искра Божья, которая явилась основанием для включения биографических очерков в сборник. Очерки Островинской неоднозначно оценивались и чаще критиковались, однако входили в рекомендуемые списки и даже в списки книг для подарков. Книга «Искры божьи» была лишь одной из целого ряда отобранных и рекомендованных критиками и педагогами детского чтения сборников нарративов о жизни знаменитых и «хороших» (или даже «замечательных») людей. В 1880-е гг. издавались серии «Нашему юношеству рассказы о хороших людях» и «Биографии замечательных людей». Кроме книги Островинской, часто рекомендуемыми авторами биографий были профессиональные литераторы (П. Фурман, И. Ремезов, С. Макарова, А.П. Мунт, Е.А. Сысоева, Толычева, Е. Тур), пишущие тексты для детей.
Использование подобных текстов в воспитательных целях было давно опробованной (с XVIII в.) и распространенной практикой. Биография предлагала ребенку пример и образец идеального человека. Уже в 1836 г. предлагалась для чтения книга «М.В. Ломоносов» Полевого, а начиная со второй половины 1860-х гг., почти каждая книга для чтения включала в себя рассказы о детстве Петра I.
Потенциал биографий оценивался критиками детской литературы и в 1880-е гг.: 1) патриотическое воспитание: «Чтение биографий издавна считается одним из лучших чтений для подрастающих людей; на Плутархе воспитывались целые поколения; читая о подвигах знаменитых соотечественников. Дети незаметно развивали в себе привязанность в родине, клали основу гражданских доблестей; герои были гордостью страны и идеалами для лучших потомков. Таково влияние прославленных людей в своем родном отечестве» [10, с. 599] и 2) нравственное воспитание: «Вот целая серия книжек, которые содержат в себе не только приятное чтение для детей. Но кроме
того прочтутся ими с высокой пользой. "Люди труда и сильной воли", - как остроумно назвала биографии великих людей редакция детского журнала «Родник», - и «искры божьи», - как образно охарактеризовала их г-жа Островинская, - такое чтение укажет детям светлый, хотя и тернистый путь к нравственному и умственному самосовершенствованию, натолкнет их на многие благие мысли, желания, намерения, поступки» [4].
В обзорах и критических заметках на страницах педагогических журналов обсуждались критерии и обосновывались принципы отбора биографий в реестр для детского чтения, на основании которых предлагались типологии персонажей нарративов.
Писатель Н. Поздняков, постоянный рецензент «Женского образования, выделял следующие типы «замечательных людей», биографии которых рекомендовались к прочтению: люди труда; люди ума; люди сильной воли; люди вдохновения.
Классификация М. Соболева («Педагогический сборник») по сре-довым обстоятельствам выглядела так: биографии людей 1) преодолевающих обстоятельства («честные борцы за идею»); 2) людей с «поразительными обстоятельствами»; 3) людей, вышедших из обычной среды.
Как правило, биография героя представляла собой комбинированный вариант, в повествовании раскрывался ряд характеристик. Например, В.Г. Белинский мог быть охарактеризован как человек труда, ума, воли и особой восприимчивости:
• сильная воля: «В Пензе Виссариону пришлось испытать бедность и лишения, близкие к нищете. Достаточно было одного беглого взгляда на его одежду. Чтобы вполне убедиться в этом. Платье его было часто с незачиненными прорехами, а зимой он ходил в простом нагольном тулупе. Всякий другой на его месте, внушил бы только одну жалость, - таким несчастным и заброшенным казался он с виду; но, умное и прекрасное выражение его прекрасных глаз как бы говорило, что он не нуждается ни в чьей помощи, ни в чьем покровительстве».
• ум: «Виссарион не по летам развитый и необыкновенно даровитый мальчик, удивлявший всех близких своим остроумием, страстью к чтению и пытливой любознательностью, с которой он прислушивался к разговорам старших, вырастал среди домашней обстановки, которая с каждым днем становилась все безотраднее».
• труд: «Казалось бы, что при гнетущей бедности и тяжелых лишениях, Белинский мог бы опуститься; что его развитие, которое, по отсутствию внешних вспомогательных средств, скорее можно назвать саморазвитием, - должно бы было остановиться в самом своем начале, в виду того, что забота о куске насущного хлеба -очень злая и назойливая забота; наконец, что Белинский, потеряв
всякую надежду и терпение, мог бы бросить плохо вознаграждающиеся литературные занятия и взяться за какую-нибудь другую, более выгодную работу. Не то видим мы на самом деле...».
• восприимчивость: «Ребенок с умилением рассматривал свои цветы, которые он и впоследствии страшно любил: его радовало, что дождь придал жизни его любимцам, и теперь они пышно красовались
на солнце, распространяя прелестный аромат.....Долго стоял
мальчик над клумбами, любуясь своими питомцами. Он не мог оторваться от них, и целый рой вопросов, на которые его молодой ум не умел дать ответа, копошился в его голове. В таком раздумье застал мальчика Григорий Никифорович....
- Папа, папа! Как хорошо, - восторженно вскричал Виссарион, бросившись их отцу.
Но отец ничего не умел ответить ему и только как-то растерянно смотрел на сына: его испугало чересчур возбужденное выражение лица мальчика.
Ах! папа! Да неужели ты не видишь, как кругом все хорошо, все: цветы, зелень, деревья...твердил Виссарион. И, горячо обняв отца, он мало-помалу успокоился» [3].
Однако даже при соответствии заданному набору перечисленных качеств текст биографии мог быть оценен как «вредный». У критиков существовало своё представление о степени полезности биографий «хороших людей». По логике регламентатора детского чтения, приоритетными текстами являются нарративы о людях сильной воли, которые преодолевают препятствия: «Лучшими из них считаем те, в которых дети видят людей, трудящихся над развитием своих способностей, данных от рождения, борющихся с различными препятствиями и наконец достигающих известного положения в обществе, пользуясь плодами своих трудов. Даже и в тех случаях, когда герои гибнут в борьбе с различными препятствиями, оставаясь верными руководящей идее их жизни, - биографии не теряют своего педагогического значения. Эти честные борцы за идею могут служить «путеводной звездой» в жизни, могут поддержать молодых людей в борьбе с жизненными невзгодами» [10, с. 600].
Итак, лучшие из «хороших» людей погибают, но остаются верными идее. Такой мотив характерен для книг о «мучениках» («Мученики Колизея», «Мученики науки»). Людьми «второй категории», биографии которых пригодны для чтения, но уступают по воспитательной ценности первым, были люди с «поразительными обстоятельствами». Непригодность текстов объясняется так: «Эти биографии могут, что называется "вскружить голову", выбить человека из колеи и побудить броситься на такие дела, на которые он по
складу своей натуры совсем не способен. Проходит первый пыл, человек увидит. Что дело дается не так легко, как оно давалось его идолу, появляется охлаждение, разочарование и в результате изломанная жизнь или порывы без конца» [10, с. 600].
К этому типу относились биографии полководцев, героических личностей. Одной из таких фигур признавался Моцарт. Биографии третьей категории (повествования о тех, кто добивается успеха по воле случая) назывались «безусловно вредными»: «Каждый воспитатель согласится с этим взглядом, если вспомнить, что воспитание стремится развить в юноше уверенность в своих силах, помимо всякого преувеличения их и помимо надежды на всякую случайность. Поразительное явление представлял бы человек, спокойно ожидающий, когда случай выделит его из среды, снабдит всякими благостями и пустит гулять по широкому морю!» [10, с. 600]. Таким образом, герой-мученик, герой, который проходит сложный путь, погибает за идею, веру или знания, - идеальный герой для жанра биографии.
Отбором и рецензированием книг для детского чтения в имперской России занимались три основных института - Министерство народного просвещения, Ведомство учреждений императрицы Марии, Военное министерство. Набор произведений, рекомендуемых комиссиями ведомств, отличался и зависел от проводимой политики, отдельных руководителей детского чтения, которые входили в комиссии ученых советов, и от специфики групп детей, чтение которых находилось в компетенции отдельного института. Списки биографий и рецензии на них публиковались на страницах печатных органов ведомств («Журнал Министерства народного просвещения», «Женское образование» и «Педагогический сборник»). Министерство народного просвещения ведало образованием учащихся низших учебных заведений, гимназий, народных школ и пр., Ведомство учреждений императрицы Марии - образованием воспитанниц женских гимназий и Военное министерство - образованием воспитанников военно-учебных заведений. Соответственно характер рекомендуемых биографий отличался. Биографии писателей (65 произведений с 1880 по 1885 гг.) чаще всего рекомендовались для чтения детям. Рейтинг биографий в журналах Министерства народного просвещения отражает проводимую ведомством образовательную политику, которая базировалась на идее «самодержавия, православии и народности» и не выходила за эти рамки. Приоритетными являлись биографии царей и князей, прославивших Россию, защищавших родину. Вторую и третью позиции занимали рассказы о святых и писателях. Ведомство учреждений императрицы Марии и Военное министерство не рассматривали нарративы о жизни святых как важный воспитательный материал. Ведомство учреждений императрицы Марии выделяло
две основные категории биографий для чтения в женских гимназиях - рассказы о писателях и царях. То же относилось и к Военному министерству. Но для воспитанников военно-учебных заведений рекомендовались, кроме того, биографии полководцев (например, А. Суворова).
Отметим, жизнеописания знаменитых женщин отсутствовали в рекомендательных списках для гимназисток. Образцом для будущей хозяйки и матери должен был быть мужчина, и потому воспитываться она должна была на примере мужского ума, труда, вдохновения и сильной воли. А для мальчиков биографии женщин были актуальны в связи с воспитанием толерантности по отношению к девочкам. В результате нарративы о женщинах адресовались только для чтения мальчиков, точнее воспитанников военно-учебных заведений: «Кто наблюдал общество детей среднего возраста, тот мог заметить пренебрежение, которое существует у мальчиков по отношению к сверстницам девочкам; где корень подобных отношений - сказать трудно, но что он существует - это факт. С летами такие отношения заменяются половыми влечениями, период их продолжается весьма неравномерно. Постепенно перерождаясь то в обожателя, то в поклонника. То в ненавистника и т.д., но весьма редко отношения устанавливаются на почве равноправности...» [5] «Главной» героиней книг о великих женщинах была Екатерина II, книги о которой не рассматривались на страницах «Женского образования». Среди других «образцовых» дам: Жанна д'Арк, мать Гёте, Ш. Бронте, Р. Боннер, Кауфман и пр. А в качестве подарка для девушек на страницах «Женского образования» предлагалась книга «Женщина. Её жизнь, нравы и общественное положение у всех народов земного шара» А.Ф. Швейгер-Лерхенфельда, где вместо стремления к идеализации образа женщины - ориентация на реалистическое описание.
К числу непопулярных у критиков детской литературы относились произведения о представителях искусства (живопись, музыка), путешественниках и изобретателях (Колумб, Никитин, Дежнев, Хабаров, Федоров). Отдельно стоит сказать о книге «Знаменитые собаки» И. Деркачева, в которой представлены небольшие рассказы о жизни собак знаменитых людей. Критики обращали внимание на преданность животных хозяину как на желаемое качество для юного читателя, говорили о других человеческих качествах, которые демонстрировались на примере животного.
Для критиков и педагогов важна была не столько значительность фигуры, достигнутые успехи, сколько воспитательный и идеологический потенциал биографии писателя. Беллетризованные биографии писателей соотносились со школьным курсом словесности, программу которой тоже обсуждали и анализировали на страницах педагогических журналов. В 1884 г. в рамках раздела «Беседы о
русской словесности» («Женское образование») были опубликованы методико-исторические размышления В. Острогорского, где он критиковал существующую программу и выделял три главные фигуры после Карамзина и Жуковского: Грибоедова, Пушкина и Лермонтова. Однако это был методический взгляд. Не каждый писатель из литературного пантеона годился в пантеон «образцов для подражания». В проанализированных списках и обзорах 1880-1885 гг. самой популярной биографией был текст о Жуковском. Второй по степени упо-минаемости - о Ломоносове, третий - о Пушкине. В пятёрку рейтинговых у критиков биографий входили тексты о Шекспире и Карамзине. Кроме того, педагоги и критики рассматривали биографии Лермонтова, Кольцова, Тургенева (его Острогорский предлагал в качестве «нового главного имени»), Новикова, Белинского, Ершова, Се-рякова, Крылова, Державина, Фонвизина, Некрасова, А. К. Толстого. Нарративы о жизни зарубежных писателей: Гете, Шекспира, Шиллера, Данте, Байрона адресовались главным образом воспитанникам военно-учебных заведений. Для гимназисток предлагались только биографии Свифта и Сервантеса. Будущий офицер должен был соответствовать высоким образовательным стандартам и быть осведомленным о жизни зарубежных писателей. Причины такой политики отбора нам видятся в педагогическом и идеологическом значении, которое придавалось биографиям.
Жуковский обладал достаточно «ровной» (без драматических элементов, приключений) биографией и был воспитателем царя. Его «искра Божья» признавалась бледной, но не оспаривалась как материал для воспитания юных граждан. Критики признавали биографию Жуковского неинтересной: «Но винить в этом г-жу Островинскую нечего: никто, решительно никто не виноват в том, что Жуковский, например жил долго и что жизнь его протекала однообразно, не дав художнику, его жизнеописателю, моментов для ярких картин и интересных, захватывающих внимание читателя переходов от одного момента к другому» [4]. Однако текст о Жуковском - популярная писательская биография. Книга о Василии Андреевиче неоднократно рекомендуется для награды учащимся за успехи, что свидетельствует о высоком статусе писателя.
Сложнее критикам было оценить биографию Лермонтова. Несмотря на то что Министерство народного просвещения рекомендовало биографию Михаила Юрьевича для библиотек средних учебных заведений, текст биографии был спорным, по мнению критиков. В 1885 г. в «Журнале Министерства народного просвещения» (раздел «Критика и библиография») опубликована рецензия «М.Ю. Лермонтов. Его личность и поэзия»: «Из разных отзывов лиц, знавших Лермонтова, да и из его собственных писем открывается, что по своему
нраву и душевному строю он вовсе не принадлежал к субъектам приглядным. На стр. 2 хотя и говорится, что "натура Лермонтова была нежная, симпатичная", но тут же рядом читаем, что "с самого раннего детства и до последнего дня своей жизни он больше всего старался являться не тем, чем он был на самом деле". Что же тут симпатичного? Желание быть не самим собой, а прикидываться другим, постоянно носить маску, понятное, например, в Суворове, имевшем на то свои резоны и цели, не понятно в дитяти и юноше: это - своего рода лицемерие, двойственность, крайне неприятная и отталкивающая, корень которой скрывается в уродливых наклонностях природы» [2].
Критик пристрастно разбирал степень объективности текста о герое, это объясняется не только тем, что «демоническая натура» не может быть примером для подражания, но и тем, что Лермонтов - из числа протестующих героев. С началом правления Александра III ужесточалась внутренняя политика, а уровень протестных настроений стремились снизить. Безопаснее было использовать тексты о героях из далекого прошлого: биографии Ломоносова и Жуковского -популярные тексты у критиков и педагогов.
Биография Пушкина уступала по популярности рассказам о Жуковском и Ломоносове. Факты его биографии, по мнению критиков, снижали воспитательный потенциал текста несмотря на поэтические заслуги перед отечеством. И хотя биография поэта отбиралась для чтения, к ней предъявляли претензии: «Но что окончательно губит сборник, это невозможная биография Пушкина, составленная г. Не-зеленовым, и странные примечания, сделанные г. Морозовым. Составление биографий - как для детского, так и для народного чтения - дело нелегкое. И дети, и читатели из народа на многое смотрят совсем иными глазами, чем взрослые члены интеллигентного общества. Без сомнения, задача биографий достойных уважения людей не будет выполнена, если биограф не сумеет внушить читателям такового уважения к изображаемой личности. Г. Незеленов не только не внушает своей биографией уважения к Пушкину, но еще возбуждает вопрос: да за что же собственно ценить и уважать поэта? В самом деле, единственное, что выносит читатель из труда г. Незеленова, это то, что Пушкин "предавался рассеянной жизни", предавался всегда и везде: и в юности, и в зрелых летах, и в Петербурге, и в Кишиневе, и в Одессе. Нет, не под таким гарниром должно подносить читателям из народа и детей наших великих людей...» [1]. Пока биографы или составители беллетризованных биографий не научились правильно готовить «гарнир», рецензенты рекомендовали более «ровные» биографии Жуковского и Ломоносова.
В 1885 г. в рекомендательных списках появилась биография Тургенева, которого Острогорский считал «первым» лицом новейшей русской литературы: «Биографу его приходится подбирать факты из
литературных произведений, признаваемые, не без натяжки, за факты его собственной жизни и на них строить свои догадки. Понятно, что ошибки тут весьма возможны. Между тем и теперь уже ясно, что Тургенев был высоко просвещенный человек, в лучшем смысле этого слова, и по основательности своего образования, и серьезности отношения к своей работе, по своей гуманности и пр. смело может быть назван образцом, способным приободрить человека в его стремлениях работать над собой» [8, с. 324]. М.В. Соболев комментировал качества характера Тургенева («Думается также, что отзывчивость Тургенева на все доброе, его готовность придти на помощь всюду, где его помощь была нужна, тоже заслуживает занять место в биографии Тургенева. Не беда, что он иногда попадал в про-сак со своей добротой. Дон Кихот во многом симпатичнее современного Гамлета, рассуждающего, сомневающегося, боящегося стать смешным вследствии "порывов своего сердца") и отдельные "неудобные" факты биографии) (Эпизод разрыва с матерью, напротив, мы не вводили бы в биографию назначенную для детей. Он в сущности ничего почти не прибавляет к характеристике Тургенева, по крайней мере в положительной своей части. Кроме того личность матери Тургенева все еще недостаточно выяснилась, не смотря на появление в печати воспоминаний Анненкова, Полонского и других друзей покойного» [8, с. 325]. Критик стремился объяснить писателю, как лучше писать о Тургеневе для детей и как лучше не писать.
К числу «основных» биографий относились рассказы о политиках. Ученый комитет Министерства народного просвещения отдавал приоритет биографиям царей и императоров. В число рекомендованных текстов включались биографии представителей власти разных периодов: от Владимира Мономаха до правящего в то время императора - Александра III. С 1860-х гг. неизменно рекомендовалась биография Петра I. Рассматривалось два периода жизни Петра: 1) как Петр I провел молодые годы, как и чему учился и 2) как Петр Великий добыл море и создал русский флот (Два чтения «О Петре Великом» С. Рождественского. СПб., 1884). Наряду с биографией Александра II текст, прославляющий Петра Великого, был популярным в списках для чтения. Петр представлял собой «великое прошлое», а царь Освободитель, как называли Александра II, - «настоящее» государства. Последний был свидетельством греха народа (убийство императора), о котором народу напоминали, а образ Александра героизировали, вспоминая его реформаторскую деятельность. Из числа менее рекомендуемых правителей: Екатерина II, Александр Невский, Михаил Федорович, Александр III, Владимир Мономах. Таким образом выстраивалась иерархия биографий политиков. Писатели и критики сопоставляли ценность фигур Петра I и Екатерины II, отводя им роли в историческом
процессе: «Г-жа Макарова отводит Екатерине место среднее между Петром и минувшим славным царствованием. "Петру пришлось разрабатывать непочатую глыбу, причем необходимо было рубить, заботясь только об общей форме готовившегося материала; Екатерине же досталось сглаживать, полировать и отделывать подготовленное Петром и, в свою очередь, подготовить народ к принятию реформ настоящего царствования"» [6]. Рецензенты призывали авторов биографий обращать особое внимание на личную жизнь императоров («...Екатерина была добрым, ласковым и любящим существом...»), а также больше описывать успехи внутренней политики, чем внешней. Популярны у критиков детской литературы были и биографии американских президентов (Франклина, Вашингтона, Линкольна, Гарфилда). Биография Джеймса Гарфильда была востребованнее текстов о многих русских правителях. Появление в детском чтении XIX в. биографий президентов США объясняется следующей логикой критиков: «Другое дело, когда читателями являются люди других наций, других стран; здесь биография не имеет того подкупающего значения, которое содержится в понятии "свое, родное", а потому читается она с большим спокойствием и будет влиять на читателя силой тех факторов, которые в ней сокрыты» [7]. И тем обстоятельством, что в 1880-е гг. количество переводных текстов было велико, а биографии русских авторов объективно уступали в качестве изложения, хотя уже оформился круг русских авторов биографического жанра для детей (Фурман, Островинская, Макарова, Ремезов). Редактор издания «Джордж Вашингтон» (А. П. Мунт. СПб., 1880) В. Бородин писал, что в русском книгоиздательском пространстве нет литературных сил, необходимых для добросовестного выполнения биографий, и достаточных материальных средств, которые позволили бы автору спокойно и добросовестно выполнить свою работу. Практика освоения иностранного материала и опыта была характерна и для организации школьных праздников, посвященных знаменитым людям Отечества. В 1884 г. на страницах «Женского образования» обсуждался американский опыт в этой области. В частности, говорилось о школьных праздниках в честь великих людей (день рождения Франклина) и особенности их проведения (выставка, эскизы, случаи из жизни, опыты). Биография Дж. Гарфилда, с большой охотой рекомендуемая критиками, привлекала рецензентов «сложностью» судьбы президента, намек на которую содержался и в самом названии книги: «От бревенчатой хижины до Белого дома. Жизнь Джеймса Гарфильда»: «Жизнеописание Джеймса Гарфильда, несчастного президента С.-Американских Штатов, одна из таких, которые можно смело рекомендовать детям, так как она соединяет в себе все воспитательные элементы, способные поднять дух людей,
в бедности обретающихся, и умерить гордость избранников счастья. (...) в 8 лет он уже принял на себя все хозяйство фермера, потом сделался погонщиком мулов, дворником той семинарии, где он учился, дальше плотником, чтобы добыть средства к существованию, и товарищи-студенты часто после лекций видели его на крыше с молотком в руках; будучи уже профессором, он открыл школу чистописания. Никакой честный труд его не шокировал» [9]. В рекомендательных списках не было упоминаний биографий европейских правителей. Единственным таким текстом можно назвать биографию Наполеона, но она рассматривалась как рассказ о полководце. Популярность американских президентов у критиков и педагогов можно объяснить и трагичными эпизодами биографий. Так, Линкольн и Гарфилд были убиты, что перекликалось с судьбой русского императора Александра II, нарративы о котором были в числе приоритетных для чтения.
Биографии святых и представителей церкви рекомендовались главным образом на страницах «Журнала Министерства народного просвещения» и конкурировали с биографиями писателей: «Рассказы для детей о земной жизни спасителя и Господа нашего Иисуса Христа» А. П. Бахметева, «Жизнь и учение Иисуса Христа. Евангельские рассказы», «Св. Апостолы. Св. Мученики» священника Опатовича, «Протоиерей Иоанн Исидорович Кумпан, настоятель Свято-Троицкого собора в г. Керчи», «Жизнь Божьей матери. Праздники в честь ее», «Житие преподобного отца нашего Ксенофонта и супруги его Марии, двух сыновей его, Иоанна и Аркадия» Е. Тур, «Св. Стефан Пермский» Толычевой и др. В «Женском образовании» и «Педагогическом сборнике» упоминалось три текста о святых: «Старец Иринарх, безвестный герой Смутного времени» И.Е. Забелина, «Патриарх - великий государь Никон» А. Разина, «Преподобный Иоанн Дамаскин» А. К. Толстого.
Основными рекомендуемыми и рецензируемыми биографиями были нарративы о жизни писателей, политиков и святых. В пантеон героев включались полководцы и известные женщины, но главным образом для воспитанников военно-учебных заведений. Актуальны были биографии самоучек и мучеников. Представители искусства, путешественники и изобретатели рекомендовались в меньшей степени. Для детского чтения использовались и рассказы о жизни знаменитых собак. Выбор той или иной биографии для детского чтения был обусловлен адресатом, заданными фактами жизни героев, их воспитательным потенциалом, социально-культурной и идеологической обстановкой. В текстах о жизни знаменитых людей критики подчеркивали самодержавные и православные акценты (Министерство народного просвещения). Но к рекомендации биографий писателей рецензенты и составители каталогов книг для чтения в 1880-1885-е
гг. обращались чаще («писатели» - 65 упоминаний, «политики» - 53, «святые» - 19). Фигура писателя была наиболее значимой при создании единого пантеона героев Отечества, хотя руководители детского чтения пытались конструировать разные пантеоны для отдельных групп детей. Биография выполняла, по мысли критиков, и воспитательные функции, транслируя примеры и образцы для подражания тех, кто обладал правильными качествами и ценностями. Популярность биографий зарубежных «замечательных людей» объясняется прежде всего требованиями, предъявляемыми критиками к качеству текстов.
Воспитательный компонент критики детской литературы преобладал в массе выходивших публикаций, что объяснимо профессиональной сущностью критиков (педагоги, иногда детские писатели) и особенностями площадок (педагогические журналы), которые понимали детскую литературу как воспитательную литературу. У критиков детской литературы не было задачи воспитать читателя, была задача воспитать характер, качества, сформировать ценности. Поэтому филологический анализ произведений был не актуален, а воспитательная тенденция подкреплялась педагогическими идеями знаковых фигур для второй половины XIX в.: Л.Н. Толстого,
B.П. Острогорского, К.Д. Ушинского, Н.И. Пирогова.
Список литературы
1. Обзор детской литературы. - СПб.: Изд-во Русского книжного магазина, 1889. - С. 49.
2. О-н С. М.Ю. Лермонтов. Его личность и поэзия // Журн. М-ва народного просвещения. - 1885. - № 5. - С. 120.
3. Островинская А. Искры Божьи. Биографические очерки. - СПб.: Типография И.А. Цедеербаума, 1885. - С. 34-62.
4. Позняков Н. Искры Божьи // Женское образование. - 1885. - № 1. - С. 52.
5. Соболев М. Жизнеописание замечательных женщин // Пед. сб. - № 1. -1882. - С. 131.
6. Соболев М.В. Обзор детских книг // Пед. сб. - 1881. - № 4. - С. 956-957.
7. Соболев М.В. Обзор детских книг // Пед. сб. - 1882. - № 3. - С. 600.
8. Соболев М.В. Обзор детских книг // Пед. сб. - 1884. - № 3. - С. 324-325.
9. Соболев М.В. Обзор детских книг // Пед. сб. - 1884. - № 9. - С. 307.
10. Соболев М.В. Самоучка Валентин Дюваль // Пед. сб. - № 3. - 1882. -
C. 599-600.
Статья поступила: 18.04.2018. Принята к печати: 28.05.2018
