CC BY
101
УДК 327
К. А. Акименко
третий секретарь МИД России; e-maiL: akimenko_kostya@maiL.ru
«ИРАНСКАЯ СТРАТЕГИЯ» РОССИИ В ПОИСКЕ БАЛАНСА ИНТЕРЕСОВ В МИРОВОМ СООБЩЕСТВЕ (на примере иранской ядерной программы)
В статье рассматривается иранское направление российской внешней политики, генезис отношений России с Тегераном, которые являются важным направлением в современной внешнеполитической повестке дня. Автор статьи изучает подходы российской внешней политики в отношении Исламской Республики Иран, целью которой является нахождение точек соприкосновения для совместных политических действий в регионе. Иран представляет собой ключевого регионального игрока, позиция которого для России на международной арене является необходимой для эффективной защиты и продвижения наших национальных интересов. Автором делается предположение, что наиболее действенная формула сотрудничества была успешно найдена и уже применяется. Она заключается в гибком (адаптивном), и в то же время прагматичном подходе, что позволяет извлечь максимальную политическую и экономическую выгоду на фоне непростой обстановки, сложившейся вокруг Ирана. Автор приходит к выводу, что Иран важен для России с точки зрения геополитики. Более того, потенциал дальнейшего расширения двустороннего сотрудничества также имеется - в частности, в экономическом и энергетическом секторах.
Ключевые слова: Россия; Иран; США; внешняя политика; международные отношения; мирный атом; ядерная программа.
K. A. Akimenko
3rd Secretary of the Ministry of foreign Affairs of Russian Federation; e-maiL: akimenko_kostya@maiL.ru
RUSSIAN "IRANIAN STRATEGY" IN SEARCH OF BALANCE OF INTERESTS IN THE GLOBAL COMMUNITY (at example of Iranian nuclear program)
The articLe deaLs with the Iranian direction of Russian foreign poLicy, the Genesis of Russia's reLations with Tehran, which are an important direction in the modern foreign poLicy agenda. The author studies the approaches of the Russian foreign poLicy towards the IsLamic RepubLic of Iran (IRI), which aims to find common ground for joint poLiticaL action in the region. Iran is a key regionaL pLayer whose position in the internationaL arena is important for Russia to effectiveLy protect and promote our nationaL interests. The author makes the assumption that the most effective formuLa of cooperation has been successfuLLy found and is aLready used.
It consists in a fLexibLe (adaptive), and at the same time pragmatic approach that aLLows to get the maximum political and economic benefit against the background of the difficult situation around Iran. The author comes to the conclusion that Iran is important for Russia in terms of geopolitics. Moreover, there is also potential for further expansion of bilateral cooperation, particularly in the economic and energy sectors.
Key words: Russia; Iran; USA; foreign policy; international relations; peaceful atom; nuclear program.
Мирное решение проблем глобального и регионального развития традиционно является приоритетом Российской Федерацией на внешнеполитическом треке [Юртаев 2015]. Принимая во внимание географию распространения и масштаб проблем международного развития, наша страна проводит самостоятельный и независимый внешнеполитический курс, который учитывает ее национальные интересы и основой которого является безусловное уважение и соблюдение норм международного права [Концепция внешней политики Российской Федерации]. Этим можно объяснить позицию России по ключевым вопросам современной повестки дня, в том числе и по вопросу иранской ядерной программы.
История российско-иранского ядерного сотрудничества берет свои истоки еще с начала 1990-х гг., когда Москва согласилась помочь Тегерану возобновить строительство первой АЭС в Бушере. Это отвечало интересам России в тот период времени с точки зрения утверждения новой России на политической арене и в регионе, а также с точки зрения экономических выгод. С самого начала российско-иранские контакты были основаны на принципе нераспространения и ограничивались проектами в мирных целях. Кроме того, в середине 1990-х гг. правительство России неофициально пообещало Вашингтону, что российское ядерное сотрудничество с Тегераном будет ограничено проектом Бушерской АЭС [Юртаев 2016].
Выявление скрытой деятельности в рамках иранской ядерной программы кардинально повлияло на сотрудничество Ирана с Россией. Обеспокоенное попытками Тегерана скрыть свои независимые исследования, российское правительство серьезно пересмотрело свои подходы к некоторым аспектам двусторонних отношений. Во-первых, Москва пыталась помешать Ирану использовать российскую помощь и материалы для создания оружия массового уничтожения. Например,
к 2005 г. Москва подписала ряд соглашений с Тегераном, гарантирующих возврат отработанного ядерного топлива с Бушерской АЭС в Россию, в противном случае Иран потенциально мог бы использовать его для производства взрывных устройств на основе плутония [Юртаев 2016]. Во-вторых, для того чтобы не дать в руки Тегерана технологии, необходимые для создания средств доставки оружия массового уничтожения, Москва ограничила свое сотрудничество с Ираном в ракетно-космической сфере. В результате все российско-иранские космические проекты за последнее десятилетие (начиная с запуска мини-спутника БтаЬ-1) были реализованы в России и с минимальным фактическим участием иранской стороны. В-третьих, Россия пересмотрела свои военные контакты с Ираном.
В 2001 г. перед началом серьезных разногласий по поводу ядерной программы, две страны подписали рамочное соглашение о военном сотрудничестве. Иранцы были заинтересованы в импорте систем противовоздушной обороны, нового поколения реактивных истребителей, военно-транспортных вертолетов и противотанковых ракет, в дополнение к оказанию Россией помощи в ремонте и модернизации существующего оборудования. Тегеран стремился не только покупать оружие у России, но и приобретать лицензии на производство некоторых из этих систем в Иране. Тем не менее Москва посчитала, что помогать Ирану развивать свой военно-промышленный потенциал не в ее интересах, поэтому все запросы на получение лицензий были отклонены. После раскрытия секретной деятельности в рамках ядерной программы Тегерана уверенность правительства России в своем решении по данному вопросу укрепилась.
В то же время гибкость стратегии России в отношении Исламской Республики отчетливо прослеживается в динамике ее позиции по так называемому иранскому досье. Российская сторона выступает против обретения Ираном ядерного оружия, полагая, что такое развитие событий приведет к резкому изменению баланса сил в регионе, причем, не исключено, что и не в пользу Москвы [О встрече министра иностранных дел России]. По мнению некоторых правительственных экспертов, от «ядерного» Ирана можно было бы ожидать проведения более агрессивной и самостоятельной внешней политики, что может побудить страны Ближнего Востока с менее стабильными режимами развивать собственные технологии для получения оружия массового
уничтожения, используя этот «козырь» в качестве инструмента давления [Клепиков 2017].
В то же время российские политики и эксперты утверждают, что в ожесточенном ядерном споре между Ираном и Западом прослеживаются определенные положительные моменты. Во-первых, текущие разногласия ограничивают экономическое присутствие Запада в Иране, создавая дополнительные возможности для российских компаний закрепиться в иранской экономике. Во-вторых, данный спор рассматривается как камень преткновения на пути возможного американо-иранского сближения. Российские политологи справедливо полагают, что политические и экономические позиции Москвы в Иране могут быть сильно скорректированы в результате восстановления дипломатических отношений между Тегераном и Вашингтоном [там же].
Позицию России в споре вокруг ядерной программы Ирана нельзя назвать ни проиранской, ни проамериканской. Москва балансирует между США, Европой и Израилем, с одной стороны, и Исламской Республикой - с другой, не стремясь присоединиться к тем или другим. Россия также настаивает на том, что ядерный вопрос должен быть урегулирован дипломатическим путем, так как появление новой зоны конфликтов и нестабильности у границ России совершенно противоречит ее интересам [Клепиков 2017].
Москва изначально рассматривала «шумиху» по поводу иранской ядерной программы как серьезный удар по российско-иранскому политическому сотрудничеству и, что более важно, по экономическим отношениям двух стран. Рост напряженности в отношениях между Ираном и Западом существенно ограничивает возможности России маневрировать между Тегераном, Вашингтоном и Брюсселем. В то же время штрафные экономические санкции, введенные Западом с целью приостановить иранские ядерные исследования, продолжают негативно влиять на российско-иранское сотрудничество в военной сфере, области энергетики, высоких технологий и образования. В этих условиях России пришлось выбирать, чью сторону в ядерном споре поддерживать. Участие в любом про- или антииранском лагере было и остается непозволительной роскошью для России, руководство которой, естественно, заинтересовано в сохранении хотя бы нейтральных отношений как с Тегераном, так и с Западом. Экстерриториальный характер санкций США и тот факт, что эти карательные меры
были поддержаны значительным количеством стран, больно ударил по российско-иранским экономическим отношениям. По заявлению российских должностных лиц, объем экспорта техники из России в Иран резко сократился после введения санкций в 2010 г.
Иранская ядерная программа отразилась и на других проектах, в которых участвовала Россия. В результате все совместные проекты с третьими сторонами были заморожены, в том числе трехсторонние переговоры по газовому сотрудничеству между Россией, Катаром и Ираном.
В области денежно-кредитной политики российские компании столкнулись с серьезными проблемами в отношении финансовых операций в долл. США, евро и дирхамах ОАЭ при расчете с иранскими партнерами. Москва и Тегеран попытались решить эту проблему посредством введения рубля в качестве законного платежного средства, но эти усилия лишь частично увенчались успехом, учитывая тесные связи между российскими и западными банками и финансовыми учреждениями, которые не могут вести бизнес в полную силу в связи с наложенными санкциями на Иран.
Решением данного вопроса могло бы стать создание совместного российско-иранского банка. Тем не менее тесные связи российской экономической элиты с американскими, европейскими и израильскими деловыми кругами, а также финансовая и технологическая зависимость Запада от российских компаний оказались решающими сдерживающими факторами: в 2009-2011 гг. ряд частных и полуправительственных компаний, имеющих крупные экономические интересы в США и ЕС (например, нефтехимическая корпорация ЛУКойл), решили покинуть Иран.
Аналитики утверждают, что даже нефтяные и газовые компании, которые пользуются поддержкой правительства России, были вынуждены замедлить темпы сотрудничества с Ираном и ограничить мероприятия по общему и техническому обсуждению возможных проектов. Как результат, Москва продолжает выступать с рядом инициатив, направленных на мирное урегулирование ядерной проблемы. Российские власти на разных уровнях пытаются убедить иранское правительство в необходимости уточнить для международного сообщества цели проведения Ираном исследований в ядерной области и свести к минимуму конфронтацию с Западом. Тем не менее Иран
продолжает отклонять все предложения России, тем самым вынуждая поддерживать резолюции ООН о введении санкций против Ирана. Из-за ряда мер, предпринятых Тегераном в 2009-2010 гг., Москва жестко отреагировала на проведение Ираном ядерных исследований.
Во второй половине 2009 г. российские власти узнали о планах Ирана построить второй завод по обогащению урана. Как и в 2002 г. это событие вызвало дискуссии среди российских политиков о степени доверия к Тегерану. Противоречия усилились в октябре - ноябре 2009 г., когда Иран внезапно отказался обменять под контролем ЕС свое низкообогащенное ядерное топливо на высокообогащенное для Тегеранского исследовательского реактора. Россия активно поддерживала сделку по обмену, полагая, что обмен топлива не только продемонстрирует Западу мирные намерения Ирана, но и развеет опасения Москвы о возможности использования низкообогащенного урана для создания так называемой грязной бомбы.
Последующие усилия Тегерана заменить Россию Турцией и Бразилией в качестве основных ядерных посредников с Западом стали «последней каплей»: Москва расценила этот шаг как противоречащий ее национальным интересам и ее роли в регионе [Терехов 2012]. В результате России не осталось ничего другого как поддерживать мировое сообщество в применении новых санкций ООН против Ирана.
9 июня 2010 г. Совет Безопасности принял Резолюцию 1929. Комментируя это событие, Президент Д. А. Медведев охарактеризовал поведение Ирана как «неприемлемое». Он признал, что Тегеран близок к достижению способности создавать ядерное оружия, и заявил, что принятие новых международных санкций в отношении Ирана является неизбежным. Д. А. Медведев добавил: «Как правило, санкции не приносят ожидаемых результатов, но их применение имеет определенную логику: они являются сигналом международного сообщества [Ирану]» [Выступление Президента России Д. А. Медведева ... 2010].
Кроме того, российские власти вышли за рамки простой поддержки решений ООН и применили свои собственные односторонние санкции в отношении Ирана. 22 сентября 2010 г. Д. А. Медведев издал Указ 1154 «О мерах по выполнению Резолюции СБ ООН 1929». Большинство формулировок Указа были основаны на Резолюции СБ ООН. Например, Россия ввела серьезные ограничения на предоставление банковских, страховых, транзитных и транспортных услуг иранским
физическим и юридическим лицам, вовлеченным в ядерную и ракетную деятельность в стране. Попавшим под действие санкций иранцам было также запрещено инвестировать в экономику России или приобретать российские технологии, необходимые для развития вышеупомянутых программ. Российские власти оставляют за собой право проверять подозрительные грузы, перевозимые в Иран или из Ирана и координировать свою деятельность в этой области с другими странами [Указ Президента Российской Федерации № 1154].
Наиболее действенные меры, осуществляемые Москвой, связаны с военным сотрудничеством между двумя странами. Российские компании были отстранены от продажи или передачи Ирану танков, бронетехники, артиллерийских систем, ракет, ракетных комплексов, кораблей, военных вертолетов и некоторых типов самолетов. Особый акцент был сделан на приостановлении продажи зенитно-ракетных комплексов С-300. Кроме того, Москва не позаботилась о предоставлении Тегерану запасных частей, необходимых для технического обслуживания такого оборудования и вооружений, технологий, необходимых для их производства, а также консультативных услуг для приобретения таких технологий. Товарооборот оружия между Россией и Ираном был остановлен - Москва не выдвигала новых предложений в этой области с сентября 2010 г., ограничиваясь существующими сделками по продаже вооружения для пассивной обороны.
Это, в свою очередь, серьезно подорвало возможности Ирана по укреплению своей системы защиты. Например, введение в действие Указа № 1154 привело к приостановлению оказания необходимых услуг по обслуживанию ракетных комплексов ТОР-М1, ранее проданных Москвой Тегерану. Такие системы считаются одними из немногих, если не единственными, используя которые иранские зенитные подразделения способны серьезным образом противостоять американским и израильским военным самолетам.
Хотя российские санкции только повторяли положения Резолюции 1929, их реализация стала серьезным сигналом Тегерану: ранее Россия никогда официально не применяла никаких односторонних карательных мер против Исламской Республики. В то же время Москва не упорствовала в давлении на Иран и постепенно смягчила свою позицию. Россия не сразу наложила односторонние санкции: иранцам было дано время, чтобы приспособиться к сотрудничеству с Россией,
к требованиям резолюций ООН и другим применяемым против Ирана мерам. Например, филиал Национального банка Ирана («Банк-е Мелли-е Иран») в Москве был переименован в «Мир Бизнес-Банк», и Тегеран возобновил рассмотрение возможности использования рубля вместо доллара и евро в двусторонней торговле с Россией [Емельянов, Шигина 2019].
Между тем, в начале 2011 г. Россия возобновила попытки урегулирования международных споров по поводу иранской ядерной программы, что отражало в целом политику по вопросам международной безопасности [Жерлицына, Костелянец, Сидорова 2018]. В июле того же года министр иностранных дел России С. В. Лавров предложил Ирану и международной группе 5+1 (пять постоянных членов Совета Безопасности ООН плюс Германия) поэтапный план действий, который позволил бы постепенно решить проблему. Инициатива была с осторожностью воспринята Западом и тепло приветствована Ираном [Президент Ирана принял предложения . 2011]. Несмотря на то, что предложение России не было введено в действие, Москва продолжила усилия по стимулированию сторон к диалогу [Брифинг официального представителя ... 2012]. Кроме того, в Тегеране выразили свою заинтересованность в возвращении к инициативе С. В. Лаврова. Следует отметить, что усилия российской стороны, направленные на то, чтобы подтолкнуть Иран к активным переговорам, совпали с периодом российско-иранского сближения.
На сегодняшний день позиция России по ядерной проблеме резко изменилась. Во-первых, российские эксперты утверждают, что развитие иранской ядерной программы успешно сдерживалось санкциями США и ЕС. Эти меры служат интересам России, предотвращая возникновение ядерной державы вблизи ее границы. С точки зрения Москвы введение жестких санкций со стороны России радикально не изменит сложившуюся ситуацию, но определенно испортит отношения Москвы с Тегераном. В этих условиях единственной разумной стратегией поведения для России является сохранение статус-кво без вступления в ядерный спор как на стороне мирового сообщества, так и на стороне Ирана. Во-вторых, российские власти постепенно приходят к пониманию, что односторонние санкции США и других стран в отношении Ирана не представляют собой настолько серьезную проблему, как ожидалось.
Российские эксперты единодушны во мнении, что бегство западных инвесторов из Ирана и их отказ от торговли с Исламской Республикой под давлением США и ЕС создали возможности для укрепления российскими фирмами их собственного присутствия в Иране [Юртаев 2016]. Например, российский производитель паровых турбин ООО «Силовые машины» сменил в Иране итальянскую компанию «Ansaldo». Кроме того, решение крупнейших мировых производителей грузовых транспортных средств (Daimler, Volvo, Scania) уменьшить свое сотрудничество с Ираном, в сочетании с недостаточным качеством китайских грузовиков, вынудило Тегеран переключиться на российские компании «КАМАЗ» и «Группа ГАЗ» [Юртаев 2016]. А сразу же после введения в 2010 г. санкций против иранской нефти и газа Иран обратился к российским компаниям «Роснефть», «Газпром нефть» и «Татнефть» для заключения сделок по покупке бензина у данных холдингов.
В-третьих, нынешняя ситуация также соответствует политическим интересам России. Как описано выше, длительный ядерный спор препятствует развитию американо-иранского сближения, которое Россия рассматривает как серьезную угрозу для своих интересов в регионе [Емельянов 2017]. Что касается слухов о наличии у Ирана ядерного оружия, российские эксперты не располагают серьезными доказательствами того, что Тегеран решил производить ядерное вооружение. В любом случае они считают, что Тегеран не способен достичь этой цели в среднесрочной перспективе, и что все заявления иранских официальных лиц по этому поводу не что иное, как обыкновенная бравада.
Как заявляют российские аналитики, ядерная программа Тегерана преследует две цели: во-первых, является символом сплоченности иранского народа, чья вера в идеи исламской революции постепенно угасает, и, во-вторых, иранские власти намерены использовать ядерную программу в качестве разменной монеты, чтобы добиться наиболее приемлемых для себя условий в противостоянии с Западом [Юртаев 2016].
В результате Россия рассматривает ядерную программу Ирана как незначительные угрозу своим интересам в регионе (хотя обеспокоенность по поводу возможного использования низкообогащенного урана для создания «грязной бомбы» сохраняется). Москва только
иногда выражает недовольство по поводу продолжающихся ядерных исследований в Иране и только тогда, когда Тегеран демонстрирует чрезмерное упрямство в переговорном процессе. Избыточное давление на Иран пагубно влияет в отношении определенного круга вопросов, в которых Москва остро нуждается в поддержке Тегерана (или, по крайней мере, нейтралитета с его стороны) [Юртаев 2016].
В целом, нынешнюю официальную позицию России по ядерному вопросу лучше всего выразил заместитель министра иностранных дел С. А. Рябков, непосредственно вовлеченный в процесс принятия решений по иранской ядерной программе. Он признал, что Россия «обеспокоена сокращением дистанции, которая отделяет Иран от гипотетической возможности овладения технологиями, позволяющими создавать ядерное оружие» [Интервью главного редактора 2012]. Затем он остановился на следующем заявлении: «Иранская сторона действительно прогрессирует в развитии своей ядерной программы. Иран ограничил сотрудничество с МАГАТЭ, сославшись на обязательства, указанные в ранее подписанных документах. Эта ситуация настораживает Россию больше, чем остальные страны. Мы находимся в непосредственной близости к Ирану, а Иран, обладающий ядерным оружием, - неприемлемый вариант для России. Между тем, мы должны признать, что поведение Тегерана не дает нам "железных" оснований полагать, что иранские ядерные исследования могут иметь военное применение ... Чтобы получить ядерное оружие, вы не можете просто проводить научные исследования, необходимо тестировать его и создавать средства его доставки <...>. Для того чтобы сделать это, вам нужны испытательные полигоны, где всегда остаются следы проведенных испытаний. Где всё это [в Иране]? Не следует забывать и про беспрецедентное внимание, которое политики и спецслужбы всего мира уделяют событиям в Иране» [Интервью главного редактора 2012].
Вывод С. А. Рябкова прост: военная операция против Ирана (или еще более жесткие односторонние санкции) не являются верным путем, и есть еще время, чтобы обсудить проблему. С. А. Рябков сравнил нынешнюю ситуацию с продажей персидских ковров на базаре в Тегеране. «Иранское правительство годами ткет свой "ядерный ковер" и не собирается отдавать его бесплатно», - сказал он. В то же время «переговоры и заключение сделок могли бы помочь в достижении приемлемой цены», но покупатель никогда не сможет приобрести то,
что хочет, «угрожая продавцу палкой и ножом» [Интервью главного редактора 2012].
Потенциал для разрешения вышеупомянутого конфликта, несомненно, имеется. В ходе многочисленных встреч были определены позиции сторон «ядерного спора». Однако основная проблема заключается во взаимном отсутствии доверия и нежелании вести диалог на паритетных началах. В итоге можно утверждать о сохранении парадоксальной ситуации: в сложившихся обстоятельствах стремление «сохранить лицо» для участников ядерного спора оказывается важнее, чем действенные и реальные шаги по выходу из тупика. Очевидно, что пока Запад и Иран не осознают необходимость идти на компромисс, не боясь поступиться своими принципами, положительный исход вряд ли прогнозируем в ближайшей перспективе. В то же время пример российско-иранских взаимоотношений в данном контексте наглядно демонстрирует позитивные стороны многовекторно-сти, а также возможность успешно добиваться своих национальных целей, используя широкий инструментарий внешней политики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Брифинг официального представителя А. К. Лукашевича от 02.03.2012 [Электронный ресурс] // Официальный сайт МИД России. URL : www. mid.ru/brp_4.nsf/newsline/193008009D0F4D8F442579B50059A1F8. Выступление Президента России Д. А. Медведева на совещании с российскими послами и постоянными представителями в международных организациях [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента России. 12.07.2010. URL : kremlin.ru/transcripts/8325 (дата обращения 05.01.2019).
Емельянов А. И. Геополитическая роль России в современном мире: цивили-
зационная составляющая // Образование и право. 2017. № 11. С. 17-20. Емельянов А. И., Шигина А. Ф. Русофобия в международных организациях: сравнительный анализ // ГосРег: государственное регулирование общественных отношений. 2019. Т. 27. № 1 (27). С. 262-268. Жерлицына Н. А., Костелянец С. В., Сидорова Г. М. Угрозы безопасности
Африки: современные тенденции. М. : ФГБОУ ВО МГЛУ, 2018. 271 с. Интервью главного редактора «Индекса безопасности» с замминистра иностранных дел РФ С. А. Рябковым // Индекс безопасности. 15.02.2012. Клепиков С. С. Перспективы развития российско-иранских отношений в контексте современной международной ситуации // Историческая и социально-образовательная мысль. 2017. № 1. С. 54-58.
Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В. В. Путиным 30 ноября 2016 г.) [Электронный доступ] // Официальный сайт МИД России. URL : www.mid.ru/ foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248 (дата обращения: 05.01.2019).
О встрече министра иностранных дел России С. В. Лаврова с министром иностранных дел Ирана М. Д. Зарифом [Электронный доступ] // Официальный сайт МИД России. URL : www.mid.ru/web/guest/foreign_policy/ news/ (дата обращения: 05.01.2019).
Президент Ирана принял предложения РФ по иранской ядерной проблеме [Электронный ресурс] // Официальный сайт РИА. URL : ria.ru/ world/20110816/418496973.html.
Терехов А. Стамбульское ядерное фиаско // Новая газета. 24.01.2012.
Указ Президента Российской Федерации № 1154 «О мерах по выполнению положений Резолюции ООН 1929» от 9.06.2010 [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента России. URL : www.kremlin.ru/acts/ news/49248 (дата обращения 05.01.2019).
Юртаев В .И. Россия и Иран: проблема стратегического партнерства // Российско-иранские отношения. Проблемы и перспективы. Сборник статей международной конференции. ИВ РАН / под ред. Е. В. Дунаевой, В. И. Сажина. 2015. С. 36-51.
Юртаев В. И. Иран и санкции: пределы саморазвития // Мировая экономика и международные отношения. 2016. Т. 60. № 5. С. 26-29.
REFERENCES
Brifing oficial'nogo predstavitelja A. K. Lukashevicha ot 02.03.2012 [Jelektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt MID Rossii. URL : www.mid.ru/brp_4.nsf/newsline/ 193008009D0F4D8F442579B50059A1F8.
Vystuplenie Prezidenta Rossii D. A. Medvedeva na soveshhanii s rossijskimi poslami i postojannymi predstaviteljami v mezhdunarodnyh organizacijah [Jelektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Prezidenta Rossii. 12.07.2010. URL : kremlin.ru/transcripts/8325 (data obrashhenija 05.01.2019).
Emeljanov A. I. Geopoliticheskaja rol' Rossii v sovremennom mire: civilizacionnaja sostavljajushhaja // Obrazovanie i pravo. 2017. № 11. S. 17-20.
Emeljanov A. I., Shigina A. F. Rusofobija v mezhdunarodnyh organizacijah: sravnitel'nyj analiz // GosReg: gosudarstvennoe regulirovanie obshhestvennyh otnoshenij. 2019. T. 27. № 1 (27). S. 262-268.
Zherlicyna N. A., Kosteljanec S. V., Sidorova G. M. Ugrozy bezopasnosti Afriki: sovremennye tendencii. M. : FGBOU VO MGLU, 2018. 271 s.
Interv'ju glavnogo redaktora «Indeksa bezopasnosti» s zamministra inostrannyh del RF S. A. Rjabkovym // Indeks bezopasnosti. 15.02.2012.
Klepikov S. S. Perspektivy razvitija rossijsko-iranskih otnoshenij v kontekste sovremennoj mezhdunarodnoj situacii // Istoricheskaja i social'no-obrazova-tel'naja mysl'. 2017. № 1. S. 54-58.
Koncepcija vneshnej politiki Rossijskoj Federacii (utverzhdena Prezidentom Rossijskoj Federacii V. V. Putinym 30 nojabrja 2016 g.) [Jelektronnyj dostup] // Oficial'nyj sajt MID Rossii. URL : www.mid.ru/foreign_policy/news/-/ asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248 (data obrashhenija: 05.01.2019).
O vstreche ministra inostrannyh del Rossii S. V. Lavrova s Ministrom inostrannyh del Irana M. D. Zarifom [Jelektronnyj dostup] // Oficial'nyj sajt MID Rossii. URL : www.mid.ru/web/guest/foreign_policy/news/ (data obrashhenija: 05.01.2019).
Prezident Irana prinjal predlozhenija RF po iranskoj jadernoj probleme [Jelektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt RIA. URL : ria.ru/world/20110816/418496973.html.
Terehov A. Stambul'skoe jadernoe fiasko // Novaja gazeta. 24.01.2012.
Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii № 1154 «O merah po vypolneniju polozhenij Rezoljucii OON 1929» ot 9.06.2010 [Jelektronnyj resurs] // Oficial'nyj sajt Prezidenta Rossii. URL : www.kremlin.ru/acts/news/49248 (data obrashhenija 05.01.2019).
Jurtaev V .I. Rossija i Iran: problema strategicheskogo partnerstva // Rossijsko-iranskie otnoshenija. Problemy i perspektivy. Sbornik statej mezhdunarodnoj konferencii. IV RAN / pod red. E. V. Dunaevoj, V. I. Sazhina. 2015. S. 36-51.
Jurtaev V. I. Iran i sankcii: predely samorazvitija // Mirovaja jekonomika i mezh-dunarodnye otnoshenija. 2016. T. 60. № 5. S. 26-29.
