CC BY
75
УДК 811.161.0 (091)
ББК 81.411.2 - 0
Т 51
Э.И. Токарева
Интралингвистический аспект древнерусской публицистики
(Рецензирована)
Аннотация:
Статья посвящена истории публицистического стиля. Дается представление о жанровой структуре древнерусских текстов, накоплении арсенала стилистикоэкспрессивных ресурсов языка, интерпретируется взаимодействие двух коммуникативных систем Древней Руси - церковнославянской и древнерусской.
Ключевые слова:
Интралингвистика, топология, парадигма, метафора, метонимия, эпитеты, дистрибуция, семантика, койне, идиома, идеографические синонимы, паронимы, дериват, синхронная стилистика, диахрония.
Содержательно-стилистическая топология древних письменных источников настолько сложна, что все еще недостаточно лингвистически идентифицирована. Поэтому любое новое обращение к лингвостилистике древнерусских памятников расширяет и углубляет научную парадигму данной сферы, приближает исследователей к пониманию мировосприятия предков и письменной культуры наследия.
Принято считать, что даже летописные своды, как наиболее древняя и хорошо апробированная русскими книжниками литературная форма, содержат текстовые фрагменты, обладающие гражданственной направленностью, патриотическим пафосом, призывом к свершению исторически важных гражданских актов, т.е. публицистичностью. Хотя всем известно, что летописи (хроники, анналы) как литературный жанр - это не публицистические произведения. Тогда возникают новые вопросы: какие тексты следует считать публицистическими? В какой исторический период они зарождаются? Какие эволюционные факторы русской письменной культуры лежат в основе развития публицистического жанра в целом? Итак, морфосинтаксис древнерусских публицистических конструктов - феномен более гипотетический, нежели реалистический. Содержательная сторона их бесспорна, поскольку большинство исследователей соглашаются с тем, что многие тексты так называемой древнерусской литературы характеризуются публицистичностью.
Присоединимся к уже не раз высказываемому мнению: феномен стиля для древнерусской письменности не характерен вообще. Возможно, как отмечают историки, приметой стиля можно считать использование некоторых штампов, наличие трафаретных конструкций и русских речевых или калькированных оборотов, характерных для ряда текстов, созданных образованными публичными деятелями в средние века.
К крупнейшим общественным деятелям русского Средневековья, в первую очередь, принадлежат митрополит Илларион и Кирилл Туровский [1: 4-15].
Тексты указанных авторов, без сомнения, являются яркими и талантливыми произведениями средневекового ораторского искусства славянского мира. Однако они типичны на фоне литературного наследия европейской ораторской речи.
Результатом подражания оказалось то, что русские тексты содержат тот же ограниченный набор экспрессивно-выразительных средств, который свойствен либо античным образцам, либо произведениям тождественной направленности европейских авторов, созданных на латыни. Историки языка отмечают, что собственного арсенала стилистико-экспрессивных ресурсов, востребуемых старорусскими авторами, нет вовсе [2: 16]. Их накопление происходило в течение длительного времени, а использование
зависело часто, как мы уже сказали, от подражания тем или иным греко-латинским авторам или произведениям народно-поэтической речи. Последнее было особенно благотворно. В текстах почти полностью отсутствовала синонимия. Особенностью тропеики ранней поры (XI-XIV вв.) было то, что синонимы представляли собой не ряды, а две-три единицы. Обилие синонимических рядов, развитие тонких оттенков смыслов идеографических синонимов, которые способствовали бы дискретизации реальности и обогащению русской языковой картины мира, - дело далекого будущего. Итак, славянские, в том числе русские, авторы заимствовали тропы из греко-латинских риторик и европейских литературных источников. Однако арсенал их был сильно ограничен. В текстах древне- и старорусской литературы в лучшем случае находим следы метонимии.
Метонимия и сравнение были очень характерны для фольклорных произведений, поэтому использовались часто, но метафора - троп более сложный, была еще в стадии становления (хотя в «Слове о полку Игореве» мы находим сложные развернутые метафоры). Нельзя сказать, что эпитеты авторами не использовались. Безусловно, они фиксируются, но как единичные. Простота синтаксического строя предложения в слабой степени позволяла использование стилистических фигур. Риторические восклицания, повторы, параллелизмы характерны для народно-поэтической речи, песенного жанра. В текстах общественных деятелей зафиксированы только перифразы, часто негативного содержания, хотя и содержащие этикетные риторические восклицания или вопросы. Полагаем, что на исторических этапах развития языка письменности понятие стиля следует соотносить со сферой употребления. Для начальной стадии эволюционирования литературы этот процесс был связан с употреблением характерно-дифференцирующих образных средств в определенных типах текстов, которые постепенно превращались в жанры. Собственно стили замыкались в понятиях высокий, средний, низкий. Напомним, что языковая ситуация Древней Руси характеризуется, главным образом, соотношением между церковнославянским и русским языком. Церковнославянский язык, будучи письменным языком Руси ХГ-ХГУ вв., подвергался неизбежной последовательной русификации, в результате чего образовался особый синтетический продукт - русский национальный извод церковнославянского языка, который значительно отличался от живого русского некнижного языка. Однако с конца XIV века в результате «второго южнославянского влияния» этот новый гибридный книжный язык вновь пополняется южнославянскими элементами, соединяя в себе и южнославянские, и восточнославянские элементы. Некодифицированный русский язык, напротив, система более открытая, испытывал влияние со стороны не только церковнославянского языка, но и других языков, например, татарского, финноугорских, западнославянских, германских и т.д. Сосуществование двух коммуникативных систем - книжного церковнославянского языка русского извода и разговорного некнижного русского языка, представляло собой особый тип языковой ситуации. Исторически русский письменный язык представляет собой сложнейшее сопряжение старославянской и русской языковой стихии, неразрывный сплав различных элементов этих стихий. Это позволяет квалифицировать русский литературный язык как «двумерный» в отличие от «одномерных» литературных языков, в основе которых лежат только городские койне, которые в своем развитии опираются лишь на разговорную речь [4: 188].
Именно двумерностью русского языка объясняется его более широкие по сравнению с другими европейскими языками экспрессивно-стилистические и выразительные возможности, большая семантическая сложность и емкость, способность русского слова выражать такие тончайшие нюансы значений в многочисленных рядах идеографических синонимов, паронимов, аффиксальных дериватов, какие не известны носителям других языков. Громадный семантический потенциал и практически неограниченные стилистические ресурсы русского литературного языка обеспечивают ему особое место в ряду мировых языков. Не менее важной стороной исторической стилистики является изучение становления и развития нормы, которая преобразуется путем последовательного
осознания системы языка и ее развития. В отличие от задач синхронной стилистики, историческая наука должна описывать не только функционирование, но и эволюцию стилистических средств языка на фоне нейтральной нормы и в связи с развитием системы языка. Кроме того, стилевые ресурсы могут как принадлежать системе русского языка, так и быть заимствованными. Характер произведений древнерусской литературы ХГ-ХГУ вв. очень сложен, их список не содержит собственно публицистических памятников. Этот жанр развивается позднее благодаря комплексу факторов. Напомним известное предостережение А.И. Соболевского: «В литературном употреблении некогда было несколько церковнославянских языков и несколько русских языков: два новгородских, два киевских, два западнорусских» [2: 22]. И далее он пишет: «Домонгольская Русь не знала одного общего ей всей литературного языка. Она употребляла два языка: один -церковнославянский для собственно литературных произведений, другой - чистый русский для деловой письменности. Эти два языка делились каждый на несколько второстепенных, местных, которые были различны в разных местах Руси и отличались друг от друга в той мере, в какой отличались друг от друга местные говоры» [2: 39]. Следовательно, домонгольские тексты публицистической тематики или направления должны отличаться наличием диалектных черт, что значительно затрудняет их изучение. «Литературный язык представлял собой не простую фиксацию древнерусского койне, а включал в себя заметную струю устной народной поэзии, обладавшей особой стилистической функцией и владевшей своими поэтическими формулами и поэтической лексикой» [2: 85]. Поэтическая лексика, фольклорные формулы, синтаксические фигуры отчетливо прослеживаются в стилистическом облике важнейших произведений древнерусской письменности типа «Поучения» Владимира Мономаха, Ипатьевской летописи, «Слова о полку Игореве», «Повести о разорении Рязани Батыем» и др. Эти произведения открывают возможность стилистических сопоставлений, что позволяет установить роль и место устнопоэтических средств в стилистическом арсенале русского литературного языка старшей поры. Однако церковнославянский и русский литературный языки функционировали не строго параллельно, а постоянно и многообразно взаимодействовали между собой: «Литературный этикет требовал иногда быстрых переходов от одного языка к другому. Эти переходы совершались порой на самых коротких дистанциях в пределах одного произведения» [2: 85]. Материальное выражение таких переходов могло базироваться и на национальной основе, т.е. на выборе русской летописной манеры или предпочтении речевой манеры и выразительных ресурсов городских и крестьянских масс.
Примечания:
1. Тарланов З.К. О предмете и задачах исторической стилистики русского языка // Историческая стилистика русского языка. М., 1989.
2. Колесов В.В. Общие понятия исторической стилистики // Историческая стилистика русского языка. М.,1983.
3. Соболевский А.И. История русского литературного языка. Л., 1980.
4. Успенский Б.А Языковая ситуация Киевской Руси и ее значение для истории и русского литературного языка. М., 1983.
