CC BY
99Для современных, в особенности молодых, историков существует проблема, связанная с публикацией исследований. Суть этой проблемы общеизвестна: во-первых, в России не так много тематических сборников, посвященных истории Средневековья и раннего Нового времени, во-вторых, наиболее известные из них в основной своей массе труднодоступны, в-третьих, статья в каком-либо малоизвестном региональном альманахе не будет доступна широкому кругу исследователей. Отдельной проблемой является обязательное наличие «ваковских» или <ринцевских» статей, что порой вынуждает авторов платить за публикацию своих исследований. Одним из эффективных способов решения вышеперечисленных проблем являются электронные публикации. Пожалуй, наиболее известным примером для историков будет ЭНОЖ «История». В контексте этой ситуации, важной новостью для медиевистического сообщества является проект по созданию электронного научного журнала по истории европейской культуры Средневековья и раннего Нового времени. Проект был анонсирован в сентябре 2014 года, а уже в декабре на краудфандинговой платформе «Планета» был запущен проект по сбору средств на его реализацию. Редакция «Vox medii aevi» подробно расспросила главного редактора журнала и автора этого проекта — Елиферову Марию Витальевну — о том, как она смотрит на проблему научных публикаций, что из себя будет представлять новый журнал и чему будет посвящен первый номер.
Марии Елиферово
Vox medii aevi: расскажите, пожалуйста, о себе и о ваших научных интересах.
Мария Елиферова: Мой путь в медиевистику был извилистым. Заниматься Средневековьем мне хотелось со второго курса, тем более, что эта тематика в ту пору казалась экзотической. Но меня довольно сильно отвлекли на шекспироведение, а потом — на вопрос о рецепции Шекспира в русской культуре начала XIX в. Сейчас отчасти жалею, что слишком увлеклась этой темой. К Средневековью вернулась еще в аспирантуре, когда начала переводить со среднеанглийского языка «Видение о Петре Пахаре» Уильяма Ленгленда. С тех пор я написала несколько работ о древнеанглийской поэзии, а в №1 «Вопросов литературы» за этот год выходит моя статья о риторике средневекового эпоса.
Если говорить о конкретном направлении исследований, то меня интересует прежде всего возможность изучения культурной системы через язык ее текстов. И в этом смысле наиболее перспективным представляется применение методов корпусной лингвистики к источникам. Медиевистика только начинает открывать для себя этот метод, но уже есть успехи: например, Рудольф Зимек проанализировал контексты употребления слова «викинг» в сагах. Это также
cxlvii
ценное подспорье для текстологии источников. Вообще же, меня интересуют системные методики, наподобие тех, что применяет Школа Анналов или московско-тартуская семиотическая школа.
УМА: Говоря о проекте своего журнала, Вы озвучиваете проблему публикации научных текстов и политику существующих академических журналов. Не могли бы Вы подробнее осветить этот вопрос? В чем, по вашему мнению, причина сложившейся ситуации?
М. Е.: В своем видеоролике я говорю, собственно, о том, что издатели платных журналов не понимают реалий современного мира и берут за электронные версии текстов (тиражирование которых не стоит вообще ничего) как за бумажные. При том, что авторы все равно не получают ни копейки. Реальные права авторов, таким образом, не защищены, а читателя это развращает. Он укрепляется во мнении, что научные журналы должны быть бесплатными и работать на энтузиазме. Но как же быть с трудом авторов, которые создают продукт? Попробуй сейчас какой-нибудь министр заявить, что изучение «Песни о Роланде» — не труд, и поэтому государство не обязано за это платить ученым. Все же возмутятся и будут доказывать: «Нет, труд, труд». А если это труд, то почему бы потребителю не платить за него? Проблема в адекватности цены.
УМА: Есть ли разница между российским и зарубежным опытом?
М. Е.: Большинство российских журналов работают на некоммерческой основе или же берут деньги с авторов за публикации. Что касается зарубежной практики, я уже ответила на этот вопрос выше (именно зарубежные издатели устанавливают неадекватные цены на продукт).
УМА: В одной из аннотаций проекта Вы говорите: «...на локальном уровне в России практически отсутствуют журналы по медиевистике ... и по истории европейской культуры вообще». Помимо академических «Средник веков», «Казуса» и «Одиссея», какие еще общероссийские и локальные журналы Вам известны?
М. Е.: Начнем с того, что из перечисленных изданий журналом является только одно — «Средние века», и то стало журналом лишь несколько лет назад, а до этого было ежегодником. В альманахах и ежегодниках недостатка как раз нет, о чем я в своем ролике говорю. К журналу «Средние века» я могу добавить еще журнал «Древняя Русь. Вопросы медиевистики» (он тоже появился только в 2000-е), очень качественный. Несколько лет назад появился интернет-журнал «Словене», где выходят неплохие статьи по Древней Руси, но он не специально медиевистический.
cxlviii
VMA: Не могли бы Вы привести примеры удачных, на ваш взгляд, издательских проектов, если не в исторической сфере, то в гуманитарной вообще?
М. Е.: Мне не очень ясно, каковы для Вас критерии «удачности», потому что научная успешность не всегда сопутствует коммерческой и наоборот. Мне, например, очень нравится, как сделан журнал «Антропологический форум», но ясно же, что он зависит от внешних источников финансирования, и если они прекратятся, журнал «накроется». Если нужен позитивный пример выживания качественного журнала (правда, не научного, а образовательного) — это приложение «English» к газете «1-е сентября», которое вовремя перешло на электронную подписку.
VMA: Вы пишете: «Задачи проекта: перевернуть ваши представления о научных журналах». Согласитесь, это весьма смелое заявление. Не могли бы вы рассказать подробнее, как вы предлагаете решать существующие проблемы?
М. Е.: Метод решения следующий: а) установление адекватной цены на подписку путем маркетингового исследования среди целевой аудитории (исследование уже было проведено); б) заключение с авторами договоров, по которым им назначается роялти от скачиваний их работ. Разбогатеть они, конечно, на этом не смогут, но оплатить мобильную связь и Интернет — вполне. В свою очередь, читатель будет голосовать рублем за интересные материалы. Я бы назвала это «этичным издательским бизнесом». Издатель должен: а) не жадничать и понимать возможности своего читателя; б) делиться с авторами.
cxlix
VMA: расскажите, пожалуйста, о формате вашего журнала. Это будет только сайт или pdf-версия на сайте? По какому принципу и с какой частотой будут выходить номера?
М. Е.: Охотно. Это будет полноценный pdf-аналог бумажного журнала с пагинацией. Планируется 6 выпусков в год.
VMA: любопытно узнать, что из себя будет представлять электронная подписка. Можно будет оформить подписку на весь журнал или платить за конкретную статью? Будет ли у читателей возможность читать какие-то материалы бесплатно?
М. е.: Общепринятой мировой практикой является возможность скачивания как целых номеров, так и отдельных статей. В России на эту практику перешел журнал «Вопросы литературы». Бесплатно будет выложен пилотный номер — целиком. В дальнейшем бесплатно будут выкладываться рецензии на книги. Зарубежные журналы берут с читателей плату и за рецензии, но я считаю эту практику порочной. Читатель обращается к рецензии, чтобы узнать, стоит ли ему покупать книгу, так с какой стати ему платить еще и за рецензию?
VMA: хотелось бы уточнить, на какую аудиторию ориентирован ваш проект? Это будет узкий круг специалистов, что подразумевает скорее научный формат, или большая группа читателей, т.е. формат научно-популярный?
М. Е.: Я против стереотипа, согласно которому журналы делятся на «для узкого круга специалистов» и «для толпы», которой можно «впаривать попсу». Например, журнал «Новое литературное обозрение» является академическим журналом, но его охотно читают люди, для которых изучение и преподавание литературы не является профессией. Неожиданно большое количество читателей оказалось у моей статьи «Багира сказала...» в «Вопросах литературы» (о том, что переводчики часто «меняют пол» персонажам). А сколько читателей в свое время было у Ю. М. Лотмана!
Чем не является мой проект совершенно точно — это научно-популярным по принципу «понемногу обо всем для чайников». Читатель гораздо умнее, чем его считают современные издатели.
VMA: любопытно узнать подробнее на счет того, как будет осуществляться рецензирование присылаемых материалов, учитывая, что вы планируете принимать материалы независимо от статуса авторов. Подразумевается ли здесь какой-то новый подход к работе с авторским текстом?
М. Е.: Ничего нового. Институт слепого рецензирования существует давно, другое дело, что большинство журналов его лишь декларирует, а не соблюдает
в действительности. Статьи подвергаются премодерации главным редактором (то есть мной), чтобы отсечь заведомо неадекватных авторов (ко мне уже присылали какие-то опусы о белочках и зайчиках). После чего я аккуратно вырезаю из статьи данные об авторе и отсылаю на рецензию тому из коллег, кто занимается близкой тематикой. Раскрою секрет: я уже получила таким образом положительное заключение известного ученого о работе независимого исследователя с периферии.
VMA: вы пишите про «штучный отбор только высокопрофессиональных и хорошо написанных работ». Не боитесь ли вы, что достаточного количества высокопрофессиональных работ может не быть?
М. Е.: За пятнадцать лет жизни в науке (из которых девять лет я преподаю) мне хватило времени убедиться, что талантливых людей у нас достаточно. Проблемы — в другом: 1) в разобщенности российской науки, в слабой информированности людей друг о друге; 2) в тусовочном снобизме, когда каждая школа кучкуется за своим столиком.
Огромное количество важных работ похоронено в малотиражных сборниках, изданных в 1990-е и 2000-е чуть ли не на ксероксе. Я решила, что я буду такие работы перепечатывать.
VMA: Мы отметили, что вы говорите о том, что далеко не все авторы умеют правильно составлять ключевые слова. Не могли бы вы уточнить, как это нужно делать? Продолжая развивать тему авторов, интересно также узнать ваше мнение о качестве современных научных текстов.
М. Е.: Да, составление ключевых слов — большая проблема, потому что ключевые слова должны быть подобраны так, чтобы по ним текст легко искался. То есть а) это должны быть общепринятые термины; б) это должны быть именно слова, а не целые предложения. А вот, например, что пишут российские авторы (примеры взяты из педагогики): «узнавание друг друга», «компонентный состав компетенции учителя иностранного языка», «приемы использования интерактивной доски при обучении разным видам речевой деятельности» (клянусь, последний пример тоже подлинный!). Применительно к нашему предмету это выглядит так. Как нельзя: «Миф о мировом древе в эд-дической поэзии». Как надо: «Мировое древо, мифология, эддическая поэзия».
Касательно же вопроса о качестве современных научных текстов, мне он не очень понятен. Какие тексты имеются в виду? Если западные, то там такое количество изданий и публикаций, что по закону больших чисел, даже если гениальные работы будут составлять всего 0,5%, их будет в сумме очень
много. Если отечественные, то уровень верхней планки гуманитарных наук с 1980-х гг., конечно, сильно вырос. Но наряду с тем появились явные фрики, которые были менее активны в советское время. С другой стороны, в СССР гуманитарные фрики часто публиковались в негуманитарных популярных журналах, типа «Техника — молодежи», а сейчас они публикуются в коммерческих издательствах и в Интернете. Количество фриков в академической печати, по-моему, не сильно увеличилось: они как тогда не делали погоды, так и теперь не делают.
УМА: Скажите, как Ваши коллеги восприняли идею создания журнала? Была ли поддержка, или наоборот, критика с их стороны?
М. Е.: Я рада ответить, что у 90% моих коллег — даже тех, кого никак нельзя назвать моими друзьями — проект встретил поддержку.
УМА: Переходя к содержанию журнала, расскажите, пожалуйста, какова будет его концепция, какие у него будут отличительные особенности?
М. Е.: Я не люблю слово «концепция», в современном мире оно обычно используется как симулякр — чтобы с умным видом говорить ни о чем. Отличительной особенностью же будет принципиальная нетусовочность и открытость для всех авторов при условии, что работы интересны и соответствуют профилю журнала. Возможно, стоит сказать, чего там НЕ будет: не будет панорамных работ по политической и экономической истории, по темам типа «идентичности» или «реформ на рубеже эпох». Будет отбираться такая тематика, где невозможно имитировать наукообразие.
VMA: в аннотациях к журналу вы пишете, что это будет «первый в россии интегрированный историко-филологический журнал». хочется уточнить, в чем будет заключаться эта интеграция?
М. е.: Почему «будет»? В медиевистике она уже давно произошла. На Западе официально признана такая область, как Medieval studies, и кафедры там часто создаются не под средневековую историю или средневековую литературу, а под медиевистику вообще. Да и в российской медиевистике разграничение между историками и филологами осталось чисто номинальное. Это в области изучения XIX в. пушкинисты сидят в одной комнате, а историки декабристского движения — в другой. Хотя и там ситуация отчасти изменилась после выхода таких работ Ю. М. Лотмана, как «Декабрист в повседневной жизни». А в медиевистике любой профессиональный историк должен по определению обладать и навыками филолога. Элементарно для того, чтобы в летописи отличить свидетельство очевидца от библейской цитаты. Заметим, многими последними достижениями в истории Древней Руси мы обязаны филологам — А. А. Зализняку, А. А. Гиппиусу, Ф. Б. Успенскому. С другой стороны, Е. А. Мельникова, которая номинально считается историком, много лет занимается филологическими исследованиями, и блестяще.
Так что интеграция — свершившийся факт, проблему составляет только бюрократизм классификации, который неадекватен сегодняшней действительности. У нас как научреждали в советское время журналов под названиями «Вопросы истории», «Вопросы филологии», «Вопросы литературы», так в этих журналах до сих пор очень косо смотрят на расширение дисциплинарных рамок. Это, кстати, главная причина, почему медиевистика до недавнего времени существовала исключительно в альманахах. Просто журналов не было, куда бы пустили. Где, например, до появления журнала «Древняя Русь» публиковались работы по Древней Руси, которые затрагивали филологические вопросы интерпретации источников? В журнале «Русский язык в научном освещении». Потому что в «Вопросы истории» их не пускали — «не по профилю».
VMA: вы перечисляете следующие приоритетные направления журнала: источниковедение, история повседневности, cultural studies / семиотика культуры, межкультурные контакты, история гуманитарных научных школ и научное мифотворчество. Судя по всему, уклон будет на культурологическую составляющую. Не могли бы вы подробнее рассказать, какой вы видите себе тематику статей? На что будете делать акцент?
М. Е.: Акцент мне видится в первую очередь на предметных исследованиях, требующих соприкосновения нескольких дисциплинарных полей.
cliii
Я несколько лет веду курс магистратуры, и мне написали предмет с таким названием: «Междисциплинарность как принцип гуманитарного знания». Как обычно подобные выражения понимают в России? Что можно нести все, что вздумается, приправляя философскими терминами. Мне подобный подход претит. Я села и с нуля сделала свой курс. В основу легла дискуссия о статусе филологических наук, которая развернулась в Москве в начале 2000-х (так называемая война «Вопросов литературы» и «НЛО»). Вначале я даю студентам краткий очерк истории филологических наук и их взаимодействия с другими дисциплинами (от Лоренцо Валлы до постмодернизма), а потом предлагаю задуматься: «А что мы, собственно, изучаем? Каковы наши цели и задачи?»
И вот на этом студентов-филологов частенько клинит, потому что они привыкли слышать: «Проанализируйте текст», — и не привыкли думать, для чего они это делают и какой результат должны получить. Я нередко вижу публикации не только аспирантов, но и остепененных людей, которые на десятке страниц излагают что-нибудь на тему «Героический этос в древнескандинавской поэзии». Конечный вывод сводится к тому, что героический этос там, конечно же, был, что выражается в пирах, битвах и кровной мести (причем все признаки героического этоса берутся из самой же скандинавской поэзии). Какое это имеет отношение к научному исследованию — непонятно. А между тем для того, чтобы совершить открытие, вовсе не обязательно найти какую-то сверхдревнюю рукопись в архиве. Достаточно нового взгляда на уже известные материалы. Например, Ф. Б. Успенский открыл целое новое направление исследований, просто взглянув на несоответствия крестильных имен правителей и их бытовых имен.
Впрочем, я хотела бы напомнить, что тематика моего журнала не ограничивается собственно медиевистикой. Мне не хотелось бы терять тех читателей, которые интересуются, скажем, викторианской эпохой — сейчас это очень популярная тема, и в нее тоже прочно вошел междисциплинарный подход. Потому что нормальному человеку неинтересно читать про «особенности реализма у Шарлотты Бронте», ему интересно знать, например, по каким программам учились в школе в ту эпоху и как лечили болезни.
VMA: объявление о проекте вы опубликовали в сентябре. Нзмени-лось ли что-нибудь с тех пор? расскажите пожалуйста, как продвигается реализация проекта?
М. Е.: С тех пор изменилось многое. В декабре я открыла стартап на кра-
Стартап на портале
удфандинговом портале «Планета.ру». Собрана уже половина необходимых средств. Готово 2/3 портфеля пилотного номера. Я получила ряд предложений от авторов, желающих сотрудничать.
УМА: Скажите, сформировалась ли уже работающая команда или все держится только на вашей личной инициативе? В какой помощи нуждается проект прежде всего?
М. Е.: Да, команда практически сформирована. Хотелось бы «приобрести» специалистов по XVIII—XIX в., которых пока еще нет. Проект, конечно, нуждается как в материальной помощи, так и в работах потенциальных авторов. Особенно необходимы рецензии на научные и научно-популярные книги.
УМА: Учитывая серьезность вашего подхода, Вы должны уделять особое внимание составу редколлегии. Скажите, кто входит в нее на сегодняшний день? Если это не секрет, отказался ли кто-нибудь от вашего предложения?
М. Е.: На сегодняшний день за скандинавистику и Древнюю Русь отвечает Ф. Б. Успенский, за романское Средневековье — О. В. Ауров, за кельтологию — Т. В. Михайлова, за византинистику — А. В. Марков, недавно получила согласие В. В. Пенского давать отзыв по послемонгольской Руси. Отказов я получила два: оба от своих коллег из РГГУ, и оба были мотивированы нехваткой времени. Я отнеслась с пониманием, т.к. это действительно люди загруженные.
УМА: Что для вас является критерием удачи/неудачи проекта?
М. Е.: Разумеется, способность журнала к самостоятельному выживанию и независимости от фондов и организаций.
VMA: Анонс первых номеров выглядит весьма интригующе: «в первых номерах вы узнаете: как византийские придворные играли в готов; причастен ли Сулакадзев к созданию ''велесовой книги''; какие средневековые рыцари вели свою родословную от лебедя; не было ли первое издание сонетов Шекспира пиратским; как Ломоносов раскрутил идеологию ''антинорманизма''». Это уже готовые материалы для нескольких номеров или лишь примерные наброски?
М. Е.: Почти все материалы из списка готовы и лежат в портфеле.
VMA: Можете ли вы раскрыть секрет и назвать тему пилотного номера? Или хотя бы намекнуть?
М. Е.: Я решила отказаться от формирования номеров по тематическому принципу. Это непрактично, так как отпугивает от номера читателей, которые к данной теме равнодушны, и создает проблемы с наполняемостью выпуска: либо авторы начинают писать ерунду, чтобы как-то подверстать свою область исследований под тему, либо редакторы публикуют что попало, потому что «по теме» достаточно качественных работ не набирается. Что касается содержания, то пилотный номер будет состоять в основном из тех статей, темы которых названы выше. Тут никакого секрета нет.
Беседовал Кирилл Перепечкин Мария Елиферова
Российский государственный гуманитарный университет
[email protected] rsuh.academia.edu/MariaEliferova Проект на портале «Планета.ру»
