Интерпретация образа Красного домино в романе Андрея Белого «Петербург» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Драфт: молодая наука

Д.В. ТЕЛЕГИНА

(г. Екатеринбург, Россия)

УДК 821.161.1.3 (Белый А.)

ББК Ш33(2Рос=Рус)-8,43

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ОБРАЗА КРАСНОГО ДОМИНО В РОМАНЕ АНДРЕЯ БЕЛОГО «ПЕТЕРБУРГ»

Аннотация. В статье уделяется вни мани е образу Красного домино в романе Андрея Белого «Петербург». Известно, что данный образ возникает не только в романе, но и в некоторых поэти ческих прои зведениях, в кни гах воспоминаний. Мы отталкиваемся от того, что Красное домино вырастает из новеллы Эдгара По «Маска красной смерти». Нас интересует, как образ транс-форми руется, какой обрастает семанти кой в романе «Петербург».

Ключевые слова: Андрей Белый, роман «Петербург», Красное домино, семант ка образа.

Образ Красного домино возникает в произведениях Андрея Белого неоднократно: в стихотворении «В летнем саду» (1906); в стихотворениях «Маскарад», «Праздник» (1908); в набросках к драме «Красный шут» (1910); в балладе «Шут» (1911); наконец, в романе «Петербург» (1913-1914). Кроме того, в двух книгах воспоминаний (входящих в мемуарную трилогию Андрея Белого) «домино цвета пламени» возникает на страницах книги «Начало века»; поэт вспоминает: «...в лирике моей появился символ восстания: красное домино» [Белый 1990: 524]. Читатель книги «Между двух революций» обратит внимание, что через год воспр ят е пламенеющего плаща несколько меняется, не ассоц рует-ся только с восстанием: в августе 1906 года Андрей Белый, измученный сложными отношениями с Л.Д. Блок, наряжается в черную кружевную масочку и бродит «меж чехлов в нафталинной квартире» [Белый 1990: 85]; поэта одолевает желание предстать пред Л.Д. «в домино цвета пламени, в маске с кинжалом в руке» [Белый 1990: 85].

В творческую ж знь Андрея Белого с мвол Красного дом но пришел из новеллы Эдгара По «Маска красной смерти». Известно, что образы новелл амер канского романт ка стал сточн ком вдохновения для многих символистов (Д. Мережковский, В. Брюсов, К. Бальмонт). Андрей Белый подхват л образ Маск красной смерт , пере-осмысл л его на стран цах сво х про зведен й. Очев дно, его пр -влекла жуткая эффектность, поражающая зрелищность облика, репу-тац я- стор я «гость -смерт ».

Как трансформ руется образ Маск красной смерт под пером Андрея Белого? Какие смыслы вкладывал писатель в этот образ, став-

Драфт: молодая наука

ший многозначным символом? Какую эволюцию претерпел данный образ в творчестве писателя?

«В летнем саду», «Маскарад», «Праздник» - стихотворения, вошедшие в книгу «Пепел», ознаменовавшую новый этап, по сравнению с «Золотом в лазури », в творчестве Андрея Белого, пережившего и события 1905 г.; и любовные коллизии (мучительные отношения с Александром Блоком и с Любовью Дмитриевной), спровоцировавшие серьезный душевный кр з с.

В ст хотворен «В летнем саду» развратное сумбурное п рше-

ство прерывается появлением гостя в яркокрасной тоге: «И кто-то в маске восстает / Над мертвенною жизнью бледной» [Белый 1994: 180]. Немое домино ударом кинжала карает старика, который переступил черту дозволенного, разбивает весь пошлый мир ресторанных посетителей. Этот карающий незваный гость, как и Маска красной смерти , безмолвный, но его алый плащ ассоциируется с красными знаменам , что пр внос т семант ку революц онного возмезд я.

Стихотворение «Маскарад» разворачивает мотив Dance macabre. Маскированный бал - пляска смерти занимает центральное место в новелле Эдгара По; окружен е пр нца Просперо про грывает схватку с гостьей-смертью: « тьма, разрушен е, красная смерть простерл надо всем свое безбрежное владычество» [По 2009: 206]. В стихотворении «Маскарад» Красное домино - «немое, роковое, огневое» -вьется в вальсе с «милой гостью: желтой костью / щелкнет гостья: гостья смерть» [Белый 1994: 168]. Быстро сменяются фигуры: стройный черт, капуцин, седой турок, юный паж, легконогие амуры. Они не ощущают жуткого трепета перед появлением огневого домино: «злые маски строят глазки, / в легкой пляске вдаль несясь» [Белый 1994: 169]; праздная, беспечная публ ка, не воспр н мая должным образом «роковое дом но», обрекает гостя на од ночество:

Только там по гулки м залам,

Там, где пусто и темно -С окровавленным кинжалом Пробежало доми но

[Белый 1994: 169].

Акценты смещаются: в новелле Эдгара По страшный гость обладал величественной походкой, шокировал собрание безумной дерзостью, одурман л ужасом страхом; в ст хотворен «Маскарад» Дом но появляется только в пятой строфе, с роковой спутн цей-смертью - но ож даемой реакц не следует. Над н м смеются:

Драфт: молодая наука

«Лишь, виясъ, пучок конфетти / С легким треском бьет в него» [Белый 1994: 169]. В 13-14 строфах образ Домино становится еще бледнее, для этого гостя на бале места нет:

«Злые шутки, злые маски», -шепчет он, остановясь...

[Белый 1994: 168]

<...>

. боком, легк м скоком, -

Вам поги бнуть суждено», -над хозяйкой ненароком Прошуршало доми но

[Белый 1994: 169].

Перед нами образ беззащитного и одинокого человека, только в маскарадном костюме, совсем не пугающем собравшихся.

Стихотворение «Праздник» также рисует бал: дамы, придворные гости, двухсветный зал, контреданс. Красное домино возникает в центральной четвертой строфе, замечает его седовласый кавалер:

Обернулся: и з-за пальмы Маска черная гляди т.

Плещут стру красной тальмы В ясный блеск паркетных пли т [Белый 1994: 171].

Маска здесь - робкий наблюдатель, а не главный участник. Появляется деталь - черная масочка, прикрывающая лицо, которой не было ни в новелле Э. По, ни в стихотворении «Маскарад». Выражение «маска черная глядит» вносит личный, интимный смысл: кто-то нарядился в этот плащ и масочку. Напомним, что в новелле «Маска красной смерт » пр нца Просперо шок ровало, что «под саваном под мертвой маской не было никакой осязательной формы» [По 2009: 206].

«Кто вы, кто вы, гость суровый -Что вам нужно, домино?»

Но, закрывши сь в плащ багровый,

Удаляется оно

[Белый 1994: 171].

Седовласый кавалер был готов воспр нять встречу как роковую, но дом но безмолвно пок дает место событ я, хотя кавалер стал «белее полотна». Вновь не воспро звод тся заданная Эдгаром По с -

Драфт: молодая наука

туация: Багровое домино (не кровавое) бездейственно и безмолвно, его энергет к хват ло на одного впечатл тельного гостя, остальные пр -дворные дамы кавалеры даже не замет л пр сутств я «гостя сурового», и тем более не нарушился ход праздника: контредансом стихотворен е началось, контредансом законч лось.

Т аким образом, в стихах Андрея Белого мир - это зловещий маскарад; какова же роль Красного домино? По сравнению с ситуацией, заданной Эдгаром По в новелле, в ст хотворен «Маскарад» м р пе-

ревернулся. Пр появлен Маск красной смерт гост Просперо забыл сво рол замерл в ужасе. А в ст хотворен «Маскарад» маск - остал сь маскам , гостья-смерть включ лась в вальс, ей нашлось место; а Красное дом но уже не ужасает: в ст хотворен «Праздник» появляется даже что-то жалкое в этом образе. Маскарадное дом но прячет человека, а не маск рует нфернальную пустоту смерт .

Баллада «Шут» обогащает галерею образов. Г ерой баллады, седой горбатый Шут, единственный свидетель жизни Королевны. Она, кажется, обречена на од нокое существован е пр насмешн ке Шуте, который прос ж вает «на выступе седом»; но в ф нале баллады «в чугунные ворота удар лось копье», рыцарь, несущ й спасен е, уже бл зко. Шут одет в красный атласный плащ, который прост рается, как «адск й пламень»; это грозная с ла, которая в с т над Королевной - то тут, то там сад покрывает горбатая тень. Шут, словно часы, докучным звенящ м бубенцом отмеряет докучный бег м нут: докучный - это определен е повторяется в балладе - скучный, повторяю-щ йся з раза в раз, бесконечный в своей монотонност , тягуч й, как повседневное существование Королевны. Здесь шут - страж, насмеш-н к, св детель времен . Нап сан е баллады совпало в началом работы п сателя над романом «Петербург».

В романе Красное дом но - од н з фантомных образов. Нашествие сил хаоса происходит в столице России - Петербурге, этом дет ще Петра, возн кшем на месте бывшего «ф нского болота». Андрей Белый рисует два уровня существования в Петербурге начала XX века: реальный - зеркально расположенный - рреальный. Эт уровн нтегр руются, он не разведены четко; гран цы между н м смывает невская вода. В соответств с эт м планам зображен я, персонажи романа - это либо социально-обозначенные герои, либо фантомные образы; четк х гран ц между постасям тоже нет. Реальный герой преломляется зеркально в фантомном персонаже: студент-ф лософ Николай Аполлонович - Красное домино; подпоручик Сергей Сергеев ч - Белое дом но; статуарность сенатора Аблеухова подчерк вается

Драфт: молодая наука

образами Медного Всадника, Кариатиды; террорист Дудкин - черт Шишнарфне, который действует заодно с призраком Петра и тем самым предвосхищает слияние Дудкина-Евгения и Медного Всадника. Рассмотрим подробнее образ Красного домино.

Ключевые эпизоды для этого образа в романе:

1. Выполнение плана мести (при содействии «Дневни ка Происшествий»);

2. Позорное падение у Зимней канавки;

3. Бал у Цукатовых.

Николай Аполлонович Аблеухов заказал маскарадный костюм для акта мести: «надругательство над чувствами его оскорбившей особы» [Белый 2007: 55]. Особа - Софья Петровна, супруга Сергея Сергеевича Лихути на, хорошего знакомого Аблеухова. Романный любовный треугольник является проекцией реальной истории: Белый - Менделеева-Блок - Блок.

Сына сенатора ч татель застает отвергнутым Софьей Петровной. Костюмер пр нос т заветный сверток, своеобразный «ящ к Пандоры», зреет план мести. Интересно, что Красное домино Николая Аполлоновича - факт из биографии Белого, «обозначавший сложные душевные переживания летом 1906г., когда его взаимоотношения с Л.Д. Блок породили тяжелейши й внутренни й кризис» [Белый 2007: 649]. Ходасевич вспоминает: «Через несколько дней, зайдя к Белому (он ж л на Вас льевском острове, почт у самого Н колаевского моста), ув дел я круглую шляпную картонку. В ней лежал атласное красное домино и черная маска. Я понял, что в этом наряде Белый являлся в «совсем петербургском месте». Потом дом но маска яв л сь в его ст хах, а еще позже стал одн м з центральных образов «Петербурга»» [Ходасевич 2001: 92].

Впервые домино появляется в главке «Какой такой костюмер?». Появлен е костюмера разруш ло мысленную вселенную Аблеухова, превратило её в комнату. Задумчивость исчезла, и «лицо Николая Аполлонов ча пр няло вдруг довольное выражен е», в дно, что он нетерпеливо ждал появления домино. «В комнате Николая Аполлонов ча появ лась кардонка, Н колай Аполлонов ч запер двер на ключ; суетл во он разрезал бечёвку; пр поднял он крышку; далее вытащ л из кардонки...». Сцена динамичная, и в движениях Николая Аполлонов ча угадывается суета нетерпен е. Перед ч тателем появляется «пышное ярко-красное дом но, зашуршавшее складкам ». Надев его, Н колай Аполлонов ч стал словно «неведомым, тоскующ м демоном пространства» [Белый 2007: 51]. Кажется, что все идет по плану у Ни -колая Аполлоновича, которому хотелось достичь эффекта Маски крас-

Драфт: молодая наука

ной смерти перед Софьей Лихутиной и обрушить на неё весь смысл апокал пс ческого образа.

Красное дом но, попав к Н колаю Аполлонов чу, совершает своё та нственное шеств е по городу. Оно пугает, пр вод т в ужас Софью Петровну в главе «Т ак бывает всегда». Его появление выглядит фантастично, жутко: «У неё ж за спиною, из мрака, восстал шелестящий, тёмно-багровый паяц с бородатою, трясущейся масочкой» [Белый 2007: 61]; «Софья Петровна так явственно видела, как уставилось на неё ещё черней темноты пятно, будто чёрная маска; что-то мутно краснело пол маской, Софья Петровна что есть С лы дёрнула за звонок. А когда раСпахнулаСь дверь Струя Света з передней упала на леСтницу, вСкрикнула Маврушка и вСплеснула руками: Софья Петровна н чего не ув дела, потому что Стрем тельно она пролетела в квартиру» - повтор [с] создаёт атмосферу свиста, моментального дви -жен я героев. Догадавш сь, что дом но - Н колай Аполлонов ч, Софья Петровна была возмущена, назвала его поступок «подлостью Красного Шута». В очередной раз з ее уст звуч т эта ном нац я: Н -колай Аполлонов ч Красное дом но, Красный Шут, Аполлон, Лягушонок.

С помощью Нейнтельпфайна, почётного газетного сотрудн ка, Л хут на создала славу Дом но - о нём стал появляться заметк в «Дневнике происшествий». Заметки эти увеличивают степень фантастичности , жути, интрига нарастает: «О домино рассуждали, волновал сь ужасно спор л ; одн в дел тут революц онный террор; а друг е молчал да пож мал плечам . В охранное отделен е раздавались звонки» [Белый 2007: 82-83]. Итак, образ домино наполняется фантастичностью, сверхъестественностью, загадочностью, но только в сознан ч тателей бульварных газет.

Роковым стал случай у З мней канавк . В час мест Н колай Аполлонович поджидал Лихутину; здесь же когда-то стояли Белый и Любовь Дм тр евна, мечтая о Венец , о совместном будущем. В романе же месть Аблеухова не удалась: он поскользнулся «обнаруж -лись<.. .>светло-зеленые панталонные штрипки, и ужасный шут стал шутом просто жалким» [Белый 2007: 68]. Софья Петровна сокрушалась: она считала это место не каким-то там прозаическим, как можно было опозорить мостик «претенциозной арлекинадой»! Таким образом, создатель романа смеется над ореолом З мней канавк , который в ж зн когда-то наполн лся сокровенным смыслом, над сво м героем, в какой-то степен - над сам м собой.

Кульми национная сцена - бал у Цукатовых, собравшая в узел все главные линии и мотивы романа. Л.К.Долгополов отмечает, что «по

Драфт: молодая наука

своему идейному значению эта сцена восходит к рассказу Эдгара По «Маска красной смерт », где оп сано внезапное появлен е на балу в богатом доме пр зрака смерт - в маске белом саване, забрызганном кровью» [Долгополов 1988: 274]. Таким образом, сцена бала и ремин сценц я з рассказа По, парод я - ведь пр в де Н колая Аполлонов ча в Красном дом но гостям не станов тся жутко: он зобра-жен «в жалком, полукаррикатурном виде» [Долгополов 1988: 274].

О пр ходе Аблеухова-младшего сообщ ло дребезжан е звонка, «раздалось оно робко; точно кто-то непр глашённый, напом нал о себе, прос лся сюда з сырого, злого тумана з ул чной слякот ; но н кто ему не ответ л. И тогда опять с льней зад л нькал звоночек».

Дом но прот восто т «ангелоподобным существам», «сущ м ангелятам». На этом балу Домино растерянное, одинокое, умоляющее, жалобное. Над н м смеются: «неож данно за сп ной у барышень про-деклам ровал какой-то дерзк й кадет к:

Кто вы, кто вы, гость суровый,

Роковое домино?

Посмотрите в плащ багровый Запахнулося оно»

[Белый 2007: 195].

Автор грает автоц татам з ст хотворен й «Маскарад», «Праздн к», со стороны глядя на своего героя. Тайна дом но раскрыта, ч татель знает всю подоплеку появлен я на балу этого странного гостя; та нственный ореол образа растворяется. Более того, в сравнен с поэт ческ м текстам , в романе ус л вается мот в од ноче-ства, заброшенности: домино становится еще более жалким и робким.

Белый пишет о перемене, произошедшей с образом: «богоподобное, бесстрастное существо отлетело куда-то; оставалась голая страсть, а страсть стала ядом. Л хорадочный яд прон цал его мозг, выл вался незр мо з глаз пламенеющ м облаком, обв вая л пнущ м кровавым атласом: будто он теперь на всё глядел обугленным л ком из пекущих тело огней, и обугленный лик превратился в чёрную маску, а пекущие тело огни - в красный шёлк. Он теперь воистину стал шутом, безобразным и красным» [Белый 2007: 196]. Шутом из баллады, который уступает пр появлен ясного рыцаря в доспехах, хотя Н колай Аполлонов ч-то хотел скорее быть рыцарем, а не горбатым шутом.

Однако для сенатора Аполлона Аполлонов ча, который тоже нахо-д лся у Цукатовых, Красное дом но остается провокац ей. Аблеухов

Драфт: молодая наука

помн л о заметках в «Дневн ке про сшеств й» о цвете - КРАСНОМ, по-своему страшном для прав тельственных с л. На балу Аполлон Аполлонов ч встрет л Дом но: «с плохо скрытым спугом впер лся глазами в атласное неожиданно на него набежавшее домино. Аполлон Аполлонов ч просто подумал, что какой-то бестактный шутн к терроризирует его, царедворца, символическим цветом яркого своего плаща [Белый 2007: 198]. Для него Домино вополощает опасность, красный террор, жертвой которого уже стал мног е почтенные л чност .

Образ Красного дом но в романе «Петербург» может меть много трактовок и значений. Поскольку домино и маскарадная масочка напоминают об одном из самых драматических моментов жизни самого автора - о его романе с Л.Д. Блок-Менделеевой, то любовные чувства Аблеухова-младшего к Лихутиной предстают отражением стра-ст , спытанной некогда сам м Белым. Исходя з данного факта, красный цвет домино можно считать цветом страсти. Но глава «Какой такой костюмер?» поясняет, что Н колай Аполлонов ч хотел отомстить Лихутиной, используя домино. Следовательно, красный можно сч тать цветом мести.

Для сенатора красный цвет есть символ революции и крови: «Аполлон Аполлонов ч скрывал пр ступы сердечной болезн ; но ещё непр ятней было бы ему сознаться, что сегодняшн й пр ступ был вызван появлен ем перед н м дом но: красный цвет, конечно был эмблемой Россию губи вшего хаоса» [Белый 2007: 202]. Идея революци и духовной связана в романе с Белым домино. А какова же судьба Красного домино? Оказалось, «это домино объясняется переутомлением нервов», в тоге было просто забыто в шкафу.

Представлен я разных персонажей в романе о Красном дом но не тождественны его сут , предполагаемой Н колаем Аполлонов чем. Красное дом но демон з руется л шь на стран цах бульварной газеты, нфернальным оно кажется сенатору, Софье Петровне обывателям. В этом маскарадном образе больше пс холог ческого, «человеческого» содержан я. Однако, попадая в « нфернальное» поле романа, Красное дом но насыщается семант кой бл зящегося взрыва, рево-люц онного возмезд я.

ЛИТЕРАТУРА

Белый А. Между двух революци й. - М.: Худож ли т, 1990.

Белый А. Начало века. - М.: Худож. ли т., 1990.

Белый А. Петербург. - М.: Эксмо, 2007.

Белый А. Собрание сочинений. Стихотворения и поэмы. - М.: Республ ка, 1994.

Драфт: молодая наука

Долгополов Л. Андрей Белый и его роман «Петербург». - Л.: Советски й писатель, 1988.

По Э. Маска красной смерти // Рассказы. - М., 2009. - С. 201-206. Ходасевич В. Андрей Белый // Некрополь. - СПб.: Азбука-классика, 2001. - С. 80-112.

© Телегина Д.В., 2013