CC BY
219
УДК 165.2
Н. А. ГИЛЬМУТДИНОВА
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И ПОНИМАНИЕ В СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОМ ПОЗНАНИИ
Показаны смысл и значение интерпретативной парадигмы в социально-гуманитарных науках, выявлена связь процедур интерпретации и понимания.
О «зазоре», который всегда остаётся между тем, что есть мир в его постоянном изменении, и теоретическими схемами, размышлял Ф.Ницше. Мыслитель полагал, что интерпретация есть своего рода фундаментальная обязанность субъекта: коли реальность находится в непрерывном становлении, значит, вариантов её постижения, перспектив её рассмотрения может быть бесконечно много. Для субъекта, настаивает Ницше [1], возможно только перспективное зрение, только перспективное познавание: иначе, чем интерпретируя, субъект существовать не может.
Эта идея Ницше предваряет экзистенциально-онтологическое понимание интерпретации и понимания М. Хайдеггером. Всякому пониманию предшествует предпонимание, в его горизонте, в горизонте языка человек существует всегда, что составляет предпосылку интерпретации философских и поэтических текстов. Сами тексты тоже понимаются не просто как предмет истолкования, но как феномены, через которые проговаривается самое бытие, как формы жизни языка. Вопросы, адресованные языку, позволяют подступиться к «забытому» в сущем бытию, восстановить то, что некогда было ведомо, но подверглось забвению, отодвинулось, стерлось временем и расстоянием. Интерпретация (в смысле интерпретации текста) возможна лишь постольку, поскольку наличествует онтологическое понимание: «Мы уже есть в мире до того, как становимся субъектами, противопоставляющими себе объекты, чтобы судить о них и подчинять своему интеллектуальному и техническому господству», - так П. Рикер подытоживает существо постхайдеггерианской герменевтики и формулирует из факта первичности бытия важный эпистемологический вывод: «Не существует понимания самого себя, не опосредованного знаками, символами и текстами» [2]. Исходя из индивидуального человеческого опыта, герменевтика настаивает, что этот опыт достигает выражения и эксплицитного понимания только в семиотической сфере и что, далее, семиотиче-
© Н. А. Гильмутдинова, 2005 Вестник УлГТУ 3/2005
екая сфера не есть дублирование полностью сформировавшегося, но недовыраженного понимания, а напротив, самое понимание (в том числе и самопонимание человека) впервые возникает только на уровне выражения. Герменевтика предполагает, что самопонимание субъекта есть интерпретативный процесс, где мы должны признать интерпретацию в качестве интегральной части самого бытия субъекта. Эта позиция, которая предполагает отрицание как субъективизма, так и классической метафизики субъекта, проблематизирует самопонимание человека, рассматривая «Я» как опосредованное своей собственной интерпретативной активностью. «Я» скорее становится продуктом либо импликацией такой активности, нежели отражённым либо заключённым в наших рефлексивных ак-тах. Рефлексия личности поэтому должна быть рассмотрена как креативный процесс самоконституирования.
Различие между пониманием и интерпретацией состоит, по мнению Рикера, в том, что первое относится к проникновению в чужое сознание с помощью его внешнего выражения (не только речь, но и язык тела - жесты, позы), а вторая относится к особому виду понимания, нацеленному на письменные знаки [3]. Интерпретация есть процесс выявления смысла события или опыта. Смысл определяется с точки зрения намерений (интенций) и действий людей. Смысл троичен: он предполагает взаимодействие между (1) личностью, (2) объектом, событием, или процессом, (3) действием, предпринятым в отношении этого объекта, события, процесса. Интерпретация выявляет смысл. Она может перевести сказанное на одном языке в смыслы и коды другого языка. Интерпретация выявляет смысл, содержащийся во взаимодействии либо в тексте. Понимание есть процесс схватывания того, что интерпретируется в ситуации или тексте. Интерпретация предшествует пониманию. Соот-
ветственно герменевтика есть дисциплина, описывающая приёмы интерпретации текстов. Специфику герменевтики Поль Рикер связывает со структурой «вопрос - ответ». Среди задаваемых тексту и его создателю вопросов есть, по Рикеру, и такой: «Что значит понимать?»
Ответы, которые на этот вопрос давала герменевтическая традиция, были обусловлены временем и социально-культурным контекстом. Можно выделить модернистскую и постмодернистскую версии герменевтики, которые сложились соответственно в рамках «законодательного разума» модерности и «интерпретативного разума» постмодерности. Основоположник современной герменевтики Ф. Шлейермахер более всего заботился о том, чтобы исправить неверное понимание. Мыслитель был убеждён, что то понимание, на которое способен человек без помощи эксперта по пониманию, заведомо обречено на неудачу. Больше того, это Шлейермахер породил распространенное до сих пор убеждение, что и понимание автора текста ниже по своей глубине того понимания, на которое способен эксперт-интерпретатор, вооружённый необходимой методикой. В. Дильтей, осмысляя феномен герменевтического цикла, также демонстрирует зависимость от авторитарности разума модерности, полагая, что чем дальше во времени и пространстве отстоит интерпретатор от интерпретируемого произведения, тем более велики его шансы дать верную интерпретацию. В итоге, по мнению Дильтея, читатели, принадлежащие к исторически поздней культуре, обладают привилегией более точного понимания по той простой причине, что в соответствии с логикой прогресса принадлежат к исторически более продвинутой культуре.
Мыслителем, который восстановил в правах право всякого человека - профессионала или нет - быть герменевтиком, был X. Г. Гадамер, заявивший в работе «Истина и метод» [4], что «понимание не есть, на самом деле, высшее понимание». Гадамер понимал деятельность герменевтика не как разработку каких-то специальных методов понимания, а как прояснение условий понимания, среди которых немалое место занимают предрассудки, предпонятия, то есть все те фоновые знания, или, по терминологии М. По-ляни, неявное знание, в существе которого человек себе отчёта не отдаёт и, следовательно, не может поставить под свой полный контроль
процесс понимания. Наряду с Гадамером в разработке стратегии интерпретативного разума, участвовали 3. Фрейд, М. Хайдеггер, JT. Витгенштейн, П. Рикер, Ж. Деррида. У неё две главные особенности. Во-первых, она диалогична (в отличие от претензии на монолог законодательного разума). Во-вторых, в отличие от законодательного разума, она не претендует на возможность «высшего», «лучшего» понимания, то есть отказывается от стремления корректировать здравый смысл и те варианты понимания, которые возникают в рамках повседневной жизни. Проявлением стратегии интерпретативного разума явился «интерпретативный» поворот в социальных и гуманитарных науках во второй половине XX столетия, который был следствием утраты доверия эмпиристским исследовательским программам. В социологии и методологии науки усилилось внимание к невозможности свободного от теории наблюдения, так и прони-занности интерпретацией каждого момента научного исследования, что поставило под вопрос представление о теории как о проверке гипотез. Свойственный науке модерности постулат объективности и фактичности знания игнорировал тот неизбежный момент создания любого текста, в том числе и научного, что любое обращение к фактам и их изложение тесно переплетено с их интерпретацией, что факты невозможно использовать, не отбирая их и не помещая в некоторый объяснительный контекст.
Складыванию интерпретативного подхода способствовали такие школы и тенденции, как этнометодология, Чикагская школа в социологии, case-studies метод, символический интерак-ционизм, феноменология, герменевтика, интер-претативная антропология, интерпретативная социология. Понятно, что стратегий и разновидностей интерпретации в социальных и гуманитарных науках много. Они отличаются мерой теоретической нагруженности. Одни интерпретаторы исходят из некоторой глобальной теоретической схемы, другие ограничиваются тем, что сосредоточиваются на звучании индивидуального «голоса». Одни формулируют «идеальные типы» и оценивают результаты интерпретации в терминах эмпирической валидности, другие полагают, что само формулирование такого рода идеальных конструкций угрожает недостатком чувствительности к специфике индивидуального переживания. Одни сосредоточены на
наблюдаемых параметрах человеческого действия, другие, напротив, исходят в своем анализе действий из таких субъективных понятий, как Я, интенция, смысл и мотив. Одни сосредоточиваются на повседневных, само собой разумеющихся компонентах коммуникации людей, другие ищут те «пиковые переживания», те «поворотные пункты» в жизни человека, после которых он становится другим.
Номотетические исследования стремятся к абстрактным обобщениям, часто предлагают внеисторические объяснения. Последние проводятся как сравнительные, кросс-культурные, компаративные, то есть в их основе - предположение, что изучаемые процессы превосходят данную культуру. Специфические комбинации смыслов, которые могут быть задействованы в рамках данного конкретного случая, в рамках данной культуры, в рамках данного подхода, приносятся в жертву межкультурным универсалиям.
Идиографическое исследование исходит из того, что каждый индивидуальный случай уникален. Это значит, что в ходе и результатах познания должны быть слышны голоса и действия индивидов, о которых идёт речь. Для исследования переживания индивидов «изнутри» служат «плотные описания» - отчёты, тексты, нацеленные на то, чтобы схватить смыслы и переживания человека в затруднительных ситуациях, на то, чтобы раскрыть понятия, которые люди используют, когда взаимодействуют друг с другом и осмысливают свой опыт.
В социальных науках возможны интерпрета-тивные исследования двух типов: чистая интерпретация и интерпретативная оценка. Первая нацелена на достижение осмысленной интерпретации социальной и культурной проблематики. Вторая связана с принятием решений, здесь исследование фундаментальной общественной проблемы предпринимается с целью снабжения практиков рекомендациями. Такого рода исследование выполняется с точки зрения «подопытных кроликов» - так исследователи иногда иронически именуют тех людей, для кого предназначены те или иные социальные программы. Исследователи здесь придерживаются точки зрения той или иной партии (радикальной, консервативной) либо работают на правительство, принимая соответственно его сторону, но это не значит, что другие исследователи свободны от
такого рода «партийности». Свободное от ценностей и пристрастий исследование невозможно: каждый исследователь привносит свои предпо-нятия в процесс исследования. Это зафиксировано в термине герменевтический круг, или герменевтическая ситуация. В этом круге находятся все исследователи. Это значит, что, прежде чем приступать к процессу интерпретации, исследователь должен сформулировать существо своего подхода, прояснить, насколько это возможно, смыслы и ценности, из которых он исходит.
Интерпретативное исследование, имея феноменологический характер, противоположно естественнонаучному эмпиризму. Логический позитивизм исходил из того, что язык естественных наук должен стать языком наук гуманитарных. Иначе говоря, те суждения о социальном мире, которые невозможно было верифицировать, считались к делу не относящимися. В итоге суждения о субъективности, интенциональности, смыслах из сферы внимания науки исключались. Интерпретативная парадигма основана на изучении, выражении и понимании субъективного человеческого опыта.
Естественнонаучная традиция в социальных науках стремится к причинному объяснению социальных феноменов на основе аналитического языка, который далёк от языка повседневной жизни. Интерпретативная парадигма отвергает причинные модели и методы анализа. Вопрос «почему» заменяется вопросом «как», то есть как взаимодействующими индивидами организованы, воспринимаются и конструируются социальный опыт и социальное взаимодействие. Естественнонаучная традиция исходит из теоретической понятийной рамки, независимой от мира взаимодействующих индивидов. Её суть в том, что человеческое поведение может быть ка-тегоризовано и анализируемо на основе понятий большой или среднего уровня теории (созданной Марксом или Дюркгеймом, Мертоном или Ха-бермасом). Поэтому непосредственный жизненный опыт индивидов проскользнёт без следа сквозь категориальные сети, состоящие из «разделения труда» и «искажённой коммуникации».
Интерпретативная парадигма заключена, по способу своего выражения, в понятиях повседневной жизни, в том, что Морис Мерло-Понти - сторонник описательной феноменологии - называл «прозой мира». Ситуации и переживания,
образующие повседневную жизнь, не подгоняются под экспериментальное, статистическое, сравнительное, причинное. Каждая жизненная ситуация неповторима, поскольку образована уникальной комбинацией смыслов, мотивов, действий и их интерпретаций. Интерпретативная парадигма нацелена на то, чтобы схватить их суть, их конфликтность и противоречивость.
Каузальные утверждения, которые могут относиться к «населению», «электорату», основанные на анализе случайно выбранных образцов (то, что социологи называют «выборкой»), составляют доминирующую черту современной социальной науки. Интерпретативная парадигма не ставит генерализации, обобщения своей целью и никогда не основывается на случайно выбранных примерах. Она исследует «срезы» опыта, примеры социального взаимодействия с точки зрения того, какие уровни смысла, нюансы, детали, часто противоречащие друг другу, те с собой несут. Каждая тема исследования рассматривается как предполагающая свою собственную логику, структуру, смысл. Чтобы опыт исследуемой личности сделать узнаваемым, видимым, исследователь много внимания уделяет своему письму, тому, как написана его научная проза.
Условия, которым должна отвечать работа в рамках интерпретативной парадигмы в социальных науках, таковы: используй биографические методы и методы case-studies; ищи кризисы и поворотные моменты в жизни субъекта; связывай эти кризисные моменты с функционированием институтов и с социальными проблемами; представляй исследуемый феномен в языке, эмоциях и действиях исследуемых людей; ясно обозначь свою собственную позицию в отношении исследуемого вопроса.
Хороший интерпретатор способен осветить исследуемый феномен, поместив его в контекст, дав его «плотное описание» так, чтобы раскрыть его исторические, процессуальные характеристики. Интерпретация должна соединять то, что было известно о феномене, с тем, что о нём понято впервые, оставаясь всегда неполной и незавершённой. В процессе интерпретации можно выделить следующие фазы:
1) деконструкция - предполагает критический анализ и оценку имеющихся исследований изучаемого феномена;
2) схватывание - подбор большого числа примеров, проявлений изучаемого феномена;
3) постановка в скобки, или редукция - попытка выделить ключевые черты исследуемого феномена;
4) конструкция - попытка по возможности полной интерпретации;
5) контекстуализация - помещение данного феномена в мир жизненного опыта.
Как только исследователь начинает процесс интерпретации, он всегда замкнут внутри герменевтического круга: он всегда - часть того, что изучается. Если каждое объяснение, наследуя тенденцию к монологизму законодательного разума, тяготеет к завершённости, тот урок, который можно почерпнуть из разума интерпрета-тивного, состоит в заведомой неокончательности любой интерпретации. Как ни тяготеет каждый из нас к окончательности истин, освящённых авторитетом научности, «...ничего окончательного в мире ещё не произошло, последнее слово мира и о мире ещё не сказано, мир открыт и свободен, ещё всё впереди и всегда будет впереди» [5].
БЖЖОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Ницше, Ф. К генеалогии морали / Соч.: В 2 т.-М, 1990. - Т. 2. - С. 491.
2. Рикер, П. Герменевтика. Этика. Политика. Московские лекции и интервью / П. Рикер. - М., 1995.-С. 83.
3. Там же. С. 3-4.
4. Гадамер, X. Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / X. Г. Гадамер. - М., 1988.
5. Бахтин, М. Проблемы поэтики Достоевского / М. Бахтин. - М., 1973. - С. 223.
Гтьмутдинова Нина Амировна> кандидат философских наук, доцент кафедры «Философия» УлГТУ. Имеет публикации в области истории философии, философии культуры и философской антропологии.
