CC BY
13
ки диалектики действительного, возможного, необходимого и случайного в контексте так называемых статистических закономерностей. Поэтому проблема, возникшая и связанная с установлением определенных границ использования вероятности в том виде, как она определена в рамках математического знания, является не только значимой, но и весьма принципиальной и полезной с позиции выявления содержания и переосмысления значения категории вероятности в рамках ее постнеклассического философского анализа.
Между тем в ситуациях, когда речь идет об анализе тех или иных систем, которые имеют вероятностно-случайный характер, сама вероятность является количественным индексом реализующих их возможностей, но при этом следует говорить о том, что она становится объектом научного познания и, более того, аксиологического отношения к ней со стороны социального субъекта, то есть речь идет об оценке вероятности. Отметим, что объективное значение вероятности и то ее понимание, которое существует у социального субъекта, благодаря имеющемуся комплексу знаний содержит определенные различия. Впрочем, вместе с этим различием может существовать некоторое сходство, причем оно будет характеризоваться объективной стороной знания социального субъекта и нести в себе объективный аспект процесса познания самой вероятности.
Таким образом, диалектика будет меняться в плане превращения человеческого знания. Это вовсе не означает, что вероятность уходит из
сферы человеческого познания. Она будет осуществляться независимо от тех критериев, которые характеризуют объективные возможности. Диалектика возможности и действительности ведет лишь к увеличению некоторой точности и определению тех вероятностей, которые могут показывать наилучшую степень реализации тех или иных социальных и исторических событий, что действительно важно, так как в данном случае никто не отменял противоречивый характер диалектики возможности и действительности в рамках социального и научного знания.
Литература
1. Попов В. В., Усатова Ю. Н. Прогнозирование противоречий, вероятность и феномен будущего // Приволжский научный вестник. 2012. № 5.
2. Попов В. В. Философия нестабильности и современная социальная структура общества // Приволжский научный вестник. 2012. № 4 (8).
3. Попов В. В., Лойтаренко М. В. Социальная нестабильность в информационном обществе // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. 2014. № 4.
4. Попов В. В., Щеглов Б. С. Вероятность и случайность в нелинейном развитии // Фундаментальные исследования. 2013. № 10.
5. Щеглов Б. С. Вероятностная история в по-стнеклассическом дискурсе // Международный журнал экспериментального образования. 2014. № 3.
УДК 330 : 1 ББК 65
С. 3. Семерник
ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ В СВЕТЕ АКТУАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОДИНАМИКИ
В статье рассматривается вопрос о необходимости преодоления установки на исключительное использование экономического дискурса в объяснении широкого спектра проблем современной социодинамики. Экономическая рациональность, осуществляющая в последние десятилетия теоретико-методологическую «экспансию» во внеэкономические сферы гуманитарной рефлексии (культура, политика, образование и так далее), нуждается в критическом анализе, выявлении ее научного потенциала, а также предельных возможностей. Речь идет о необходимости расширения границ экономической рациональности, привнесении в нее культуроцентристских, социоцентри-стских и т. п. составляющих.
Ключевые слова: экономическая рациональность, экономикс, экономизм, экономоцентризм, культуроцентризм.
INTERPRETIVE POTENTIAL OF ECONOMIC RATIONALITY OF ACTUAL PROBLEMS
OF A MODERN SOCIODYNAMICS
The article discusses the need to overcome the installation on the exclusive use of economic discourse in explaining a wide range of problems of modern sociodynamics. Economic rationality, is carried out in the last decades of theoretical and methodological «expansion» in the non-economic sphere of human reflection (culture, politics, education, etc.) in need of critical analysis, identifying its scientific potential, as well as limiting opportunities. We are talking about the need to expand the boundaries of economic rationality, culture-segregating, sociotsentristskih etc. components.
Keywords: economic rationality, economics, economism, economocentrism, culturecentrism.
Известное выражение германского промышленника и финансиста Вальтера Ратенау «экономика - эта судьба» емко и лаконично очерчивает социокультурный профиль современной нам эпохи, формирование характерных черт которой связано с восхождением новоевропейской цивилизационной парадигмы, ориентированной преимущественно на запросы капиталистического общества.
Новоевропейское капиталистическое общество, создав специфический культурно-исторический и социально-экономический проект развития социума, серьезно расширило сферу воплощения собственных идей и целей во временной и пространственной перспективе. Оно не только создало условия для диалектического «отрицания» нормативности и эмпирической данности традиционного общества, но и приложило все усилия для того, чтобы аутентичные ей принципы обрели абсолютное господство как в европейском пространстве, так и в мире в целом.
В результате начиная с рубежных десятилетий ХУ1-ХУП веков общество развивалось по магистральному пути, заданному логикой, абсолютизирующей экономические отношения. На первый план выходят индивидуалистические тенденции (И. Бентам, Дж. Локк, Д. С. Милль и так далее), достаточно быстро оформившиеся в перспективы развития не личности, но абстрактного индивидуума, легко превращающегося в «экономического человека». Центральным системообразующим фактором становится рынок, оперирующий принципом максимизации полезности, определяющим экономическое поведение агентов этого рынка. Из социокультурных факторов - идеальная максима о наличии между людьми не сотрудничества, кооперации, взаимодействия, солидарности (как это характерно для коллективистских ориентаций общества), но конкуренции, позволяющей организовать рыночное равновесие и гармонию спроса и предложения максимального числа субъектов экономических отношений.
Названная совокупность методологических установок позволила обосновать идеи капиталистического развития общества с либерально-демократическими принципами его функционирования. Однако, как показала практика конца ХХ - начала XXI века, победа либерально-капиталистического проекта в глобальном масштабе позволила не столько насладиться торжеством ценностей свободы (свободного рынка, свободного предпринимательства, свободного индивидуума и так далее), сколько обнаружила в глубинных пластах социального, организованного по указанным принципам, наличие серьезнейших проблем (стремительного расслоения общества, обнищание не только отдельных стран, но и целых континентов [1], вытеснение реального сектора экономики на периферию финансовых манипуляций [3; 4; 5; 11; 14] и т. п.), для решения которых недостаточно проанализировать отдельные модели социально-экономического развития (капитализм - социализм, рыночная экономика - плановая экономика и так далее), но необходимо переосмыслить в целом роль экономического фактора в социокультурной динамике.
Факт влияния экономической рациональности на все без исключения сферы общественной жизни становится сегодня совершенно очевидным не только для активно рефлексирующего научного истеблишмента, но и для неискушенного в теоретических баталиях обывателя. Это говорит о том, что «экономическое, слишком экономическое» приобрело черты тотальности. Оно вышло за грань рационально-практического и буквально на наших глазах превращается в категорию метафизическую. «Хомо экономи-кус», «экономикс», «экономизм», «экономоцен-тризм» - ведущие конструкции данной метафизики - все дальше уводят общество от реальной экономики, реального человека и адекватно описывающего их теоретико-методологического аппарата [4; 10; 11; 12; 14; 15].
Не случайно поэтому сегодня наблюдается активная тематизация экономической пробле-
матики в той части гуманитарного знания, которая напрямую не связана с экономикой (философия, политология, социология, теория культуры и т. п.), прослеживается стремление выявить возможные линии критического анализа господствующих экономических принципов современности. В социальных и культурных пластах общества вызревают интеллектуальные интуиции, отчетливо прозревающие предел экстрактной логики экономического детерминизма, стремящегося объять собственной каузальностью все многообразие вопросов социокультурной динамики. При этом данный предел ощущается не только как теоретическая несостоятельность экономической логики объяснить, описать, решить актуальные проблемы современности, связанной с чередой кризисов (экономического, антропологического, культурно-этического и так далее), но и как эмпирически осязаемая мера сложившихся экономических отношений, предел идеи экономического роста (прогрессивного экономического развития). Именно последнее обстоятельство делает проблему переосмысления принципов экономической рациональности особенно актуальной.
Сегодня все чаще говорится о необходимости противопоставить «чистому экономическому разуму» культурные, этические, антропологические и т. п. мыслительные стратегии, призванные повернуть общественное сознание от очищенной от социокультурных наслоений экономики «к истории», «к культуре», «к этике», «к человеку». Другими словами, на передовых рубежах современной гуманитарной науки наблюдается тенденция к смене знаковых префиксов эпохи: в стройные ряды мега-бордов с надписью «пост» (постиндустриальное общество, постистория, постчеловек и так далее), олицетворяющих собой финальную стадию экономизации общества, проникают пока еще недостаточно растиражированные, но уже вполне оформившиеся идеи под знаком «ре» (реставрация, реинтеграция, реантропологиза-ция, рекультурация и т. п.).
С одной стороны, данные контрарные «экономическому империализму» тенденции могут с точки зрения диалектической логики рассматриваться как вполне закономерный этап развития социогуманитарного знания (на смену эко-номизированой «тезе» приходит культуроцен-тристская, социоцентристкая и т. п. «антитезы»). С другой - они вполне отчетливо указывают на острую потребность в теоретическом решении
реальных практических проблем ныне существующего социума.
Попытка семантического реванша неэкономических наук проявляется в двух главных тенденциях: в стремлении проанализировать характер и степень влияния экономической рациональности на внеэкономическую сферу, а также в установлении обратной зависимости, выявляющей предельную способность собственно экономической науки вмещать в себя психологические, исторические, философские, культурологические и т. п. знания. Названные тенденции способствуют возникновению таких направлений гуманитарной науки, как философия экономики, экономическая психология, экономическая социология, геополитическая экономика, социоэкономи-ка, экономическая культура и т. п.
Данное взаимопроникновение экономических и других наук свидетельствует о том, что эпоха экономического редукционизма исчерпала свой потенциал. Все большее значение приобретает холистический подход к пониманию закономерностей социального развития. Востребованы авторы, указывающие на необходимость контекстуального рассмотрения экономических проблем, отражающего социокультурную специфику того или иного общества, а не оперирующие логикой однажды выведенных универсалий и закономерностей [7; 8; 9; 10; 14].
В связи с этим интересными представляются работы зарубежных ученых, восходящие к исследованиям М. Вебера, указывающие на роль культурных особенностей (религии, этики и т. п.) в функционировании экономических отношений в обществе. В частности, классические работы М. Вебера, показавшие роль протестантизма в становлении капиталистического уклада общества [6], труды Р. Мертона [ 13]. Особый интерес в рамках обсуждаемой проблемы вызывают исследования Г. Хофстеда, проведенные им в 70-80 годах ХХ века и связанные с отражением роли культурных факторов в развитии экономической сферы [2].
Г. Хофстед, в частности, показал, что ключевую роль в достигнутом уровне благосостояния общества играет выбор социальной системы относительно следующих параметров: индивидуализм - коллективизм, мужественность -женственность, приятие - неприятие неопределенности, дистанция власти (сильная - слабая). Выделив названные параметры, исследователь определил значимые статистические взаимосвязи, например, между индивидуализмом и бла-
госостоянием. В странах, более склонных к индивидуалистической стратегии построения социальных отношений, со слабыми социальными связями в целом, уровень благосостояния, измеряемый количеством ВВП на душу населения, на момент проведения исследования (70-е годы ХХ века) оказался значительно выше, чем в коллективистски ориентированных государствах.
Также исследователем были выявлены зависимости между уровнем благосостояния и такой позицией, как дистанция власти. В государствах, стремящихся к закреплению неравенства в уровне богатства и власти у различных слоев населения, дистанция власти выражена в наибольшей степени. По мнению Г. Хофстеда, в наиболее бедных странах доминирующими тенденциями являются коллективизм и дистанция власти.
Общие выводы, сделанные ученым, касались практики применения «американского менеджмента» как универсальной стратегии в экономических отношениях самых различных стран. Исследователь приходит к выводу о невозможности прямой аппликации названных принципов на управленческую составляющую разнообразных экономических систем в силу неадекватности их культурному контексту отличных от американского социумов [2].
Можно соглашаться или не соглашаться с выводами, сделанными Г. Хофстедом, однако одно остается несомненным - он попытался проиллюстрировать роль культуры в развитии экономики. Характерно, что данная тенденция в понимании влияния неэкономических составляющих на экономическую реальность набирает сегодня все большую силу [7; 8; 9].
Таким образом, можно заключить, что интерпретационный потенциал классической экономической рациональности нуждается в пересмотре, расширении своих ведущих презумпций. Во-первых, понимание современных экономических процессов невозможно вне контекста, учитывающего специфику культуры, этики, социальных норм и обычаев того или иного общества, в котором разворачиваются данные экономические процессы. Во-вторых, экономическая рациональность стоит перед необходимостью привнесения в свои универсалии компонентов, указывающих на специфику природно-географического региона, в котором функционирует экономическая система. Наконец, проблемы экономической рациональности сегодня тесно связаны с пониманием роли конкретно-ис-
торического, национально-специфического в противовес абстрактно-универсальному (объективные закономерности).
Представляется, что при реализации названных тенденций вполне осуществимой выглядит перспектива преодоления методологического кризиса, который мы наблюдаем сегодня в сфере развития экономических наук, а также выхода из серии масштабных кризисов, охвативших современное общество.
Литература
1. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию / пер. с нем. А. Григорьева, В. Седельника; общ. ред. и по-слесл. А. Филиппова. М., 2001.
2. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000.
3. Бузгалин А., Колганов А. Глобальный капитал. М., 2004.
4. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М., 1990.
5. Волконский В. А. Драма духовной истории: неэкономические основания экономического кризиса. М., 2002.
6. Гольц Г. А. Культура и экономика: поиски взаимосвязей // ОНС. 2000. № 1.
7. Горичева Л. Г. Экономические проблемы и национальное самосознание // Вопросы экономики. 1993. № 8.
8. Дугин А. Г. Экономика против экономики // Консервативная революция. М., 1994.
9. Катасонов В. Ю. Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации». М., 2013.
10. Кутырев В. А. Человеческое и иное: борьба миров. М., 2009.
11. Мертон Р. К. Социальная структура и аномия // Социология преступности (современные буржуазные теории). М., 1966.
12. Осипов Ю. М. Экономическая цивилизация и научная экономия // Экономическая теория на пороге XXI века / под ред. Ю. М. Осипо-ва, Е. С. Зотовой. М., 2000.
13. Панарин А. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002.
14. Dikhanov J. Trends in World Income Distribution // Third Forum on Human Development. Paris, 2005.
15. Hofstede G. Culture's Consequences: International differences in work related values // Geert Hofstede. Sage Publications. L.; Beverly Hils, 1980.
