CC BY
408
УДК 347.99
ИНТЕРПРЕТАЦИОННЫЕ АКТЫ СУДЕБНЫХ ОРГАНОВ
© Джура А. А., 2009
Рассматривается вопрос юридической природы интерпретационных актов органов судебной власти, выделяются основные подходы в понимании актов судебного толкования с учетом современного развития отечественного права.
Ключевые слова: акт-документ; акт-действие; акт судебного толкования права; индивидуальный и нормативный акт; судебная практика.
О собой разновидностью актов толкования права являются интерпретационные акты судебных органов. В юридической литературе судебному толкованию права уделено, к сожалению, недостаточно внимания. Такое толкование является официальным, поскольку осуществляется соответствующими государственными органами и должностными лицами и имеет обязательную юридическую силу. Официальное судебное толкование осуществляется только высшими судами Российской Федерации, которое имеет большое значение для правоприменительной деятельности. При этом судебное толкование может быть как нормативным, которое осуществляется высшими судебными инстанциями, так и казуальным, которое требует правоприменительного решения нижестоящими судебными органами и касается только конкретного случая.
Остановим внимание на интерпретационных актах только высших судебных инстанций. В Российской Федерации среди высших судебных инстанций официальное нормативное толкование осуществляют Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации [1]. Конституционному Суду Российской Федерации принадлежит исключительная компетенция — толкование нормативных правовых актов с точки зрения их соответствия Конституции РФ, в том числе и толкование самой Конституции РФ [2]. Конституционный Суд Российской Федерации по запросам Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, органов законодательной власти субъектов Российской Федерации дает толкование Конституции Россий-
ской Федерации (ч. 5 ст. 125 Конституции Российской Федерации). Верховный же Суд Российской Федерации и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации уполномочены давать разъяснения по вопросам судебной практики (ст. 126, 127 Конституции Российской Федерации), которые обязательны соответственно для всех судов общей юрисдикции и арбитражных судов. При этом необходимо учитывать, что правом издания официального нормативного толкования в системе общей юрисдикции обладает только пленум Верховного Суда Российской Федерации, а в системе арбитражных судов только пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. По некоторым спорным вопросам издаются совместные постановления пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации [3]. Президиум федерального арбитражного суда округа тоже может давать разъяснения по вопросам судебной практики, однако в законе об обязательности таких разъяснений ничего не говорится.
Вопрос о юридической природе, то есть свойствах и признаках актов судебного толкования тесно связан с проблемой сущности толкования. Научные споры связаны, прежде всего, с тем, что правомочия высших судов сформулированы в законе не очень ясно и определенно. Дискуссионным считается следующий вопрос: является ли это правотворческой, правоприменительной деятельностью или это средство уяснения и разъяснения смысла существующей нормы права. В юридической литературе на этот счет сложилось, как минимум, три подхода.
Согласно первому из них общим для правовых актов органов судебной власти является установление, отмена, изменение, дополнение, приостановление действия пра-
вовых норм, в связи с чем некоторые разновидности интерпретационных актов признаются источниками права, которые могут содержать в себе новые нормы права, конкретизирующие положения толкуемых норм. Так, например А. А. Белкин предложил интересный подход в классификации источников права, при котором выделил первичные источники (нормативные правовые акты) и вторичные или производные (акты официального толкования первичных источников права) [4].
Некоторые авторы, отмечая наличие судебного прецедента в российской системе права, ссылаются на то, что суды всех инстанций уже давно используют в обоснование своих выводов постановления пленумов высших инстанций (п. 2 ст. 13 ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», п. 3 ст. 170 АПК РФ), как «единый образец, пример для нижестоящих инстанций» [5]. Сторонников данного подхода прибавилось после создания в России органов конституционного контроля, а именно Конституционного Суда Российской Федерации, решения которого часть исследователей признает актами судебного правотворчества (А. А. Безуглов, С. А. Солдатов) [6], либо считает их «вторичными источниками» права (Т. Я. Хабриева) [7]. Так, например, Г. А. Гаджиев прямо об этом пишет: «Конституционный Суд официально толкует Конституцию, и в процессе толкования происходит выявление новых, скрытых, неочевидных юридических пластов, содержащихся в конституционных нормах. Это вскрытие и есть нормотворчество» [8].
Согласно второму подходу интерпретационные акты органов судебной власти не могут содержать новых норм права. Сторонники данного подхода исходят из положений теории разделения властей и считают, что органы судебной власти в процессе толкования действующих правовых норм не уполномочены создавать нормы, они лишь могут уяснять и разъяснять (содержание) норм права в целях их правильного применения [9]. Так, например, П. Е. Недбайло пишет: «акты официального толкования не создают, не могут создавать и не содержат в себе новых правовых норм» [10]. А. С. Пигол-кин отмечает, что интерпретационные акты представляют собой «уяснение смысла нормы, ее объяснение» [11]. В. А. Петрушев утверждает, что «: ...создавать новые нормы
права они не правомочны. Это вытекает из предназначения суда в условиях, когда действует принцип разделения властей. Вторжение суда в область нормотворчества неизбежно приведет к нарушению баланса между различными ветвями власти, к подмене законодательной власти судебной» [12].
Таким образом, согласно второму подходу интерпретационные акты органов судебной власти признаются только актами разъяснения толкуемых правовых предписаний, а также официальными документами, как в случае общего значения (нормативного толкования), так и в случае конкретной реализации права (казуального толкования) [13]. Такие акты действуют в единстве с теми нормативными правовыми актами, которые они разъясняют, и, как отмечается в литературе, эти «акты толкования зависят от них и в принципе разделяют их судьбу» [14].
Третий подход связан с тем, что актами судебного толкования права правовые нормы не устанавливаются, не изменяются и не отменяются, но вместе с тем могут «конкретизироваться характеристики юридических фактов, субъектов и объектов права и правоотношений, субъективные права и юридические обязанности» [15]. В данном случае акты официального толкования выступают в значении регулятора общественных отношений. П. Е. Недбайло писал, что акт толкования права «...есть уяснение и разъяснение государственной воли советского народа, выраженной в законах и других правовых актах в целях правильного и единообразного понимания содержащихся в них правовых норм и точного и неуклонного применения их в каждом конкретном случае» [16]. Аналогичной позиции придерживается Н. Д. Егоров, считающий, что разъяснения высших судебных инстанций имеют «огромное значение для выработки единообразного понимания и применения гражданского законодательства судебными органами, без чего невозможно обеспечить законность и правопорядок» [17]. При дальнейшем рассмотрении актов судебного толкования в рамках обеспечения правильного и точного понимания правовых норм за основу будет взят последний подход.
По нашему мнению, акты казуального толкования судебных органов, представляют собой неразрывную связь с актами применения права и не являются официальными источниками российского права. Такие интерпретационные акты выносятся ниже-
стоящими инстанциями (судами общей юрисдикции и арбитражными судами) в форме судебных решений, носят индивидуальный характер и, как отмечается в литературе, они являются «средством, способствующим правильности и законности в решении конкретного юридического дела, и служат обстоятельством, обосновывающим справедливость решения».
В изучении интерпретационных актов судебных органов особого внимания в настоящее время заслуживают акты судебного толкования права, которые принимаются высшими судебными инстанциями: они являются официальными разъяснениями для всех субъектов, подпадают под юрисдикцию органа, производящего толкование, распространяются на весь круг случаев, предусмотренных толкуемой нормой, обеспечивают единообразное и правильное проведение в жизнь предписаний. Для того чтобы получить более полное представление об интерпретационных актах высших судебных инстанций, рассмотрим их основные признаки.
Во-первых, они издаются субъектом, который не обладает правотворческой компетенцией, но наделен правом официального нормативного толкования. По общему мнению, только три высших суда в Российской Федерации имеют право выносить официальные интерпретационные акты: Конституционный Суд, Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд.
Во-вторых, объектом официального толкования высших судебных органов выступают тексты правовых актов.
В-третьих, с помощью официального толкования высшими судебными органами не создается новая норма права, а устанавливается смысл правовой нормы. Официально в ходе толкования права высшие судебные органы не могут устанавливать новых норм права, отменять, изменять, дополнять толкуемые нормы и приостанавливать их действие. Они могут лишь предписывать, как следует понимать и применять нормы права. Исключение составляют интерпретационные акты Конституционного Суда РФ1.
В-четвертых, результаты толкования права всегда находят свое внешнее выражение. Результат официального судебного толкования находит свое выражение в постановлениях пленумов Верховного и Выс-
шего Арбитражного судов РФ и постановлениях Конституционного Суда РФ.
В-пятых, обладают обязательным характером. Интерпретационные акты высших судебных инстанций обладают большой степенью государственности для всех судебных инстанций и иных субъектов права, что роднит интерпретационные акты высших судебных органов по юридической силе с разъясняемыми правовыми нормами.
В-шестых, имеют общий характер, т. е. результаты официального нормативного толкования распространяются на неопределенный и весьма широкий круг общественных отношений. Если акт казуального толкования права связан с решением конкретного дела и имеет индивидуальный характер, то интерпретационные акты высших судебных инстанций имеют общее значение.
В-седьмых, имеют юридическую силу в течение всего времени действия. На интерпретационные акты высших судебных органов в обоснование своих доводов опираются в своей деятельности главным образом низшие судебные органы, а затем другие правоприменительные органы и субъекты права. Нижестоящие судебные органы и другие субъекты права должны ссылаться на закон, как правовое основание решения. Интерпретационный акт высших судебных органов может быть использован в решении нижестоящих органов, «как один из аргументов того или иного понимания закона, той или иной юридической квалификации акта и деяния».
В-восьмых, всегда имеют целевую направленность — обеспечение единообразия понимания норм права и единообразие принципов в рассмотрении юридических дел. Так, например, пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в связи с возникающими в судебной практике вопросами и в целях обеспечения единообразных подходов к разрешению споров постановил дать нижестоящим арбитражным судам разъяснения, связанные с применением Бюджетного кодекса Российской Федерации [18]. И как следствие на практике судьи нижестоящих арбитражных судов в обоснование судебного решения активно ссылаются на постановления высших судов [19]. Такие ссылки на постановления пленумов высших судов в процессе мотивирования низшими судебными инстанциями своего судебного решения обусловлены не-
обходимостью единообразного понимания норм права.
В-девятых, официально закрепляются и опубликовываются. Так, постановления Конституционного Суда РФ публикуются в «Собрании законодательства РФ» и «Вестнике Конституционного Суда РФ». Постановления Пленума Верховного Суда РФ — в «Бюллетене Верховного Суда РФ». Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ — в «Вестнике Высшего Арбитражного Суда РФ».
В отечественной литературе интерпретационные акты высших судебных инстанций рассматриваются в основном через конкретизацию первоначальных норм законодательства. В теории права выделяют два критерия юридического значения решений высших судов: 1) «объяснять действительное содержание, подлинный и полный смысл разъясняемой нормы права с оперативным указанием, как ее применять» [20]. Такие судебные решения высших судов не выходят за рамки нормы права, согласуются с их содержанием и называются актами официального нормативного толкования; 2) «восполнять действующие правовые нормы и институты материального и процессуального права». Именно в этом значении судебное решение было и остается спорным, как в советской, так и в современной российской системе права. Дело в том, что в таких судебных решениях отсутствуют ссылки на нормативные правовые акты либо формируются положения, которых ранее не было в действующем законодательстве. В советский период судебные решения высших судов или «правоположения» судебных инстанций не принимались как источник права. Такой вывод основывался на том, что суд или иной правоприменительный орган не создает новую норму права, он «на основе действующего права создает индивидуальное предписание — правило для данного случая, которое юридической нормой не является» [21].
Позже под восполнением действующего права стали понимать изменение нормы права либо прекращение ее действия высшими судебными инстанциями. В настоящее время разъяснения высших судов по вопросам судебной практики оказывают большую помощь в работе нижестоящих судов, и судьи используют их при вынесении решений. Поэтому в юридической литературе появилось мнение, что такие разъяснения являются су-
дебными прецедентами. В сущности, судебные решения высших судов стали приравнивать к значению судебного прецедента. Большинство авторов, выступающих за существование судебного прецедента в российском праве, предпосылки видят в признании за судебными решениями высших судов правотворческих функций и соответственно ставят их наравне с другими правовыми актами системы законодательства Российской Федерации, признавая тем самым наличие в системе правовых актов еще один вид правового акта высшего судебного органа — акт судебного правотворчества.
В настоящий момент юридическая природа интерпретационных актов — постановлений высших судов в науке изучена недостаточно, ученые разделились во мнениях и зачастую их подходы в понимании актов официального толкования можно охарактеризовать, как «промежуточные» или «компромиссные». Так, одни рассматривают интерпретационные акты, как акты правотворчества, имеющие «двойную» юридическую природу: будучи органической частью системы интерпретационных актов, они в тоже время являются результатом правотворческой деятельности и представляют собой источники права (квазиисточники), содержащие конкретизирующие нормы, сохраняя при этом свои интерпретационные качества, в частности зависимый характер от толкуемых норм права [22]. Другие необоснованно называют их «формой правотворческой конкретизации» [23]. Третьи категорически не признают в них наличие нормы права, исходят из существования только применения судами закона и толкования закона [24] и определяют их как «своеобразную форму юридической практики, обобщения опыта применения права» [25].
Такие неоднозначные подходы требуют теоретического и практического исследования. Чтобы утверждать, что судебное решение высших судов можно рассматривать как акт судебного правотворчества, необходимо сопоставить судебное решение и норму права.
Признак нормативности тесно связан со следующими терминами: «норма» и «единообразие судебной практики». Норма права в общетеоретическом смысле «имеет значение общей модели правового поведения». Как судебное решение, так и норма выражают волеизъявление государства в лице ее
органов, носят официальный характер, являются юридически обязательными. Другое дело, что круг субъектов, для которых они обязательны, у них различен. Так, при рассмотрении нижестоящими судебными инстанциями конкретного юридического дела или толкования в рамках конкретного случая, признак обязательности будет распространяться только на участников судебного процесса. Решение суда по конкретному делу, в отличие от норм права, не создает типовых правил поведения, а разрешает спор и имеет обязательную силу лишь в отношении конкретного дела и конкретных субъектов права. При рассмотрении высшими судами наиболее спорных общественных отношений в рамках единообразного подхода в понимании действующих норм, признак обязательности будет распространяться на неопределенный круг лиц и должен восприниматься нижестоящими судами. Автор данного исследования является сторонником последнего мнения и тому примером является его личная практика в арбитражных судах по делам, связанных с взысканием убытков, и соответствующие решения Арбитражного суда Иркутской области, Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа и Высшего Арбитражного Суда РФ.
Так, например, из материалов дела Арбитражного суда Иркутской области по иску ЗАО «Управляющая компания «Ремонт зданий и сооружений» к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации и Иркутской области в лице Департамента финансов Иркутской области следует, что было заявлено взыскание убытков, возникших вследствие предоставления истцом льгот по оплате коммунальных услуг отдельным категориям граждан на основании Федерального закона «О ветеранах» за период с 01.09.2004 г. по 31.12.2004 г. [26].
При рассмотрении дела истец отказался от требований к Иркутской области в лице Департамента финансов Иркутской области и процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК РФ) в связи с тем, что из федерального бюджета в бюджет Иркутской области на данные расходы денежных средств не поступало. От взыскания основного долга и процентов за пользование чужими денежными средствами к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации истец
не отказался. При этом как указал президиум ВАС РФ в своем постановлении [27], в силу главы 25 ГК РФ, убытки являются формой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение должником обязательства, следовательно, на сумму убытков проценты начислению не подлежат. Иными словами, высший суд установил правило, согласно которому нижестоящие суды должны учитывать, что при возмещении или компенсации убытков (недополученных доходов) ответчик — Российская Федерация в лице Министерства финансов Российской Федерации не может нести двойную ответственность: по возмещению недополученных доходов и за неправомерное удержание денежных средств. Кроме этого при определении надлежащего ответчика по делу о возмещении убытков, судом была принята позиция высшей судебной инстанции, изложенной в постановлении пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации [28], из которой следует, что по данным категориям дел ответственность возлагается на государство в лице его органов.
Данное постановление было издано в целях разъяснения вопроса об определении публично-правового образования, за счет казны которого подлежат удовлетворению требования о взыскании убытков в связи с осуществлением до 01.01.2005 г. предоставлением потребителям бесплатно или по льготным ценам товаров, суд дал разъяснения, что при недостаточности выделенных на эти цели средств из федерального бюджета взыскание должно осуществляться с Российской Федерации независимо от того, были ли предусмотрены соответствующие расходы в бюджете субъекта РФ или муниципального образования.
На первый взгляд, высший суд в своем постановлении сформулировал норму, где надлежащим ответчиком и источником финансирования по взысканию убытков, связанных с предоставлением некоторым категориям граждан субсидий по оплате жилья и коммунальных услуг, определил не субъект РФ, в лице его исполнительного органа, осуществляющего управление областными финансами, как это указано в законе [29], а Российскую Федерацию, в лице Министерства финансов Российской Федерации. Детальный анализ норм законодательства, иных нормативных правовых актов, а также реальной судебной практики позволяет
нам сделать правильный вывод о природе данного постановления высшей судебной инстанции.
Согласно п. «ж» ст. 72 Конституции РФ, социальная защита, включая социальное обеспечение, находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ. По предметам совместного ведения, согласно ст. 76 Конституции РФ и в целях социальной поддержки категории граждан-ветеранов был принят Федеральный закон «О ветеранах», в котором в соответствии со ст. 76 Конституции Российской Федерации, разграничены полномочия Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в области социальной защиты ветеранов. В соответствии с подп. 2 п. 1 ст. 10 вышеуказанного закона расходы на реализацию льгот по оплате жилья в домах независимо от вида жилищного фонда и коммунальных услуг, установленных для ветеранов, возмещаются за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации. Таким образом, закон четко разграничивает полномочия по финансированию мер социальной защиты ветеранов. При этом п. 2. ст. 10 федерального закона «О ветеранах» устанавливает, что порядок возмещения расходов, указанных в настоящей статье, утверждается органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации.
Правительством Российской Федерации не был определен порядок возмещения расходов, понесенных субъектами РФ и муниципальными образованиями в связи с предоставлением льгот. Иными словами, уполномоченным на то федеральным органом исполнительной власти не были приняты меры по разработке порядка реализации права на льготу по оплате жилья и коммунальных услуг, предусмотренных Федеральным законом «О ветеранах». Вместе с тем Постановлением Правительства [30] предусматривалось закрепление обязательств по финансированию расходов, нормативно-правовое регулирование которых осуществляется властями более высокого уровня, за нижестоящими уровнями власти (бюджетами) только в пределах предоставленной на эти цели финансовой помощи (субвенций) из вышестоящих бюджетов, а также запрет на принятие нормативных правовых актов, возлагающих на бюджеты более низких уровней дополнительные расходы без предоставления источников финансирования.
Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2004 год» целевые субвенции на реализацию федерального закона «О ветеранах» бюджетам субъектов Российской Федерации не были предусмотрены. Принимая данный федеральный закон и наделяя субъектов Российской Федерации полномочиями по его исполнению, Российская Федерация должна была обеспечить его исполнение, т. е. передать необходимые для выполнения данных полномочий денежные средства. Однако таковые не поступили в бюджет субъекта Российской Федерации. Возложенные федеральным законом на субъекты Российской Федерации государственные полномочия по предоставлению указанных льгот населению должны быть профинансированы из федерального бюджета, а ответственным органом за неисполнение передачи средств на более низкий уровень бюджета является Министерство финансов [31], основной задачей которого является разработка проекта федерального бюджета и обеспечение исполнения федерального бюджета в установленном порядке. Министерство финансов РФ является федеральным органом исполнительной власти, обеспечивающим проведение единой финансовой, бюджетной, налоговой и валютной политики в Российской Федерации и координирующим деятельность в этой сфере иных федеральных органов исполнительной власти.
При этом ни в одном из федеральных законов [32], а также иных нормативных правовых актов, принимаемых на основе этих законов, не указано, что при недостаточности средств бюджета на покрытие расходов, закрепленных в законах, за соответствующим бюджетом ответственность должна возлагаться на другой уровень бюджета. В ч. 1 ст. 85 Бюджетного кодекса Российской Федерации, установлено, что совместно за счет средств федерального бюджета, средств бюджетов субъектов Российской Федерации и средств местных бюджетов финансируется обеспечение социальной защиты населения. Распределение и закрепление между бюджетами разных уровней бюджетной системы Российской Федерации расходов, связанных с реализацией того или иного закона, производятся по согласованию органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации и утверждаются соответствующими
законами о бюджетах, либо по согласованию органа государственной власти субъекта Российской Федерации и органов местного самоуправления, расположенных на территории данного субъекта Российской Федерации (ч. 2 ст. 85 Бюджетного кодекса Российской Федерации).
Таким образом, ни из одного нормативного правового акта, регулирующего сходные правоотношения, не вытекает, что ответственность по аналогичным делам должна возлагаться на Российскую Федерацию. Такой материальной нормы права в российском законодательстве не существует. Вместе с тем высший суд возложил ответственность по компенсации убытков на другой уровень бюджета, другого органа государственной власти, а именно на казну государства. В этой связи, полагаем, что высший суд, проанализировав сложившуюся практику рассмотрения данных категорий дел, обнаружил, что действующее законодательство не содержит ответов на правовую проблему2, и сформулировал свое разъяснение [33] на основании ст. 72 Конституции РФ, норм бюджетного Кодекса [34], федерального закона о бюджете, подзаконного акта — постановления правительства [35]. В настоящий момент нижестоящие арбитражные суды учитывают изменения судебной практики при рассмотрении дел, касающихся норм бюджетного кодекса, а в мотивировочной части судебных решений [36] активно ссылаются на интерпретационные акты высших судебных инстанций, которые имеют общеобязательное и нормативное значение. В частности, по результатам рассмотрения кассационной жалобы на вышеуказанное решение арбитражного суда первой инстанции ФАС ВСО принимает в обоснование, принятого решения постановление пленума ВАС РФ и приходит к выводу о том, что обжалуемый судебный акт принят с соблюдением норм материального и процессуального права, изменению не подлежит, а кассационную жалобу оставляет без удовлетворения [37].
Полагаем, что постановление пленума ВАС РФ по вопросу применения норм Бюджетного кодекса принято на основе детального изучения норм российского права, глубокого анализа судебной статистики и такие разъяснения в полной мере можно назвать руководящими разъяснениями по вопросам применения законодательства РФ.
В настоящее время нельзя ограничиваться такими подходами, что акты судебного
толкования являются только вспомогательными правовыми актами [38]. Примером тому является постановление высшего суда, где наряду с разъяснением понятия «налоговой выгоды», была создана материальная норма, а именно определение и признаки «должной осмотрительности и осторожности» [39]. Полагаем, что такая практика в теоретическом смысле не может быть обоснованной, так как интерпретатор не может произвольно давать нормам права не только расширительное, но и ограничительное толкование. Но именно в практическом смысле при рассмотрении аналогичных дел, возникающих из публичных правоотношений, немногие юристы-практики, в том числе судьи нижестоящих судов, в силах в полной мере оценить и принять по делу истинную и обоснованную позицию, а с подобными разъяснениями в российской правовой системе и в судебной системе в частности, действительно можно добиться единства, а точнее единообразия применения норм права. При этом, по верному замечанию М. А. Фокиной, «единство судебной практики может быть достигнуто в том случае, если толкование норм права, даваемое высшими судебными органами, будет носить императивный характер» [40]. Е
1. Конституция Российской Федерации : принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. // Рос. газ. 1993. 25 дек.
2. О Конституционном Суде РФ : Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ // Собр. законодательства РФ. 1994. № 13. Ст. 1447.
3. См., напр.: О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации : постановление пленума Верховного Суда РФ и пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. № 1.
4. Белкин А. А. Вопросы юридической силы решений Конституционного Суда Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда РФ. 1997. № 2. С. 20.
5. Загайнова С. К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе : монография. М., 2007. С. 350.
6. Безуглов А. А., Солдатов С. А. Конституционное право России : курс в 3 т. М., 2001. Т. 3. С. 244.
7. Хабриева Т. Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. М., 1998. С. 52.
8. Гаджиев Г. А. Вопрос о взаимоотношении конституционных судов и парламентов // Вестник Конституционного Суда Азербайджанской Республики. 1999. № 3.
9. Черданцев А. Ф. Толкование советского права. М., 1979. С. 5.
10. Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм. М., 1960. С. 349.
11. Пиголкин А. С. Толкование норм права и правотворчество: проблемы соотношения // Закон: создание и толкование / под ред. А. С. Пиголкина. М., 1998. С. 67.
12. Петрушев В. А. Юридическая природа актов судебного толкования права // Академический юрид. журнал. 2000. № 1. С. 54.
13. Петрушев В. А. Проблемы толкования права в Российской Федерации : монография. М., 2003. С. 307.
14. Комаров С. А., Малько А. В. Теория государства и права. М., 2003. С. 354.
15. Лясковский А. И. Юридическая природа актов толкования права и их соотношение с системами права и законодательства. С. 29.
16. Цит. по: Теория государства и права : учебник / В. Я. Любашиц, А. Ю. Мордовцев, И. В. Тимошенко, Д. Ю. Шапсугов. М., 2003. С. 537.
17. Гражданское право : учебник / под ред. А. П. Сергеева и Ю. К. Толстого. М., 1996. Ч. 1. С. 36.
18. О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса : постановление пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2006 г. № 23 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2006. № 8.
19. Решение Арбитражного суда Иркутской области от 14.03.2007 г. по иску ООО «УК «Центр» к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации. Дело № А19-22815/06-13; Решение Арбитражного суда Иркутской области от
26.02.2007 г. по иску ЗАО «УК «РЗС» к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации. Дело № А19-27094/06-53 [Электронный ресурс]. Режим доступа: //www. irkutsk-arbitr. ru.
20. Гурвич М. А. Судебное решение: Теоретические проблемы. М., 1976. С. 125.
21. Загайнова С. К. Судебный прецедент : проблемы правоприменения. М., 2002. С. 122.
22. Пьянов Н. А. Консультации по теории государства и права. Иркутск, 2007. С. 451.
23. Общая теория права и государства : учебник / под ред. В. В. Лазарева. М., 1994. С. 129.
24. Боннер А. Т. Применение нормативных актов в советском гражданском процессе. М., 1980. С. 149; Гурвич М. А. Судебное решение. Теоретические проблемы. С. 128.
25. Алексеев С. С. Общая теория права : в 2 т. Т. 2. М., 1982. С. 313-314.
26. Решение Арбитражного суда Иркутской облас-
ти от 26.02.2007 г. по иску ЗАО «УК «РЗС» к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации. Дело № А19-27094/06-53 [Электронный ресурс]. Режим доступа: // www.
irkutsk-arbitr. ru.
27. Постановление президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 марта 2003 г. № 10360/02 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2003. № 8.
28. О некоторых вопросах применения Арбитражными Судами норм Бюджетного Кодекса : постановление пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2006 г. № 23 // Вестник Высшего Арбитражного суда РФ. 2006. № 8.
29. О ветеранах : федер. закон от 12 янв.1995 г. № 5-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 1995. № 3. Ст. 168.
30. О программе развития бюджетного федерализма в Российской Федерации на период до 2005 года : постановление Правительства РФ от 15 авг. 2001 г. № 584 // Собр. законодательства РФ. 2001. № 34. Ст. 3503.
31. Об утверждении положения о министерстве финансов Российской Федерации : постановление Правительства РФ от 6 марта 1998 г. № 273 // Рос. газ. 1998. 19 марта.
32. О ветеранах : федер. закон от 12 янв. 1995 г. №5-ФЗ; О социальной защите инвалидов в Российской Федерации : федер. закон от 24 нояб. 1995 г. №181-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 1995. № 48. Ст. 4563; О реабилитации жертв политических репрессий : Закон Рф от 18 окт.1991 г. № 1761-1 (с посл. изм. и доп.) // Ведомости Совета народных депутатов и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1428.
33. О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм бюджетного кодекса : постановление пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2006 г. № 23 // Вестник Высшего Арбитражного суда РФ. 2006. № 8.
34. Бюджетный кодекс Российской Федерации от 31 июля 1998 г. №145-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3823.
35. Программа развития бюджетного федерализма в Российской Федерации на период до 2005 года : постановление Правительства РФ от 15 авг. 2001 г. № 584 // Собр. законодательства РФ. 2001. № 34. Ст. 3503.
36. Решение Арбитражного суда Иркутской области от 14.03.2007 г. по иску ООО «УК «Центр» к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации. Дело № А19-22815/06-13; Решение Арбитражного суда Иркутской области от
26.02.2007 г. по иску ЗАО «УК «РЗС» к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации. Дело № А19-27094/06-53; Решение Арбитражного суда Иркутской области от 11.04.2007 г. по иску ЗАО «УК «РЗС» к Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации. Дело № А19-27092/06-22 [Электронный ресурс]. Режим доступа: // www. irkutsk-arbitr. ru
37. Дело № А19-27-094/06-53- ФО2 - 4724/2007 [Электронный ресурс] : постановление Федерального Арбитражного Суда Восточно-Сибирского округа от
26.07.2007 г. Режим доступа: // www.sibiria-arbitr.ru.
38. Теория государства и права : курс лекций / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 2001. С. 487.
39. Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиками налоговой выгоды : постановление пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12 окт. 2006 г. № 53.
40. Фокина М. А. Роль судебной практики в совершенствовании доказывания по гражданским делам // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. № 4. С. 4.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Спорными с точки зрения создания и отмены нормы права до сих пор считаются акты толкования права Конституционного Суда Российской Федерации. По нашему мнению, некоторые проявления нормативности и общеобязательности встречаются в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации.
2 Правовая коллизия по данным категориям дел возникла в связи с тем, кто должен нести ответственность, если бюджетные средства не компенсировали в полном объеме фактические расходы, связанные с реализацией, например, Федерального закона «О ветеранах».
Interpretative Acts of Judicial Agencies
© Dzura V., 2009
The article deals with the subject matter of the legal nature of interpretative acts of judicial agencies. Besides basic approaches to the conception of judicial interpretation acts with regard to modern development of Russian law are represented in the article.
Key words', act-document; act-activity; act judicial interpretation law; individual and normative act; judicial practice.
