CC BY
9ОБЩЕНИЕ И СО-БЫТИЙНОСТЬ. ОБЩЕНИЕ В БЛИЗКИХ ОТНОШЕНИЯХ
ИНТЕРПРЕТАТИВНЫЕ РЕПЕРТУАРЫ ВОСПРИЯТИЯ СУБЪЕКТОМ «СВОИХ» И «ЧУЖИХ» ЛЮДЕЙ КАК ПАРТНЕРОВ ПО ОБЩЕНИЮ
Альперович В.Д.(Ростов-на-Дону, ЮФУ) alper@sfedu.ru
Аннотация.Исследование посвящено проблемам систематизации когнитивных структур, обусловливающих формирование образов других людей и иных социальных явлений. Разработана теоретическая социально-психологическая модель когнитивных структур в интерпретативных репертуарах восприятия партнера по общению как «своего» и «чужого». Взаимосвязи интерпретативных репертуаров с социальными представлениями, ментальными репрезентациями и фреймами в социальном познании раскрыты на примере эмпирического исследования представлений субъекта о «врагах» и «друзьях».
Ключевые слова: интерпретативный репертуар, «образ мира», метафоры, нарра-тивы, ментальные репрезентации, социальные представления, фреймы.
INTERPRETATIVE REPERTOIRES OF PERSONAL PERCEPTION OF «FRIENDS» AND «ALIENS» AS COMMUNICATIVE PARTNERS Alperovich V.D. (Rostov-on-Don, SFU) alper@sfedu.ru
Abstract. This research is dedicated to the problems of systematization of cognitive structures, influencing to the perception of other people and of social phenomena. Theoretical psychosocial model of cognitive structures in interpretative repertoires of perception of other person as «friend» and «alien» is elaborated.Interconnections between interpretative repertoires, mental representations, social representations and frames in the social cognition are disclosed by the example of the empirical research of personal representations about «friends» and «aliens».
Keywords: interpretative repertoire, «image of the world», metaphors, narratives, mental representations, social representations, frames.
В настоящий период, когда в разных странах мира одновременно поддерживаются различные социокультурные, ценностные, нормативные контексты существования личности и группы, внимание психологов привлекают интерпретативные репертуары их восприятия.
По мнению Дж. Поттера и М. Уэзерелл (1987), интерпретативный репертуар — это «набор или система терминов и метафор, предназначенных для характеристики и оценки действий и событий [alexiconorregisteroftermsandmetaphorsdrawnupontocharacter-izeandevaluateactionsandevents - Пер. мой. В.А.]». В течение последних 30 лет, вслед за Дж. Поттером и М. Уэзерелл, в зарубежной и российской психологии проводятся дискурс-аналитические исследования интерпретативных репертуаров актуальных феноменов в разных социальных сферах и возрастных периодов (медицинских практик, организационных инноваций, старости и т.д.), подчас противоречивых, базирующихся как на научном и профессиональном знании, так и на недостаточно отрефлексированных социальных установках и верованиях. Например, Э.М. Ариф рассмотрела интерпретативные репертуары членов т.н. вег-сообществ (сыроедов, веганов и вегетарианцев) как дискурсивные практи-
ки (Ариф, 2019). Н.А. Кутковой проанализировал интерпретативные репертуары конфликтных ситуаций в повседневном общении (Кутковой, 2016).
Реализуя оценочную, объяснительную функции, интерпретативные репертуары воплощают процессы и результаты познания, конструирования мира в общении субъекта с другими людьми. Следовательно, они обусловлены когнитивными структурами, в частности, феноменами «концепт» и «категоризация». Результатами процессов концептуализации и категоризации становятся ментальные репрезентации. Е.А. Сергиенко и В.А. Сте-пашкина показывают, что в отечественной психологии ментальные репрезентации являются формами индивидуального опыта, когнитивными схемами, определяющими способы восприятия человеком социальных и пространственно-временных объектов и процессов (Сергиенко, 2015). Они образуют когнитивные системы, которые обозначаются понятием «социальные представления», в трактовке С. Московиси и его последователей, французских социальных психологов (Трофимова, 2015). Ментальные репрезентации отчасти воплощаются в когнитивных структурах, имеющих вербальные формы, обозначаемых в лингвистике с помощью понятия «фрейм». В лингвистических исследованиях рассматриваются процессы формирования стереотипных образов различных социальных ситуаций и явлений посредством фреймов как сложных концептов. Взаимосвязи фреймов и социальных представлений показаны в исследованиях В.В. Дьяковой и Н.К. Радиной(Радина, 2014).Слоты в структуре фрейма включают неустойчивые элементы данных конкретных повседневных ситуаций. Поэтому функционирование фреймов обеспечивается структурой социальных представлений, включающей стабильное «ядро» и нестабильную «периферию».
Феномены, выступающие объектами ментальных репрезентаций и социальных представлений, обозначаются ключевыми понятиями, на которых базированы данные системы образов: например, «гостеприимство», «прогресс», «свой-чужой», «друг-враг» и т.п. Н.К. Радина подчеркивает, что ключевые понятия социального представления отражаются в наборах и системах фреймов (Радина, 2014). Так, Е.В. Рягузова описывает ипостаси, в которых репрезентирован «чужой» человек: «Другой, Иной», «Незнакомец», «Враг», «Посторонний», — и негативные и/или амбивалентные характеристики, приписываемые «чужим» (Рягузова, 2015). В эмпирическом исследовании Р.М. Шамионова показано, что дифференциация предубеждений против «чужих» как членов других социальных групп, в т.ч. наделяемых статусом «опасных», обусловлена личными ценностями (например, гедонизмом, конформизмом, традиционностью) (Шамионов, 2019).
Социальные представления могут воплощаться в разных речевых формах, в различных интерпретативных репертуарах. Так, А.К. Ольшлегельна примере тувинцев Южной Сибири показывает, как субъекты, в зависимости от ситуационного контекста, варьируют противоречивые интерпретативные репертуары разных социальных феноменов, на которых базируются соответствующие стратегии поведения (Ольшлегель, 2014). Интер-претативные репертуары восприятия личностью и группой социальных объектов и процессов, например, «своих» и «чужих» людей, отчасти воплощаются в разных вербализованных «клише», конструктах, стереотипах как фреймовых системах. Интерпретативные модели мира проявляются в форме метафор, а также идеализированных нарративов о нем, например, рассмотренных в работе А.К. Ольшлегель(Ольшлегель, 2014). Мы сделали выводы о том, что метафоры и нарративы в интерпретативных репертуарах становятся вербальными инструментами фиксации основных характеристик социальных объектов, своей и чужой группы, других людей, межличностных отношений, интеграции и организации опыта взаимодействия с партнерами по общению.
Мы проиллюстрируем теоретическую модель взаимосвязей интерпретативных ре-пертуаров, фреймов, ментальных репрезентаций и социальных представлений на примере наших эмпирических исследований индивидуальных метафорических и нарративных образов «своих» и «чужих» людей, проведенных в 2017-2019 гг. Цели данных эмпирических исследований заключались в проведении сравнительного анализа интерпретативных ре-
пертуаров восприятия другого человека как «своего» и «чужого» в метафорической и нарративной формах. Мы предположили, что разные интерпретативные репертуары восприятия «своих» и «чужих» людей могут различаться содержанием нарративов о ситуациях взаимодействия субъекта с партнерами по общению и их метафорическими образами. Программы этих исследований и полученные данные описаны в нашей статье (Альперо-вич, 2017).Мы установили, что в разных интерпретативных репертуарах восприятия «своих» и «чужих» людей их метафоры и содержательные особенности нарративов о ситуациях взаимодействия субъекта с ними вариативны.Рассмотреныинтерпретативные репертуа-ры, в которых атрибуция субъектом социально-психологических свойств этим партнерам по общению осуществляется стабильно, вне зависимости от контекста взаимодействия с ними. В данных интерпретативных репертуарах фрейм «чуждости» подразумевает «неизвестные» характеристики «чужого» человека: «свои» по большей части противопоставлены «чужим», и системы отношений с ними различаются. Проанализированы интерпрета-тивные репертуары, в которых характеристики «своих» и «чужих» людей в восприятии субъекта вариативны, обусловлены социально-психологическим контекстом. В этих ин-терпретативных репертуарах фрейм «чуждости» подразумевает «известные» характеристики «чужого» человека: «свои» партнеры по общению в определенных условиях могут превратиться в «чужих», поэтому отношения субъекта со «своими» и «чужими» людьми амбивалентны. «Скрипты» данных фреймов в нарративной форме отражают ожидания респондентов относительно социальных ситуаций, в которых «чужие» люди обнаружат качества и поведение, оцениваемые как негативные, а «свои» люди — качества и поведение, оцениваемые как позитивные. Свойства «своих» и «чужих» людей описываются респондентами с помощью метафор разных видов. «Слоты» этих фреймов составляют нестабильные характеристики данных ситуаций, обусловленные особенностями социального и пространственно-временного контекста, и амбивалентные этические оценки любых действий партнеров по общению (например, материальная помощь / угроза / подсказка на экзамене / эмоциональная поддержка и т.п.).Авторы работ, рассмотренных нами, посвященных исследованиям представлений о других людях, согласны с тем, что «свой-чужой», «Враг-Друг» являются базовыми социокультурными конструктами. Их образы в сознании личности и группы наделяются универсальными характеристиками. Стабильные характеристики включены в «ядерные» компоненты социальных представлений, на которых основаны фреймы как «рамки» восприятия других людей в интерпретативных репертуарах. Респонденты приписывают партнерам по общению в этих категориях аналогичные социально-психологические свойства.Системы ментальных репрезентаций, составляющих социальные представления, воплощаются в образах «своих» и «чужих» людей, «врагов» и «друзей». Их различия в сознании данной конкретной личности и группы обусловлены нестабильными «периферическими» компонентами представлений. Результаты проведенных нами эмпирических исследований в целом свидетельствуют о различиях интерпрета-тивных репертуаров описания другого человека в метафорическо-нарративной форме.
Литература
1. Альперович В.Д. Интерпретативные репертуары восприятия «своего» и «чужого» человека в метафорах разных видов и нарративах взрослой личности // Психолог. 2017. № 2. С. 30-46. DOI: 10.7256/2409-8701.2017.2.22123.
2. Ариф Э.М. Культурные репертуары питания в молодежном вег-сообществе (кейс Санкт-Петербурга) // Социологические исследования. 2019. № 10. С. 119-126.
3. Кутковой Н.А. Социально-психологические особенности эмоции удивления: авто-реф. дис... канд. психол. наук. М., 2016. 24 с.
4. Ольшлегель А.К. Множественные интерпретации мира. Пример тувинцев Южной Сибири / пер. с нем. М. Петровой // Этнографическое обозрение. 2014. № 5. С. 88103.
5. Радина Н.К. Прикладная герменевтика социального пространства:фрейм, идентичность, автобиография // Новое в психолого-педагогических исследованиях. 2014. № 4 (36). С. 126-139.
6. Рягузова Е.В. Репутация чужака как вид контекстной репутации личности //Изв. Са-рат. ун-та. Нов. сер. Сер.: Философия. Психология. Педагогика. Т. 15. 2015. Вып. 2. С. 48-53. 001:10.18500/1819-7671-2015-15-2-48-53.
7. Сергиенко Е.А. Модель психического как новая исследовательская парадигма когнитивной психологии // Ученые записки Казанского университета. Сер.: Гуманитарные науки. Т. 157. 2015. № 4. С. 265-279.
8. Степашкина В.А. Соотношение концептов «ментальная репрезентация» и «образ мира» в психологии // Общество: социология, психология, педагогика. 2016. № 12. С. 86-88.
9. Трофимова Ю.В. Соотношение понятий«ментальныерепрезентации»и «социальные представления»как методологическое основание изученияэтнической идентичности // Социология в современном мире: наука, образование, творчество. 2015. № 7.С.169-173.
10. Шамионов Р.М. Индивидуальные ценности и идеологические установки как предикторы предубежденности по отношению к Другим // Вестник РУДН. Сер.: Психология и педагогика. Т. 16. 2019. № 3. С. 309-326. Б01: 10.22363/2313-1683-2019-16-3309-326.
