CC BY
147
ИНТЕРНИРОВАНИЕ КИТАЙСКИХ АРМИЙ ПОД КОМАНДОВАНИЕМ ГЕНЕРАЛОВ СУ БИНВЭНЯ, МА ЧЖАН Ш АН Я, ЛИ ДУ, ВАН ДЕЛИНЯ
В СССР В 1930-е годы
Интернирование, китайские вооруженные формирования, Советский Союз, Китай,
Маньчжурия, Япония, Ма Чжаншанъ, Су Бинвэнь, ЛиДу, Ван Делинь.
До настоящего времени история интернирования1 в начале 1930-х годов в Советском Союзе китайских армий, спасавшихся от окончательного разгрома японскими войсками, не была предметом специального комплексного исследования, и одной из основных причин этого являлась закрытость архивных материалов. Практически все они имели грифы «секретно», «совершенно секретно» и находились в «особых папках» партийных архивов комитетов КПСС либо в архивах Управлений Федеральной службы безопасности Российской Федерации (УФСБ).
Выходы из Маньчжурии на советскую территорию китайских вооруженных формирований, начавшиеся практически сразу с момента оккупации Японией Северо-Восточного Китая в сентябре 1931 года2, продолжались с переменной интенсивностью на протяжении 1932—1936 годов. В общей сложности границу СССР в 1930-х годах перешло несколько десятков тысяч китайцев3. По-разному сложилась дальнейшая судьба китайских граждан. Часть из них после недолгого пребывания на территории Советского Союза была переправлена в провинцию Синьцзян, часть — размещена в Сибири на работах в леспромхозах и угольных шахтах. Начиная с 1936 года правительство Китайской Республики организовало процесс репатриации своих граждан, однако по ряду причин он не был завершен полностью, и достаточно много китайцев, остававшихся в Советской России, оказались репрессированными в 1937—1938 годах.
Восстановление исторической картины интернирования армий4 антияпонско-го сопротивления под командованием китайских генералов Су Бинвэня, Ма Чжаншаня, Ли Ду, Ван Делиня, явившегося наиболее масштабным как по численности интернированных, так и по дипломатическим последствиям, позволит
1 Интернирование (лат.) — лишение свободы, в международном праве — лишение свободы передвижения или выезда из страны определенной категории иностранцев. Согласно Гаагской конвенции 1907 года, И. применяется нейтральным государством к воинским частям воюющих в случае перехода ими нейтральной границы [Малая Советская Энциклопедия, 1930, С. 490].
2 В ночь с 18 на 19 сентября 1931 года были взорваны железнодорожные пути в районе Мукдена (Шэньяна), принадлежавшие японской Компании маньчжурской железной дороги. Под предлогом того, что это сделали войска Чжан Сюэляна, японцы начали оккупацию Маньчжурии. В историю данные события вошли под названием «Мукденский инцидент», или «Инцидент 18 сентября».
3 В исследованиях называется цифра в 20 тысяч интернированных [Дацышен, 2010, с. 48; Чу-баров, 1992, с. 123].
4 Китайские вооруженные объединения обычно имели громкие названия «армия», но, как правило, насчитывали не более 10 тысяч человек, что равнялось по численности армейской дивизии.
существенно дополнить и по-новому взглянуть на общую историю российско-китайских отношений в 1930-е годы.
Так называемый «Мукденский инцидент», или «Инцидент 18 сентября»
1931 года, послужил поводом для начала оккупации японскими войсками территории Маньчжурии. В первые же дни были захвачены города Мукден, Гирин, Инкоу. 2 января 1932 года японские войска захватили Цзиньчжоу, куда эвакуировалось бывшее мукденское правительство. В начале февраля японцами был занят Харбин, с захватом которого оказались оккупированными все ключевые пункты региона: крупные торговые и политические центры и система железных дорог. Только на обоих флангах КВЖД в районе населенных пунктов Маньчжурия, Хайлар, Пограничная до конца 1932 года сохранялись войска под командованием китайских генералов, частью номинально признававших новый режим1 под японским протекторатом, частью открыто враждебных ему.
Центральное правительство в Нанкине, осознавая военную, политическую и экономическую слабость Китая, придерживалось тактики пассивного сопротивления агрессии, не стремилось к организации отпора. Получив известия о вторжении японцев, правительство «отдало приказ войскам уклоняться от активных военных столкновений» [Мировицкая, 1990, с. 125—126]. В то же время позиция китайской общественности не была адекватной политическому курсу правительства: «она вытекала из таких реалий, как рост национального самосознания различных слоев общества, превращение национализма в доминирующий фактор в идеологической и политической жизни страны» [Мировицкая, 1990, с. 126]. К тому же Япония считалась традиционным врагом страны и любые агрессивные действия с ее стороны в прошлом провоцировали широкие выступления народных масс. Захват Маньчжурии также сопровождался формированием антияпон-ского сопротивления. В сентябре 1932 года немецкая «Berliner Tageblatt» писала: «Японцам приходится нелегко. Крупные города прочно находятся в руках Манчжурского государства. Но манчжурская равнина за вычетом лишь узких полосок земли вдоль некоторых важнейших железнодорожных линий находится столь же прочно в руках повстанцев» [Терентьев, 1934].
Осуществляя наступление в Маньчжурии, японские войска расчленили го-миньдановскую армию на две части. Часть войск, расположенная в провинции Ляонин, не принимая боя, отошла в Северный Китай, другая часть была отрезана от собственно Китая и заблокирована в провинциях Гирин и Хэйлунцзян. Ряд китайских генералов, возглавлявших регулярные воинские формирования, приняли непосредственное участие в вооруженном противодействии режиму Мань-чжоу-го и японским оккупантам. Наиболее крупными воинскими формированиями, противостоявшими агрессии, потерпевшими поражение и впоследствии интернированными на территории Советского Союза, были:
1. «Армия самообороны Хэйлунцзяна» генерала Ма Чжаншаня.
2. «Армия спасения Родины» под командованием генерала Су Бинвэня.
3. «Армия самообороны Гирина» под руководством генералов Дин Чао и Ли Ду (так называемые «старогиринцы»),
4. «Народная национальная армия спасения» Ван Делиня.
1 Организованное японцами «Всеманьчжурское совещание» в начале марта 1932 года провозгласило создание марионеточного государства Маньчжоу-го во главе с бывшим китайским императором Пу И.
Генерал Ма Чжаншань после «Мукденского инцидента» оказался в самой гуще событий, происходящих в Маньчжурии. Поведение и поступки Ма не отличались последовательностью, что позволило современным исследователям на его примере сделать выводы о целой когорте маньчжурских военачальников: «"Война" этих генералов с Японией сразу же выродилась в серию политических маневров, соответствующих обычаям милитаристских войн в Китае ... каждый из этих генералов заинтересован главным образом в том, чтобы продать себя японцам с наибольшей выгодой, ряды японских ставленников стали быстро пополняться за счет бывших "национальных героев". В высшей степени характерен пример ... генералов Ма и Тан Ю-лин» [Терентьев, 1934].
Выражения автора сильные, но они отражали реальные события из биографии Ма. 10 октября 1931 года Чжан Сюэлян назначил Ма Чжаншаня губернатором и главнокомандующим вооруженными силами провинции Хейлунцзян. Ма предпринял ряд энергичных мер для организации отпора агрессорам, его анти-японская деятельность получила широкое освещение в международной, в том числе советской, прессе и послужила примером для многих китайцев, вставших на путь сопротивления оккупантам.
Тем не менее войска Ма понесли серьезные потери, а сам генерал согласился на поступившее от японцев предложение принять участие в формировании вооруженных сил вновь образованного государства Маньчжоу-го. В марте 1932 года он был назначен министром обороны Маньчжоу-го и одновременно губернатором провинции Хейлунцзян. Однако уже 7 апреля 1932 года в Хэйхе Ма провозгласил независимость Хейлунцзяна. Верные ему войска составили основу повстанческой армии. Но силы противоборствующих сторон были не равны, и, понеся серьезные потери, генерал с частью своих войск укрылся в горах Малого Хингана. В конце сентября 1932 года Ма принял участие в восстании генерала Су Бинвэня, после поражения оказался на территории СССР и был интернирован в начале декабря 1932 года.
В 1931 году генерал Су Бинвэнь возглавлял гарнизон Хулун Буир, в зоне его ответственности находился расположенный на крайнем западе провинции Хэйлунцзян Баргинский округ, граничащий с территорией СССР. 11 марта 1932 года генерал издал приказ по вверенным войскам о подчинении правительству Маньчжоу-го. Но 27 сентября китайские части, находившиеся под командованием Су, выступили против марионеточного правительства Маньчжоу-го. Его войска задержали всех японских резидентов, находившихся в районе действий китайских войск в городах Маньчжурия, Чжалайнор, Хайлар (всего 310 человек, в том числе 77 японских чинов отряда пограничной полиции Маньчжоу-го), и отказали в просьбе японского консульства разрешить эвакуацию японских подданных на советскую территорию [ДВП СССР, 1969, с. 560].
Действия генерала привели к существенной активизации советско-японской дипломатии. Официальный Токио обратился к СССР с просьбой оказать помощь в освобождении японских граждан, предоставить для ведения переговоров с китайцами свою территорию. Обстановка осложнялась тем, что Су отказывался от прямых переговоров с японцами. И это послужило основанием подозревать, что его действия управляются Москвой1. Ситуация нестабильного равновесия сохра-
1 Впоследствии японцы, обосновывая отказ от заключения советско-японского пакта о ненападении, среди фактов, мешавших подготовке почвы для него, назвали сведения о том, что «Су Бин-вэнь ... пользовался покровительством Союза» [ДВП СССР, 1970, с. 131].
нялась до конца ноября. 28 ноября 1932 года японская 14 дивизия атаковала войска Су Бинвэня и присоединившиеся к ним силы Ма Чжаншаня.
Вечером 4 декабря 1932 г. Су Бинвэнь со своим штабом перешел советскую границу, самовольно прибыл на станцию Отпор в Забайкалье. 4-6 декабря 1932 г. было интернировано 4117 человек, в том числе 11 генералов, 17 полковников, 389 офицеров, 2400 солдат, 1300 гражданских лиц, из них около 650 женщин и детей [Сладковский, 1984, с.186]1.
В Северо-Восточной Маньчжурии сражался с оккупантами отряд Ван Делиня, бывшего командира батальона Гиринской армии Чжан Цзосяна. В течение
1932 года с момента объявления им о создании Национальной армии спасения численность его подразделения выросла с 200 до 10 000 человек. Ван привлек на свою сторону крестьянские братства, хунхузов, а также корейских националистов, уже имевших опыт борьбы против армии Маньчжоу-го. Используя партизанскую тактику, армия спасения наносила чувствительные удары экспедиционным силам японцев.
Основным очагом сопротивления патриотических сил на начальном этапе оккупации являлся Харбин, который обороняла «Армия самообороны Гирина» во главе с генералами Ли Ду и Дин Чао2. Японцам потребовался целый месяц для захвата города (5 января - 6 февраля 1932 г.). После его падения китайские формирования отступили в низовья реки Сунгари, где оперировали до января
1933 года [Лю Юн-ань, 1954].
Несмотря на наличие достаточно внушительных сил, сосредоточенных на се-веро-востоке провинции Гирин, в движении сопротивления имелись трудности с материально-техническим обеспечением, вооружением и боеприпасами, наблюдались организационная разобщенность и противоречия между различными формированиями. Поэтому, когда в конце декабря 1932 года японские войска совместно с вооруженными силами Маньчжоу-го начали очередной этап по уничтожению партизанского движения, китайские армии вынуждены были отступить на территорию СССР. 9, 13 января 1933 года в районе Имана и Турьего рога границу Советского Союза перешли «около 5 тысяч китайцев во главе с генералами Ли Ду и Ван Дэ-линем» [ДВП СССР, 1970, с. 26]. Во второй половине февраля интернированные китайцы были направлены с Дальнего Востока в Западную Сибирь. Общая численность армии генерала Ли Ду, проследовавшей через Красноярск в двух эшелонах, составила 2141 человек, включая 4 генералов, 6 полковников, 543 офицера (в т. ч. 3 переводчика), 1550 солдат, 29 членов семей и 9 женщин [Архив УФСБ. Ф. 9. Д. 688].
С разгромом и вытеснением на территорию СССР подразделений Су Бинвэня, Ма Чжаншаня, Ли Ду, Ван Делиня закончился важный этап в антияпонском сопротивлении в Маньчжурии. Во-первых, были разбиты силы, основу которых составляли регулярные войска. Во-вторых, ликвидировались «анклавные» территории на северо-западе и северо-востоке Маньчжурии, не подчинявшиеся властям Маньчжоу-го, являвшиеся ресурсной базой сопротивления.
1 Согласно другим данным, границу перешли 2890 военных и 1200 гражданских лиц, в том числе 347 женщин и 306 детей [ДВП СССР, 1970, с. 23].
2 Дин Чао в начале января 1933 г. сдался в плен японским войскам, «изъявил глубокое раскаяние» и выразил желание «загладить вину службой у Маньчжоу-Го». В феврале 1933 года он был «амнистирован» маньчжоугоскими властями и военный министр Маньчжоу-Го назначил его своим «высшим советником» [ДВП СССР, 1970, с. 813].
В то же время с выходом указанных подразделений на территорию СССР начался этап, стоящий особняком в истории интернированных в Советском Союзе китайцев. Его основное отличие заключается в решении судьбы иностранцев и сравнительно небольших сроках пребывания интернированных в СССР. При этом активную заинтересованность проявили не только правительства СССР и Китайской Республики, восстановившие 12 декабря 1932 года дипломатические отношения, но и правительство Японии, обосновывавшее свой интерес к судьбе интернированных китайцев взятыми обязательствами по обеспечению безопасности Маньчжоу-го.
В соответствии с международным законодательством1 советская сторона объявила перешедших границу китайцев интернированными. Но уже 8 декабря
1932 года японское правительство обратилось к СССР с просьбой о выдаче генерала Су и его солдат [ДВП СССР, 1969, с. 677], не без основания полагая, что его «антиправительственная» деятельность, как и в случае с генералом Ма, послужит вдохновляющим примером для «непокорных элементов» в Маньчжоу-го. Заместитель наркома иностранных дел Л. Карахан «...заявил, что Советское правительство ... не может даже принять к обсуждению вопроса о его выдаче» [ДВП СССР, 1970, с. 677]. Проявив твердость при решении проблемы интернированных, СССР сразу дал понять, что она относится к двусторонним советско-китайским отношениям и «дальнейшая их судьба находится в зависимости от обмена мнениями, который по этому вопросу имеет место между Советским и китайским правительствами» [Известия, 1932].
Вопрос о будущем армии Су Бинвэня сразу приобрел особую актуальность. Сначала предполагалось переправить интернированных китайцев в Китай через Владивосток, но сделать это оказалось невозможным. Как выяснилось, у интернированных не было средств ни на выезд, ни на проживание в СССР. Вопрос о финансовом обеспечении перевозки и содержания интернированных советское правительство поставило перед китайской делегацией, находившейся в Москве, 22 декабря 1932 года.
К этому времени китайские военнослужащие уже были переброшены в город Томск. Такие действия Советского правительства вполне укладывались в рамки, определенные международным законодательством, устанавливавшем, что «нейтральное государство, принявшее на свою территорию войска, принадлежащие к воюющим армиям, обязано водворить их, по возможности, далеко от театра войны. Оно может содержать их в лагерях ... или приспособленных для этой цели местах»2.
Утром 11 декабря 1932 года командующий войсками Сибирского военного округа М.К. Левандовский по телефону сообщил властям Томска, что «по распоряжению Москвы» в городе в двухдневный срок должны обеспечить условия для приема китайской армии. Интернированных разместили в учреждениях Сибла-га, но за счет средств военного ведомства. Норма питания для китайцев соответствовала норме призывников в Красную Армию, в короткие сроки были решены вопросы с помещением, отоплением, водоснабжением, постельными принадлеж-
1 Вопросы интернирования регулировала 5 Гаагская конвенция 1907 года, называвшаяся «О правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны».
2 V Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны (Гаага, 18 октября 1907 года). Глава II, статья 11 ШКЬ: http://www.memoru/Prawo/hum/ haago73/htm).
ностями, подготовлена больница на сорок коек. Семьям китайцев разрешалось жить вместе, бараки для генералитета надлежало оборудовать лучше остальных. Все действия Советского правительства по размещению интернированных предпринимались в соответствии с международными нормами, определявшими, что «нейтральное государство принимает на себя довольствие водворенных пищею и одеждою, а также оказывает им помощь, требуемую человеколюбием»1.
Несмотря на первоначальные планы быстрой эвакуации, китайская армия вынуждена была в Сибири перезимовать. Основной проблемой, обусловившей задержку интернированных в СССР, стали выбор путей и поиск источников финансирования транспортировки китайских граждан правительством Китайской Республики. 8 января 1933 года официальный Нанкин впервые обратился к советскому правительству с просьбой эвакуировать всех интернированных солдат и офицеров бывшей армии Су Бинвэня в Синьцзян (кроме него самого, генерала Ма и нескольких других высших офицеров, которых просили отправить в Китай через Европу). Принципиальных возражений против такого решения у Советского правительства не было. Более того, 13 января заместитель наркома иностранных дел Л. Карахан после перехода на территорию СССР войск Ли Ду и Ван Делиня обратился с просьбой к китайским официальным лицам ускорить получение ответа от председателя синьцзянского правительства Цзинь Шу-жэ-ня2 о согласии принять интернированных и переводе необходимых для их перемещения сумм3. Учитывая суровые климатические и сложные транспортные условия пути из Западной Сибири в Синьцзян, СССР предложил отправить женщин и детей, находящихся в Томске, пароходом из Владивостока в Шанхай [ДВП СССР, 1970, с. 23, 26-27]. Для военнослужащих разрабатывался вариант перемещения в походном (пешем) порядке от конечного железнодорожного пункта Турксиба (станция Аягур) до советско-китайской границы. 1 февраля
1933 года МИД Китая сообщило в Москву о том, что во Владивосток направляется специальное судно для гражданских лиц. 14 февраля в Москву поступил китайский план эвакуации, согласно которому интернированные выехали на родину. На апрель 1933 года в Синьцзян было «передано ... 8.609 кит.солдат» [Рус-ско-китайские отношения..., 2010, с. 147]. Армия Ли Ду была переправлена в Синьцзян к лету 1933 года [Архив УФСБ]. Су Бинвэнь, Ма Чжанынань, Ли Ду, Ван Делинь получили разрешение на выезд в Китай через Европу. По просьбе китайского посла генералам возвратили личное оружие. За пребывание интернированных китайцев на советской территории китайское правительство выплатило СССР 10 млн. американских долларов [Чубаров, 1992, с. 124]. В 1935 году японское правительство возместило СССР расходы по эвакуации японских резидентов из Маньчжурии через советскую территорию в размере 200 тысяч иен
1 V Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны (Гаага, 18 октября 1907 года). Глава II, статья 12 ШКЬ: Ьйр://\¥\¥\¥.тетоги/ Рга\¥о/Ьит/ haago7-3/htm).
2 Карахан выразил при этом «уверенность, что Цзинь должен был бы с радостью принять китайских солдат из армии Су Бинвэня, ибо они, наверное, лучше, чем его собственная армия, а в настоящее время хорошие солдаты ему больше чем когда-либо нужны» |Д1Ш СССР, 1970, с. 26].
3 Цзинь Шу-жэнь запросил у нанкинского правительства деньги на возмещение содержания войск Су Бинвэня и просил направлять войска Су Бинвэня партиями по тысяче человек с перерывом в одну неделю между каждой партией [ДВП СССР, 1970, с. 802].
[РГАСПИ. Ф. 17. О. 162. Д. 18. Л. 47]. В дальнейшем отработанный маршрут переброски интернированных в Западный Китай использовался еще не раз.
Путь решения проблемы интернированных китайских военнослужащих, реализованный Советским правительством в соответствии с международным законодательством, оказался приемлемым для всех вовлеченных в события участников. Для Советского Союза, благодаря его твердой и основанной на международном праве позиции, интернированные не стали источником обострения отношений с Японией, поводом для втягивания в сколько-нибудь серьезный вооруженный конфликт на Дальнем Востоке. Участие СССР в судьбе китайских граждан, совпавшее с восстановлением дипломатических отношений с Китаем, явилось наглядным примером позитивных перемен в советско-китайском сотрудничестве. Даже для Японии интернирование и переброска в Западный Китай анти-японских сил принесли определенный положительный эффект, устранив с театра военных действий в Маньчжурии вооруженные формирования, которые, несмотря на «умиротворение», потенциально могли служить ресурсной подпиткой движения сопротивления. Но больше всего положительных эмоций возвращение на родину доставило самим интернированным.
Архивные материалы
1. Архив УФСБ по Красноярскому краю (Архив УФСБ).
2. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).
Библиографический список
1. Дацышен В.Г. Интернированные, депортированные и военнопленные: неизвестные страницы истории китайской миграции в России // Восток (Опепв). 2010. № 4. С. 45-58.
2. Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). М.: Политиздат, 1969. Т. 15.
3. Документы внешней политики СССР (ДВП СССР). М.: Политиздат, 1970. Т. 16.
4. Известия. 1932. 24 декабря.
5. Лю Юн-ань. К истории партизанского движения на Северо-Востоке Китая в 1931— 1945 годах // Вопросы истории. 1954. № 8. С. 85-95.
6. Малая Советская Энциклопедия. М.: АО Советская Энциклопедия, 1930. Т. 3.
7. Мировицкая Р.А. Советский Союз в стратегии гоминьдана (20—30-е годы). М.: Наука, 1990. 234 с.
8. Русско-китайские отношения в XX веке. Т.III: Советско-китайские отношения (сентябрь 1931 — сентябрь 1937 гг.). М.: Памятники исторической мысли, 2010. 861 с.
9. Сладковский М.И. Знакомство с Китаем и китайцами. М.: Мысль, 1984. 381 с.
10. Терентьев Н. Очаг войны на Дальнем Востоке. М.: Партийное издательство, 1934.1Л1Ь: ЬII]):// militera.lib.ru/science/terentiev_n/index.html
П.Чубаров В.В. Военные конфликты в Китае и позиция СССР (1927-1933 гг.) // Советская внешняя политика. 1917-1945. Поиски новых подходов. М., 1992. С. 91-130.
