CC BY
89
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 37 (252).
Филология. Искусствоведение. Вып. 61. С. 99-103.
Ю. В. Погребняк
ИНТЕРИОРИЗОВАННЫЙ ДИСКУРС В ИЗМЕНЕННЫХ СОСТОЯНИЯХ СОЗНАНИЯ
Интериоризованный дискурс в нашем понимании представляет собой модель внутренней речи героя художественного произведения, создаваемую автором данного произведения. Языковые особенности, имеющие место в измененных состояниях сознания, находят свое выражение в интериоризованном дискурсе. Интериоризованный дискурс используется автором как стилистический прием, для того чтобы более полно раскрыть образ персонажа.
Ключевые слова: интериоризованный дискурс, лингвистика измененных состояний сознания, глубинные уровни языка, предикативная функция, образ персонажа, стилистический прием, бессознательный уровень мышления, адаптивная функция.
Интериоризованный дискурс в нашем понимании представляет собой определенную запись автором художественного произведения мыслей героя, находящих некоторое выражение в виде голосовой речи или внутренней речи героя, либо не находящих такого выражения. Автор в зависимости от замысла придает мыслям персонажа определенную степень упорядоченности, тем самым задавая определенную степень интериоризации дискурса.
Интериоризованный дискурс часто сопряжен с измененными состояниями сознания. Анализ языка и речи в измененных состояниях сознания помогает глубже понять механизмы функционирования мыслительных процессов героя художественного произведения, выраженных автором в виде интериоризованного дискурса. Это в конечном итоге помогает автору более полно создать, а читателю понять образ того или иного персонажа произведения.
В современной психологии нет единого подхода к определению, классификации и методологии изучения измененных состояний сознания.
Ч. Тарт приводит следующие термины, называющие некоторые измененные состояния сознания: транс, гипноз, сон и экстаз. Ч. Тарт распределил различные методы на основе определенных переменных или их комбинаций, которые предположительно играют ведущую роль в продуцировании измененных состояний сознания. К числу таких методов он отнес: 1) редукцию экстероцептивной стимуляции и / или моторной активности; 2) повышение экстероцептивной стимуляции и / или моторной активности и / или эмоций; 3) повышенную смертность или психическую вовлеченность; 4) сниженную алертность или осла-
бление критичности; 5) влияние психосоматических факторов.
К числу признаков измененных состояний сознания Ч. Тарт относит: 1) изменения в мышлении; 2) нарушение чувства времени; 3) потерю контроля; 4) изменения в эмоциональном выражении; 5) изменение образа тела; 6) искажения восприятия; 7) изменения смысла или значения; 8) чувство невыразимости; 9) чувства возрождения; 10) гипервнушаемость1.
Л. И. Спивак и Д. Л. Спивак к естественным состояниям сознания относят бодрствование, сновидение и глубокий сон и указывают на то, что иногда выделяется четвёртое состояние -гипноз.
Эти исследователи отмечают, что типологически изменённые состояния сознания можно подразделить следующим образом:
1. Искусственно вызываемые: индуцированные психоактивными веществами (например, психоделиками - галлюциногенные грибы, дурман, марихуана, кактусы Пейот и Сан-Пэдро, можжевеловый дым, алкоголь, химические средства) или процедурами (например, сенсорной депривацией, холотропным дыханием).
2. Психотехнически обусловленные: религиозные обряды, аутогенная тренировка, осознанные сновидения, гипнотический транс, медитативные состояния.
3. Спонтанно возникающие в обычных для человека условиях (при значительном напряжении, прослушивании музыки, спортивной игре), или в необычных, но естественных обстоятельствах (например, при нормальных родах), или в необычных и экстремальных условиях (например, пиковые переживания в спорте, околосмертный опыт различной этио-логии)2.
Согласно исследованиям В. В. Кучеренко, В. Ф. Петренко и А. В. Россохина, к критериям возникновения измененных состояний сознания относятся:
1. Переход от преимущественной опоры на вербально-логические, понятийные структуры к отражению в форме наглядно-чувственных (довербальных) образов.
2. Изменение эмоциональной окраски отражаемого в сознании внутреннего опыта, сопровождающие переход к новым формам категоризации.
3. Изменения процессов самосознания, рефлексии и внутреннего диалога.
4. Присутствие во внешнем диалоге фрагментов внутреннего диалога.
5. Изменения восприятия времени, последовательности происходящих во внутренней реальности событий, частичное или полное их забвение, обусловленное трудностью, а иногда и невозможностью, перевода внутреннего опыта, полученного в изменённых состояниях, на «язык» социально-нормативных форм категоризации (например, сложность воспроизведения последовательности событий сновидения во время рассказа о нём в бодрствующем состоянии сознания)3.
Приведенные выше типологические группы измененных состояний сознания находят свое выражение в интериоризованном дискурсе. Также в интериоризованном дискурсе находят выражение описанные выше критерии возникновения измененных состояний сознания.
В приведенном ниже отрывке представлен пример искусственно вызываемого измененного состояния сознания, выраженного в ин-териоризованном дискурсе. Главный герой романа Татарский, наевшись мухоморов, пытается осознать свое место в мире, ответить на ряд других волнующих его философских вопросов. В измененном состоянии сознания к Татарскому приходит самоосознание, ответы на ранее казавшиеся трудными вопросы становятся легкими и очевидными. Собственный мозг предстает перед Татарским в образе светящегося шара с ответвлениями, здесь также присутствует образ электрической лампы и огонька быстро вращающейся сигареты. Эмоциональное напряжение от непонимания устройства жизни, которое сопровождает героя на протяжении всего романа, сменяется эмоциональным расслаблением от внезапного озарения, выраженного внутренним диалогом: «Значит, никакой смерти нет, с радостью по-
думал Татарский. - Почему? Да потому, что ниточки исчезают, но шарик-то остается!», - который ведется героем на фоне нарушения внешней речи: Мне бы хопить вотелось поды!
Татарский <...> заметил, что думать стало сложно и даже опасно, потому что его мысли приобрели такую свободу и силу, что он больше не мог их контролировать. Ответ сразу же появился перед ним в виде трехмерной геометрической фигуры. Татарский увидел свой ум - это была ярко-белая сфера, похожая на солнце, но абсолютно спокойная и неподвижная. Из центра сферы к ее границе тянулись темные скрученные ниточки-волоконца. Татарский понял, что это и есть его пять чувств. Волоконце чуть потолще было зрением, потоньше - слухом, а остальные были почти невидимы. Вокруг этих неподвижных волокон плясала извивающаяся спираль, похожая на нить электрической лампы, которая то совпадала на миг с одним из них, то завивалась сама вокруг себя светящимся клубком вроде того, что оставляет в темноте огонек быстро вращаемой сигареты. Это была мысль, которой будет занят его ум.
«Значит, никакой смерти нет, - с радостью подумал Татарский. - Почему? Да потому, что ниточки исчезают, но шарик-то остается!»
То, что ему удалось сформулировать ответ на вопрос, терзавший человечество последние несколько тысяч лет, в таких простых и всякому понятных терминах, наполнило его счастьем. Ему захотелось поделиться своим открытием с Гиреевым, и он, взяв его за плечо, попытался произнести последнюю фразу вслух. Но его рот произнес что-то другое, бессмысленное - все слоги, из которых состояли слова, сохранились, но оказались хаотически перемешанными. Татарский подумал, что ему надо выпить воды, и сказал испуганно глядящему на него Гирееву:
- Мне бы хопить вотелось поды!4
В приведенном ниже отрывке представлен пример психотехнически обусловленного измененного состояния сознания, выраженного в интериоризованном дискурсе. Главный герой романа Валера устраивается на работу в ночной клуб и попадает в ирреальный мир постоянного праздника, где исполняются самые потаенные желания людей. Империя развлечений постепенно затягивает молодого человека, его существование протекает в нереальном мире, где правит окутанная сплошными тайнами и
недоступная для Валериного понимания владелица ночного клуба Арина Балованцева, которой он поклоняется и перед которой благоговеет, как паж перед королевой.
Больше недели Валера то и дело возвращался мыслями к разговору с Ариной о ее праве на вмешательство в чужую социальную жизнь. После сегодняшнего разговора мысль наползла вновь. Ну так что, можно людям делать благо, когда они не просят? Если все предыдущее время Валера не до конца был уверен, то сейчас пришел к безоговорочному выводу: можно. Арина может. В смысле, ей можно. Если вокруг нее все процветают, начинает переть удача, становится возможным успех и кажется реализованным счастье? А ошибки у всех случаются. Подумаешь, праздник не удался - накладки у организаторов любого крупного мероприятия случаются. Козырь - еще думал. Козырь... Мелочный ты тип, Валера!
Сколько всяких Робертов Оуэнов и Томасов Моров предлагали варианты альтернативного человеческого счастья? Не с мечтой о спасении в материальном накоплении, не с мечтой
о гарантированно успешной вечной жизни - и религиозной борьбе за нее до последнего христианского вздоха. А вот такого счастья -осмысленного и деятельного. Почему и Арине Балованцевой не попытаться создать свою веселую Утопию, не построить альтернативный Город Солнца? Кому от этого минимум хуже - а максимум лучше?
<...>
Тем более что если она - и все, что вокруг нее, - по-настоящему круто! Бывает же у кого-то легкая, деятельная и счастливая рука?! Так вот у Арины как раз такая.
Поэтому можно Арине, можно!
Он, Валера, в этом уверен.
Да и нужно принимать своего командира без сомнений и колебаний.
Он принимает.
Точно!5
Молодой человек все больше и больше попадает под влияние идей этой предприимчивой женщины о возможности устройства счастливой жизни для всего народа их района. Первоначально воспринимая высказывания своей начальницы критически, Валера думает, что на нем испытывают методы нейролингвистического программирования. В дальнейшем под воздействием речей Арины он теряет способность критически мыслить и во всем соглашается с этой женщиной, боготворит ее.
Молодой человек становится эмоционально полностью зависимым от своей «королевы», «царь-девицы», как он мысленно называет владелицу ночного клуба. Его мышление переходит с обыденного на качественно иной уровень - абстрактный (задумывается о проблеме всеобщего счастья и о том, как человечество пыталось решить эту проблему). В реальной жизни он отказывается от попыток построить свое личное счастье и желает жить только жизнью своей начальницы, работая ее личным помощником. Меняется его способность к само-рефлексии, размывается целостность его «Я»
- он хочет все свое время проводить на работе, работа становится его жизнью, потому что он счастлив только тогда, когда находится подле этой женщины. Постепенное изменение сознания главного героя прослеживается на примере его интериоризованного дискурса, который в большом объеме представлен в рассматриваемом романе - шоке.
В приведенном ниже отрывке представлен пример спонтанно возникающего измененного состояния сознания, выраженного в интерио-ризованном дискурсе.
Главный герой романа Слава - молодой человек, вернувшийся с войны, пытается адаптироваться к мирной жизни после тех ужасов, которые ему пришлось перенести в «горячих точках». Но он понимает, что и в мирное время люди могут быть жестоки и враждебны, как на войне. Главный герой ошибочно задерживается милицией по подозрению в совершении массовых убийств. Пытаясь скрыться от конвоя, он погибает от выстрела.
Значит, надо бежать... Оттолкнувшись от конвоя, бежать изо всех сил, нырнуть в спасительный переулок, смешаться с толпой, с миллионом таких же маленьких существ, как я... Стать частичкой гигантского муравейника, крохотной букашкой, неотличимой сверху от других...
Я делаю шаг, другой, несколько шагов, презрев окрик «Стой!». Я уже отрываюсь от земли, и в ушах свищет вольный ветер свободы, такой свежий и сильный, какового я ни разу не ощущал прежде... Он подхватывает меня, и становится легче дышать...
Я лечу над россыпью желтых цветов, к песчаному замку на влажном от пены берегу, и податливые язычки волн норовят лизнуть мои усталые ноги... Отец и мать, удивительно помолодевшие, улыбаясь, машут мне. А навстречу спешат Вера и Мишка, и озорник ветер тре-
плет их позолоченные закатом волосы, будто лепестки подсолнуха, и беззаботный звонкий смех заставляет умолкнуть орудия и крики... Теперь-то я точно знаю: мир спасет любовь...
Он не услышал выстрела, не почувствовал боли. Просто небо склонилось над ним. Удивительно чистое, ясно-серое, как горный рассвет, как глаза любимых... И, растворяясь в прозрачной манящей необъятности, он глядел в него из последних сил, обретая наконец вожделенный покой и последнее сокровенное знание...
Война закончилась для него. Навсегда... 6
В этом фрагменте интериоризованного дискурса показано спонтанно возникшее измененное состояние сознания (предсмертный опыт). Здесь представлено несколько чувственных образов - образ муравейника, обусловленный желанием персонажа стать незаметным для конвоиров; образ вольного ветра, связанный с желанием персонажа стать полностью свободным от всего; образы любимых людей; образ желтых цветов - символов разлуки; образ воды
- символ перехода в потусторонний мир.
В этом отрывке также наблюдается резкое изменение эмоциональной окраски происходящих событий. Герой эмоционально абстрагируется от чрезвычайно неблагоприятной для него ситуации (его арест и конвоирование) - в его сознании возникают приятные образы: образы волн, омывающих усталые ноги, образы близких ему людей и др.
Герой переходит в другую, эмоционально положительную для него реальность. Меняется его самосознание - в иной реальности он спокоен и свободен, ему не надо искать выход из сложной ситуации. Таким образом, главный герой адаптируется к возникшей ситуации.
Ч. Тарт также рассматривает неадаптивные и адаптивные для человека функции измененных состояний сознания. По мнению Ч. Тарта, проявления этих измененных состояний сознания могут представлять: а) попытки разрешения эмоционального конфликта (например, реакции бегства, амнезии, травматические неврозы, деперсонализация и диссоциация); б) защитные функции в определенных ситуациях опасности, вызывающих повышенную тревогу; в) прорыв запрещенных импульсов (например, реакции острого психоза и паники); г) бегство от ответственности и внутреннего напряжения (например, использование наркотиков, марихуаны, алкоголя); д) символическое отыгрывание бессознательных конфлик-
тов (например, демоническая одержимость, колдовство); е) проявление органических поражений или нейрофизиологических нарушений (например, предвестники психических заболеваний, токсические состояния); ж) неосторожные и потенциально опасные реакции на определенные стимулы (например, гипноз от автострады, транс от длительного наблюдения за экраном радарного дисплея, монотонная длительная сторожевая работа).
Человек использует различные измененные состояния сознания адаптивно, чтобы получить новое знание или опыт, выразить психическое напряжение или освободиться от конфликта, не подвергая опасности себя или других, получить психическое исцеление и функционировать в социуме более адекватно и конструктивно.
По мнению Ч. Тарта измененные состояния сознания играют значительную роль в опыте и поведении человека. Также очевидно, что эти состояния могут служить как адаптивным, так и неадаптивным выходом для выражения многочисленных страстей человека, его потребностей и желаний 1.
Через посредство интериоризованного дискурса автор художественного произведения показывает, каким образом персонаж пытается преодолеть трудные для него жизненные ситуации, как пытается решить внутренний или внешний конфликт, т. е. как он пытается приспособиться к жизни в том или ином окружении.
Д. Л. Спивак, опираясь на теоретическое положение о внутреннем единстве естественного языка как средства реализации мышления, описывает такой феномен, как лингвистика измененных состояний сознания. Он приходит к выводу о том, что не только наблюдение эволюции, но и наблюдение дисолюции языка, сопровождающееся дисолюцией сознания, дает богатый материал для рассмотрения всех уровней языка и всех уровней сознания.
Д. Л. Спивак экспериментально доказывает филогенетическую гипотезу, сущность которой составляет утверждение о сохранении на глубинных уровнях языка исторически древних языковых структур, сформировавшихся на давно пройденных этапах его развития и согласующихся с основными этапами естественного языка при развитии каждого человека.
Автор приводит примеры конкретных языковых явлений, имеющих место на глубинных уровнях языка, которые имели место на
прошлых стадиях развития русского языка. К числу таких явлений он относит наличие узкоденотативных знаков, говорящих о повышении конкретности, связи с реальной эмоционально-значимой ситуацией общения, наличие архаичных форм выражения предикативности, наличие устойчивых словосочетаний, отсутствующих в современном русском языке, наличие тенденции к объединению частей речи в четко разграниченные более крупные классы, например, нерасчлененность имени и глагола. На базе «укрупнения» частей речи формируется нечто вроде классов слов, приходящих на смену их родовой и деклинационной системе, некоторые падежи имени изменяют свои функции и т. п.
На глубинных уровнях языка отмечается повышение степени глагольности структур. В предикативной функции может встретиться любая часть речи или осмысленная морфема (например, приставка), соположение слов и интонация берут на себя преобладающее число синтаксических функций. Сложные предложения уступают место простым нераспространенным предложениям и «цепному» синтаксису. Возрастает количество образований нечеткого характера (например, неопределенно-личные глагольные формы).
В измененных состояниях сознания происходит пиджинизация и креолизация языковых элементов, особенно в условиях билингвизма7.
Указанные выше языковые особенности, имеющие место в измененных состояниях сознания, находят свое выражение в интериори-зованном дискурсе. Нами было выявлено, что в интериоризованном дискурсе, как и в лингвистике измененных состояний сознания, часто используются обрывающиеся фразы, короткие предложения, лексические и грамматические
повторы, вопросительные конструкции, поэтические формы, неологизмы, намеренное искажение первоначальной формы слова, иноязычные элементы, звукоподражание, нарушение правил пунктуации, нарушение разделения на фразы, смешение стилей и регистров, значимое многоточие, заместительные слова и междометия и др.
Таким образом, рассматриваемый нами ин-териоризованный дискурс, представляющий собой запись внутренних мыслей героя произведения, часто используется автором как стилистический прием, для того чтобы показать определенную степень изменения обыденного сознания героя, его выход на бессознательный уровень рефлексии. Это, несомненно, помогает более полно раскрыть образ персонажа.
Примечания
1 Тарт, Ч. Измененные состояния сознания / пер. с англ. Е. Филиной, Г. Закарян. М., 2003.
2 Спивак, Л. И. Изменённые состояния сознания : типология, семиотика, психофизиология / Л. И. Спивак, Д. Л. Спивак // Сознание и фи-зич. реальность. 1996. Т. 1, № 4. С. 48-55.
3 Кучеренко, В. В. Изменённые состояния сознания : психологический анализ / В. В. Кучеренко, В. Ф. Петренко, А. В. Россохин // Вопр. психо-логии.1998.№ 3. С. 70-78.
4 Пелевин, В. О. Generation «П» : роман. М., 2005. С. 55-56.
5 Нестерина, Е. Разноцветные педали : роман. М., 2008. С. 212 - 213.
6 Гайворонская, Е. М. Давай попробуем вместе : роман. М., 2006. С. 397-398.
7 Спивак, Д. Л. Лингвистика измененных состояний сознания. Л., 1986. С. 37-45.
