CC BY
59
интерес детей с ограниченными возможностями здоровья
в решениях европейского суда по правам человека
виктория олеговна самсонова
Судья Рославльского городского суда Смоленской области,
e-mail: [email protected]
Статья посвящена вопросам разрешения Европейским Судом по правам человека жалоб, затрагивающих права детей с ограниченными возможностями здоровья. Делается вывод о необходимости корректировки норм о защите прав таких детей на национальном уровне.
The article is dedicated to the resolution of complaints, considered by the European Court of Human Rights and connected with the rights of children with health limitations. A conclusion is made about the necessity of correction in the sphere of protection norms for such children on the national level.
Ключевые слова: Европейский Суд по правам человека, права ребенка, дети с ограниченными возможностями здоровья, дети-инвалиды, судебная практика
Key words: European Court of Human Rights, children's rights, children with health limitations, disabled children, judicial practice
Конвенция о правах ребенка 1989 г.1 базируется на принципах обеспечения права ребенка на жизнь и развитие (ст. 5, 6, 18), закрепления права ребенка на запрет применения в отношении него дискриминации (ст. 2, 37а), учета наилучшего интереса ребенка при принятии любых решений (ст. 3), обеспечения права ребенка на выражение своего мнения (ст. 8, 12-15). Данные постулаты распространяются и на детей, имеющих ограниченные возможности здоровья. Но для реализации этих принципов сами дети или их законные представители иногда вынуждены обращаться за защитой в судебные органы.
В результате кардинального расширения права на судебную защиту происходят изменения в правосознании многих людей, которые начинают добиваться защиты своих прав от нарушений со стороны государства именно с помощью суда2. Допустима судебная защита прав ребенка с ограниченными возможностями здоровья с помощью как национальных правовых средств, так и международно-правовых механизмов, закрепленных в международных договорах. В системе последних особое место занимают Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее - Конвенция)3 и принимаемые на ее основе решения Европейского Суда по правам человека (далее - ЕСПЧ).
Жалоб, которые поданы в интересах детей, имеющих ограничения в состоянии здоровья, или самими такими детьми, не так много, но они часто обусловливают вынесение Европейским Судом по правам человека принципиально важных решений. Сформулированные по этим спорам позиции используются в качестве прецедентов по широкому кругу дел и становятся основаниями для значимых изменений в национальном законодательстве. Одной из ключевых особенностей разбирательства жалоб в ЕСПЧ является возможность реализации детьми своих прав независимо от возраста и процессуальной дееспособности. Как отмечает Н. В. Кравчук, «несмотря на то что Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод отдельно не выделяет ребенка в качестве специального субъекта прав, и сама Конвенция, и решения Европейского Суда говорят о том, что ребенок несмотря на специфику его правосубъектности обладает в полном объеме всеми теми же правами, что и взрослый человек»4.
Так, в деле «X и Y против Нидерландов»5 одним из заявителей выступала несовершеннолетняя умственно неполноценная девушка, в шестнадцатилетнем возрасте подвергнувшаяся принуждению к сексуальному контакту в стенах детского дома, воспитанницей которого явля-
ТЕМА НОМЕРА: вопросы международного права
2015. № 5
лась. Поводом для защиты прав стало то, что национальный закон не позволял отцу девочки инициировать уголовное преследование виновного лица без соответствующей жалобы от самой жертвы, не имевшей возможности для таких действий из-за своей неполноценности. Европейский Суд по правам человека, проанализировав национальное законодательство, констатировал, что «в Уголовном кодексе Нидерландов нет конкретной нормы, запрещающей делать сексуальные предложения умственно неполноценным; тем не менее в некоторых обстоятельствах и без жалобы потерпевшей на основании п. 2 ст. 239 Уголовного кодекса страны можно возбудить дело против совершившего сексуальное посягательство на умственно неполноценное лицо.
Это тот случай, когда на карту поставлены фундаментальные ценности и основные аспекты личной жизни. Эффективный сдерживающий фактор в этой области необходим, и его могут обеспечить лишь нормы уголовного права; ведь именно такими нормами права обычно регулируются подобные вопросы».
Европейский Суд по правам человека пришел к выводу, что была нарушена ст. 8 Конвенции из-за неэффективной защиты интересов заявителя на национальном уровне. Хотя данная жалоба и затрагивала вопросы уголовно-правового характера, изложенный в ней подход ЕСПЧ может быть использован и при отсутствии эффективной процедуры обжалования действий должностных лиц в рамках гражданско-правовых отношений.
Следует отметить, что чаще всего интересы детей с ограниченными возможностями здоровья в ЕСПЧ представляют их родители. В знаковом для России деле «Балакин против Российской Федерации»6 в Европейский Суд по правам человека обратился отец ребенка-инвалида. В жалобе заявитель указал, что в 1988 г. он с членами его семьи был поставлен на «общий» учет нуждающихся в улучшении жилищных условий из-за наличия у его дочери тяжелой формы диабета. Согласно действовавшему в то время законодательству - приказу Министерства здравоохранения СССР от 28 марта 1983 г. № 330 и постановлению Правительства РФ от 27 июля 1996 г. № 901 - диабет включался в перечень заболеваний, дававших «первоочередное» право на предоставление дополнительной комнаты, а семьи с детьми-инвалидами (ранее принятые на «общий» учет нуждающихся в улучшении жилищных условий) принимались на отдельный учет для предоставления им «первоочередного» жилья.
В 2005 г. Балакин обратился в национальный суд с жалобой на бездействие местных органов власти и их необоснованное уклонение от улучшения жилищных условий его семьи. Четыре человека проживали в двухкомнатной квартире, что оказывало отрицательное влияние на здоровье его дочери-инвалида. Национальный суд заявил, что «не вправе рассматривать требования заявителя, так как им поставлен вопрос о предоставлении жилого помещения в связи с улучшением жилищных условий. Рассмотрение данного спора отнесено к компетенции иного органа». Учитывая данные обстоятельства, суд решил, что иск не подлежит рассмотрению, и прекратил производство по делу.
При разбирательстве данной жалобы в Европейском Суде по правам человека мнения судей разделились. Так, Л.-А. Сисилианос и Д. Дедов (судья ЕСПЧ от России, избранный в октябре 2012 г.) высказали особое мнение по жалобе Балакина. Они посчитали, что «вопрос, поставленный перед Европейским Судом, заключается в том, должны ли были суды страны рассмотреть его иск, с помощью которого он пытался защитить это право... Заявитель основал свой иск на том факте, что его дочь болела диабетом, их квартира была слишком маленькой, и в течение многих лет их положение не изменялось, несмотря на то что они были включены в три списка нуждающихся... Судам надлежало установить, имела ли право семья заявителя на получение лучшего жилья. Дело заявителя связано со спором о гражданском праве, которое, хотя бы на доказуемых основаниях, может считаться признаваемым национальным законодательством... Однако прекратив производство по делу без рассмотрения по существу доводов заявителя и без вынесения решения по существу, суды отказали заявителю в доступе к правосудию, и соответственно имело место нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции в этой части».
Однако большинство судей пришли к другим выводам. «Вопрос, поставленный перед Европейским Судом, заключается не в том, имел ли заявитель право на квартиру большей площади, а в том, должны ли были суды страны рассмотреть его иск, с помощью которого он пытался защитить это право. Закон не устанавливает сроков предоставления жилья семьям, имеющим детей-инвалидов. Включение в такой „общий" список не дает заинтересованным лицам права на получение нового жилья при определенных условиях или в определенный срок. Оно только гарантирует, что жилье будет
распределено в определенном порядке при его поступлении. Факт включения в список нуждающихся - общий или „первоочередной" -означал лишь „признание намерения государства предоставить новое жилье при возникновении ресурсов для этого"».
На основании изложенного Европейский Суд по правам человека заключил, что требования ст. 6 Конвенции нарушены не были.
Обратим внимание на то, что в момент возникновения спорных правоотношений (1988 г.) действовал Жилищный кодекс РСФСР, предусматривавший предоставление семьям, в составе которых имелся ребенок-инвалид, болевший диабетом в тяжелой форме, жилых помещений в первоочередном порядке. В то же время из смысла ст. 5 Федерального закона от 29 декабря 2005 г. № 189-ФЗ «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» следует, что к жилищным отношениям, сформировавшимся до введения в действие данного кодекса, его положения применяются только в части тех прав и обязанностей, которые появятся после введения его в действие.
Отобрание детей из семейной среды и передача их на государственное попечение являются серьезным вмешательством в жизнь семьи
Таким образом, представляется, что при обращении Балакина в национальный суд у него и его семьи право на улучшение жилищных условий в материальном смысле существовало. Безусловно, вряд ли можно было предоставить семье жилое помещение в первоочередном порядке из-за отсутствия соответствующей нормы в действовавшем на тот момент Жилищном кодексе РФ, но суды Российской Федерации должны были признать требования заявителя обоснованными в части и возложить на органы власти обязанность предоставить заявителю жилое помещение во внеочередном порядке.
Рассмотрим подход Европейского Суда по правам человека к защите интересов детей с ограниченными возможностями здоровья в деле «Олссон против Швеции»7. Трое детей супругов Олссон - Стивен, Хелена и Томас, соответственно 1971, 1976 и 1979 года рождения, по решению Совета Европы от 16 сентября 1980 г. были переданы на государственное попечение по причине проживания в неблагоприятной обстановке, вызванной невозможностью родителей удовлетворить их потребности в уходе, воспитании и защите. Оба супруга, а также Стивен и Томас
отставали в умственном развитии, все трое детей испытывали трудности в овладении речью; имелся риск того, что если бы Хелена осталась в родительском доме, она могла бы тоже остановиться в своем развитии. До принятия указанного решения различные социальные учреждения серьезно занимались проблемами семьи Олссон. Применялись методы семейной терапии, но безуспешно.
Стивен был помещен в школу-интернат для детей с замедленным умственным развитием, а через некоторое время - в приемную семью. Он оставался там более двух лет, а затем был переведен в детский дом. Хелена и Томас были направлены в разные приемные семьи. С конца 1980 г. доступ родителей к детям был ограничен. Лишь 16 февраля 1987 г. Апелляционный административный суд принял решение о воссоединении Стивена с родителями. 18 июня 1987 г. Верховный административный суд принял аналогичное решение в отношении Хелены и Томаса, но Совет запретил заявителям впредь до последующего уведомления забирать Хелену и Томаса из приемных семей; неоднократные обращения заявителей с просьбой отменить это решение встретили отказ, и решение суда было исполнено только через три года.
Рассматривая данную жалобу, Европейский Суд по правам человека констатировал, что «шведский закон предоставляет довольно широкие пределы усмотрения по делам об установлении государственного попечения. Он предусматривает возможность вмешательства властей в случае, если здоровье или развитие ребенка находятся под угрозой или в опасности, не требуя представления доказательства реального вреда». В то же время Суд отметил, что «раскол семьи - серьезное вмешательство государства. Подобный шаг должен быть обоснован достаточно твердыми и вескими соображениями в интересах ребенка и недостаточно, чтобы попечение лишь улучшило материальное положение ребенка». По мнению ЕСПЧ, «соответствующее шведское законодательство было принято с целью защиты детей, и ничто не дает оснований предполагать, что в данном случае оно было использовано с какой-то иной целью. Вышеуказанное вмешательство, призванное обеспечить нормальное развитие Стивена, Хелены и Томаса, отвечает правомерным целям п. 2 ст. 8 [Конвенции]». Учитывая факты, Суд большинством голосов постановил, что решение об учреждении попечения над детьми и сохранение его в силе не явилось нарушением ст. 8 Конвенции, но имело место нарушение ст. 8 Конвенции в результате примене-
тема номера: вопросы международного права
2015. № 5
ния методов, которыми исполнялось указанное решение.
Данное дело, таким образом, хорошо иллюстрирует то, что отобрание детей из семейной среды и передача их на государственное попечение являются серьезным вмешательством в жизнь семьи. С позиции Европейского Суда по правам человека государственные органы должны представить убедительные доказательства того, что принимаемые меры необходимы для защиты интересов детей. Вместе с тем, как справедливо указывает А. М. Нечаева, «понятие „интересы ребенка в семье" относится к числу сложных за счет многообразия его признаков». По мнению данного автора, «основу их определения составляет термин „развитие"»8.
Тот же подход был использован ЕСПЧ в более позднем постановлении по делу «Куимов против Российской Федерации»9. Суд не сомневался, что ограничения на доступ заявителя к усыновленной им А., у которой был диагностирован острый рассеянный энцефаломиелит, требовавший госпитализации и лечения в отделении интенсивной терапии, «были применены с законной целью защиты здоровья и прав А.». ЕСПЧ признал жалобу приемлемой в части непредоставления заявителю возможности видеться с ребенком в период судебного разбирательства. Остальные части жалобы были отклонены как необоснованные.
В деле «Хукич против швеции»10 Европейский Суд по правам человека счел неприемлемой жалобу, поданную семьей боснийских мусульман, на отказ Швеции в предоставлении им убежища и выдаче вида на жительство. Необходимость проживания семьи в Швеции в основном обусловливалась тем, что их ребенок с синдромом Дауна получал в данной стране лечение, которое в родной стране не смог бы получить. Реакция ребенка на курс терапии была очень хорошей, и для подкрепления позитивных показателей ему необходимо было остаться в Швеции или переехать в другую западную страну, где он получил бы такое же лечение.
ЕСПЧ отметил, что согласно материалам дела лечение и реабилитация детей с синдромом Дауна могут быть осуществлены в родном городе заявителей, хотя и не на таком же уровне, как в Швеции. По мнению Суда, несмотря на тяжесть заболевания «синдром Дауна нельзя сравнивать с завершающими стадиями смертельной болезни... С учетом высокого порога требований статьи 3 Конвенции к наличию факта ее нарушения, в особенности когда дело не касается вопроса о прямой ответственности государства
за возможный вред заявителю, высылка заявителей в Боснию и Герцеговину не будет противоречить стандартам статьи 3 Конвенции».
Как показала практика, обращение в Европейский Суд по правам человека является дополнительным способом защиты прав детей с ограниченными возможностями здоровья, которые в рамках международной системы признаются самостоятельными субъектами права. Решения ЕСПЧ по жалобам, затрагивающим интересы детей с ограниченными возможностя-
обращение в Европейский Суд по правам человека является дополнительным способом
защиты прав детей с ограниченными возможностями здоровья, которые в рамках международной системы признаются самостоятельными субъектами права
ми здоровья, свидетельствуют о необходимости тщательной корректировки оспоренных норм в части усиления мер защиты прав таких детей на национальном уровне до и после их рождения. Принимаемые на национальном уровне нормативные правовые акты должны гарантировать детям с ограниченными возможностями здоровья реализацию их прав, а в случае необходимости - поддержку для обеспечения их интересов в соответствии с международными стандартами.
1 Сборник международных договоров СССР. 1993. Вып. XLV.
2 Жуйков В. М. Судебная реформа: проблемы доступа к правосудию. М., 2006.
3 СЗ РФ. 2001. № 2. Ст. 163.
4 Кравчук Н. В. Правосубъектность ребенка в российском законодательстве и стандартах Европейского Суда по правам человека // Вестн. Тверского гос. ун-та. Сер. Право. 2014. № 2. С. 141.
5 Решение Европейского Суда по правам человека от 26 марта 1985 г. // СПС «КонсультантПлюс».
6 Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 г. по жалобе № 21788/06 // СПС «КонсультантПлюс».
7 Решение Европейского Суда по правам человека от 24 марта 1988 г. // СПС «КонсультантПлюс».
8 Нечаева А. М. Защита интересов ребенка в многодетной семье // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. № 6. С. 62.
9 Постановление Европейского Суда по правам человека от 8 января 2009 г. по жалобе № 32147/04 // СПС «КонсультантПлюс».
10 Решение Европейского Суда по правам человека от 27 сентября 2005 г. // СПС «КонсультантПлюс».
