CC BY
73
ФИЛОСОФИЯ
УДК 1 (470+571) (076.6)
Белкина Тамара Леонидовна
кандидат философских наук Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
Янцевич Инна Александровна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ КОСТРОМСКОЙ ГУБЕРНИИ В КОНТЕКСТЕ ТРАНСФОРМАЦИЙ РУССКОГО ОБЩЕСТВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА ХХ ВЕКОВ
В статье показано, что интеллигенция Костромской губернии, как и интеллигенция России в целом, разделялась по своим взглядам на разные направления, но при этом она была озабочена судьбами простого народа, что проявлялось в ее практической деятельности.
Ключевые слова: интеллигенция, славянофилы, западники, народники, реформы, революция.
Проблемы русской культуры и её места в мировом культурно-историческом . процессе занимали умы многих представителей интеллигенции. По своим взглядам интеллигенция делилась на консервативную, либеральную, леворадикальную. Среди интеллигенции были люди, исповедовавшие западничество, славянофильство, народничество, реализм, марксизм и др. В 1909 году вышел в свет сборник статей о русской интеллигенции под символическим названием «Вехи» [1]. Авторы статей (Н.А. Бердяев, С.Н.Булгаков, М.О. Гершензон, А.С. Изгоев, Б.А. Кистяковский, П.Б. Струве, С.А. Франк) рассматривали русскую интеллигенцию как своеобразное явление, отличное от Запада, существующее как духовно-социальное образование лишь в России.
Авторы «Вех» придают понятию «интеллигенция» узкий, социально-нравственный смысл [2, с. 122]. Веховцы при определении понятия «интеллигенция» не принимали во внимание тот или иной способ деятельности человека, ставя на первое место лишь идею. Самое главное, по их мнению, для русской интеллигенции - приверженность нравственным идеалам.
Представители социологического подхода к пониманию феномена интеллигенции на первый план выдвигали две её основные черты: образование и квалифицированный умственный труд. П.Д. Боборыкин, один из оппонентов «Вех», определял её как образованную и развитую часть общества. Дискуссия о путях развития российского государства привела к оформлению двух основных направлений в русской общественной мысли XIX века - славянофильства и западничества.
Важность обращения сегодня к славянофильским идеям выразил автор статьи под названием «Ревизия славянофильства», которая размещена на образовательном портале <^^о». Он считает, что наша сегодняшняя задача, сохранив высокий духовный порыв, пафос славянофильской мысли, в то же время поставить её «на ноги», соотнести её вы-
воды с опытом отечественной истории последних полутора столетий, выявить, где она работает, а где нет [3].
Западничество - направление в общественной мысли России середины XIX века, связывавшее культурно-историческое развитие России с усвоением западноевропейского опыта.
Славянофильство - направление в общественной и философской мысли России середины XIX века, делающее ставку на самобытные начала русского народа, его культуры, считающее неприемлемым для России опыт развития Западной Европы. Славянофилы не отрекались от западной культуры. Более того, основоположники этого направления были людьми европейски образованными, глубоко знавшими мировую и европейскую философию и культуру. Славянофильская линия в отечественной философии представлена творчеством
А.С. Xомякова (1804-1860), И.В. Киреевского (1806-1856), К.С. Аксакова (1817-1860), Ю.Ф. Самарина (1819-1876). К «поздним славянофилам» принадлежат Н.Я. Данилевский (1822-1885), К.Н. Леонтьев (1831-1891), Ф.И. Тютчев (1803-1873).
Сторонники славянофильства сходились в том, что России предстоит заложить основы нового общеевропейского просвещения, опирающегося на подлинно христианские начала. Только православию, по их мнению, присуща свободная стихия духа, устремлённость к творчеству, оно лишено того рационализма, который свойственен западноевропейскому обществу с господством материальных интересов над духовными. Они идеализировали прошлое России и русский национальный характер. По их мнению, Россия призвана оздоровить Западную Европу духом православия и общественных идеалов.
Неустанный поиск путей к лучшему устроению мира, к восстановлению цельности человеческой жизни, забота об Отечестве и народе как члене общечеловеческой семьи народов - далеко не полный перечень тех задач, над разрешением которых тру-
дился русский философский гений в лице славянофилов. Наследие славянофилов не пропало, но, усвоенное в явной или неявной форме, оно продолжает жить, питая собой новые духовные поиски [4].
На позициях славянофилов стоял ряд мыслителей Костромской губернии.
Ф.Ф. Аристов (1888-1932) - литературовед из Варнавинского уезда, автор серии очерков «Библиотека карпато-русских писателей» Главная цель его труда - «восполнить пробел в науке путем ознакомления образованного общества с жизнью и деятельностью выдающихся писателей общерусского направления Г алицкой, Буковинской и Угорской Руси». В 1907 году он основал Карпато-русский музей, просуществовавший до 1917 года.
В.А. Кокорев (1817-1889) - публицист, капиталист, уроженец города Солигалича. Анализируя экономические неудачи России в книге «Экономические провалы по воспоминаниям с 1837 года»,
В.А. Кокорев дает оценку экономическим событиям за полвека, где доказывает, что они являются, как правило, результатом слепого копирования зарубежного опыта.
A.А. Потехин (1829-1908) - писатель, драматург, театральный деятель, дворянин из Кинешем-ского уезда, в цикле театральных драм, романов, а также в повестях отстаивал патриархальные устои, сохранявшие верность православно-христианским нравственным традициям.
B.В. Розанов (1856-1919) - писатель, мыслитель, публицист и литературный критик. Родился в городе Ветлуге. Все написанные им книги и статьи проникнуты мыслью о судьбе России. Розанов утверждал, что русский народ более чем цивилизован, он - культурен, ибо за его плечами более чем тысячелетняя духовная культура: «Русский народ и при безграмотности или малой грамотности есть уже культура, ибо культура - не в книжках, а в башке. Культура - в совести, душе, правде, Боге» [5].
Ф.В. Чижов (1811-1877) - предприниматель, мыслитель, писатель, общественный деятель. Один из разработчиков учения славянофилов, принял непосредственное участие в выработке славянофильского идеала будущего устройства Российского государства и отстаивал его в спорах с западниками на страницах книг и периодических печатных органов, пытался повлиять на принятие государственных решений в записках на имя царя. В печати он выступал с протекционистских позиций укрепления отечественной промышленности и последовательно подтверждал эти принципы собственной предпринимательской деятельностью. Славянофильский идеал «свободы земской жизни» он распространил на область свободного частного предпринимательства. Ф.В. Чижов рассматривал славянофильство как систему взглядов, призванную практически решать стоящие перед Россией проблемы, в течение всей жизни он был поглощен
перспективами приложения достижений научной и технической мысли к нуждам родины.
Важно отметить, что провинция обладает важнейшей функцией: она носитель традиционности, что дает возможность сохранить в культуре национальное единство. Провинция - это мир человеческой повседневности. Прекрасно сказал о месте и роли провинции в нашей жизни академик Д.С. Лихачёв. Он считал, что именно провинция сохранила и продолжает сохранять национальный характер России, национальный уклад не только русских, но и всех народов, живущих в добрососедстве в России.
Ярким выразителем идей славянофилов был Нил Петрович Колюпанов (1827-1894) - историк, публицист и видный общественный деятель Вет-лужского уезда, который занимался вопросами земского и городского самоуправления и начального народного образования. Значительным его трудом по истории славянофилов является «Очерк философской системы славянофилов», опубликованный в серии выпусков литературно-политического и научного журнала «Русское обозрение» за 1894 год [6]. В работе проанализированы положения теорий И.В. Киреевского, А.С. Xомякова, Ю.Ф. Самарина, К.Д. Кавелина, К.С. Аксакова и дана трактовка ряда философских категорий.
Автор очерка подчеркивает важность философии славянофилов в развитии человечества. «Под философией славянофилы разумели не только одно теоретическое познание, так сказать школьную философию, но философию, как она понималась на первых порах, по этимологическому своему значению, как любовь к мудрости, любомудрие (этот термин сознательно употреблялся славянофилами), как науку жизни» [7]. Он подвергает критическому анализу отношение славянофилов к религии. «Философия не есть одна из наук и не есть вера. Она -общий итог и общее основание всех наук и проводник мысли между ними и верою. Философия есть не что иное, как переходное движение человеческого разума из области веры в многообразное приложение к жизни бытовой. <.. .> В религии славянофилы видели возможность выхода из неустойчивого, неопределенного, переходного состояния, в котором очутилась современная цивилизация, в особенности на Западе, вследствие распространившегося безверия» [8, с. 8]. Нил Петрович анализирует отношение славянофилов к идеализму (Гегель), и к материализму. Автор пишет: «Самарин предвидел в будущем огромную пользу от строго последовательного материализма. Он призван покончить со всеми попытками - на чем-нибудь утвердить идею нравственности (понятие долга, чувство человеческого достоинства) вне православия (разумея под этим не одну доктрину, но церковь как живой организм)» [8, с. 14].
Н.П. Колюпанов в очерке затрагивает тему духовного просвещения, основываясь на взглядах
Киреевского. «Xарактер просвещения, говорит Киреевский, стремящегося к внутренней, духовной целостности, тем отличается от просвещения логического, или чувственно-опытного, что последнее, не имея существенного отношения к нравственному настроению человека, не возвышается и не упадает от его внутренней высоты или низости, но, быв однажды приобретено, остается навсегда собственностью человека, независимо от настроения его духа» [9, с. 63].
Обращаясь к учению о нравственности, Нил Петрович подчеркивает, что отличительная черта нравственного учения славянофилов проистекала из применения к жизни догмы христианского учения, и отмечает, что значение нравственности выражено у К.С. Аксакова: всякая умственная, всякая духовная деятельность тесно соединены с нравственным вопросом. В своем очерке он приводит полемику Ю.Ф. Самарина и К.Д. Кавелина о взглядах славянофилов на нравственность. «Кавелин так формирует свою теорию нравственности: нравственность, не в смысле свода нравственных правил, а в смысле нравственного стремления, не нуждается в предпосылке религиозного свойства и может быть открыта, определена и формулирована, как обязательный для индивидуального человека закон или факт, путем положительного знания. <.> Самарин выступает против Кавелина с твердою верой в непоколебимость и исключительность религиозных оснований нравственности» [9, с. 64-66].
Одним из концептуальных положений философии славянофильства является понятие свободы. «Свобода есть могущество, и истинная цель есть победа и власть над миром внешности. <...> Но для настоящей, полной свободы человек должен иметь власть не только над природой внешнего мира, но и над своей собственной, а эту внутреннюю власть не может дать, то знание, которым ограничивается эмпиризм» [10, с. 21].
Подводя итоги анализа философии славянофилов, Колюпанов отмечает: «Цель истинной философии - содействовать в своей сфере, то есть в сфере знания, перемещению центра человеческого бытия из его данной природы в абсолютный трансцендентный мир, другими словами - внутреннему соединению его с истинно сущим». Подчеркивая их заслуги он отмечает, что «у них мысль не отделялась, а совершенно сливалась с делом, и верность раз принятым нравственными убеждениям, - что служило критерием для оценки внутреннего достоинства человека» [10, с. 22].
Западники, наоборот, хотели, чтобы Россия усвоила европейские науку и просвещение. Они мало интересовались религией, не видели достоинств в православии и отмечали недостатки русской церкви. Что касается социальных проблем, одни из них более всего ценили политическую свободу, а другие являлись сторонниками социализма в той или
другой форме. Сторонники западничества предпочитали говорить о себе как о противниках славянофилов. Западничество - течение неоднородное, претерпевшее в своем развитии существенную эволюцию. Позднейшие его представители отличались склонностью к материализму. В самостоятельную социально-философскую концепцию западничество сформировалось в 40-е годы XIX века. Впервые западники заявили о себе в 1841 году: в журнале «Отечественные записки» были опубликованы две статьи В.Г. Белинского (1811-1848), ныне известные под общим названием «Россия до Петра Великого». В.Г. Белинский стал признанным вождем западников. Все движение объединялось вокруг руководимых им журналов «Отечественные записки» и «Современник». К западничеству относились А.И. Герцен, В.П. Боткин, Е.Ф. Корш, Н.В. Станкевич и Т.Н. Грановский. Западники были сторонниками конституционной монархии и свободы предпринимательства.
Анализируя дискуссию по принципиальным мировоззренческим проблемам между славянофилами и западниками, следует отметить, что речь шла о соотношении общечеловеческого и национального в историческом процессе. Общим для западников и славянофилов было то, что оба направления выступали за реформы - отмену крепостного права, ограничение царизма, прогрессивные преобразования. Однако есть и различия. Если западники подчеркивали первенство общечеловеческого начала, то славянофилы склонялись к преувеличению роли национального фактора в истории. Важным отличием было и отношение к духовным традициям православия.
Рассматривая общественно-политические течения, последователями которых являлась российская интеллигенция второй половины XIX века, необходимо сказать о «шестидесятниках», которые своим особым поведением и образом жизни определяют «колорит» первого пореформенного десятилетия. Формирование их мировоззрения осуществлялось под воздействием публицистических журналов «Современник» и «Русское слово». Наиболее известными литературными критиками и публицистами того времени были Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов и Д.И. Писарев. Именно они определяли умонастроение широких слоев русской интеллигенции в 60-е годы, с ними была связана история русского «реализма». Xарактерными чертами реализма была опора на науку и научные методы, важность знаний и действий, которые способны принести реальную пользу людям.
Одним из представителей «шестидесятников» был Святослав Федорович Лугинин (1837-1866). В русском биографическом словаре отмечается, что Святослав Федорович был предводителем дворянства Ветлужского уезда Костромской губернии, мировым посредником, основателем Ветлужского
статистического общества, первого из местных обществ такого характера в России, содействовал собиранию и разработке статистических сведений. Также «учредил в своем имении, селе Рождественском, ссудную кассу для крестьян, о чем упоминалось, как единственном примере, в отчете министра финансов, и, продолжая заботиться о двух школах в имении отца, уговорил крестьян нескольких волостей открыть новые школы и снабжал их книгами, подготовил карту Ветлужского уезда» [11].
А.В. Меркулов в книге «Братья Лугинины, пионеры кредитной кооперации и первый кредитный кооператив в России» (1918) излагает взгляды
С.Ф. Лугинина, относя его к «шестидесятникам» дворянско-земской интеллигенции либеральных кругов. Автор отмечает ироничное отношение
С.Ф. Лугинина к радикальному лагерю русской интеллигенции и противопоставляет его взгляды и предпочтения взглядам его брата В.Ф. Лугини-на. С.Ф. Лугинин был сторонником идей А.И. Герцена, которые воплотил в деятельности на посту предводителя Ветлужкого уездного дворянства.
Мировоззрение Святослава Федоровича можно выразить рядом штрихов. Он находит умственный и нравственный уровень развития крестьянства весьма неблагоприятным, в чем сходится со своим братом Владимиром. «Умственное развитие крестьян, - по его словам, - недостаточно; трудолюбие, честность, личная самостоятельность не могли особенно развиваться в крестьянах при существовании крепостного права, при недостатках честности прежней администрации. Два года свободы, и то еще мало понимаемой, не могли переломить того, что вкоренилось веками»[12, с. 14].
Он не верил в то, что крестьянство само может справиться с ведением новых общественных дел.
С.Ф. Лугинин был убежден, что крестьянству не подняться без содействия просвещённых помещиков и, вообще, образованной части общества. Он говорил о необходимости просвещения крестьян и благожелательной опеки со стороны интеллигенции, чтобы справиться с последствиями крепостного права. С.Ф. Лугинин не отрицал полезность использования западноевропейского опыта (по примеру Бельгии) в области устройства учебных и ткацких мастерских для обучения крестьянских детей, организации кредитных кооперативов для повышения материального благосостояния крестьян.
А.В. Меркулов называет С.Ф. Лугинина общественным работником по призванию, отдающим свою жизнь служению народу. «Это - просвещенный земец-конституционалист, высоко ставящий начала свободы, самодеятельности, автономности, горячо желающий поднятия материального и духовного уровня народа, но убеждённый в неизбежной медлительности процесса его возрождения и отводящий крупную роль просвещённому руководительству народною массою» [12, с. 17].
В 70-х годах XIX века оформилось общественно-политическое движение, именуемое народничеством. Интеллигенция отправилась в деревню, у нее была двойная задача: разделить тяготы жизни и участь народа, а также учить народ культуре, просвещать его и тем самым готовить почву для грядущей революции. В этом смысле народничество является синонимом демократизма, гуманизма и уважения к народу. Главными его идеологами были М.А. Бакунин (1814-1876), П.Л. Лавров (1823-1900), П.Н. Ткачев (1844-1886) и
Н.К. Михайловский (1842-1904).
Выразителем народнических идей в Костромской губернии был дворянин В.Ф. Лугинин. Имя Владимира Федоровича Лугинина (1834-1911) занимает почетное место в плеяде деятелей науки и культуры России второй половины XIX - начала XX вв. Выдающийся ученый, исследователь, профессор, основатель лаборатории термической химии Московского университета и русской школы термохимиков, прогрессивный общественный деятель. Время его управления имением совпало с расцветом земского движения в Ветлужском уезде.
В юности В.Ф. Лугинин находился под сильным влиянием социалистических идей, которые стали популярными в России в конце 1850-х - начале 1860-х гг. Помимо произведений социалистов-уто-пистов, на сознание В.Ф. Лугинина и его поведение повлияло непосредственное наблюдение западноевропейской демократии, изучение опыта рабочего движения современной ему Европы.
Реформа 1861 года вызвала недовольство многих людей. В этот период В.Ф. Лугинин сотрудничает с А.И. Герценом, М.А. Бакуниным и Н.П. Огарёвым, разделяя их взгляды на крестьянскую революцию в России. Как многие реформаторы,
В.Ф. Лугинин осознавал необходимость модернизации русского общества. Цель реформаторских усилий либеральных консерваторов состояла в том, чтобы утвердить в России основы гражданского общества и правового государства, способные обеспечить будущее развитие страны. Собственные действия либерал-консерваторы рассматривали исключительно в рамках законности и правопорядка. Для консервативных реформаторов характерно понимание своеобразия исторического пути России: отсутствие широкой социальной опоры в лице среднего класса собственников, заинтересованного в преобразованиях и одновременно в сохранении стабильности в обществе. В среде либералов Лугинин выказывал себя приверженцем конституционных принципов, что, прежде всего, выражалось в поддержке им идеи созыва Земского собора или Земской думы. Именно с земством Лугинин связывал возможный переход России на путь буржуазного парламентаризма и конституционного строя. Дума должна была юридически закрепить права и свободы граждан и одновременно предотвратить ре-
волюционный взрыв. В экономическом отношении земства выступали проводниками передовой агрокультуры, содействовали подготовке квалифицированных кадров, необходимых для сельского производства и быта.
Лугинин считал, что Россия не должна слепо идти вслед Европе, у нее свой особый путь, и для развития русского сельского хозяйства необходимая форма - коллективный крестьянский труд, «земледельческая ассоциация». «Он, как и многие народники, считал, что Россия может перейти к социализму через русскую крестьянскую общину», - отмечает Т.В. Войтюк [13, с. 120].
Активисты земского движения вполне законно отождествляли себя с созидательными силами русского общества. «С полным основанием можно сказать, что история русского земства - это история общественного саморазвития страны, история экономического и культурного роста России» [14, с. 294]. Многочисленные инициативы земств требовали соблюдения гласности при обсуждении государственных вопросов, введения гражданских свобод и создания единого всероссийского представительного органа от народа. Земцы призывали государя к сотрудничеству и готовы были разделить с ним ответственность за судьбу России. Следует отметить, что, несмотря на недовольство со стороны верховной власти по отношению к земским деятелям, которых отстраняли от должностей, подвергали административной ссылке, земцы сохраняли лояльность по отношению к самодержавию и надеялись на либерализацию внутренней политики государства, связывая надежды с хотя и ограниченной, но конституционной программой М.Т. Лорис-Меликова.
Убийство Александра II похоронило конституционный проект. Сторонники реформ, в том числе и В.Ф. Лугинин, потерпели полное фиаско в своих надеждах на смену правительственного курса. Xа-рактерной особенностью В.Ф. Лугинина является то, что он, с одной стороны, разделял конституционные взгляды и требования различных буржуазных партий начала XX века, с другой стороны -всегда был противником «крайних мер», способных нарушить хрупкое равновесие в обществе.
Следует отметить огромный интеллектуальный потенциал в сочетании с позицией честного человека, стремление к созидательной деятельности, развитую нравственную позицию, которая наиболее выпукло отражается в судьбе В.Ф. Лугинина. Свои идеи он реализовал в своих владениях и отразил в работах «Сельские ссудные товарищества. Их устройство и назначение» (1870), «Исторический очерк кооперативных учреждений в России» и других.
Важно подчеркнуть, что благодаря энтузиазму общественных деятелей, которым небезразлична судьба собственного народа, в провинциях России
началось развитие земской агрономической помощи крестьянскому населению, в 70-е годы XIX века наблюдается рост числа ссудо-сберегательных товариществ, кредитных и потребительских кооперативов. Деятельность дворян Лугининых являлась в Ветлужском уезде Костромской губернии воистину двигателем прогресса.
Нужно отметить, что интеллигенция создаёт особое пространство духовной жизни, в котором происходит взаимодействие мировоззренческих, философских, нравственных и религиозных идей. Поиски истины представителями интеллигенции трансформируются в практическую деятельность в том или ином регионе российской провинции. В целом же российская интеллигенция оставалась влиятельной идейной силой общества, активным созидателем социокультурного пространства, духовно-нравственных ценностей провинции.
Библиографический список
1. Вехи: сб. статей о русской интеллигенции. Репринтное воспроизведение издания 1909 года. -М.: МАДК «Новое время» и журнал «Горизонт», 1990. - 218 с.
2. Волохова Н.В. Зеркало интеллигентной сущности (к историческому осмыслению проблематики «Вех») // Интеллигенция в потоке времени: размышление и судьбы: межвуз. сб. науч. трудов / под ред. А.В. Репринцева. - Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2004. - С. 122.
3. Сергеев С. Ревизия славянофилов [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.portal-slovo.rU/rus/history/48/11705/.
4. Благова Т. И. Родоначальники славянофильства. А.С. Xомяков и И.В. Киреевский. - М.: Высшая школа, 1995. - С. 163.
5. Славянофилы. Историческая энциклопедия / сост. и отв. редактор О.А. Платонов. - М.: Институт русской цивилизации, 2009. - С. 450.
6. Колюпанов Н.П. Очерк философской системы славянофилов // Русское обозрение. - 1894. -Т. 28 (июль). - С. 6-22; Т. 28 (август). - С. 489504; Т. 29 (сентябрь). - С. 85-104; Т. 29 (октябрь). -
С. 547-565; Т. 30 (ноябрь). - С. 49-71.
7. Колюпанов Н.П. Очерк философской системы славянофилов // Русское обозрение. - 1894. -Т. 28 (июль). - С. 19-20.
8. Колюпанов Н.П. Очерк философской системы славянофилов // Русское обозрение. - 1894. -Т. 28 (июль).
9. Колюпанов Н.П. Очерк философской системы славянофилов // Русское обозрение. - 1894. -Т. 30 (ноябрь).
10. Колюпанов Н.П. Очерк философской системы славянофилов // Русское обозрение. - 1894. -Т. 28 (июль). - С.21.
11. Русский биографический словарь, издаваемый Императорским Русским Историческим Об-
ществом. Т. 10. - СПб.: Типография Главного Управления Уделов, 1914. - С. 710-711.
12. Меркулов А.В. Братья Лугинины, пионеры кредитной кооперации и первый кредитный кооператив в России. - М.: Издание Всероссийского Центрального Союза Потребительных Обществ, 1918.
13. Войтюк Т. В. Семья Лугининых // Ветлужс-кая сторона. Историко-краеведческий сборник. -Кострома, 1995.
14. Зайцева Е.А., Любина Г.И. В.Ф. Лугинин. 1834-1911. - М.: Изд-во МГУ, 2012.
УДК 141
Васильев Алексей Александрович
Приволжский филиал Российской академии правосудия (г. Нижний Новгород)
nicnpa@mail.ru
ИНТУИЦИЯ В СОЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЯХ (НА ПРИМЕРЕ ЮРИДИЧЕСКИХ)
Статья посвящена такому явлению, как интуиция. Практически каждый день в процессе взаимодействия друг с другом и с социальными институтами мы вступаем в правоотношения. Статья имеет целью показать наличие интуиции в этих взаимодействиях.
Ключевые слова: интуиция, интуитивное право, правоотношения.
Современное информационное общество характеризуется быстрым ростом объема информации и возрастающей сложностью социальных процессов, происходящих в обществе. Возникает проблема выбора и использования путей и способов принятия решений в различных областях жизнедеятельности человека. Социально значимые решения требуют оптимизации процесса принятия решений путем использования всех возможностей, которыми располагает человек [4, с. 4]. Одной из таких возможностей является интуиция.
Феномен интуиции с античности занимает умы философов, издревле отмечались проявления интуиции. Философы и ученые пытались и пытаются понять механизм интуиции, выявить закономерности, дают разные определения этого явления. Понятие «интуиция» в отечественной философии традиционно определяется как момент непосредственного усмотрения (созерцания) истины без предварительного логического обоснования. Однако это не означает, что интуиция возникает на голом месте, ей предшествует интеллектуальная деятельность. Архимед, Ньютон, Менделеев, Броун и др. получили интуитивное озарение тех вопросов, которыми они были озадачены в тот момент.
Интуиция пронизывает все сферы жизни общества. По мнению Я.А. Пономарева, интуиция является мостом из «психического» в «социальное» [6, с. 17]. Как писал А.С. Кармин, «общество есть не просто совокупность людей, но еще и реальная, объективно существующая совокупность условий их совместной жизни» [2]. Одним таким условием, и условием весьма существенным, является право, то есть юридические законы и иные нормативно-правовые акты, установленные государством. Правотворчеству, как и любому другому творчеству, присуща интуиция. Интуиция в правотворческой и правоприменительной деятельности,
или по-другому юридическая интуиция, так или иначе затрагивает и общественное бытие, и общественное сознание.
Р.М. Грановская пишет, что в юриспруденции от судьи требуется знать не только «букву», но и «дух» закона. Он должен выносить приговор не только в соответствии с заранее предписанным количеством доказательств, но и согласно «внутреннему убеждению», поскольку в законе наряду с однозначной «буквой» присутствует и интуитивный «дух» [1]. В своем труде «Интуиция и искусственный интеллект» Р.М. Грановская рассматривает интуицию как следствие некоего скачка, разрыва в мышлении, когда человек обнаруживает результат, не вытекающий однозначно из посылок.
Когда, работая над задачей, человек получает решение и не может объяснить его с помощью осознаваемых логических шагов (реализуемых как экстра- или интерполяция), он поражается непредсказуемости результата и невозможности понять и объяснить способ его получения. Тогда он говорит: «это интуиция» [1].
А.С. Кармин и Е.П. Xайкин разделяют интуицию на концептуальную, которая формирует новые понятия на основе имевшихся ранее наглядных образов, и эйдетическую - строящую новые наглядные образы на основе имевшихся ранее понятий [3].
Другой исследователь феномена интуиции, Е.Л. Фейнберг, в своей работе «Две культуры. Интуиция и логика в науке и искусстве» различает интуицию как прямое усмотрение (созерцание) истины, не допускающее ни логического обоснования, ни логического опровержения («интуиция-суждение») и интуицию как вспомогательный элемент -угадывание, предвосхищение истины, которое допускает последующее «опосредование» - логическое или опытное установление (или опровержение) истинности этого интуитивного высказывания
