CC BY
18
УДК 141.7:316.42
INTEGRATION OF SOCIO-POLITICAL VALUES OF
DEMOCRACY AND SOCIAL CIVIL-ONTOLOGY SPIRITUAL CHRISTIANITY IN THE PROSPECTS OF INSTITUTIONAL GLOBAL TRANSFORMATION OF PUBLIC PROGRESSING
Zinchenko Viktor Viktorovich, doctor of philosophical sciences, chief of Scientist of Institute of Higher Education of the National Academy of Pedagogical Sciences of Ukraine, professor, Head of the Department of Management of the Ukrainian Institute of Arts and Sciences, professor of Institute of Society of the Borys Grinchenko
Kiev University
Abstract: Historical transformations of societies are analysed in the conditions of globalization changes. An author examines the social and moral values of christianity as public form of civil democracy. Are study the prerequisites of a systemic crisis of the existing model of society, world view, economic, political tendencies and prospects forms of their subsequent development.
Keywords: global nature, deglobalization, neoliberalism, Christianity, ideology, neomarxism, alienation, social amnesia, corporate state, political power, values, democratic socialism, personalism, civil deliberative democracy
ИНТЕГРАЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ ГРАЖДАНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ И СОЦИАЛЬНО-ДУХОВНОЙ ОНТОЛОГИИ
ХРИСТИАНСТВА В ПЕРСПЕКТИВАХ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ГЛОБАЛЬНЫХ
ТРАНСФОРМАЦИЙ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
Зинченко Виктор Викторович, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института высшего образования Национальной академии педагогических наук Украины, профессор, заведующий кафедрой менеджмента Украинского гуманитарного института, профессор Института общества Киевского
университета имени Б.Гринченко
Аннотация: Анализируются исторические трансформации обществ в условиях глобализационных изменений. Автор рассматривает социальные и моральные ценности христианства как общественную форму гражданской демократии. Исследуются предпосылки системного кризиса существующих форм общественной модели, мировоззренческие, экономические, политические тенденции и перспективы форм их последующего развития.
Ключевые слова: глобальный характер, деглобализация, неолиберализм, христианство, идеология, неомарксизм, отчуждение, социальная амнезия, корпоративное государство, политическая власть, ценности, демократический социализм, персонализм, гражданская делиберативная демократия
Все процессы, проходящие в мире, приобретают ныне в той или иной степени глобальный характер. Но существующие тенденции воплощаются в реальность гораздо быстрее, чем их успевают осознать, как идеологи, так и критики неолиберальной глобализации. Как и любое новое явление, глобализация имеет как своих сторонников, которые рассматривают ее как благо, поскольку она способна, по их мнению, резко повысить производительность и уровень жизни во всем мире, это возможно потому, что глобальная интеграция экономики может привести к лучшему разделению труда, позволяя странам с низкой заработной платой специализироваться на трудоемких операциях, а странам с высоким уровнем заработной платы - использовать рабочих более продуктивно (это позволяет фирмам достичь большей экономии, обусловленной ростом масштаба производства); глобализация позволяет перемещать капитал в любую страну, которая предлагает более выгодные условия для инвестиций, и не попасть в ловушку низкой доходности местных финансовых проектов; так и своих критиков, которые придерживаются более пессимистичной точки зрения. Они (критики), отмечают, что растущая конкуренция со стороны развивающихся стран с низким уровнем заработной платы сократит количество рабочих мест и снизит заработную плату в богатых странах, а также предвидится т.н. «гонка вниз», когда страны снижают заработную плату, налоги, пособия по социальному обеспечению и ослабляют контроль за состоянием окружающей среды, чтобы стать «конкурентоспособными» [9, б. 203]. Конкурентное давление к тому же подрывает возможности государств в проведении собственной как экономической, так и социально-культурной политики.
Структура, практика и логика современной глобальной не только экономики, а и всемирной социально-политической и культурно-ценностной системы, основанной на новейших информационных и телекоммуникационных технологиях, привела к новому международного разделению труда, которое не только способствует изменению баланса экономической власти между ведущими промышленно развитыми странами, но и к развитию тенденции по созданию экономической многополярности. Многие авторитетные мировые специалисты (в частности, лауреаты Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц и Пол Кругман, профессор социологии Филиппинского университета Уолден Белло и др.) считают, что деглобализация, как посткризисная альтернатива справедливого и равноправного для всех участников (народов, стран, культур) мирового развития предоставляет нам значительные возможности -они видят в деглобализации всеобъемлющую систему, которая
должна заменить неолиберальную глобализацию [См. в частности: 13]. Как раз тогда, когда стало болезненно очевидно, что процессы глобализации усиливают социальную напряженность, деформируют национальную экономику и порождают новые противоречия. Система деглобализации, изначально разработанная для развивающихся стран, может оказаться важной и для ведущих государств современного мира. Цель «антинеолиберальной деглобали-зации» заключается в том, чтобы выйти за узкие рамки модели экономической эффективности, в которой главной мотивацией является снижение себестоимости, независимо от того, какие социальные и экологические бедствия могут стать результатом этого процесса. Концепция деглобализации также основывается на том, что социально-экономические модели, претендующие на всеобщий характер, которые предлагает неолиберализм или централизированный бюрократический «социализм», не могут нормально функционировать и не в состоянии обеспечить стабильное общественное развитие. Социально-экономическое и культурно-духовное разнообразие, подобное тому, которое существует в природе, должно восприниматься как нормальное явление, которое следует всемерно поддерживать. Существуют общие закономерности социального и экономического развития, они были сформулированы, главным образом, в борьбе против неолиберального гегемонизма и централизованного социализма и критическом анализе причин неолиберального социально-экономического краха. Однако, как эти закономерности воплощаются и формулируются в каждом конкретном случае, зависит от ценностей, жизненных темпов и стратегического выбора того или иного общества.
Современному глобальному обществу присущи экономические, социальное, национальное и духовное расслоение и противоречия, в нем существует политический, религиозный и общественный раскол, который с каждым днем распространяется, достигая антагонистической непримиримости. Человек, в отличие от животных, не принадлежит исключительно к царству природы и не руководствуется исключительно инстинктами. Человечество на протяжении своей истории сумело понять, что возможность его развития зависит от создания такой системы отношений между людьми, которая исключала бы «войну всех против всех». Несмотря на различные деформации, возможно говорить о человеческом обществе как о поступательном движении человечества ко все большему осуществление свободы и справедливости.
Человек в процессе своей жизни имеет возможность творчески сформировать или нивелировать себя и именно поэтому мы ни
на кого, кроме нас самих, не сможем переложить бремя ответственности за свою деятельность, достижения или неудачи. Другой выход - это бегство от свободы, но человек, меняет свободу ответственности на безопасность безответственности, не достоин ни свободы, ни безопасности.
Наряду с другими определениями, ХХ-ХХ1 вв. также называют эпохой господства тоталитарных идеологий - идеологий, которые почти всегда рассматривали человека в качестве средства к установлению того или иного типа господства - то национального, то классового, то бюрократического. Любого, но обязательного такого, что противостояло бы человеческой свободе, а значит и справедливости. Идеология отучает человека свободно мыслить и сознательно принимать решения. Господствующая идеология - любого сорта - всегда стремится к уничтожению самосознания личности, навязывая фальшивые ценности на индивидуальном и общественном уровне и в самой своей сути противостоит истине, добру и культуре. «Господство опирается в значительной степени на реальный аппарат власти, а идеология создает цементирующий фактор разрушительной общественного здания, который нельзя недооценивать» [10, s. 51]. Люди сами препятствуют становлению свободы и справедливости, снова и снова воспроизводя репрессивное общество и его мораль, прежде всего в собственном сознании и стили мышления. Устройство общества должно формировать условия для всесторонней реализации развития личности.
Только то государство является правовым, которая в первую очередь отстаивает интересы человека, а не государства как определенной самостоятельной от общества системы. Напомню слова основателя идеи правового государства Джона Локка: целью права является не отмена или ограничение свободы, а ее хранение и распространение. Только таким образом в центр внимания общества и государства будет поставлена личность человека. Большинство европейских правовых и этических учений исходит из понимания сущности человека как изначально моральной. Один из родителей мировой и американской демократии Томас Джефферсон отметил, что нравственность, сострадание, милосердие - врожденные элементы сущности человека. Сознание того, что есть добро и зло, в такой же степени присущая ей как органы чувств.
Концепция неомарксизма (современного «западного марксизма») его социальная конструкция (демократический социализм) и христианство в идеалах и практике представляют собой наиболее аутентичное воплощение высоких морально-этических ценностей. Специальным заданием статьи является продемонстрировать и
аргументировать то, что социальные и этические ценности гражданской демократии и демократического социализма выросли в христианской традиции. Этическое учение неомарксизма образовано идеей К. Маркса о том, что сущность человека принципиально доброй и зло в ней связано с ситуацией и условиями существования, которые могут быть изменены. Это является сутью христианства - того «жизненного круга», в котором сформировались основные принципы культуры и цивилизации, к которым имеем честь принадлежать и мы.
Принципиальным моментом неомарксизма является то, что кардинальные политико-экономические изменения в обществе безусловно возможны только тогда, когда человеческое сознание освобождается от репрессивного мышления. Для неомарксизма, так же как и для христианства, неприемлемы любые конструкции, в которых интересы и свободы личности ущемляются в угоду каким либо идеологическим штампам. Неомарксизм, как и классический марксизм, состоит из принципа радикального гуманизма и идеи справедливой общественной организации. Концепция последней опирается на идею Маркса об изменении функции государства как органа классового господства и угнетения.
Социализм ни в коей мере не является централизованным управлением и плановым производством, которые не имеют в своей сущности ни демократии, ни равенства. Прогресс не является самодостаточной величиной и по-разному проявляeтся в процессе исторического и общественного развития, например, в экономической сфере и культурной надстройке. Неомарксизм ставит своей целью достижение полной гуманизации личности и общества, становление и развитие такого типа человека, для которого целью существования является не эгоизм и безграничное обогащение, а творчество и нравственное становление как саморазвитие личности. Очевидной иллюзией и упрощением было бы думать, что только экономические изменения являются необходимым условием, которое обеспечивает справедливость и свободу для каждого. Освобождение человека от давления экономических условий, препятствующих его полноценному развитию, является лишь одним из моментов для общества, которое служит настоящим человеческим потребностям. Для демократического социализма общественные преобразования не исчерпываются только экономико-политической сферой, он обращает внимание и на то, что происходит в человеческом сердце, признавая человека, прежде всего как нравственную личность. Неомарксизм стремится создать в обществе и межличностных отношениях такие условия, при которых человек может избавиться
отчуждения от результатов своего труда и деятельности, окружающих людей и природы, найти собственную сущность и построить жизнь так, чтобы существовать и развиваться в единстве. Преодоление отчуждения является «действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком» [4, а 116]. Освобождение человека от отчуждения в неомарксизме ориентировано прежде всего на внутреннее состояние духа, при котором главным для человека становится преодоление собственного эгоизма, закрытости от других, достижения свободной и ответственной взаимодействия с окружающими на принципах свободы, справедливости, солидарности.
В неомарксизме отчуждение вместе с социально-экономическим и идеологическим значением приобретает онтологический статус. В таком случае отчуждение проявляется как определенный патологический феномен истории и дефект человеческой личности. Если дать обобщенную характеристику отчуждения в неомарксизме, картина будет такая: отчуждение заключается прежде всего в чувстве инородности, которое ощущает человек по отношению к миру, то есть к природе, другим людям и самого себя. Оно проявляется в пассивном рецептивном отношении.
Особым случаем такой ситуации являются отношение к собственным продуктам деятельности, в которых человек не распознает себя как творца, как активную действенную силу. Не он господствует над продуктами, в том числе общественными отношениями, а они над ним. В значительной мере это является связанным с явлением так называемой «социальной амнезии» - процесса потери общественной памяти как некоторой социальной болезни. Это одна из разновидностей отчуждения, репрессии, которые общество осуществляет над своим собственным историческим, интеллектуальным прошлым, идеологией, духовной культурой.
Анализ данного отчуждения происходит из концепции «овеществления» («реификации») Маркса. Первичным моментом данной концепции является идея о том, что в процессе развития социально-экономических систем отношения между людьми принимают видимость отношений между вещами. Возникает своеобразная иллюзия наделения вещей свойствами человеческого субъекта (персонификация). Одно из проявлений овеществления - фетишизм предметных форм (товаров, идеологических, религиозных, юридических символов, языка и т.п.).
В наибольшей мере овеществление является присущим для индустриальных, капитализированных обществ, когда господство приобретает форму доминирования вещей над человеком, которое
проявляется и в психологическом измерении как скрытая репрессия над человеческой и социальной активностью. Социальная потеря памяти является одной из главных форм овеществления. «Социальная амнезия» проявляется в том, что идеология при определенных исторических условиях проявляется как извращенное, порочное сознание, как совокупность абстрактных лозунгов и политических страстей. Такое использование идеологии является характерным не только для консервативных или репрессивных политических сил, но и для радикального сознания с его отбрасыванием значения теории и субъективистским толкованием революции.
Социальная амнезия возникает как процесс разрушения социальной памяти, которая существует в обществе в виде коллективного опыта человечества, замены его тотальностью господства идеологии. Социальная память является не просто хранилищем знаний и духовной культуры, а активным процессом отбора информации по уровню полезности ее для прогресса человечества, храня, в первую очередь, ценный опыт предыдущих поколений, их достижения в духовной и материальной жизни, в науке и технике, искусстве и мировоззрении. В условиях антагонистичного общества усиливается и углубляется процесс разрушения социальной памяти, который оказывается в разных формах отчуждения личности в обществе и семье.
Характерной чертой современной семьи в условиях господства овеществления человека является так называемый своего рода «новый нарциссизм» - он связывается, во-первых, с появлением такого типа семейных отношений, в пределах которого дети все больше и больше выходят из-под контроля ценностного круга традиций и родителей, а на смену патриархальной семьи приходит семья «нарциссическая». В такой семье родители не обращают внимания на детей, власть отца теряет здесь свою силу и, соответственно, фрейдовский комплекс Эдипа в классической форме не имеет доминирующего значения. Во-вторых, это связано с процессами либерализации поведенческих и сексуальных норм человека, послаблением табу и запрещений в этой сфере. Фиксируется факт и сексуального отчуждения в условиях товарного общества, усиление отношений между полами в форме покупки-продажи. Отчужденная мораль, сексуальность и мировоззрение, в свою очередь, способствуют формированию нарциссических характеров, которые пассивно адаптируются к потребительскому образу жизни. Не покоряясь родительскому авторитету в семье, человек с нарциссическим характером в то же время находится в полной зависимости от государства, его политики и идеологии [1, а 14].
Классическая семья, которая была объектом анализа Фрейда и которая базировалась на родительском авторитете, еще не была на грани распада и разрушения. В этой семье власть отца была суровой, строгой, но не грубой и жестокой. Она не ставила себе целью тотальное подчинение человека, порождала потребность в эмоциональном тепле и ласке отношений. Однако в последующем авторитарная семья все больше превращается на нарциссическую, в которой власть отца является низведенной к минимуму. Нарциссизм ведет к росту индивидуализма в семейных отношениях, к отказу от этических представлений об обязанности родителей перед детьми и долга последних перед ними. Кризисные явления в семье в значительной степени являются связанными с культом потребительства, с нарастанием господства массовых стереотипов эгоистичного гедонизма. Нарциссический характер является связанным с особенной разновидностью гедонизма, который является экономным, используя свою энергию не в бездумном потреблении, а скупо используя ее в соответствии с нормами и возможностями. Принцип обмена, собственные орудия капитализма, разрушает семью, гедонизм же уничтожает ее. Этот гедонизм трансформирует в разрушении семейные отношения всех уровней, поскольку культ потребления приводит к моральной, психической и физиологичной деградации человека и семьи.
Причиной этого и яркой особенностью является «корпоративное государство» - продукт сочетания финансово-промышленных и торговых корпораций с политической властью государства [16, s. 59]. Она воплощает в себе специфическую форму рациональности, которая является индифферентной ко всем вопросам о смысле и ценностях человеческого существования. Данная особенность превращает корпоративное государство в антигуманную силу. Рациональная, однако, неподконтрольная человеку система государственной власти эксплуатирует и, в конечном счете, разрушает природу и сущность человека. Демократические системы и индивидуальные свободы капитулируют перед гигантскими административными учреждениями и корпорациями - бюрократическое своеволие занимает место морали и формального права. Труд теряет любой творческий и жизненный смысл кроме вопроса физиологичного выживания.
Индивид не в состоянии найти творческое воодушевление и в сфере культуры, поскольку она приобрела форму коммерческого предприятия, в понимании которого человеческая жизнь и потребности личности должны фабриковаться наподобие товаров для прибыльной распродажи. Отдавая свою энергию и большую часть в
своего времени деятельности отчужденных от человека учреждений, современная личность утрачивает семью, из которой выхолащивается ее настоящее назначение, теряет реальность отношений общения и дружбы и, что является самым главным, - способность к творческому воображению и деятельности, модернизируя себя в качестве производственной силы массового технологическо-коммерционализированного общества. Основными ценностями данного типа общества, которые в то же время являются эффективными рычагами социального управления, есть рациональная иерархическая дисциплинированность и иррационализированное массовое потребление (как основная форма межиндивидных отношений).
Наоборот, мы считаем, что именно человек должен дать развитие миру, раскрыть его потенцию, в том числе в историко-бытийной тотальности, обеспечить переход от Не-бытия к Бытию. Начиная с гегелевской феноменологии, неомарксизм избирает модель, в которой человек предстает как вопрос, а мир как ответ, и наоборот: «Обосновывается история опыта сознания как история опыта объективного мира, который обрабатывается человеком. В конкретном движущем субъект-объектном отношении человек как вопрос и мир как ответ означает также: мир как вопрос и человек как ответ, то есть человек, который пришел к себе, вместе с опосредованными, понятными ему, очеловеченными им необходимостью и природой» [6, б. 116].
Для неомарксизма устранение социальных антагонизмов, всех форм отчуждения является не самоцелью, а лишь средством достижения истинной свободы каждого. Неомарксизм рассматривает построение справедливого общества как основу для реализации духовных и материальных запросов индивида, достигает состояния личности лишь в условиях свободы и справедливости. Демократический, децентрализованный социализм - это осуществление необходимых условий для того, чтобы самой целью сделать развертывание всех человеческих способностей [2]. Подобный гуманистический идеал, предусматривающий признание ценности личности, ее прав и демократических свобод, всеобщего блага как цели сообщества, плюрализма в экономике, политике, духовной жизни свидетельствует о возможности синтеза идей и общественной практики социализма и христианства.
Христианство впервые в истории устанавливает равенство людей - как детей Божиих и одновременно как личностей, неповторимых и уникальных носителей свободы и образа Божия в себе. Каждый в своей уникальности спасен благодатью и жертвой Христа. Христианство провозглашает это в своем учении о соборности,
которая заключается в сочетании свободы и единства людей на основе их общей общественно-духовной коммуникации и любви и уважении к общим моральным ценностям. Через свободу личностей, их справедливых взаимоотношений утверждается добровольный, основанный на добре и взаимном уважении духовное и политико-экономический союз всех человеческих существ: «Отдельный человек лишь тогда может стать свободной, когда свободным является и со-человек, то есть когда общество, в котором он существует, является солидарным» [14, s. 40].
Христианство сочетается с демократическо-социалисти-ческой идеей и в том, что включает в свой ценностный ряд и социальную сферу. Отстаивая достоинство человека, социалистическая демократия и христианство не могут быть равнодушными к социальной несправедливости. Согласно христианскому вероучению, христианин должен участвовать в создании нового, достойного человека мира.
Христианская надежда на освобождение начинает реализовы-ваться здесь, на земле, она предполагает активную деятельность в мире. Христианство является этикой любви, причем этикой, которая имеет социальный характер, ибо она направлена на радикальное обновление жизни. Надежда, которая порождена верой в пришествие Царства Божия, является великой силой нравственного обновления общества и его освобождение.
Христианство производит в человеке чувство уверенности, наполняет жизнь смыслом. С. Кьеркегор в своё время отметил, что верующий человек навечно получает иммунитет против отчаяния: «Теология является надеждой на то, что несправедливость, которая характерна для мира, не останется навечно, что несправедливость не может быть последним словом» [10, s. 395].
Христианство не отвергает добра, даже если оно происходит от людей нерелигиозных, но отрицает насилие, диктат, ненависть, даже если они прикрывались именем Христовым.
Сущность христианства сосредоточена на личности человека, имеет для него абсолютную ценность. А полнота бытия личности невозможна без свободы. Примат свободы в человеческой природе всегда утверждался христианским вероучением, согласно которому свобода является аспектом богоподобия человека, его принадлежности Царству Божьему. Христианский персонализм рассматривает человеческую личность как образ и подобие Божие в человеке. Личность создается взаимно Божией и человеческой свободой и творчеством. Личность, которая является, прежде всего, нравственным принципом, рассматривается как возможность, задача, стоящая
перед индивидом и которую он, безусловно, должен иметь возможность реализовать, в том числе и в общественной жизни.
Одновременно христианство и неомарксизм противостоят безграничному эгоистическому самоутверждению индивидуальности. Христианский персонализм и демократический социализм не рассматривают личность как нечто изолированное и самодостаточное.
Христианство понимает свободу как освобождение - постоянный процесс, в котором личность осознает себя свободной благодаря Богу не одиноко, а в солидарной общности с другими людьми.
Идея социализма исходит из того, что человек исторически изменяется и такие его черты как жестокость, жадность, зло, не заложены в нем изначально. Они возникли и утвердились в результате тысячелетних отношений насилия и угнетения, вероломства и лицемерия. С уничтожением этих отношений должны постепенно исчезнуть и порожденные ими пороки.
Христианство в связи с этим призывает к преодоление человеком собственного грехопадения, которое проявилось как стремление человека к безграничному господству над окружающим миром, над себе подобными, что, в конце концов, привело к отдалению от Творца, к ситуации, когда окружающее стало противником, а иногда, даже и врагом. Об этом же говорит и неомарксизм, указывая на ситуацию отчуждения человека от других людей, мира, продуктов собственной деятельности и, что самое главное, - от собственной сущности. Поэтому наряду со свободой обязательно присутствует ценность солидарности, которая рассматривает людей равными в праве на жизнь и свободу, одновременно обращаясь к принципу ответственности каждого за свободу другого, что в свою очередь предполагает аналогичную поддержку прав и свобод конкретной личности со стороны других членов общества. Свободное развитие каждого является возможным при условии свободы другого. Макс Хоркхаймер, один из современных вдохновителей демократической модели социализма, указывал, что существует сугубо человеческая солидарность, которая представляет собой не просто солидарность определенного класса или нации, но то вечное, что объединяет друг с другом всех людей [10, б. 389].
Поэтому свобода, основанная на уважении внутреннего мира и прав личности достигается в солидарных отношениях людей между собой на основе справедливости, в основе которой лежит равная уважение и поддержка достоинства всех людей. Этот нравственный идеал имеет своим источником органично интегрированные как светский, так и религиозный гуманизм.
Подобное отношение к человеку подтверждает ценность межличностной коммуникации и взаимопонимания, то есть тех принципов, которые закладывают основы общественной свободы и солидарности, противостоящих тоталитаризма и авторитарности как деформации общества и патологии личности. В конечном итоге права и свободы личности, подтвержденные общечеловеческими ценностями, приобрели статус не только нравственного идеала, но и реальности, которая способствует утверждению свободы и солидарности в стремлении каждого к счастью, благосостоянию и творческому, социальному развитию. Поэтому обязательно возникает проблема воспитания людей в духе вечных ценностей. Для достижения нового типа общества следует осуществлять долгосрочную стратегию, направленную на массовое политическое и духовно-культурное просвещение широких слоев населения.
Сильно, но и правдиво было сказано классиками неомарксизма Т. Адорно и М. Хоркхаймером в «Диалектике просвещения», что измена идеалам свободы, надежде на справедливое развитие, соглашательство со «слепым» существованием, которое не стремится ни к чему творческому, примиряется с неправдой, обязательно приводит к распаду сущности человека, к общественному и индивидуальному кретинизму.
Целью социальнооориентированной гражданской демократии является построение общества, в котором не будут существовать страх и ненависть между людьми и социальными группами. Осуществление такого общества может опираться только на всеобщую веру в человека, его склонность к добру, справедливости, творчеству. Построение справедливого общества абсолютно невозможно без свободы внутреннего мира человека, той свободы, которая является безусловной основой солидарных отношений человека с человеком именно как свободных существ.
Поэтому появляется необходимость радикальных изменений не только в экономических и политических системах, но и в наших личностных и поведенческих структурах, то есть во всей системе ценностных ориентаций человека. Герой произведения Михаила Булгакова «Собачье сердце», профессор Преображенский, целесообразно заметил, что разруха начинается в головах. И именно из «голов», в смысле сознания, души, мышления человека нужно начинать, стремясь к чему-то новому и лучшему в обществе, государстве, человеке. Демократический социализм, как и христианство, является идею и практикой полного и безусловного освобождения человека: «Я ничто, но я должен стать всем» [3, с. 426].
Как и христианство, он имеет общечеловеческий характер, выступая идеей преодоления всех враждебных человеческой свободе форм социальной организации.
Относительно преодоления тоталитарных тенденций в человеческом мышлении и общественных отношениях заслуживает особого уважения опыт разделения властей в европейской истории на политическую и духовную, носителями которой были, с одной стороны, государство и с другой - церковь, имело особое значение в моральном и правовом аспектах. Борьба и взаимодействие между светскими и духовными центрами власти и началась, и закончилась тем, что наряду с «царством Кесаря» в жизни общества отстояло себя «Царство Божье» - сфера духа.
Духовная власть - сфера этики и морали сумела отстоять свою независимость от посягательств политической власти и идеологии. Благодаря этому в европейской модели развития общества, несмотря на временные поражения, удалось избежать диктата, как тоталитаризма, так и теократии. Именно разделение светского (как политического) и религиозного (как духовного) центров власти обусловили в значительной мере формирования в Европе гражданского общества. Ведь в ситуации отсутствия в обществе всеобщего духовного контроля со стороны государства, а политического со стороны религии возможно свободное правовое развитие личности как гражданина.
Доминирование ритуала над духом, сущностью христианства, ведет к господству той же самой тоталитарной идеологии, другой только по форме: «Это фальшивое сознание. По сути, оно является завесой, находится между обществом и взглядом на него» [10, б. 175]. Главной чертой идеологий является отстаивание и пропаганда интересов исключительно одной из наций, религий, общественных групп и классов вроде бы в качестве общечеловеческих. Тоталитарные тенденции опасны тем, что «влезая в душу», они стремятся к тотальному контролю над мыслями и деятельностью человека и очень гибко видоизменяются. Контролируя мнению, тоталитаризм не фиксирует ее все время на чем-то одном. Выдвигаются догмы, пропагандой представляются в качестве не подлежащих сомнению; но в свое время их форма меняется, неизменно оставляя догматизированной безошибочность.
Догмы обязательно нужны для тоталитаризма, поскольку требуется абсолютная покорность подданных, однако невозможно обойтись без определенных корректив, диктуемых новыми потребностями властителей. Вот здесь и выступает на первый план в нынешних условиях стремление к механическому соединению
церковной и государственной жизни, наносит этим сферам и обществу огромный моральный ущерб.
Подчиняясь сфере светской политики, церковное руководство в результате усваивает ее тактику и методы, превращая церковь в подобие государственной структуры со всеми политическими и моральными последствиями этого. В свою очередь клерикализм, как стремление высшей иерархии к власти, демонстрирует лишь новый вид искушения к «царствам и богатствам земных», которые предлагались еще Христу и были отвергнуты им. Однако отделение церкви от государства не должно означать ее отчуждение от общества.
Задачей Церкви является не административные манипуляции, а поддержка нравственного роста людей во всех жизненных сферах. Церковь должна иметь возможность пропагандировать и отстаивать правду и справедливость, принципы личного и общественного блага, внедрять эти принципы в повседневность. Церковь призвана помогать не только своим членам, но и обществу в целом в нахождении, если не совершенных путей решения нравственных и социальных противоречий, то по меньшей мере указывать, что является лучшим и преобладающим в свете Евангелия. Нельзя превращать церковь в политическую, а тем большую партийную силу - это принижает значение Христа и христианства, безусловно, шире рамок той или иной политической партии или доктрины.
Социальная демократия и христианство пронизаны глубокой верой в возможности прогресса сущности человека. Христианство дает демократическому социализму духовную основу, а социализм является средством для выполнения велений христианских заповедей: «Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру ..., а не имею любви, - то я ничто» [Евангелие: 1-е Коринфянам, 13:2]. Христианское учение о человеке, его этические требования, борьба с несправедливостью - все это взаимодействующие и органически связаны идеи гражданской и социальной демократии, в конечном счете, можно свести к одному нравственному мотиву: фундаментального выражения многообразия общественно-политических идеалов всеобъемлющего стремление человека к свободе, счастье, расцвету [7, с. 125].
Этот морально-этический идеал равнодоступен представителям всех слоев общества. Он возникает как результат суммы политико-экономических и культурно-воспитательных мероприятий. Есть правда в том высказывании, что для нового общества нужен новый тип человека. Но новый не в смысле одномерного и некритического мышления и сознания, а прежде всего в формировании
действительно свободного человека, который мог бы избавиться от нетерпимости, несправедливости в собственном развитии и в отношениях с другими.
В демократическом обществе христианство становится средством защиты от посягательств государства на частную жизнь и необходимым условием функционирования демократической системы. Одновременно в условиях демократии христианство раскрывает свой неполитический характер, свою обращенность к общечеловеческим духовным запросов личности. В отношении христианских церквей гражданская демократия исходит из понимания всей христианской Церкви явлением Вселенским, т.е. сферой, не ограниченной наследием какой-либо одной национальной культуры или цивилизации.
Социализм, как и христианство, верит в возможности духовного и социального развития человека, признает то, что этические принципы, которые выросли на христианской почве, взошли и сформировали основу европейского типа общества и культуры. Путь к социальной справедливости и общественно-гражданской демократии проходит не через классовую и национальную борьбу и вражду, а прежде всего вследствие диалогического общественного дискурса и изменения сознания людей.
Современный неомарксизм выступает за систему, очень похожую на классическую античную демократию, которую он называет «демархией» [12, б. 32]. Вместо национальных государств он предлагает систему, в которой власть децентрализована и процесс принятия решений осуществляется представительными органами, создаваемыми с помощью жребия из тех, кто имеет законный интерес в рассматриваемом вопросе - как они считают, только тогда может начаться процесс общественно-государственной отмены различия между управляемыми и управляющими. Проблема высвобождения человека в процессе истории от отчужденных, господствующих над ним сил присутствует в разных интерпретациях всех без исключения концепций неомарксистов.
Исходным пунктом этого является Марксово понимания отчуждения в качестве 1) антропологической и 2) социально-исторической категории. В первом случае в социальных условиях отношения между людьми формируются подобно отношениям между вещами, деградируют к уровню вещественных взаимосвязей. Анализ отчуждения второго типа требует расшифровки механизмов и закономерностей, которые превращают продукты человеческой деятельности в силу, независимую от человека и господствующую над ним.
Исходя из этого, неомарксисты считают, что единственная работающая альтернатива - это прямая демократия [См.: 1; 5-12; 14-16]. При определенных условиях человек не только является способным к ответственности, но и стремится к ней. Человек способен себя контролировать и действовать общественно-солидарно в случае стремления к целям, достижение которых будет способствовать удовлетворению его индивидуальных интересов. Следующим шагом является модель «делиберативной общественной коммуникации», которая разрабатывается современными концепциями и общественно-экономической практикой. Важным является вопрос участия самих граждан и трудовых коллективов в планировании и оперативном управлении обществом, государством и предприятиями.
Очень большую роль играет и общий уровень развития населения, его политической активности. Нельзя согласиться с тем, что выборы сами по себе - инструмент классового господства. Данная модель получила название делиберативной демократии (происходит от латинского термина deliberatio - «обсуждение»), исходя из идеи которой, каждый индивид получает возможность принимать участие в выработке стратегии функционирования предприятия, государства, общества, которое приводит к учету интересов отдельных индивидов и социальных групп и углубления их взаимопонимания. Общественные, государственные, хозяйственно-производственные образования формируются благодаря отношениям взаимного признания, обсуждения и компромисса, который означает добровольный отказ от узкоэгоистических индивидуалистских или групповых интересов, если они стоят на пути к взаимному согласию и расширению открытости общественной и политической коммуникации.
Делиберативная демократия коммуникативного самоуправления отмечает, что нельзя считать по-настоящему легитимным то решение, которое опирается на заранее выработанную и утвержденную формулу действий и решений (наподобие, «Я знаю, чего хочет народ» и т.п.). Не существует единственной, заранее сформированной «воли народа».
Целью делиберативной модели является постоянное уменьшение наемно-эксплуататорских отношений; расширение системы самоуправления (как общественного, так и на уровне предприятий). В таком случае субъект общественных и трудовых отношений является также субъектом (а не объектом) системы управления, распределения и контроля. «Ответственность является составляющей свободы действующего субъекта: я отвечаю за свои действия,
невзирая на то, существует ли объект ответственности, который -рано или поздно - привлечет меня к ней» [7, б. 32]. Этим обусловливается ответственность и зависимость состояния каждого за аналогичное состояние другого. Равный для всех уровень свободы и справедливости является возможным при наличии солидарности: каждый член сообщества должен отвечать за свои действия, заручаясь аналогичной ответственностью по отношению к себе со стороны других членов. Происходит сочетание самой ответственности и совместной ответственности (со-ответственности). Т.е., общество, власть, управление и производство в перспективе должны стать самоуправляемыми. На смену системе «человек-вещь-человек», должна прийти система «человек-человек», где отношения будут непосредственно межличностно-общественными, разумными. Но такие отношения требуют и определенных людей - всесторонне развитых, способных ориентироваться во всех общественных отношениях.
Самоуправление осуществляется внутри общественных систем благодаря включению населения в управление и собственность, расширению прав и свобод, роста социальной защищенности, гуманизации общественной жизни. Новое общество, таким образом - это сознательно регулируемая и самоуправляемая система. Демократия менеджмента во всех формах делиберативной модели прежде всего - это коммуникация, которая в процессе самого широкого обсуждения рационально формирует волю ее участников. То есть, необходимо исходить не из заранее определенных взглядов и решений, а из процессов их формирования в общественном и экономическом коммуникативном дискурсе. Развитие нового общества должно осуществляться как свободное дело освобожденных индивидов - избавленных через систему самоуправления от угнетения и эксплуатации, от отчуждения.
Вместе с принципом гражданской ответственности, каждый при такой системе также получает часть общественного участия или предпринимательского дохода и управленческих возможностей пропорционально индивидуальному взносу в общее дело. Это становится стимулом и мотивацией к творческому, инициативному саморазвитию каждого участника общественных и производственных процессов. Благодаря этому обеспечивается достижение цели демократического делиберативного уклада - состоянию гуманизма, индивидуальной свободы и общественной солидарности вместо состояния конфликтной социально-политической борьбы, антагонистичной непримиримости и господства эксплуататорских отношений.
Модель общественного глобального развития, которая вдохновляется христианской этикой и гражданско-социальным идеалом, возможна и способна нести ответственность единственно на пути истинной демократии и гуманизма, т.е. в форме социально справедливого государства, демократического государства и гражданского общества. Христианство революционизирует общество в качестве и моральной, и общественной революции, духовно и социально его обновляя. Как идея освобождения, оно универсально, общечеловеческое, такое, что признает равенство всех людей между собой. Его историческая миссия преодоления классовых, расовых, этнических и других противоречий. Ибо человеческая сущность - наднациональная и надклассовая и уже в этом является противоположностью любым тоталитарным посягательствам.
Человечество создало огромный и богатый пласт культуры, мир ценностей человеческого духа, полноценно постичь который можно тогда, когда человек станет действительно свободным и от экономического угнетения, и от духовной нищеты. Никакие экономические системы или политические доктрины не должны доминировать над интересами развития человека. Неомарксизм и является широким теоретическим учением и одновременно системой практических мероприятий по созданию такого типа общества, где бы смогли утвердиться свобода и справедливость в самом широком смысле, предусматривающих раскрытие всех возможностей и потенций человека в сфере духа и творчества.
Настоящая свобода становится реальностью только тогда, когда ее проводниками и носителями являются свободные люди, освобождении от потребностей и интересов угнетения. Справедливость и демократия становятся реальностью, когда они утверждается в сознании людей. «До тех пор, пока свобода не стала реальностью, именно разум человека является оппозицией, отрицанием по отношению к репрессивной, отчужденной, бесчеловечной действительности» [15, б. 369].
Автор рассматривает социальные и моральные ценности христианства как общественную основу и форму духовного содержания гражданской демократии, а неомарксизм и христианство и как онтологию, и как систему практических мер, обеспечивающих предпосылки для формирования творческих способностей, развития и благосостояния человека.
Литература
1. Зинченко В.В. Идеологемы бессознательного. Социально-психологическое измерение индивидуальных, политических и эко-
номических девиаций общественного развития//«А1та Mater» (Вестник высшей школы). - 2012. - № 7. - 120 с. (С. 6-11).
2. Зинченко В.В. Неомарксизм и трансформационно-ценностные перспективы левого идейно-политического дискурса в глобализированной современности // Научно-исследовательские публикации. - 2013. - №2. - С. 5-37
3. Маркс К. До критики гегелiвськоi фшософп права // Маркс К., Енгельс Ф. Твори. - К.: Держполггвидав УРСР, 1958. - Т. 1. - С. 207-342.
4. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. - С. 41-174.
5. Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии Развитого Индустриального общества. - К.-М.: «REFL-book», 1994. - 368 с.
6. Bloch E. Das Prinzip Hoffnung. Bd I- Frankfurt am Main.: Suhrkamp, 1993. - 1085 s.
7. Dannemann R. Das Prinzip Verdinglichung. - Wiesbaden: Panorama, 2005. - 166 s.
8. Das KommuneBuch.Alltag zwischen Widerstand, Anpassung und gelebter Utopie. - Goettingen:Verlag Die Werkstatt, 2006. - 304 s.
9. Exner A. Losarbeiten Arbeitslos - Globalisierungkritik und die Krise der Arbeitsgesellschaft. - Münster: Unrast Verlag, 2005. - 284 s.
10. Horkheimer M. Die Sehnsucht nach dem ganz Anderen (Gesprach mit Helmut Gumnior) // Gesammelte Schriften Bd. 7, Frankfurt a.M.: Fischer, 1985. - S. 385-404.
11. Horkheimer M. Traditionelle und kritische Theorie. - Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch, 1999. - 230 s.
12. Kockshott P.W., Kotrell A., Alternativen aus dem Rechner. Für sozialistische Planung und direkte Demokratie. - Kö1n:PapyRossa Verlag, 2006. - 267 s.
13. Krugman P. The Return of Depression Economics and the Crisis. - New York: W. W. Norton; First Edition edition, 2009. - 224 р.
14. Lafontaine O. Fortschritt und Solidarität. - Bonn:Reinbek Verlag, 2008. - 228 s.
15. Marcuse H. Vernunft und Revolution. Hegel und die Entste-hund der Gesellschaftstheorie. - Darmstadt/Neuwied: Luchterhand, 1979. - 399 s.
16. Sintschenko V. Ein beitrag zur rekonstruktion des wissensgesellschaf //Vedecky prümysl evropského kontinentu. - Dil 14.Filosofie. Politické vedy. Historie. Administrativa. - Praha: Publishing House «Education and Science», 2011. - S. 52-61.
