CC BY
15А.В. ГРОЗИН,
Ключевые слова:
Россия, Китай, Центральная Азия,
ЕАЭС,
Экономический пояс Шелкового пути, ШОС, АБИИ, ОДКБ
кандидат исторических наук, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института СНГ e-mail: grozin@materik.ru
A. GROZIN,
candidate of historical sciences,
head of the Department of Central Asia
and Kazakhstan, Institute of CIS countries
Keywords:
Russia, China, Central Asia, EAEC,
Economic Zone of the Silk Road, SCO, AIIB, CSTO
ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЕКТЫ ПЕКИНА И МОСКВЫ ДЛЯ ЕВРАЗИИ: ПЕРСПЕКТИВЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
В статье рассматриваются условия и перспективы сопряжения двух масштабных инициатив для Евразии - китайской инициативы по строительству «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП) с проектом создания Евразийского экономического союза (ЕАЭС). ЕАЭС становится ключевым звеном в процессе возрождения Великого Шелкового пути.
Новый подход не только нивелирует возможное в перспективе недопонимание Москвы и Пекина по различным конкретным вопросам (Центральная Азия, региональная безопасность), но и способствует расширению общего экономического пространства континента, продвижению его развития и стабильности, снижению возможностей внешнего деструктивного влияния на ситуацию в Евразии.
iNTEGRATiON PROJECTS OF BEIJING AND MOSCOW FOR EURASIA: PROSPECTS OF INTERACTION
The article examines conditions and prospects of pairing two major initiatives for Eurasia - Chinese initiative on the construction of "Economic belt of the Silk Road" (EPSHP) with project of creation of the Eurasian Economic Union (EAEC). EAEC is becoming a key element in process of revival of the Great Silk Road.
New approach not only eliminates possible future misunderstandings between Moscow and Beijing on various specific issues (Central Asia, regional security), but also contributes to expansion of the common economic space of the continent, promote its development and stability, reducing possibilities of external destructive influence on the situation in Eurasia.
Процесс формирования нового мирового порядка, начавшийся во второй половине 80-х годов ХХ в., сопровождается процессом образования новой геополитической конфигурации, ставшим следствием самороспуска Варшавского договора, дезинтеграции СССР и в конечном итоге разрушения двухполюсного мира. Последнее способствовало возникновению новых центров силы, поставивших под сомнение единоличное доминирование в мире. Это обусловило усиление борьбы за мировое и региональное лидерство, сферы влияния и расширение границ сфер влияния. Поскольку одновременно с разрушением двухполюсного мира исчезли и ранее существовавшие ограничения на применение военной силы, она все чаще стала использоваться для достижения геополитических и геоэкономических целей. Мир стал более нестабильным, чем в годы холодной войны.
Запад, в связи с кризисом на Украине, оказывает на Москву серьезное давление, западные СМИ демони-зируют Россию и ее руководство. На наш взгляд, социально-политическая дестабилизация Украины, через которую шел основной поток российских углеводородов, оказалась весьма эффективным средством для создания острых противоречий между Россией и ЕС. Отметим, что в последние годы благодаря энергетическому сотрудничеству РФ с Евросоюзом экономика последнего стабильно функционировала, а российский бюджет стабильно рос.
Для США критически важно сохранить участие Европы в политике сдерживания России. В Вашингтоне считают, что Москва, столкнувшись с единой позицией Запада, испугается и отступит. Тогда рост России будет остановлен и можно будет заняться Китаем и его мирным возвышением.
Если США сумеют сохранить солидарность ЕС со своим подходом, Россия будет вынуждена форсировать движение по другой дороге к построению нового миропорядка. Дорога эта — расширение партнерства с незападной частью мира.
Российская внешняя политика последние 20 с лишним лет отличалась не оправдавшим себя евро- и америкоцентризмом. Сегодня реалии происходящего в Восточной Европе подталкивают Россию к тому, чтобы повернуться в сторону других союзников. Это в первую очередь страны Юга и Востока. И ведущие из них — Китай и Индия [1].
«Разворот» России на Восток имеет отчетливый «китайский акцент», и хотя им он не ограничивается, понятно, что сближение Москвы и Пекина носит стратегический характер и от умения координировать интересы и усилия двух стран зависит многое. Причем не только для России и Китая — для всей Евразии.
Сдерживание России и Китая Соединенными Штатами объективно работает на укрепление стратегического партнерства Москвы и Пекина, открывает новые возможности для совместного освоения Сибири и
Дальнего Востока, партнерства в Центральной Азии1.
Стремительное развитие Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) дало Правительству РФ понять, что необходимо форсировано укреплять торгово-экономическое сотрудничество с восточными странами, в особенности с Китаем, внедряться в экономику АТР. В 2012 г. начался третий президентский срок Владимира Путина. Он заявил, что Россия собирается принимать активное участие в процессе интеграции АТР, а также ускорять социально-экономическое развитие Сибири и Дальнего Востока. В декабре 2013 г. в Послании к Федеральному Собранию В.В. Путин заявил, что возрождение этих регионов является «первостепенной задачей страны в XXI веке». Он также сообщил, что искренне верит в то, что новый курс развития России, ориентированный на Тихий океан и восточные регионы, предоставит российской экономике отличные возможности для развития.
Повышение места Китая среди российских внешнеполитических приоритетов усилило новую российскую стратегию «Поворот на Восток». Она ориентирована не на прямое столкновение с Западом, а на перенос основных государственных усилий и интересов на Восток и в сферу постсоветской интеграции [2].
Пекин активно участвует в экономических проектах в Центральной
Азии (ЦА) и до последнего времени справлялся с этой задачей и без России, но анализ ситуации, складывающейся вокруг КНР в последнее время, подталкивает китайскую сторону к поиску выхода из стратегического окружения, которое является сверхзадачей, провозглашенной в 2011 г., американской стратегии «Поворот к Азии». Основным государством, которое в настоящий момент является реальным конкурентом США, является именно Китай, который в последние годы стал самой серьезной потенциальной угрозой однополярному миру [3]. Замедлить мирное возвышение КНР, противоречащее интересам сохранения глобальной гегемонии США, американские стратеги надеются за счет масштабного комплекса мер.
В течение последних полутора-двух лет Россия, оказавшись на переднем крае геополитического противостояния с Западом, де-факто прикрывает КНР от внешнего давления. И в Чжун-наньхае прекрасно отдают себе отчет в том, что от исхода сегодняшнего российско-американского противостояния прямо зависит будущее Китая, его геополитические и геоэкономические перспективы.
Честно говоря, в китайском обществе отнюдь не все разделяют мнение о том, что союз двух стран так уж нужен Китаю: товарооборот с США примерно в шесть раз больше, чем с Россией. Китай очень прагматичная
1 Предложения, прозвучавшие еще в феврале 2013 г. на заседании Правительства РФ (по поводу перевода штаб-квартир ряда крупных российских корпораций на Дальний Восток и придания Министерству развития Дальнего Востока дополнительных полномочий), свидетельствуют о том, что российское руководство вполне осознает всю серьезность ситуации.
страна, ориентирующаяся на собственные геополитические и геоэкономические интересы (как, кстати, и любая значимая в мировой политике держава). Исходя из этой прагматики, некоторые наблюдатели в РФ указывают на то, что, по их мнению, КНР недостаточно поддерживает Москву в ходе текущего кризиса ее отношений с Западом. Есть, конечно, и прямые противники китайско-российского партнерства. Но эта часть российских экспертов сейчас в значительной мере маргинализирована (они активны в Интернете, но абсолютное большинство российского общества черпает информацию не в Twitter или Facebook).
* * *
Как представляется, и в Москве и в Пекине видят указанные выше угрозы. Об этом говорит активный поиск со стороны КНР новых источников промышленного и сельскохозяйственного сырья за пределами освоенных китайским бизнесом Африки и Ближнего Востока, а также создание альтернативных транспортных маршрутов. Именно сквозь эту призму стоит рассматривать ключевой внешнеполитический проект Поднебесной — «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП, «Один пояс — один путь»), провозглашенную в сентябре 2013 г. во время поездки по странам Центральной Азии председателем КНР Си Цзиньпином [4].
Стратегия поначалу вызвала в РФ неоднозначную реакцию. Однако в продвижении китайской концеп-
ции в последние месяцы появились новые важные акценты — министр иностранных дел Китая Ван И заявил о необходимости создания китайско-монгольско-российского экономического коридора (8 мая в Москве было объявлено, что летом текущего года состоится российско-китайско-монгольский саммит). По словам Ван И, китайско-монгольско-российский коридор «будет проходить через весь Евразийский континент»; «его появление будет означать воплощение китайской идеи построения «Экономического пояса Шелкового пути» «Один пояс — один путь», монгольской идеи «степного пути» и российской идеи трансъевразийского коридора» [5].
Таким образом, трансъевразийский путь пойдет двумя основными дорогами — Европа и Китай будут соединены и через Россию, и через Центральную Азию.
Среди публицистов определенного рода деятельности в последнее время возникла мода ссорить Россию и Китай. Центральная Азия — отличный повод, чтобы устроить как минимум идеологическую борьбу за влияние между двумя евразийскими центрами силы. Культуры обеих стран разительно различаются, но есть и то, что их сплачивает.
Сегодня концепция «мягкой силы», использующаяся нашими китайскими товарищами, обеспечивает непрерывный поток денег и контрактов, с одной стороны, и природных ресурсов с политическими уступками — с другой.
На наш взгляд, стратегия Китая оказалась чрезвычайно эффективной, поскольку в ее основе лежит принцип
«мягкой силы», который позитивно воспринимается странами региона. Причем этот принцип Китай успешно сочетает с экономической экспансией, дополняя ее реализацией знаковых проектов, направленных на модернизацию промышленности и инфраструктуры отдельных государств. Китайские стратегические инвестиции (покупка акций ресурсодобывающих компаний, строительство транспортной инфраструктуры, выдача привлекательных займов, товарных кредитов и пр.) соответствуют долгосрочным целям КНР. При этом Китай стремится всеми способами показать, что не ставит целью прямую конкуренцию с США на глобальном уровне, а с Россией — в зоне ее исторического влияния. Причиной этому, по всей видимости, является ожидание того момента, когда совокупность реализованных экономически выгодных проектов станет определять и политические отношения со странами региона. Данная стратегия выгодно отличается от геополитической конкуренции РФ и США, которая далеко не всегда подкреплена серьезной экономической базой.
В политике нет вечных врагов или союзников, а есть лишь вечные интересы. Сейчас Кремль и Чжуннаньхай являются союзниками и, более того, стратегическими партнерами в деле ресурсно-технологического сотрудничества и реализации совместных инфраструктурных и технологических проектов. Однако все течет, все меняется, и по достижении совместной цели — построения многополярного мира — маршруты движения Москвы
и Пекина могут и разойтись. Москва и Пекин остаются друзьями и расширяют партнерство в разнообразных сферах, так как у них просто нет причин для прекращения сотрудничества в свете того, какие действия предпринимают западные страны.
Интересы России и Китая действительно пересекаются в Центральной Азии. Но есть держава, которая отстала от хода действий и желает эту ситуацию изменить. США теряют влияние в регионе, и это очевидно даже на примере сравнения торговых связей Америки со странами ЦА в разные годы: сейчас они стали намного меньше чем в 90-х годах. Завершение операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане совпало с резким сокращением экономических проектов в регионе. США остаются важным донором для государств ЦА, но инвестиционные проекты осуществляются крайне пассивно. Сейчас Вашингтон вынужден менять концепцию своего регионального влияния: США работают над активизацией своей «мягкой силы» в регионе, но инвестировать в реальный сектор экономики региона не торопятся. Объективно у США сегодня не так много интересов в ЦА, которая все больше формируется как важнейший регион евразийской интеграции, как в формате Евразийского экономического союза (ЕАЭС), так и в формате Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).
Впрочем, и российское и китайское руководство понимает, что в случае взаимных раздоров на лидирующие позиции в ЦА выдвинутся американцы. У них пока достаточно рычагов
для влияния на элиты и население, что особенно касается Интернет-сферы, неправительственных организаций (НПО) и некоммерческих организаций (НКО).
Пока Китай не выдвигает никакого конкурирующего России интеграционного проекта, который бы политически привязал к Пекину постсоветские республики. Впрочем, история Китая показывает, что, будучи государством-цивилизацией, Чжунго не занимается вооруженной экспансией и не выдвигает масштабные интеграционные проекты. Китай действует иначе: конвертирует экономическое влияние в политическое, потому каждый новый многомиллиардный кредит, успешно реализованный инвестиционный проект означают усиление Поднебесной как сверхдержавы.
Как отмечал директор Центра по изучению России и Центральной Азии Фуданьского университета Жао Хуа-шен, «Пекину и Москве нужно объединить усилия и обеспечить в регионе (в Центральной Азии) стабильность, безопасность и процветание. И это отвечает интересам обоих государств. Экономический интеграционный план Китая по Центральной Азии беспокоит Россию, которая опасается, что он станет помехой Евразийскому союзу. КНР не намерена препятствовать российскому проекту, основанному на исторических связях между Россией и республиками бывшего СССР. ...Экономическая интеграция не значит, что страны Центральной Азии попадут под китайский контроль или что там сформируется зона китайского влияния. Под китайский
контроль еще не попала ни одна страна, вставшая на путь углубления экономических отношений с КНР. Китайский проект не альтернатива Евразийскому союзу. Участие одновременно в нескольких региональных экономических проектах стало популярной практикой. Такое будет и в Центральной Азии» [6].
8 мая лидеры РФ и КНР, по словам председателя Си Цзиньпина, «провели обстоятельные переговоры, достигли высокой степени единства мнений по направлению развития двусторонних отношений в условиях новой обстановки». «Мы договорились, что будем и впредь поддерживать развитие китайско-российских отношений на высоком уровне, рассматривать наши отношения как приоритетные направления нашей внешней политики, усиливать взаимную поддержку по вопросам, касающимся жизненно важных национальных интересов другой страны», — подчеркнул глава Китая.
Главы государств договорились о стыковке («сопряжении») инициативы китайской стороны по строительству «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП) с проектом создания Евразийского экономического союза, о всестороннем расширении и углублении двустороннего практического сотрудничества с точки зрения стратегических перспектив и, исходя из более широкого кругозора, об увеличении взаимной открытости, об углублении слияния интересов, о лучшей стимуляции развития и возрождения обеих стран, о расширении общего экономического пространства
Евразии, о продвижении развития и стабильности всей Евразии.
В прошлом году стороны договорились о трех крупнейших сделках в сфере военной техники, которые включают покупку 24 многоцелевых реактивных истребителей последнего поколения Су-35 и шести ЗРС С-400. Известно, что в контракт на С-400 входит и предоставление технологий радиоэлектронных систем и программного обеспечения. Кремль также обещал разработать неатомные подводные лодки 5-го поколения «Калина» для флота Народно-освободительной армии Китая (НОАК).Вооружение и техника, которые Москва собирается продавать Пекину, являются передовыми разработками. Это, несомненно, очень красноречиво говорит об особых отношениях двух стран.
На первом саммите организации ЕАЭС в Москве было принято решение о начале переговоров по заключению соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве с Китаем. По словам В.В. Путина, он не сомневается, что сотрудничество Москвы и Пекина в рамках Евразийского экономического союза и трансъевразийского торгово-инфраструктурного проекта «Экономический пояс Шелкового пути» может в перспективе привести к формированию общего экономического пространства на всем континенте. «Именно о возможности сопряжения этих интеграционных моделей говорится в подписанном с председателем Си Цзиньпином совместном заявлении. По сути, речь идет о выходе в перспективе на новый уровень партнерства, подразумевающий
общее экономическое пространство на всем Евразийском континенте», — сказал глава РФ.
Интеграция двух масштабных континентальных интеграционных транспортно-логистических проектов способна дать не просто существенный экономический эффект, но и, без преувеличения, создать новую геоэкономическую реальность в пространстве Евразии, породить новые, максимально благоприятные и отвечающие интересам стран континента условия их хозяйственной и общественно-политической жизни, снизить возможности внешнего давления на Россию и Китай.
ЭПШП — это огромные инвестиции — десятки и сотни миллиардов долларов, подразумевающееся строительство как транспортной, так и трубопроводной инфраструктуры. Реализация этого мегапроекта предполагает создание нескольких сотен инфраструктурных проектов: железных дорог, в том числе высокоскоростной железнодорожной магистрали (ВСМ), автотрасс, проектов в энергетике и индустриальных парков, строительство которых начнется в ближайшие годы в Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Пакистане и других соседних с Китаем странах.
Конвергенция двух проектов континентальной интеграции меняет геополитическую ситуацию в ряде регионов Евразии: понятно, что никаких внеконтинентальных войск и баз там быть не может. В случае с Центральной Азией Россия и Китай становятся гарантами как экономической, так и политической стабильности регио-
на — что они уже осуществляют в рамках ШОС, и почти такие же функции, совместно с Ираном, им придется брать на себя в отношении Афганистана, Ирака и Сирии [5].
В конце апреля текущего года китайское правительство опубликовало «Концепцию и план действий по содействию совместному строительству "Экономического пояса Шелкового пути" и "Морского Шелкового пути 21 века"». Это первый официальный документ, изданный после выдвижения инициативы «пояса» и «пути». В документе подробно изложен фон эпохи, принципы и основные концепции совместной работы, а также приоритеты и механизмы сотрудничества и т.д.; обозначены направления и задачи совместного строительства «пояса» и «пути», отражены его характеристики1.
В 2015 г. будет разработан подробный стратегический план создания ЭПШП. Установка на строительство экономического пояса включена в системоопределяющие политические документы КНР: план социально-экономического развития на 2015 г. и доклад о работе правительства. В них отмечается, что ЭПШП станет одним из главных инструментов дальнейшего развития международного сотрудничества КНР. Министр иностранных дел КНР Ван И подчеркнул, что осу-
ществление этой инициативы станет «фокусом» внешнеполитической деятельности КНР в 2015 г. Подтверждено, что этот огромный проект будет включен и в план «13-й пятилетки», который будет принят в 2016 г. [7].
Китайская концепция не направлена против ЕАЭС и не пытается его подменить. Пекин предлагает параллельное функционирование, совместное продвижение данных проектов, создание тесных партнерских отношений и не исключает сосуществование общих взглядов и противоречий, что соответствует распространенному китайскому выражению «Различны, но вместе» [8].
Главное препятствие на пути сухопутной азиатской части проекта ЭПШП — необходимость обеспечить геополитические условия для его реализации. Но само продвижение «пояса» и «пути» становится одним из способов стабилизации ситуации.
Используя сложившиеся хорошие отношения с КНР, которая понимает, что Россия является ее энергетическим (и шире—стратегическим) тылом, РФ и страны, составляющие с ней экономический союз, должны активно выходить в Восточную Азию в целом, компенсируя существенный недостаток внимания к этому региону в прошлые годы.
1 В концепции «пояса» и «пути» особое место занимает идея мирного сосуществования. Согласно документу, основными положениями строительства «пояса» и «пути» являются «строгое следование принципам и целям Устава ООН, соблюдение пяти принципов мирного сосуществования, а именно: взаимного уважения суверенитета и территориальной целостности, ненападения, невмешательства во внутренние дела, равенства и получения взаимной выгоды». Инициатива «пояса» и «пути» не ограничивает себя конкретными географическими рамками. Она приветствует активное участие всех стран, международных и региональных организаций в целях достижения общей выгоды.
Россия и Китай должны заключить ключевое в истории региона соглашение, которое позволит ему развиваться мирно и безболезненно, без серьезных волнений и социальных обострений. Это может быть проведение линии по зонам влияния и зонам ответственности. Можно просто договориться вести сотрудничество мирным образом, чтобы оно было взаимовыгодным и для региона, и для наших стран.
При этом вероятность прямого участия КНР в вопросах безопасности Центральной Азии при различных вариантах развития ситуации в краткосрочной перспективе пока представляется маловероятной. И в случае возникновения серьезных конфликтных зон Китай пока будет придерживаться традиционной стратегии — отказ от прямого участия и оказание непрямой помощи (финансовой, военно-технической, политико-дипломатической). Смена такого подхода займет как минимум десятилетие.
Впрочем, августовские военные учения в Китае 2014 г.и последний саммит ШОС создают впечатление, что и Шанхайская организация сотрудничества делает шаги к созданию ресурсов противостояния военным угрозам в ЦА. Только ШОС и ОДКБ реально способны стать зонтом безопасности для региона — других
вариантов в настоящее время не просматривается.
С тех пор как в 2013 г. Си Цзиньпин выдвинул концепцию ЭПШП, китайцы ведут активную подготовительную работу. В марте премьер Ли Кэцян объявил о создании инвестиционного фонда Silk Road Company, который займется реализацией проекта, озвучив пока что сумму в 40 млрд долл. Но деньги имеют лишь прикладное значение, к тому же вкладываться в проект готовы не только китайцы, но и исламские страны, и европейцы — присоединение к созданному Китаем Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций (АБИИ) всех ключевых стран Европы1 свидетельствует об этом. В скором времени в Китае начнет работу еще один альтернативный финансовый институт — Банк развития БРИКС со штаб-квартирой в Шанхае, учредителями которого являются Россия, Бразилия, Индия, Китай и ЮАР.
К началу апреля текущего года стал известен необычайно широкий список участников АБИИ. Считается, что банк станет конкурентом ведущих финансовых институтов, находящихся под контролем стран Запада,—МВФ и Всемирного банка. Действующий с 1966 г. Азиатский банк развития также контролируется Японией и США (в АБР у Китая всего 5,5%, в то
1 Всего в список соучредителей вошло не менее 52 стран (часть заявок еще находится в процессе утверждения), в том числе Россия, Швейцария, Саудовская Аравия и основные страны Западной Европы. Сенсацией стало решение ближайших союзников США — Великобритании, Австралии и Южной Кореи — уже на завершающем этапе подписки присоединиться к китайскому проекту. Вне списка участников фактически остались две развитые страны — США и Япония, и в каждом из этих случаев отказ легко объясним.
время как доля США — 15,7%, а Японии — 15,6%).Большинство наблюдателей считает, что администрация Б. Обамы потерпела серьезное внешнеполитическое поражение. Япония осталась практически единственной значимой страной, сохранившей верность американской позиции.
Создание АБИИ — не просто вопрос инвестиций. Как заявил Си Цзинь-пин, «необходимо общими усилиями создать региональный финансовый порядок, который лучше подойдет Азии и всему остальному миру» [9]. Экономический аспект проекта тесно связан с геополитикой: банк значительно усилит политический вес Китая в регионе.
Другая часть работы по продвижению интегрированного проекта
континентальной интеграции — то, что Россия и Китай будут совместно делать через ШОС (которая, очевидно, расширится за счет Индии, Пакистана и Ирана), а Пекин — через свои контакты с Европой. На сегодня уже более 60 стран проявили интерес к участию в ЭПШП.
Следует четко понимать: Китай в любом случае продолжит экономическую экспансию, увеличивая зависимость Центральной Азии от своих денежных траншей. Вопрос лишь в том, присоединится ли Россия к этой экспансии, будет ли ее регулировать и получит ли свою часть.
Судя по майским соглашениям о сопряжении проектов ЭПШП и ЕАЭС, Москва сделала для себя окончательный выбор.
Список литературы
1. Виноградов А. Нужен ли РФ союз с Китаем? [Электронный ресурс]. URL: http:// www.odnako.org/blogs/nuzhen-li-rf-soyuz-s-kitaem
2. Тавровский Ю. Запад толкает Россию на Восток. Сейчас самое время предложить Пекину пакетное соглашение о совместном противостоянии натиску одних и тех же глобальных сил [Электронный ресурс]. URL: http://www.ng.ru/ideas/2013-10-23/5_geopolitics.html
3. Тагиев У. Экс-помощник госсекретаря США: Россия вытесняется из ЦА, Китай же вдвигается туда [Электронный ресурс]. URL: http://www.zonakz.net/articles/75647
4. Новый Шелковый путь: стратегические интересы России и Китая [Электронный ресурс]. URL: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2883#top
5. Акопов П. Шелковым путем Китай привяжет Европу к России [Электронный ресурс]. URL: http://www.vz.ru/politics/2015/4/3/737891.html
6. Новый Шелковый путь: стратегические интересы России и Китая [Электронный ресурс]. URL: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2883#top
7. Полурос Т. Россия вступила на Шелковый путь [Электронный ресурс]. URL: http://www.politcontakt.ru/2015/03/rossiya-vstupila-na-shelkovyiy-put
8. Российско-китайский диалог: модель 2015. Доклад №18 // Российский совет по международным делам, 2015. С. 12.
9. Добров Д. Китай бросает вызов финансовой гегемонии Запада [Электронный ресурс]. URL: http://ok.ru/inostra/topic/63652069313515
