CC BY
161
Вестник Института экономики Российской академии наук
6/2017
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА
Д.И. УШКАЛОВА кандидат экономических наук, руководитель Центра исследований международной макроэкономики и внешнеэкономических связей Института экономики Российской академии наук
ИНТЕГРАЦИОННЫЕ МОДЕЛИ ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА И ЗОНЫ СВОБОДНОЙ ТОРГОВЛИ СНГ В КОНТЕКСТЕ МИРОВОГО ОПЫТА1
Статья посвящена анализу действующих моделей экономической интеграции в современном мире и, в частности, на постсоветском пространстве. На основе результатов исследования эволюции интеграционных процессов в современном мире и характеристики действующих региональных торговых соглашений предлагается авторская типология моделей экономической интеграции, в основе которой лежит использование 2-х критериев - последовательности стадий интеграционного процесса и сочетания «негативной» и «позитивной» интеграции в реальной практике интеграционного строительства. На основе анализа характеристик и опыта функционирования зоны свободной торговли СНГ и Евразийского экономического союза обосновывается их принадлежность к моделям нелинейной «негативной» интеграции и линейной модели «негативной» интеграции соответственно. Делается вывод о неадекватности сложившейся модели интеграции в рамках ЕАЭС задаче модернизации экономик его членов.
Ключевые слова: экономическая интеграция, модели экономической интеграции, механизмы экономической интеграции.
JEL: F15, F13.
В последние годы наблюдается динамичное переформатирование системы интеграционного взаимодействия в глобальном и региональном масштабах, подвергающееся активному научному осмыслению со стороны зарубежных и отечественных исследователей. В сложившемся контексте неизбежна ревизия представлений о сущности, формах и закономерностях развития интеграции, результаты которой
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта «Экономическая и социальная трансформация постсоветского пространства в контексте евразийской интеграции» (проект РГНФ № 15-07-00020).
необходимы для выстраивания модели участия России и других стран постсоветского пространства в интеграционных процессах, способной максимально соответствовать требованию их эффективного встраивания в систему мировой экономики.
По данным Всемирной Торговой Организации, к ноябрю 2017 г. в мире насчитывалось 453 действующих и нотифицированных в организации региональных торговых соглашений, из которых только 30 (6,6%) предусматривали функционирование таможенного союза, в то время как 250 (55,2%) являлись соглашениями о зоне свободной торговли, 23 (5,1%) - соглашениями о зоне преференциальной торговли (соглашениями с частичной сферой охвата), а остальные 150 - соглашениями об экономической интеграции (СЭИ) (33,1%)2.
Смещение общемирового тренда в сфере интеграции в сторону подписания так называемых соглашений об экономической интеграции, предполагающих не тотальное формирование единой таможенной территории и/или общего рынка без изъятий и ограничений, а либерализацию движения товаров и услуг в выбранных секторах с сохранением определенных ограничений в чувствительных областях, выступает абсолютно закономерной тенденцией, обусловленной современной спецификой регулирования трансграничного обмена продуктами и факторами производства. Наиболее ярким проявлением указанной тенденции выступает возникновение нового формата интеграционного взаимодействия - так называемых «экономических партнерств», набирающих все большую популярность в современном мире.
Следует, однако, отметить, что по существу партнерства отличаются от большинства современных интеграционных проектов лишь широтой охвата участников: большинство из них относится к соглашениям о расширенной и углубленной зоне торговли (то есть подразумевают либерализацию как в сфере торговли товарами, так и в сфере услуг), которые по классификации ВТО называются «соглашениями об экономической интеграции», а в научном обиходе нередко обозначаются как ЗСТ+ или ВТО+. Подобные соглашения, сочетающие в себе характеристики зоны свободной торговли и общего рынка (то есть первой и третьей стадии интеграционного процесса по классификации Б. Балашши) без образования таможенного союза, опровергают правомерность классической стадийности интеграционного процесса и базируются на концепции «нового» или «открытого» регионализма.
Тем не менее фактические цели и результаты функционирования современных соглашений об экономической интеграции оказываются
2 Some Figures on Regional Trade Agreements notified to the GATT/WTO and in force. rtais.wto.org/UI/publicsummarytable.aspx.
весьма далекими от идеалов «открытого регионализма», задумывавшегося как способ избежать протекционистской направленности традиционного регионализма и «дискриминирующего» третьи страны создания «глубоких» форм экономической интеграции [1], [2]. Так, на практике большинство современных соглашений об экономической интеграции фактически обеспечивают условия для функционирования общего рынка (со всеми элементами дискриминации не входящих в него стран), охватывая не только таможенно-тарифную либерализацию, но также вопросы унификации юридических норм, технического регулирования, различные аспекты выравнивания условий хозяйствования [3]. Дискриминационное воздействие подобных соглашений при этом обеспечивается не классическими методами тарифного и нетарифного регулирования, как это происходило в период расцвета «традиционного» регионализма, а посредством «скрытых» мер регулирования внешнего сектора, среди которых особое значение приобретает техническое регулирование и финансовые инструменты стимулирования обмена товарами и услугами, преференции в сфере инвестиционного взаимодействия. Свойственный подобным проектам принципиальный отказ от создания таможенного союза представляется вполне обоснованным с учетом того, что со времен господства «закрытого» регионализма (1950-1960-е годы) искажающее воздействие различий в системах таможенно-тарифного регулирования было снижено на порядок.
Фокус подобных СЭИ все больше смещается со статических эффектов интеграции к динамическим эффектам, основанным на повышении эффективности функционирования интегрированной экономики за счет эффекта масштаба, улучшения качества институциональной среды и пр.
Таким образом, де-факто СЭИ, формально основанные на концепции «открытого» регионализма, все больше напоминают классические интеграционные объединения, как с точки зрения возникающих эффектов интеграции, так и с точки зрения поставленных долгосрочных целей. В частности, вопреки постулатам «открытого» регионализма, в современных условиях они все чаще преследуют цели политического характера, выступая в качестве инструмента формирования «кольца друзей» из государств, настроенных на углубление экономического взаимодействия, и как средство усиления политико-экономического влияния в регионе, изменения конфигурации торгово-экономических и политических связей. Именно в этом ключе, например, все чаще оценивается ЗСТ+ между Китаем и АСЕАН, а также Транстихоокеанское партнерство [4, с. 22].
Сближается и арсенал инструментов интеграции, используемых при реализации современных соглашений об экономической интегра-
ции и интеграционных проектов, сформированных на основе принципов традиционного регионализма. В современных СЭИ нередко применяется так называемая неинституциональная модель наднациональности, в рамках которой формирование наднациональных механизмов осуществляется путем принятия сторонами «определенных обязательств для осуществления ими своей компетенции в рамках международного договора», без создания наднациональных органов [5, с. 141], в то время как в «традиционных» проектах все большую популярность приобретают различные механизмы координации и принятия решений, характерные для «нового» регионализма, например, открытый метод координации.
Две концепции интеграции - «закрытый» (старый) и «открытый» («новый») регионализм - в современном мире реализуются параллельно, причем нередко в рамках одного интеграционного проекта. Так, даже в реальной практике интеграционного строительства в Европейском Союзе, опыт которого лег в основу концепции «закрытого» регионализма, в последние годы применяется ряд подходов, свойственных «открытому» регионализму, в частности, разноуровневая и разно-скоростная интеграция. Именно сочетание «закрытого» и «открытого» регионализма формирует конфигурацию интеграционных процессов в современном мире, представляющую собой «миску спагетти».
В этих условиях чрезвычайно усложняется проблема типологиза-ции имеющихся интеграционных проектов. Деление интеграционных инициатив по принципу принадлежности к «старому» или «новому» регионализму оказывается устаревшим, а использование последовательности стадий интеграционного процесса в качестве базового принципа при характеристике интеграционных моделей оставляет «за скобками» характеристики механизмов и движущих сил интеграции, которые в современных условиях в значительной степени определяют специфику и результативность интеграционных проектов.
Между тем в сложившихся условиях наиболее точное представление о сущности конкретного интеграционного процесса позволяет дать анализ совокупности двух его характеристик - последовательности устранения препятствий для функционирования единого рынка и общей направленности интеграционного процесса (в сторону «негативной» или «позитивной» интеграции), находящая свое отражение в специфике используемых инструментов.
Исходя из этого, предлагается типологизация существующих в современном мире моделей интеграции, в основе которой лежит использование 2-х критериев - 1) последовательности стадий интеграционного процесса и 2) сочетания «негативной» и «позитивной» интеграции в реальной практике интеграционного строительства (см. табл. 1). Применение подобного подхода позволяет выделить
Таблица 1
Типология моделей экономической интеграции
Последовательность стадий интеграционного процесса
линейная нелинейная
Сочетание «негативной» и «позитивной» интеграции Реализация и «негативной», и «позитивной» интеграции Линейная модель «позитивной» интеграции Нелинейная модель «позитивной» интеграции
Преобладание «негативной» интеграции Линейная модель «негативной» интеграции Нелинейная модель «негативной» интеграции
4 типа моделей экономической интеграции, в ходе реализации которых используется различный набор инструментов.
Использование предложенной типологии, как представляется, позволяет достаточно точно охарактеризовать весь спектр современных интеграционных проектов, в том числе интеграционные инициативы на постсоветском пространстве, и дает обширные возможности для их сопоставления.
Линейная модель «позитивной» интеграции отражает представления о классическом интеграционном процессе, в ходе которого предполагается последовательное продвижение по пути углубления интеграции от зоны свободной торговли до валютного союза (последовательное устранение барьеров для функционирования общего рынка), сопровождающееся конструктивным согласованием политики в различных сферах. Принадлежность к данному типу моделей предполагает наличие совокупности развитых интеграционных механизмов (как наднациональных, так и межгосударственных и негосударственных), обеспечивающих реализацию как «негативной», так и «позитивной» интеграции. К данному типу моделей интеграции относится европейский интеграционный проект.
Нелинейная модель «позитивной» интеграции предполагает устранение определенных барьеров для экономического взаимодействия и наличие элементов «позитивной» интеграции в некоторых областях в условиях отсутствия четко заданной последовательности стадий интеграционного процесса и/или отказа от целей по достижению максимально возможного уровня интеграции. Реализацию «позитивной» интеграции при этом обеспечивает действие не наднациональных, а межгосударственных и негосударственных механизмов. Нелинейная модель «позитивной» интеграции отражает концепцию «открытого» регионализма и реализуется в рамках большинства современных соглашений об экономической интеграции (или так называемых
ЗСТ+). К этой модели относится, например, интеграционный процесс в АСЕАН, в рамках которого при отсутствии функционирующего таможенного союза активно реализуются совместные инициативы в сфере валютной политики. Примерами нелинейной модели «позитивной» интеграции выступают соглашения об ассоциации ряда стран с ЕС и Транстихоокеанское партнерство, которые фактически предполагают согласование определенных направлений экономической политики на фоне сохранения значительного числа барьеров во взаимодействии (т.е. реализацию элементов «позитивной» интеграции на стадии зоны свободной торговли при отсутствии ясных перспектив продвижения к глубоким формам интеграции в виде общего рынка, экономического союза и пр.).
Линейная модель «негативной» интеграции характерна для интеграционных проектов, в рамках которых формально заявлена цель последовательного углубления интеграционного взаимодействия в направлении создания общего рынка, однако на практике интеграционный процесс сводится к устранению ряда барьеров во взаимодействии без перехода к согласованию экономической политики. К этому типу моделей интеграции относятся африканские интеграционные объединения, а также большинство интеграционных проектов в Латинской Америке и на постсоветском пространстве (Содружество Независимых Государств, ЕврАзЭС). Реализация линейной модели «негативной» интеграции обычно выступает результатом политической и экономической неготовности к сращиванию экономик в единый организм, наличия объективных и субъективных противоречий между членами объединения и значимых ограничений для использования ряда интеграционных механизмов, которые не позволяют в полной мере использовать концепцию «позитивной» интеграции. В то же время линейная модель «негативной» интеграции является практически идеальным вариантом «камуфляжа» для так называемой «бумажной» интеграции, поскольку позволяет получить политические дивиденды от создания интеграционного проекта без издержек, связанных с реализацией общих политик.
Нелинейная модель «негативной» интеграции предполагает устранение определенных барьеров для экономического взаимодействия без какого-либо согласования экономической политики. Данная модель интеграции реализуется в рамках классических соглашений о свободной торговле, а также ряда соглашений о преференциальной торговле. Нелинейная модель «негативной» интеграции отражает изначальную концепцию «открытого» регионализма, в рамках которой снижение или отмена барьеров для обмена факторами производства между рядом стран способствует их более эффективному участию в мирохозяйственных процессах и не должно приводить к дискриминации тре-
тьих стран. Классическим примером реализации нелинейной модели «негативной» интеграции является АТЭС. К этому же типу моделей можно отнести и Североамериканскую зону свободной торговли (НАФТА) в ее первоначальном виде.
Наибольший интерес с точки зрения исследований экономической интеграции на постсоветском пространстве представляет применение разработанной автором типологии в отношении Соглашения о зоне свободной торговли СНГ и Евразийского экономического союза. Модель Зоны свободной торговли СНГ, предполагающей дискретное снятие барьеров во взаимной торговле без возможности углубления уровня интеграции, очевидно, демонстрирует принадлежность к нелинейным моделям «негативной» интеграции.
Характеристика модели Евразийского экономического союза (ЕАЭС) представляет больший научный интерес. В соответствии с заявленными целями объединения, отраженными в многочисленных выступлениях лидеров его стран-членов, данное интеграционное объединение формально следует причислить к линейным моделям «позитивной» интеграции. Анализ, однако, показывает, что проект Евразийского экономического союза (ЕАЭС) следует отнести к линейной модели «негативной» интеграции. О принадлежности к указанной модели свидетельствует как Договор о Евразийском экономическом союзе, так и конкретные результаты функционирования ЕАЭС, которые фокусируются преимущественно в сфере «негативной» интеграции.
В настоящее время в ЕАЭС в целом обеспечены «четыре свободы» (свобода движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы); функционирует таможенный союз, в рамках которого проводится преимущественно единая торговая политика. В то же время на практике даже цели «негативной» интеграции остаются невыполненными. После присоединения к ЕАЭС Армении и Киргизии, а также в связи со вступлением Казахстана во Всемирную торговую организацию эти три государства, в соответствии с решениями органов ЕАЭС в отношении ряда товаров, предназначенных для использования только на их территориях, применяют ставки таможенных пошлин, отличные от ставок Единого таможенного тарифа. Так, в течение переходного периода (до 2020 г.) Киргизия применяет изъятия из Единого таможенного тарифа в отношении 166 товаров, Армения - в отношении около 800 товаров. Перечень изъятий Казахстана в связи с присоединением к ВТО включает 1347 товарных позиций (включая сельскохозяйственную продукцию, изделия легкой промышленности, транспортные средства и пр.).
Товары, ввезенные в страну ЕАЭС по сниженным пошлинам, могут быть реализованы только на территории этой страны. Если же импор-
тер хочет получить право продажи товара на всей территории ЕАЭС, то он должен сразу при ввозе в ЕАЭС уплатить ввозные пошлины по ставкам Единого таможенного тарифа. За исполнением добросовестной уплаты таможенных пошлин в отношении товаров, входящих в перечни изъятий из Единого таможенного тарифа, должны следить контрольные службы (таможенные службы могут применять средства контроля после выпуска - пост-контроля), хотя формально таможенный контроль на внутренних границах не осуществляется.
Возникновение изъятий из Единого таможенного тарифа у трех из пяти государств ЕАЭС ставит под сомнение целостность единой таможенной территории Союза, однако переоценивать влияние изъятий на успешное функционирование таможенного союза не следует. Серьезные риски реэкспорта товаров в страны ЕАЭС, ввезенных с уплатой сниженных ставок таможенных пошлин, возникают лишь в случае с поставками из Казахстана, так как число изъятий, применяемых Киргизией, незначительно, а Армения не имеет сухопутной границы с другими государствами Союза. С учетом возможной эволюции Единого таможенного тарифа и тенденции к снижению общего уровня таможенно-тарифной защиты ЕАЭС (в том числе в силу российских обязательств перед ВТО) с течением времени количество применяемых изъятий из Единого таможенного тарифа может сократиться.
В рамках Союза поставлена цель обеспечения свободы движения капитала и торговли услугами. В соответствии с Договором о ЕАЭС, за рядом исключений, государства - члены ЕАЭС не применяют ограничений в отношении переводов и платежей в связи с торговлей услугами и осуществлением инвестиций, однако сохраняют возможность введения подобных ограничений в случае ухудшения платежного баланса, существенного сокращения золотовалютных резервов или резких колебаний курса национальной валюты.
В сфере торговли услугами и осуществления инвестиций, а также при приватизации страны ЕАЭС предоставляют субъектам других государств ЕАЭС национальный режим, а также режим наибольшего благоприятствования, однако при этом в соответствии со своим законодательством оставляют за собой право ограничивать деятельность инвесторов других государств-членов, а также применять изъятия из национального режима (п. 73 Приложения № 16 к Договору о ЕАЭС).
В результате, несмотря на заявленную цель обеспечения свободы торговли услугами и осуществления инвестиций в рамках ЕАЭС, его члены сохраняют в этой сфере значительное число ограничений, а также имеют возможность ввести новые ограничения в случае необходимости. Индивидуальные национальные перечни ограничений закреплены в приложении № 16 к Договору о ЕАЭС и корректируются решениями высшего органа Союза.
На практике члены Союза сохраняют следующие ограничения:
• ограничения по доступу иностранных юридических лиц к мерам господдержки и субсидиям;
• запрет на осуществление иностранными лицами лицензируемой деятельности;
• ограничения для иностранных юридических лиц на осуществление деятельности в секторах, имеющих стратегическое значение (например, в сфере пользования недрами, в отношении деятельности на шельфе);
• запрет на частное владение иностранными инвесторами земельными участками различного назначения (сельскохозяйственными и лесными угодьями, землями приграничных территорий);
• запреты и/или ограничения для иностранных юридических лиц на осуществление образовательной, охранной деятельности и деятельности, связанной с оборотом наркотических и психотропных веществ, а также в сфере ядерной энергетики;
• ограничения для иностранных юридических и физических лиц на владение СМИ и участие в их деятельности;
• приоритет национальных юридических лиц и граждан в предоставлении животного мира в пользование;
• иностранные граждане не могут занимать некоторые должности.
Важнейшим достижением ЕАЭС является отсутствие барьеров на
движение рабочей силы. Ограничения касаются только отдельных сфер приложения труда (в частности, лицензируемых видов деятельности), так как в странах ЕАЭС действуют запреты на занятие определенных должностей иностранцами.
Формально Договор о ЕАЭС предусматривает определенные элементы «позитивной» интеграции - согласованные политики, однако на практике существенного прогресса в данной области не наблюдается.
Так, Договором о ЕАЭС предусмотрено проведение согласованной конкурентной (антимонопольной) политики, скоординированной энергетической политики, скоординированной (согласованной) транспортной политики, согласованной (скоординированной) агропромышленной политики и согласованной валютной политики. Промышленная политика в рамках Союза формируется государствами-членами по согласованию с органами ЕАЭС и при их консультативной поддержке. На практике во всех этих сферах полномочия Союза существенно ограничены.
В соответствии с Договором о ЕАЭС в Союзе должна проводиться согласованная макроэкономическая политика, предусматривающая разработку и реализацию совместных действий стран-членов, направленных на сбалансированное развитие их экономик. Координацию этих действий должна осуществлять Евразийская экономи-
ческая комиссия. Государства - члены ЕАЭС должны обеспечивать достижение определенных макроэкономических показателей, во многом сходных с так называемыми «маастрихтскими критериями», а именно:
- годовой дефицит консолидированного бюджета не должен превышать 3% ВВП;
- долг сектора государственного управления не должен превышать 50% ВВП;
- уровень инфляции в годовом выражении не должен превышать более чем на 5 процентных пунктов уровень инфляции в государстве-члене, в котором этот показатель имеет наименьшее значение.
На практике согласованной макроэкономической политики, направленной на обеспечение устойчивого развития государств-членов, в Союзе пока не проводится.
Возможности для перехода к «позитивной» интеграции в ЕАЭС ограничиваются отсутствием бюджетных механизмов для ее реализации (доходная часть формируется только за счет долевых взносов государств-членов, расходная часть направляется только на финансирование деятельности органов Союза) и механизмами принятия решений (несмотря на наличие наднационального института, на практике в большинстве случаев используются межгосударственные механизмы согласования; отсутствует квалифицированное голосование, компенсационные механизмы и пр.).
Как следствие, результаты формирования и функционирования ЕАЭС для экономик его членов достаточно противоречивы. Активизация торгового сотрудничества после создания Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана имела краткосрочный характер, в то время как признаков качественного позитивного воздействия экономической интеграции на базовые характеристики экономик стран ЕАЭС не было зафиксировано. Уже к началу 2013 г. потенциал опережающего роста взаимной торговли оказался, по сути, исчерпанным. В дальнейшем существенное негативное воздействие на торговое взаимодействие стран ЕАЭС оказало развитие кризисных явлений в их экономиках. В этих условиях перспективы ЕАЭС будут в значительной степени определяться экономической динамикой в странах Союза (прежде всего в России), а также тем, сможет ли создание Союза привести к формированию более совершенного хозяйственного механизма, содействовать модернизации структуры хозяйства его членов и тем самым способствовать выходу из кризиса.
Значительные риски для развития ЕАЭС связаны с ростом неоднородности общего рынка в результате его расширения. Так, вступление в Союз «отстающих» по уровню экономического развития новых членов (Армении и Киргизии) привело к повышению региональных дис-
пропорций, что может затруднить нахождение консенсуса по важнейшим вопросам в сфере экономической политики, осложнить и без того непростую задачу разработки и реализации согласованных политик.
Важным вызовом для дальнейшего функционирования таможенного союза в рамках ЕАЭС выступают и различные условия присоединения его членов к ВТО. Изъятия из Единого таможенного тарифа, применяемые Казахстаном, Киргизией и Арменией, ставят под сомнение дальнейшую целостность единой таможенной территории и способствуют «размыванию» единой внешнеторговой политики.
Фактически опыт функционирования ЕАЭС подтверждает его принадлежность к линейным моделям «негативной» интеграции, в то время как объективные задачи модернизации экономики его членов требуют формирования полноценного общего рынка, более совершенного объединенного хозяйственного механизма, способного обеспечить устойчивое социально-экономическое развитие. Достижение этих целей, на наш взгляд, способна обеспечить не линейная модель «негативной» интеграции, а только модели «позитивной» интеграции (линейная или нелинейная).
В этих условиях особую актуальность приобретает задача разработки и реализации более эффективной модели экономической интеграции в рамках ЕАЭС, относящейся к классу моделей «позитивной» интеграции и предполагающей использование обширного арсенала наднациональных, межгосударственных и негосударственных интеграционных механизмов, а также учитывающей общий контекст политико-экономического взаимодействия России и членов ЕАЭС с другими государствами евразийского пространства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bergsten C. F. Open regionalism. The World Economy, 1997. Vol. 20, Issue 5. P. 545-565.
2. Bergsten C. F. Open regionalism // Working paper 97-3. The Peterson Institute for International Economics, 1997.
3. World Trade Report 2011. The WTO and preferential trade agreements: From co-existence to coherence. WTO, 2011.
4. Лихачев А.Е., Спартак А.Н. Новые явления и процессы в сфере регионализации мирового хозяйства // Российский внешнеэкономический вестник. 2013. № 5.
5. Шпакович О.Н. Наднациональность в праве международных организаций // Вестник международных отношений. 2012. № 2 (37).
D.I. USHKALOVA
PhD in economics, head of the Center of Researches of the International Macroeconomic and Foreign Economic Relations of the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia ushkalova@mail.ru
INTEGRATION MODELS OF THE EUROASIAN ECONOMIC UNION AND THE FREE TRADE ZONE OF THE CIS IN THE CONTEXT OF INTERNATIONAL EXPERIENCE The paper is devoted to the analysis of working models of economic integration in the contemporary world and, in particular, in the former Soviet Union. On the basis of results of a research of evolution of integration processes in the contemporary world and characteristics of the existing regional trade agreements the author offers a typology of models of economic integration which cornerstone use of 2 criteria - the sequences of stages of integration process and a combination of "negative" and "positive" integration in real practice of integration construction. On the basis of the analysis of characteristics and experience of functioning of the free trade zone of the CIS and the Eurasian Economic Union their belonging to models of nonlinear "negative" integration and linear model of "negative" integration respectively is proved. The conclusion about inadequacy to the developed integration model within EEU to a problem of modernization of economies of its members is drawn. Keywords: economic integration, models of economic integration, mechanisms of economic integration. JEL: F15, F13.
