CC BY
72
УДК 008.001
Иванов Дмитрий Игоревич
кандидат филологических наук Ивановский государственный университет Ivan610@yandex.ru
ИНСТРУМЕНТАЛЬНАЯ БАЗА РОК-КОМПОЗИЦИИ КАК СПОСОБ АКТИВИЗАЦИИ СИСТЕМЫ РУССКИХ НАЦИОНАЛЬНЫХ КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ КОДОВ В СТРУКТУРЕ СИНТЕТИЧЕСКОЙ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ
В статье рассматривается специфика использования русских национальных инструментов в структуре инструментальной базы рок-композиций, которые приобретают свойства мощного когнитивного катализатора, активизирующего систему русских национальных концептуальных кодов сознания.
Ключевые слова: синтетическая языковая личность, концептуальный код, рок-культура, русское национальное сознание.
В рамках данной работы мы рассмотрим один из способов активизации, воскрешения системы русских национальных концептуальных кодов сознания в структуре синтетической языковой личности (СЯЛ), сформированной в пространстве «героической эпохи» [6] русского рока (середина 1980-х - 1991 гг.), а именно прием трансформации инструментальной базы рок-композиции, точнее - введения в её состав русского национального инструмента (русского колокольчика).
Однако перед этим необходимо конкретизировать содержание понятия СЯЛ. Под синтетической языковой личностью мы понимаем специфическую разновидность личности семиотической, дискурсивной [1, с. 30-31]. Это когнитивно-прагматическая единица, которая формируется, развивается и функционирует в пространстве синтетических текстов разных типов (песенный текст, рок-текст, кинотекст, театральный текст, рекламный текст и т.д.). СЯЛ обладает гибкой внешней структурой, которая зависит от типа и структурных особенностей синтетического текста или синтетических текстов, в рамках которых она существует. Например, в пространстве синтетического рок-текста [5, с. 17-24] внешняя структура СЯЛ состоит из четырех базовых компонентов: 1) вербального; 2) артикуляционного; 3) музыкального; 4) имиджевого. Если говорить о внутренней структуре СЯЛ, то она состоит из трех уровней: 1) вербально-семан-тического (на этом уровне обозначается комплекс семиотических зон, попадающих в структуру синтетического текста, и определяются качественные особенности внешней структуры СЯЛ); 2) когнитивно-прагматического (он включает в себя систему концептуально-когнитивных кодов, которые последовательно распределяются по семиотическим зонам синтетического текста и, соответственно, по компонентам внешней структуры СЯЛ); 3) ассоциативно-интерпретационного (на этом уровне происходит вовлечение в структуру СЯЛ воспринимающего субъекта, который является конститутивным компонентом дискурсивного сознания СЯЛ).
Отметим, что обращение к русским национальным, фольклорным музыкальным традициям отражается на специфике формирования инструментальной базы рок-групп. В неё вводятся различные народные музыкальные инструменты. Это необходимо для создания особого национального колорита, специфической атмосферы и повышения степени активизации в рамках музыкального компонента СЯЛ комплекса невербальных, когнитивных, различных (в данном контексте русских) национальных музыкальных кодов. Заметим, что использование народных инструментов в рамках музыкального компонента СЯЛ в русском роке явление достаточно распространённое. Чаще всего можно встретить два основных типа использования русского народного инструмента в пространство музыкального компонента СЯЛ: 1) в музыкальный компонент включается один или несколько специфических народных инструментов, определяющих специфику восприятия всего музыкального компонента (например, песня Г. Сукачева «Дорожная», в которой роль лидирующего инструмента выполняет гармонь); 2) музыкальный компонент полностью сыгран на народных музыкальных инструментах (например, альбом группы «Чайф» «Изумрудные хиты» (2004), записанный при участии народного музыкального ансамбля «Изумруд»). Этот альбом состоит из 14 композиций (1. Вольный ветер. 2. Матяня. 3. За полшага. 4. Африка. 5. Аргентина - Ямайка 5:0. 6. Сальто назад. 7. Ой-йо. 8. Пиво. 9. Пиво. 10. С войны. 11. В её глазах. 12. Не спеши. 13. Оранжевое настроение. 14. В ночь по новым адресам). В записи были использованы следующие народные инструменты: домра, балалайка, баян, контрабас-балалайка. Важно, что трансформация, переаранжировка музыкального компонента в данном случае вносят в её структуру дополнительные значения, активизировавшие в пространстве названных композиций элементы народного русского сознания.
Один из самых интересных вариантов введения русского народного музыкального инструмента в структуру музыкального компонента СЯЛ
226
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
© Иванов Д.И., 2014
Инструментальная база рок-композиции как способ активизации системы..,
представлен в поэтико-музыкальной системе СЯЛ А. Башлачёва. Общеизвестно, что рок-поэт принципиально отказывался от создания целостных, групповых музыкальных аранжировок, так как это разрушало специфическую, сакральную, исповедально-трагическую тональность рок-композиции. А. Башлачёв практически всегда исполнял свои песни под акустическую гитару, звучание которой дополнялось звоном медных колокольчиков. Во время исполнения песен эти колокольчики находились на специальном браслете на правой руке музыканта. Заметим, что выбор А. Башлачёвым именно этого музыкального народного инструмента не случаен. Дело в том, что колокол (колокольчик) и его звучание генетически вписаны в культуру и сознание русского народа. Звучание колокола может быть рассмотрено как своеобразный медитативный, музыкально-звуковой, концептуальный катализатор, который, отражаясь в сознании каждого русского человека, активизирует комплекс исконно русских национальных когнитивных кодов.
Важно, что комплекс национально-когнитивных кодов, заложенных в звучании колокольчиков, пронизывает не только музыкальный, но и вербальный, артикуляционный и имиджевый компоненты СЯЛ А. Башлачёва. Рассмотрим специфику отражения данной когнитивной системы в раках каждого компонента СЯЛ.
Музыкальный компонент СЯЛ А. Башлачёва. Отметим, что звон колокольчиков является конститутивным, постоянным элементом музыкального компонента СЯЛ. Это указывает на особую важность и концептуальную значимость использования этого музыкального инструмента. С помощью него А. Башлачёв на музыкальном уровне стремится воссоздать и выразить в своеобразной доязыковой, музыкально-звуковой форме противоречивость, прерывистость, непредсказуемость, злость и смирение, неудержимость русского национального сознания, русской души. Причём этот процесс активизируется не в отдельных композициях, а пронизывает все песенное творчества рок-поэта. Из этого следует, что звучание колокольчиков, своеобразная невербально-когнитивная система, воздействующая на подсознание слушателя-зрителя, которая представляет собой фундамент всей когнитивно-прагматической системы СЯЛ А. Башлачё-ва, формирующейся в рамках русского национального сознания.
Вербальный компонент СЯЛ А. Башлачёва. Принципиальным в данном контексте является тот факт, что в главных песнях рок-поэта («Время колокольчиков», «Случай в Сибири» и некоторых других) активизируется феномен вербализации музыкальных элементов музыкального компонента СЯЛ - прерывистого звучания русских колокольчиков. В рамках вербального компонента СЯЛ невербализованное когнитивное пространство
русских национальных кодов сознания приобретает знаковую, языковую форму. Каждый вербализованный фрагмент представляет собой целостную концептуальную единицу. Отметим, что в пространстве конкретного синтетического текста, как правило, реализуется несколько таких концептуальных единиц, которые, вступая в семантическое взаимодействие, организуют когнитивно-прагматическую структуру всего синтетического текста.
Приведём несколько примеров (концептуальные единицы выделены курсивом): «Пока пою, пока дышу, любви меняю кольца, / Я на груди своей ношу три звонких колокольца. / Они ведут меня вперёд и ведают дорожку. / Сработал их под Новы год знакомый мастер Прошка. / Пока дышу, пока пою и пачкаю бумагу, / Я слышу звон. На том стою. / А там, глядишь, и лягу <...> Стучало сердце. Звон в ушах. / - Да что там у тебя звенит? / И я сказал: "Душа звенит. Обычная душа" <.> Я первый раз сказал о том, мне было нелегко. / Но я ловил открытым ртом родное молоко. / И я припал к её груди, я рвал зубами кольца. / Была дорожка впереди. Звенели колокольца» [2, с. 64]; «Долго шли зноем и морозами, / Всё снесли и остались вольными, / Жрали снег с кашей берёзовой / И росли вровень с колокольнями. / Если плач - не жалели соли мы. / Если пир - сахарного пряника. / Звонари чёрными мозолями / Рвали нерв медного динамика. / Но с каждым днём времена меняются. / Купола растеряли золото. / Звонари по миру слоняются. / Колокола сбиты и расколоты. / Что ж теперь ходим круг да около / На своём поле, как подпольщики? / Если нам не отлили колокол, / Значит, здесь время колокольчиков. / Ты звени, сердце, под рубашкою. / Второпях врассыпную вороны. / Эй! Выводи коренных с пристяжкою / И рванём на четыре стороны <.> А на дожде все дороги радугой! / Быть беде. Нынче нам до смеха ли? / Но если есть колокольчик под дугой, / Так, значит, всё. Заряжай, поехали! / Загремим, засвистим, защелкаем, / Проберёт до костей, до кончиков. /Эй, братва! Чуете печёнками / Грозный смех русских колокольчиков? <..>И пусть разбит батюшка Царь-колокол, / Мы пришли с чёрными гитарами. /Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл / Околдовали нас первыми ударами. / И в груди искры электричества. / Шапки в снег - и рваните звонче. / Рок-н-ролл - славное язычество. / Я люблю время колокольчиков» [3, с. 15].
Артикуляционный компонент СЯЛ А. Баш-лачева. В представленном выше синтетическом тексте А. Башлачёва («Время колокольчиков») вербальный компонент СЯЛ формально завершается раньше, чем музыкальный компонент СЯЛ. В результате его место занимает музыка. Это делает их семантически равноправными. Укажем, что заключительный проигрыш этой песни содержит в себе как вербальные, так и невербальные компоненты текста. Его структура выглядит так: «.я люб-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
227
лю...»; «...я... люб-лю-у-у-у-у...»; «...время... время... время.». Многоточиями показаны зоны формального отсутствия текста. Особое внимание необходимо обратить на фрагмент «.я. люб-лю-у-у-у-у. • ». Этот фрагмент на разных фонограммах пропевается от одного до трёх раз. Однако при каждом исполнении этого фрагмента реализуется феномен резонирующего звучания. Гласный звук [у] пропевается с различной высотой и разным тембром, приобретая некую волнообразную, но прерывистую структуру, похожую на глухой и одновременно звонкий, глубокий звук колокола. Ассоциативно эта звуковая последовательность соотносится с плачущей, стонущей, кричащей душой русского человека. Это приводит к тому, что музыка и специфически артикулируемая звуковая последовательность начинают выполнять функцию недопроизнесённого слова. Этот эффект усиливается, если вспомнить башлачёвскую манеру исполнения песен: поэт буквально «захлёбывается» словами. Усиление тональности текста, использование специфической артикуляции и ускорение его произнесения полностью соответствуют изменениям музыкального компонента рок-композиции: они взаимодополняют друг друга. Таким образом, в финале «Времени колокольчиков» невербальный музыкальный компонент СЯЛ полностью вербализуется.
Имиджевый компонент СЯЛ А. Башлачёва. Отметим, что мы обратимся только к отдельным, наиболее важным в данном контексте элементам имиджевого, мифобиографического компонента СЯЛ А. Башлачёва. Прежде всего, необходимо указать на то, что биографический миф А. Башлачёва может быть рассмотрен как миф о настоящем русском, национальном поэте: «Именно сема, концептуальный код сознания СЯЛ (курсив мой. - Д.И.) поэта, как показали наблюдения, доминирует в репутации Башлачёва. Примечательно, что его называют поэтом самые разные люди - от простых поклонников и журналистов до литературных критиков и видных ученых: "Он был поэт - этим и интересен"» [7, с. 232]; «Ближе всего, конечно, слово "поэт", но в его изначальном природном значении, смыкающемся с игрой стихий» [4, с. 4]; «Рок был "обезглавлен", потеряв своего лучшего поэта» [8, с. 14].
Важно, что одним из ключевых, концептуальных компонентов мифобиографической системы
А. Башлачева, во многом определивших специфику его восприятия как национального русского поэта, является русский колокольчик, который органично вписан в имидж рок-музыканта. Здесь достаточно вспомнить, что у А. Башлачева был своеобразный оберег, который хранил его душу (поэт носил на шее три колокольчика). После смерти А. Башлачё-ва рядом с могилой была посажена берёза, на которой были развешены колокольчики. Всё это приводит к тому, что после трагической гибели поэта русский колокольчик стал своеобразным символом контркультурной «героической» лингвокультур-ной эпохи русского рока, которую метафорически называют временем колокольчиков [7].
Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод о том, что звенящий русский колокольчик, как символ русской души, пронизывает все уровни СЯЛ А. Башлачёва и является одним из центральных, системообразующих компонентов общего концептуально-прагматического уровня СЯЛ поэта.
Библиографический список
1. Баранов А.Г. Семиотическая личность: кодовые переходы // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности: тез. док. XV Меж-дунар. симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. - М.; Калуга, 2006. - 186 с.
2. Башлачёв А. Случай в Сибири // Башлачев А. Посошок: Стихотворения. - Л.: ЛИРА, 1990. - 102 с.
3. Башлачёв А. Время колокольчиков // Баш-лачев А. Посошок: Стихотворения. - Л.: ЛИРА, 1990. - 102 с.
4. Житинский А. Семь кругов беспокойного лада // Башлачев А. Посошок. - Л.: ЛИРА, 1990. -102 с.
5. Иванов Д.И. Способы ризоматизации рок-текста в контексте изучения синтетической языковой личности // Вестник Томского государственного университета. - 2014. - № 378. - 217 с.
6. Кормильцев И., Сурова О. Рок-поэзия в русской культуре: Возникновение, бытование, эволюция // Русская рок-поэзия: текст и контекст. -Вып. 1. - Тверь, 1998. - 131 с.
7. Смирнов И. Время колокольчиков, или Жизнь и смерть русского рока. - М.: ИНТО, 1994. - 264 с.
8. Фролова Г. «Пляшу в огне.» // Собеседник. - 1990. - № 12. - 92 с.
228
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 4, 2014
