CC BY
10
7. Поздняков Э. А. Нация. Национализм. Национальные интересы. - М.: А. О. Издат. Группа "Прогресс" - "Культура", 1994.
8. Самойлов С. Ф., Спасов С. В. Структура и содержание метафизической парадигмысоциального познания// Вестник КРУ МВД России. - 2015. - №1 (27).[Электронный ресурс] Режим доступа: - URL:
https://cyberleninka.rU/article/n/struktura-i-soder zhanie-metafizicheskoy-paradigmy-sotsialnogo-poznaniya (дата обращения: 07.02.2021).
9. Юнг К. Г. Человек и его символы. - Серебряные нити, 2017.-352 с.
10. Anderson В. Imagined Communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. L.: Verso, 1983.
INSTITUTIONAL APPROACH, POLITICAL UNIVERSE AND PUBLIC CONSCIOUSNESS: A NEW LOOK AT THE IDENTITY OF MODERN RUSSIA
OJ О cu
0-
Selikhov Nikolay VasUievich, PhD of Juridical sciences, independent researcher, Moscow W
The purpose of the study is an institutional view of the state and modern Russia, as opposed to the civilizational and SC formational woridview. it allows you to switch public and scientific consciousness from a statocentric to a sociocentric woridview, in its own way reveals the correlation of the categories of people, society and the state in the political universe. As a result, the history of political society appears to be a socio-dialectical sequence of public legal structures built by historically changeable political norms. The analysis of institutional transitions and political norms allows us to assert that modern society, including the Russian one, is rationally moving towards a libertarian T institution, i.e. to co-governance of citizens equal in law. jg
Keywords: public consciousness; institutional approach; people; society; state. |-
DOI 10.24923/2222-243X.2021 -41.36
ИНСТИТУЦИОННЫЙ ПОДХОД, ПОЛИТИЧЕСКИЙ УД К 1 (091)
УНИВЕРСУМ И ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ: НОВЫЙ ВАК РФ 09.00.11 ВЗГЛЯД НА ИДЕНТИЧНОСТЬ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Цель исследования - институционный взгляд на государство и современную © Селихов Н.В., 2021 Россию, полагаемый в противовес цивилизационно-формационному мировоззрению. Он позволяет переключить общественное и научное сознание со статоцентричного в социоцентричное мировосприятие, по-своему раскрывает соотношение категорий народ, общество и государство в политическом универсуме. В результате, история политического общества представляется социально-диалектической последова тельностью публично-правовых укладов, выстроенных исторически изменчивыми политическими нормами. Анализ институционных переходов и политических норм позволяет утверждать, что современное общество, в т.ч. российское, рационально движется клибертар-ной институции, т.е. к соуправлению равных по закону граждан. Ключевые слова: общественное сознание; институционный подход; народ; общество; государство.
S
Кризис политической идентичности современной России - реальность с нарастающими общественными противоречиями, усилением социального неравенства и противостоянием народа и государства. Внешние и внутренние вызовы обострили в сознании российского народа ценностные диссонансы, поставили его перед выбором дальнейшего политического пути. Учитывая прямолинейность связи сознания народа и государственности, наука озаботилась поисками выхода из сложившейся ситуации.
Исследовательский авангард возглавлен отечественной философией, нацелившейся на возрождение цивилизационных оснований России, переоценку национального сознания и практические импликации в различных социальных сферах. Однако непрекращающийся мозговой штурм не привёл к ощутимым прорывам. Нет результатов и у "смежников". В ожидании философского задела и чётких координат приложения теоретической мысли социальные науки ограничились посильным восприятием проблемы. Подступиться к ней объективно мешает ограниченное предметом исследовательское
СЕЛИХОВ Николай Васильевич, кандидат юридических наук, независимый исследователь, Москва
поле и специфика собственного инструментария. Всем понятно, что философия остаётся единственной универсальной платформой, способной объединить усилия учёного мира.
Анализируя массив научных публикаций последних тридцати лет в области философии, социологии, политологии и юриспруденции, любой пытливый ум подмечает, что кризис идентичности российского государства связан с отсутствием чётко сформулированной для общественного сознания современной идеи народного единства, связующей общество компромиссной идеологии. Ничего удивительного, ровно того мы и добивались, конституционно запретив в 1993 году всякую официальную доктрину. Однако парадокс в том, что национальная идея вне официальной идеологии не существует. Ими держится любое государство, мы же силой закона осознано надломили ось своей государственности и теперь размышляем над её восстановлением.
Подсказка на поверхности. Нужна обновлённая идея народного единства и закрепляющая её общественная идеология. Так было во времена крещения Руси, освобождения от ордынского ига, восстановления монархии в 1613 году и социалистической революции 1917 года. Христианское единение создало русское государство, национальное единство спасло его от монголов и поляков, соборность хранила российскую многонациональность, а коммунистическая общность выдержала натиск западной политической культуры и силы. В трудные времена сознание нашего народа всякий раз обращалось к идее единства и тем спасало свою государственность.
Сегодня сложно сходу назвать идею, способную захватить общественное сознание и накрепко сплотить российский народ. Идея национального единства превратилась для нас в грандиозную задачу, решить которую нужно быстро, но верно. Время политических рысканий России исчерпано, ей надлежит либо послушно встроиться в фарватер сателлитов западного мира, либо отказаться от навязанных извне политических ориентиров и прислушаться к сознанию своего народа. Соответственно, выбор отечественной науки также невелик: бесконечно реставрировать известные идеологические постулаты или заново переосмыслить политический универсум, слагаемый из представлений о народе, обществе и государстве.
Учитывая, что современное научное сознание по большей части оперирует цивилизаци-онными и формационными клише, придётся
попутно решить важную гносеологическую задачу, избрать соответствующий проблеме познавательный подход. Но и тут возможные варианты ограничены. Для многих формаци-онный подход скомпрометирован марксизмом, цивилизационный взгляд необъятен, а иное миропонимание отсутствует.
Определяясь с подходом, следует учесть, что апробированный взгляд возвращает кжиз-ни прежние сущности, навязывает их общественному сознанию. Между тем, как показала история, подобные реинкарнации не жизнестойки. Причина отторжения скрыта в перманентных структурных, ментальных и этнографических изменениях общества. Возврат к прошлому для него априори невозможен, ведь прежние аксиомы и ценности неизбежно теряют историческую актуальность.
В этом смысле когнитивные метания науки от формационного мировоззрения к ци-вилизационному хоть и понятны, но весьма незатейливы. Коль скоро исчерпаны новации формационного подхода, науке остаётся держаться цивилизационного миропонимания. Вот только есть один принципиальный момент: для научного и общественного сознания оно настолько туманно, что трудно поддаётся теоретической и практической обработке. Об идеологической внятности и близости массам и речи не идёт. Сложно помыслить онтологически неясный концепт, тем более вживить в общественное сознание размытые сущности. Потому цивилизация по большей части так и осталась предметом философских спекуляций.
В итоге, российское общество - в затянувшемся поиске современной идентичности, а отечественная наука - на мировоззренческом перепутье. Трудное положение, в котором понятно одно: возрождение идей сословного и классового государства, монархизма и парламентаризма, соборности, коммунизма и либерального индивидуализма в сознании российского народа невозможно. Всё опробовала Россия, но в современных условиях эти идеи бессильны перед разрастающимся политическим кризисом.
Следовательно, науке и общественному сознанию требуется совершенно иное миропредставление. Политический универсум нужно переосмыслить, наполнить обновлёнными сущностями и связями народа, общества и государства. Думается, большая часть современных проблем скрыта именно в кривизне мировоззрения, в том, как мы видим и строим окружающий мир. Подобное происходило с
геоцентризмом Птолемея и гелиоцентризмом Коперника, "механизмом" и "химизмом" природы, с теизмом и атеизмом, со всей философской этикой.
С аналогичной мировоззренческой конкуренцией столкнулся социальный мир. Не ошибемся, назвав его статоцентричным. Планетарная система его политического универсума представлена иерархией. В центре - государство, народ и общество занимают собственные орбиты, их связи регулируются исходящими из центра юридическими законами.
Общественное сознание верит, что стато-центричный мир существует разумом и волей государства. В этом мире низшая сущность подчинена высшей,а всякое социально-политическое отношение есть следствие объективной причины (государства). Логично, что государство возвышается над народом, проецирует в него свою волю и силу. Народ (механическая неразумная совокупность граждан [5,340]) сохраняется лишь в своей форме, т.е. в государстве. Статоцентричная иерархия живёт социальным неравенством, плодит общественные противоречия, которые государство-субстан-ция разрешает по своему усмотрению.
Для науки статоцентричный мир объективен, независим от общественного сознания. Главный довод в его пользу - субстанциональное восприятие государства.
Государство-субстанция - политический догмат статоцентризма, некогда сформулированный философией и огранённый теорией. Суть его многолика: всеобщая объективная свобода [5, 93], высшая самостоятельная личность и власть [14, XXVIII], машина для подавления [8, 93], система органов государственной власти и правовая форма организации публичной власти [9, 23,6], правовая корпорация [2,366] и мн. др.
Наделяя государство автономией, наука использовала рудименты мифологического и религиозного мышления общества, нашла поддержку в высшей разумной силе, действующей на людей извне. Против неё человек беспомощен, не волен творить собственную судьбу Благодаря философии и теории в субстанциональном ряду государство заменило природу и богов, как только человечество осознало несовершенство их силы. Венец высшего разума достался очередному плоду человеческого воображения, суть которого до конца непознаваема, а конечные эмпирические формы неизвестны. Потому в историческом моменте государству привыкли приписывать любые достоинства, признавать за ним всякую власть.
Вслед за научным миром общественное сознание поддалось идеям статоцентризма, утвердив автономность государства и его власть над собой. Мы хотим, чтобы государство было мудрым [10,198-199], сильным [6], правовым [5, 30], социальным [14, ХС1Х-С1] и т.п.,ждём от него благосклонности к каждому. Культ государства-субстанции проник в глубины людского сознания. Как прежде к природе или к богам человек в своих нуждах ежедневно обращается к государству, получает от него защиту, соблюдает установленный им порядок и подчиняется его требованиям. Государство-субстанция везде и нигде.
Между тем общественное сознание есть зеркало исторической истины. В нём субстанциональный мистицизм государства времён Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Г. Гегеля и Л. Фейербаха материализовался в конкретных эмпирических формах политического представительства - в публичном органе и в должностном лице. Потому государство-субстанция превратилось в высшую завершенную форму бытия представительства.
Как представительство автономно от граждан, так и наполняемое им государство-суб-станция независимо от общества, является его политической надстройкой. Эта статоцентричная диспозиция юридически узаконена свободным мандатом.
В таком виде состоялось статоцентричное мировоззрение. Как нельзя исправить статоцентричный мир (он лишится своей сути), так невозможно избавить его от противоречий. Это мир цивилизационных и формационных предубеждений, миражей историцизма [10,34-38]. В нём общественное сознание зависит от внешней силы, юридически редактирующей законы социального бытия. Облачаясь в совершенную политическую форму (в государство), высшая сила (политическое представительство) прописывает образ жизни народа в законах, насаждая ему свою волю. Затем под напором внутренних противоречий и внешних сил государство разрушается и возрождается вновь в совершенно ином виде, в новой цивилизации или формации. Науке сложно спрогнозировать его достоверный облик, а потому остаётся довольствоваться предсказаниями.
Таким образом, попытки цивилизационно-го осмысления идентичности современной России заведомо обречены на провал. "Вечные" статоцентричные сущности и историческая предопределённость мешают общественному сознанию воздействовать на реальность, превращают его в пассивного созерцателя.
Народ стал объектом внешних манипуляций, ему предложено ждать, пока обновлённая высшая сила воссоздаст Россию, цивилизационно отформатирует её статоцентричный мир. При этом умалчивается, что одни противоречия и неравенства заменят другие, а политические кризисы повторятся. Примерно так подаётся вся политическая история человечества, написанная борьбой и правом победителя.
Есть лишь один действенный способ избавиться от статоцентричного дежавю. Нужно переключить научное и общественное сознание в режим социоцентричного мировосприятия. Тогда статоцентризм получит достойного противника, а у современной науки обновится он-толого-гносеологическая сетка.
Поиск идеи народного единства следует начать не с анализа очередных планов политического представительства^ с обращения к массовому сознанию. Нам достаточно отказаться от субстанционального восприятия, чтобы верифицировать знания о политическом универсуме и законах его бытия, выбраться из цивилизационно-формационной мировоззренческой клетки. Давно понятно, что действующая сила всемирной истории заключена не в автономном государстве, а в "самосознании" общества, опрокинувшем мифологию "субстанции" вместе с религией [8,278-281 ]. Вера в мистику сменила осознанная рациональность. И это не субстантивная рациональность, а осмысленный и проектируемый обществом порядок.
Для человека природа объясняется законами физики и химии, но в социальном мире действуют иные правила. Это рациональные законы социальной диалектики: самосохранения общества, смены сущностей и форм человеческой коммуникации и смены способа публичного управления.
Первый закон социальной диалектики коррелирует собщимдиалектическим постулатом о единстве и борьбе противоположностей. Её второй закон уточняет взаимный переход количественно-качественных изменений. Третий закон адаптирует к обществу отрицание отрицания. Таким образом, социальная диалектика напрямую восходит к общественному сознанию, раскрывает его рациональную природу.
Расшифровка положений социальной диалектики такова: сохранность общества (единство народа) зависит от своевременного переосмысления массовым сознанием политического универсума и изменений социального порядка. Так было всегда и у всех народов. Пока общественное сознание не про-
вернёт мировоззренческий калейдоскоп, внешняя сила-субстанция будет навязывать обществу устаревшие уклады.
Социоцентричный политический универсум принципиально отличается от своего антипода. Ядром (содержанием) этого мира является народ сего общественным сознанием и исторической стратификацией. Содержание динамично в своём состоянии, его статичность (форма) представлена публично-правовым укладом. Таким образом, государство есть содержание, перетекающее в форму, т.е. народ со сложившимся публично-правовом укладом (социально-политическим строем). Целостность государства представляет собой состояние, отражающее баланс между общественным сознанием (идеологией) и публично-правовым укладом народа. Зависимость между ними однозначна: меняется общественное сознание, трансформируется публично-правовой уклад. В социоцентричном мире социальная диалектика предопределяет юридические законы, нивелирует их консерватизм к общественному сознанию и укладу.
Логико-философская картина социоцентричного мира определена отношением общественного сознания к социально-политическому строю. И эта рефлексия, отнюдь, не ограничена материальным основанием. Трудно представить, чтобы борьба за материю объединяла людей разного положения. Скорее наоборот. Их сближают общие ценности и привычный государственный строй. Материя разобщает общество, общая идея его объединяет. Две вечные противосилы, превращающие общественное сознание в незримые весы, разные чаши которых образно наполняются идеями и их материальным отражением. Идеи - намерения общества (должное), материя - результат намерений (сущее). Совпадение должного и сущего есть гармония идеи и материи, равновесие сил, характеризующее состояние общества. Поскольку общественное сознание отождествляется с коллективными представлениями народа, то сам же народ в одном лице умозрительно оценивает свои идеи и труды и сам себя судит и правит. В самосознании заключена универсальная сила народа. Иной высшей силы, верховного судьи-субстанции в со-циоцентричной рациональности нет.
Самосознание народа как оценка тождества идеи и материи выступает движителем эволюции политического универсума. Без обращения к самосознанию переход к социоцен-тричному мировоззрению невозможен. Раз статоцентричный мир поражён неустранимы-
ми противоречиями, то общественному сознанию только и остаётся откорректировать политический универсум через смену сущностей и форм человеческой коммуникации.
Способен ли цивилизационный подход признать объективность метаморфоз общественного сознания и государства - большой вопрос. Рационализм самосознания общества несовместим с цивилизационным историциз-мом. Поэтому, касаясь социоцентричного мировоззрения, впору определить его аутентичный подход.
Социоцентризм государства раскрывает институционный подход (от лат. ¡пэМийопе -уклад, состояние, учреждение). Формат статьи не позволяет широты рассуждений, потому кратко изложим его суть, попутно уточнив сущности политического универсума.
Философско-мировоззренческая доктрина социоцентризма представляет народ социально-политической общностью, политическим коллективом, живущим общим мнением и общей волей граждан и способным к самоопределению и самоорганизации.
Участник социально-политической общности, публично взаимодействующий с политическим коллективом по установленным правилам, есть гражданин.
Общее мнение - сходные рациональные представления граждан о должном социального мира, сформулированные в определённых идеях. Общая воля - сформированное близкими интересами и объективированное позитивным правом мнение социальных общностей, меняющее действительность [12,37; 13,6-7]. Как произведение разума она аккумулирует мнение всех граждан государства и реализуется в воле большинства [11,99].
В свою очередь самоопределение народа есть появление внутри политического коллектива исторически обусловленных форматов общежития граждан (социальных сообществ), разделённых границами допустимого поведения. Самоорганизация народа - признание политическим коллективом определённого способа и средств решения общих дел, соответствующих идее самоопределения.
В этих процессах исторически эволюционирует сознание народа [7,54], формируются рациональные представления масс об общественном делении и управлении. Поэтому самоопределение и самоорганизация есть проявления самосознания народа, но, отнюдь, не мудрой воли государства-субстанции.
Социоцентризм искусственно не разделяет народ и общество, тем более не вычленяет
из них гражданское общество. Для него эти формы тожественны, а деление граждан на со-знательно-активную и молчаливо-пассивную части [5, 228] бессмысленно. Государству-суб-станции Г. Гегеля требовался противовес гражданского общества, но обновлённому мировоззрению нет нужды в прежних мистериях о добре и зле. Народ осознаёт в себе источник превращений социального мира, а потому в социоцентричном государстве он сплочён не внешней силой, а внутренними факторами -компромиссной идеологией и публично-пра-вовым укладом. Следовательно, идея единства и воспринятый общественным сознанием способ управления общественными делами определяют форму государства.
В этом ракурсе государство становится высшей формой политической организации народа, гражданским общежитием, сбалансированным общественным сознанием в определённом социально-политическом строе. При этом публично-правовой уклад (институция) представляется способом управления общими делами, закрепленным в праве и применяемым в повседневной жизни субъектами публично-правовых отношений.
Не следует воспринимать социоцентрич-ное государство очередной утопией прямой демократии, свободной от политических трансформаций. Оно не отвергает представительного правления. Главное, чтобы в конкретную историческую эпоху этот способ нашёл поддержку общественного сознания. Неважно, откуда придёт рациональная мысль, будет ли она озвучена ораторами с трона или с парламентской трибуны, либо мелькнёт в стихийных требованиях масс, принципиально, чтобы она сплотила народ и решила его внутренние противоречия.
Смысл социоцентричного государства - в рационально-поступательном развитии политического общества, его сознании и публично-правовых укладов. Жизнь такого государства не ограничена цивилизационно-формацион-ными циклами (рост-падение), а представляет собой непрерывное историческое шествие народа от одного социально-политического строя к другому. Институционному переходу незнакома предопределённая цикличность государств Платона и Аристотеля, уклады не повторяются, как и общественное сознание не возвращается к прежним сущностям. Рационализм вытягивает синусоиду историцизма в восходящую функцию, превращая историю человечества в бесконечное восхождение общественного сознания в координатах идеи и
материи, самоопределения и самоорганизации народа. Это главное отличие институционного подхода от цивилизационно-формаци-онного мировосприятия.
По природе рационализм есть следствие непрерывного переосмысления обществом идей своего единства, слагаемых из представлений народа о свободе, равенстве и справедливости, стимулирующих его к самоопределению и самоорганизации. Иных причин смены публично-правовых укладов нет. Тяга человечества к свободе, равенству и справедливости - извечное основание его рациональности.
Не следует полагать, что упомянутые категории безразмерны содержательно. В публич-но-правовом укладе свобода проявляется в границах допустимого поведения социальных субъектов, равенство в политических, экономических и правовых паритетах индивидов, а справедливость в мере свободы и равенства для каждого человека. Для общественного сознания справедлив тот публичной-правовой уклад, который устанавливает границы поведения и паритеты между людьми сообразно идее их политического общежития.
Таким образом, суть институционного подхода кроется в диалектической смене публично-правовых укладов общества, его переходе от одной идеи социальной коммуникации кдру-гой. С накоплением неразрешимых внутренних противоречий народ рационально реформирует свои политические устои, генерирует идеи соци-ального единства, адекватные массовым представлениям о свободе, равенстве и справедливости, оценивает предлагаемые социальными общностями способы и средства управления. При этом рациональность не означает исключительно эволюционной смены укладов, революционный механизм общественным сознанием также востребован. Всё зависит от остроты социальных противоречий, сплочённости и политического веса конфликтующих общностей.
На том основании развитие политического быта человечества представляется следующим образом (рис).
Как видно, в социально-политической темпоральной системе исторических форм самоопределения и способов самоорганизации народа модус государственности (народ-базис + представительная надстройка) отображает динамичность политического общества, его
внутренней социальной и властной организации. В публично-правовом укладе этот модус чётко следует социально-политическому вектору общественного сознания, соотношению представлений народа о свободе, равенстве и справедливости (политической норме). В упорядоченном таким образом движении сохраняется баланс интересов социальных сообществ. Публичный уклад жизнеспособен до тех пор, пока политическое общество на уровне сознания придерживается избранной нормы. Отступление от неё разрушает баланс интересов, провоцирует рост неравенства и изменение социальной структуры, отрывает надстройку от базиса. На этой почве в обществе возникают неразрешимые противоречия, подталкивающие его к новой политической норме, к иному государственному строю. В этом процессе спусковым крючком становятся новая рациональная идея человеческого общежития и инициированная ею социальная борьба. Таков скрытый механизм институционного перехода.
Рисунок - Развитие политического быта человечества
Несколько слов об институциях и причинах их трансформации.
Известны родоплеменная, сословная, классовая и либертарная институции. Первая возникла естественно-исторически, последующие уклады по природе исключительно историчны и рациональны, т.к. чётко следуют вектору идеи народного единства.
Родоплеменная институция сложилась как когнатно-политический союз родов и племён, объединивший общников [1, 58]. Природное
народный демократизм
■^парламентаризм
монархизм
формы самоопределения народа
равенство и свобода людей признавались нормой жизни тогда ещё однородной общины. Благодаря ей вдревнем государстве когнатное самоуправление органично сосуществовало с надкогнатными патриархальными советами, а высшим историческим форматом родопле-менного строя стал город-государство. В борьбе патриархов за полновластие когнатное самоуправление исчезло, усилились социальные противоречия, а общество впервые расслоилось. Политической надстройке удалось убедить общественное сознание в объективности неравенства людей, в необходимости примирения с ним. Неравенство ограничило свободу общников, заместило однородность общины иерархией. В изменившихся исторических условиях самосохранение подтолкнуло политический коллектив к смене институции.
Утратив доминанту кровного родства, народ разделился на замкнутые общественно-функциональные группы (сословия), представлявшие собой общности людей со сходным происхождением, образом жизни, понятиями и юридически определёнными привилегиями [3, 72; 4, 18]. Для них нормой политического общежития были внутрисословные паритеты и межсословное неравенство. Социальная иерархия определялась близостью к публичному аппарату и крепилась правом. Этими же признаками различалась политико-правовая свобода граждан в государстве.
Симбиоз общего права монарха и самоуправления сословий отражал суть народного единства в законе. По этой причине интересы граждан сословного государства сошлись в единовластной (полновластной) монархии. В споре сообществ она выполняла функцию высшего арбитра и сглаживала социальные противоречия до тех пор, пока в политическом коллективе не возникли внутрисословное неравенство и межсословные паритеты. В попытке сохранить привычный уклад силой монархизм переродился в абсолютизм, практически уничтожив самоуправление социальных общностей. В тот момент политическая надстройка сословного государства оторвалась от базиса, а общество изменилось структурно.
Идея политико-экономической самодостаточности граждан увлекла общественное сознание, превратилась в очередную политическую норму.Утратив наследственный стержень, социальная структура перекроилась общественным трудом и общностью взглядов социальных групп. В массовом сознании производство и распределение общественного продукта поделило людей на классы. В отли-
чие от сословной, классовая система допускала перемещение граждан внутри социальной иерархии. В развитии идей свободы, равенства и справедливости свободная социальная архитектура стала историческим прорывом и главным принципом классовой институции, достигшей расцвета в представительно-демок-ратической республике
Отныне управление государством вменялось выборному органу - парламенту - источнику юридических законов, признанному площадкой межклассового взаимодействия. Парламентаризм объявлен основным принципом политического общежития классового государства, объединившим народ. В выборном представительстве, в его способности договориться, общественное сознание видело ключ к решению классовых противоречий. Со временем, апробировав механизмы императивного и свободного мандата, народ опытно познал дефекты представительства. Оно буквально вытаптывало в политической жизни любые ростки народного самоуправления, превратилось в субстанцию правящей бюрократии, в мощный генератор социального неравенства. На этот раз произошел отрыв бюрократически организованной надстройки от остального общества, утратившего былую классовую структуру.
Как видится, до нашего времени преобразование форм государства последовательно прослеживается в патриархальном союзе, в монархии и в представительно-демократичес-кой республике. Каждая из этих государственных форм признавалась общественным сознанием исторически оправданной. Социальный консенсус не ограничивался конкретным племенем, сословием или классом, к нему примыкал всякий гражданин, осознанно принявший сложившийся публично-правовой уклад. Даже раб древней цивилизации, средневековый крестьянин или рабочий буржуазной формации относил себя к консенсуальному большинству, пока считал государственный строй своего времени справедливым, соответствующим массовым представлениям о равенстве и свободе. Данный исторический факт не отрицает и цивилизационно-формационное мировоззрение.
Между тем анализ причин институционных переходов демонстрируетустойчивую зависимость: смене укладов предшествует подавление политической надстройкой любых исторических форм народного самоуправления. С усилением общественных противоречий единство базиса и надстройки перерастает в про-
тивостояние, а неизменное своеволие представительства возбуждает социальное неравенство, посягает на свободу людей. Испытывая давление надстройки, и пытаясь вернуть социально-политическое статус-кво, общественное сознание требует институционных перемен и восстановления народного самоуправления в обновлённом виде.
Таким образом, до настоящего времени эволюция государственности представлена восхождением форм самоопределения и способов самоорганизации народа, его рациональным движением к справедливому обществу равных и свободных людей. Объективных изменений заданного историей вектора развития общества пока не предвидится.
В этой связи институционный подход превращает давний политический лозунг о равенстве в осознанную необходимость. Когда-то идеи правления лучших по крови (патриархов), по рождению (аристократов) и по приобретению (богатых) предопределяли политический прогресс, теперь же в общественном сознании они вызывают явную антипатию. Сегодня никто не осмелится открыто рассуждать о справедливости правления знатных или богатых, пусть даже прикрытого маской избираемой бюрократии. Норма классовой институции разрушена идеей равенства по закону, преодолевшей границы формального равноправия и устремившейся к равенству возможностей граждан.
В институционном сценарии расписана вся политическая история человечества от идеи представительства до помышлений о самоуправлении равных по закону граждан. Судя по выявленной зависимости, эра представительного правления завершается, на наших глазах возникает либертарная институция.
Задаваясь вопросом о политической самоидентификации России, мы в действительности пытаемся спрогнозировать её будущий социально-политический строй,определить его политическую норму. В этом контексте суть возникающего уклада предопределена близким современному общественному сознанию политическим принципом - паритетом политических прав и возможностей граждан. В нём раскрывается вся либертарная идеология, на нём выстраивается одноимённая институция. Остаётся понять, готово ли сознание российского народа признать зреющий политический принцип основанием своей государственности, отформатировать под него социальную структуру и публично-правовой уклад.
Объективно говоря, первый шаг к либертар-ному обществу свободныхи равныхлюдей сде-
лан ещё советской системой. Последовательно реализованное равенство политических прав граждан искоренило классово-антагони-стическую природу общества, а его социальная однородность досталась нам в готовом и в осмысленном виде. Равноправие граждан покончило с классовым неравенством, стало юридическим и практическим основанием исторической общности советского народа. Даже последующий переход страны к представительной демократии западного образца не воскресил в нашем народе классовой структуры, принцип формального равенства сохранился.
По этой причине все разговоры о построении в современной России буржуазного общества, а тем более монархии, беспочвенны. Общественное сознание отвергает всякое сословно-классовое деление, а предлагаемые учёными градации не отражают реалий общественной стратификации. Народ поделится скорее по идеологическим интересам, но не по сословно-классовым сообществам, а потому сохранил гомогенность. Для него сослов-но-классовая идеология и сознание остались в прошлом, а сословно-классовая принадлежность, некогда определявшая общественный статус гражданина, утратила самоценность. Не всякий россиянин знаком с сословно-классо-вой шкалой, тем более в ней верно самоопределяется.
Нечто похожее случилось и с русской циви-лизационной идентичностью. Советская власть перековала её соборность в интернационализм, лишив национального основания. Право на национализм русский народ утратил окончательно, а потому навязать сегодня исконно русские устои многонациональному народу России, значит поставить под угрозу его целостность. Негативный пример - современная Украина, расколотая "вышиванкой". Нам же удалось обуздать национализм на уровне общественного сознания лишь благодаря соборному интернационализму, с которым русская цивилизация мирно эволюционировала в российскую. Дальнейших метаморфоз общественного сознания в этом направлении не ожидается.
Как видим, первым слагаемым либертарной институции российского народа остаётся равенство политических прав его граждан, свободное от каких-либо сегрегаций. Вторым компонентом заявлено равенство политических возможностей россиян.
Сложно утверждать о социально-экономической стороне данного вопроса, но его соци-
ально-политический аспект общественному сознанию вполне понятен. Равенство возможностей российских граждан в управлении общественными делами - наиболее острый социальный запрос.
В представительной демократии политическое равенство юридически ограничено правом граждан избираться в органы власти и управления. Для большинства из них эта потенция была и остаётся весьма призрачной, а потому с выборами завершается политическая активность масс. Привлечь их к управлению обществом способна прямая демократия, но её практика угрожает полновластию надстройки. Суть очевидной политической дилеммы в том, что прежний способ самоорганизации общества вошёл в конфликт с его современной структурой и запросами. Парламентаризм, как в прочем и любое представительство, превратился в барьер, мешающий гражданам добиваться равенства возможностей в публичной сфере. Между тем их представления о свободе и равенстве сегодня связаны именно с политической активностью, всякое подавление которой воспринимается вопиющей не-сп ра ведл и востью.
Тяга народа к политической активности есть проявление рациональности его самосознания, стремления привести социально-политический строй к актуальной политической норме. В либертарном изложении она формулируется так: правление равных по закону есть соуправление граждан, основанное на паритете их политических прав и возможностей.
Ни одна институция не знала такого принципа. Статоцентричной иерархии он чужд по природе. Представительное правление, доселе проявлявшее чудеса политической эквилибристики, адаптировать его не способно, ибо равенство и иерархия - прямые антагонисты. Борьба между ними закончится предсказуемо: очередной выбор общественного сознания поставит точку в вечном споре, в котором у представительства нет шансов сохранить политическую гегемонию. Это не означает, что надстройка исчезнет, но её социоорганизую-щая роль изменится точно. Из полновластного правителя она превратится в технический механизм исполнения воли народа. Государ-ство-субстанция исчезнет окончательно, уступив место самоуправлению политического коллектива в форме соуправления граждан
Справедливости ради нужно отметить, что не только Россия близка к либертарному укладу. Большинство западных народов идут к нему своими путями. Либерализм, политический
плюрализм, мультикультурализм, глобализм подточили устои западного классового общества, повлияли на его структуру и политическую норму. Весь вопрос в том, каким содержанием наполнятся западные идеи равенства прав и возможностей.
А вот у России тут есть явное историческое преимущество. Ныне она идеологически чиста, открыта к идее гражданского соуправления, а потому способна стать флагманом нового демократического уклада.
Достоверность такого прогноза - в прочном идеологическом основании либертарно-го равенства российских граждан. Политическое равноправие не только закреплено у нас конституционно, воспринято массовым сознанием бесспорной ценностью, но и развилось во всеобщую потребность граждан в прямой политической коммуникации и непосредственного участия в публичном управлении. Затмив идеи представительства,эти потребности превратились в политическое право высшего порядка с ясной формулой: российский народ - единственный источник суверенной власти, а значит вправе самостоятельно учреждать и изменять публичный порядок согласно своим представлениям о свободе, равенстве и справедливости. В том раскрывается правосубъектность народа, отождествлять которую с правосубъектностью политической надстройки юридически некорректно. Надстройка не равна базису, а представительство не есть весь народ.
В юридической плоскости равенство политических возможностей российских граждан способно обеспечить право легитимации и декретивное право, т.е. возможность народа публично утверждать законы и принимать (постановлять) управленческие решения,затрагивающие интересы большинства. В этом случае мнение каждого гражданина обретёт реальный политический вес в общей воле, а возникающий паритет прав и возможностей обеспечит полновластие российского народа, укрепит индивидуальную свободу, утвердит представления масс о справедливости. Политическая активность граждан обретёт конструктивную силу, сплотит народ в единый коллектив с понятными историческими перспективами. При этом критикам развития прямого народовластия стоит определиться, необходимы ли нашему народу законы и решения, отдаляющие от него надстройку, а также оценить истинную потребность государства в большом количестве нормативных актов. Очень сомнительно, а вот всенародное воле-
изъявление более востребовано, т.к. снижает напряжённость между базисом и надстройкой. Сегодня в России для него существуют все необходимые технико-технологические механизмы. Цифровая среда решила неподъёмную для прежних институций проблему массовых голосований.
По этим причинам нельзя называть либер-тарную институцию правлением избранных. Она определяется как соуправление равных, политически активных и рационально действующих сообща граждан, составляющих большинство политического коллектива. Правильнее называть такой публично-правовой режим всеобщим народным самоуправлением. В данном формате роль надстройки автоматически сводится к ретрансляции воли народа, исключается бюрократическое своеволие, нивелируется политическая иерархия,а социальные противоречия решаются волей большинства. Другого пути к равенству политических прав и возможностей, к всеобщей свободе и справедливости у России нет.
Заключение
Итак, в поисках идентичности современной России отечественной философии и социальным наукам следует освободиться от статоцентричного мировоззрения и субстанционального восприятия государства, переосмыслить политический универсум, обратившись к сознанию российского народа. Тому поможет институционное восприятие политической истории, осознание объективности законов социальной диалектики, верная оценка насущных приоритетов общественного сознания.
В этом значении паритет политических прав и возможностей граждан становится основным ориентиром общественного сознания, конкретизирует задачу идентичности, подсказывает, что современной национальной идеей, способной сплотить российский народ,
является народное самоуправление и соответствующий ей публично-правовой уклад. Самоидентификация России должна опираться на социоцентричное мировоззрение и институционное понимание человеческого прогресса, на созревшую либертарную политическую норму.
В этом случае задача сохранения национального единства будет решена, сняты накопленные классовым государством социальные противоречия,а самоуправление народа перейдет на качественно новую ступень исторического развития - к «¡управлению граждан. Будущее России в либертарном народовластии - в народно-демократической республике
Литература:
1. Аристотель. Политика. Афинская полития. - М., 1997.
2. Архипов С.И. Субъект права. - СПб., 2004.
3. Вебер М. Избранное. Образ общества. - М., 1994.
4. Ворошиловъ H.H. Критическш обзоръ учешя о разд?ленш властей. - Ярославль, 1871.
5. Гегель Г. Философия права. - М., 1990.
6. Керимов А.Д., Куксин И.Н. Сильное государство как определяющий фактор общественного прогресса. -М., 2018.
7. Мамут Л.С. Народ в правовом государстве. - М., 1999.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе.-Т. 21. - М„ 1961.
9. Нерсесянц B.C. Национальная идея России во всемирно-историческом прогрессе равенства, свободы и справедливости (манифест о цивилиз-ме).-М„ 2001.
10. Поппер К. Открытое общество и его враги. Том I Чары Платона. - М., 1992.
11. Спиноза Б. Избранные произведения. - Рос-тов-на-Дону, 1998.
12. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. -М„ 1995.
13. Чиркин В.Е. Конституция и современные модели публичной власти // Государство и право. -2011. - № 6.-С. 5-12.
14. Штейнъ Л. Исторт соцтльнаго движешя Францш съ 1789 года. - Томъ I. - СПб., 1872.
TRUST AND DISTRUST AS MARKERS OF THE SOC/O-CULTURAL DEVELOPMENT OF THE REG/ON (ON THE EXAMPLE OF THEKARACHAY-CHERKESS REPUBLIC) *
Sergodeeva Elena Alexandrovna, DSc of Philosophical sciences, Professor
Dulin Konstantin Alexandrovich, Postgraduate student
Department of Philosophy, North-Caucasus Federal University, Stavropol
The purpose of the study to characterize the qualitative features of interpersonal, generalized and institutional trust characteristic of the socio-political and socio-economic life of the Karachay-Cherkess Republic. Scientific novelty. Philosophical problems of social trust of ethnic groups and associations historically living in certain territories are
* The research was carried out with the financial support of the RFBR within the framework of the scientific project No. 20-011-00260 "Prospects of socio-cultural development of the Karachay-Cherkess Republic".
