CC BY
123
УДК 339.9
Зайцев Александр Владимирович
кандидат философских наук, докторант, доцент кафедры философии и политологии
Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова тел.: (4942) 31-10-15
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ ГОСУДАРСТВА
И ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
Zaitsev Aleksandr Vladimirovich
PhD, D.Phil. student, Assistant Professor of the Philosophy and Political Science Department, Kostroma State University named after N.A. Nekrasov tel.: (4942) 31-10-15
INSTITUTIONAL DIALOGUE BETWEEN THE STATE AND CIVIL SOCIETY IN THE CONTEMPORARY RUSSIA: STRUCTURAL AND FUNCTIONAL
ANALYSIS
Аннотация:
В статье раскрывается процесс институционализации в современной России диалога государства и гражданского общества с точки зрения структурно-функциональной методологии. В ходе изложения материала показывается структура диалога, его акторы, элементы, стадии протекания, уровни, а также основные функции институционального диалога государства и гражданского общества.
Ключевые слова:
диалог, государство, гражданское общество, структурный функционализм, институционализация.
The summary:
The article deals with the institutionalization of dialogue between the state and civil society in the contemporary Russia in terms of structural and functional methodology. Presenting the material the author shows the structure of the dialogue, its actors, elements, stages, levels, and basic functions of the institutional dialogue of the state and civil society.
Keywords:
dialogue, government, civil society, structural functionalism, institutionalization.
Структурный функционализм - это научная парадигма и в то же время особый методологический подход, применяющейся в социально-политических науках, суть которого состоит в трактовке общества, его явлений и процессов как социальной системы, имеющей сложную структуру, где каждый элемент в ходе социального взаимодействия выполняет ту или иную функцию, позволяющую сохранять равновесие, стабильность и динамику всей социальной системы. Важная роль в этом процессе принадлежит институциональному диалогу государства и гражданского общества, которые, подразумевая друг друга, в то же время находятся по отношению друг к другу в противоречивом политикокоммуникативном взаимодействии. Применение к интеракции власти и социума структурно-функциональной методологии позволяет лучше понять природу и сущность этого институционализирующегося диалогового взаимодействия государства и гражданского общества в современной России.
Еще в XIX в. Г. Спенсер высказал мысль о том, что каждая система, чтобы нормально развиваться и функционировать, должна иметь свои конкретные функции и каждая часть структуры, выполняя свои, строго определенные функции, может существовать только в рамках целостности. А Э. Дюркгейм впервые теоретически и методологически обосновал коренные постулаты структурного функционализма, утверждая, что общество как социальную систему нельзя свести к сумме его частей.
Этот ранний функциональный подход к обществу, использовавшийся в XIX - начале XX вв. в политической социологии, после Второй мировой войны оформился в широкое исследовательское направление под названием «структурный функционализм».
В качестве структуры общества как системы структурный функционализм рассматривает имеющие общепризнанную значимость устойчивые образцы поведения в ней, нормативные ожидания относительно действий друг друга.
Структурный функционализм Т. Парсонса строится на основе выделения в социальной системе структурных составляющих и определения их функций относительно друг друга. С точки зрения концепции действия, система для Т. Парсонса есть любой устойчивый комплекс повторяющихся и взаимосвязанных социальных действий [1]. Важные дополнения в разработку функционального императива, созданного для объяснения социальной действительности, вносит ученик Т. Парсонса Р. Мертон [2]. Он разработал теорию функций и основной ее категориальный аппарат. Сторонником системной теории общества в социологии является социолог Н. Луман. Он говорит о социальной системе как смысловой системе, элементами которой являются коммуникации. Элементарная коммуникация - это неразложимый элемент социальной системы. Коммуникация сама по себе не видна, она наблюдается как действие (отсюда, социальная система - система действий). В коммуникации участвуют как минимум двое, а самой обширной коммуникационной системой является мировое общество, которое выступает как предельная возможность повсеместного социального взаимодействия [3].
В рамках структурно-функциональной традиции анализа массовой коммуникации работали такие известные специалисты, как, например, Г. Лассуэлл, К. Шеннон, В. Уивер, Б. Уэстли и М. Мак-Лиэн, П. Лазарсфельд и другие [4]. Они и разработали наиболее известные, ставшие впоследствии классическими коммуникативные модели, открывающие природу и механизм их действия акторов коммуникативных процессов. На этой основе была разработана новая модель коммуникации, которая особое внимание обратила на существование обратной связи между участниками коммуникационного процесса. На появление данной идеи (наличие обратной связи в коммуникации) огромное влияние оказали научные разработки, сделанные известным американским ученым Н. Винером [5], который по праву является основателем науки кибернетики. Эти и другие структурнофункциональные аспекты массовой коммуникации оказали громадное воздействие на переход от монологических форм интеракции государства и гражданского общества к симметричному диалогическому взаимодействию между ними.
Общественная жизнь понимается структурными функционалистами как бесконечное множество и переплетение взаимодействий людей, в том числе как диалог государства и гражданского общества. Для анализа этих действий недостаточно указать систему, в которой они происходят. Необходимо еще найти устойчивые элементы в этой системе, аспекты относительно стабильного в абсолютно подвижном. Это и есть структура. А операции этой структуры являются ее функциями. Данный подход структурного функционализма является важной методологической предпосылкой, позволяющей использовать эту теорию в рамках исследования институционального взаимодействия государства и гражданского общества на основе рассмотрения структуры и функций институционализирующегося диалога государства и гражданского общества [6] .
Институциональный диалог государства и гражданского общества обладает определенной структурной организацией. Поскольку диалог в отличие от монолога это субъект-субъектная или интерсубъектная коммуникация, то в его структуре в качестве наиболее важных элементов можно выделить, по крайней мере, два (или несколько) субъекта диалога. При этом в начале диалога один субъект интеракции выступает в активной роли инициатора коммуникации, задающего тематику и тон дискурса. Эту активную позицию данного субъекта можно назвать как роль адресанта, актора, коммуникатора информации. В то время как другой (другие) субъект (субъекты) в этот момент коммуни-
кации выступают в роли адресата (адресатов), реципиента, принимающего передаваемую информации. Затем происходит смена позиций, и активную роль адресанта-актора принимает на себя другой субъект социально-политического дискурса, а предыдущий коммуникант становится адресатом или реципиентом, то есть восприемником информации. Затем вновь происходит смена коммуникативных позиций участников диалога.
В случае если в диалоге участвует более двух субъектов, то роль адресанта-актора от второго субъекта диалоговой коммуникации переходит сначала к третьему, затем к четвертому и так далее участникам данного диалога. Если же в диалоговом процессе задействовано лишь два субъекта, то роль адресанта (актора) вновь возвращается первому субъекту. В процессе обмена мнениями, взглядами, доводами, в ходе развернувшего обсуждения предложенной темы диалога его субъекты попеременно выступают то в роли активных коммуникаторов информации, то в роли ее восприемников. Если в монологовой коммуникации статусы ее участников строго фиксированы, то в диалоге роли адресанта -адресата относительны, подвижны и четкой грани между одним и другим субъектом информационного взаимодействия нет. Такой диалог вовсе не обязательно должен заканчиваться примирением субъектов и выработкой общей взаимоприемлемой для них позиции. Сама процедура состоявшегося обмена политически значимой информацией представляет социальную ценность, поскольку позволяет в ходе ее осуществления разрешать противоречия, выпускать скопившийся «пар» и находить какие-то пути для дальнейшего диалогового взаимодействия и углубления взаимопонимания.
В роли субъектов такого диалога могут выступать органы государственной власти и управления, политические партии, общественные организации, НКО (НГО), церковь, бизнес-сообщество, государственные, политические и общественные деятели, СМИ, конкретные представители масс-медиа и даже отдельные граждане, являющиеся репрезентативными коммуникантами со стороны государства или гражданского общества.
Важнейшим структурным элементом институционального диалога является аудитория, для которой, собственно говоря, и разворачивается публичный дискурс власти и общества (он, кстати, может протекать как в очной, так и в заочной форме, может быть либо локализован, либо растянут не только в пространстве, но и во времени). Четкой грани между аудиторией публичного политического диалога и его субъектами не существует. Ведь одна из важнейших интенций публичного дискурса состоит в том, чтобы пассивных наблюдателей превращать в активных акторов коммуникации. Состав аудитории, наличие тех или иных целевых групп, широта охвата аудитории зависят от специфики канала и средств коммуникации, по которым осуществляется трансляция диалога.
В структуре диалога можно выделить различные стадии его протекания: предварительное приглашение к диалогу, согласование его формата, порядка, регламента, затем открытие дискуссии, изложение субъектами диалога своих позиций, затем их уточнение, обмен вопросами, репликами и, наконец, формулирование своих позиций по обсуждаемой теме, ее аргументация, критика оппонентов и, как результат, подведение итогов. Это лишь общий набросок стадий диалога, которые в зависимости от избранного жанра (интервью, дебаты, дискуссия, полемика и пр.) могут быть и иными.
Средства диалоговой коммуникации являются материально-вещественной стороной политического диалога. Сюда можно отнести не только электронные и печатные СМИ, но также всё более усиливающие свои позиции интернет-коммуникации в виде сайтов органов власти, политических партий, общественных структур, в виде веб-страниц, блогов конкретных политических деятелей и так далее. Сюда же должны быть отнесены заседания законодательно-представительных органов власти, где народные избранники от лица избравшего их населения взаимодействуют с исполнительными органами госу-
дарственной власти, заслушивают их отчеты, дебатируют, полемизируют, спорят, договариваются и коллективно вырабатывают наиболее эффективные пути решения острых и жизненно важных вопросов государства и общества. К коммуникативным средствам институционального диалога следует отнести всевозможные дискуссионные площадки, политические клубы, общественные приемные, пресс-конференции различного масштаба и уровня, интерактивное общение высших должностных лиц нашего государства с населением регионов России и копирование этих формы властями субъектов Федерации и органов местного самоуправления.
В структуру институционального диалога следует включить и саму информацию, артикулируемую от адресанта к адресату, ее форму, содержание, тематику, социальную значимость, а также приемы, стратегии и тактики ведения публичного дискурса его субъектами. В ряде стран, осуществляющих переход от авторитарно-тоталитарных режимов, созданы специальные центры диалога, призванные изучать, анализировать и внедрять инновационную практику диалога между властью и гражданским обществом. Этим же центрам принадлежит роль посредников (медиаторов) в организации и проведении наиболее значимых дискуссий. В России такого арбитра, то есть посредника в диалоге между обществом и властью, нет. Хотя, к примеру, во время телевизионных дебатов или ток-шоу такую миссию выполняет журналист, ведущий передачу с элементами диалога.
Несмотря на то что диалог государства и гражданского общества выступает в виде горизонтального политического института, в структуре которого следует выделить, по крайней мере, три уровня. Первый уровень - это макроуровень, где процесс двухсторонней коммуникации осуществляется на общефедеральном уровне взаимодействия власти и структур гражданского общества. Затем следует региональный уровень взаимодействия органов власти и общественных формирований субъектов Российской Федерации. Ну и, наконец, самый низовой уровень - это уровень местного самоуправления, а также уровень внутреннего межсубъектного взаимодействия друг с другом различных институтов и структур гражданского общества.
Институциональный диалог государства и гражданского общества выполняет определенные функции. Эти функции представляют собой совокупность решаемых в ходе двухсторонней коммуникации задач и достигаемых целей. Одна отдельно взятая функция института - это его предназначение и роль, которую диалог призван играть в обществе, его практическая польза, которую он приносит в ходе реализации своей миссии. Назовем основные функции институционального диалога государства и гражданского общества:
1. Коммуникативная функция, состоящая в обеспечении связи власти с гражданским обществом на основе двухстороннего обмена информацией.
2. Интегративная функция, позволяющая с помощью диалога добиваться объединения усилий общества и власти в решении жизненно важных политических проблем.
3. Конфликтологическая функция, позволяющая на основе политического диалога фиксировать конфликтогенные ситуации и своевременно принимать необходимые меры для их разрешения.
4. Аксиологическая функция, состоящая в совместном поиске и определении политически и социально значимых ценностей как для власти, так и для гражданского общества.
5. Прогностическая функция, позволяющая определять на основе двухсторонней политической коммуникации перспективы и приоритетные направления развития общества и государств, а также проблемы, возникающие в политической, экономической и социальной сферах.
6. Функция политической социализации, позволяющей приобщать к активной социально-политической деятельности широкие слои населения, не проявлявшие прежде, до
вовлечения в политический диалог, гражданской активности и желания непосредственного участия в общественной жизни.
7. Функция гражданского контроля за деятельностью власти, позволяющая бороться с такими негативными явлениями во власти, как бюрократизм, черствость, равнодушие, протекционализм, клиентализм, формализм, взяточничество, использование служебного положения в личных целях и так далее.
8. Гуманистическая функция политического диалога, которая выражается в ненасильственном осуществлении власти.
9. Политико-управленческая функция, призванная на основе полученной властью в входе обратной взаимосвязи с гражданским обществом информации, принимать соответствующие политико-управленческие решения.
Институциональный диалог власти и социума уже начал занимать свое место среди других политических и социальных институтов современного российского общества. Как было показано выше, диалог государства и гражданского общества имеет структуру и выполняет ряд важных функций. Все это свидетельствует о том, что он, пройдя предынституциональную стадию, вступил в начальную фазу институционализации, которая, однако, пока далеко еще не завершена [7]. Дальнейшая судьба диалога как особого социально-политического института будет во многом зависеть от гражданской активности населения страны, от развития уровня культуры диалогового взаимодействия общества и государства и, конечно, от законодательно-правового закрепления процедур симметричной двухсторонней интеракции власти и социума. С одной стороны, уровень востребованности диалоговой коммуникации в обществе определяется степенью развитости гражданской активности населения, а с другой стороны, и сама эта активность пробуждается лишь в полноценном и равноправном диалоге гражданского общества с государством, чего, кстати, сегодня так не хватает для становления полноценного гражданского общества в современной модернизирующейся России.
Впрочем, существует и другая точка зрения, суть которой базируется в неготовности гражданского общества к равноправной институциональной диалоговой коммуникации с государством. «Гражданская «готовность» россиян к участию в равноправном диалоге с органами государственной власти, как представляется, еще не получила объективного научного анализа, - утверждает В.В. Рябцев. - Правовые условия такого диалога, по нашему мнению, создаются успешнее и скорее, чем «вызревают» его политикокультурные предпосылки» [8, с. 440].
В настоящее время характер взаимодействия государства и гражданского общества свидетельствует о несоответствии целей и ценностных ориентиров между государством и гражданским обществом, обостряющем проблему установления эффективных способов и каналов коммуникации при построении механизмов институционального диалога. Это связано с тем, что институциональные трансформации государства и гражданского общества в целом до сих пор осуществляются в условиях отсутствия системного и перспективного видения этого коммуникативного процесса. Кроме того, реальный уровень развития государства и гражданского общества обусловливает резкий рост и углубление институциональных противоречий и базовых ценностей демократического общества. Поэтому особо актуальной проблемой современной политической науки является изучение на основе структурно-функционального анализа теории и практики диалоговой интеракции государства и гражданского общества, существенно расширяющих сложившиеся ныне границы их взаимоотношений в ходе осуществления обратной связи и двухсторонней социально-политической коммуникации власти и социума современной России.
Ссылки:
References (transliterated):
1. См.: Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997 ; Его же. О структуре социального действия. М., 2000 ; его же. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения // Американская социологическая мысль / под ред. В.И. Добренькова. М., 1996 ; и др.
2. Мертон Р.К. Социальная теория и социальная структура. М., 2006 ; его же. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль / под ред. В.И. Добренькова. М., 1996.
3. Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории / пер. с нем. И.Д. Газиева ; под ред.
Н.А. Головина. СПб., 2007 ; его же. Власть / пер. с нем. А.Ю. Антоновского. М., 2001 ; его же. Социальные системы: очерк общей теории // Западная теоретическая социология 80-х годов : реферативный сборник. М., 1989. С. 4164 ; его же. Что такое коммуникация? / пер. с нем. Д.В. Озирченко // Социологический журнал. 1995. № 3. С. 114-125.
4. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М. ; Киев. 2003.
5. Винер Н. Кибернетика и общество : пер. с англ. М., 1958.
6. Зайцев А.В. Структурность и полифункцио-
нальность институционального диалога в социально-политическом дискурсе власти и общества // Общенациональный журнал «Власть». 2011. № 6. С. 38-40. [Электронный ресурс]. 11Р1_: http://www.isras.ru/files/File/Vlast/2011/06/
Zaytsev.pdf (дата обращения: 18.02.2012).
7. См.: Зайцев. А.В. Проблемы институционализации политического диалога государства и гражданского общества // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2011. № 2 (18). С. 27-36. ; его же. Государство и гражданское общество: институционализация диалогового взаимодействия // Аспирантский вестник Поволжья. 2011. № 3-4 ; его же. Институциональный диалог в политической коммуникации гражданского общества и власти // Актуальные вопросы философии, истории и политологии : материалы международной заочной научнопрактической конференции. Часть 2 (10 марта 2011 г.). Новосибирск, 2011. С. 82-86 ; его же. К вопросу об институционализации диалога государства и гражданского общества в социально-политическом дискурсе современной России // Общество: политика, экономика, право. 2011. № 3. С. 13-22 ; и др.
8. Рябцев В.В. Гражданское общество в современной России: проблемы и перспективы становления // Вестник МГТУ. Т. 13. № 2. С. 439-445.
1. See: Parsons T. Sistema sovremennykh ob-shchestv. M., 1997 ; Idem. O strukture sotsi-al'nogo deystviya. M., 2000 ; Idem. Ponyatie ob-shchestva: komponenty i ikh vzaimootnosheniya // Amerikanskaya sotsiologicheskaya mysl' / ed. by V.I. Dobren'kov. M., 1996 ; et al.
2. Merton R.K. Sotsial'naya teoriya i sotsial'naya struktura. M., 2006 ; Idem. Yavnye i latentnye funktsii // Amerikanskaya sotsiologicheskaya mysl' / ed. by V.I. Dobren'kov. M., 1996.
3. Luman N. Sotsial'nye sistemy. Ocherk obshchey teorii / transl. from German of I.D. Gaziev ; ed. by N.A. Golovin. SPb., 2007 ; Idem. Vlast' / transl. from German of A.Y. Antonovskiy. M., 2001 ; Idem Sotsial'nye sistemy: ocherk obshchey teorii // Zapadnaya teoreticheskaya sotsiologiya 80-kh godov : referativniy sbornik. M., 1989. P. 41-64 ; Idem. Chto takoe kommunikatsiya? / transl. from German of D.V. Ozirchenko // Sotsiologicheskiy zhurnal. 1995. No. 3. P. 114-125.
4. Pocheptsov G.G. Teoriya kommunikatsii. M. ; Kiev. 2003.
5. Viner N. Kibernetika i obshchestvo : transl. from Engl. of M., 1958.
6. Zaytsev A.V. Strukturnost' i polifunktsional'nost' institutsional'nogo dialoga v sotsial'no-politicheskom diskurse vlasti i obshchestva // Ob-shchenatsional'niy zhurnal “Vlast'”. 2011. No. 6. {. 38-40. [Electronic resource]. URL: http://www.isras.ru/files/File/Vlast/2011/06/Zaytse v.pdf (date of access: 18.02.2012).
7. See: Zaytsev. A.V. Problemy institutsionalizatsii
politicheskogo dialoga gosudarstva i gra-zhdanskogo obshchestva // Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Obshchestvennye nauki. 2011. No. 2 (18). P. 2736. ; Idem. Gosudarstvo i grazhdanskoe ob-shchestvo: institutsionalizatsiya dialogovogo
vzaimodeystviya // Aspirant skiy vestnik Pov-olzh'ya. 2011. No. 3-4 ; Idem. Institutsional'niy dialog v politicheskoy kommunikatsii gra-zhdanskogo obshchestva i vlasti // Aktual'nye vo-prosy filosofii, istorii i politologii : materialy mezhdunarodnoy zaochnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii. Part 2 (10 marta 2011 g.). Novosibirsk, 2011. P. 82-86 ; Idem. K vo-prosu ob institutsionalizatsii dialoga gosudarstva i grazhdanskogo obshchestva v sotsial'no-politicheskom diskurse sovremennoy Rossii // Obshchestvo: politika, ekonomika, pravo. 2011. No. 3. P. 13-22 ; et al.
8. Ryabtsev V.V. Grazhdanskoe obshchestvo v sovremennoy Rossii: problemy i perspektivy stanovleniya // Vestnik MGTU. Vol. 13. No. 2. P. 439-445.
