CC BY
55
СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ
21 (78) - 2010
институциональные основы трансформации мировой финансовой архитектуры
В. П. БАУЭР,
доктор экономических наук, кандидат технических наук, доцент, руководитель консультационного центра E-mail: bvp09@mail.ru
Финансовый университет при Правительстве РФ И. В. ИЛЬИН,
кандидат геолого-минералогических наук, доцент, исполняющий обязанности декана факультета глобальных процессов, заведующий кафедрой геополитики E-mail: info@fgp.msu.ru
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова
Трансформацию мировой финансовой архитектуры (МФА) предлагается осуществлять с использованием модели, формируемой в координатах институциональной геотриады «геополитика - геоэкономика - геономика». На основе института суверенных фондов и национального богатства стран-участниц новой МФА предлагается реализовать концепцию национальной ренты и создать новую метавалюту. Аргументируется, что сопротивление трансформации можно будет ожидать в сферах национальной конкуренции, устойчивости развития и безопасности.
Ключевые слова:мировая финансовая архитектура, трансформация, геоинституты, геоэкономика, геополитика, геономика, суверенные фонды, метавалюта,угрозы, экономическая безопасность.
Глобальный системный кризис выявил несоответствие политических, социальных и экономических институтов США, стран Европы, Юго-Восточной Азии (ЮВА) запросам новой экономики, основанной на финансовых инновациях. Особо отмечаются возросшие требования к механизмам предупреждения кризисов, прозрачности и достоверности информации, ликвидности финансовых рынков. Кризис вызвал также многочисленные дискуссии о роли и месте суверенных государств в современном сообществе [14]. Выявленные не-
достатки предложено устранять за счет увеличения числа международных финансовых центров, путем создания нового ядра-резиденции мировой финансовой архитектуры, новой системы глобального управления международными финансовыми потоками и новой резервной валюты [28]. Выработанным предложениям содействует передача промышленными центрами стран США, Западной Европы и Японии своих функций в страны мировой периферии — Китай, Индию, Бразилию, Мексику. При наличии глобальных электронных коммуникаций это приводит к формированию в МФА кочующего ядра-резиденции, где собираются представители мировых элит для контроля мировых ресурсных обменов [48]. Одновременно с этим идет процесс универсализации периферии, что также лишает мировую систему ее собственного балансирующего центра1.
Применительно к структуре мировой экономики понятие «финансовая архитектура» первым использовал при анализе кризиса 1997—1998 гг. президент США Б. Клинтон [55]. Министр фи-
1 По мнению А. П. Сафронова, «такая экспансивная «универсализация периферии»... представляет самую большую угрозу для циклических ресурсных обменов, которые по своей природе нуждаются в некоей ландшафтной оси, играющих для них точку опоры» [34].
нансов Великобритании Г. Браун первым предложил принципы ее формирования. «Теперь мы, сказал он, — вступили в эру взаимозависимых и подвижных рынков капитала. Отдельные экономики уже не могут быть в стороне от массивных стремительных и иногда дестабилизирующих глобальных финансовых потоков. Естественно, мы должны дать ответ новому вызову, нам нужна новая финансовая архитектура и реформа как на национальном, так и на глобальном уровнях... Новая финансовая архитектура, предлагаемая нами, это кодексы поведения, новый глобальный регулятор и международный меморандум понимания, четко определяющий ответственность за предупреждение и урегулирование кризисов» [49].
Важность изучения назревших в мировой экономике нерешенных вопросов делает актуальной данную публикацию.
Предпосылки решения проблемы трансформации МФА. Изучение путей решения проблемы трансформации МФА целесообразно начинать с анализа принятых министрами финансов на саммите G7 в июне 1999 г. в г. Кельне принципов, положенных в основу функционирования современной МФА [52]. В их число входят:
• необходимость снижения информационной асимметрии и повышения прозрачности на мировом финансовом рынке;
• «оправдание» применения в развивающихся странах более строгих регулятивных норм и методов, чем в развитых странах;
• введение ряда кодексов поведения и стандартов регулирования для улучшения взаимодействия между странами, а также между инвесторами и финансовыми посредниками, действующими по всему миру;
• предупреждение финансовых кризисов и борьба с ними.
Анализ указанных принципов свидетельствует, что часть из них согласуется с выдвинутыми ранее идеями Кейнса о необходимости глобального управления мировыми финансами. Так, например, в работе [50] отмечается, что именно в этом «можно увидеть реванш Кейнса, который четко высказался за более строгие правила функционирования международных рынков на Бреттон-Вудской конференции».
С начала 1990-х гг. в большинстве стран возникло понимание, что отделить национальные финансовые системы от международной финансовой системы невозможно. В связи с этим начался активный поиск новых институциональных форм регулирования финансовых рынков международного уровня.
Для этого, как указывают ученые Американского института немецких исследований (университет Джона Хопкинса, Балтимор, США), существует два варианта: 1) создание нового международного органа регулирования и 2) международная координация национальных органов регулирования современного финансового рынка [56].
Рассматривая указанные принципы, можно выявить явный дискреционный сдвиг в современной официальной доктрине функционирования МФА, которая до недавнего момента была основана на либеральных позициях [10]. Объясняется это тем, что со времени их принятия произошли изменения, повлиявшие на процесс формирования МФА и придавшие ему ряд новых тенденций. Этому же способствуют новые виды глобальной взаимозависимости национальных экономик, такие, как финансовая, связанная с движением капитала, структурная, взаимозависимость внешних факторов экономического развития, взаимозависимость целей в области экономической политики, политическая взаимозависимость. Большую роль в этом играет организационное усложнение национальных экономик, происходящее в формах сегментации, регионализации, создания национальных и международных кластерных и сетевых образований, приводящее к расширению географического размещения видов экономической деятельности [38].
Многолетняя практика международного экономического регулирования свидетельствует, что в случае создания нового международного органа финансового регулирования стандарты (правила и нормы) регулирования устанавливаются на наднациональном уровне. Более того, на такой орган регулирования возлагается инфорсмент, т. е. принуждение к выполнению стандартов (правил и норм) регулирования. Так, из существующих наднациональных институтов, занимающихся проблемами регулирования финансовых рынков, на роль ядра-резиденции (международного регулятора) более всего подходит Международный валютный фонд (МВФ) с его механизмом международного голосования и работающий под его контролем Всемирный банк. В поддержку этого говорят разработанные и постоянно пересматриваемые Базельским комитетом по банковскому надзору соглашения о достаточности капитала и значительное количество выпущенных рекомендаций по международному валютному и банковскому регулированию и надзору [53]. Координация органов международного регулирования предполагает заключение международных соглашений о
- 25
применении стандартов финансового регулирования. Однако, из-за различий между странами они содержат самые общие требования, потому являются минимальными, поэтому каждая страна разрабатывает их расширенные варианты, которые соответствуют национальным условиям.
Современная мировая финансовая система является результатом многовековых коллективных усилий видных государственных деятелей, политиков, экономистов, социологов, других ученых различных стран мира [51], поэтому их опыт необходимо учитывать при выработке облика новой (посткризисной) МФА. Важность этого подтверждают прогнозы развития ведущих стран на период до 2050 г. [1], императив гармонизации цивилизационно-экономических связей и отношений [24], Моденская декларация2, документы, регламентирующие участие стран в обеспечении мирового порядка. В этом плане весьма конструктивными являются предложения, выдвинутые представителями отечественной науки и российского правительства [2].
Особую значимость для будущей МФА, по мнению авторов, имеют резолюции, принятые в 2009 г. по результатам опросов экспертов на саммите G20. В их число входит следующее. Во-первых, предусмотрено создание нового международного органа — Совета по финансовой стабильности (СФС), который станет преемником Форума финансовой стабильности и будет самым тесным образом взаимодействовать с МВФ, во-вторых, принято решение о необходимости выработки новой идеологии трансформации МФА и, в-третьих, заявлено о необходимости привлечения к обсуждению вопросов трансформации МФА всех стран развивающегося мира. Тем самым было признано, что инфраструктуру новой МФА должны формировать территориально распределенные финансовые центры, имеющие ядро-резиденцию, которые должны будут функционировать на единых для всех условиях [16]. Эти резолюции и положены авторами в основу выработки новой концепции трансформации МФА.
Очевидно, что территориальная обусловленность указанных факторов трансформации МФА требует изучения этого процесса в географически распределенном пространстве [27], как считают авторы, с позиции грядущей эпохи новых коалиций [15]. При формировании коалиций мировое сообщество должно участвовать в трансформировании МФА с учетом новой расстановки сил суверенных
2 Моденская декларация принята представителями Международного форума «Запад — Восток: интеграция и развитие» 9 июля 2008 г. в г. Модена (Италия).
государств, глобальное управление которыми потребует выработки новых наднациональных форм мирового права. В рамках этих задач будет создаваться новый глобальный образ мира — политический, экономический, культурный. Встает вопрос: какую финансовую архитектуру этого мира можно предложить в целях его адекватного восприятия, интерпретации и дальнейшей трансформации?
В условиях неоднозначности функционирования субъектов МФА многие этапы ее трансформации сегодня трудно предвидеть. Поэтому процесс трансформации МФА предлагается изучать с использованием триадной модели, широко применяемой при формализации сложных систем различной природы [5]. Так, например, на этой основе профессором Н. Д. Матрусовым была создана региональная модель геотриона, состоящего из таких институтов, как «население.», «хозяйство (экономика)», «природа (экология)» [26]. На основе геотриона экономисты изучают вопросы социо-экономико-экологического развития регионов, использования природных ресурсов, административно-территориального деления и международных экономических связей. По аналогии с моделью геотриона трансформацию МФА предлагается изучать на основе модели институтов трансформации, состоящих из геотриады «геополитика — геоэкономика — геономика», для разработки которой предлагается привлечь научный аппарат дисциплин геополитики, геоэкономики и геономи-ки (института геопространства). Далее будут представлены некоторые предварительные результаты исследования особенностей трансформации МФА, выявленные в контексте анализа составляющих модели геоинститутов трансформации.
Геополитические особенности трансформации МФА. В настоящее время геополитика определяется как «синтетическая дисциплина, объединяющая элементы географии, истории, политологии, социологии, демографии, этнологии, экономики, целью которой является изучение историко-географической динамики государства» [13].
Исторически парадигму геополитики последовательно сменяли концепции «почвы» и «идеи» [36]. При этом географическое пространство рассматривалось не просто как территория суверенного государства, но как важный атрибут его силы. В основу современной геополитики положена парадигма экономики, в рамках которой строятся научные представления о политических интересах государства как «совокупности сбалансированных интересов личности, общества и государства в экономической, политической, международной, ин-
формационной, военной, пограничной и других сферах, позволяющей решать задачи по пространственной экспансии суверенных государств» [17].
Суверенные государства в целях соблюдения геополитических интересов концентрируют усилия на снижении уязвимости национальных финансовых систем от колебаний процентных ставок и валютных курсов на международных рынках и масштабных притоков спекулятивного капитала. В связи с этим необходимость учета геополитического аспекта функционирования посткризисной МФА является следствием расширения географии финансовых потоков в условиях глобализации. Исследованиями выявлено [43], что лидирующая в настоящее время мир-системная концепция изучения мирового социума по принципу «ядро — периферия» [11] не соответствует реалиям мироустройства общества будущего, направленного преимущественно на перераспределение природных ресурсов планеты Земля. Разработки альтернативных представлений о социуме мотивируются рядом ученых отсутствием в современном мире весомых национальных решений. Этому посвящены исследования латиноамериканских леворадикальных теоретиков, стремящихся «деколонизировать постколониальные исследования в сфере мироустройства», разоблачить «миф о реальности национально-государственных целей развития в современных условиях» [54]. Исследовательскую базу составляет подход, в основе которого, во-первых, преобладают «измерения» сознания субъектов подчиненных (периферийных) локусов мирового развития (т. е. бывших стран третьего мира). Во-вторых, лежат суждения о современном мире как тотальной системе колониальной власти, т. е. власти, основанной на отношениях господства— подчинения, существующих с XVI в. и поныне. В-третьих, культивируются представления о мета-капиталистической природе современной мировой системы с наличием институциональной матрицы колониальной власти, определяющей приоритеты решения проблем современности с применением силы [42].
Последние события выявили, что сегодня в мире экономические, военные или политические механизмы надежно не работают. Стало очевидным, что ни объем экономики, ни размеры территорий, ни объем военного бюджета не определяют степень могущества той или иной страны. В связи с этим мировая система все более становится бесполярной [39]. Это означает, что супердержавы постепенно утрачивают свое значение, на геополитическом пространстве происходит выравнивание возможностей суверенных государств, а «... на первый план выходит
привлекательность моделей внутреннего развития стран (по типу Сингапура и других стран — «азиатских тигров»). Поэтому любое государство, которое создаст эффективную модель развития, станет привлекательнее, чем Америка, при всей позитивности ее примера в качестве самой влиятельной страны с самой большой экономикой мира. Однополярный или двуполярный миры были более стабильными, но менее привлекательными. Бесполярный мир менее стабилен, но справедливее. У каждого есть свой шанс. Во власть приходят маленькие страны и их надо уважать [21].
Геоэкономические особенности трансформации МФА. Анализ стратегий глобального управления [4] позволяет предложить геоэкономику в качестве одного из механизмов преодоления скрытых и явных противоречий трансформации МФА, одновременно обеспечивающего национальную безопасность участвующих в этом процессе стран и развитие международного сотрудничества. Речь идет о науке, изучающей мировое экономическое пространство как результат синтеза хозяйственной деятельности субъектов различных стран. Основатели геоэкономики считали, что геоэкономика — это экономическая геополитика, идущая на смену военной геополитики прошлого, причем данная дисциплина изучает те аспекты международной конкуренции, где главными действующими лицами выступают не корпорации, тресты или банки, а государства [18].
Геоэкономика исходит из представления о мир-системе как глобальном пространстве, которое объединяет, совмещает множество частных пространств. Каждое из пространств отражает конкретную сферу деятельности людей. Пространства переплетаются друг с другом, но в то же время каждое из них функционирует по своим законам. Для анализа глобальное пространство расчленяется, затем эти частные пространства изучаются, исследуется их совместное функционирование в рамках единого глобального пространства, в рамках единой системы. Из глобального пространства выделяют три главных подпространства, в которых осуществляется деятельность — геополитическое, геоэкономическое и геостратегическое. По отношению друг к другу они не постоянны, эпизодически одно из них выходит на главные позиции, и история фиксирует периоды господства того или иного пространства.
С учетом данных положений профессор Э. Кочетов считает, что парадигма геополитики сама по себе не отражает современные тенденции, дальнейшее следование им развивающимся странам может принести вред. Он отмечает, «... чтобы осознать и
- 27
воспринять глобальный мир, требуются совершенно новые методологические подходы, новая призма (оптика), которая поможет охватить единым взглядом систему огромной сложности и масштаба» [23]. Поэтому за счет кардинального обновления методологического подхода к экономическим исследованиям геоэкономика становится главенствующим вектором мирового развития, инструментом передела глобализирующего мира. Это касается, во-первых, перетока мировых ресурсов от развивающихся в более развитые страны, включая неэквивалентный товарный обмен вследствие разрывов цен между сырьем и готовой продукцией и заниженным курсом валют развивающихся стран. Во-вторых, это относится к сфере международной торговли, направленной на вывоз реальных активов из менее развитых стран в более развитые с замещением их долларовыми активами. В-третьих, это связано с вовлечением менее развитых стран в кредитную зависимость от более развитых с применением трансфертного ценообразования ТНК, приводящего к подрыву национальных рынков, их стихийной и насильственной либерализации.
Защита «нового экономического порядка», обеспечивающего доступ развитых стран к ресурсам остального мира, осуществляется военными силами США и стран Запада. Вовлеченные в процесс трансформации МФА страны должны обладать если не сопоставимым с лидерами мировой экономики экономическим, промышленным и военным потенциалом, то, как минимум, действенным инструментарием государственной политики, способным смягчить или нейтрализовать в рамках национальных границ негативные последствия. В условиях трансформации МФА задача геоэкономики по обеспечению конкурентоспособности национальной экономики становится наиболее приоритетной [29]. В рамках ее возможностей должны предусматриваться мероприятия, направленные на приумножение национального богатства как за счет проведения внутренних структурно-экономических преобразований, так и за счет участия стран в мировом производственно-инвестиционном процессе [9].
Решение задачи представляется возможным только на основе национально ориентированного подхода, создающего условия для расширенного воспроизводства в мировом геоэкономическом и геополитическом пространствах. Участвующие в трансформации МФА страны должны стать субъектами глобализации, отстаивающими интересы на мировой арене, участвующими в глобальном управлении мировыми ресурсами вне зависимости
28 -
от условий мирового рынка и глобальных экономических процессов. Поэтому лейтмотивом геоэкономической политики трансформации являются выгоды стран, достигаемые в процессе разработки и реализации экономической модели воспроизводства национального продукта на расширенной основе, учитывающей национальную специфику.
Основами геоэкономической политики суверенных государств можно считать следующие. Во-первых, объектами геоэкономической политики являются как экономика суверенного государства, так и национальные экономики партнеров по международным отношениям. Во-вторых, императив принадлежности стратегии геоэкономической трансформации МФА органам законодательной и исполнительной власти этих государств как субъектам общегосударственной политики. В-третьих, необходимость идентификации действий сторонних участников на геопространстве трансформации МФА в качестве действий конкурентов, представляющих угрозы экономической безопасности участия суверенного государства в процессе и последующей деятельности новой МФА.
Геоэкономическая политика должна обеспечивать согласованность экономических интересов стран в разрезе приоритетов мирового геоэкономического пространства, а также непротиворечивость и иерархию их взаимодействия в процессе трансформации МФА. Поэтому требуется выработка и реализация долгосрочной геоэкономической стратегии этого процесса, принятие программных документов по сохранению национального богатства, его невоспроизводимых элементов, кадрового и человеческого потенциалов. Для этого необходимы новые исследования в сфере обеспечения национальной экономической безопасности и суверенитета участвующих стран с приоритетным воспроизводством и потреблением национальных ресурсов внутри них как основных компонентов обороны от возможной геоэкономической «агрессии».
Таким образом, можно сделать вывод, что геоэкономическая политика трансформации МФА является нечто большим, нежели перспективой конкурентоспособного развития суверенных государств. Она является формой представления будущего, где долгосрочные экономические решения увязывают со средне- и краткосрочными решениями. Если государство декларирует геоэкономическую политику, то с ним будут считаться другие государства, если у государства ее нет, то оно будет находиться в фарватере геоэкономической политики стран-конкурентов.
Геономические особенности трансформации МФА. В процессе трансформации МФА одним из главных факторов развития субъектов МФА становится фактор их экономико-географического положения. Можно спрогнозировать основные причины, в результате которых субъекты новой МФА выиграют или проиграют в результате ее трансформации. Выиграют субъекты, которые имеют или получат благоприятное экономико-географическое положение: приморские страны с развитым портовым хозяйством или туризмом, страны с крупными транспортными узлами международного значения, страны, расположенные на транзитных международных маршрутах (железнодорожных, морских, речных, воздушных). Проиграют субъекты, которые имеют или получат неблагоприятное экономико-географическое положение, выражающееся в торможении их развития за счет появления субъектов-конкурентов или излишней открытости и доступности, роста урбанизации, миграции, транспортных и ценовых тарифов, проявления социальных волнений, терроризма и экстремизма, ухудшения природно-экологических условий проживания, разрушения природных условий земле- и лесопользования и прочих природных ресурсов.
Особенности качественных и количественных характеристик географических и геопространственных объектов-образов, функционирования и развития отдельных цивилизаций, территориальных, региональных и государственных образований и городов изучает наука геономика, в которой с точки зрения эволюционной и институциональной экономики, придающей особое значение трансакциям, трансакционным издержкам, исследуется размещение экономических ресурсов [20].
Геономика, отталкиваясь от идей институциональной экономики и используя по аналогии фундаментальное понятие «трансакция», позволяет изучать проблемы трансформации МФА на стыке гуманитарной географии, экономики, социологии, политологии, международных исследований и социокультурной антропологии. При этом географические образы субъектов трансформации МФА могут исследоваться в качестве политических и экономических активов, анализ структуры и оценка которых предполагает изучение и учет соответствующих трансакций и трансакционных издержек. Так, традиционная для экономики задача нахождения экономического оптимума при ограниченности имеющихся ресурсов может быть сформулирована иначе — как задача выявления или формирования наилучшего географического
образа (фонда, предприятия, инвестиций, инвестиционного или иного экономического проекта) при известных информационных ограничениях.
Геономическая интерпретация экономики ориентирована на фрактальное видение земного пространства: всякий географический образ, вбирающий в себя и репрезентирующий собой экономическое решение, совокупность трансакций или какую-либо сделку, заранее неполон, частичен. Он лишь часть пространства, замещающего в какой-то момент времени все пространство, попадающее в поле конкретного мышления или воображения. Геономика наследует экономике, умножает и мультиплицирует одну ее важную особенность, которая заключается в стремлении к тотальному трансформированию любого объекта или актива, осознанного как экономический, в другой, как бы автоматически увеличивающий его стоимость (цену). Однако, в отличие от классической и даже неклассической (институциональной) экономики, геономика меняет точку зрения на предмет исследования: смыслом и целью исследования выступает не механизм увеличения, мультипликации исходного актива, а сами закономерности и причины появления таких активов, поскольку они формируют автономные пространства и соответствующие им образы.
Одна из классических задач экономической географии — оптимальное размещение нового экономического объекта с учетом различных факторов размещения — может быть сформулирована в контексте геономики особым образом [19]. Сам по себе любой мыслимый или воображаемый объект (завод, город, регион) как бы назначает цену тому пространству, в котором его предполагают разместить. Иначе говоря, именно первоначальный образ нового экономического объекта в известной степени «диктует» образ своего пространства, понимаемого одновременно и как трансакция, и как сделка. Планируемый экономический объект становится экономико-географическим в тот момент, когда он воображается сам по себе как уже освоенное и осмысленное пространство, как «окультуренная» среда. Традиционные факторы размещения (сырьевой, топливный, трудовых ресурсов, производства, потребления) в смысле геономики есть не что иное как образные «суррогаты» уже «приватизированного» пространства, его внешней оболочки.
Геономические варианты решения подобной задачи представляют собой ряд географических образов, оптимизируемых по количеству и структуре соответствующих оболочек-трансакций, фиксирующих собственно «пространственную сделку». Таким образом, в рамках геономики возможна
- 29
своя, достаточно информативная формулировка задач трансформации МФА, что в совокупности с научным аппаратом геополитики и геоэкономики позволит повысить эффективность их решения.
Ресурсное обеспечение трансформируемой МФА. Новую (трансформированную) МФА невозможно будет обеспечить ликвидными ресурсами без анализа тех факторов, которые делают это принципиально доступным в современных межстрановых товарно-денежных и индустриальных обменах. Как справедливо отмечает А. П. Сафронов3 [34], эти обмены не сводятся к линейным и партнерским отношениям, поскольку «они формально выдают себя не за то, чем являются на самом деле», существуя в подавляющем большинстве чисто символически. Это находит свое выражение, во-первых, в их скрытости, где формула «Т—Д—Т» лишь прикрывает истинные, знаковые отношения господства — подчинения. Во-вторых, символизм международных связей заключается в том, что в них в качестве универсального эквивалента преобладает символическая обменная ценность. Мера этой ценности определяется тем, насколько данный обменный ресурс содействует воспроизводству в суверенных странах существующего строя и политического господства элит по сравнению с другими подручными общественными средствами. Именно индустриальные ресурсы, обладающие серийностью, технической тотальностью и пространственной экспансивностью, позволили создать МФА.. Включенные в цикл товарно-денежных обменов, они порождают феномен «глобальноголандшафта», явление «индустриальной мир-системы». В исторической перспективе данный вид ресурсов неустраним, поэтому в процессе трансформации МФА их нужно будет «нарастить» дополнительными ресурсами, отражающими императив данного процесса. Ресурсы не обязаны быть похожими на товары или деньги — их задача должна состоять в том, чтобы в глобальном обменном цикле, запущенном еще в конце XVI в., обеспечить тотальную логику политического господства их собственников [8]. Этими собственниками, как и субъектами политического господства, оказывается, прежде всего, правящая элита стран центра, а затем участвующая в этом цикле элита периферийных или зависимых стран. Указанная выше ситуация
3 Ресурсные обмены понимаются нами как целесообразный глобальный цикл, в который включены производство, распределение, накопление и потребление. За пределами ресурсных обменов социальное взаимодействие невозможно. Между «чистыми» общественными средствами и индустриальными ресурсами имеется принципиальное различие (здесь и далее по абзацу использован материал из [34, с. 288—302]).
характерна для случая, когда один агент обмена передает другому ресурсы, например, по линии хозяйственного или финансового обмена, а обратно получает де-факто компенсацию, но уже по линии политики. Примерами односторонних компенсаций являются действия МВФ и Всемирного банка, выдавших в 1990-е гг. заведомо «слабым» странам Африки более 20 млрд долл. кредитов и списавших их в 2005—2007 гг. как невозвратные [32]. Аналогичная закономерность обнаруживается в России на примере формирования и распределения средств Стабилизационного фонда Российской Федерации, включая размещение его ресурсов в третьих странах с момента создания и по текущий период времени, но уже из Резервного фонда и Фонда национального благосостояния.
Результаты анализа свидетельствуют, что предложенная выше геотриадная модель трансформации «геополитика — геоэкономика — геономика» содержит реальные предпосылки для формирования политики, экономики и географии институционального и ресурсно-экономического пространства посткризисной МФА. Уверенно говорить об этом позволяет наличие императива взвешенной экономической экспансии [46] России и стран с растущими рынками через утверждение плюрализма процессов устойчивого мирового обмена и развития в условиях определяющей роли природных факторов суверенных государств с ресурсно-сырьевой ориентацией, вытесняющих из мировой экономики приоритеты стран, делающих ставку на фиктивный капитал лидерства и колонизации других народов. Наличие данного фактора позволяет предложить в качестве ресурсного обеспечения трансформируемой МФА такой не использованный до сих пор потенциал развития суверенных государств, как имеющийся у них институт суверенных инвестиционных фондов [44], являющихся субъектами межгосударственных геополитических и геоэкономических отношений современной мир-системы. Исходя из этого, мировому сообществу предлагается активы суверенных фондов использовать как в качестве опорных ресурсных точек формирования новой МФА, так и в качестве источника финансирования программ модернизации и развития посткризисной экономики суверенных государств, направленных на их деколонизацию путем гармонизации своего статуса со статусами более развитых стран.
Таким образом, под новой (трансформированной) МФА предлагается понимать «территориально распределенную систему международных финансовых центров, сформированную на основе института суверенных фондов, способы финансирования, капи-
тализации и распределение прибыли которых регулируются как национальными, так и международными соглашениями».
Очевидно, что государства, имеющие суверенные фонды, при вхождении в систему посткризисной МФА будут находиться на различных этапах социально-экономического и культурного развития. Эта особенность требует оценки соответствия их институциональных механизмов мировым стандартам учета трансакционных издержек процесса капитализации активов суверенных фондов в целях обеспечения гармонизации функционирования посткризисной МФА. С учетом этого процесс трансформации МФА предлагается осуществлять поэтапно.
Первый этап. Результаты анализа свидетельствуют, что суверенные фонды функционируют как в высокоразвитых странах, так и в бывших странах третьего мира в статусе общественных и государственных организаций. Создание международных финансовых центров целесообразно начинать с учета опыта их функционирования, рассматривая их в качестве наиболее надежных финансовых структур, капитал которых в наименьшей степени подвержен кризису и инфляции4.
По состоянию на начало июня 2008 г. в 47 суверенных фондах был накоплен весьма большой объем мирового капитала (3,78 трлн долл.), что дает основание предложить большинству стран, в которых функционируют эти фонды, стать финансовыми центрами новой (трансформированной) МФА. Приоритеты по выработке глобальной финансовой политики, проводимой в рамках посткризисной МФА, целесообразно поручить МВФ, предоставив ему статус ядра-резидента. В результате этого произойдет изменение состава мировых финансовых лидеров и укрепление роли МВФ в качестве центра управления посткризисной МФА.
На втором этапе, в рамках решения задач международного уровня, реализуемых МФА, потенциал суверенных фондов можно нарастить ликвидными формами национального богатства суверенных государств [40]. Наряду с этим принадлежащее МВФ золото предлагается использовать в качестве базового актива для выпуска новой мировой валюты (метавалюты) в форме цифровой наличности (электронных денег типа
4 С особой наглядностью это продемонстрировал технический дефолт суверенного (государственного) фонда эмирата Дубай Dubai World в ноябре 2009 г., ликвидированный частично за счет финансовой помощи другого эмирата ОАЭ — Абу-Даби // Dubai World не стал просить кредиторов о реструктуризации долга // Время новостей, 22.12.2009.
кошелек [12]), приобретающей за счет этого свое ресурсно-товарное наполнение (обеспечение) [41]. Выпуск и обращение метавалюты можно поручить как уполномоченным коммерческим банкам, так и специализированным клиринговым институтам (в России — это расчетные небанковские кредитные организации [31]).
Стране — участнице посткризисной МФА, имеющей собственные запасы золота, необходимо будет предоставить право выпуска цифровой наличности в пропорции, равной доли массы официального запаса золота в массе его общемирового запаса. Тем самым предлагается странам — участникам посткризисной МФА приступить к выпуску цифровых наличных, имеющих базовый актив в золоте [6].
Указанные действия фактически повторяют процедуры, используемые в основе выпуска специальных прав заимствования (СДР), но с учетом, во-первых, наличия в современном мире суверенных фондов, а значит и центров фактического размещения капитала и, во-вторых, с использованием золота в качестве клиринговой метавалюты. Эти меры должны привести к увеличению массы золота, участвующего в обеспечении метавалюты, степени прозрачности международных денежных потоков и, как следствие, повышению надежности функционирования посткризисной МФА.
На третьем этапе предлагается перейти от сырьевой экспортно-ориентированной экономики к ресурсно-перерабатывающей. Для этого необходимо по методике Всемирного банка [30] оценить запасы и стоимость недр (отвалов и хранилищ) [7], имущества Росрезерва, ценностей Гохрана России, международных резервов Банка России, активов Фонда национального благосостояния, Резервного и Инвестиционного фондов и национальное богатство России, определяемое по Системе национальных счетов.
Стоимость недр, национального богатства и прочих государственных активов предлагается пересчитывать по установленным МВФ процедурам в золотой эквивалент и соответствующие ему цифровые наличные, обеспеченные золотом. Запасы недр и прочих пассивов предлагается секьюритизиро-вать путем выпуска ценных бумаг и производных от них финансовых инструментов. Их объем можно будет наращивать путем пересчета в золотой эквивалент прочих ресурсов национального богатства с одновременной корректировкой общего объема цифровой наличности. Опыт России целесообразно будет рекомендовать другим странам — участникам посткризисной МФА, имеющим золотой запас и/или суверенные фонды. Поэтому на последующих
- 31
этапах совершенствования МФА целесообразно расширить состав ее официальных участников и предложить им перейти к выпуску клиринговой метавалюты, ориентируясь на результаты более ранних этапов.
Представленный вариант трансформации МФА позволит суверенным государствам наиболее эффективно реализовать концепции национальной ренты и национального дивиденда [25]. Для этого необходимо разработать новые геоэкономические технологии капитализации активов суверенных фондов и национального богатства суверенных государств, например, в составе международных товарно-фондовых бирж и хедж-фондов. Важная роль в этом должна быть отведена геономической системе посткризисной МФА, задачи которой будут состоять в институционализации геополитической и геоэкономической сферы деятельности участников посткризисной МФА. По мнению авторов, в условиях информационного общества будущего центром управления суверенных фондов (ядром-резидентом) должна стать международная организация универсального характера, решающая вопросы устойчивого функционирования мир-системы с учетом преобладания кризисных факторов развития глобальной мировой экономики. В этих целях предлагается на базе МВФ создать Международную корпорацию суверенных фондов на основе организационно-правовых моделей, учитывающих опыт мировой юридической науки.
Угрозы торможения процессов трансформации МФА. Трансформация МФА должна преследовать приоритет цивилизационных задач над узконациональными, макро- и микрогрупповыми или индивидуальными. Представленные особенности трансформации МФА, ее объективные параметры, возможности и ресурсы дают ей преимущества перед региональными сообществами и национальными цивилизациями в деле решения проблем, актуальных для современности. Однако это не исключает появления угроз торможения процессов трансформации МФА, которые, по мнению авторов, могут быть следующими:
• наличие исторически принятого континентального уровня консолидации народов и стран мира на основе объективной общности проблем и субъективистских принципов сепа-ратизации в их решении;
• незавершенность дискуссий по биконтинен-тальным концепциям XX столетия, которая может сыграть негативную роль в международной интеграции суверенных государств на базе новой МФА;
32
• издержки цивилизационного прогресса развитых стран и негативные, эгоцентрические проявления их явного превосходства над развивающимися странами, резкий разрыв в уровнях экономического, политического и социально-культурного развития между развитыми и развивающимися странами;
• иждивенческая опора слаборазвитых стран и их режимов на всестороннюю помощь более развитых государств и международных организаций, рост вынужденной зависимости от политических покровителей, кредиторов и инвесторов;
• объективные и субъективные трудности подтягивания отсталых развивающихся стран к среднемировому уровню, реальные сложности модернизации традиционалистских обществ;
• антиглобализационное движение, его подлинные причины и реальные мотивы, скрытая подоплека, система до конца официально не проявленной идеологической аргументации;
• консервация отсталости и искусственных ценностей традиционалистских обществ, в том числе воинствующий сепаратизм, консерватизм, агрессивный национализм, квазипатриотизм, квазипрогрессизм, квазиантиколо-ниализм, ксенофобия, фашизм и неофашизм как типичные феномены и атрибуты авторитарного и тоталитарно-диктаторских режимов развивающихся стран;
• религиозно-политический экстремизм как реальный и опасный тормоз на пути создания коллективной цивилизации устойчивого развития, инструмент борьбы против мирного, конструктивного и равноправного объединения финансовых активов суверенных государств;
• увлеченность борьбой за демократию в странах, парализованных автократией и тоталитаризмом, сложная диалектика их международной поддержки.
Наличие факторов торможения требует определенных усилий мировой общественности по пропаганде объективных закономерностей необратимости трансформационных процессов в мировой финансовой архитектуре, их позитивной направленности на учет глобализационных процессов.
Экономическая безопасность трансформации МФА. В целях обоснования выдвинутой концепции предлагается использовать, с одной стороны, такие ключевые для суверенных государств оценки деятельности их экономик, как конкурентоспособность, устойчивость и экономическая безо-
пасность, а с другой стороны, дать им глобальное (пространственно-временное) измерение.
Конкурентоспособность можно характеризовать набором ключевых факторов роста и развития экономики страны (региона), среди которых важное место занимают научно-технические и инновационные возможности локализированных в ней финансового центра, финансовых учреждений, предприятий, организаций [45].
Под устойчивостью развития суверенного государства понимается стабильность положения страны (региона), выражающаяся в сбалансированности состояния социально-экономических институтов, а также регулярности их функционирования, неподверженность риску потерь и убытков, наличие необходимых резервов. Показателем устойчивого функционирования выступает совокупность политических, экономических и институциональных факторов [3].
Безопасность в общем виде трактуется как защищенное состояние, в котором отсутствуют угрозы опасности. Экономическая безопасность страны (региона) определяется следующим образом. Во-первых, как состояние экономики, обеспечивающее достаточный уровень социального, политического и оборонного существования и прогрессивного развития, неуязвимость и независимость ее экономических интересов по отношению к возможным внешним и внутренним угрозам и воздействиям. Во-вторых, как состояние юридических, экономических отношений, организационных связей, материальных и интеллектуальных ресурсов страны (региона), при котором гарантируются стабильность функционирования, финансово-коммерческий успех, прогрессивное научно-техническое и социальное развитие [22]. Понятие «экономическая безопасность» является синтетической категорией научных дисциплин политэкономии и политологии [47], поэтому научно-прикладная дисциплина «экономическая безопасность» может занять особое место в преодолении угроз трансформации МФА. Наиболее важный вклад могут сделать, по мнению авторов, ее методы, отработанные в технологии индикативного планирования и управления. Во-первых, это метод ресурсного обеспечения суверенного государства [35], во-вторых, методы выбора, обоснования и использования индикаторов состояния экономической безопасности хозяйствующих субъектов и их пороговых значений и, в-третьих, методы разработки и реализации систем мониторинга индикаторов угроз экономической безопасности [33]. В последнее время данные методы показали свою
эффективность в различных сферах социальных, экономических, энергетических и экологических исследований [37].
В контексте изучаемого вопроса существующую систему индикаторов экономической безопасности предлагается дополнить индикаторами, характеризующими экономическую безопасность функционирования субъектов МФА в пространственно-временном континууме, во-первых, наднациональных глобальных структур (международных и транснациональных экономических и финансовых организаций), во-вторых, территориальных единиц иностранных государств и, в-третьих, иностранных государствах. По аналогии с апробированными показателями к их числу можно отнести следующие индикаторы.
Индикатор объема экономического пространства представляет собой среднюю величину объема экономического контакта субъекта МФА в рамках его экономического пространства. Индикатор определяет ресурсоемкость операций, осуществляемых в рамках совокупного экономического процесса. Уменьшение объема экономического пространства свидетельствует о снижении эффективности использования ресурсного потенциала. Измерение индикатора проводится путем анализа затрат ресурсов всеми субъектами МФА, действующими на рассматриваемой территории. Индикатор может иметь как количественное, так и качественное выражение или представлять собой симбиоз выражений и других показателей.
Индикатор интенсивности экономического пространства рассматривается как количество экономических контактов субъекта МФА в рамках его экономического пространства. Снижение степени интенсивности экономического пространства субъекта сигнализирует о повышении деловой активности субъектов-конкурентов с другими контрагентами, что создает угрозы потери имеющихся приоритетных позиций. На уровне региона индикатор интенсивности экономического пространства оценивается экспертами, анализирующими количество сделок, проводимых субъектом МФА в ходе взаимодействия с внешними субъектами.
Индикатор качества экономического пространс -тва рассчитывается как степень доминирования субъекта МФА в его экономическом пространстве. Мониторинг данного индикатора представляется необходимым, поскольку он позволяет оценить, насколько субъект МФА способен диктовать свои условия в проведении экономических транзакций. При низком уровне доминирования, даже если пространство находится в фазе развития, эффек-
33
тивность деятельности субъекта МФА может быть невелика, поскольку внешние субъекты будут навязывать сделки по своим правилам, снижая выгоду, которую получает данный субъект. На уровне взаимодействия регионов анализ может быть проведен как аналитическим путем, так и с использованием математических моделей. При проведении расчета индикатора качества экономического пространства необходимо рассмотреть каждый экономический контакт в рассматриваемый период времени и оценить степень доминирования в нем конкретных субъектов МФА. Операция проводится методом экспертной оценки. Для точности анализа результаты оценки могут быть уточнены путем введения коэффициентов значимости для каждой операции субъекта МФА.
Индикатор уровня синхронизации экономического времени. Экономическое время — это временные затраты, которые требуются участникам совокупного экономического процесса для завершения операционного цикла, который может иметь различные формы (в базовом виде операционный цикл представляет собой цепочку экономических действий от поставщиков ресурсов до конечного потребителя товара). Синхронизация экономического времени представляет собой согласованность операций каждого субъекта в общем операционном цикле. Высокий уровень синхронизации является фактором стабильности экономического пространства и эффективности деятельности субъекта МФА. Анализ синхронизации экономического времени проводится путем изучения всех логистических цепочек, в рамках которых функционируют субъекты МФА рассматриваемого региона с субъектами МФА регионов-контактеров. При этом вычисляется время, необходимое для совершения операционного цикла, после чего каждый операционный цикл взвешивается по степени значимости угрозы экономической безопасности с заданным коэффициентом.
Индикатор уровня доступности информации. Информация приобретает наиболее важную роль в современной экономике и оказывает определяющее влияние на происходящие процессы в глобализированном обществе, переходящем из индустриальной фазы развития в информационную. Расчет данного индикатора представляет собой наибольшую сложность для органа, проводящего мониторинг, поскольку релевантную и пертинентную информацию фактически невозможно представить в количественном выражении из-за ее неполноты и асимметричности. Сравнение индикаторов уровня доступности информации на данный период по от-
34 -
ношению к предыдущему периоду может стать серьезной задачей, для решения которой необходимо привлекать экспертов высокой квалификации.
В заключение следует отметить, что глобальный системный кризис выявил несоответствие политических, социальных и экономических институтов США, стран Европы и ЮВА запросам новой экономики, основанной на финансовых инновациях. Среди них особо отмечаются возросшие требования к прозрачности и достоверности информации, ликвидности финансовых рынков и механизмам предупреждения кризисов. В 2009 г. на саммите G20 для устранения указанных преград мирового развития была принята резолюция о необходимости создания новых институтов финансового регулирования мировой экономики, выработки новой идеологии трансформации мировой финансовой архитектуры с привлечением к обсуждению этих вопросов представителей развивающихся стран. Предлагается с учетом выдвинутых требований создать новую МФА, используя в качестве институциональных условий трансформации следующие:
• возложить на МВФ, предварительно расширив его функции в рамках новых трансформационных задач, выработку международных финансово-организационных решений по созданию новой МФА;
• использовать в качестве механизма трансформации МФА институт трансформации, состоящий из геотриады «геополитика — геоэкономика — геономика», созданный на основе научных дисциплин «геополитика», «геоэкономика» и «геономика» (геономика изучает институт геопространства);
• учредить на базе института суверенных фондов 47 стран с общим капиталом в 3,78 трлн долл. Международную корпорацию суверенных фондов, основной задачей которой будет выработка и принятие административных технических решений;
• Международной корпорации суверенных фондов на основе механизмов института трансформации приступить к созданию на основе суверенных фондов мировых финансовых центров новой МФА.
Различия в социально-экономическом и культурном развитии государств, имеющих институт суверенных фондов, потребуют их постепенного включения в МФА, поэтому в целях обеспечения безопасности перехода в новое качество этот процесс предлагается осуществлять поэтапно. Предложенная концепция трансформации позволит большинству суверенных государств беспрепятс-
твенно войти в состав новой МФА и в дальнейшем на базе суверенных фондов эффективно реализовать концепции национальной ренты и национального дивиденда. Главную роль в этом должны играть международные и национальные институты трансформации, в задачи которых будет входить институционализация геополитической, геоэкономической и геономической сфер деятельности стран — участниц новой МФА.
Прогнозируется, что наиболее заметное сопротивление трансформации МФА может наблюдаться в сферах конкуренции, устойчивости развития и национальной безопасности по границам суверенных государств. С учетом этого приводятся угрозы продвижения этих государств к новой архитектуре и предлагаются индикаторы, позволяющие оценивать экономическую безопасность данного процесса в пространстве и во времени.
Предложенная концепция трансформации МФА будет максимально способствовать учету национальных интересов и приоритетов российской экономики, отвечать задачам укрепления ее внутренней и внешней политики. От того, насколько эффективно Россия «впишется» в посткризисную МФА, как выстроит в новых условиях качественные и количественные аспекты геополитических, геоэкономических и геономических механизмов, будет зависеть благополучие страны и ее населения.
Список литературы
1. Агеев А. И., Куроедов Б. В. Особенности применения методологии стратегической матрицы при прогнозировании развития государств (на примере России и Китая). 2-е изд. М.: Ин-т экономических стратегий, 2008. 296 с.
2. Андрианов В. Д. Новая архитектура глобальной финансовой и экономической системы // Общество и экономика. 2009. № 2. С. 3—10.
3. Бабурин С. Н. Мир империй. Территория государства и мировой порядок. М.: Магистр, 2010. 829 с.
4. Барабанов О. Н., Голицын В. А., Терещенко В. В. Глобальное управление. Монография. М.: МГИ-МО-Университет, 2006. 256 с.
5. Баранцев Р. Г. Становление тринитарного мышления. М., Ижевск: НИЦ «РХМ», 2005. 124 с.
6. Бауэр В. П. Золото в системе цифровых денег // Финансист. 2001. № 9. С. 21-27.
7. Богатство недр России. Минерально-сырьевой и стоимостный анализ. Изд. 3-е, доп. СПб.: Изд-во ВСЕГЕИ, 2008. 484 с.
8. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, ХУ—ХУШ вв. Т. 2. Игры обмена. Научная монография. М.: Прогресс, 1988. 632 с.
9. Буренин А. В., Игошин И. Н. Геоэкономика и экономический суверенитет. М.: АПРИКОМ, 2007. 208 с.
10. Быков О. Н. Международные отношения: трансформация глобальной структуры. М.: Наука, 2003. 573 с.
11. Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение / пер. Н. Тюкиной. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006. 248 с.
12. Генкин А. С. Частные деньги: история и современность. М.: Альпина-Паблишер, 2002. 518 с.
13. Глобалистика. Энциклопедия. М.: ЦНПП «Диалог», ООО Изд-во «Радуга», 2003. С. 170.
14. Гринин Л. Е Национальный суверенитет в век глобализации // Суверенитет. Трансформация понятий и практик / под ред. М. В. Ильина, И. В. Кудряшовой. М.: МГИМО-Университет,
2008. С. 104-128.
15. Гринин Л. Е. Эпоха новых коалиций // Век глобализации. 2009. № 1. С. 63-70.
16. Данилов Ю., Седнев В., Шипова Е. Финансовая архитектура посткризисного мира: эффективность и/или справедливость? // Вопросы экономики.
2009. № 11. С. 4-17.
17. Дугин А. Геополитика постмодерна. Времена новых измерений. Очерки геополитики XXI века. СПб.: ТИД Амфора, 2007. 382 с.
18. Жан К., Савона П. Геоэкономика. Господство экономического пространства / пер. с итальянского. М.: Изд-во Ad Ма^тет, 1997.
19. Замятин Д. Н. Пространство как образ и транзакция: к становлению геономики // Общественные науки и современность. 2008. № 2. С. 129-141.
20. Замятин Д. Н. Пространство и цивилизация в зеркале гуманитарной географии // Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 9. С. 99-107.
21. Злобин Н. Второй новый мировой порядок. Геополитические головоломки. М.: ЭКСМО, 2009. С. 270-283.
22. Колдунова Е. В. Сравнительный анализ региональных особенностей новых угроз безопасности: учеб. пособие. М.: Проспект, 2010. 128 с.
23. Кочетов Э. Г. Геоэкономика. Освоение мирового экономического пространства: учеб. для вузов. М.: Норма, 2006. 528 с.
24. Кудров В. М. Экономика России в мировом контексте. СПб.: Алетейя; М.: ГУ ВШЭ, 2007. 736 с.
25. Львов Д. С. О формировании системы национального дивиденда // Вестник ГУУ. Сер. «Институциональная экономика». 2002. № 1 (2). С. 5-19.
26. Матрусов Н. Д. Региональное прогнозирование и региональное развитие России // Комиссия по изучению производительных сил и природных ресурсов РАН. М.: Наука, 1995. 221 с.
- 35
27. Михайлов А. И. Мировое хозяйство в пространственно-временном континууме: учеб. пособие. М.: Академический проект, 2009. 377 с.
28. НазарбаевН. Пятый путь. Истоки кризиса и пути его лечения (программная статья) // «Известия», 22 сентября 2009 г.
29. Окара А. Н. Геоэкономика как эффективная модель борьбы за ресурсы и выживание в современном мире // Материалы научного семинара «Геоэкономическая формула мироустройства: Россия в новом универсуме». Вып. № 1. М.: Научный эксперт, 2009. С. 107—111.
30. Оценка национального богатства. Методика Всемирного банка / пер. с англ. М.: СОПС, 2000.
31. О введении в действие Положения «О пруденциальном регулировании деятельности небанковских кредитных организаций, осуществляющих операции по расчетам, и организаций инкассации»: приказ ЦБ РФ от 08.09.1997 № 02-390 (действует вместе с Положением ЦБ РФ от 08.09.1997 № 516).
32. ПеркинсДж. Исповедь экономического убийцы / предисловие и ред. русского издания д. э. н., проф. Л. Л. Фитуни. М.: Pretext, 2005. 319 с.
33. Пузов Е. Н, Яшин С. Н, Яшина Н. И. Методические аспекты формирования системы мониторинга экономической безопасности территорий // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2005. № 1 (1).
34. Сафронов А. П. Периферийная зависимость в индустриальном мире. М.: Книжный дом «ЛИБ-РОКОМ», 2009. С. 68, 288-302.
35. Сенчагов В. К., Скворцова Ю. В., Бауэр В. П. Экономическая безопасность ресурсного обеспечения государства: учеб. пособие. М.: РУДН, 2009. 364 с.
36. Сеньшин Е. А. Эволюция геополитических парадигм в трансформирующемся мире // Известия Уральского гос. ун-та. Сер. 3. Общественные науки. 2007. № 48. Вып. 2. С. 49-62.
37. Сильвестров С. Н. Индикативное планирование в стратегии развития // Материалы научного семинара «Индикативное планирование в стратегии экономического развития России» / под ред. В. И. Якунина. Вып. № 8 (13). М.: Научный эксперт, 2008. С. 5-61.
38. Тимберген Я. Пересмотр международного порядка. М.: Политиздат, 1980. С. 174.
39. Федотова В. Г., Колпаков В. А., Федотова Н. Н. Глобальный капитализм: три великие трансформации. Социально-философский анализ взаимоотношений экономики и общества. М.: Культурная революция, 2008. 608 с.
40. Формирование национальной финансовой стратегии России: Путь к подъему и благососто-
янию: монография / В. К. Сенчагов, Б. В. Губин, В. П. Бауэр, В. И. Павлов и др. // Под общ. ред. В. К. Сенчагова. М.: Дело, 2004. С. 170-171.
41. Хайек Ф. А. Резервная валюта с товарным обеспечением // Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф, 2001. С. 201-209.
42. Хард М, Негри А. Империя / пер. с англ. под ред. Г. В. Каменской, М. С. Фетисова. М.: Праксис, 2004. 440 с.
43. Хелд Д. и др. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура / пер. с англ. В. В. Сапова и др. М.: Праксис, 2004. 576 с.
44. Чебанов С. Суверенные инвестиционные фонды: новый феномен мировой экономики? // Мировая экономика и международные отношения. 2008. № 10. С. 12-22.
45. Шамрай Ю. Ф. Формирование новой структуры и нового конкурентного механизма глобализирующейся мировой экономики // Вестник РГГУ. Сер. «Экономика». 2007. № 11. С. 229-241.
46. Шапталов Б. Н. Теория и практика экспансионизма. Опыт сильных держав. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 384 с.
47. Экономическая безопасность России. Общий курс: учебник. 3-е изд. / под ред. профессора, д. э. н. В. К. Сенчагова. М.: Бином, 2009. 810 с.
48. Эстулин Д. Секреты Бильдербергского клуба. Минск, 2009. 304 с.
49. Brown G. A New Global Financial Architecture // The Wall Street Journal Europe, 6. X. 1998.
50. Cartapanis A., Herland M. The Reconstruction of the International Financial Architecture: Keynes Revenge? // Review of International Political Economy, Vol. 9, № 2, 2002.
51. Cassis Y. Capitals of Capital. A History of International Financial Centers, 1780-2005. N-Y: Cambridge University Press, 2006. 382 p.
52. G8 Summit. Cologne. 1999 // URL: http://www. g7.utoronto. ca/summit/1999koln/charter. htm.
53. Guidance Related to the Supervisory Review Process / Published by the Basel Committee on Banking Supervision // URL: http://www. bis. org/bcbs/publ/ index. htm.
54. Keohane R. O. Hobbes s Dillema and Institutional Change in World Politics: Sovereignty in International Society. Whose World Order?: Uneven Globalization and the End of the Cold War / Ed. by H. H. Holmes, G. Sorensen, Boulder, CO: Westview Press, 1995. Р. 165-186.
55. Myers S. Financial Architecture // European Financial Management. 1999. № 5. P. 133.
56. Vitols S. Financial Regulation in the United States and Germany: from National Autarky to International Coordination? // AIGS Policy Report 19, The Johns Hopkins University, 2005.
