Институциональные барьеры развития малой энергетики России

М. В. Кожевников; А. А. Двинянинов; Н. Г. Сапожников

DOI: 10.29141/2658-5081-2024-25-1-6 EDN: HEMDRW JEL classification: L94, O25

М. В. Кожевников Уральский федеральный университет им . первого Президента России

Б . Н . Ельцина, г. Екатеринбург, РФ А. А. Двинянинов Уральский федеральный университет им . первого Президента России

Б . Н . Ельцина, г. Екатеринбург, РФ Н. Г. Сапожников Уральский федеральный университет им . первого Президента России

Б . Н . Ельцина, г. Екатеринбург, РФ

Институциональные барьеры развития малой энергетики России

Аннотация. Энергетическая стратегия России предполагает реализацию отраслевой диверсификации, подразумевающей структурное разнообразие типов используемых установок, в том числе оборудования малой мощности. Статья направлена на выявление барьеров, которые препятствуют внедрению технологий малой энергетики в РФ, и обоснование направлений ее развития. Методологической основой исследования послужил системный подход. Использовались методы контент- и логико-структурного анализа, глубинного интервью. Информационная база включала данные аналитических отчетов, нормативно-правовых документов, результаты опросов 96 профильных специалистов и руководителей энергетических и энергомашиностроительных предприятий РФ в 20212023 гг. Выделены четыре блока проблем развития малой энергетики в РФ: технологическое отставание, сложности интеграции объектов малой энергетики в энергорынок, отсутствие механизмов государственной поддержки, профицит генерирующих мощностей. Для их преодоления предлагается, во-первых, вводить механизмы поддержки малого энергомашиностроения и интеграции с инжиниринговыми и консалтинговыми компаниями, а также использовать возможности энергосервисного контракта; во-вторых, внедрять стандарты по присоединению объектов малой энергетики и разрабатывать методические рекомендации по их проектированию и вводу в эксплуатацию; в-третьих, уточнять и дополнять налоговое законодательство, а также инкорпорировать успешный зарубежный опыт; в-четвертых, осуществлять замещение выбывающих электроустановок новыми объектами малой генерации ближе к центрам нагрузок. Теоретическая значимость исследования заключается в конкретизации понятия «малая энергетика» как сегмента энергетического хозяйства и систематизации ее структуры применительно к РФ, уточнении классификационных характеристик энергоустановок малой мощности. Практическая значимость выражается в разработке организационно-методических рекомендаций для органов власти, энергопредприятий и производителей оборудования.

Ключевые слова: малая энергетика; институциональные барьеры; энергетическое машиностроение; децентрализованная энергосистема; возобновляемые источники энергии .

Благодарности: Исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства науки и высшего образования Российской Федерации в рамках Программы развития Уральского федерального университета им. первого Президента России Б. Н. Ельцина в соответствии с программой стратегического академического лидерства «Приоритет-2030».

Для цитирования: Kozhevnikov M. V., Dvinyaninov A. A., Sapozhnikov N. G. (2024). Institutional barriers to the development of small-scale power generation in Russia. Journal of New Economy, vol. 25, no. 1, pp. 110-130. DOI: 10.29141/2658-5081-2024-25-1-6. EDN: HEMDRW. Информация о статье: поступила 25 августа 2023 г.; доработана 6 декабря 2023 г.; одобрена 24 декабря 2023 г.

Mikhail V. Kozhevnikov Artem A. Dvinyaninov Nikita G. Sapozhnikov

Ural Federal University named after the first President of Russia B . N . Yeltsin, Ekaterinburg, Russia

Institutional barriers to the development of small-scale power generation in Russia

Abstract. The energy strategy of Russia involves a transition to a diversified energy generation characterised by a structural diversity of plant types, as well as the use of small-scale energy technologies. The purpose of the study is to identify the barriers that hinder the implementation of small-scale power generation in the Russian Federation and justify the avenues for its development. Methodologically, the paper relies on the systems approach. Methods of content and logical structural analysis, in-depth interviews are applied. The empirical evidence comes from analytical reports, normative and legal documents, as well as results of surveys of 96 specialists in the field and heads of power plants and power engineering enterprises conducted during 2021-2023. The findings indicate there are four groups of problems in the Russian energy system: technological backwardness; difficulties with integration of small-scale power generation facilities into the energy market; absence of state support mechanisms; surplus of power generation capacity. Accordingly, the paper provides recommendations for overcoming them, in particular, it is necessary to introduce mechanisms for the support of small-scale power engineering and integration with engineering and consultancy companies, as well as make use of energy service agreements; second, to introduce standards for connecting small-scale power generation facilities, develop guidelines for designing and commissioning them; third, to amend tax regulations and learn from successful foreign experience; fourth, to replace retired power generation equipment with new small-scale power generation facilities located closer to load centres. The theoretical significance of the research is linked with detailing the concept "small-scale power generation" as a segment of energy sector as well as its structure in relation to the Russian Federation, specifying classification characteristics of low-capacity power units. The findings are practically valuable for government authorities, power generation enterprises and equipment manufacturers due to the developed organisational and methodological guidelines.

Keywords: small-scale power generation; institutional barriers; power engineering; decentralised power system; renewable energy sources.

Funding: The research was supported by the Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation within the Programme for Development of the Ural Federal University named after the first President of Russia B. N. Yeltsin in accordance with the Strategic Academic Leadership Programme "Priority 2030".

For citation: Kozhevnikov M. V., Dvinyaninov A. A., Sapozhnikov N. G. (2024). Institutional barriers to the development of small-scale power generation in Russia. Journal of New Economy, vol. 25, no. 1, pp. 110-130. DOI: 10.29141/2658-5081-2024-25-1-6. EDN: HEMDRW. Article info: received August 25, 2023; received in revised form December 6, 2023; accepted December 24, 2023

Введение

Согласно различным оценкам, от 50 до 70 % территории России не имеет централизованного электроснабжения. Первостепенной задачей малой энергетики является обеспечение этих потребителей электричеством и теплом1.

Уже сегодня на энергообъектах малой мощности (как правило, до 100 МВт, что в среднем в 5-10 раз меньше электрической мощности крупных ТЭЦ и в десятки раз меньше установленной мощности ГРЭС) в ряде стран с развитой энергосистемой в год вырабатывается 10-20 % общего объема электроэнергии. Более того, согласно прогнозу Международного агентства по возобновляемым источникам энергии (International Renewable Energy Agency) ожидается, что к 2030 г. мировые объемы ввода установок малой энергетики в четыре раза превзойдут аналогичные показатели в части централизованной генерации. Несмотря на то, что в РФ на начало 2023 г. функционируют более 50 тысяч объектов малой энергетики, и их число с каждым годом продолжает увеличиваться, распределенная генерация пока что обеспечивает выработку только 1,5 % электроэнергии в зоне централизованного электроснабжения.

Точная оценка доли малой генерации, а также динамики ее изменения в российской энергетике практически невозможна, поскольку основные регулирующие органы (Минэнерго России, Системный оператор Единой энергетической системы, Ассоциация «НП Совет рынка») не выделяют ее в своих публичных отчетах в качестве самостоятельного субъекта анализа [Хохлов и др., 2018]. Помимо этого, неучтенными остаются те объекты генерации, которые работают автономно на одного или нескольких потребителей и никак не взаимодействующие с единой энергосистемой. Тем не менее можно сделать вывод: доля малой энергетики в выработке электроэнергии в РФ имеет устойчивый рост, причем как в части Единой энергетической системы, так и вне ее.

Привлекательность объектов малой энергетики вполне объяснима: энергетические установки располагаются ближе к потребителю, в связи с чем в электрических сетях фиксируется меньший уровень потерь, облегчаются процессы технического обслуживания оборудования, повышается энергонезависимость объектов. Проекты малой генерации обладают сравнительно низкой себестоимостью производимой энергии и более высоким КПД использования топлива [Gitelman, Kozhevnikov, Visotskaya, 2023].

При этом развитие малой энергетики в России происходит медленно и хаотично, что можно объяснить разными причинами:

1 Утверждена энергетическая стратегия Российской Федерации до 2035 года // Министерство энергетики РФ. https://minenergo.gov.ru/.

- слабым развитием российского рынка энергетического машиностроения, его неконкурентоспособностью по многим параметрам в сравнении с зарубежными аналогами [Кожевников, Двинянинов, 2020];

- отсутствием благоприятной налоговой, кредитной среды, адекватных инвестиционных условий для субъектов, внедряющих технологии распределенной генерации [Попа-дюк, Купреев, 2018; Chebotareva, Strielkowski, Streimikiene, 2020];

- несовершенством системы тарифообразования [Samoita et al., 2020];

- отсутствием методик объективных технико-экономических обоснований, подтверждающих эффективность малой энергетики в сравнении с централизованной [Hu et. al., 2018];

- бюрократизацией процесса подключении объектов малой генерации к энергосистеме [Yaqoot, Diwan, Kandpal, 2016; Козлов, 2018];

- невозможностью выполнения технических условий сетевой монополии для сбыта излишков вырабатываемой электроэнергии на объектах малой энергетики [Yaqoot, Diwan, Kandpal, 2016];

- дефицитом компетенций в части прогрессивных форм инжиниринга и технического обслуживания энергообъектов [Кожевников, Двинянинов, 2022; Ростик, 2022].

Некоторые из проблем, например, дефицит отдельных компетенций, в определенной степени могут быть решены на локальном (объектном) уровне. Тем не менее большинство из них имеют институциональный характер - это сложные комплексные барьеры, возможность преодоления которых зависит от скоординированных усилий энергетических компаний, регулирующих органов, производителей энергооборудования, сервисного сектора, обеспечивающего необходимую техническую, информационную, интеллектуальную поддержку соответствующих решений (включая университеты и энергетический консалтинг), а также самих потребителей.

Актуальность исследования обусловлена ростом интереса к технологиям малой энергетики со стороны широкого круга субъектов энергетического рынка РФ, а также наличием существенных проблем, препятствующих ее экспоненциальному развитию и требующих быстрого решения.

Цель исследования - выявить институциональные барьеры, препятствующие развитию малой энергетики в РФ, и на основе этого разработать рекомендации по их преодолению и обоснованию направлений развития отрасли. Задачи:

- уточнить понятийный аппарат и классификационные характеристики объектов малой энергетики;

- проанализировать основные проблемы развития малой энергетики в России;

- выработать организационно-экономические и нормативно-правовые меры активизации инновационного процесса в электроэнергетике и энергетическом машиностроении в период обсуждения идей децентрализации национальной энергосистемы и активной фазы импортозамещения в национальной экономике.

Содержание понятия «малая энергетика»

Как в российском, так и в зарубежном сообществе нет сложившегося консенсуса по поводу единого определения понятия «малая энергетика». Часто это связано с тем, что критерием выступает мощность установки и количественное выражение объема производимой ею энергии. Стоит исходить не только из мощностных характеристик такого оборудования, но также руководствоваться тем, кто является конечным потребителем вырабатываемой энергии.

Несмотря на возрастающий интерес со стороны государства и потребительского рынка, юридически понятие малой энергетики не закреплено. На основе анализа ряда публикаций [Pepermans et al., 2005; Brass et al., 2012; Mehigan et al., 2018; Хохлов и др., 2018; Iweh et al., 2021] и экспертных мнений дадим определение термина «малая энергетика».

Малая энергетика - это сегмент энергетического хозяйства, включающий электро-генерирующие установки и комплексы с блоками единичной мощностью до 30 МВт (20 Гкал/ч), не подключенные к централизованным сетям, функционирующие на основе использования полученной энергии от сжигания топлива (природный газ, ископаемое жидкое топливо) или на основе возобновляемых источников электроэнергии (ВИЭ) предназначенные для электро и/или теплоснабжения промышленных и коммунально-бытовых потребителей.

Совместно с термином «малая энергетика» распространены и используются понятия «распределенная генерация» и «локальная» или «автономная энергетика», которые предопределяют способ выработки энергии на стороне включенных в распределительную сеть потребителей [Хохлов и др., 2018]. Однако именно термин «малая энергетика» является наиболее широким и включает в себя понятия региональной, автономной и распределенной энергетики.

Рассмотрим ряд других определений, характеризующих разницу в позициях экспертов разных профессиональных групп (табл. 1). Ввиду того, что исследования по данной тематике в мире особенно активно осуществлялись в 1990-х и начале 2000-х гг., то основные формулировки приходятся на этот временной интервал, последующие лишь незначительно уточняли и дополняли их.

Рассматривая понятие «институциональный барьер», следует отметить, что в широком смысле к институциональным условиям рыночной деятельности в литературе относят: нормативно-правовую базу; отношение власти (регулятора) к науке и технике, наличие политики, стимулирующей инновации; политический климат, особенности су-дебно-юридической системы; предпринимательский и инвестиционный климат в стране (регионе); «культурный код» (традиции, привычки, отношение к риску или экспериментаторству) [Никонова, 2016; Davidson, 2017; Rincón et al., 2021]. Невыполнение тех или иных условий создает институциональные барьеры рыночного развития, которые имеют специфику, исходя из конкретного отраслевого контекста. Например, коррупция, создающая сложности входа на рынок, дефицит знаний, технологий и инноваций, отсутствие правового поля, неадекватное ценообразование и налогообложение [Власичева, 2011; Никифорова, Ященко, 2014].

Структура малой энергетики в РФ

В соответствии с действующей нормативно-правовой документацией к объектам малой энергетики относят электростанции с суммарной мощностью до 30 МВт в случаях, когда единичная мощность агрегатов этих станций не превышает 10 МВт; котельные с производительностью по теплу до 20 Гкал/ч; ГЭС с единичной мощностью гидроагрегатов до 100 кВт; АЭС, чья электрическая мощность энергоблоков не превышает 150 МВт, а тепловая - 500 МВт; энергоустановки, использующие возобновляемые виды энергии1.

1 Федеральный закон от 26 марта 2003 г. № 35-Ф3 «Об электроэнергетике». http://ivo.garant.ru/#/document/ 76804685/paragraph/539078:3; Национальный стандарт РФ ГОСТ Р 54531-2011, введен в действие 01 января 2013 г. «Нетрадиционные технологии. Возобновляемые и альтернативные источники энергии. Термины и определения». https://base.garant.ru/71574058/#:~:text=Национальный%20стандарт%20РФ%20ГОСТ%20 Р,-%201%20января%202013%20г.

Таблица 1. Обзор определений малой (распределенной) энергетики Table 1. Overview of small-scale (distributed) power generation's definitions

Источник Определение

International Energy Agency, p. 7* Распределенная генерация - совокупность установок для энергетического производства на площадке потребителя и подачи электроэнергии в локальную распределительную сеть

[Pepermans et al., 2005, p. 796] Распределенная генерация состоит из энергоблоков с максимальной мощностью от 50 до 100 МВт, подключенных к распределительной сети, не являющихся централизованными и находящихся вне контроля оператора передающей сети

[Dondi et al., 2002, p. 3] Распределенная энергетика - способ производства электроэнергии от небольшого источника или хранения электроэнергии (от нескольких кВт до десятков МВт), не являющегося элементом крупной энергосистемы и расположенного вблизи потребителя

[Chambers, Hamilton, Schnoor, 2001, p. 16] Распределенная генерация - установки мощностью до 30 МВт, которые располагаются на объектах заказчиков для удовлетворения их потребностей в энергии

«Концепция развития и использования возможностей малой и нетрадиционной энергетики в энергетическом балансе России», 1994** К малым электростанциям (малой энергетике) относятся установки мощностью до 30 МВт с агрегатами до 10 МВт, котельные и котлы общей теплопроизводительностью до 20 Гкал/час, энергоустановки, использующие солнечную, ветровую, геотермальную энергию, энергию биомассы, низкопотенциальное тепло, а также малые и микро-ГЭС (с единичной мощностью агрегатов до 100 кВт)

Ассоциация «НП Совет рынка»*** Малая энергетика - сегмент энергохозяйства, включающий малые генерирующие установки и комплексы, в том числе не подключенные к централизованным электросетям, функционирующие на основе традиционных видов топлива или ВИЭ

^Distributed Generation in Liberalised Electricity Markets. IEA, 2002. https://www.iea.org/reports/distributed-generation-in-liberalised-electricity-markets. **B открытых источниках отсутствует текст данной концепции. Представленное определение взято при работе с диссертационными материалами в библиотеке. «Концепция развития и использования возможностей малой и нетрадиционной энергетики в энергетическом балансе России», принята в 1994 г. Москва: Министерство топлива и энергетики Российской Федерации (МТ-6758-92 от 7 июня 1993 г.).

^"Ассоциация «Некоммерческое партнерство Совет рынка по организации эффективной системы оптовой и розничной торговли электрической энергией и мощностью», https://www.np-sr.ru/ru/glossary/item/malaya-energetika.

В перспективе до 2030 г. ожидается, что мировые темпы роста малой энергетики в структуре энергетического производства сохранят положительную динамику (рис. 1).

450,0 g 400,0

vd rn

os

£ os

oo

in on

II II I

2021

2022 2023 2024 2025 2026 2027 2028 2029 ■ Централизованная генерация Распределенная генерация

Ж on

£ OS

I

2030

Рис. 1. Прогноз объема ввода мощностей централизованной и распределенной генерации

в мире1, 2021-2030

Fig. 1. Forecast of commissioned centralised and distributed generation capacities in the world, 2021-2030

Наиболее распространенные в РФ типы электростанций малой мощности - дизельные. Повышенный спрос на эти агрегаты можно объяснить простотой эксплуатации, широким диапазоном мощностей (от 10 кВт до 1,5 МВт), небольшими габаритными и весовыми характеристиками, возможностью работать длительное время без технического обслуживания. Однако из-за высокой стоимости используемого топлива такие установки чаще всего используют как резервные или аварийные источники электроэнергии.

Наиболее перспективным и быстрорастущим типом энергетических установок, которые применяются при строительстве и вводе в эксплуатацию современных энергетических комплексов, являются газопоршневые станции. В то же время газотурбинные установки - наиболее редкий тип установок для нашей страны. Несмотря на относительную техническую простоту этого оборудования, малые газотурбинные установки (ГТУ) требуют больших капиталовложений и длительных сроков проектно-изыскательских работ.

В табл. 2 показаны основные характеристики различных установок, применяемые в качестве силовых в объектах малой энергетики. Данные установки, как правило, производятся и функционируют совместно с блоком рекуперации тепла, поэтому их называют когенерационными установками. Однако сегодня в мире большое распространение получают более прогрессивные технологии тригенерации и квадрогенерации.

Так, тригенерация - это процесс совместной выработки электричества, тепла и холода с помощью специальных абсорбционных бромисто-литиевых холодильных установок. Ввиду этого достигается более эффективное (в сравнении с когенерацией) использование отводимой энергии, которая может быть направленна на процессы отопления в осенне-зимний период или кондиционирования летом [ЕэроэНо е! а1., 2018]. Следовательно, генерирующая установка может использоваться круглый год без снижения ее КПД.

1 Источник: [Дзюба, Семиколенов, 2023].

Таблица 2. Сравнительные характеристики установок малой энергетики Table 2. Comparative characteristics of small-scale power generation equipment

Тип оборудования Двигатель Диапазон мощностей (МВт) Используемое топливо Усредненные затраты на топливо при мощности 1 МВт и выработке электроэнергии в режиме 100 % нагрузки, руб. Соотношение тепло -электроэнергия Мобильность установки КПД электрический, % КПД общий, %

Пар отур бинные установки (ПТУ) Паровая турбина 1-1 ООО Любое для получения тепловой энергии и нагрева воды н/д 3:1 - 8:1 Нет 10-20 До 80

Мини-ГЭС Гидротурбина 0,001-5 Энергия потока воды Не используется по отношению к выработке тепла 74-82 Более 80

Газопоршневые установки (ГПУ) Поршневой двигатель с воспламенением от сжатия 0,1-4,5 Магистральный газ 1 573,00 0,5:1 - 3:1 Вариант по умолчанию: 1:1 Да 35-45 65-90

Дизель-генераторные установки (ДГУ) Поршневой двигатель с воспламенением от сжатия 0,003-2,0 Дизельное топливо 15 653,00 Не используется по отношению к выработке тепла 30-40 70-80

Газотурбинные установки (ГТУ) Газовая турбина 0,25-300 Магистральный газ н/д 1,5:1 - 5:1 Нет 25-42 65-87

Таблица 3. Примеры проектов на базе технологий малой генерации Table 3. Projects based on small-scale generation technologies

Предприятие, использующее энергоустановку Вид получаемой полезной энергии / Тип энергоустановки Мощность энергообъекта

электрическая, МВт тепловая, Гкал/час

ОА «Тепличное», поселок Садовый, г. Екатеринбург Квадрогенерация; на базе газопоршневых электростанций JMC 624-GS-N.L (СЕ Jenbacher) 26,4 94,3

Распределительный центр сети «Монетка», г. Екатеринбург Электроснабжение в аварийном режиме; дизельные электростанции Teksan 0,9 Отсутствует

НЛМК-Урал, г. Нижние Серги, Свердловская обл. Когенерация; на базе газопоршневой установки MWM ТСС 2032В VI6 4,5 21,9

АО «Южуралзолото Группа компаний», шахта «Центральная», г. Пласт, Челябинская обл. Когенерация; на базе газопоршневых генераторных установок: Caterpillar G3520E - 8 ед., MWM ТСС 2020 VI2 - 2 ед., MWM ТСС 2020 V20 - 3 ед. 24,4 21

Бурзянская СЭС, с. Старосубхангулово, Республика Башкортостан Электроснабжение в постоянном и аварийном режимах районных потребителей: состоит из 35,1 тыс. фотоэлектрических модулей 10 Отсутствует

Режим квадрогенерации в свою очередь предполагает одновременную выработку тепла, электроэнергии, холода и углекислого газа. Наиболее известный российский кейс применения квадрогенерации - инновационное тепличное хозяйство компании «УГМК-Агро», расположенное в поселке Садовый (г. Екатеринбург), на базе которого организовано круглогодичное производство различной сельскохозяйственной продукции.

В табл. 3 приведены некоторые из реализованных проектов последних лет в Свердловской и Челябинской областях, а также в Республике Башкортостан.

Как видно из табл. 3, внедрение малой энергетики становится распространенным явлением в разных сферах экономики (промышленности, ритейле, сельском хозяйстве), несмотря на это, такого рода объекты строятся в основном в регионах с хорошо развитыми централизованными энергосетями.

Так, на сегодняшний день рынок малой энергетики активен в основном в Европейской части страны, в которой исторически доминируют крупные тепловые и атомные электростанции. В то же время в Сибири, на Дальнем Востоке, в районах Крайнего Севера малая энергетика развивается медленнее и в основном представляет собой разной мощности дизельные электростанции, работающие в островном режиме или выполняющие контраварийную функцию.

Материалы и методы

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Методика исследования предполагает последовательную реализацию трех этапов. На первом этапе на основе анализа научных публикаций и аналитических отчетов уточнен понятийный аппарат, определена структура малой энергетики в РФ, систематизированы ключевые институциональные барьеры, препятствующие ее развитию.

На втором этапе с целью верификации выявленных барьеров проведена серия интервью с 42 экспертами из профессиональной среды (12 руководителей и 30 специалистов). Респонденты распределены в зависимости от компании, которую они представляют, и должностных позиций (табл. 4).

Таблица 4. Распределение экспертов по сферам деятельности и уровню квалификации, чел. Table 4. Distribution of experts by their activity and qualification level, persons

Вид бизнеса Количество респондентов

руководителей специалистов

Энергомашиностроение, производство энергетического и электротехнического оборудования 3 7

Энергогенерация 5 13

Электрические сети 2 5

Промышленные предприятия - потребители электрической и тепловой энергии 2 5

Интервью с респондентами носили, как правило, индивидуальный характер и включали открытые вопросы: «Какие барьеры препятствуют развитию малой энергетики в России?», «Какие меры следует предпринять, чтобы активизировать внедрение распределенной генерации в регионах?», «Каким образом возможно усовершенствовать взаимодействие энергокомпаний, производителей оборудования и органов государственного управления для решения проблем развития малой энергетики?», «Какие адекватные механизмы стимулирования следует применять для данных целей?».

Дискуссионные панели осуществлялись в рамках занятий, проводимых в 2021-2023 гг. с корпоративными группами крупных энергетических предприятий ПАО «Россети Урал», ПАО «Т Плюс», ООО «Башкирэнерго», обучающимися на магистерской программе «Энергетический бизнес» Уральского федерального университета (г. Екатеринбург, Россия). Преподавателями программы являются авторы статьи. Также к дискуссии привлекались специалисты профильных компаний, таких как ООО «Рутектор», ООО «Пневмомаш», ООО «ПромМаш», АО «Силовая техника СП», ООО «Генератор-сервис» и др. Всего в дискуссионных панелях приняли участие 54 эксперта.

Третий этап предполагал логико-структурный анализ проблем развития малой энергетики, их последующего обсуждения и поиска направлений для возможных решений.

Результаты исследования

Основные институциональные барьеры развития малой энергетики РФ и направления их решений. Опрос экспертов позволил выявить наиболее значимые проблемы развития малой энергетики в РФ (рис. 2).

Проблемы сбыта электроэнергии Отсутствие нормативов и стандартов Отсутствие поддержки со стороны государства Нехватка квалифицированных специалистов Низкий уровень сервиса Невозможность долгосрочного планирования спроса Низкая стоимость (тариф) электроэнергии Проблемы надежности оборудования Отсутствие спроса (избыток мощностей) Неработающий механизм субсидий и кредитования Монополия крупных энергокомпаний Низкая информированность заказчиков Отсутствие механизма возврата инвестиций

0

Рис. 2. Барьеры развития малой энергетики в РФ: мнение респондентов, % Fig. 2. Barriers to the small-scale power generation development in the Russian Federation: respondents' opinion, %

Представленные ответы на рис. 2 позволяют сгруппировать мнения респондентов в четыре блока, которые составляют комплекс основных институциональных проблем развития малой энергетики в РФ:

- проблемы технологического отставания;

- правовые и организационные проблемы сбыта электроэнергии объектами малой энергетики в централизованные электрические сети;

- отсутствие работающих механизмов поддержки развития малой энергетики со стороны государства;

- профицит генерирующих мощностей в энергосистеме страны.

Рассмотрим эти барьеры подробнее.

Технологическое отставание. До февраля 2022 г. ключевыми производителями ГПУ и оборудования для когенерационных, тригенерационных и квадрогенерационных установок поставляемого на российский рынок являлись иностранные предприятия, такие как Caterpillar S.A.R.L., MTU Onsite Energy, MWM GmbH, Waukesha Engine Dresser Inc и др. До введения ограничений на поставку этого оборудования в нашу страну в 2022 г.

100 %

их суммарная доля рынка составляла порядка 90 %. Среди российских производителей газопоршневых установок можно выделить ООО «Кама-Энергетика» (г. Набережные Челны), НПО «Газовые электростанции» (г. Рыбинск), ОАО «Барнаултрансмаш» (г. Барнаул), АО «РУМО» (г. Нижний Новгород), ООО «Самарский Завод Энергия» (Самарская обл., пгт. Алексеевка), ООО «Завод ПСМ» (г. Ярославль), ООО «Передовая энергетика» (г. Тутаев). Незначительная доля российских компаний (около 10 %) в структуре российского рынка ГПУ объяснялась их ориентацией на производство оборудования мощностью до 1 МВт и сложившейся конъюнктурой рынка в период с 1990-2010 гг. [Алексахина и др., 2013]. Иностранные же компании были нацелены на более динамичный сегмент рынка, представленный оборудованием мощностью свыше 1 МВт с широкой линейкой производимых ГПУ, обеспечивая при этом качественный сервис.

Формирование российского сегмента малого энергомашиностроения в основном осуществляется за счет торгово-производственных компаний, которые используют в своих проектах иностранное оборудование [Кожевников, Двинянинов, 2020]. К этим компаниям относятся крупные игроки рынка: Группа компаний «МКС» (г. Челябинск), ООО «ПКТ» (г. Ростов-на-Дону), ООО «Альфа Балт Инжиниринг» (г. Санкт-Петербург), ООО «ГК ТСС» (г. Москва) и др.

Такие компании, как правило, осуществляют полный цикл работ, начиная с проектирования и заканчивая строительством энергообъекта. При этом все основное высокотехнологичное оборудование закупается уже в готовом виде, и его дальнейший монтаж представляет крупноузловую сборку. Российский бизнес считает нецелесообразным возможность открытия собственных наукоемких производств по причине длительных сроков окупаемости инвестиций в высокотехнологичный сектор (более 10 лет). Это косвенно подтверждается ярко выраженной тенденцией по замене оборудования торговых марок, объявивших об уходе с российского рынка малой энергетики, на аналогичное, но произведенное в Китае, Индии и других странах, готовых к сотрудничеству с РФ [Ал-данов, 2023].

В этом отношении критически важным является создание механизмов наукоемкой поддержки малого энергомашиностроения, его интеграции с инжиниринговыми и консалтинговыми компаниями - «владельцами» дефицитных компетенций в части НИОКР, а также университетами при подготовке высококвалифицированных кадров. На эту необходимость обращает внимание почти три четверти опрошенных экспертов.

Одним из решений проблемы отсутствия у потребителя инвестиций для установки распределенной генерации может быть использование механизма энергосервисного контракта, предполагающего реализацию строительства объекта на долевых условиях финансирования. Этот инструмент отмечен в качестве перспективного решения проблемы среди 20 % опрошенных экспертов. В случае энергосервисного контракта окупаемость инвестиций обеспечивается постепенно, по мере накопления эффекта от внедрения мероприятия (как правило, энергосберегающего), а возникающий доход распределяется между предприятием и инвестором в пропорциях, определенных договором; у предприятий не увеличивается долговая нагрузка; предприятие не нуждается в увеличении штата сотрудников и не производит эксплуатацию непрофильного актива. Более того, появляются резервы оборотных средств, которые могут быть использованы для технологической модернизации производства.

Правовые и организационные проблемы сбыта электроэнергии объектами малой энергетики в централизованные сети электроснабжения. Согласно текущему законодательству, все генераторы, имеющие установленную мощность свыше 25 МВт, вправе осуществлять продажу электроэнергии на оптовый рынок. Электростанции

с установленной мощностью до 25 МВт могут выбирать на каком из рынков работать -на оптовом или розничном.

Случаи продажи в сеть электричества, произведенного на объектах малой энергетики, на текущий момент носят единичный характер. Многие производственные предприятия выбрали бы строительство объекта собственной малой генерации, имея возможность беспрепятственной продажи невостребованных мощностей в общую сеть, тем самым частично компенсируя понесенные затраты на возведение собственного энергокомплекса.

Анализ мировой практики позволяет сделать ряд выводов.

Во-первых, целесообразно пойти по пути стандартизации вопросов присоединения объектов распределенной генерации, установив единые требования в зависимости от мощности объекта и класса напряжения, а также определив уровень допустимых для электростанций системных возмущений, который не будет оказывать влияния на надежность [1'^еЬ е1. а1., 2021]. Требуется выработка единых методических рекомендаций для проектирования, строительства и ввода в эксплуатацию таких объектов.

Во-вторых, необходимо продолжать последовательную работу по изменению системы планирования режимов с учетом применения инструментов прогнозирования выработки электроэнергии и управления спросом.

В-третьих, повсеместное распространение распределенной генерации приведет к изменению парадигмы функционирования распределительных и магистральных сетей в связи с возникновением обратных и быстроменяющихся перетоков мощности, что приведет к усилению роли электросетевых компаний традиционной энергетики как гарантов обеспечения общей надежности. В этом случае возникают новые требования к оперативности взаимодействия технического персонала сетевых компаний, что приведет к разработке новых руководящих документов, целью которых станет не только решение оперативных задач, но и обеспечение перспективного развития новой энергосистемы.

Отсутствие работающих государственных механизмов поддержки развития малой энергетики. Помимо недостаточного уровня проработки нормативно-правовой базы, проблемой является отсутствие понятного и прозрачного механизма стимулирования со стороны органов государственной власти. В 2022-2023 гг. под воздействием беспрецедентных санкционных ограничений сложились предпосылки для восстановления российского сегмента производства оборудования в энергетической отрасли. Одним из ключевых подходов к преодолению ограничений на доступ к передовым разработкам является развитие собственных исследовательских и производственных баз через различные механизмы государственно-частного партнерства, успешные примеры которого уже были апробированы на рынке [Толстолесова, Воробьева, Юманова, 2019; ОШшап, КЬа1Ы, 2022].

Сегодня в России разработан и внедрен механизм стимулирования использования ВИЭ на оптовом рынке, который утверждает методику определения доли затрат, компенсируемой в счет платы за мощность генерирующих объектов, функционирующих на основе использования таких источников. В отрасль удалось привлечь частных инвесторов и государственно-частные партнерства за счет механизма предоставления из федерального бюджета субсидий для технологического присоединения генерирующих объектов с установленной мощностью не более 25 МВт для объектов ВИЭ и общих налоговых преференций со стороны государства.

Прочие инструменты государственной поддержки отсутствуют или не применяются, что ведет к значительному недофинансированию потенциально привлекательных инвестиционных проектов, хотя направления такой поддержки известны и включают в себя

капитальные субсидии, гранты или скидки, единоразовые государственные выплаты, инвестиционные или производственные кредиты в виде налоговых вычетов, фиксированные платежи от государства за энергию, произведенную на установках малой энергетики, государственные инвестиции, займы или гранты на развитие энергетической инфраструктуры [Кормишкина, Королева, 2018]. Имеющиеся сегодня способы налогового стимулирования малой энергетики нуждаются в корректировке, в частности, по мнению респондентов, необходимо на федеральном уровне принять методику выдачи инвестиционного налогового кредита и вычета по налогу на прибыль; уточнить порядок предоставления имущественного налогового вычета по НДФЛ на величину реальных расходов на покупку и монтаж установок распределенной генерации.

Также, по мнению авторов, возможным толчком к развитию малой энергетики в РФ может стать частичное заимствование и переработка иностранного опыта. Одним из удачных примеров является Директива Европейского парламента и Совета Европейского Союза 2012/27/ЕС об энергетической эффективности1.

В части развития импортозамещающей политики целесообразно учесть опыт Индии и Китая [Zhou, 2008; Adewale, 2017]. Национальные программы этих стран включают меры по упрощению процедур регистрации бизнеса, лицензированию и получению разрешений на строительство, снижению налоговых ставок и облегчению доступа к земельным участкам и инфраструктуре, стимулированию внутреннего спроса на производимую внутри страны продукцию.

Безусловно, зависимость от зарубежных технологий постепенно снижается, хотя по ряду направлений остается довольно высокой. В тех отраслях народного хозяйства, вклад которых в экономику страны является ключевым, был сформирован перечень продукции, подлежащей импортозамещению в первоочередном порядке.

Некоторые меры поддержки развития малой энергетики можно увидеть в принятом Федеральном законе от 27 декабря 2019 г. № 471-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об электроэнергетике" в части развития микрогенерации»2, а также последующих поручениях Президента РФ, распоряжениях и постановлениях Правительства РФ, объединенных в единый пакет антисанкционных мер3.

Профицит генерирующих мощностей в национальной энергосистеме. В условиях развивающегося конкурентного энергетического рынка этот барьер становится одним из факторов, сдерживающих естественный рост тарифов на электроэнергию. Однако имеющийся профицит - это во многом следствие медленного вывода из эксплуатации физически и морально изношенных объектов. Решением проблемы может быть строительство новых объектов малой генерации, не только приближенных к потребителю, но и более маневренных с точки зрения управления спросом. Благодаря тому, что объекты малой энергетики изначально проектируются и рассчитаны на высокий уровень цифровизации, внедрение инструментов интеллектуального учета, эффективность прогнозирования объемов потребления и возможности управления спросом значительно возрастают.

Современные объекты, относящиеся к малой энергетике, не исключают возможность взаимодействия потребителей с централизованной системой. Они могут «добирать»

1 Directive of the European Parliament and Council on Energy Efficiency (October 25, 2012 No. 2012/27/EU Amending Directives 2009/125/EC and 2010/30/EU and Repealing Directives 2004/8/EC and 2006/32/EC). https:// eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=0J:L:2012:315:0001:0056:en:PDF.

2 Федеральный закон от 27 декабря 2019 г. № 471-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об электроэнергетике" в части развития микрогенерации». https://rg.ru/2019/12/30/energetika-dok.html.

3 Антисанкционные меры 2022-2023 (специальные экономические меры и меры, направленные на поддержку бизнеса и граждан). http://ivo.garant.ru/#/document/57750630/paragraph/2532:0.

из нее электроэнергию в момент пиковых нагрузок и невозможностью покрытия потребности в электроэнергии собственной генерацией, а после прохождения пиковых значений наоборот отдавать излишки генерируемой энергии в общую сеть. Федеральный закон № 471-ФЗ1 существенно облегчает возможность частным лицам, которые приобретают оборудование для домохозяйств, окупать понесенные затраты. По мнению авторов, целесообразно распространять подобный положительный опыт и на объекты распределенной генерации, принадлежащие юридическим лицам с различной формой собственности.

Обсуждение результатов

В целом выявленные барьеры развития малой энергетики в РФ коррелируют с мнениями, выраженными в научных публикациях, и согласуются с тем, что в первую очередь совершенствования требует инфраструктурная поддержка рыночных механизмов обеспечения надежности электроснабжения на базе распределенной генерации, учитывающая особенности поставок электроэнергии потребителям, использующим электроустановки различных категорий надежности [Кузьмин, 2018; Морева, Суровцев, Панова, 2020].

Для более глубокого понимания механизмов возникновения институциональных барьеров малой энергетики и выработки соответствующих инструментов по их преодолению интересно рассмотреть опыт технологически развитых стран в части нормативно-правового регулирования. Однако, как показали результаты проведенного контент-анализа по искомой проблематике, основные нормативно-правовые документы в ЕС2, США3, Китае, Индии и других странах, регламентирующие работу объектов малой энергетики, относятся к ВИЭ [Абрамова, 2020; Kumar, Majid, 2020]. К документам, характеризующим работу объектов распределенной генерации на базе ГПУ, ГТУ, ДЭС, можно косвенно отнести, например, Директивы Европейского союза4 по когенерации. Подобная документация либо находится на стадиях разработки и согласования, а значит не представлена в открытом доступе, либо попросту отсутствует.

Безусловно, многие из предложенных решений по преодолению вышеуказанных барьеров, требуют широкого обсуждения в профессиональном сообществе. В рамках данной секции статьи представляется целесообразным еще раз акцентировать внимание на некоторые аспекты развития нормативно-правовой базы, являющиеся предметом острых дискуссий на уровне профильных министерств, энергокомпаний и производителей оборудования.

Одним из результатов таких дискуссий стали дополнения в Федеральный закон № 35-Ф35, в котором определено понятие «объект микрогенерации» и установлены организационно-правовые нормы взаимодействия между собственником такого объекта и электрическими сетями. Так, работа объекта микрогенерации возможна в целях продажи электроэнергии в случае, если объем выдачи в сеть не превышает величину

1 Федеральный закон от 27 декабря 2019 г. № 471-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об электроэнергетике" в части развития микрогенерации». https://rg.ru/2019/12/30/energetika-dok.html.

2 Высшая школа экономики. Справочник по возобновляемой энергетики Европейского союза. https:// www.hse.ru/data/2016/12/21/1112025400/Справочник%20ВИЭ%20в%20ЕС.pdf.

3 Московская школа управления СКОЛКОВО. Распределенная энергетика. Окно возможностей для развития. https://energy.skolkovo.ru/downloads/ documents/ SEneC/News/SK0LK0V0_EneC_2017.09.20_Presentation_ Distributed_Energy_Resources.pdf.

4 Сайт Европейской комиссии. Раздел Энергетика, изменение климата, окружающая среда. https:// energy.ec.europa.eu/topics/energy-efficiency/cogeneration-heat-and-power_mt#documents.

5 Федеральный закон от 26 марта 2003 г. № 35-Ф3 «Об электроэнергетике». http://ivo.garant.ru/#/ document/76804685/paragraph/539078:3.

максимальной присоединенной мощности энергопринимающих устройств указанного потребителя и составляет не более 15 кВт. Законом не ограничивается, кто должен быть собственником объекта микрогенерации, а значит это могут быть и юридические, и физические лица. Ограничение установленной мощности в 15 кВт, является заградительным даже для небольших и средних энергообъектов, вырабатывающих от 1 МВт электроэнергии, так как им это экономически не выгодно. Этот закон в первую очередь разрабатывался для физических лиц - собственников небольших генераторных установок, мощностью, редко превышающей 20 кВт. Возможно, по мере совершенствования нормативно-правовой базы, это ограничение будет скорректировано, а диапазон мощности для выдачи в общую электросеть будет расширен до уровней, адекватных с точки зрения рентабельности для любого собственника объекта малой энергетики.

В законе нет ограничений, касающихся пропорций выработки электроэнергии на собственные бытовые или производственные нужды. Это позитивный момент, способствующий укреплению объектов малой генерации на российском рынке.

Еще одна проблема связана с отсутствием в вышеуказанном законе возможности «взаимозачета» по электроэнергии, принятой из сети и отданной в сеть владельцем объекта микрогенерации.

По мнению авторов, целесообразным является внесение корректировок в отдельные нормативные документы, регулирующие работу объектов малой генерации. Некоторые из предлагаемых положений успешно зарекомендовали себя в зарубежных странах [К1оЬи1:, НиккаЫпеп, Маке1атеп, 2018; Чеботарева, Стриелковски, Благинин, 2019]:

- закрепить за собственником обязанности разработки предварительной схемы выдачи мощности и технико-экономических обоснований подключаемых вариантов;

- дифференцирование затрат между участниками процесса;

- разработка регламента по компенсации сетевым компаниям выпадающих доходов;

- закрепление комплексного подхода к подключению объектов распределенной генерации на региональном уровне;

- разработка регламентов по управляемости вновь подключаемых объектов распределенной генерации с отвязкой от мощности объекта.

Наконец, будучи солидарными с рядом экспертов [Фахразиев, Зацаринная, 2013; Маркова, Чурашев, 2017] отметим необходимость синхронизации различных нормативно-правовых документов и их совершенствования. В качестве примера приведем ГОСТ Р 54531-2011 в переиздании от декабря 2018 г., который дает полное определение альтернативных и возобновляемых источников электроэнергии. По мнению авторов, необходим аналогичный стандарт, касающийся малой энергетики, в котором необходимо дать четкие понятия и определения; указать зоны ответственности по проектированию, согласованию проектов и выдаче технологических условий присоединения, монтажу и дальнейшей эксплуатации энергоустановки; уточнить строительные, электротехнические и прочие нормы и правила; обеспечить правовую и законодательную поддержку. Документ должен иметь статус федерального, но учитывать специфические особенности регионов. В нем необходимо указать степень применения российских комплектующих в энергообъектах и стимулировать российские компании к возможному замещению иностранных узлов и компонентов.

Заключение

Малая энергетика, включающая электрогенерирующие установки и комплексы небольшой мощности для энергоснабжения потребителей без подключения к централизованным сетям, не является альтернативой традиционной энергетике. Она дополняет

и поддерживает устойчивость качественного и надежного энергоснабжения потребителей. За счет более низкой стоимости электроэнергии и высокой скорости строительства объекты малой генерации обладают быстрой окупаемостью вложений. Современные экономические проблемы повлияли на стоимость импортного энергетического оборудования (особенно рост курса рубля в 2014-2023 гг.). Сегодня срок окупаемости таких проектов составляет 3-4 года. Тем не менее аналогичный показатель для крупных электростанций - около 12 лет, поэтому для потенциальных инвесторов малая энергетика является весьма привлекательной.

Проведенное исследование позволило структурировать конкретные институциональные барьеры развития малой энергетики в РФ. Полученный результат является новым и ранее не сформулированным, несмотря на достаточно длительный интерес к этой проблематике как в академическом, так и в профессиональном сообществе. Кроме того, авторами разработан комплекс решений по преодолению идентифицированных барьеров, обеспечивающих долгосрочное и предсказуемое развитие малой энергетики:

- проблема технологического отставания преодолевается через внедрение механизмов поддержки малого энергомашиностроения, интеграции с инжиниринговыми и консалтинговыми компаниями, а также на основе инструментов энергосервисного контракта;

- правовые и организационные проблемы сбыта электроэнергии в сеть решаются путем внедрения государственных стандартов присоединения объектов малой энергетики, разработки методических рекомендаций по проектированию и вводу в эксплуатацию таких объектов;

- поддержка малой энергетики со стороны государства достигается за счет уточнения порядка предоставления налоговых вычетов, разработки методики выдачи инвестиционного налогового кредита, интеграции и переработки иностранного опыта, в том числе европейских стран;

- профицит генерирующих мощностей нивелируется путем замещения выбывающих электроустановок новыми объектами малой генерации ближе к центрам нагрузок.

Дальнейшие направления исследования предполагают изучения проблематики управления спросом на энергию, в том числе на основе создаваемых сегодня в стране институтов агрегаторов спроса, а также вопросов организации розничного рынка электроэнергии при активизации использования технологий малой энергетики потребителями.

Источники

Абрамова А. Ю. (2020). Государственные меры поддержки возобновляемой энергетики в Китае // Окружающая среда и энерговедение. № 4. С. 6-14. http://doi.org/10.5281/zenodo.4428263.

Алданов А. (2023). Положительный эффект импортозамещения // Коммерсантъ. https://www. kommersant.ru/doc/5928523.

Алексахина Л. И., Курочкин Д. С., Михеев Д. В., Шабалин И. С. (2013). Анализ российского рынка когенерационных технологий на базе газопоршневых установок // Transport Business in Russia. № 6. С. 197-201.

Власичева В. А. (2011). Неформальные институциональные барьеры инновационного развития // Вестник технологического университета. № 23. С. 205-211.

Дзюба А. П., Семиколенов А. В. (2023). Исследование мировых энергетических трендов, влияющих на развитие активных энергетических комплексов // Вестник Удмуртского университета. Серия Экономика и право. Т. 33, № 1. С. 37-49. https://doi.org/10.35634/2412-9593-2023-33-1-37-49.

Кожевников М. В., Двинянинов А. А. (2020). Малое энергетическое машиностроение России в условиях импортозамещения // ЭКО. № 5. С. 99-120. https://doi.org/10.30680/EC00131-7652-2020-5-99-120.

Кожевников М. В., Двинянинов А. А. (2022). Концептуальная модель организации российского инжиниринга в энергетике // ЭКО. № 5. С. 131-156. https://doi.org/10.30680/EC00131-7652-2022-5-131-156.

Козлов С. В. (2018). Проблемы правового обеспечения развития распределенной (малой) энергетики в Российской Федерации // Правовой энергетический форум. № 1. С. 44-53.

Кормишкина Л. А., Королева Л. П. (2018). Зарубежный опыт фискального стимулирования развития возобновляемой энергетики // Финансы и кредит. Т. 24, № 8. С. 1891-1905. https://doi. org/10.24891/fc.24.8.1891.

Кузьмин В. В. (2018). О развитии электроэнергетического рынка: аспекты, связанные с надежностью электроснабжения // Энергетик. № 6. С. 47-55.

Маркова В. М., Чурашев В. Н. (2017). Возможности повышения эффективности и оптимизации структуры энергетики: роли «большой» и «малой» генерации // Мир экономики и управления. Т. 17, № 3. С. 62-84. https://doi.org/10.25205/2542-0429-2017-17-3-62-84.

Морева Ю. А., Суровцов М. М., Панова Е. А. (2020). Развитие распределенной генерации в мире и в России // СОК. № 5. С. 42-53.

Никифорова М. Е., Ященко С. О. (2014). Институциональные барьеры, препятствующие свободному ценообразованию на российском рынке // Российское предпринимательство. № 17 (263). С. 52-59.

Никонова А. А. (2016). Институциональные условия и барьеры к интенсивным инновациям // Управление. № 3 (13). С. 31-45. https://doi.org/10.12737/21294.

Попадюк Т. Г., Купреев Д. А. (2018). Стимулирование инновационного развития распределенной энергетики // Стратегические решения и риск-менеджмент. № 3. С. 54-59. https://doi. org/10.17747/2078-8886-2018-3-54-59.

Ростик Г. В. (2022). Проблемы актуализации ремонтной документации и обучения персонала, занятого ТОиР турбогенераторов в электроэнергетике // Энергетик. № 9. С. 4-9.

Толстолесова Л. А., Воробьева М. С., Юманова Н. Н. (2019). ГЧП - фактор развития энергетики: международный опыт и практика России // ЭКО. № 9. С. 79-98. https://doi.org/10.30680/ ЕС00131-7652-2019-9-79-98.

Фахразиев И. З., Зацаринная Ю. Н. (2013). Малая энергетика России. Анализ текущего состояния и перспективы развития // Вестник технологического университета. № 16 (20). С. 350-352.

Хохлов А., Мельников Ю., Веселов Ф., Холкин Д., Дацко К. (2018). Распределенная энергетика в России: потенциал развития. https://energy.skolkovo.ru/downloads/documents/SEneC/Research/ SK0LK0V0_EneC_DER-3.0_2018.02.01.pdf.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Чеботарева Г. С., Стриелковски В., Благинин В. А. (2019). Рынок возобновляемой энергетики: развитие и доходность компаний // Управленец. Т. 10, № 3. С. 58-69. https://doi.org/10.29141/2218-5003-2019-10-3-6.

Adewale A. R. (2017). Import substitution industrialisation and economic growth - Evidence from the group of BRICS countries. Future Business Journal, vol. 3, no. 2, pp. 138-158. https://doi.org/10.1016/). fbj.2017.06.001.

Brass J. N., Carley S., MacLean L. M., Baldwin E. (2012). Power for development: A review of distributed generation projects in the developing world. Annual Review of Environment and Resources, vol. 37, pp. 107-136. http://dx.doi.org/10.1146/annurev-environ-051112-111930.

Chambers A., Hamilton S., Schnoor B. (2001). Distributed generation: A nontechnical guide. PennWell. 283 p.

Chebotareva G., Strielkowski W., Streimikiene D. (2020). Risk assessment in renewable energy projects: A case of Russia. Journal of Cleaner Production, vol. 269, 122110. https://doi.org/10.1016/)'. jclepro.2020.122110.

Davidson R. K. (2017). Cultural impacts on occupant behaviour and energy efficiency. International Journal of Energy Production and Management, vol. 2, issue 2, pp. 186-195. https://doi.org/10.2495/EQ-V2-N2-186-195.

Dondi P., Bayoumi D., Haederli C., Julian D., Suter M. (2002). Network integration of distributed power generation. Journal of Power Sources, vol. 106, pp. 1-9. https://doi.org/10.1016/S0378-7753(01)01031-X.

Esposito F., Mancinelli E., Morichetti M., Passerini G., Rizza U. (2018). A cogeneration power plant to integrate cold ironing and district heating and cooling. International Journal of Energy Production and Management, vol. 3, issue 3, pp. 214-225. https://doi.org/10.2495/EQ-V3-N3-214-225.

Gitelman L., Kozhevnikov M., Visotskaya Y. (2023). Diversification as a method of ensuring the sustainability of energy supply within the energy transition. Resources, vol. 12, no. 2, 19. https://doi. org/10.3390/resources12020019.

Hu J., Harmsen R., Crijns-Graus W., Worrell E. (2018). Barriers to investment in utility-scale variable renewable electricity (VRE) generation projects. Renewable Energy, vol. 121, pp. 730-744. https://doi. org/10.1016/j.renene.2018.01.092.

Iweh C. D., Gyamfi S., Tanyi E., Effah-Donyina E. (2021). Distributed generation and renewable energy integration into the grid: Prerequisites, push factors, practical options, issues and merits. Energies, vol. 14, 5375. https://doi.org/10.3390/en14175375.

Klobut K., Hukkalainen M., Makelainen T. (2018). Visionary scenarios for planning of energy-efficient buildings and neighbourhoods. International Journal of Energy Production and Management, vol. 3, issue 3, pp. 179-190. https://doi.org/10.2495/EQ-V3-N3-179-190.

Kumar C. R., Majid M. A. (2020). Renewable energy for sustainable development in India: current status, future prospects, challenges, employment, and investment opportunities. Energy, Sustainability and Society, vol. 10, 2. https://doi.org/10.1186/s13705-019-0232-1.

Mehigan L., Deane J. P., Gallachóir B. P. Ó., Bertsch V. (2018). A review of the role of distributed generation (DG) in future electricity systems. Energy, vol. 163, pp. 822-836. https://doi.org/10.1016/). energy.2018.08.022.

Othman K., Khallaf R. (2022). Identification of the barriers and key success factors for renewable energy public-private partnership projects: A continental analysis. Buildings, vol. 12, no. 10, 1511. https:// doi.org/10.3390/buildings12101511.

Pepermans G., Driesen J., Haeseldonckx D., Belmans R., D'haeseleer W. (2005). Distributed generation: Definition, benefits and issues. Energy Policy, vol. 33, issue 6, pp. 787-798. https://doi.org/10.1016/j. enpol.2003.10.004.

Rincón C. A. R., Santos J., Volker L., Rouwenhorst R. (2021). Identifying institutional barriers and enablers for sustainable urban planning from a municipal perspective. Sustainability, vol. 13, no. 20, 11231. https://doi.org/10.3390/su132011231.

Samoita D., Nzila C., 0stergaard P. A., Remmen A. (2020). Barriers and solutions for increasing the integration of solar photovoltaic in Kenya's electricity mix. Energies, vol. 13, no. 20, 5502. https://doi. org/10.3390/en13205502.

Yaqoot M., Diwan P., Kandpal T. C. (2016). Review of barriers to the dissemination of decentralized renewable energy systems. Renewable and Sustainable Energy Reviews, vol. 58, pp. 477-490. https://doi. org/10.1016/j .rser.2015.12.224.

Zhou Y. (2008). Synchronizing export orientation with import substitution: Creating competitive indigenous high-tech companies in China. World Development, vol. 36, no. 11, pp. 2353-2370. https://doi. org/ 10.1016/j .worlddev.2007.11.013.

Информация об авторах Кожевников Михаил Викторович - доктор экономических наук, доцент, заведующий кафедрой систем управления энергетикой и промышленными предприятиями. Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: m.v.kozhevnikov@urfu.ru

Двинянинов Артем Андреевич - старший преподаватель кафедры систем управления энергетикой и промышленными предприятиями. Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: aadvinianinov@urfu.ru Сапожников Никита Геннадьевич - преподаватель кафедры систем управления энергетикой и промышленными предприятиями. Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б. Н. Ельцина, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: sapojnikovng@gmail.com

■ ■ ■

References

Abramova A. Yu. (2020). Policy measures for renewable energy in China. Okruzhayushchaya sreda i energovedenie = Journal of Environmental Earth and Еnergy Study, no. 4, pp. 6-14. http://doi.org/10.5281/ zenodo.4428263. (In Russ.)

Aldanov A. (2023). A positive effect of import substitution. Kommersant. https://www.kommersant. ru/doc/5928523. (In Russ.)

Aleksakhina L. I., Kurochkin D. S., Mikheev D. V., Shabalin I. S. (2013). Analysis of the Russian market of co-generation technologies based on gas engine power units. Transport Business in Russia, no. 6, pp. 197-201. (In Russ.)

Vlasicheva V. A. (2011). Informal institutional barriers to innovative development. Vestnik tekhnolog-icheskogo universiteta = Bulletin of the Technological University, no. 23, pp. 205-211. (In Russ.)

Dzyuba A. P., Semikolenov A. V. (2023). Research of global energy trends aimed at the development of active energy complexes. Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya Ekonomika i parvo = Bulletin of Udmurt University. Series Economics and Law, vol. 33, no. 1, pp. 37-49. https://doi.org/10.35634/2412-9593-2023-33-1-37-49. (In Russ.)

Kozhevnikov M. V., Dvinyaninov A. A. (2020). Small-scale energy equipment manufacturing in Russia under the import substitution conditions. EKO = ECO, no. 5, pp. 99-120. https://doi.org/10.30680/ EC00131-7652-2020-5-99-120. (In Russ.)

Kozhevnikov M. V., Dvinyaninov A. A. (2022). The conceptual model of the Russian energy sector engineering setup. EKO = ECO, no. 5, pp. 131-156. https://doi.org/10.30680/EC00131-7652-2022-5-131-156. (In Russ.)

Kozlov S. V. (2018). Problems of legal support for the development of distributed (small) energy in the Russian Federation. Pravovoy energeticheskiy forum = Legal Energy Forum, no. 1, pp. 44-53. (In Russ.)

Kormishkina L. A., Koroleva L. P. (2018). Fiscal encouragement of renewable energy development: International practices. Finansy i kredit = Finance and Credit, vol. 24, no. 8, pp. 1891-1905. https://doi. org/10.24891/fc.24.8.1891. (In Russ.)

Kuzmin V. V. (2018). About of the electric power market development: Aspects related to the reliability of electricity supply. Energetik = Power Engineer, no. 6, pp. 47-55. (In Russ.)

Markova V. M., Churashev V. N. (2017). Possibilities of increase in efficiency and optimization of structure of power engineering: Roles of "big" and "small" generation. Mir ekonomiki i upravleniya = World of Economics and Management, vol. 17, no. 3, pp. 62-84. https://doi.org/10.25205/2542-0429-2017-17-3-62-84. (In Russ.)

Moreva Yu. A., Surovtsov M. M., Panova E. A. (2020). Development of distributed generation in the world and in Russia. Santekhnika, otoplenie, konditsionirovanie (SOK) = Plumbing, Heating, Air Conditioning, no. 5, pp. 42-53. (In Russ.)

Nikiforova M. E., Yashchenko S. O. (2014). Institutional barriers, hindering free pricing on the Russian market. Rossiyskoepredprinimatelstvo = Russian Journal of Entrepreneurship, no. 17 (263), pp. 52-59. (In Russ.)

Nikonova A. A. (2016). Institutional climate and barriers for intensive innovation. Upravlenie = Management (Russia), no. 3 (13), pp. 31-45. https://doi.org/10.12737/21294. (In Russ.)

Popadyuk T. G., Kupreev D. A. (2018). Stimulating innovation in distributed energy. Strategicheskie resheniya i risk-menedzhment = Strategic Decisions and Risk Management, no. 3, pp. 54-59. https://doi. org/10.17747/2078-8886-2018-3-54-59. (In Russ.)

Rostik G. V. (2022). Updating repair documentation problems and training of personnel involved in the maintenance and repair of turbogenerators in the electric power industry. Energetik = Power Engineer, no. 9, pp. 4-9. (In Russ.)

Tolstolesova L. A., Vorobyeva M. S., Yumanova N. N. (2019). PPP as a factor in development of energy sector: International experience and Russian practice. EKO = ECO, no. 9, pp. 79-98. https://doi. org/10.30680/EC00131-7652-2019-9-79-98. (In Russ.)

Fakhraziev I. Z., Zatsarinnaya Yu. N. (2013). Small energy in Russia: Analysis of the current state and development prospects. Vestnik tekhnologicheskogo universiteta = Bulletin of the Technological University, no. 16 (20), pp. 350-352. (In Russ.)

Khokhlov A., Melnikov Yu., Veselov F., Kholkin D., Datsko K. (2018). Distributed energy in Russia: Development potential. https://energy.skolkovo.ru/downloads/documents/SEneC/Research/SKOLKO-VO_EneC_DER-3.0_2018.02.01.pdf. (In Russ.)

Chebotareva G. S., Strielkowski W., Blaginin V. A. (2019). The renewable energy market: Companies' development and profitability. Upravlenets = The Manager, vol. 10, no. 3, pp. 58-69. https://doi. org/10.29141/2218-5003-2019-10-3-6. (In Russ.)