CC BY
30
20 (206) - 2014
Мировая экономика
УДК 339.39
институциональная неадекватность глобальной финансовой системы
А.В. КУЗНЕЦОВ,
доктор экономических наук, профессор кафедры международных экономических отношений и бизнеса
E-mail: kuznetsov0572@mail.ru Институт международных отношений национального авиационного университета, г. Киев
Во взаимоотношениях между центром и периферией глобальной экономики наблюдается устойчивая тенденция неэквивалентного обмена финансовыми ресурсами. В статье обоснована неадекватность функционирования глобальных финансовых институтов потребностям национального экономического развития. Сделан вывод о необходимости консолидации усилий евразийского пространства в преодолении зависимости от внешнего финансирования путем усиления полномочий собственных финансовых институтов.
Ключевые слова: глобальная экономика, международные валютные резервы, англо-американский альянс, МВФ, инфляционно-долговая пирамида, экспорт капитала, глобальная финансовая капитало-кратия, дефолт
Постбреттонвудская финансовая либерализация в сочетании с современными информационно-коммуникационными технологиями привела к монополизации сферы управления глобальными финансовыми ресурсами, став причиной хронической дестабилизации регионального экономического развития, индикатором чего выступают перманентные финансовые кризисы. Глобальные финансовые посредники безраздельно захватывают мировое экономическое пространство для его окончательного подчинения утилитарным интересам олигополистического транснационального
капитала. Развивающиеся и постсоциалистические страны, находящиеся на «периферии» глобальной экономики, все активнее втягиваются в круговорот практически односторонних международных долговых финансовых обязательств. Это происходит вследствие навязывания им со стороны центра глобальной экономики дискриминационных условий кредитования, что ведет к последовательному истощению собственной ресурсной базы «периферии». Господствующее положение в данной системе занимают англо-американские институты.
Англо-американский альянс
Главным фактором в закреплении ключевых англо-американских позиций в системе мировых финансов в начале XX в. стало «стратегическое сотрудничество» между Банком Англии и Федеральной резервной системой. После окончания эпохи классического золотого стандарта Федеральный резервный банк Нью-Йорка посредством проведения политики дешевых и инфляционных денег оказал поддержку Великобритании в установлении и подчинении Европы новому золотодевизному стандарту. Главным инструментом его внедрения стала Генуэзская финансовая конференция, созванная весной 1922 г. Лигой наций, а в ней - Женевский комитет по финансовым и экономическим вопросам,
в котором с самого начала доминировал М. Норман (управляющий Банком Англии в 1920-1944 гг.) [6, с. 404]. С тех пор развитие мировой экономики сопровождается построением глобальной инфляционно-долговой пирамиды, основой которой служит политика международных валютных резервов.
Институциональные основы англо-американского контроля над системой международных финансов были упрочены в преддверии окончания Второй мировой войны, когда в 1944 г. на Бреттон-Вудской конференции (США, штат Нью-Гэмпшир) был утвержден мировой золотовалютный стандарт, разработанный США (автор проекта - Г. Д. Уйат) и Великобританией (автор проекта - Дж. М. Кейнс). Новый валютный порядок наделил доллар эксклюзивным правом конвертации в золото, обязав все остальные страны накапливать долларовые резервы. Обеспечение бесперебойного функционирования этой системы было возложено на Международный валютный фонд (МВФ), впоследствии получивший статус специализированного учреждения ООН. Его официальной задачей стало кредитование стран, имеющих проблемы с урегулированием своих платежных балансов. С учреждением фонда возникло некое подобие межгосударственного кредитного «клуба», широко распахнувшего свои двери перед всеми желающими странами. С момента основания МВФ число его членов возросло с 39 до 188. Однако ни одной стране с тех пор не удавалось выйти из «клуба». Такое постоянство членства обусловлено тем, что аутсайдеры автоматически исключаются из сферы международного кредитования и тем самым лишаются возможностей полноценного участия в международной торговле.
Крах Бреттон-Вудской системы в 1970-х гг., вызванный отменой режима фиксированных валютных курсов, демонетизацией золота и снятием ограничений на международное движение капиталов, ознаменовал эпоху современных финансовых кризисов. С тех пор различные регионы мира последовательно становятся эпицентром финансовых потрясений, вызванных проведением масштабных спекулятивных операций на рынках недвижимости, валют, банковских кредитов, акций и облигаций. Основные бенефициары спекулятивной игры - глобальные финансовые посредники (транснациональные банки и частные инвесторы) -не несут практически никакой ответственности за периодическое ухудшение социально-экономической конъюнктуры в данных регионах, поскольку не являются субъектами наднационального регулирования.
Во время ипотечного кризиса 2008-2009 гг. глобальная инфляционно-долговая пирамида подверглась частичному разрушению, но сейчас она снова восстанавливается, в том числе за счет различных механизмов монетарного и фискального стимулирования, проводимых США и Великобританией, таких как «количественное смягчение» и программы выкупа проблемных активов. Центральные банки стран - членов МВФ непосредственно участвуют в создании глобальной инфляционно-долговой пирамиды, поскольку любое увеличение их национальной денежной массы автоматически ведет к увеличению их валютных резервов.
Характерно, что, несмотря на факт упразднения Бреттон-Вудской системы, МВФ продолжает свою работу, последовательно расширяя свою ресурсную базу за счет средств собственных клиентов - государств - членов фонда. Так, в 2010 г. были приняты решения об увеличении капитала МВФ на 100% (с 238,5 до 477 млрд. СДР1, или до 737 млрд долл. по текущему курсу), а его кредитных ресурсов - на сумму более 500 млрд долл.
Работая во внесистемном режиме, в настоящее время МВФ, по сути, выступает официальным гарантом непрерывного выстраивания инфляционно-долговой пирамиды в интересах олигополистичес-кого транснационального капитала. Он же де-факто выполняет также и функцию «защитного клапана» в функционировании глобального финансового казино, смягчая разрушительные для международной торговли последствия финансовых кризисов путем периодического возобновления «антикризисного» кредитования «периферии».
Главным источником поддержания жизнеспособности данной финансово-экономической парадигмы выступают сами развивающиеся страны. Благодаря опережающим темпам экономического роста и агрессивной стратегии развития внешнеторгового сектора в последнее десятилетие развивающиеся страны превратились из нетто-импортеров в нетто-экспортеров капитала. При этом львиная доля их капитала размещается на депозитных счетах или вкладывается в ценные бумаги стран Запада. Около
1 СДР - специальные права заимствования (special drawing rights - SDR) - коллективно основанные международные кредитные резервные и платежные средства, предназначенные для пополнения официальных валютных резервов, урегулирования сальдо платежных балансов, расчетов с МВФ и сравнения стоимости национальных валют стран, участвующих в этом механизме. Участниками системы СДР могут быть только страны - члены МВФ.
40-50% всех иностранных инвестиций из развивающихся и постсоциалистических стран осуществляется через государственные каналы и связаны с размещением их международных валютных резервов. Еще около 15-20% экспорта капитала приходится на вложения суверенных инвестиционных фондов этих стран, которые формируются за счет доходов от экспорта сырья и другой продукции [4, с. 8]. Таким образом, основным результатом финансовой либерализации является ускорение оттока портфельных инвестиций из развивающихся стран в развитые страны Запада, прежде всего в США.
Подчеркнем, что повышенный интерес к инвестированию в американские ценные бумаги объясняется статусом доллара как ключевой неофициальной резервной валюты. В долларах до сих пор осуществляется около половины расчетов в международной торговле и деноминировано около 60% всех международных финансовых активов.
Суть неэквивалентного обмена финансовыми ресурсами между центром и «периферией» заключается в существовании дифференциала процентных ставок. В этой связи профессор экономики Калифорнийского университета в Беркли Б. Эйхенгрин отмечает, что проценты, которые США вынуждены выплачивать по своим зарубежным обязательствам, оказываются на 2-3 п.п. ниже нормы прибыли от иностранных инвестиций США. Соединенные Штаты годами могут жить с внешнеторговым дефицитом, соответствующим величине этой разницы, импортируя больше, чем экспортируя, и потребляя больше, чем производя, но при этом не накапливая своей задолженности перед остальным миром. Или же они могут обирать зарубежные компании на эту сумму - и все благодаря уникальному статусу доллара как мировой валюты [9, с. 12].
Модель центр - периферия
Еще в конце 1990-х гг. американский финансист Дж. Сорос предложил модель построения мирового рынка капиталов «центр - периферия», согласно которой центр обеспечивает капитал, а «периферия» его использует, причем по правилам игры (финансовая либерализация), которые являются выгодными для центра [7]. В условиях стабильного экономического развития центр перекачивает в «периферию» капитал. Однако при возникновении в странах «периферии» кризисных ситуаций капитал быстро покидает «периферию» и возвращается в
центр, провоцируя перенакопление капиталов в центре, невозвращение кредитов «периферией», падение объемов международной торговли. Центр расположен в Лондоне и Нью-Йорке (а также в подконтрольных англосаксам офшорных юрисдик-циях). Именно там развернулись международные финансовые рынки, которые обслуживают около двух третей глобальных потоков капитала, обеспечивая англосаксонским странам сверхприбыли, что приводит к дальнейшему росту разрыва в доходах между странами центра и странами «периферии».
По данным, опубликованным в октябре 2013 г. компанией «Сити-Ю-Кей» (The CityUK), США и Великобритания вместе контролируют 60% международной валютной торговли, 72% внебиржевой торговли деривативами, 70% рынка международных облигаций, 58% частного выпуска акций, 79% выпусков секьюритизированных финансовых продуктов, 83% активов хедж-фондов [12, с. 5].
Следует подчеркнуть, что специфика современного мирового финансового рынка состоит в том, что, будучи доступным и открытым для всех стран, стоимость привлечения финансовых ресурсов неодинакова и зависит от оценки суверенных рисков, которые определяются рейтинговыми агентствами, фактически подчиненными США. Три самые влиятельные рейтинговые агентства мира являются американскими и контролируются частными компаниями: «Стандарт энд Пурс» (Standard and Poor's) - дочернее предприятие издательского дома «МакГроу-Хилл» (McGraw-Hill); «Фитч Рей-тингз» (Fitch Ratings) - инвестиционной компании «Фималак» (Fimalac) (ее единственным акционером и председателем правления выступает миллиардер, член Бильдербергского клуба Марк Лэчэрир); 12,72% капитала агентства «Мудиз» (Moody's) контролируется инвестиционной компанией «Бэркшир Хэтэвэй» (Berkshire Hateway), главным совладельцем и председателем совета директоров которой является американец Уорен Баффет - по версии журнала «Форбс» (Forbes), второй самый богатый житель США.
Авторы книги «Рукотворный финансовый кризис» Д. Фридмен и В. Краус так определяют особый статус рейтинговых агентств: «Неразбериха норм регулирования федерального уровня и уровня штатов, восходящая к 1936 г., к концу XX в. наделила три так называемых агентства (Moody's, S&P и Fitch), которые на самом деле являются частными компаниями, огромными привилегиями, которые
превратили их в неофициальные правительственные органы федерального уровня и уровня штатов» [8, с. 173]. В настоящее время практически ни одно суверенное государство, ни одно предприятие не может получить доступ к международным рынкам капитала без получения рейтингов от вышеупомянутых агентств, на которые приходится 90% мировых кредитных рейтингов [10, с. 60]. Именно эти рейтинговые агентства поддерживают глобальную систему неэквивалентного распределения финансовых ресурсов, вынуждая развивающиеся и постсоциалистические страны платить по своим внешним займам гораздо более высокую процентную ставку, чем ее платят развитые страны.
Так, во время мирового финансового кризиса, который был спровоцирован спекулятивной переоценкой на рынке недвижимости США, центральные банки стран центра снизили ставку рефинансирования до исторического минимума (ФРС США - 0,25%, Банк Англии - 0,5%). В то же время стоимость привлечения финансовых ресурсов странами «периферии» на международных рынках капитала во время кризиса резко повысилась. Например, доходность еврооблигаций Украины в феврале 2009 г. возросла до 35%, а доходность еврооблигаций Греции в августе 2012 г. достигала 25%. В то же время средняя доходность облигаций США и Великобритании в данный период не превышала 2%.
Ухудшение условий кредитования не в последнюю очередь произошло вследствие снижения кредитных рейтингов стран «периферии», что спровоцировало там глубокий экономический и финансовый кризис и последующее обращение за кредитной помощью к МВФ2.
Следует отметить, что после отмены ограничительных положений Бреттон-Вудской валютной системы глобализация и унификация стандартов международных финансовых рынков позволили ключевым глобальным финансовым посредникам выйти из-под контроля «своих» центральных банков, с тем чтобы «изобрести» новые финансовые продукты и техники рефинансирования. Фактически классическая двухуровневая банковская система «центральный банк - коммерческие банки» была
2 Кредитные рейтинги стран центра при этом остались неизменными, за исключением незначительного снижения рейтинга США агентством «Стандарт энд Пурс», что, однако, не привело к какому-либо повышению процентных ставок по американским долговым обязательствам.
заменена на одноуровневую «внутрибанковскую» систему, в которой коммерческие банки стали кредитовать друг друга, минуя центральный банк и своих традиционных поставщиков денежных ресурсов -вкладчиков. Таким образом, возник глобальный рынок ничем не обеспеченных межбанковских обязательств, на котором банки стали занимать деньги друг у друга с помощью «инновационных» финансовых продуктов (деривативов). Однако этот инновационный рынок кредитных ресурсов стал доступным далеко не для всех банков, а только для «избранных» больших системных институтов. Небольшие по размеру капитала и активов региональные и местные банки могли участвовать в этой схеме только в качестве вкладчиков, но не заемщиков [10, с. 54].
Основным бенефициаром на рынке финансовых инноваций в условиях кризисного развития глобальной экономики выступает Великобритания, на которую приходится 49% рынка внебиржевых деривативов с процентными ставками, крупнейшего сегмента международных финансовых рынков, объем которого в апреле 2013 г. составил 577 трлн долл. [13, с. 5]. На Великобританию приходится также 41% международного валютного рынка, ежедневный объем торгов на котором в апреле 2013 г. составил 5,3 трлн долл.
Характерно, что именно Великобритании (наряду с Францией) принадлежала инициатива проведения антикризисных саммитов Группы 20 ^ 20) на высшем уровне. Во время первых трех «установочных» саммитов, проведенных в США и Великобритании, были приняты основные решения и согласованы направления реформирования системы финансового регулирования, в том числе касающиеся рынков производных финансовых инструментов.
Анализ данных решений приводит к выводу, что по своей сути они содержат лишь косметические, а не радикальные изменения в доминирующей в мире неолиберальной модели. Действительно, было бы наивно полагать, что США и Великобритания, контролирующие около двух третей глобальных финансовых потоков, будут проводить в жизнь изменения действующих стандартов в ущерб себе, утрачивая при этом свои сравнительные преимущества в рамках финансовой глобализации [2, 3, с. 83].
Итак, глобальный финансовый кризис, начавшийся с обвала ипотечного рынка в США, имел как минимум четыре эффекта для упрочнения позиций
глобальной финансовой капиталократии. Во-первых, он способствовал экономической дестабилизации и падению производства в развивающихся странах - поставщиках сырья, что существенно подорвало их финансовый суверенитет, поставив в еще большую зависимость от внешнего кредитования. Во-вторых, были расширены полномочия МВФ как глобального кредитора. «Вашингтонский консенсус» подвергся лишь косметическому ремонту -был дополнен 10 пунктами и представлен миру как «Поствашингтонский консенсус» [1, с. 163], в котором, однако, интересы глобальной капиталократии оказалась практически незатронутыми. В-третьих, под эгидой инициированных Великобританией антикризисных саммитов G 20 была создана подконтрольная англосаксам площадка для утверждения повестки дня посткризисного регулирования, чем практически был заморожен процесс реального реформирования глобальной финансовой системы. И, наконец, кризис упрочил уверенность олигопо-листического транснационального капитала в его неизменной поддержке со стороны «слабеющего» государства.
Выход из неолиберального тупика
Следовательно, современная глобальная финансовая система служит механизмом перекачки материальных и финансовых ресурсов из центра на «периферию» для недопущения независимого развития последней. Системным менеджером, отвечающим за бесперебойную работу данного механизма, выступает МВФ. Участвующие в глобальном кредитном «клубе» центральные банки не могут проводить независимую денежную политику в интересах национального развития, не провоцируя при этом дальнейшего роста глобальной инфляционно-долговой пирамиды. В дополнение к этому в результате постбреттонвудской финансовой дерегуляции глобальные финансовые посредники получили возможность создания инновационных финансовых продуктов в обход традиционных механизмов контроля со стороны центральных банков, что позволяет им осуществлять практически неограниченную кредитную мультипликацию на дискриминационных условиях для заемщиков.
Однако, несмотря на все видимое могущество глобальной финансовой капиталократии, ее позиции являются не настолько прочными, как это представляется невооруженному взгляду. В данной
связи показательным является национализация за средства налогоплательщиков пятого по величине британского ипотечного банка «Нозен Рок» (Northern Rock) в конце 2007 г. Этому, безусловно, значимому событию мировая финансовая пресса уделила гораздо меньше внимания, чем банкротству американского банка «Леман Бразерс» (Lehman Brothers), хотя сумма национализации составила астрономические 100 млрд ф. ст. [14], включая предоставленные правительством финансовые гарантии на портфель активов и пассивов банка. Подчеркнем, что этот банк не был флагманом британской банковской индустрии. Сделка состоялась, когда цены на британском рынке недвижимости начали снижаться. Спрашивается, почему убыточный квазибанк, который практически не имел никаких физических активов и не был связан с процессами производства в стране, не подвергся процедуре банкротства и продаже по бросовой цене, как это принято в рыночной демократии, а был приобретен государством за стоимость, равную пятой части расходов государственного бюджета? Ответ: потому что в условиях финансовой глобализации даже такое суверенное государство, как Великобритания (в которой ипотечный рынок является источником спекулятивных сверхприбылей), находится под контролем своей же собственной финансовой капи-талократии. Вместе с тем эта беспрецедентная по финансовым затратам национализация указывает на чрезвычайную уязвимость глобального финансового центра. Кстати, именно после национализации «Нозен Рок» фактически была дана отмашка также и на национализацию банков и финансовых компаний в США.
Навязывая антикризисное дискриминационное финансирование странам «периферии», глобальная финансовая капиталократия запугивает последних дефолтом, как чем-то непоправимым. Однако следует напомнить, что дефолт может иметь и оздоровительное действие для экономики. На протяжении всей истории становления капитализма сегодняшние благополучные страны Европы прибегали к дефолту по той простой причине, что предпочитали не отягощать экономику дальнейшими выплатами в счет обслуживания долга. Между 1500 и 1800 гг. Франция отказывалась платить по своим долговым обязательствам восемь раз. Далее первенство перешло к Испании, которая только в XIX в. семь раз объявляла дефолт. В XX в. страны -члены Евросоюза объявляли дефолт десятки раз, в
том числе дважды Германия и четырежды Польша [5, с. 109-120]. Британия объявила дефолт в 1931 г., отказавшись конвертировать фунты в золото и спровоцировав мировой кризис, позднее вылившийся во Вторую мировую войну. Ее примеру последовали США сначала в 1933 году, а затем в 1971 г., когда отвязали доллар от золота и ввергли планету в нерегулируемую стихию финансовых спекуляций, которую сами же и возглавили. Бесспорно, американский дефолт 1971 г. является одним из важнейших факторов господствующего положения США на мировой арене вплоть до настоящего времени. В 1918 г В.И. Ленин объявил дефолт по внешним обязательствам царской России, в результате чего Россия преодолела зависимость от иностранного капитала, что открыло путь к становлению второй крупнейшей экономики мира. Оздоровительную роль в восстановлении регионального развития сыграла серия дефолтов в странах Латинской Америки в 1980-х гг., и даже дефолт 1998 г. в России.
Таким образом, объявление дефолтов может привести к сбою и иметь непредсказуемые последствия для функционирования модели «центр -. периферия». Для недопущения суверенных дефолтов глобальной финансовой капиталократией были даже специально созданы Лондонский и Парижский клубы кредиторов, задачей которых стала реструктуризация внешней задолженности стран «периферии».
Напомним, что большинство ранних юридических кодексов и почти все религии осуждают кредитование под проценты [11, с. 21]. Поэтому с точки зрения священных писаний дефолт не является нарушением законов справедливого развития человеческого общества.
Однако последние события в Ливии, Сирии, на Кипре, Украине и в России со всей однозначностью продемонстрировали те методы, к которым глобальная финансовая капиталократия будет прибегать в случае неподчинения ее планам - это замораживание и конфискация зарубежных активов, отказ в кредитовании и даже военные интервенции в целях перелома ситуации в свою пользу.
Вполне очевидно, что МВФ как глобальный макрорегулятор демонстрирует показательную беспомощность в решении проблемы неэквивалентного обмена, отстаивая интересы центра глобальной экономики в ущерб «периферии». В сложившихся условиях выход из ситуации для России видится в формировании собственного «закрытого» экономи-
ческого пространства, независимого от западных источников финансирования. Создание такого пространства возможно путем образования стратегического евразийского альянса с подключением к нему также Индии и Китая. В рамках этого альянса необходимо;
- усилить полномочия собственных финансовых институтов, последовательно отказываясь от политики международного валютного резервирования и частного инвестирования в центр и подконтрольные ему офшорные юрисдикции;
- ввести контроль за международным движением капитала в целях преодоления зависимости от внешнего кредитования и возврата своего финансового и экономического суверенитета;
- выработать скоординированные действия в направлении дефинансиализации экономических процессов [3].
Претворение в жизнь всех указанных мероприятий необходимо осуществлять параллельно с дальнейшей централизацией государственной власти, принудительным перераспределением доходов наиболее состоятельных слоев населения в пользу целевого финансирования приоритетных сфер развития евразийского пространства: обороноспособности, экологии, науки, образования, культуры. Также необходимо создание ноосферной мировоззренческой системы, основанной на принципах справедливости, взаимовыручки, дружбы народов, защиты духовного и природного достояния Земли.
Список литературы
1. Ещенко П.С., Арсеенко А.Г. Куда движется глобальная экономика в XXI веке? Киев, Знання Украши, 2012. 479 с.
2. Кузнецов А.В. Посткризисное усиление англо-американского глобального лидерства // Экономическая теория. 2010. № 4. С. 74-84.
3. Кузнецов А.В. Финансовая глобализация и национальный суверенитет // США - Канада: экономика, политика, культура. 2012. № 2. С. 22-37.
4. ПетровМ.В., ПлисецкийД.Е. Трансформация глобальных финансов // Мировая экономика и международные отношения. 2010. № 7. С. 3-22.
5. Рейнхарт К., Рогофф К.С. На этот раз все будет иначе. Восемь столетий финансового безрассудства / пер. с англ. Д. Стороженко. М.: Карьера Пресс, 2011. 528 с.
6. РотбардМ. История денежного обращения и банковского дела в США: от колониального периода
до Второй мировой войны / пер. с англ. Б.С. Пин-скера, под ред. А.В. Куряева. Челябинск: Социум, 2005. 548 с.
7. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое общество в опасности / пер. с англ. С.К. Умрихиной, М. 3. Штернгарца. М.: ИНФРА-М, 1999. 262 с.
8. Фридман Д., Краус В. Рукотворный финансовый кризис: системные риски и провал регулирования / пер. с англ. М.: ИРИСЭН, Мысль, 2012. 318 с.
9. Эйхенгрин Б. Непомерная привилегия: взлет и падение доллара / пер. с англ. Н. Эдельмана. М.: Институт Гайдара, 2013. 320 с.
10. Hankel W., Isaak R. Geldherrschaft: Ist unser Wohlstand noch zu retten? / Weinheim:Wiley VCH, 2011. 254 p.
11. Homer S., Sylla R. A History of Interest Rates / Fourth Edition. Hoboken, New Jersey: John Wiley & Sons, Inc. 2005. 710 p.
12. Key Facts about the UK as International Financial Centre / The City Uk. London, October 2013.20 p.
13. OTC derivatives statistics at end-June 2013 / Bank for International Settlements. November 2013. 39 p.
14. Porter A., Conway E. Nation hit with J100bn Northern Rock debts // The Telegraph. 8 February, 2008.
Global economy
INSTITUTIONAL INADEQUACY OF THE GLOBAL FINANCIAL SYSTEM
Aleksei V. KUZNETSOV
Abstract
The article emphasizes that in relationship between center and periphery of the global economy we can observe the persistent trend of the financial nonequivalent exchange. The author substantiates an inadequacy of the global financial institutions functioning with respect to the national economic development requirements. The author draws a conclusion about the necessity to consolidate efforts of the Eurasian Economic Community to overcome the dependence on external financing by means of strengthening of powers and authority of their own financial institutions.
Keywords: global economy, international currency reserves, Anglo-American alliance, IMF, inflationary and debt pyramid, export of capital, global financial kapitalokratia, default
References
1. Eshchenko P.S., Arseenko A.G. Kuda dvizhetsia global'naia ekonomika v XXI veke? [Which way is the global economy heading in the XXI century?]. Kiev, Znannia Ukrai'ni Publ., 2012, 479 p.
2. Kuznetsov A.V. Finansovaia globalizatsiia i natsional'nyi suverenitet [Financial globalization and national sovereignty]. SShA - Kanada: ekonomika, politika, kul'tura - USA - Canada: economy, policy, culture, 2012, no. 2, pp. 22-37.
3. Kuznetsov A.V. Postkrizisnoe usilenie an-glo-amerikanskogo global'nogo liderstva [Post-crisis strengthening of the Anglo-American global leadership]. Ekonomicheskaia teoriia - Economic theory, 2010, no. 4, pp. 74-84.
4. Petrov M.V., Plisetskii D.E. Transformatsiia global'nykh finansov [Global finance transformation]. Mirovaia ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniia -World economy and international relations, 2010, no. 7, pp. 3-22.
5. Reinkhart K., Rogoff K.S. Na etotrazvse budetin-ache. Vosem'stoletiifinansovogo bezrassudstva [This time everything will be different. Eight centuries of financial recklessness]. Moscow, Kar'era Press Publ., 2011, 528 p.
6. Rotbard M. Istoriia denezhnogo obrashcheniia i bankovskogo dela v SShA: otkolonial'nogoperioda do Vtoroi mirovoi voiny [A history of money and banking in the United States: from the colonial era to the World War II]. Chelyabinsk, Sotsium Publ., 2005, 548 p.
7. Soros Dzh. Krizis mirovogo kapitalizma. Otkry-toe obshchestvo v opasnosti [The crisis of global capitalism. Open society in danger]. Moscow, INFRA-M Publ., 1999, 262 p.
8. Fridman D., Kraus V. Rukotvornyi finansovyi krizis: sistemnye riski i proval regulirovaniia [Engineering the financial crisis: systemic risks and the failure of regulation]. Moscow, IRISEN, Mysl' Publ., 2012,318 p.
9. Eikhengrin B. Nepomernaia privilegiia: vzlet i padenie dollara [Exorbitant privilege: the rise and fall of the dollar]. Moscow, Institut Gaidara Publ., 2013, 320 p.
10. Hankel W., Isaak R. Geldherrschaft: Ist unser Wohlstand noch zu retten? Weinheim, Wiley VCH, 2011, 254 p.
11. Homer S., Sylla R. A History of Interest Rates. Fourth Edition. Hoboken, New Jersey, John Wiley & Sons, Inc., 2005, 710 p.
12. Key Facts about the UK as International Financial Centre. The City Uk. London, October 2013, 20 p.
13. OTC derivatives statistics at end-June 2013. Bank for International Settlements. November 2013, 39 p.
14. Porter A., Conway E. Nation hit with J100bn Northern Rock debts. The Telegraph, February 8, 2008.
Aleksei V. KUZNETSOV
Institute of International Relations, National Aviation University, Kiev, Ukraine kuznetsov0572@mail.ru
