CC BY
55
А.В. ДУКА
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКО-АДМИНИСТРАТИВНОЙ ЭЛИТЫ*
Исследование любого общественного образования (явления) необходимо сталкивается с вопросом о его устойчивости, укорененности в общественной жизни. Это тем более важно, что наука обращена, прежде всего, не на то, что «бывает», существует как единичное, а на «регулярно случающееся и повторяемое». С первого взгляда любое нечто, о котором мы ведем речь, а тем более, которое входит в поле нашего ученого внимания, уже социально определено некоторыми основаниями и в этом смысле неслучайно. Однако возникает вопрос о предсказуемости действий того или иного актора и, соответственно, об устойчивости взаимодействия, возможности его в той или иной степени предсказать. В этом смысле случайность, как противоположность неслучайности, «означает, что есть некоторый набор равновероятных возможностей»1 и, соответственно, трудно предвидимое. Процесс становления властных групп как естественно существующих и укорененных в обществе предполагает как снижение неопределенности их действий и взаимоотношений с другими общественными группами, так и повышение определенности суждений обывателей и ученых в отношении их связей с процессом институционализации.
*
Данная статья выполнена в рамках гранта фонда Фулбрайта-Кеннан «Институционализация властных элит в посткоммунистических странах» (№ 68431314).
1 ЛотманЮ.М. Воспитание души. - СПб.: Искусство-СПБ, 2003. - С. 279.
Институционализация элит
В данном тексте я буду рассматривать элиты как специфические функциональные группы, играющие внутри властных структур определенные роли, связанные с принятием решений по развитию общества и распределению общественных ресурсов. В свою очередь, данные властные структуры наряду с другими находятся внутри макроструктуры / системы, представляющей собой общество. Данный подход базируется на допущении, что существует значимая связь между занимаемой формальной позицией (постом) и оказываемым влиянием. Такой взгляд на элиты и их место в социальной системе достаточно распространен и доминирует. Вариантом такого подхода является включение не только властных структур, где элиты занимают ключевые позиции, но также и важные профессиональные, культурные и иные организации в перечень мест, где могут находиться элиты1. В российских условиях более ограниченное определение предпочтительнее, ибо значение и «важность» организаций и структур связаны с их ролью в публичном пространстве.
Вполне естественно, что там, где есть развитое гражданское общество, имеющее возможность кардинально влиять на формирование и функционирование властных институтов, профсоюзные и партийные руководители, а также лидеры общественных движений и главные редакторы СМИ входят в политическую элиту. В условиях значительной публичной пассивности граждан и имитационной демократии правомерно ограничить поиски элит лишь политическими и административными институтами власти, оговариваясь, что вторые имеют безусловный приоритет. Однако следует учитывать, что некоторые организации необходимы для управления в современном обществе, и тогда они уже выступают как часть административно-политической системы. В этом отношении замечание Карла Шмита о выборах весьма примечательно: «В выборах содержится две возможности; они могут иметь аристократический
1 См., например, перечень в следующих определениях: Field G.L., Higley J. Elitism. - L.; Boston: Routledge and Kegan Paul, 1980. - P. 20; Burton M, Gunther R., Higley J. Introduction: Elite transformations and democratic regimes // Elites and democratic consolidation in Latin America and Southern Europe / Ed. by J. Higley and R. Gunther. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1992. - P. 8.
смысл возвышения начальников и лидеров или демократический смысл назначения представителей, доверенных лиц и служащих; по отношению к избранным избиратели могут рассматриваться как подчиненные и как начальствующие»1. То же может относиться, например, к партиям и профсоюзам: они могут быть как элементами общественной самоорганизации, так и «приводными ремнями» доминирующих групп. В последнем случае их руководители могут быть членами элитного сообщества.
Наряду с позиционной идентификационной стратегией исследователями используются решенческая (кто принимает решения, независимо от постов, тот и элита) и репутационная (элиты -это те, кого экспертное сообщество и общество «признают» лидерами, могущими понудить других людей координировано что-то сделать или не допустить чего-то до исполнения2)3.
Возможны и другие подходы / ракурсы рассмотрения властных элит4. Они существуют в реальности и, соответственно, в ис-
1 Цит. по: Манен Б. Принципы представительного правления. - СПб.: Изд-во ЕУ СПб., 2008. - С. 188.
2 Hunter F. Top leadership, U.S.A. - Chapel Hill: Univ. of North Carolina press, 1959. - P. 5.
3 О различных идентификационных подходах см., например: Parry G. Political elites. - L.: George Allen and Unwin, 1969. - P. 105-118; Clark T.N. Community power // Annual review of sociology. - Palo Alto, Calif., 1975. - Vol. 1; Putnam R.D. The comparative study of political elites. - Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1976. - P. 15-19; Domhoff G. W. Who really rules? New Haven and community power reexamined. - New Brunswick, N.J.; L.: Transaction books, 1978. - Ch. 4; Ледяев В.Г., Ледяева О.М. Позиционный метод в эмпирических исследованиях власти в городских общностях // Элитизм в России: «за» и «против»: Сб. матер. интернет-конференции, февраль-май 2002 г. / Под общ. ред. В.П. Мохова. - Пермь: Пермский гос. тех. ун-т, 2002; Ледяев В.Г., Ледяева О.М. Репутационный метод в эмпирических исследованиях власти в городских общностях // Журнал социологии и социальной антропологии. - М., 2002. - № 4; Ледяев В.Г. Социология власти: концептуальные проблемы // Власть и элиты в современной России / Под ред. А.В. Дуки. - СПб.: Социологическое общество им. М.М. Ковалевского, 2003.
4 Подробно см.: Дука А.В. Исследования элит: поиск теоретических оснований // Власть и элиты в российской трансформации: Сб. науч. статей / Под ред. А.В. Дуки. - СПб.: Интерсоцис, 2005; Дука А.В. Институционализация и социальное дистанцирование властных элит // Власть, государство и элиты в современном обществе / Под ред. А.В. Дуки и В.П. Мохова. - Пермь: Пермский гос. тех. ун-т, 2005; Дука А.В. Теоретические проблемы в исследованиях властных элит // Журнал социологии и социальной антропологи. - М., 2008. - № 1.
следовательских практиках как определенный социальный слой, страта. В данном случае в них входят не только персоны, выполняющие функциональные «обязанности» элит, но и члены семей, родственники. Здесь важный аспект рассмотрения связан с воспроизводством образа и качества жизни, организацией повседневного пространства жизни членов «элитного круга». Иная исследовательская стратегия связана с изучением элит как специфического общественного института, выполняющего интегративные и стабилизационные функции в социуме1.
Для удобства анализа оттолкнемся от определения элиты Дж. Хигли и М. Бёртона: «Политические элиты могут быть определены как персоны, способные в силу их стратегических позиций во властных организациях и движениях оказывать влияние на политические результаты регулярно и устойчиво»2. Предлагаемые характеристики элит предполагают уже установившиеся социальные институты, структуры и отношения, в рамках которых они действуют. Трансформирующееся общество не имеет устоявшихся институтов и свойств за исключением, наверное, борьбы за власть и выживание. Процесс институционализации связан со становлением устойчивых, определенных выше характеристик.
Выделим ключевые пункты приведенного определения. Политические элиты - это персоны, которые (1) занимают стратегические позиции (2) во властных организациях и движениях, (3) оказывают влияние на политические результаты (4) регулярно и устойчиво. Соответственно, можно предположить, что цели персон, стремящихся к власти и к членству во властном сообществе, будут заключаться в следующем.
Во-первых, занять стратегические позиции. В условиях одновременного переструктурирования общества необходимо также создавать эти позиции. Задача институционального дизайна и его реализации стоит одновременно с необходимостью заполнения властных институтов.
Во-вторых, контролировать организации и движения. Причем здесь возможны усилия как в отношении уже существующих
1 Отличие социальной группы от института подробно см.: Feibleman J.K. The institutions of society. - N.Y. : Humanities press, 1968. - P. 19-20.
2 Higley J, Burton M. Elite foundations of liberal democracy. - Lanham: Row-man & Littlefield publishers, 2006. - P. 7.
организаций, так и по созданию новых. Одновременно активность может быть направлена на уничтожение или ослабление тех организаций, которые невозможно поставить под контроль.
В-третьих, поскольку возможность влиять зависит от системных и персональных характеристик, то третья цель должна заключаться в создании структур эффективной деятельности, включая: структурирование социальных, политических, экономических и культурных подсистем с целью привести их в соответствие с интересами, целями и активностью персон, находящихся «на верху»; а также систему подготовки и образования.
В-четвертых, стабилизировать систему наиболее важных организаций и институтов, вовлеченных прямо или косвенно в процесс принятия решений; а также правила публичной деятельности и политической активности, включая взаимоотношения фракций властной элиты; и сообщество лиц, занимающих и реально претендующих на занятие стратегических позиций.
В-пятых, завоевать союзников и социально-политическую поддержку. Это в значительной степени связано с представительностью элиты. Дж. Сартори предлагает различать три вида представительства: юридическое, социологическое и политическое1. Первый предполагает деятельность кого-либо в чьих-то интересах по контракту или мандату. Второй вид связан с приписыванием представительства в силу принадлежности индивидов к той или иной социальной группе (национальной, профессиональной, половой, возрастной, религиозной и т.п.). Третий, могущий включать предыдущие, связан, прежде всего, с ответственностью за охрану и реализацию определенных интересов социальных групп. Институ-ционализация (конституирование) представительства интересов социальных групп связана с устойчивым, регулярным отстаиванием, продвижением определенных интересов. Тем самым эти группы получают поддержку.
В-шестых, легитимизировать позиции и собственную активность. «Объект имеет политическую легитимность, если и только если он морально оправдан в обладании политической властью, где
1 Sartori G. Representational systems // International encyclopedia of the social sciences / Ed. by D.L. Sills. - N.Y.: The Macmillan company & The free press, 1968. -Vol. 13. - P. 465-474. Также см.: Rao N. Representation in local politics: A reconsideration and some new evidence // Political studies. - Guildford, 1998. - Vol. 46, N 1.
обладание политической властью выступает попыткой использовать монополию (в рамках юрисдикции) в применении и в ведении законов. Характер монополии важен, если мы отделяем политическую власть от простого принуждения»1. Для становящихся элит это имеет принципиальную важность.
Реализация этих целей приводит определенные группы к властным позициям, а также к снижению неопределенности и непредсказуемости в активности политических элит. Это с точки зрения субъективно мотивированных действий. Если же рассмотреть элиты как структурно определенные элементы общественной системы, то можно предложить следующую структуру институционализации (табл. 1).
Таблица 1
Институционализации элит в рамках функционально-системного анализа (логическая реконструкция возможных подходов)
Основные элементы Соотнесение Возможная интер- Авторы, концеп-
функционально- их с общими претация институ- ции, подходы
системного анализа представле- ционализации (выборочно)
ниями об эли- властных групп
тах и с их ха-
рактеристиками
1 2 3 4
Система как Элиты как А. Возникновение 1. С. Келлер
целостность группы, вы- элит как особых 2. Дж. Хигли,
полняющие групп, характерных Л.Г. Филд
определенные именно для данной
системные системы, выпол-
функции (ста- няющих определен-
билизация, ные общественные
интеграция, функции. Становле-
управление ние и стабилизация
всей системы) этих функций
и закрепления их
за элитами
1 Buchanan A. Political legitimacy and democracy // Ethics. - Chicago, 2002. -Vol. 112, N 4. - P. 689-690.
Продолжение таблицы
1 2 3 4
Б. Деинституциона- В. Парето и по-
лизация властных следователи -
групп в связи с не- теория «циркуля-
возможностью их ции элит»
стабилизировать
общественную сис-
тему. Институцио-
нализация альтерна-
тивных групп как
властных
Ценности Элита как А. Институционали- А. - Дж. Хигли,
группа, при- зация как возникно- Л.Г. Филд,
нимающая вение устойчивых Т.Р. Дай,
общие базо- ценностей и норм Л.Х. Зиглер
вые ценности властных групп Б. - 1. Социализа-
общества, а Б. Институционали- ция
также обла- зация как интегра- Х. Элау,
дающая соб- ция претендентов на К. Прюитт,
ственными элитные позиции в Д. Д. Сиринг и др.
групповыми системные требова- 2. Рекрутирование
ценностями ния и ожидания Дж.А. Шлесинджер,
(общества как мак- С. Келлер,
росистемы и элиты К. Сибоски,
как микросистемы) Б. Харасимив,
Ч.Л. Ким,
Дж. Грин, др.
Нормы Элита как
группа, дейст-
вующая в со-
ответствии с
общими для
общества
нормами, а
также выраба-
тывающая
свои собст-
венные нормы
деятельности
Продолжение таблицы
1 2 3 4
Коллективы Элиты как совокупности персон, связанных общим местом в системе и выполняемыми функциями Воспроизводство элиты как особой группы А. Институциона-лизация как закрепление механизмов воспроизводства элиты, ее стабилизация Б. Институциона-лизация как вхождение в элиту (элитные институты) определенных групп
Роли А. - 1. Социализация Х. Элау, К. Прюитт, Д. Д. Сиринг и др. 2. Рекрутирование Дж.А. Шлесинджер, С. Келлер, К. Сибоски, Б. Харасимив, Ч.Л. Ким, Дж. Грин, др. Б. - 1. теория «циркуляции элит» 2. теория «воспроизводства элит» 3. «интегративный» подход Дж. Хигли и Д. Лендела Элиты как совокупность персон, играющих определенные роли А. Приобретение элитными ролями устойчивости, стабилизация системы ролей 1. С. Келлер 2. Дж. Хигли, Л.Г. Филд
Б. Следование членов элиты в своей деятельности определенному «ценностно-ориентационному стандарту» 1. Социализация Х. Элау, К. Прюитт, Д. Д. Сиринг и др. 2. Рекрутирование Дж.А. Шлесинджер, С. Келлер, К. Сибоски, Б. Харасимив, Ч.Л. Ким, Дж. Грин, др.
Как видно из таблицы, основные элементы анализа взяты из Т. Парсонса1. Однако предложенная интерпретация институциона-лизации иная2. Более того, она выходит за рамки классического структурно-функционального подхода. Необходимо также сказать, что упоминаемые авторы далеко не всегда напрямую писали об институционализации. Здесь обозначены сюжеты, развиваемые учеными, и логические выходы на проблему институционализации в рамках обозначенных концепций и подходов. Поэтому и авторы представлены не все, но выборочно. Отметим, что именно анализ структур оказывается важным при рассмотрении процесса инсти-туционализации и его последствий3. Но здесь следует оговориться. Структуры системы взаимодействий полагаются весьма подвижными, находящимися в динамике в силу их дуальности4. Властные персоны в процессе создания и усвоения ценностей, норм, ролевого поведения и т.п. повседневно их корректируют, так же как и «за-мысленные» институты, «ожидаемые» институты5 и т.п.
То, что можно обозначить как институционализацию элит в качестве объективного процесса, не может иметь полного завершения. Системные элементы находятся в состоянии постоянной «подгонки». Институты социализации и рекрутирования необходимо реагируют на «требования времени». Да и общие задачи оптимизации социума и социетальных (под)систем решаются не единообразно во времени. В этом смысле можно лишь говорить о формировании общих параметров функционирования властных групп, соответствующих институтов, а также базовых ценностей и норм. Именно это и имеет смысл назвать результатом институционализа-ции элит. Помимо этого, необходимо сказать, что институты и ин-
1 См.: Парсонс Т. Система современных обществ. - М.: Аспект Пресс, 1998; Парсонс Т. О социальных системах. - М.: Академический Проект, 2002.
2 В силу иного представления об институтах. См. у Парсонса: Parsons T. Prolegomena to a theory of social institutions // American sociological review. - Mena-sha, Wis., 1990. - Vol. 55, N 3. - P. 319-333.
3 Eisenstadt S.N. Institutionalization and change // American sociological review. - Menasha, Wis., 1964. - Vol. 29, N 2. - P. 235-236.
4 См.: Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. - М.: Академический Проект, 2003.
5 Об ожидаемых институтах см.: FedorowiczM. Anticipated institutions: The power of path-finding expectations // Democratic and capitalist transitions in Eastern Europe: Lessons for the social sciences / Ed. by M. Dobry. - Dordrecht; Boston; L.: Kluwer academic publishers, 2000.
ституционализация невозможны вне легитимности и легитимации1. Неслучайность института должна быть объяснена и оправдана. И «процедура, посредством которой нечто существующее превращается в нечто должное существовать, является процессом леги-тимации»2.
В рамках данных рассуждений важным представляется замечание С. Хантингтона: «Институционализация - это процесс, посредством которого организации и процедуры приобретают ценность и устойчивость»3. Это происходит именно в силу включения интегративных механизмов. Системные требования становятся «своими» для элиты, и она становится «своей», получая право действовать как верховный принципал. В этом смысле со стороны внешнего наблюдателя «политическая институционализация означает легитимность (уровень поддержки) и возможность (способность извлекать ресурсы, поддерживать стабильность и совладать с оппозицией - или репрессиями, кооптацией, или предложением участвовать), которыми обладают государства»4. Другими словами, политическая элита конституирует себя прежде всего как государственная. Соответственно, взятие под контроль государственных институтов является необходимой первой стадией институционализации.
Будучи государственной, элита практическим образом заявляет свою автономию, т.е. независимость от других общественных образований и способов поведения5. И здесь, как отмечает Р. Робинс, «внутреннее рекрутирование является квинтэссенцией автономии. Группа, выбирающая своих собственных членов и своих собственных лидеров, находится на лучшей из возможных позиций для противостояния проникновению из "большого" общест-
1 См.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. - М.: Медиум, 1995. - С. 103-104.
2 Luckmann T. Comments on legitimation // Current sociology. - Los Angeles; L., 1987. - Vol. 35, N 2. - P. 110.
3 Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. - М.: Прогресс-Традиция, 2004. - С. 32.
4 Menon R., Spruyt H. Possibilities for conflict and conflict resolution in PostSoviet Central Asia // Post-Soviet political order: Conflict and state building / Ed. by Barnett R. Rubin and Jack Snyder. - L.; N.Y.: Routledge, 1998. - P. 113.
5Хантингтон С. Цит. соч. - С. 20.
ва»1. Закрепление такого внутреннего рекрутирования при четкой иерархизированости ступеней Робинс называет «вертикальной элитной интеграцией»2. Чрезмерная автономия дисфункциональна, поскольку ведет к трудностям взаимоотношения с поддерживающими социальными силами3. История дает тому массу примеров. Тем не менее далеко не все элиты могут избежать этого соблазна.
Важным аспектом институционализации является горизонтальная элитная интеграция - «процесс перехода элит из одной бюрократической организации в другую на эквивалентную или схожую властную позицию»4. В сильно бюрократизированных системах, как, например, в Советском Союзе, такого рода практики достаточно распространены. Социально-политический смысл их -создание внутренне контролируемого круга властных персон и позиций, дистанцированного от остального общества.
Исходя из вышеизложенного, можно определить институцио-нализацию властных элит как процесс по обеспечению ею возможности осуществлять постоянно, рутинно, систематически контроль над ресурсами, интеграцию разнонаправленных общественных тенденций и групповых интересов, эффективно упорядочивать и структурировать экономическое, политическое, социальное, культурное и иные пространства, включая элитное. Внутреннее содержание деятельности властной группы можно описать через институциональное господство, при котором элиты выступают персонификаторами институциональных требований, обеспечивая тем самым себе легальность и определенную легитимность.
Сформулируем минимальные критерии институционализации элит. Во-первых, стабильность властных структур и возможность эффективно их использовать (осуществлять интегративную функцию, распределять ресурсы и т.д.). Во-вторых, появление специфического бассейна рекрутирования и создание резерва кадров в административных структурах и наличие собственной социальной базы.
Переход каждого общества к новому социальному порядку и приход новых групп к власти проходят две стадии: разрушение го-
1 Robins R.S. Political institutionalization and the integration of elites. - Beverly Hills, Calif.; L.: Sage, 1976. - P. 17.
2 Ibid. - P. 35.
3 Ibid. - P. 42.
4 Ibid. - P. 27.
сударства и захват власти (приватизация государства и власти); консолидация и интеграция социальных институтов и властных элит. Длительность стадий зависит от нескольких факторов: 1) от типа смены власти (крушение социалистической государственности в одних странах происходило мирно, в результате переговоров -«круглые столы» в Польше, Венгрии, Чехословакии; в других - в результате силовой конфронтации); 2) от степени развитости и качества гражданского общества; 3) от уровня социального развития и типа социальной структуры; 4) от организации и гибкости номенклатуры.
Первый этап институционализации российских властных элит
Нейтрализация и разрушение государства необходимы ввиду естественной приспособленности и направленности этого главного политического института на оборону и сохранение старых групп доминирования во властных структурах. Только при этом условии возможен приход к власти новых элит. Сам процесс распадается на несколько фаз. В российских условиях мы имеем определенное своеобразие, связанное с замещением одного государства другим. На смену Советскому Союзу приходит Российская Федерация.
Инициальная фаза (июнь 1990 г. - декабрь 1991 г.)
Эта фаза очень важна, поскольку в этот период закладываются многие параметры будущих властных групп, принципов их функционирования и взаимоотношений с «большим» обществом. Часто бывает трудно определить начало институционализации элит: оно, как правило, «размазано» во времени. Здесь есть элемент произвола. В данном случае точкой отсчета выбрано заявление претензий российских субэлит на самостоятельную государственную роль. 12 июня 1990 г. на I Съезде народных депутатов была принята Декларация о государственном суверенитете РСФСР. В последующем этот день стал именоваться Днем независимости России (до 2002 г.). Годом позже был избран первый президент России (Б.Н. Ельцин). При всей риторике лояльности федеральному центру фактически было положено начало двоецентрию. «Суве-
ренность - все то, что позволяет именно данной инстанции стать сувереном, т.е. задавать порядок внутри территориальной политии и взаимодействовать с властителями других территорий»1. Несколько иное понимание данного понятия, эксплицируемого в официальных текстах новой контрэлиты, тем не менее готовило общественное мнение и субэлитные слои к самостоятельному существованию и страны, и властных групп.
По характеру происходящих событий эта фаза, прежде всего, социально-политическая. Борьба в публичном пространстве фракций советских элит, мобилизация различных социальных групп, формальные изменения в государственном законодательстве - основное содержание большей части этого периода. Открытый конфликт внутри властных групп СССР в августе 1991 г. и, как следствие, дезорганизация и дезориентация центральных элит позволили российской контрэлите перехватить власть.
Уже в процессе путча начинается переподчинение союзных органов исполнительной власти (армия, КГБ, МВД СССР по Указу Б. Ельцина переходят под юрисдикцию России; Совет министров РСФСР берет на себя функции Кабинета министров СССР). 23 августа опечатывается здание ЦК КПСС, 25-го Указом Президента РСФСР имущество КПСС и КП РСФСР объявляется госсобственностью, а 26 августа деятельность Коммунистической партии приостанавливается. 5 сентября 1991 г. последний V Съезд народных депутатов СССР самораспускается. Таким образом разрушается союзная законодательная власть, а также и во многом центральное управление страной.
Однако сам перехват не был не только легален, но и легитимен для большинства населения. Характерны показатели изменения отношения к лозунгам, провозглашенным руководителями путча. На ноябрь 1991 г., по данным ВЦИОМ, 41% опрошенных поддержали бы путч, 18% не имели определенной позиции по этому вопросу.
Эксперты Контрольного управления Президента России считали, что если бы выборы в местные органы власти состоялись в конце ноября, то «демократические силы», т.е. приверженцы новой
1 Ильин М.В. Суверенная государственность: многовековой путь в уходящее // Россия в глобальных процессах: поиски перспективы / Отв. ред. М.К. Горшков. - М.: ИС РАН, 2008. - С. 204.
российской власти, смогли бы установить контроль только в 1225 регионах. Под контролем оппонентов оказались бы от 35 до 50 регионов. Рейтинг Президента России у населения падал. Как реакция на неустойчивую и непрогнозируемую для властных групп ситуацию, под тем предлогом, что выборы выиграют «противники реформ», указом Б.Н. Ельцина были отменены выборы глав регионов.
Социологические опросы фиксировали рост противоречий и неприязни между различными группами населения: богатыми и бедными, рабочими и интеллигенцией, горожанами и жителями села, представителями различных национальностей России.
Вместе с активизацией ряда общественных движений (национальных, социалистически-популистских) наблюдался спад политической активности населения. Демонстрации и митинги, организованные политическими движениями, собирали на порядок меньше участников, чем до путча. Одним из факторов снижения общественного активизма была институционализация протестных демократических движений. Наиболее активные и квалифицированные «борцы» вошли в государственные структуры на союзном, республиканском и местном уровнях. Непосредственное руководство «массами» было потеряно. Институализация общественного движения привела к кардинальному изменению ролей лидеров и активистов. Их участие в политике в качестве внешней внесистемной оппозиции сменилось ролью участников официального политического процесса. Изменение политического состояния (положения по отношению к власти) существенно меняет систему ценностей участников политического процесса.
Начинает складываться бассейн рекрутирования новой элиты. Во-первых, это бывшие советские и партийные деятели, в основном, номенклатура второго эшелона. Однако на губернаторские должности выдвигается много первых и вторых секретарей обкомов КПСС. Во-вторых, технократы и администраторы. В-третьих, лидеры демократических и реформистских движений. В-четвертых, силовики. Например, приход В. В. Путина во властные структуры в Петербурге произошел именно в это время. В-пятых, лица, тесно связанные с новыми лидерами. В-шестых, влиятельные управленцы.
Завершается инициальная фаза государственным переворотом, совершенным лидерами трех советских республик - России,
Украины и Белоруссии (Беловежские договоренности), имеющим целью упразднение прежнего государства. Успешность заговора обеспечивалась лишением союзной власти реальных ресурсов по поддержанию своего существования и безволием высших должностных лиц. Важно, что произошла частичная легитимация этого посредством внешне законного и добровольного ухода М.С. Горбачёва с поста Президента СССР. Путь к конституированию себя в качестве государственной элиты для российских властных групп открылся.
Дуализм власти: борьба за легальность и легитимность (январь 1992 г. - декабрь 1993 г.)
Содержательно данная фаза характеризуется острой внутри-элитной борьбой. Фоном для нее были социально-экономические реформы и принципиальные изменения в социальной структуре российского общества. Вместе с тем с разрушением союзных структур вполне естественно перестает действовать союзная законность. Но точно то же происходит и с российской законностью1. При усилении власти Б.Н. Ельцина, объединении им функций президента и премьера, придании ему нормотворческих функций его указы оказываются так же бездейственны, как и указы М.С. Горбачёва. Кроме того, местные власти издают собственные нормативные акты, которые противоречат общероссийскому законодательству. Это явилось следствием более раннего этапа борьбы за власть и антигосударственной политики контрэлиты, когда 14 августа 1990 г. в Уфе прозвучал призыв Б.Н. Ельцина к регионам: «Берите суверенитета, сколько хотите»2. Некоторые области России в 1992 г. заявили о том, что они отказываются перечислять часть налогов в российский бюджет. В ряде районов возрастало неконституционное давление на власть. Прежде всего, это касается национальных и казачих регионов, где делаются попытки формирования параллельных структур власти. Политическая кульминация этой фазы - государственный переворот сентября-октября 1993 г. За-
1 О роли государства в создании именно властно-управленческого вакуума см.: Сухарев А.Я. Феномен российской преступности: закономерность или атрофия власти? // Российская Федерация. - М., 1995. - № 13.
2 Выступление Б. Ельцина на встрече с общественностью Уфы // Советская Башкирия. - Уфа, 1990. - 14 августа.
вершается эта фаза легализацией и легитимацией новых институтов власти и властных групп - принятием на референдуме новой Конституции и выборов в новую легислатуру.
В условиях сильной политической и социальной неопределенности доминирующие группы пытаются структурировать российское политическое пространство. В основном, это были попытки создать подконтрольные новой власти общественные и партийные структуры, что усилило бы позиции групп доминирования. Еще в ноябре 1991 г. Б.Н. Ельцин и представители пяти демократических партий подписали Протокол о намерениях, который предполагал, что партии будут оказывать администрации поддержку, а та, в свою очередь, будет консультироваться по важным вопросам политики. Однако со стороны президента данная договоренность не выполнялась. В январе правительство издало указ о создании Общественного комитета российских реформ. Деятельность его так ничего и не дала. В феврале произошла первая попытка создания президентской партии, незавершившаяся ничем. В марте президент выпустил обращение с призывом созвать Собрание граждан Российской Федерации в поддержку реформ. В апреле прошли собрания в Москве и ряде городов, но эти начинания не получили организационного продолжения. Тогда же новые элиты решили вернуться к идее создания президентской партии, но уже на базе существующей организации - Союза ветеранов Афганистана, который насчитывал 450 тыс. членов. Опять неудача. В июле в Москве собирается Форум сторонников реформ, приходят члены правительства, но партия вновь не создается. Эти попытки довольно показательны: нет широкой социальной базы, нет единства ни в элите, ни в потенциальных группах поддержки.
Одновременно в этот период происходят фундаментальные общественные изменения, которые позволяют предположить социальные корни неудач с партийным строительством. Изменяется социальная структура. В результате реформ стремительно растет социальное неравенство (табл. 2).
Таблица 2
Дифференциация доходов в России, 1990-1999 гг.
Коэффициенты 1990 г. 1991 г. 1992 г. 1993 г. 1994 г. 1995 г. 1996 г. 1997 г. 1998 г. 1999 г.
Дециль-ный коэффициент 4,4 4,5 8,3 11,2 15,1 13,5 13 13,5 13 14
Коэффициент Джини - 0,26 0,283 0,398 0,409 0,381 0,387 0,401 0,399 0,4
Источники: Российский статистический ежегодник: Стат. сб. / Пред. ред. кол. В.Л. Соколин. - М.: Госкомстат России, 1998. - С. 207, 223; Российский статистический ежегодник, 2002: Стат. сб. / Пред. ред. кол. В. Л. Соколин. - М.: Госкомстат России, 2002. - С. 171, 187.
Эти изменения принципиальны для институционализации элит. Они создают социально-структурные основания для формирования ее базы поддержки и бассейна рекрутирования. Различный доступ к ресурсам и создает, и является следствием социальной демаркации и дистации между различными социальными группами. Часть социальных слоев оказываются «проигравшими» от реформ. Надо отметить, что подобный процесс происходил во всех постсоциалистических странах, но в России он оказался одним из самых сильных1.
Бассейн рекрутирования новой элиты по сравнению с предыдущим периодом постепенно сужается. Роль бывших номенклатурных работников усиливается. Подсчеты Яценка Василевского в этом отношении достаточно наглядны (см. табл. 3). При сравнении с Польшей и Венгрией бросается в глаза значительно большая доля бывших членов номенклатуры, сохранивших значимые позиции в обществе. В сфере политики трудились лишь 5,2% венгерской номенклатуры и 6,1% польской против почти четверти российской. На «покой» ушли 27,3% бывшей венгерской номенклатуры и 24,7% польской2.
1 См. данные Мирового банка в: Кислицына О.А. Неравенство доходов в России в переходный период: чем оно объясняется? - M.: EERC, 2003. - С. 53. -Табл. П 1.1.
2 Wasilewski J. Hungary, Poland and Russia: The fate of nomenklatura elites // Elites, crises and the origins of regimes / Ed. by M. Dogan and J. Higley. - N.Y.; L.: Rowman & Littlefield, 1998. - P. 163, 164.
Таблица 3
Судьба номенклатурных работников 1988 г. в 1993 г. Россия (% от элиты) N = 848
Занятие в 1993 г.
Категории номенклатуры 1988 г. £ Бизнес Политика Директора в гос. секторе Управленцы и служащие Работ. умствен. труда и «низшие классы» Досрочная пенсия В отставке
Партия 155 14,2 31,6 19,4 19,4 0,6 5,8 9,0
Государство 358 18,4 34,1 20,1 13,7 3,1 5,6 5,0
Общественные организации 60 25,0 40,0 10,0 13,3 1,7 6,7 3,3
Экономика 61 32,8 6,6 45,9 11,5 - 1,6 1,6
СМИ, культура 214 12,1 4,7 37,9 34,1 2,8 5,1 3,3
В среднем 17,6 24,6 25,6 19,7 2,2 5,3 5,0
Wasilewski J. Hungary, Poland and Russia: The fate of nomenklatura elites // Elites, crises and the origins of regimes / Ed. by M. Dogan and J. Higley. - Lanham, Boulder, N.Y., L.: Rowman & Littlefield publishers, Inc., 1998. - P. 162.
По данным Крыштановской и Уайта, в середине 1990-х годов около 70% российской политической элиты были выходцами из номенклатуры1. На региональном уровне процесс введения членов бывших властных групп в новые властные структуры был более интенсивным, чем на национальном уровне. Можно предположить,
1 Kryshtanovskaya O, White S. From Soviet nomenklatura to Russian elite // Europe-Asia studies. - Abingdon, Oxfordshire, UK, 1996. - Vol. 48, N 5. - P. 711-733.
что такой большой удельный вес бывшей номенклатуры играл важную интегративную функцию для властных групп в условиях большой неопределенности, но не способствовал ее уменьшению. Более того, в силу профессиональной социализации в советское время выходцы из номенклатуры далеко не всегда являлись сторонниками новой высшей властной элиты.
Между тем сохранение неопределенности вело к увеличению доли лиц, желающих твердой власти1. Это не могла не знать фракция элиты, группировавшаяся вокруг Ельцина. Решение о расчистке политического пространства и устранения оппонентов в элитной среде было вполне естественно. Разрешение конфликта силовым способом осенью 1993 г. было поддержано значительной частью населения, но проблема с легитимностью победившей фракции элиты осталась2. Тем не менее завершилась эта фаза созданием формальных институциональных основ функционирования новой элиты, а также закреплением ее в общефедеральной практике и сознании российских граждан как общенационального принципала.
Фаза саморазвития (1994-1999 гг.)
После крушения принципиальных оппонентов, могущих реально быть контрэлитой и имевших институциональное легальное и легитимное основание своих претензий на власть, «реформаци-онная элита» получила возможность как своего саморазвития, так и более свободного выстраивания общественных институтов и структур «под себя». В частности, вместе с реформами объективно происходило создание собственного бассейна рекрутирования и социальной базы поддержки.
Структурирование российского политического пространства продолжилось. Было несколько попыток Ельцина и его окружения стать основным актором в политическом пространстве. В апреле 1995 г. Ельцин объявил, что он дал поручение председателю Госдумы и премьер-министру создать два блока - левоцентристский и правоцентристский соответственно. В результате появилось
1 Седов Л.А. Между путчем и выборами // Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. - М., 1994. - № 1. - С. 15.
2 Седов Л.А. Ретроспективный анализ политической ситуации // Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. - М., 1993. - № 7.
движение «Наш Дом - Россия». В мае В. В. Путин, бывший в то время первым заместителем председателя правительства Санкт-Петербурга, стал «по должности» организатором и руководителем регионального отделения. В результате думских выборов 1995 г. движение завоевало 10% голосов. Но этому проекту не суждено было долго жить. Партия власти так и не получилась. На выборах 1999 г. в III Думу НДР получил лишь 1,19% голосов. Длительное существование проправительственных организаций было невозможным. Элита оказывалась без важной организационной политической поддержки.
Здесь необходимо добавить и территориальную фрагментацию политического пространства. Именно в это время достаточно много говорят и пишут о регионализации России, возможной конфедерализации и даже распаде. Центральная власть не может воспрепятствовать достаточно свободному поведению региональных элит.
Социальное расслоение продолжилось (см. табл. 4). Сложился достаточно устойчивый класс богатых людей. Можно утверждать, что социальная база новой власти сформировалась.
Таблица 4
Распределение общего объема эквивалентных денежных доходов по 10%-ным группам, 1992-2000 гг., Россия
Децили 1992 г. 1994 г. 1996 г. 1998 г. 2000 г.
1-й (беднейший) d1 2,28 1,42 1,03 1,24 1,44
d2 3,41 3,07 2,46 3,04 3,11
d3 4,51 4,39 3,83 4,29 4,40
d4 5,39 5,12 5,05 5,43 5,65
d5 6,61 6,37 5,94 6,38 6,06
d6 7,97 7,54 7,13 7,47 7,35
d7 9,75 9,20 9,13 9,22 9,19
d8 12,23 11,87 11,64 11,69 11,60
d9 16,08 16,01 16,25 15,81 16,31
10-й (богатейший) d10 31,77 35,01 37,53 35,43 34,90
Итого 100 100 100 100 100
Источник: Кислицына О.А. Неравенство доходов в России в переходный период: чем оно объясняется? - М.: ЕЕЯС, 2003. - С. 22. - Табл. 3.
Важным обстоятельством явилась программа приватизации. Особое значение имели залоговые аукционы 1995 г., создавшие, с одной стороны, крупные капиталы, а с другой - весьма тесную связь между бизнес-элитой и политической элитой. Но здесь возникла серьезная проблема большого - а подчас кардинального -влияния экономических элит на политический процесс.
Структуризация элитного пространства оставалась одной из важнейших задач. Неопределенность и непредсказуемость развития политической ситуации в стране объективно повышали роль личных связей и межличностного доверия. Соответственно, и значение «землячеств», «однокашников» в российской политике оказалось большим. Как показано Э. Баком, элитные связи принципиально влияют на внутреннюю структуру элитного сообщества и элитных конфликтов . В данном отношении борьба внутриэлитных кланов и, шире, борьба в политической сфере приобрела вид географический и профессиональный. Особенно это проявилось во втором периоде институционализации российских элит.
Вертикальная и горизонтальная элитные интеграции находились в это время на низком уровне. Существовавшие ранее принципы иерархического продвижения не восстановились, а новые не были выработаны. Часто продвижение наверх было случайным и связанным с личными отношениями высших должностных лиц. В государственном управлении это приводило к дисфункции и затруднениям в формировании административной элиты. Один из сотрудников аппарата правительства вспоминает: «Постоянная смена даже наиболее высокопоставленных государственных чиновников при отсутствии реального и полноценного кадрового резерва привела к тому, что исполнительная власть становилась все менее работоспособной»2.
Одной из важных целей новой элиты было создание специальных пространств для неформальных переговоров, торгов, соглашений, принятия решений. Остались в практике и старые - баня, охота, рыбалка. Возникают новые - клубы элит. В середине 1990-х годов начали выходить специальные журналы для элиты.
1 Buck A.D. Elite networks and worldviews during the Yel'tsin years // Europe-Asia studies. - Abingdon, Oxfordshire, UK, 2007. - Vol. 59, N 4. - P. 643-661.
2 Воронцов В.А. В коридорах безвластия (Премьеры Ельцина). - М.: Академический Проект, 2006. - С. 62.
Легитимация доминирующих групп встречала серьезные трудности. Доверие к правящим группам в основным оставалось низким1. Отсутствие массовой институциональной поддержки усугубляло положение. Поэтому не удивительно, что проблема удержания власти в 1990-х годах стала одной из основных для властных групп. Основной характеристикой политического режима, а также социальной и политической ситуации была неопределенность. Контролировать положение со стороны властных групп было сложно, они оказались крайне слабыми. Выборы как институт сохранения и воспроизводства власти не находился под контролем элит. Поэтому введение института преемника оказалось вполне логичной мирной формой сохранения преемственности и самого властного слоя. Латентной функцией данного института стало усиление персонификации власти на высшем национальном уровне. Личность стала центром консолидации элиты.
Результаты первого этапа
Российская политико-административная элита утвердилась в качестве основного актора в публичном пространстве. Вместе с тем существовали весьма серьезные конкуренты: высшая экономическая элита (так называемые «олигархи»), региональные элиты (особенно в экономически развитых регионах и национальных территориях), политическая контрэлита, представленная в парламенте оппозиционными партиями. Отсюда и появление различных центров влияний и интересов на федеральном, региональном и местном уровнях. Произошла фрагментация правового, политического и экономического пространств. Можно утверждать, что основной характеристикой элиты была разъединенность («разъединенная элита» - определение Дж. Хигли и авторов его круга2). Было оче-
1 О доверии к парламенту см.: Никитина В. Парламент России и российские граждане // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. - М., 1999. - № 5. Об отношении к президенту см.: Никитина В. Дважды первый президент России в оценках общественного мнения // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. - М., 2000. - № 1.
2 См., например: Field G.L, Higley J. Elitism. - L.; Boston: Routledge and Ke-gan Paul, 1980; Burton M., Higley J. Elite settlements // American sociological re-
видно отсутствие консенсуса относительно основных институтов общества и базовых ценностей. В целом ситуация характеризовалась стабилизацией неопределенности и незавершенностью инсти-туционализации элит.
Второй этап институционализации российской политической элиты
Второй этап совпадает по времени с президентством В.В. Путина. Уже существуют хорошие итоговые работы по анализу различных аспектов российского развития в этот период1. Это позволяет в рамках рассматриваемой здесь проблемы сосредоточиться только на наиболее существенных моментах.
Основной характеристикой данного этапа является развитие отечественных элит на собственной основе. Второй по значимости особенностью выступает консолидация и интеграция российской политической элиты. Данное направление стало наиболее важной задачей путинской администрации. Одновременно тенденции, появившиеся в ельцинское время, продолжились и усилились.
Рекрутирование элиты и социальное представительство
Сохранилось большое число выходцев из номенклатурных кругов. Естественно, что за десять лет произошло возрастное обновление. Поэтому наряду со «старыми кадрами» пришли представители номенклатуры второго уровня.
Усилилось переплетение политической и экономической элит на федеральном и региональном уровнях. Отчетливо проявилась тенденция плутократизации элиты (см. табл. 5).
view. - Menasha, Wis., 1987. - Vol. 52, N 3; Burton M, Gunther R., Higley J. Introduction: Elite transformations and democratic regimes // Elites and democratic consolidation in Latin America and Southern Europe / Ed. by J. Higley and R. Gunther. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1992; Higley J., Burton M. Elite foundations of liberal democracy. - Lanham: Rowman & Littlefield Publishers, 2006.
1 Упомяну, прежде всего, коллективный труд: Два президентских срока В.В. Путина: динамика перемен: Сб. научных трудов / Отв. ред. Н.Ю. Лапина. -М.: ИНИОН РАН, 2008. В данном контексте наиболее релевантны статьи О.В. Гаман-Голутвиной, В.П. Мохова и П.В. Панова.
Таблица 5
Представительство большого бизнеса в элитных группах
(в %)
Элитные группы Высшее руководство Депутаты Государственной думы Правительство Региональная элита Всего
Ельцинская когорта (1993) 2,3 12,8 0,0 2,6 4,4
Путинская когорта (2001) 15,7 17,3 4,2 8,1 9,3
Источник: Kryshtanovskaya O, White S. Generations and the conversion of power in postcommunist Russia // Perspectives on European politics and society. - Leiden; Boston, 2002. - Vol. 3, N 2. - P. 236. - Tabl. 2.
После выборов 2007 г. американское издание «The Forbes» назвало российский парламент самым богатым в мире, отметив, что в состав Госдумы и Совета Федерации входят 12 миллиардеров (из 87 живущих в России на начало 2008 г.). Их общее состояние достигает 41 млрд. долл.1 Путинская политика отчетливо ориентируется на высший экономический класс, становящийся потенциальным бассейном рукрутирования элиты. В самом начале своего президентства В.В. Путин заявил, что пересмотра приватизации не будет. Дело Ходорковского, выбивающееся из общего ряда, связано как с политическими амбициями последнего, так и с бизнес-интересами круга новой кремлевской элиты. Как отмечал Г. Лассуэлл, «влиятельные - это те, кто получает наибольшее из того, что можно получить. <...> Те, кто получает больше всего, -элита, остальные - масса»2.
Социально-экономическая дифференциация населения продолжала возрастать весь период (см. табл. 6).
1 Brown H. Russia: The world's richest government // Сайт Forbs.com. - Mode of access: http://www.forbes.com/2008/03/28/russia-billionaires-duma-biz-cz_hb_0401 russiapols.html
2 Lasswell H.D. Politics: Who gets what, when, how. - N.Y.: Meridian books, 1958. - P. 13.
Таблица 6
Дифференциация доходов в России, 2000-2007 гг.
Коэффициенты 2000 г. 2001 г. 2002 г. 2003 г. 2004 г. 2005 г. 2006 г. 2007 г.
Децильный коэффициент 13,9 13,9 14 14,5 15,2 15,2 16 16,8
Коэффициент Джини 0,395 0,397 0,397 0,403 0,409 0,409 0,416 0,423
Источник: Показатели социально-экономической дифференциации // Центральная база статистических данных / Федеральная служба государственной статистики. - Режим доступа: http://www.gks.ru/dbscripts/Cbsd/DBInet.cgi
Без упрочения и демонстрации себя как представителя высших слоев общества властная группа не может быть институционализирована (внутренняя легитимация). И можно утверждать, что в результате экономической и социальной политики высший класс появился. В то же время элита вынуждена представлять себя в качестве выразителя общих интересов всего населения (внешняя легитимность). Но вследствие значительной пауперизации населения здесь возникают серьезные проблемы (см. табл. 7).
Таблица 7
Население с денежным доходом ниже прожиточного уровня (% ко всему населению)
Год 1992 г. 1995 г. 2000 г. 2001 г. 2002 г. 2003 г. 2004 г. 2005 г. 2006 г.
% 33,5 24,8 29,0 27,5 24,6 20,3 17,6 17,7 15,3
Источники: Main socio-economic indicators of living standard of population. -Mode of access: http://www.gks.ru/free_doc/2007/b07_12/07-01.htm; Основные социально-экономические индикаторы уровня жизни населения. - Режим доступа: http://www.gks.ru/bgd/regl/b0713/IssWWW.exe/Stg/d02/06-01.htm
Сокращение в официальной статистике бедных слоев связано, прежде всего, с удачной конъюнктурой на внешнем рынке углеводородного сырья. Вместе с тем демонстрируемые цифры достаточно велики. Исследование Института социологи РАН, проведенное весной 2008 г., свидетельствует, что «в настоящее
время по уровню жизни 43% россиян относятся к категории малообеспеченных, более того, именно малообеспеченность является наиболее типичным и "медианным" для россиян в целом состоянием <...>. При этом 16%, т.е. более трети всех малообеспеченных, - это малообеспеченные, балансирующие на грани бедности (нуждающиеся)»1.
Политика ориентации на высший класс наиболее заметна в фискальной политике - в 2001 г. было отменено прогрессивное налогообложение и введена плоская шкала в 13%, сокращены налоги на предпринимательскую деятельность. Важным актом было принятие Госдумой 21 декабря 2001 г. Трудового кодекса Российской Федерации (№° 197-ФЗ от 30 декабря 2001 г.). В нем заметно сужение прав наемных работников и профсоюзов при предоставлении преимуществ работодателям. Причем эти новшества поддерживали не только традиционно проправительственные партии, но и СПС, тесно связанный с большим бизнесом.
Структурирование социального и политического пространств
Второй этап институционализации оказался для правящих элит более успешным по созданию контролируемого пространства публичного участия. В 2001 г. по инициативе президентской администрации была создана общероссийская общественная организация «Деловая Россия», а в следующем году - общероссийская общественная организация малого и среднего предпринимательства «ОПОРА РОССИИ». Эти организации были призваны консолидировать бизнесменов, ориентирующихся на властные структуры.
Показательно, что наиболее влиятельная бизнес-ассоциация «Российский союз промышленников и предпринимателей» сделала пытку защитить своего лидера Михаила Ходорковского, но, правда, не очень настойчиво. Вместе с другой организацией - Торгово-промышленной палатой Российской Федерации - она была весьма успешно укрощена и приручена.
1 Горюнова С.В. Экономическое положение малообеспеченных слоев населения // Малообеспеченные в России: Кто они? Как живут? К чему стремятся? / Общ. ред. М.К. Горшкова. - М.: ИС РАН, 2008.
Администрацией президента было создано несколько молодежных организаций: «Наши», «Местные», «Молодая гвардия», «Россия молодая», «Новые люди», нацеленных на поддержку правящих групп.
Важным направлением было реформирование партийной системы1. Прежде всего, это создание относительно устойчивой правительственной партии «Единая Россия». Затем - запрет региональных партий и сокращение числа общефедеральных политических партий. Помимо этого - установление правовых барьеров неконтролируемому партийному строительству. Принятый 11 июля 2001 г. Закон «О политических партиях», который в дальнейшем «усовершенствовался», позволил властным элитам эффективно контролировать политическую активность и конструировать партийное пространство в соответствии со своими интересами и представлениями.
Существенным изменениям была подвергнута избирательная система. Во-первых, в 2004 г. были отменены прямые выборы губернаторов. Во-вторых, появились более жесткие требования к участию в выборах, выдвижению кандидатов и представительству в Государственной думе. Результатом стали достаточно управляемый парламент и облегчение для властной элиты законодательного процесса.
Принципиальным вопросом стало осуществление контроля над судебной системой. Непосредственно и прямо это сделать невозможно, поскольку Конституция провозглашает независимость судов и судей. Однако изнутри это оказалось частично возможным. В декабре 2004 г. VI Всероссийским съездом судей был принят Кодекс судебной этики2. По нему частично ограничивается свобода выражения мнения: «Судья не вправе публично, вне рамок профессиональной деятельности, подвергать сомнению постановления судов, вступившие в законную силу, и критиковать профессиональные действия своих коллег» (ст. 6, п. 1), а также участие в публичной деятельности: «Судья не вправе принадлежать к политиче-
1 Очень подробное исследование см.: Михалева Г.М. Российские партии в контексте трансформации. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009.
2 Текст см., например: Кодекс судебной этики. Утв. VI Всероссийским съездом судей 2 декабря 2004 года // Читинский областной суд. - Режим доступа: http://www.oblsud.chita.ru/files/kodeks_sudebnoy_etikisayt.doc.
ским партиям и движениям, поддерживать их материально или иным способом, а также публично выражать свои политические взгляды, участвовать в шествиях и демонстрациях, имеющих политический характер, или в других политических акциях» (ст. 8, п. 5).
Проведенные реформы позволили стать политической элите более автономной и независимой от других социальных групп и политических институтов. Структуризация элитного пространства продолжилась. Помимо внутриэлитных связей, о которых говорилось выше, происходит «расчистка площадки»: группы, претендующие значительно влиять на политический процесс, выдавливаются из публичного пространства. Кроме упорядочения партийной системы существенными в данном отношении явились борьба с «олигархами» и укрощение региональных элит.
На втором этапе институционализации значительный рывок произошел в элитной интеграции. Важным обстоятельством оказалось то, что для властных элит путинского призыва административная и политическая деятельность особых различий не имела. При этом особой дифференциации внутри бюрократической активности также не усматривалось. Поэтому любые передвижения по властной горизонтали возможны. Данный взгляд связан с идеей централизации и выстраиванием вертикали власти. Собственно, такого рода практика уже существовала в советский период. И в данном случае соответствующий подход является следствием номенклатурной профессиональной социализации. Он типичен. Первое назначение в номенклатурном духе произошло в августе 2005 г. Президент назначил начальника Восточно-Сибирской железной дороги губернатором Иркутской области. Этот человек (А. Тишанин) никогда не действовал в публичной сфере и всегда был только железнодорожным администратором. С этого времени назначения такого рода стали практиковаться широко.
Особое место занимает коррупция. В последние годы ее размер стал весьма значительным. Вместе с очевидными деструктивными действиями она выполняет важные для новой элиты функ-ции1. Во-первых, это способ быстрого приобретения новыми властными группами необходимого для создания и поддержания
1 Подробно см.: Быстрова А.С., Дука А.В. Коррупция в институционализации российской элиты // Финансы и бизнес. - М., 2006. - № 1.
социальной дистанции, символических механизмов идентификации и демаркации имущественного и финансового положения. Во-вторых, поддержка внутренней дисциплины и сплочения элиты в условиях разрушения идеологии и механизмов сдерживания конкурирующих групп. В-третьих, снижение неопределенности во внутригрупповом и межгрупповом взаимодействии в условиях ослабления традиционных для сообщества нормативных регуляторов. В-четвертых, обеспечение преодоления административных барьеров и компенсация неэффективной работы госаппарата и установление необходимой связи между властью и бизнесом, между политико-административной и финансово-экономической элитами.
Легитимация новой политической элиты
Путинские элиты пытались легитимировать свою власть и политический режим путем соединения двух исторических мифов: дореволюционного и советского. Обращение к символам разных эпох и одновременное их использование в качестве знака единой истории и единого народа для значительной части населения оказались приемлемыми. Возвращение красного знамени как боевого и использование его вместе с государственным триколором и орлом, а также несколько измененным советским гимном - наиболее важные вехи в этом ряду. Такая символическая политика явилась частью презентации элиты себя как общенациональной представительницы.
Все годы велась попытка «выстроить» новую идеологию под новое государство и новую власть. При Ельцине объявлялись конкурсы на создание новой «русской идеи». В условиях свободной дискуссии и острой идеологической борьбы эта задача оказалась невыполнимой. В период консолидации попытки такого рода стали носить административный характер. Постепенно начала выстраиваться сверху консервативная идеология охранительного свойства. В основе ее - легитимация существующего порядка и властных групп. Показательно в этом отношении создание новых учебников по истории и обществоведению и введение их в качестве обязательных в 2007 г.
Повышение жизненного уровня части населения (см. табл. 7) вследствие большого спроса на российское сырье способствовало увеличению позитивных оценок верховной российской власти. Но
необходимо отметить, что уровень доверия к большинству политических институтов остается невысоким1.
Заключение
Краткий обзор ситуации институционализации российских политических элит позволяет отметить, что отечественные элиты в значительной степени сформировались и закрепились на властных позициях. Выработаны механизмы сохранения власти и ее передачи (контролируемые выборы, институт преемника и т.п.). Как отмечал М. Джоджес, «институционализация подразумевает, что все участники политического процесса понимают и принимают его правила и что борьба за пределами рамок, внутри которых осуществляется политика, исключена»2. В этом смысле институционали-зация произошла: участники понимают и принимают, а остальные находятся за рамками политического процесса и исключены из списка участников. «Институты великолепны в [социальном] исключении и плохи в [социальном] включении»3. Использование их элитами блестяще подтверждает данный тезис.
Помимо этого широкого контекста, связанного с выполнением властными группами минимальной задачи по конституирова-нию себя как политических элит и осуществлению самозащиты, можно утверждать, что элиты частично интегрированы и обладают определенной автономией.
Однако при этом остается незавершенным процесс интерио-ризации членами элитного сообщества ролевых ценностей и норм. Как верно отметил В.П. Мохов, «в настоящий момент можно вести речь лишь о начале процесса освоения российской элитой своих функциональных обязанностей в обществе»4.
1 См.: 09.04.2007: Доверие институтам власти / Левада-Центр. - Режим доступа: http://www.levada.ru/press/2007040901.html
2 Gorges M.J. New institutionalist explanations for institutional change: A note of caution // Politics. - Plainsboro, N.J., 2001. - Vol. 21, N 2. - P. 138.
3 H olden M, Jr. Exclusion, inclusion and political institutions // The Oxford handbook of political institutions / Ed. by R.A.W. Rhodes, Sarah A. Binder and Bert A. Rockman. - Oxford: Oxford univ. press, 2006. - P. 164.
4 Мохов В. Об определении понятия «элита» // Общество и экономика. -М., 2008. - № 3-4. - С. 133.
Сохраняющаяся социальная неопределенность повышает роль персональных сетей в элитном взаимодействии. В этих условиях возрастает также значение коррупции как специфического института институционализации.
Некоторые свойства институционализирующейся элиты демонстрируют возвращение к авторитарному способу организации социального и политического пространств. Культурное и институциональное влияния наследия прошлого также способствуют возрождению номенклатурообразных политических институтов. Приведенные выше характеристики показывают, что российская политическая элита воспроизводит немодерную (не современную) модель правящей группы.
Можно утверждать, что в целом процесс институционализа-ции еще не завершен. Помимо этого, возникает вопрос, не затронутый в данном тексте, но важный для постановки проблемы. Можно ли говорить о едином процессе институционализации (или о возможном завершении его в национальном масштабе), если элиты внутри страны живут в разных социальных временах? Здесь достаточно указать на специфику Кавказа и некоторых других национальных регионов. Но не только.
